Текст книги "Всадники постапокалипсиса. Сын Луны. Книга 2"

Ядовитая ярость

«Гнев – начало безумия.»

Марк Туллий Цицерон

Отряд Бараба стоял посреди большого зала. Он был настолько велик, что давил на присутствующих своими масштабами. Разведчики чувствовали себя ничтожными песчинками по сравнению с массивными колонами и безумно высоким потолком. Мраморный пол вмещал на себе множество бронзовых колон, украшенных гранатовыми яблоками и ветвями из серебра. Вдоль стен располагались масляные бронзовые лампы. Перед троном ступеньки растянулись на ширину всей комнаты. Место сидения правителя возвышалось, как гора. Трон состоял из слоновой кости, покрытой золотом. Украшен золотым гранатом и ликом божества. Вокруг него нимбом располагались светильники, которые зажигали, когда правитель принимал посетителей. В центре зала располагалось изваяние Мардука – бога вавилонян. Он поддерживал потолок, украшенный серебром, будто небо и в руках его сияло солнце из золота. Под его ногой лежало маленькое изваяние хилого Баалзевула, прежнего верховного бога южан, который правил пантеоном богов. Теперь вавилоняне исповедовали единобожие. Вокруг истукана располагались пьедесталы, носившие на себе реликвии власти Вавилона и его покровителя.

С другого конца помещения возвышалась узкая длинная дверь, почти касающаяся потолка. Изготовленная из красного дерева и украшенная золотыми скульптурами, говорящая о древней истории этого народа. По легенде их поставил первый царь Вавилона – Дагон из одноименной династии, когда это царство состояло только из одного города. К сожалению, после нескольких поколений, пришел другой царь и положил основание для нового правящего дома. Подобные случаи имеют место в любой цивилизации.

Описанные выше врата в зал, бесшумно открылись и лишь топот десятков ног привлек внимание разведчиков, оказавшихся в тронном зале впервые. В проеме показался сам великий министр и его гвардия, стройно идущая следом. Эстетически красиво и слаженно маршируя они обступили барабовцев. Отряд запаниковал. Будучи заранее обезоруженными, им нечего было поставить против преобладающего противника. Они были готовы пасть в битве. Теперь вспомнили пустые могилы и час безысходности.

Титглатпаласар бэн Ишме-Даган встал у самой статуи и преклонил колени. Он взмолился своему богу:

– О, эль Мардук! Сколько ты посылаешь мне испытаний? Разве я заслужил это? Я предал огню лжебогов и намерен очистить всю землю ради святого имени твоего и наследия праведных сынов твоих! За что мне такое горе, что мои же подчиненные так безалаберны и глупы!?

Министр встал с колен и обернулся на барабовцев. Он стряхнул пыль с богатого убранства. Походка Титглата всегда славилась аристократичной плавностью. Он не ходил по земле, а плыл по воздуху. И теперь он надвигался на разведчиков, как шторм на рыбацкую деревню. Все, даже бесстрашный Ашер были в ужасе от хладнокровного лица визиря. Сказать, что он был зол – ничего не сказать. Его глаза гласили – ты уже хладный труп! Отряд почувствовал вкус его яда, который не в силах были безболезненно проглотить. Разве что Нур-Адад сохранял спокойствие смотря в лицо смерти.

– Господин! – начал оправдываться Мелкицедек.

– Молчать! – тихо приказал министр.

Титглат обошел каждого в отряде разведчиков. Смерил их с высоты своего носа. Не спеша начал свою речь:

– Перед вами лежат реликвии, делающие Вавилон страшным в глазах его врагов.

Министр направился к первому постаменту:

– Дагон был сильным воином и героем. Великаны часто разоряли ближайшие деревни. Однажды они убили его возлюбленную – Лию. В порыве ярости он пришел к пещере и убил троих гигантов. Остальные бежали в ужасе. Это копье Дагона, которым он прогнал великанов с места, где позже основал город – Вавилон, и стал править. Еще тогда провозгласив свой дом матерью городов.

Визирь едва коснулся острия пики, задумался и шагнул к следующему артефакту.

– Потомок Дагона – царь Саргон, пятый в династии решил увеличить пределы города. Он набрал войско и стал завоевывать новые территории. Перед вами скипетр мудрого Саргона – великого царя вавилонян. И почил он с отцами своими. Похоронили его в гробнице царей. И все следующие правители расширяли пределы Вавилона, пока не достигли границ плодородных земель. Пустыни, проклятые горы и болота остановили их продвижение. И только теперь Вавилон шагнул за пределы, о которых не мечтал, ни Дагон, ни Саргон! Пипт пал под ногами потомков этих великих людей! Ни один царь не ходил в походы с целью завоевания на такую дальность! И теперь перед вами ящик с короной князя Далвина!

Он театрально открыл коробку. Стал искать рукой, затем заглянул и вытряхнул лишь пыль.

– А где корона? – якобы удивился он.

Титглат вновь прохаживался вдоль барабовцев. Он заглядывал в их души и искал виновных. Он казался еще выше, чем был, когда они только вошли.

– Ее нет! – размахивал он тощими руками – Ее нет, потому что какие-то остолопы, посчитавшие себя героями войны – упустили ее прямо во время парада, где они незаслуженно стали почетными!

– Это же просто золото! Отлейте другую и будет вам счастье! – заключил Ашер.

Визирь поманил барабовцев рукой, обойти статую. Они последовали за ним, элитная стража Титглата выстроилась в идеальный круг, поставив пики кверху и прижав к телу щиты. Министр указал на пьедестал с лежащим на нем артефактом:

– Это самый важный боевой трофей в этом зале.

– Ожерелье Акеллы! – воскликнула Кира.

– Фу, там человеческие зубы! – скривились барабовцы.

– И лунный камень… – загорелись глаза девушки.

Титглат закатил глаза, но продолжил:

– Самый страшный враг за всю историю вавилонской империи от ее основания – Акелла! Захвативший большую часть материка своим ордынским каганатом. Бравший дань со всех государств, в том числе с нашего! Мы его победили. И знаете в чем его ценность?

Разведчики покачали головой. Естественно они были малы и не имели достойного образования, чтобы знать историю, кроме одного.

– Этот трофей – подлинник! – подтвердил Мелкицедек.

– Именно, что оригинал, а не подделка из зубов, каких-нибудь крестьян!

– Да и таких больших зубов нет не только у крестьян, но и вообще у людей! – воскликнула Кира.

– У ордынцев именно такие зубы. – добавил министр, – Они еще те гиганты!

В этот момент в зал вбежал человек по виду слуги. Он запыхался и был встревожен:

– Господин! Мивцар Шакрот в огне!

Титглат был готов казнить вестника, но удержал порыв. Иначе он лишиться всех своих подчиненных за один день. Визирь сел на ступеньки возле трона и взялся за голову.

– Меня окружают, одни идиоты! Неужели эти тупицы праздновали победу так, что спалили крепость? – злился визирь.

– Мы пока не знаем о причинах, господин. – ответил раб.

В эту минуту в зал постучались и вошел человек. Это был никто иной, как сам высший паладин Валтасар, а за ним и второе лицо ордена – Соломон, который предчувствовал, что его командир теряет власть и был готов добить его.

– Что случилось у вас? Много пьете? – зря надеялся Титглат.

– Господин визирь! – начал Валтасар, – Случилось ужасное! Мы поймали наследника Акеллы, но последняя из орды спасла его, доставив непоправимый ущерб ордену.

Лицо Титглата побагровело. Яд в нем достиг такого апогея, что он не сдержался и проткнул кинжалом, рядом стоящего вестника-слугу. Тот бесшумно всхлипнул и упал на белый пол. Кровь разлилась вокруг умирающего. Барабовцы скучковались на всякий случай, готовые дать отпор.

– Все вон! – потребовал визирь, – Десятник, сейчас мне не до ваших оправданий. Найди корону и верни ее, иначе ваши головы украсят стену города!

Разведчики вздохнули с облегчением, радостные, что гнев министра переключился на волкодавов. У них есть шанс, чтобы исправить ошибки, и они им воспользуются. Поспешно покинув зал, барабовцы устремились по следам украденной короны Далвина.

– Что-то я пропустил или память подводит? – начал министр, – Когда это орден поймал наследника, самой страшной напасти для нашей империи???

Валтасар виновато опустил голову, Соломон злорадно поглядывал из-под лба. Титглатпаласар продолжал:

– Ты не доложил мне о таких новостях, ни голубем, ни докладом, когда я вернулся вчера вечером! Даже мои шпионы молчали.

– Простите господин… – не без гордости в тоне сказал Валтасар, – Я хотел доложить, когда поймаю ордынку.

– Ну что? Поймал? – ехидно спросил визирь.

Валтасар стоял прямо, оправдываться не собирался. Титглат же испепелял его взглядом, придумывая план.

– Как я от всего этого устал! – воздел он руки к небу, – На рассвете я отправляюсь к асагам. Похоже там, что-то назревает. Я не могу остаться. Возьми всех рыцарей и хоть половину армии, но достань мне беглецов!

– Слушаюсь! – ответил Валтасар.

– Я не к тебе обращался, старик. Ты свое уже отслужил. Я ценю твои былые заслуги, но пора уступить пост. Я не могу позволить тебе красиво жить после сегодняшнего промаха, так что забираю твои владения, что дал тебе. Оставлю только воинское жалование. Будешь жить скромно. И радуйся, что жив остался.

Валтасар склонил голову. Он понимал, что решение министра непреклонно, к тому же паладин испытывал чувство стыда. Отправленный на покой, он снял с себя изысканный плащ великого паладина. Соломон снял свой ожидая повышения по службе.

– Именем Мардука! – заявил Титглат.

В зал вошел слуга с изысканным кувшином. Он быстро взглянул на труп вестника и в холодном поту отвернулся. Визирь взял этот сосуд. Соломон встал на колено и склонил голову. Министр вылил содержимое на нового помазанника. Золотистый елей окропил его едва седые волосы и бороду, покрытую священными косами. Масло полилось на края одежд нового защитника от ордынского ига. Соломон поцеловал косы и произнес:

– Клянусь волосами своей головы, я – Соломон бэн Иуда буду выполнять свой долг перед народами. Казню Акеллу – Сына Луны. И искореню весь его род и племя до последнего ордынца!

– До последнего ордынца! – вторил недовольный Валтасар

Новый владыка волкодавов встал. Сорокалетний мужчина принял плащ от Валтасара, и слуга визиря помог закрепить его на его доспехе.

Соломон получил желаемое и поклонился благодетелю. С горделивым укором, он взглянул на бывшего начальника ордена.

– Соломон – поймай этих тварей! – велел Титглат, – А если нет, то голова твоя будет болтаться на пике! Никакого права на ошибку!

Разжалованный Валтасар и преемник Соломон, покинули тронный зал царя, где правил балом Титглат.

***

На рассвете министр отправился на запад. Его сопровождала гвардия. Он называл их – Сынами Мардука. Его личная святая армия, инквизиционные войска. Вооруженная лучшей броней и оружием. Грозные полки со знаменами стройно маршировали по дороге. Их герб – пламенная кобра, а их хозяин – воплощенный змей.

Титглатпаласар много размышлял о последних событиях. Он по обычаю скрестил пальцы и будто медитируя, закрыл глаза.

– Ох, эти бааловы разведчики! – твердил он, – Зачем я только их терплю? Закопать бы их живьем, чтобы не позорили меня.

– Ты же знаешь, что Мардук повелел тебе не делать этого. – вторым голосом был Исав.

Исав был почтенным старцем. Одетый в лохмотья и неприхотливый ни в чем, он пользовался безграничным уважением народа и самого визиря. Его внешность не отличалась от простой черни, но глубокий голос не оставлял без внимания эту неординарную и властную фигуру.

– Они позорят меня и имя Мардука! – воспрепятствовал визирь.

– Ты сомневаешься в пророчестве?

– Нет!

– Есть только один бог и имя ему – Мардук! – твердил пророк.

– Да прославится имя его среди народов. – склонил голову Титглат, прикоснувшись пальцами ко лбу, а затем к губам.

Внезапно карета министра остановилась. Послышалась брань кучера:

– Ты что!? Слепой что ли?

Титглат откинул занавеску и увидел очень высокого кудрявого парня, который виновато уставился на орущего:

– Простите меня, господин. Я не нарочно…

– Не стой на пути священных Баним! – рычал кучер.

– Типичный ребенок. – фыркнул визирь и задернул занавеску.

Исав же выглянул одним глазом в оставшуюся щель. Этот парнишка привлек его внимание.

– Он такой высокий, как один из Орды. Если бы не цвет кожи, я бы советовал его побить камнями. – поделился пророк.

– Так может все-таки казнить его? – любопытствовал визирь.

– Пусть живет. – заключил глашатай бога.

Дорога вела среди виноградников, где вовсю шел сбор урожая. За ними раскинулись инжирные и финиковые сады, плоды которых так манили солдат. Проезжали богатые вавилонские города: Бейт-Анавим и Зейтим. Миновали зажиточные поместья и охотничьи угодья. Многие из них пострадали от пожаров и грабежа. Именно эта причина влекла визиря в это путешествие. Каждый вечер они разбивали походный лагерь, и каждое утро сворачивали и отправлялись в путь. Чем ближе они были к границе, тем больше разорений они видели. Напряжение нарастало, и псы нервничали. В войске ходили сплетни и тихие беседы, которые замолкали при виде министра.

Титглатпаласар потерял аппетит и почти не спал все дни до пределов вавилонских. К обеду его карета достигла асагских земель.

– Сплошные болота! – воскликнул кучер, – И что мы здесь забыли?

Министр услышавший возмущения своего возничего, выглянул из окна. Перед его бледным, несмотря на южную кровь лицом предстали густые мрачные деревья. Непроглядный туман укутывал древнюю растительность, как одеялом. Титглат съежился от подступающего холода.

Каменная дорога упиралась в самое сердце болот. Будто сами они были против цивилизации, которую представлял на их границах Вавилон. Карета спустилась с холма и въехала в глушь. Путь порос травой и бурьяном. Торговцы редко проезжали этими местами. Тревога назревала с каждым часом. Даже солнце едва могло попадать через густолистые кроны.

Прибыли разведчики и уведомили министра о том, где стоял лагерь асагов. Карета часто застревала в сырой почве, проверяя крепость нервов Титглата. Спустя несколько утомительно долгих часов, они едва продвинулись вглубь диких лесов. Их окружала топь. Трясина покрывала ее так, что казалось это трава. Дорога, покрытая зелеными лужами, извивалась между болотами. Наконец они прибыли.

Лагерь болотных жителей прятался за кустами. И если бы вавилонцев не встретили, то войско проехало бы мимо. Палатки прикрывались кустарниками и не бросались в глаза. Огня асаги предусмотрительно не разжигали.

Титглат вышел из кареты и угодил в вязкую грязь. Закатив глаза, он выдержал это испытание. Так он думал, пока шагал по мокрой почве под пристальными взорами болотников. Асаги же ступали так, будто грязь не липла к ним. Низкорослые одетые в лохмотья, они были худыми и бледными. Носили деревянные резные украшения и одежды из грубых тканей, в которую укутывались, как в одеяло.

Министра пригласили в главный шатер. Четверо гвардейцев остались снаружи. Войдя внутрь, он оказался окружен несколькими десятками дикарей. Все они были вождями кланов. Дикари сидели вокруг усопшего мертвеца. Титглата встретили холодно и даже с презрением. Когда он сел, все вожди поочередно стали подходить к сидячей мумии и прикасаться к ее ладони. Визирь знал немного их язык, поэтому понимал их молитвы:

– Благослови нас Болото и помогите предки! – говорили они.

Скелет в другой руке держал руль от древних ржавых повозок. Обряд двигался медленно и раболепно. Уставший до изнеможения визирь, начал зевать. Наконец бестолковое целование и поглаживание мертвого закончилось. У Титглатпаласара за это время замлела спина, от чего он не мог найти себе места. Его раздражало все. От болотных зловоний до их жителей.

– Титглатпаласар, сын Ишме-Дагана! – воззвал старейший из присутствующих мужей, – Я Кло, сын Кали, сына Тори, сына Пало, сына Гаифа.

Визирь вяло улыбнулся, скорее от насмешки, чем из уважения. На его радость присутствующие расценили это, как второе, ну хотя бы некоторые. Остальные задумались.

– Мы очень обеспокоены тем, что ты взял с собой большую армию. – продолжил старейшина, – Ты хочешь запугать свободный народ?

– Настолько свободный, что решил пересечь границу и грабить земли Вавилона? – вскинул бровь министр.

Вместо ответа, Кло махнул страже, и те вышли. Через мучительно долгие несколько минут болотные воины вернулись, волоча за собой женщину. Она виновато посмотрела на визиря и опустила в страхе взгляд. Пленницу избили, ее засаленные волосы и грязный вид, говорил о том, что она не один месяц мучительно страдает. Хотя болотники и не отличались чистоплотностью. Министр сделал вид, что не знает ее.

– Твоя гадюка. – представил Кло.

– Не понимаю, о чем вы!? – холодно отчеканил Титглат, – Я не обязан знать всех болотников в лицо.

– Это Клия, дочь Карина, сына Тувала, сына… – начал было старейшина.

– Да хватит этих перечислений незнакомых мне людей! Вы пересекали наши границы и я здесь, чтобы разобраться в этом!

Старику не понравилось, что его перебили, но он смирился с этим. Визирь беспристрастно смотрел в лицо руководителя собрания.

– Наши нападения на вавилонские земли – это ответ на появление шпионов на наших землях. – сухо ответил болотник.

Титглат сидел, скрестив пальцы. Он встал, в его взгляде читалось холодное безразличие. Встряхнул руками и обратился ко всем в палатке:

– Я приехал сюда, чтобы разобраться с беспочвенными нападениями на вавилонские земли, а не быть судимым за то, к чему не имею ни малейшего отношения!

Кло махнул рукой и стражник схватил Клию за волосы. Женщина начала визжать. Воин ударил ее по лицу несколько раз. Из ее рта потекла кровь. Она сплюнула красную жидкость, смешанную со слюной и посмотрела на министра жалобным взглядом. Он был сама скала.

– А ты крепкий орешек, визирь! – помахал пальцем Кло.

– Я не крепкий орешек, просто я не испытываю жалость к незнакомым мне людям.

– Но ты ее, все-таки, знаешь! Мы поймали ее, когда она писала письмо, адресованное тебе. Вот оно.

Кло зачитал вслух содержимое маленькой записки, которую достал из флакончика:

«Достопочтенный и великий В! К берегам асагов пристал драккар с делегацией из племен секванов и карнаутов. Старейшина Кло принял их. На заседание проникнуть не удалось. Прощались они мирно.»

– И о чем это говорит, кроме того, что вы сами подставляете себя? Вы сговариваетесь с Грайогейром за моей спиной, а меня обвиняете в шпионаже? – смеялся министр.

– То есть ты соглашаешься с тем, что Клия работала на тебя? – уточнил кто-то из собрания.

– Нет! Я согласен только с тем, что вы предали мое доверие!

– Утопить его! – завопили вдруг.

Со всех сторон поднялись мужчины, готовые разорвать министра на части. Они скандировали практически единогласно. Четверо из гвардейцев очутились в палатке. Они были связаны и избиты. Асаги держали их под лезвиями ножей. Титглат даже не моргнул.

– Вы понимаете, что со мной целая армия? – процедил он.

– Пока твои солдаты соберутся, мы уже будем среди топи! Они не смогут нас догнать. – сказал Кло.

– Утопим его и дело с концом!

– Голосуем!

Болотникам внесли большую деревянную чашу. В ней были запеченные жабьи лапки. Запах был приятный, не смотря на вид этого дикарского лакомства. Визирь вспомнил, как он давно не ел.

– Вы знаете обычай! Если Титглата должно утопить – вы съедаете ножку, если нет – воздерживаетесь! – объявил старейшина.

Один за другим асаги опускали руки в блюдо. Они были полны решимости избавиться от министра. Даже те, кто размышлял, видя лакомство – соблазнились. Пока его судьи облизывали пальцы, он стоял неподвижно.

– Раз уж вы решили, то и мои руки чисты. Да – Клия моя шпионка. И я знал о вашей встрече, как только драккар отчалил от своих берегов.

Вожди и старейшины, удивленные таким признанием, стали радоваться принятому решению. Все, кроме Кло. Старик заподозрил неладное.

– Да славиться имя Мардука, которому я служу всем сердцем! Не будь я Титглатпаласар бэн Ишме-Даган, то вам бы сошло с рук то зло, которое вы задумали против меня. Но раз уж я великий визирь Вавилона, хранитель границ его, начальствую над большими и малыми, командующие войсками и сенешали дают мне отчет. Нет ничего, что укрылось бы от меня. Ваш заговор, лишь детская игра, не стоящая моего внимания. И за свое вероломство – вы сейчас же умрете.

В этот момент кто-то поперхнулся, затем другой. По всему сборищу прокатилась волна неистового кашля, сплевывающие кровь вместе с легкими, осознали свою приближающуюся кончину. Лидеры общин, задыхаясь бессильно падали на пол. Они хватались за предметы, в поисках спасения. Старейшина Кло упал и захлебываясь, с большим трудом полз к министру. Он хотел, что-то произнести, но не смог. Последние вдохи он провел в агонии, схватился за сандаль визиря и умер.

Титглат вышел из палатки вождей. Его отряд устроил резню в лагере врага. Асагов застигли врасплох. Горели шатры, гибли старики, женщины и дети. Визирь не оборачиваясь шагал прочь, пока за его спиной бушевал меч и непокорное пламя.