Текст книги "Соблазн. Проза"

– Правда, будучи ещё в здравии, Смирнов этот высказал удивительную вещь: если кто из нас молится, даже мысленно, зомбировать его в это время не удаётся.

Меня подмывало сказать, что я видел телепередачу о таком зомбировании, и что это теперь не секрет, и, дескать, отстал ты, батенька-отшельник, от жизни, – но воздержался. Гораздо существеннее для меня в этот момент было ощутить себя тут, одного, среди величественных гор и лесов… Что заставило бы лично меня уйти подальше от людей?

– Ну, зачеканить мозги через телик можно и без всяких особых технологий, – сказал я всё-таки.

– Так о чём и речь… А вы говорите: скушно без ящика. Мне не скушно. Да и некогда скучать.

– На что же вы живёте, если не секрет?

Отец Ор опять глянул на меня – и как голубым лазером прожёг, но ответил просто, словно само собой разумеющееся:

– Сдаю квартиру в городе. Десять тысяч дают, мне хватает. В понедельник канатка работает бесплатно, езжу иногда, набираю разных круп, соль и прочее. Остальное здесь собираю. Грибы, ягоды, плоды, мёд, коренья, травы…

– А пенсию получаете?

Отец Ор поскрёб ногтем мизинца переносицу.

– А я паспорт новый не получал.

– Почему?

Отче замялся, провёл рассеянным взглядом по моему лицу, словно бархатной кисточкой смахнул пыль, и насупил мохнатые седые брови. Что-то, очевидно, я должен был понимать и без объяснений.

Подождав, я подумал, что чересчур бесцеремонен и скор, и спросил о другом:

– А родственники есть? Жена?

– Родственники? Родственники не те, кто по паспорту. А кто по духу. Родственники же глядят, что с тебя взять, пока ты тёпленький. Друг – иное дело, он будет за тебя молиться, списки подавать в церкви, обедни заказывать. Вот это и есть самый настоящий родственник. Родственный по духу. А жена… что ж, её понять можно – зачем ей в расцвете её лет какой-то там инвалид.

«Вот и тебе досадили… – Гляжу я с жалость на отшельника. И следом мысль к Тамаре метнулась: «Да и ты сам не мечтал разве удалиться?.. На остров необитаемый. Лишь бы отвязаться».

– Что касается нового паспорта, – вернулся к затронутой теме отче, – так это всё от лукавого. Ведь человеку будет дано другое имя, совсем не то, каковым отец с матерью нарекли, а цифровое. В паспорте моём появится графа, куда включат число зверя. А вспомним-ка, что написано в апокалипсисе: человеку будет дано имя зверя, имеется в виду – от сатанинской системы. И в то же время в виде начертания. В современной интерпретации это означает: цифровое имя каждого человека – неизменяемое и вечное – будет занесено во всемирную компьютерную картотеку. Состоять оно будет, предположим, из двадцати цифр, и среди них затешутся три шестёрки…

Мне опять же вспомнилась телепрограмма: эту сумму царь иудейский получал в виде налогов – 666 таланов. По тем временам то был самый богатый человек (талан равен 50 кэгэ, умножить на 666, будет равно 33-м тоннам плюс 30 кэгэ?). Царь очень гордился этой пирамидой злата. Конечно, отец Ор телевизора не смотрит, у него даже табличка на входе в жилище: «Всяк сюда приходящий, выключи-ка свой мобильник!»

Сказать, спросить? Можно спугнуть, и он замкнётся, посчитав меня лазутчиком. Кроме того, возможен ответ и такой: в сознании большинства людей цифирь эта сопряжена не с богатством дремучего царя, о котором не всякий ведает, а с тем, что утвердилось в массовом сознании – образом золотого тельца, пороком сребролюбия, развращающим чистоганом. Это нам тоже известно.

Впрочем, не дискутировать же я сюда тащился… Да и лексика отшельника явно напоминает отца Ефима. Здесь царит своё миропонимание. Какое мне дело…

О штрих-коде

Из хижины вышел отец Ефим, подсел к столу. Отец Ор налил ему чаю в алюминиевую кружку из термоса.

– Сейчас будем трапезничать. Испейте пока настой. Вы согласны с тем, о чём я сейчас толковал? – и глянул как ученик, ждущего от учителя одобрения, – и мне показалось это забавным – как в исполнении циркового медведя.

– Слышал ваш разговор, – батюшка, поглаживая бороду, смотрел зачарованно на вьющийся над кружкой пар. – По этому вопросу я перелохматил массу литературы. Мне думается, такой подход имеет право на существование. На чём это вы чай заварили?

Отшельник намерился ответить, но издали донёсся невнятный, эхом обогащённый, голос:

– О-о!..

Отшельник приложил ко рту ладони, отозвался:

– Яросла-ав, ты-и ли это? Чего тебе?

Батюшка, коснувшись кружки с чаем, отдернул палец и, встрепенувшись, зашептал нарочито испуганным голосом, комично округлив и слегка выпучив при этом глаза:

– Ты что, он уже отец! Отец Иов. Обидится вусмерть. Иерархия въелась сызмала.

– Да? Не знал. Ну да он не слышал. У родника голос пробует. Там обзор такой – душа просит звука. Ишь, гугукает теперь. Здесь эхо заковыристое. Скажешь одно, а услышишь другое.

Торопливо шаркая не зашнурованными кроссовками, широко зевая и крестя рот, вышел Валерьян, следом за столом, словно ввинтился между батюшкой и мной, незаметно материализовался Диомед, и, наконец, с заспанным лицом явился Лёша. Затем с родника с бутылями воды в руках подошёл и отец Иов.

– Продолжу отца Ора, – отхлебнув настой, сказал батюшка. – То двадцатизначное число, как уже было сказано, одновременно, да, является и начертанием. Поэтому может быть переведено из арабского начертания в написание штриховое. В штрих-код. Так вот, компьютерщик, кто создал программу перевода арабского исчисления в штриховое, применил алгоритм, куда ввёл три шестёрки… Причём, его спрашивали, этого американца: почему именно шестёрки? Он что-то невразумительно отвечал, туда-сюда – увиливал… Ведь можно было взять любые другие повторяющиеся цифры, предположим: 2 – 7 – 9 или 6 – 8 – 1. Любые. Но ему – вы поймите – приказали. Дали конкретное задание, оплатили работу, и он сделал. Но тут система стала давать сбой, потому что три одинаковые цифры. То же самое было бы, возьми он и три пятёрки, и три тройки, не важно.

Батюшка помолчал, подняв глаза к вершинам елей.

– Вон, смотрите, белочка поскакала… Ну вот. К цифрам можно относиться по-разному. Кто верит в астрологию, к примеру, тот и к своему гороскопу внимателен, а кто не верит… тут ведь психология. Вера – величина абсолютная. Не веришь – не получится. Так вот, важно, что цифры он взял одинаковые. Да ещё пресловутые 666. Машина даёт сбои. И для того, чтобы ликвидировать их, эти сбои, автор программы создаёт дополнительную и не менее сложную. Её и не понадобилось бы, примени он перед этим для своего алгоритма любую иную троицу…

Батюшка потёр виски пальцами.

– Ну да я слегка в технологию свалился… О сути. Итак, мы имеем личное числовое имя. В нём – заключено всё досье, какое только у человека есть: его паспортные данные, его история болезни, его права и обязательства, его недвижимость, его банковский счёт, долги, наконец. Все эти данные зафиксированы и занесены в мировой компьютер. Сей громадный ящик сегодня стоит в Брюсселе, он уже много лет тому назад построен, и название имеет довольно примечательное – «Зверь»…

– Юмористы… – вставил Валерьян.

– Ну, кое-кому хочется на это надеяться. Дескать, юмор, насмешка, ирония, игра… А если нет? Кто поручится? Один, с виду никчёмный человечишка, уничтожил миллионы и миллионы людей – и не так уж давно по историческим меркам, а кто-то тогда, затевая игру экономическую, не мог себе и вообразить такого изуверства. Ан действительность превзошла самые страшные прогнозы скептиков! А гриб над Хиросимой и Нагасаки? Многое можно вспомнить. А многого ещё и не знаем.

Да, про компьютер… его блоки памяти занимают три этажа. Я читал, сколько у него терабайт, можно занести информацию о всех людях земного шара от самого сотворения мира и ещё останется на столько же. Таких компьютеров сегодня в мире три штуки. Они будут хранить всю мыслимую информацию. И мировое правительство, стало быть, имеет эту информацию в своём распоряжении – о каждом человеке земли, в подробностях. Компьютер будет искать не Валериана Афанасьевича Балагурова, а его двадцатизначный номер. А сначала этот номер будет вручён ему в виде ННН.

– Нет-нет, ни за что не стану брать! – вскричал Валерьян. Все даже повернулись к нему. Эта его немереная экзальтация меня иной раз бесит. «Ты прям как баба, говорил я ему не однажды, ах! – и чуть ли не в обморок. А ещё хирург!» Однако мои замечания, что об стенку горох. Всё остаётся по-прежнему, опять он бурлит, клокочет, спешит…

Вот и батюшка просто берёт паузу и, когда Валера выдыхает свой перегретый пар и умолкает, бесстрастно продолжает свой рассказ.

– Потом, уже в виде лазерного кода, его нанесут на твоё тело…

– На моё? Этого мне только не хватало!

Батюшка смахивает ладонью с губ улыбку, расчёсывает пальцами бороду. Педагог – не в пример мне.

– И такая машина, кстати, давно уже работает в США. Служащие входят в свои здания – например, в Пентагон, в департамент какой-нибудь, в полицейское управление, протягивают машине руку, она считывает незримый код и открывает двери. Таких кодов теперь имеется нескольких сортов. Есть на один день, и он излучается лишь сегодня, а назавтра исчезает. Есть на год, а есть на всю оставшуюся жизнь.

И, возможно, не следовало бы возражать – в наш-то век терроризма – против того, чтобы распознавать глазами умного робота, скажем, лицо преступника в миллионных толпах, – не будь у механики той оборотной стороны… А вдруг? – должны мы раз за разом повторять… Наука ныне обгоняет мораль семимильными шагами… или, по чьему-либо мнению, хорошо, что мораль и нравственность не поспевают? Вот теперь, например, у всех на устах нано-технология. И скоро, возможно, нано-роботы начнут делать себе подобных уже прямо из молекул… Кто же всё это будет контролировать? Бог? Если бы! А что, зададимся вопросом, если главное для него, для Госопода нашего, не новшества, а… а вечное. А для человека вечное что? Человеческое? И кто может сказать, что для Бога важнее? Битвы великие или, скажем, бабьи интрижки? Для Него, для Господа, мы все едины… не мелочь, а соизмеримое с высоты-то своей…

«Что-то я не пойму, чего испугался отец Ор? Отшельнику-то чего опасаться нового паспорта? Ни счёта в банке, ни поместий…» – хотелось мне уточнить. А также: сам-то батюшка верит во всё это свято или попросту поддерживает беседу? Я с первой встречи подметил: любит он держать на себе внимание своих чад… но это ведь – необходимое, пожалуй, качество для проповедника. Не люби учитель своих учеников, – какой же он тогда учитель? Так, случайный в профессии человек. Ну да ладно, слушаем дальше…

– Один мой знакомый был недавно в Америке. Посетил и Дисней-Лэнд с детишками своими. Раньше там было как: ты пришёл в сей расчудесный парк, прикупил билет на целый день и – наматывай километраж, гуляй, отдыхай, пока твои детки на аттракционах шалеют от удовольствия. Потом даже вышел за пределы Диснея, завернул в ресторанчик, затем в приподнятом настроении прошвырнулся по городу и возвратился – добрать впечатлений. Но американцы тоже ребята неглупые – они сами повеселились, а после билетики друзьям передали. И те с детьми своими тоже насытились впечатлениями вдосталь. По мелочи, но хоться жа смошенничать. Из озорства хотя бы. И теперь – поумневшие хозяева – вместо билетика на правую твою руку ставят лазерный код, на один день. Ты, как и прежде, волен выйти в город, потом воротишься опять к развлечениям. Но другому гражданину никак уже не передашь своего купленного права развлечься. Не отрубишь же себе руку. Так вот он, мой знакомый, и говорит: мне чегой-то не нравится, что вы метку ставите мне на правую руку. Он человек образованный, знает, что в Апокалипсисе сказано. И спрашивает: хорошо, а можно мне на левую руку ваше клеймо? Нет, отвечают, на левую нельзя. А почему?

– То есть как всегда: из хорошей идеи – ядерной, скажем – обязательно придумают что-нибудь нехорошее? – теперь не удержался от детского комментария Диомед.

– Ну, казалось бы, какая тебе разница? Поставьте на левую! Вы понимаете, в чём дело? В Апокалипсисе не сказано ни про красную звезду, которая является сатанинским символом, ни о красном треугольнике, большим углом вниз – пионерский галстук, который мы, будучи пионерами, поголовно носили на своих плечах – тоже сатанинском символе, хотя во всех других источниках, священных книгах, это есть… Ничего про всё это в апокалипсисе не сказано. Сказано одно-единственное: будет присвоено великим и малым имя цифровое, включающее в себя имя зверя, являющееся к тому же начертанием. А ННН, насколько я знаю, и есть тот несменяемый номер, который в дальнейшем…

– Хорошо, что я не брал никакого ННН! Не захотел и не получал! Вот. И не буду, – Валерьян стукнул кружкой по столу, и, спохватившись или застеснявшись своей несдержанности, налил себе чаю взамен расплескавшегося.

Кивнув и смахнув капли с рукава, батюшка продолжил:

– Сейчас ты и так номером этим вправе не пользоваться. Однако не следует исключать: а не наступит ли время, когда ты уже не сможешь без него купить ни хлеба, ни леденцов сладеньких. Без этого номера вас не положат в больницу, если вы заболели. Потом, дело-то идёт к виртуальным деньгам. Вы же деньги можете потерять. Чтобы этого не случилось, они будут находиться у вас в электронном кошельке. Согласен, удобно: вашу зарплату перечислят на ваш счёт, не надо никуда ходить, ни в какой очереди томиться. Неудобно другое: даже билет на тот свет купить – только по перечислению. Без этого кода, получается, ты лишён всех прав. Ни документов тебе, ничего. А впоследствии этот штришок окажется у тебя вот здесь – на правой ручке, скажем – на запястье… Однако, отвлекаясь от каких-либо пристрастий и усвоенных стереотипов, хотелось мне обратить внимание вот на что… Представляете, две тысячи лет тому назад это было написано в апокалипсисе! – вот что изумительно. И объективно. И там же о штрих-коде – начертании. Кто тогда мог знать об этом? Значит, автор попросту записывал то, что ему говорил Господь? Откровение, какое ему Бог дал непосредственно, о том автор и говорил.

Батюшка внимательно оглядел слушавших.

– Тем, кто ННН принял, скажут: а теперь будем ставить лазерное клеймо. Причём эти разработчики, тоже американцы, пишут: мы учли пожелания людей. Вот был Нюрнбергский процесс, там осудили фашистов… да, ни в коем случае нельзя ставить людям числа на кожу, как это делали в концлагерях. Мы и не будем, чтоб не унижать человеческого достоинства. Наш штрих-код, говорят они, не видим глазу, его как бы и нет вовсе. Его распознаёт лишь машина. Всё, прекрасно. Ну, вот пока лояльно относятся к тем, кто не желает, – батюшка лукаво скашивает взгляд на Валерьяна, – ладно, мол, вы чудаки, не принимаете нововведения – и как хотите, раз вы такие ущербные. Но наступит время… Да, потом-то что? Не известно? Вот потому православные и восстают против этих нововведений. Тебя можно будет вычислить, куда ты ездил и где был, потому что весь городской транспорт и магазины с гостиницами на компьютерном глазу… Возможно? Вполне. Но это первый этап. Наступит момент, и вам скажут, – допустим, те же демократы: вы не желаете встраиваться в цивилизованную систему, что ли? Но разве мы звери? Вы нас боитесь? Нет? И всё равно не хотите? Ах так! Отступники вы и ретрограды! Вы нарушаете установленный и признанный большинством порядок. Не хотите как все, так полезайте-ка в скотский вагон и – катитесь на Колыму под перестук колёс, и живите там, как вам нравится. Не большевизм разве? По-моему, да.

То есть вопрос совсем не праздный: кто будет владеть мировым компьютером, всей полнотой информации, кто будет у власти и управлять всей землёй. Ведь человека можно попросту стереть – заблокировать номер его и всё, нет его. Он умрёт от голода, потому что ничего не сможет купить поесть. Украсть? Посадят. В свою квартиру не войдёт… К тому же могут дать и команду – достаточно, говорят, этого штрих-кода или чипа – выброситься из окна и освободить квартиру, для более покладистого жильца. Словом, полное управление человеком через этот чип-код. И со спутника можно будет тобой распорядиться. К примеру, внушить страх целому народу, чтоб не рыпались и сидели по домам и тихо сопели в две дырочки, пока орудуют мародёры. Или, наоборот, возбудить агрессию в одной половине человечества и науськать на другую, чтоб истребили друг друга начисто. Освободил местечко другим.

«Странно, думаю я. Неужели они не смотрели всех этих американских блокбастеров? Да и наши режиссёры теперь не отстают. Там, в кино, всё уже разжевано. Фантастика уже не фантастика, а реальность. Отцу Ору, понятно, и не надо никакого телика, он выбрал свой участок под небом, но батюшка должен быть в курсе, чтобы успевать подстраиваться под новшества… Вот если, допустим, готовиться к переселению на другую планету, то совсем не дурно было бы знать, с каких особей они – это ваше правительство – начнут отбор… Вряд ли верит батюшка во всё это на все сто процентов. Он человек образованный и умный. Скорей всего, он попросту не исключает любой возможности. Или желает держать свою паству в некоем энергетическом поле своего авторитета? Выходит, ему также надобны рекруты? Впрочем, кому они не нужны? Ну да, коли есть «про», должно быть и «контро». Есть, допустим, масоны, должны быть и противники им. А где-нибудь посредине – я, обыватель, и ни в один край не верю. Так, что ли?

Вы считаете, наши руководители не знают о… – хотел спросить я, но… тут же и ответ придумал – за батюшку: «Ну… руководители ж меняются… это во-первых…»

Золотой миллиард

– Теперь о мировом правительстве? Раз уж зашёл такой разговор у нас… – батюшка отхлебнул из кружки. – Вкусно. Ну да, ну да. Это признают сегодня все крупные политики и политологи мира. Я не про чай…

Это кивок Диомеду, который недоуменно посмотрел в свою кружку.

– Многие люди не догадываются, может быть. А то и знать не хотят. Но правительство работает. Потихоньку-помаленьку, тихой сапой, что называется, гнёт свою линию. Это иудейская верхушка, люди глубоко верующие, но веруют они в талмуд. Сия же книга никакого отношения к той древней настоящей иудейской религии, данной Моисеем, не имеет.

Диомед, наклоняясь к моему уху, зашептал:

– Я так люблю умные разговоры – спасу нет. А вы?

Пожав плечами, я повернулся опять к батюшке. Но что-то я уже успел прослушать. Впрочем, я уже знал, батюшка имел привычку повторять некоторые вещи…

– …и веровали они в закон Моисея, и тогда это была истина полная. А сегодняшний иудаизм, неоиудаизм, никакого отношения к тому древнему закону не имеет. Это уже кабалистический талмудизм и фактически сатанизм. Они веруют, что существует бо тва. Два Бога. Один – в кого веруем мы, христиане, – Христос, и другой – Люцифер. И оба они, по их разумению, равны. В результате, как они считают, Люцифер должен победить. И кто поможет ему в этой победе, останется в его царстве во веки вечные. Станет бессмертным. Короче говоря, христиане при таком раскладе подлежат полному уничтожению. Практически всё население земли должно быть уничтожено, за исключением одного миллиарда. А совсем недавно я читал, что были сделаны перерасчёты и пришли к выводу, что миллиарда будет даже многовато, достаточно миллионов шестьсот. Официально теория эта была провозглашена, по-моему, в 84-м году, в Италии, на масонском форуме. Некий учёный Пачей, итальянский еврей… – батюшка потупился: – Или Пичей? Забыл…

– Да неважно, батюшка, – сказал Лёша нетерпеливо.

– Н-да? Э-э, значит, Римским клубом называется этот форум, и это один из крупнейших научных форумов, где собираются самые главные противники Христа – масонская элита всех учёных мира. И вот один из них, Пачей этот самый, прочитал доклад, в котором заявил, что на всё население земли всех благ, как ни старайся, не хватит, и поэтому необходимо уменьшить население до приемлемого количества. Теория сия нашла своих преданных и даже фанатичных последователей-продолжателей. И исполнителей. Люди уничтожаются – с помощью войн, в том числе биологических, голода, болезней, наркотиков и так далее. Дебилизация целых наций продолжается уже долгие годы и с помощью алкоголя, и блуда… СПИД один чего стоит. Причём люди умирают не от самой болезни, а от лекарств, предназначенных для лечения. А рок-музыка? Научно доказано, что определённые ритмы-частоты способны привести человека к полной деградации, не говоря уж о психическом заболевании. В конце концов, сталкивают лбами религии. Или мало у нас таких войн на планете? Да, так вот, останется лишь элита. Местные царьки – будут управлять быдлом, в их понимании. Рабы ведь тоже нужны. Во Франции быдлом должен управлять свой элитник, француз. В России – свой, русский. В Греции – грек-президент… и так далее. Это управленческая элита: полиция, внутренние войска, дабы усмирять быдло, рабочих то есть, если начнут бунтовать. Под рабочими я разумею всех, кто создаёт ценности – как материальные, так и духовные – научные, художественные, а не только тех, кто с кувалдой в руках. И, собственно, всё. Нации же с христианскими корнями подлежат полному уничтожению. В первую очередь православные христиане – греки, болгары, румыны, русские, армяне, грузины и другие. То есть всех тех, кто противник Люцифера и его политических апологетов. Сия политика, как уже сказал, активно работает. У них целые институты над этим трудятся, и не за малые денежки. Думают и крепко думают, как это всё поскладнее провернуть. Как наркотрафики проложить, наркодиллеров поддержать… Один из крупных деятелей прошлого столетия – генерал Аллен Даллес, гендиректор ЦРУ, в своё время разработал программу. О нём вы, разумеется, слышали. И вот он накропал книжку в отношении перспектив Советского Союза после второй Мировой войны. В ней всё изложено предельно чётко, от и до: как надо посредством наркотиков, алкоголя, разврата и прочих сатанинских соблазнов уничтожать русского человека морально, разложить нравственно. Ведь с разложившимся человеком, не имеющим твёрдых ориентиров и убеждений, не говоря уже о каком-то цельном мировоззрении, можно сделать всё что угодно. Он продаст и маму, и родину – ты ему только бутылку поставь и пообещай зрелищ.

Да, извечный выбор. Либо – либо. Добро или зло. Как в сказках. И тут – или наш Бог или их, Люцифер. Другого попросту не дано. А они, как я сказал, глубоко верующие люди. И эту веру они передают из поколения в поколение. Для них, как и для их патрона, Люцифера, наш Бог есть враг наиглавнейший. И те, кто у Люцифера в подручных, будут царствовать вместе с ним во веки вечные, так как им обещана жизнь вечная и царство вечное. Но за это, повторяю, они должны бороться с христианством бескомпромиссно, не на жизнь, а на смерть, и в первую очередь сражаться с православием. Самые главные враги для них – это православные христиане, во вторую очередь католики, в третью – протестанты и все остальные, признающие Богом Иисуса Христа.

Смотрите, ни одна идея – ни философская, ни политическая – не пережила более одной-двух сотен лет, не способна оказалась оставаться живой – увядает, засыхает, становится несъедобной. В виде фолиантов на книжных полках. Ну разве что жучки какие полакомятся. И только религиозные доктрины существуют веками и не меркнут. О Платоновские трактаты в библиотеках лишь учёные пачкают свои пальцы. Маркс с Энгельсом, Кампанелла также покрыты пылью… А почему? Не потому ли, что ни одна философия так и не смогла объяснить мироустройство? Вон нынешняя наука заглянула до границ вчера ещё не ведомых – аж на 13 с лишним миллиардов в прошлое вселенной. А что за этой границей – опять не известно. И так будет. Горизонт всё время отодвигается и не достижим. Так что те, кто хочет узреть Бога где-то там, где, по их мнению, его жилище, будут постоянно разочарованы. Высшая символика и метафоричность, им недоступна. Таков уж склад ума. Поэтому спорить с ними – дело самое неблагодарное. Им важен сам спор. Относительно же веры они глухи, как… даже не знаю, как что.

Батюшка глянул направо-налево и провёл по воздуху щепотью так, словно подчеркнул пером.

– И вот эти люди, работающие не покладая рук над проблемой уничтожения христианства, я это подчёркиваю, искренне и глубоко веруют в своё предназначение! В этом им не откажешь. Убеждённость их не уступает убеждённости иных… Им противостоять могут только также глубоко, искренне верующие… в православие, скажем. Но если мы боремся так истово с грехом в себе, то они так же истово борются с нами. И это их вдохновляет, это для них идея-фикс! Они не из тех, кому достаточно тарелки жирных щей с хорошим куском мяса, бокала ядрёного пива и лазерного телевизора. Им важна идея, и цель у них – победа над христианством. То есть завоевание царства вечного. Для себя. Да, именно: они духовны, как и православные христиане. Но одни со знаком минус, а другие со знаком плюс. Диалектика, скажете? Понятно, плюс и минус – знаки условные. Просто каждый волен выбрать. Если человек живёт жизнью животного, и жизнь такая его вполне удовлетворяет, стало быть, он на стороне сатанинского порядка. Но есть же и другие, у кого духовные запросы порядка христианского…

«И всё же интересно, где начинается и заканчивается метафоричность? – вспомнился мне вдруг полковник из поезда. – Или жизнь – вся целиком метафора? Из цепи взаимосвязанных метафор?»

– …они, талмудисты, точно также стремятся к выполнению своих задач, воплощению своих идей, веками передают из поколения в поколение приёмы борьбы. И борются с ересью, в их понимании, так, как предписывает им талмуд. Словом, как только талмудизм укрепился, начиная с первого иерусалимского талмуда, так, воюя, и шествует по земле по сию пору. А появился он во второй половине четвёртого века. И сразу началось его активное развитие – теории и практики люцеферизма-сатанизма. Одним из главных глашатаев, вышедшем на международную арену, – раньше это скрывалось, теперь нет – был некий Альберт Пай, американский еврей, журналист, писатель и тому подобное. Его называли – верховный жрец сатаны. И вся эта их борьба тянется аж со времён Платона – через английскую, французскую революции и наш семнадцатый год в том числе…

– Но коли головы у них такие умные, значит, они понимают, что Земля свою летопись заканчивает, – вставил отец Ор. – И экология здесь, и атом… и вообще.

– Головы-то у них умные, но умные по-своему… Я же сказал: они рассчитывают уничтожить пять-шесть миллиардов, тогда, по их мнению, земных ресурсов хватит надолго – избранным. Элита – десять-пятнадцать миллионов, остальные шестёрки-правители, полиция и рабы.

– Но ведь это от человека не зависит. Ведь это всё от Бога.

– А вот как раз этого они и не понимают. У них всё по-своему. У предавшего себя во власть дьявола ум в сих вопросах помрачён. Во многих задачах ум их, да, феноменальный, признаем это. Но в духовных вопросах их интеллект закрыт, запечатан, потому-то и не в состоянии они ничего прогнозировать в этом плане. Благодать божия просвещает разум только для духовных вопросов. Иной раз говорят: учение – свет, учёных – тьма. Имея в виду, что учёный, лишённый нравственной основы, есть поборник тьмы. Сколь бы гениален он ни был.

Что ещё? Раз в году дьявол является двенадцати главным высшим посвященным масонам, тому самому так называемому мировому правительству. Собираются они в главном храме сатанизма в Чарлстоуне, это Южная Каролина. И он, сатана, каждый раз корректирует планы на новый год. Наш враг, говорит он, помешал нам сделать то-то и то-то. Ну, Христос помешал. И потому мы должны перенаправить наши усилия, повернуть наш флюгер – чёртов хвост с кисточкой – в другую сторону. Не удалось с этого боку, так зайдём с другого. И поверьте, разум его, как высокопоставленного, высшего ангела, превышает общий разум нас всех. Наш разум ничто по сравнению с его разумом. Если бы он не лишился благодати, это вообще было бы что-то страшное. Но благодать от него отошла, когда он от Бога отпал. Именно по этой причине он и не способен просчитывать духовные категории. Но в плане политическом, экономическом он прозорлив как никто – просчитывает всё предельно чётко. Его власть простирается над материальным, а не духовным миром. Сокровища, богатство – вот чем он распоряжается, вот чем заправляет. Отсюда накопительство, корысть и прочая мерзость – к примеру, лишение жизни ближнего ради своего благосостояния. Но если бы все люди жили с Богом, не дана была бы ему и эта власть.

– Придётся у отца Ора прятаться, – сказал Валерьян и посмотрел на отшельника.

– А прятаться не обязательно, – возразил тот. – У нас исповедничество есть… И ещё, батюшка, вы не сказали, что в его постоянных планах – сеять соблазн среди избранных…

Тут в хижине что-то зашипело.

– Каша, каша! – охнул отец Ор и метнулся из-за стола…

Каша из четырёх круп

Скребём ложками по мискам – вкусна каша из четырёх круп – риса, гречки, перловки и гороха. Ещё бы не вкусна, когда ты через горы тащил рюкзак, разиня рот от нехватки кислорода, сжёг все телесные энергетические ресурсы и, выпаривая соль в кристаллы, испарил всю свою жидкость в атмосферу, так что аж кровь загустела. Чаю, к вашему сведению, я уже выхлебал шесть пол-литровых кружек. И всё ещё жажда мучит. Так что, орудуя ложкой, не забываю прихлёбывать…

Разговор за трапезой уже иной – о посещении монастырей. Вроде детской похвальбы. Кто больше знает… Сербский монастырь, Валаам, Афон и ещё десятки других. И вновь пальму первенства в разговоре захватывает Валерьян.

– Ещё полкружечки можно, отче, – прошу я. – Даже без сахара вкусно. И будто сладкий. Такие травы?

– Я чернику добавил. А это знаете что такое?

– Можжевельник! – вскинув руку, как на викторине в школе, опередил меня Валерьян.

– И велик запас черники? – поинтересовался батюшка.

– А вот… – отче Ор запнулся, видимо, подсчитывая в уме. – За один день собрал как-то 18 килограмм. У меня кузовок из лыка есть, ровно на кило, я с ним по опушкам ползал. Даже, право, не могу сказать, сколько я в ручье захоронок сделал.

– А Мишустик не пронюхал?

– А в ил закопано. Если бутылка будет лежать просто на берегу, то, конечно, не только медведь прикосолапит, осы тоже прилетят. И вот в одну точку штук тридцать начинают долбить – и выбивают дырку, что тебе мышь настоящая выгрызает. Причём, не сбоку, где пластик потоньше, а именно в донышко. Чтобы как в домик входить. А что касается мышки-норушки, то я заметил, она тоже никогда не ошибётся. На варенье не покусится, не возьмёт, не нужно ей это, зато крупу, ежлив не запрячешь – только дай, проделает дырку и заходит внутрь посудины, как в свою кладовую. Поэтому я стал употреблять стеклянные банки.