Текст книги "Верное сердце"

– Предстоит? – флегматично спросил старший предок.

– Оговорилась, прошу прощения.

Ни дальние родственники, ни люди из сопровождения, ни сами боги и илтатрии не знали, что задумала Нарнетт. Единственный правильный выход из сложившейся шахматной партии.

Клива, кобыла Нарнетт, неслась сквозь заросли травы, что едва достигали конского брюха. Несколько раз реакция наездницы спасала от того, чтобы её не выбило из седла ветвями редких деревьев на пути. Нетопыри летели рядом, словно окружая свою дальнюю родственницу. Словно она уже была частью их стаи. С этой противной мыслью девушка боролась почти весь путь до первой остановки. Сейчас её стаей был один единственный Коленетт. Крылатых чудовищ-аниморфов она могла только терпеть, как вынужденных союзников.

– Долго ли отдыхают лошади? – спросил Кортлеус, что появился абсолютно бесшумно. – В мою молодость мы так коней даже на охотах не загоняли.

– Ещё минут десять отдыха, хватит на рывок, – Нара потрепала Кливу по гриве. – Она породистая, заморская. Прошу, найдите какой-нибудь источник воды. Травы хоть какой Клива пожевала, а ручья поблизости ни одного нет.

Когда лошадь показала готовность к переходу, из темноты появились два силуэта. Нарнетт не прибавила огня у привязанного к седлу фонаря, но смогла распознать бастарда и далёкую прабабку. Они вдвоём несли большое деревянное ведро с водой.

– Откуда, здесь ведь глушь? – поинтересовалась девушка.

– Леснику это больше не пригодится, – отвечала прабабка.

Утолив жажду, Клива рванула вперёд с большей силой. Спустя ещё пару остановок они доехали до негустого леска. Нарнетт приглушила фонарь, вызвав испуг лошади. Девушка спешилась, привязала животное к дереву.

– Нужно оставить кого-то, – задумалась девушка. – Кто будет охранять её?

– При жизни всегда любил их. Думаю, не разучился общаться, – флегматично сказал Лорлин.

– Вы знаете, где мы находимся? Для меня горные леса все одинаковы, – Нарнетт отдала поводья «любовнику», пытаясь острым зрением выцепить что-то в темноте.

– Эти леса безымянны, дитя, – проговорил Кортлеус. – Как и существа, что хозяйничают тут.

– В одном из лесов три месяца назад мы столкнулись с этими тварями, – герцогиня оглянула неморгающие лавовые рубины вокруг. – Если бы нас было больше, мы бы победили.

– История не любит выдавать желаемое за действительное, – отрешённо продолжал самый старший.

Двигались пешком, прикрываясь деревьями. В горах подвывало, но в окрестностях было довольно тихо. Нарнетт, не зажигая фонаря, всё ещё побаивалась новых спутников, от желания развернуться и бежать прочь спасало наличие в отряде Эндаррии. Своей более зрелой близняшке, пусть и владеющей выдвижными когтями и способными меняться цветом глазами, герцогиня доверяла беспрекословно. А потому решила завязать разговор:

– Бабушка!

– Дитя? – переспросила Эндаррия.

– Хотела поблагодарить тебя, – Нарнетт поравнялась с ней. – Это ведь ты инкогнито возила лекарства во дворец, рекомендовала придворным целителям?

– Малая доля того, чем я могу помочь своей семье, – близняшка пушинкой перемахнула через показавшийся в свете фонаря куст. – Я пользовалась ими до принятия выбора о «становлении». А когда в старости решила сменить решение, лекарства мне были не нужны.

– Значит, из вампира в человека после окончательной трансформации – нужна жертва, а наоборот – ты всегда можешь поменять решение? – спросила правнучка.

– Эти законы написаны не нами, – отвечала старушка. – Не бери в голову, ведь твоё решение, которым ты не хочешь делиться, не подлежит изменению. Лучше скажи, лекарства ведь помогают?

– Устраняют поверхностные признаки, – Нарнетт показала на свету фонаря шелуху на коже пальцев. – Но внутренности…

– Потому что внутренности связаны с проклятьем, с генами, как сказал Кортлеус, – отвечала Эндаррия. – Устранение внешних недостатков не убережёт тебя от судьбы. Но способно отвести лишние подозрения. Я видела, что мы не понравились твоим людям. Думаю, холод наших тел чувствуется очень хорошо. К слову, почему ты приехала конными? Где летучие бестии?

– В вольерах. Ты помнишь Мэльдана, может, видела при дворе? – спросила Нарнетт, на что получила кивок. – Он друг моего детства и сын одного из моих баронов, будет собирать и готовить грифонов в течение недели. Нужно разобраться с горами до холодов.

– Быть может, безопаснее заниматься тварями зимой? – спросила старая близняшка. – Они могут впасть в спячку.

– Эндаррия, эти существа не животные, – Кортлеус возник внезапно, Нара начала привыкать. – Это наши дальние родичи, но более дикие, осквернённые потусторонней магией, голодные, подверженные инстинктам. И знакомые с цивилизацией также, как и мы.

– Я помню… – задумалась Нарнетт. – Одно из существ во время столкновения неподалёку отсюда восседало на рогатом чудовище, похожем на быка. Бык был вида весьма гнусного, напоминал мертвеца, мумию.

– Нужно понять, – продолжал старейший предок, – как магия изменила их с момента нашей последней с ними встречи.

– Кортлеус, а когда вы сражались с ними в последний раз?

– До меня, дитя, когда они ещё напоминали нас, уже оговорено, – отвечал он. – Но память об этом хранится в роду поколениями.

Кортлеус остановился, выставил вперёд клыки и прошипел. Впереди раздалось ответное шипение.

– Мы близко, – сказала Эндаррия. – Дитя, если на нас нападут, ты готова сражаться?

– У меня нет ваших когтей, – она прибавила огня фонарю, взглянула на потрескавшиеся ногти и шелушащуюся кожу. – Я могу только фонарём отбиваться.

– Значит, придётся защищать тебя, – ответила близняшка.

– Я не полезу на рожон, – заметила Нара. – А вы должны всего лишь разведать.

– Только ли разведка волнует тебя, девочка? – спросил Модерик.

Нарнетт отмолчалась.

– Ты не задумалась, почему решилась отправиться с нами не с восходом, а на закате, чтобы мы добрались сюда к сумеркам? – продолжал бастард. – В тебе просыпаются охотничьи инстинкты. Самые свирепые хищники ведут ночной образ жизни.

– Я не стану одной из вас. Никогда.

– Даже сейчас от тебя исходит неуверенность, – продолжал он. – Мы, бесчувственные, являясь высшими хищниками, чувствуем такое в живых. Что-то на уровне феромонов.

– Какой слог из уст бастарда, ненужного законным наследникам!

Он не чувствовал, потому не ответил на оскорбление.

Луны на тёмно-бирюзовом небе не было, его застилали облака. Нарнетт напряглась, попыталась всмотреться в едва заметную ложбинку впереди, между двух рядов кустов. Тщетно.

– Я пойду с Ахайрой, – сказал старший. – Стойте здесь.

– Нет, мы пойдём вместе! Я вас сюда привела, я и уйду со всеми!

– Дитя, молчи, – приказал Кортлеус. – Твои эмоции ни к чему.

Эндаррия удержала Нару за руку. Нарнетт не чувствовала холода, словно холодела сама. Двое скрылись впереди. Шелест кустов и травы прекратил быстро.

– Зачем тебе это всё? Мы бы спали дальше, как и они, – из тьмы появился бастард Модерик. – Не тронь рану, сама заживёт. Так поговаривает человек последние столетия.

– Мы боимся, что они начнут устраивать набеги и налёты в следующем году на наше герцогство, – ответила герцогиня. – Заразу нужно уничтожить.

– Только ли безопасность волнует тебя? – продолжал он, глядя прямо перед собой.

– Нет… Эти горные долины наши, – Нарнетт оглядела деревья кругом. – В них нужно возвращать жизнь. Их нужно подчинять обратно. Да, земли дикие, неприветливые, воевать здесь не за что, если не считать прокорма и древесины. Но это наше.

– Ты хозяйка герцогства, фигура, – Модерик сделал пару шагов вперёд, Нара осмелилась зажечь фонарь поярче, чтобы увидеть спину бастарда. – Как думаешь, чья злая воля распоряжается в этих местах в тёмное время суток?

– У них… Есть вожак, полагаю.

– У любой стаи есть вожак, – продолжала фигура в потрёпанном фраке. – Я говорю это не просто так. Нашей стае тоже нужен вожак. Не древнее существо, что вечно спит. И помнит времена, когда материки имели другие очертания. А существо юное, способное, ответственное.

– Нет, нет и нет! – чуть повысила голос она.

– Ты уже сделала выбор. Просто боишься признаться себе. Стыдишься. Эндаррия, – обратился он к прабабке, слегка прошипев. – Думаешь, тот приезжий волшебник нарушил связи не только в её организме, но и в организме её сына?

– Нет ответа, – сказала она, подойдя к Наре чуть ближе.

– Дитя, ты ведь не всё нам рассказала, – из тьмы бесшумно появились Кортлеус с Ахайрой. – Твоя человеческая натура что-то скрывает. Глаза бегают по сторонам. Мы свои. Некому нам рассказывать о твоей тайне.

Нарнетт подогнула платье под себя, села на землю, прямо на кучу листьев. Задумалась. Но решила выложить:

– Колен последние месяцы перестал быть собой. Стал более ранимым, вспыльчивым, хуже учится. Удовольствие ему доставляет одна приезжая девочка, о сущности которой я могу только догадываться, а мой двор за четыре года её жизни у нас настроил великое множество теорий. Сегодня, перед моим отъездом, я увидела новые симптомы. При сильном эмоциональном потрясении и у меня, и у него начинаются одинаковые изменения организма. У него пока изменения внешние. Больше выпадающих волос, потрескавшиеся ногти, лопнувшие сосуды в глазах. Но дело идёт, как я сказала, также к изменениям психики.

– Все проходили через это. Симптомы у всех разные, но, учитывая вашу близкородственную связь, ваши симптомы вполне могут быть схожими.

– Правда, Кортлеус? – ядовито выдавила она. – И это лишь малая цена за ваши сверхспособности?

– Это не способности, дитя, – он встал напротив неё, навис злым роком, как демоны с какой-нибудь картины. – Наши эмоции и сердце мертвы. Остаётся только мозг. Или то, что его замещает. Нам не нужны ни секс, ни еда, ни иные удовольствия и потребности, что требуются живым. Мы больше похожи на мертвецов. И физически являемся ими. Но от человеческого у нас остаётся разум. И память. Самое страшное, что мы помним, кем были. Все свои грехи и то, что могло бы вызвать в нас тёплые чувства.

– Моему отцу вы рассказывали то же самое?

– Твой отец побывал у нас в более спокойные времена, – отвечал старейший. – Ему не нужны были лишние подробности. Он отказался сразу, мы не настаивали.

– Зачем я вам нужна? – Нарнетт оглядела вставших вокруг неё предков, словно те пытались посвятить её в свою стаю. – Эндаррия как-то сказала, что, если отбросить мои недостатки, то у меня есть достоинства. Как я понимаю, и как предполагает Модерик, именно эти положительные качества нужны вам?

– Нужно прервать цикл, – вступила Ахайра. – Цикл может прервать только существо иного толка. Ты, если превратишься в одного из нас, всё ещё будешь обладать какими-то человеческими качествами. Из-за того волшебника, что прорвался через твою природную защиту, да. Но со временем и человеческое пропадёт в тебе.

– Реформы? – удивилась Нарнетт. – О, Всеотец, вампирам, древним существам, что веками спят в горных руинах, требуются перемены?

– И твоим потомкам требуются они, – ответил Кортлеус. – Если ты хочешь, чтобы они перестали стоять перед таким выбором.

Нарнетт ещё раз осмотрела нависшие над ней фигуры. Из-за слабого огонька фонаря фигуры выглядели чрезвычайно зловещими, неподвижными и монументальными, словно памятники давно угасшей цивилизации.

– И какой же выход? – наконец спросила она.

– Смешение крови, – ответила Эндаррия. – Каждое следующее поколение должно смешивать свою кровь с кровью вайнов, пришельцев. Или с кровью представителей других народов. Но только не с кровью морнцев. Морнцы должны окончательно раствориться, даже дворяне. Тогда этот цикл замкнётся.

– Эндаррия, вы хотите… – Нарнетт не верила сказанному. – О, милостивые боги, выбирать будущие партии всем последующим поколениям, включая моего сына?

– Не выбирать, – флегматично сказал Кортлеус. – Наставлять на правильный выбор.

– Но зачем-то же великим силам понадобилось ваше нахождение в этом мире. Разве нет? – девушка покрутила руками, словно просила помощи. – Не нарушите ли вы баланс сил, заданный чем-то, что находится за пределами нашего мировосприятия?

– Взгляни на нас, дитя, – старший присел на корточки, для убедительности «поджёг» глаза и выдвинул когти. – Высшие силы ставили эксперимент. Можно ли создать что-то среднее между жизнью и смертью. В ходе опытов пришли к такому результату. Мы не нужны этому миру, мир не замечает нас и не нуждается в нас, как и мы не нуждаемся в нём. Но иногда, во времена катаклизмов, от нас постоянно требуется участие в защите этого мира. Понимаешь?

– Смерть – часть сущего, сказал однажды один мудрец… – вспомнила герцогиня. – Всё это очень странно… Каждый раз я узнаю от вас столько нового, что у меня голова идёт кругом.

– Я не прошу понимать всё. Прошу принять это как данность. Мы, старшие, вторые после верховного лорда, выступаем против пополнения нашей семьи нашими дальними родственниками. Ты сделала выбор. Это читается по твоим глазам, – Кортлеус демонстративно сверкнул лавовыми рубинами. – На нашем роду упырей нужно поставить точку. Но в нас нет эмоций для этого.

Нарнетт прижала руками колени, упёрлась головой о сомкнутые в кулаках запястья. Взмолилась всем богам, каких знала, попыталась спросить, что ей нужно сделать именно сейчас, но все, абсолютно все молчали. И её потусторонняя сущность, и высшие силы. Её друзьями были только они. Только они видели в ней что-то такое, что могло изменить мир к лучшему.

– Ваш путь – это тупик, – отрешённо начала она. – А смысл жизни – в бесконечном обновлении её и наполнении прекрасным, начиная с образов картин и заканчивая талантами, кои могут создавать цивилизации. Вы правы, я сделала выбор, которого боялась. Но мой выбор касается не вас. Хочу, чтобы вы усвоили это.

– Говоришь, как настоящая герцогиня. Хотя мы старше тебя на сотни лет, – Нарнетт увидела жуткую улыбку Ахайры, улыбалась она явно «по памяти».

– Мы не будем отговаривать тебя, дитя. Твой выбор – закон для нас, – констатировал Кортлеус. – Идём. Мы убили несколько дозорных. Слишком долго говорим, могут появиться новые.

– Вы не заходили в пещеру?

– Нет, но почуяли их, – продолжал старший. – Их там немного.

– Как вы убили их бесшумно? – вновь спросила девушка.

– Только обратившись в нетопырей, – ответил он.

Двигались вперёд. Эндаррия вела правнучку за руку, вжав могучие когти в запястья. Снова странное ощущение нахлынуло на девушку. Холод. Холод, что обогревал её.

В пещере зажгли фонарь. Нарнетт увидела несколько растерзанных тел. Ткнула одно сапогом, оступилась. Модерик удержал её.

– Что за ерунда… Они обмотаны корнями, листьями… На теле засохшая смола… – девушка покрутила фонарём на весу, разглядывая куски тел. – Выглядят по-другому, это не те! Не те, с кем мы бились в лесу!..

– Дитя, назад, – громыхнул бас Кортлеуса. – Они идут.

Модерик с невероятной силой откинул Нарнетт к выходу. Фонарь остался брошенным рядом с телами. Блеснули обоюдоострые когти, туннель впереди заревел и зашипел.

Несколько мгновений – полетели куски тел в разные стороны. Нарнетт уже не боялась чудовищ, но прикатившая к её ногам безглазая лохматая голова заставила прижаться к стене. Родня была молчалива, безэмоциональна, но очень искусна. Каждому из них было от сотни лет до нескольких веков, но двигались они так, словно танцевали со своим врагом. Пируэты, прыжки, кто-то обратился нетопырём, сцепился с другим созданием, что также уменьшилось в размерах, в узком туннеле столкнулись крылья.

Рычание оглушало. Нара поняла, что её обманули. Здесь гнездилась настоящая орда, а не «немного». Или туннель соединялся с другими, или для Кортлеуса это и было «немного».

Раздался волчий вой. Она обернулась, что-то влетело в туннель, пролетело мимо неё вихрем. Вампиров и прокажённых упырей начало раскидывать в разные стороны. Её острое зрение узнало в чужаке могучее телосложение, рваную одежду из лоскутков и посох размером с двуручный меч.

– Абалтун! – крикнула она.

Следом за ним прямо из леса в туннель поползли корни. По корням ловко вбежал волк, что бросился помогать хозяину. От воя и рычания закладывало уши. Тварей кромсали когтями, шпиговали корнями, били посохом и кусали клыками. Одно из горных существ, вылетев из схватки, увидело Нару, бросилось к ней на четвереньках. Но два корня схватили его за кривые ноги. Его втащило в общую схватку, череп размозжил могучий удар наконечником посоха.

Оставшиеся упыри понеслись вглубь туннеля, явно за подмогой. Двое вампиров, обратившись, кинулись следом, цепляясь рваниной за препятствия на пути. Двое других в человеческом облике преградили путь к Нарнетт. Абалтун и волк даже не думали нападать на них. Корни похватали почти все крупные куски тел и потащили наружу из пещеры. Старик опёрся на посох, как на балюстраду балкона. Пристально всмотрелся звериными глазами в лицо герцогини, словно не замечая двух телохранителей.

– Ты… Ты убил Ольту, ублюдок! – рявкнула она.

– В моём лесу не будет оружия, девочка, – он погладил волка по макушке, тот сел рядом, ожидая команд хозяина. – Зачем ты послала её?

– Дитя, он опасен. Нужно убить его, – сказала Эндаррия, единственная, что была ранена, из её бока сочилась подобная крови густая эссенция.

– Я не посылала её… – Нарнетт покрутила головой. – Ты всегда вёл себя странно! Всегда таил от нас секреты! И из-за этого ты свёл с ума и меня, и начал сводить с ума моих подданных! Из-за тебя Ольта поддалась искушению, что твоей головой можно вернуть моё доверие!

– Я не человек, – отвечал отшельник. – Мне неведомы ваши законы. Но ведомо, что опасность нужно устранять. Сейчас я помог вам, хотя это вы пришли на чужую территорию. Но помогать дальше? Кто знает.

– Проклятый дьявол! – она хотела кинуться на него, но Кортлеус удержал её.

– Не нужно. Он сильнее нас, перебьёт также, как перебил их, – сказал предок.

– Хоть кто-то это понимает, – пробормотал отшельник, продолжая поглаживать волка.

– Как ты нашёл нас? – спросила прабабушка, застыв восковой фигурой.

– Следил за вами. Совы видят в темноте. Даже тех, кто не совсем живой. Это и есть твоя семья, дитя?

Нарнетт молчала. Кортлеус продолжал удерживать её. Из тьмы туннеля летели два оставшихся родича. Они в воздухе обернулись гуманоидами, старательно обмотали себя тряпьём. Если после первого полёта фрак Модерика ещё напоминал приличную одежду, то сейчас его одеяние окончательно превратилось с лохмотья.

– Теперь нас четверо, можем попробовать, – проговорила близняшка.

Абалтун грозно сверкнул карими глазами. Нарнетт, отодвинув Кортлеуса, вышла вперёд. Волк оскалился. Отшельник взял посох в руку, но не направил на неё. Позади раздалось шевеление. Корни начали возвращаться в пещеру.

– Ты ответишь за убийство Ольты, – выпалила девушка. – Раньше, при первой опасности, ты скрывался. Но ты не просто убил её… Ты совершил ритуальную казнь. В соответствии со своими демоническими представлениями о справедливости.

Нарнетт была ниже отшельника на две головы, но страх перед ним улетучился. Не было у неё и оружия, а окружившие с двух сторон лесника вампиры могли просто не успеть защитить её. Но девушка преодолела страх.

– Смотри в глаза, старик, – продолжала Нарнетт. – Ты солгал мне. У тебя не было дочери. Никогда. Я права?

Он сузил веки. Черты лица слегка стали напоминать человеческие.

– Любое живое существо должно обладать эмоциями. А когда ты говорил о своём ребёнке, то эмоций у тебя не было. Но ты живой. Значит, ты солгал.

– Странный способ аргументации, герцогиня, – Абалтун повернул голову, как дикое животное. – Но ты права. Я солгал. За свою жизнь мне приходилось лгать столько, сколько в вашем поганом королевстве дворян не родилось за долгие эпохи.

– Что ты хотел сделать со мной? – спросила девушка. – Очаровать?

– Изучить, – отвечал он. – Я хотел понять, как можно управлять твоими способностями. Как можно вычленить их из человеческой сущности. И да. Высшим желанием моим была попытка установить контакт с могущественной сущностью, что насылает кошмары на вас, дворян королевства. Давно ли был последний?

– Очень давно, старик, – сквозь зубы процедила она. – Моя вторая сущность словно изгнала все признаки кошмаров. Но тебя это не касается. Я не доверяю лгунам.

Он позволил себе лёгкую ухмылку.

– Возможно, взяла своё легендарная интуиция человеческих женщин, – отшельнику была знакома ирония. – Или банальный страх. Потому ты и не являлась ко мне, хотя я предостерегал от этого. Результат виден. Ты выбрала сторону.

– Зачем ты помог нам? – спустя время выдавила Нарнетт.

– Жалость. За свою жизнь я общался с разными существами, из разных народов. И именно от людей ко мне перешло это странное, потустороннее чувство. Мне всё ещё жаль тебя. Хочу защитить.

– Дитя, нужно уходить. Возможно, сюда явятся другие, – прервал молчание вампиров Модерик.

– Хочешь защитить? – спросила она. – Действуй. Иди впереди. Охраняй нас.

Телохранители уставились на Нарнетт. Даже волк, казалось, смотрел вопросительно.

– Ты уничтожил мою сильнейшую чародейку, лишил мою руку силы, – продолжала герцогиня. – Ты заменишь её. А я, если посчитаю нужным, позволю тебе изучить свои способности.

Если бы родственники имели эмоции, туннель бы наполнила жуткая ругань. Но они ограничились мотанием голов и шипением друг на друга.

– Пусть будет так, – согласился отшельник. – Что же ты хочешь, юная Нарнетт? Найти дорогу к вратам ада?

– Хочу посмотреть на их гнездо. Понять, насколько они цивилизованы. И как их можно убить.

– Нас могут отсечь в этих туннелях, – Абалтун явно знал, о чём говорит. – А мои корни не пробьются через горную породу. Без таинств я буду бесполезнее твоих диких спутников.

– Перед смертью я испытаю к тебе жалость, отшельник, – выпалила дворянка. – Ступай. И держи волка при себе. Мне не нравится его взгляд.

– Это взаимно, – сказал тот, позвав животное за собой жестом.

Они двигались следом. Из глубин туннеля раздавались далёкие шумы. Возможно, оставшиеся упыри перегруппировывались. Возможно, им хватало разума на устройство скорых ловушек или баррикад. Однако Нарнетт сейчас не волновало ничего. Они смертны. Используя родню, нужно убить как можно больше их. Но всё же не вся целиком Нара отдавалась своей тёмной сущности.

– Как скоро заживёт твоя рана? – спросила она у близняшки.

– Первая рана с момента моего превращения, – ответила Эндаррия правнучке. – Кортлеус говорит, что нужен покой. Тогда рана затянется за ночь. Если я продолжу путь, рана может усилиться.

– Тогда возвращайся к Лорлину, – попросила девушка, отклонив фонарь в сторону. – Мы не можем рисковать тобой.

– Ты уже начинаешь говорить безэмоционально, дитя, – Эндаррия даже не смотрела на свои раны и стекающую по рванью кровавую эссенцию. – Отрекись от таких слов.

– Я всё ещё человек, всё ещё способна любить, – она взяла старушку за руку, та непонимающе посмотрела человеческими глазами.

– Если и так, то только своё дитя.

– Часть стаи, – поддержала Нара, склонив голову.

– Тише, – послышалось от Абалтуна.

– Они близко, – подтвердил Кортлеус.

Абалтун активировал посох. Навершие в форме грубо выструганного оленя замерцало, глаза животного наполнила магия. Спустя мгновения глаза выстрелили яркими лучами, что заставили Нарнетт прикрыться рукой. Магия отшельника вступала в конфликт с сущностью второй Нары.

Её взору открылась просторная каверна с множеством выемок в стенах. Вели сюда и другие туннели. Вероятно, попади в центр этого подгорного помещения, даже отряд профессиональных бойцов мог пасть из-за атаки со всех направлений.

– Архитектура незнакома… Не очень похожа на вашу, горную архитектуру, – вполголоса сказала Нарнетт.

– Они захватили чужое, – напомнил Кортлеус. – Отшельник, твоя магия бессильна здесь?

– Таинства того, кто связан с лесами, не работают под горной твердью, – заметил ведун.

– Значит, мы будем защищать и тебя, – сказал предок, обнажив когти.

Тот ничего не ответил, но Нара краем глаза заметила очередную ухмылку.

– Кто здесь?.. – нечленораздельно прозвучало впереди.

Остальные вампиры обнажили когти. Волк и отшельник начали отходить к одному из туннелей, делая вид, что прикрывают тыл.

– Кроммм… Реви… Реви…

– Вы видите, кто говорит? – спросила Нара у спутников.

Предки молча двигались вперёд, под застывшими лучами из посоха, что Абалтун уже деактивировал.

Из одной выемки поднялось существо, словно из саркофага. Наре на краткий миг показалось, что она видела его. На голове его помимо растрёпанной чёрно-серой соломы возвышались острые уши, а над безглазым лицом лоб покрывала диадема в неизвестных металлах, напоминающих платину или начищенную сталь.

– Crommm, estae ra valen’kias?

– Это один из эльфийских языков, – сказал Кортлеус. – Он не вампир. Он оживший мертвец. Зомби. Они идут.

– Нет, не зомби… – сказала Нарнетт, подходя ближе. – Он… Это упырь, но трансформированный.

Из туннелей в каверну посыпали новые упыри. Вампиры окружили Нарнетт, она оглянулась – отшельник с волком пропали.

– Кто ты такой? – крикнула герцогиня. – Ты понимаешь мою речь?

– Кроммм, это ты? – безглазый медленно приближался, делая вид, что обыскивает воздух перед собой. – Дай еду. Не чую еду. Голод хватает горло.

– Низшим вампирам всегда нужно пропитание, – тихо сказала Ахайра.

– Неверно, – Кортлеус сделал пару шагов назад. – Они питаются энергией, как и мы. Обычная пища и кровь действуют как наркотик. Нужно уходить, их слишком много.

– Меня зовут Нарнетт Мэссир, я правлю землями к югу отсюда! Я пришла к вам с миром!

Упыри застыли восковыми фигурами. Как и вампиры. Наре показалось, что остановилось само время. Она двинулась вперёд, с трудом вырвалась из рук Кортлеуса и Эндаррии – рукава её охотничьего кафтана порвали обоюдоострые когти родственников. Существо неопределённого пола, что носило странную диадему, прекратило водить руками перед собой. Нарнетт медленно подошла к нему.

– Кроммм, ты принёс еду?

– Кто такой «Кроммм»? – спросила она.

– Не вздумай! – прошипели сзади. – У них нет зрения, твой гипноз на них не подействует!

Застывшие в невесомости лучи света начали растворяться. Пещера темнела, восковые фигуры пропадали во мраке.

– Ты вообще понимаешь меня?..

– Еда, – эльфочудовище раскрыло пасть, Нара увидела ряд мелких, противных клыков.

В глаза резко ударил туман. В последний момент она увидела занесённую над головой лапу, почувствовалась страшная боль. Реакция спасла её, лапа попала по спине, когти распороли лопатку. Нара, словно оглушённая, кинулась на пол. Подняла голову – родственники кинулись в стороны. Она оглядывалась: кругом мерцало дикими тонами тёмных, багровых всплесков. Шипение, вой и врезающиеся друг в друга когти сливались в жуткую катавасию адских звуков. Словно туннели эти вели в адскую кузню, где дьяволы ковали зазубренные секиры, а бесы играли на обтянутых человеческой кожей волынках.

– Дитя, сюда!

Кто-то вытащил её за шкирку. Она пыталась вырваться, но жёсткая серая рука с небольшими, ведьминскими коготками не отпускала её. Это был Лорлин. Он тянул её к выходу.

– Помоги им! – приказала девушка. – Я справлюсь, помоги им!

– Ты важнее них! – отвечал единственный, кто не был роднёй. – Уходим!

– Нет!

Кровь ударила к вискам. Она с невероятной силой вырвалась, увидела – стояли они у самого входа в спасительный туннель – два ярких рубина. Всё же злиться эти существа умели. Но злиться умела и она. Руки не слушались. Она взглянула на них, её аккуратные коготки зачерствели, покрылись трещинами. Нарнетт хватанула по горной породе стенки туннеля – ничего не почувствовала, на стене остались когтистые следы.

– Глаза… У тебя глаза почти такие же, как у нас, – сказал Лорлин флегматично, но для чудовища весьма удивлённо.

– Помоги им!

Лорлин кинулся обратно, но в том не было смысла. Раненые родственники отступали, двое несли между собой Ахайру. Эндаррии Нарнетт не увидела.

– Где она?! – не своим голосом рявкнула Нара.

– Уходим, дитя! – выдавил Кортлеус. – Ещё немного, мы погибнем!

Она стремглав кинулась в самую гущу чудовищ. Косые и размашистые удары приходились по спине, один раз с неё сорвали капюшон, выдрали клок волос. Боли она не чувствовала, но чувствовала нужду. Острую, как никогда.

– Эндаррия! Голос, подай голос!

В ответ многократное шипение. Лорлин прикрывал её, как мог. Пока она в тусклом свете не увидела, как вожак тварей, крутя головой, откусывал от мёртвой прабабушки части не менее мёртвого тела.

– Нет!.. Нет! НЕТ!!!

С трудом дозорный вытащил её из пекла, потащил за собой. Они неслись вперёд, пятеро раненых, измождённых. Не были они людьми, даже она. Одни чудовища спасались от других. Собрав остаток сил, четверо трансформировались. Двое схватили лапами Нару, потянули вперёд, постоянно стуча крыльями о стены туннеля. Двое замыкали, старались задержать летящих следом.

Выбрались наружу. Убитую горем Нарнетт словно прошибло остриём насквозь – в свете восходящего солнца у лежащей мордой в землю Кливы копошились несколько упырей, что лакомились свежей плотью.

Сверкнуло. Восходящее солнце пропало. Нарнетт словила знакомое ощущение, как когда-то. Непогода. С непогодой они станут сильнее. Это конец.

Стук палкой. Несколько раз, в определённой последовательности. Она подняла взгляд на холмик недалеко от туннеля – отшельник с верным спутником спокойно наблюдали за ними. Но природа выражала протест.

Волны корней появились из ниоткуда. Они обошли рухнувших на землю беглецов, кинулись на вылетающих из норы упырей. Тех пробивало насквозь, прижимало к горной скале и расплющивало головы. Дошло до того, что корни начали сплетаться в узлы, в символы. Символы эти наложились на выход из туннеля. Волшебная дверь с зазорами заперла чудовищ. Редкие корешки пробивались сквозь щели, дабы поразить подземников.

Отшельник появился над ней, возвысился неприступным утёсом. Вампиры окружили её, теперь они не боялись отшельника. Даже с учётом того, что все были ранены. На этот раз посох он направил навершием прямо на её голову, начал говорить:

– Вижу… Твоя трансформация слишком обострилась. Глаза почти такие же, как у них. Нечеловеческие.

– Из-за тебя… – проревела она, лёжа на четвереньках. – Они убили мою прабабушку! Из-за тебя, ты бросил нас!

– Или бы умер там, как и она, – спокойно сказал он. – Они не трогают меня, если я не трогаю их. Мне нужно вернуть их доверие. Из-за тебя. Многих я побил в этот час.

– Оружие… – выдавила Нарнетт. – Было бы у меня оружие, ты бы уже был мёртв!

– У тебя есть оружие, – парировал он. – Твой разум. Пока ещё человеческий. Используй его.

Она упёрлась головой в землю.

– Ты играешь со мной… – проговорила девушка. – Чего ты добиваешься, какие твои мотивы?

Он присел на корточки. Протянул руку, словно хотел погладить её голову, но навстречу его руке двинулись сразу две когтистые лапы родственников. Руку он убрал и сказал: