Текст книги "Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции"

Глобальное потепление началось 12–15 тыс. лет назад и проходило очень неровно, периодически сменяясь довольно длительными похолоданиями. Но несмотря на эту неравномерность, оно с течением времени коренным образом изменило природные условия северных Евразии и Америки. Приледниковая тундростепь, дававшая корм бесчисленным стадам крупных млекопитающих, стала зарастать смешаными лесами. Радикальное изменение экологической обстановки нанесло тяжелейший удар по животному населению всего северо-западного региона, раскинувшегося от Испании до Сибири. Катастрофа адаптированной к холоду и приледниковой тундростепи фауны была значительно усугублена и ускорена массовой охотой человеческих сообществ, больше похожей на тотальную войну.

С распространением смешаной растительности стало возможным изобретение лука со стрелами – одного из величайших технических достижений палеоцвилизации. Первые луки были обнаружены в торфяных болотах Европы на территории Германии и Дании. Они стали изготавливаться около 11 тыс. лет назад. Лук был страшным оружием, позволявшим поражать жертву на значительном расстоянии, действуя при этом из засад, что намного повышало безопасность охотников. Конечно, древнейшие луки были весьма примитивны и их пробивная сила была не больше, чем у метательных копий. Но по размерам и весу стрела не шла ни в какое сравнение с копьём, и каждый охотник мог нести с собой большой запас стрел. Это позволяло охотничьим отрядам выпускать в животных целые тучи стрел с разных сторон, попадая в уязвимые части тела и в жизненно важные органы и прежде всего в глаза. Лишившись зрения, животные оказывались беспомощными, и их добивали всеми видами оружия.

Вряд ли можно согласиться с доводами учёных, которые считают основой или даже единственной причиной вымирания мамонтов, шерстистых носорогов, мускусных быков, пещерных львов, гиен и медведей их уничтожение человеком. Люди тысячелетиями охотились на этих животных, но их популяции при этом иногда даже возрастами. И лишь необратимые изменения климата в сочетании возрастающей эффективностью загонно-облавной охоты, ростом численности человеческих сообществ и появлением всё более мощного вооружения охотников привели к необратимому нарушению экологического равновесия и тотальной гибели видов, долгое время служивших основными поставщиками самых разнообразных ресурсов для выживания и развития первобытного человечества. О масштабах истребления этих животных красноречиво свидетельствуют археологические исследования.

Так, на стоянке Пршедмостье на территории Чехии были обнаружены остатки около тысячи особей мамонтов, на стоянке Волчья Грива под Новосибирском на территории России – более двух тысяч. В междуречье Прута и Днестра на территориях Молдавии и Украины найдены останки около 6 тыс. особей пещерного медведя. На стоянке Солютре на территории Франции выявлены останки около 10 тысяч особей диких лошадей – тарпанов. На Амвросиевской стоянке на территории Украины остались лежать останки тысяч особей зубров. В этой истребительной войне против животного мира, как и в последующих войнах людей против людей человек победил прежде всего самого себя.

Оскудение животного мира в Европе привело к застою в развитии человеческих сообществ этого континента и их растянувшемуся на тысячи лет отставанию от сообществ Азии. Все эти тысячелетия по утратившему своё первенство в человеческом развитии европейскому континенту продолжали кочевать охотничье-рыболовные племена, хозяйственная деятельность которых ограничивалась присваивающим типом получения продуктов, выращенных в природе без участия человека. Они охотились уже на мелких и средних животных: благо в лесах Европы водилось немало кабанов, оленей, туров, диких овец и коз. Измельчали и орудия охоты, предназначенные на добычу таких животных. На смену мадленскому типу палеоиндустрии приходит эпоха микролитов, представлявших собой небольших размеров лезвия, резцы, наконечники из камня. Прогресс в создании таких орудий выразился в тщательной шлифовке песком, стачивавшей мелкие неровности и придававшей изделиям упорядоченный вид и удобство в пользовании.

А в это время в Азии на территориях Ближнего Востока, Индии и Китая начался постепенный переход к совершенно новым способам производства, названным учёными неолитической революцией. Наиболее передовым в техническом и социальном отношении регионом становится зона так называемого «плодородного полумесяца», включавшего территории нынешних Турции, Израиля, Сирии, Иордании, Ливана, Ирака и Ирана. Именно здесь началось приручение диких животных и культивирование растений, давшее начало животноводству и земледелию. Правда, первым одомашненным животным, по-видимому, была собака, прирученная опять-таки охотничьими сообществами Европы. Но замена охоты на разведение животных началась именно на пространствах «плодородного полумесяца», причём итогами деятельности древнейших селекционеров мы продолжаем пользоваться до сих пор. Здесь же происходило плавное перетекание собирательства в земледелие. Возникло сельское хозяйство, обеспечившее население интенсивно развивающегося региона некоторым количеством прибавочного продукта. Переход от присваивающего к производящему хозяйству, исторически первой формой которого стало сельскохозяйственное производство, дал импульс развитию проторемесленных производств. Шлифовка и сверление камня для производства орудий, изготовление каменных топоров на деревянных ручках, изобретение формовки и отжига глины для создания керамической посуды, строительство комфортных жилищ из дерева и кирпичей коренным образом изменили жизнь людей и сделали человека создателем своего собственного очеловеченного космоса. На этом заканчивается истории природы и начинается история формирования человеческой цивилизации.

Глава 15. Эволютика как наука

Проследив от самых истоков историю природы вплоть до выделения из неё человека, мы можем теперь перейти к построению основ науки, посвящённой исследованию эволюции и называемой нами эволютикой. Другие авторы, высказывавшие предложения по созданию такой науки, называли её эволюционикой или эволюционистикой. Однако нам представляется целесообразным именно название «эволютика», поскольку оно указывает на преемственную связь со старой философской дисциплиной, диалектикой, которая длительное время претендовала на роль общей теории развития. Переход же «ц» в «т» с использованием суффикса «ик», которого пытаются избежать авторы вышеупомянутых названий, совершенно не является проблемой, поскольку во всех западноевропейских языках слово «эволюция» пишется через «т» (исходное лат. еvolutio, франц. еvolution и т. д.).

Разумеется, слово «эволютика» является неологизмом, и его применение непривычно и может вызвать некоторое сопротивление. Однако все новые, неустоявшиеся понятия выражаются через неологизмы, и их применение вызывает сопротивление. Напомним, что для обозначения мобилизационной сферы мы ранее ввели понятие мобилитики, которое также может быть раскритиковано с лингвистической точки зрения. Однако мы убеждены, что обозначения этих понятий безболезненно войдут в различные языки, поскольку существует настоятельная потребность в употреблении этих понятий.

Потребность в выделении особой науки, которая занималась бы изучением общих закономерностей эволюционных процессов в самых различных отраслях знания и которую мы называем эволютикой, назрела уже в последние десятилетия XX века и становится всё более настоятельной с каждым уходящим годом. Ибо с каждым годом по мере эволюции современного научного познания каждая из сильно обособившихся конкретно-научных дисциплин всё больше наполняется эволюционным содержанием, причём это содержание постепенно охватывает самые основы конкретной науки, становится её мобилизационным ядром, тогда как совсем недавно оно маячило где-то на периферии её структурного многообразия. Вся методология каждой науки всё теснее связывается со стремлением проследить историю объектов её исследования, объяснить происхождение тех или иных процессов, выявить движущие силы их развёртывания в пространстве и времени, становления и изменения присущего им порядка.

Тем не менее настоятельная потребность человеческого познания в целом и каждой конкретной науки в частности в интеграции знаний об эволюции, трансляции достижений эволюционных теорий из одной области знания в другую остаётся неудовлетворённой. Отсутствует единая методологическая база для изучения эволюции, а главное, остаётся несовершенной мировоззренческая основа для исследования эволюции. Такую базу и такую основу может выработать только эволютика как одновременно и общенаучная, и философско-мировоззренческая дисциплина, предметом исследования которой является и эволюция в целом, и разнообразие, различность эволюционных процессов в различных областях бытия. Сейчас уже очевидно, что такую интегративную функцию не могут в полной мере осуществлять ни ранее претендовавшая на это кибернетика, ни ныне продолжающие активно развиваться в междисциплинарных исследованиях синергетика и общая теория систем.

Основной проблемой, неразрешённость которой препятствует становлению эволюционной науки, является отсутствие конструктивных идей и подходов, способных объяснить движущие силы генерирования порядка из хаоса и трансформации одного порядка в другой. На объяснение такой генерации и трансформации претендовала отрасль классической философии, диалектика, создатели которой провозгласили и позиционировали её как общую теорию развития. Однако катастрофические последствия применения диалектики при функционировании советского строя и его глобальное крушение в полной мере продемонстрировали неэволюционную, даже антиэволюционную сторону диалектики, хотя нельзя не признать, что многие реальные достижения классической (не диаматовской) диалектики должны найти применение в эволютике как эволюционной науке.

Выдвинутый в настоящей книге эволюционно-мобилизационный подход и соответствующая ему концепция космического (универсального) эволюционизма позволяют, на наш взгляд, задать новый импульс и сформировать мобилизационный потенциал для построения эволютики как последовательно эволюционной научно-философской дисциплины и обоснования на её методологической базе определённого варианта общей теории эволюции, которому предстоит в дальнейшем развиваться и совершенствоваться по мере развития конкретно-научного знания.

Проблемы и направления исследований эволютики весьма разнообразны. К ним относятся и эволюционно направленное переосмысление проблем классической философии, и построение общей теории эволюции, концепции космического (универсального) эволюционизма, и воссоздание эволюционной истории космологической множественности миров, Метагалактики, галактик, звёзд, Солнечной системы, Солнца, каждой из планет, Земли, жизни на ней, человека, цивилизационных обществ и т. д. В сферу интересов эволютики входят, соответственно, космогенез, биогенез, антропосоциогенез. Эволютика призвана выявить космическое происхождение всех локальных эволюционных процессов и их связь с универсальным космическим эволюционным процессом.

Разумеется, мы не можем охватить познанием всю Вселенную в её целостности, поскольку она бесконечна и бесконечно многообразна. Поэтому наш универсальный эволюционизм является эволюционизмом космическим, он универсален лишь настолько, насколько мы можем охватить глобальность Космоса и выявить общие закономерности космической эволюции, которые действуют в каждой частице материи, в каждой системе, в каждом человеческом сообществе при всех нередуцируемых фундаментальных отличиях одних уровней природы от других. Построение универсальной космической модели эволюции связано в эволютике с пониманием её неизбежной ограниченности и развиваемости, с последовательным раскрытием механизмов и движущих сил эволюционных процессов, с эволюцией науки в целом и с каждой из её отраслей. С созданием эволютики философская теория сливается с общенаучной и вновь обретает значение авангарда научного знания.

Эволютика воплощает в себе достижения всех предшествующих теорий, претендующих на описание и объяснение феноменов эволюции. Однако она переосмысливает эти достижения при построении общей теории эволюции. В отличие от всех предшествующих теорий в ней найдены активные субъекты эволюционных преобразований, мобилизационные структуры, складывающиеся на всех уровнях движущейся материи и выполняющие определённую эволюционную работу – физическую, биологическую, социальную либо психологическую. Их эволюционная работа заключается в том, что каждая из них поглощает энергию и материю из окружающей среды, что позволяет достигнуть самовоспроизведения под конкурирующим действием окружающих мобилизационных структур, а при благоприятных условиях – расшириться и поглотить эти структуры или их части.

В косной материи эта мобилизация происходит косно, на основе физико-космологических процессов и связанных с ними химическим реакций, и прежде всего, что касается нашей Метагалактики, под действием всемирного тяготения. Немалую роль играют также сильное, слабое и электромагнитное взаимодействия. В живой материи, в отличие от косной, мобилизационные структуры обладают ярко выраженной направленностью на выживание и оптимизацию жизнедеятельности. В социальной материи такая направленность порождает высшие формы мобилизации – сознание, цивилизацию и культуру во всех их многообразных ответвлениях и проявлениях. Именно мобилизационные структуры являются движущими силами эволюции, на их основе вся материя подразделяется на мобилизационное ядро и мобилизуемую периферию, что обусловливает структуру и связь элементов в каждой из существующих систем. И именно функционирование мобилизационных структур и их конкуренция между собой позволяет преодолевать хаотическую, стихийную, случайностную сторону материи и образует тенденцию к детерминации, к развитию, усовершенствованию и прогрессу. Сама возможность, а вслед за ней и действительность прогресса образуется в результате активного функционирования мобилизационных структур.

Таким образом, только изучение мобилизационных структур позволяет выявить и объяснить источники и движущие силы эволюционных процессов, воссоздать в теории адекватные модели, механизмы и общие закономерности эволюции. Эволютика вносит в теорию эволюции позицию активизма, постулируя всеобщность действия мобилизационных структур как активных агентов эволюции, что отличает вырабатываемую ей теорию от всех предшествующих теорий.

В классической диалектике в её идеалистическом варианте, представленном системой Гегеля, роль активного фактора развития придавалась Абсолютной Идее, познающей наличное бытие и перевоплощающей это познание в усовершенствование реального бытия. Известно, что гегелевская Абсолютная Идея является философским синонимом Бога, но только образ Божий предстаёт здесь не в виде Всемогущего антропоморфного существа, а в виде просвещённого Разума, который созидает всю природу, историю и сознание человека. Активность этого Разума с точки зрения Гегеля полностью адекватна осмыслению этим Разумом процессов развития, направляемых его познавательной активностью.

Материалистическая диалектика, созданная Марксом и Энгельсом, внесла значительный вклад в осмысление процессов развития в природе, обществе и человеческом мышлении. Однако будучи создана на базе диалектико-материалистического «переворачивания» философии Гегеля, она в какой-то мере унаследовала мистику Абсолютной Идеи. В материалистической диалектике активностью наделяется вся материя, что, конечно же, совершенно верно, если не выделять стихийную, хаотическую активность и упорядоченную, созидательную активность эволюции материального бытия. Наибольшую активность, согласно диалектическому учению, материя приобретает не в процессах последовательного, поступательного, непрерывного развития, а в разрывах постепенности, скачкообразных изменениях, которые, будучи подготовлены предшествующим развитием, разламывают до основания старые системы и созидают на их месте совершенно новые. Чтобы сколько-нибудь существенно развить, необходимо до основания разрушить.

По существу, в материалистической диалектике активность материи наделяется творческой силой, рассматривается в качестве создателя, демиурга действительного мира, а скачкообразные переходы количества в качество выступают в той же роли, в какой у Гегеля выступали решения Абсолютной Идеи. Обожествление материи в материалистической диалектике неоднократно отмечали критики марксистского материализма. Основной недостаток этого материализма заключается в культе резких изменений, которым придаётся чудотворный характер и которые наделяются способностью через погружение в полный хаос созидать из него новый, более прогрессивный порядок. Это, конечно, не означает отрицания важности для эволюции скачкообразных изменений.

Разумеется, эволютика не может не использовать категориальный аппарат и активизм диалектики, однако этот активизм, являясь обоснованием революционно-антипредпринимательской утопии и религиозно окрашенного культа пролетариата, должен быть коренным образом преобразован и переработан. Это тем более необходимо, учитывая тот факт, что ошибочные выводы материалистической диалектики были заложены в идеологическое основание жесточайшего ультрамобилизационистского тоталитарного строя, который в течение многих лет угнетал развитие многих европейских и азиатских стран, уничтожил в кровавой мясорубке репрессий десятки миллионов людей и создал угрозу гибели человечества в термоядерной катастрофе.

В кибернетике эволюционный активизм прослеживается в постановке проблем управления и обратной связи. Распространение категории управления с социальных отношений на разнообразные технические автоматические и прочие сложные системы явилось важным вкладом кибернетики в решение философско-мировоззренческих проблем. Однако в кибернетике отсутствует важнейшая предпосылка управляющих воздействий – мобилизационная среда, перерастание спонтанной мобилизации в управление, а управления – в источник регулярной мобилизации. Поэтому управление в кибернетике лишается субъектов, рассматривается как бессубъектное и спонтанное. Между тем космос буквально пронизан разнообразными структурами, которые мобилизуют определённую часть окружающей среды на образование и поддержание присущего им порядка и подвергают поглощаемые ими структуры управляющим воздействиям. При этом возникают весьма разнообразные положительные и отрицательные связи, на основе которых корректируется и трансформируется состояние систем.

В общей теории систем активную роль выполняют структурные преобразования систем. Движущей силой этих преобразований выступает целостность системы, реагирующая на изменения элементов под воздействием окружающей среды. Между эволютикой и общей теорией систем неизбежен определённый конфликт, обусловленный отсутствием в системологии представления о мобилизационных ядрах, «стягивающих» порядок каждой системы, образующих ту самую целостность, которая отличается от простой совокупности элементов, и являющихся источниками её активности. Этот конфликт может быть разрешён только на путях синтеза системного и эволюционно-мобилизационного подходов, а наработки системологии должны быть включены в эволютику как наиболее общую науку о природе эволюционных процессов.

В синергетике активность в преобразовании хаоса в порядок придаётся прежде всего постоянно действующему источнику энергии (например, Солнцу для Земли). Далее, превращение хаоса в порядок осуществляется посредством самопроизвольной самоорганизации при максимальной неустойчивости вещества и под действием так называемых диссипативных, т. е. рассеивающих структур. Возникая как альтернатива классической термодинамике, с одной стороны, и на основе экспериментов с воздействием лазера с другой, синергетика хорошо описывает лишь первичное, наиболее примитивное преобразование хаотического самодвижения материи в упорядоченное структурирование. Такое преобразование свойственно главным образом лишь косной, неживой материи. Поэтому попытки распространить синергетическую модель на биологические и социальные процессы могут иметь лишь ограниченное применение в тех рамках, в которых и в этих системах происходит хаотическая, стихийная самоорганизация. В синергетике отсутствуют активно действующие структурные образования, которые возникают на базе хаотической самоорганизации и носят не рассеивающий (диссипативный), а концентрирующий характер. Они преобразуют хаотическую самоорганизацию в направленную организацию и становятся постоянными генераторами порядка. В эволютике они называются мобилизационными структурами, поскольку именно они мобилизуют материю на упорядоченную эволюцию и в конечном счёте становятся движущими силами развития и прогресса.

Исходной моделью, оказавшей существенное мобилизующее влияние на построение эволюционных теорий в самых различных областях науки, явилась теория биологической эволюции Ч. Дарвина. Недаром Л. Больцман заявлял о том, что XIX век следует считать веком Дарвина. Дарвиновская модель эволюции, модернизированная со значительными изменениями синтетической теорией эволюции, лежит в основе биологической эволюционистики, науки, изучающей факторы, механизмы и закономерности эволюции жизни. В мире издаётся значительное число книг, статей, сборников научных трудов, учебных пособий, посвящённых исследованию различных аспектов эволюционного учения в биологии.

Попытка распространить закономерности биологической эволюции на космическую эволюцию в целом была предпринята российским учёным Н.Н. Моисеевым. Моисеев использует дарвиновскую триаду «изменчивость – наследственность – естественный отбор» как ключ к выявлению эволюционных закономерностей во всех областях мироздания. Изменчивость по Моисееву полностью характеризуется стохастичностью, неопределённостью, случайностью, может характеризоваться лишь вероятностными закономерностями и статистическим распределением в беспорядочных хаотических структурах. При таком подходе совершенно игнорируется сама возможность существования структур, которые детерминируют преобразование хаоса в определённый порядок и в конечном счёте направляют происходящие изменения.

Наследственность, по Моисееву, диаметрально противоположна изменчивости, она ограничивает изменения и налагает на них предрасположенность к выбору путей эволюции, которые обусловлены генетической памятью системы. Детерминированные динамические системы классической механики, обладающие обратимостью изменений и описываемые простыми дифференциальными уравнениями, с этой точки зрения характеризуются как системы с абсолютной наследственностью. В них прошлое предопределяет настоящее и будущее. Можно согласиться с Моисеевым в том, что абсолютная детерминация возможна лишь в абстракции, хорошо описывающей механические перемещения, но непригодной для описания эволюции. Прав автор и в том, что будущее лишь зависит от прошлого, но не предопределяется им. Но детерминация не сводится к наследованию, к «памяти» систем, она пролагает себе дорогу через множество препятствий, бесчисленные случайности, стихийные воздействия, реализуясь в функционировании упорядочивающих структур.

Главной движущей силой эволюции, по Моисееву, выступает естественный отбор, посредством которого разрушаются носители неэффективных инноваций и поддерживаются жизнеспособные инновации, что и создаёт саму возможность развития. Происходит синтез изменчивости и наследственности. Нельзя, конечно, отрицать колоссальную роль отбора в эволюции не только живых, но и косных материальных систем. Однако при этом необходимо иметь в виду следующее.

Направляющей силой эволюции непосредственно является конкуренция упорядочивающих мобилизационных структур, а не естественный отбор как таковой. Естественный отбор в любой системе возникает как продукт конкуренции мобилизационных структур и их противостояния хаосу, самоусовершенствование мобилизационных структур в процессе их конкуренции не только поставляет материал для естественного отбора, но и определяет его характер, направление и результаты. Если бы естественный отбор действовал только слепо, хаотически, на основе случайных, ненаправленных изменений (например, генетических изменений в живой природе), никакой прогресс не был бы возможен. В процессе отбора выживают наиболее приспособленные и жизнеспособные системы именно потому, что они формируются и транслируют устойчивый порядок независимо от отбора, в противостоянии ему.

С точки зрения эволютики подобного рода структуры складываются и функционируют на всех уровнях материального бытия, они буквально пронизывают материю и составляют то общее, что присуще эволюционной природе как косной, так и живой, и социальной материи. Эти структуры возникают, функционируют, проходят определённый путь развития, а затем разрушаются и уходят в небытие, но на их базе и материале, на остатках сформированных ими структурных компонентов формируются новые, включая в себя эти компоненты и перевоплощая их в новых порядках. Это и составляет своеобразную «наследственность» в неживой природе, которая является предпосылкой биологической наследственности.

Определённым, хотя и чрезвычайно сложным единством мобилизационной структуры обладает и наша Метагалактика. Возникнув из сингулярного сверхплотного ядра, она, возможно, сконцентрировала в себе определённые предпосылки досингулярного развития, что, вероятно, предопределило последовательность, своего рода «программу» её прогрессивного развития.

В настоящее время исследователи выделяют двенадцать эпох в истории Метагалактики. Это эпохи физического вакуума (эры Планка), горячего первичного газа, кварк-фотонного газа, аннигиляции кварков, образования нуклонов, отделения нейтрино, нарушения нейтринно-протонной и электронно-позитронной симметрии, ядерного синтеза, фотонного «моря» плазмы, самоструктурирования пространства и времени, образования фотонов и самоорганизации материи в системы, способные преобразовывать информацию. При этом первые восемь эпох относятся к эволюции протоплазмы, а последние четыре – к самоструктурированию вещественной материи, в ходе которого образовались крупномасштабная структура Метагалактики, включающая сверхскопления и скопления галактик, галактики, разнообразные звёзды и планеты. Каждая из этих систем обладает ядром, выступающим в качестве мобилизационной структуры и упорядочивающим движение в системе, связывающим её подсистемы и элементы. Внутри этих систем существуют неисчислимые множества других мобилизационных структур меньших пространственно-временных масштабов.

Каждая из мобилизационных структур производит определённую эволюционную работу, одни большую, другие – меньшую. В эволютике выделяются три типа эволюционной работы – физико-химическая, биологическая и социальная (а также психологическая как форма социальной). Физико-химическая работа не сводится к простому механическому перемещению определённого тела на определённое расстояние. Она заключается в структурировании материального окружения по образу и подобию мобилизационной структуры, приведении в порядок и организации компонентов возникающих под её действием структур, включении их в систему в качестве её элементов, получении из них и из окружающей среды дополнительной энергии для повышения конкурентоспособности и устойчивости системы, её расширения и экспансии на менее конкурентоспособные системы. При этом наиболее конкурентоспособной оказывается та система, которая способна адаптироваться к воздействиям извне, преодолеть «сепаратизм» мобилизационных структур, возникающих в её элементах и проявить готовность к внутренним преобразованиям, повышающим её мобилизационный потенциал. Такие системы по мере повышения их конкурентоспособности способны становиться системами систем, т. е. включать в себя другие целостные системы и преобразовывать их в свои подсистемы, навязывая им свой специфический порядок путём нарушения порядка поглощаемых систем.

Физико-химическая работа в косной материи происходит спонтанно, и порядок, возникающий в процессе такой работы, есть просто определённым образом организованный и структурированный хаос. Но и такой порядок оказывается способным к относительному прогрессу, что проявляется, например, в последовательных и всё более упорядоченных изменениях Метагалактики, в эволюции галактик, звёзд, планет, нашей Земли и других космических образований, создающих предпосылки для возникновения жизни. Прогресс косной материи совершается крайне медленно, поскольку мобилизационные структуры абсолютно безразличны к состоянию образуемых ими систем и не обладают встроенными элементами, побуждающими их к сохранению и оптимизации собственных состояний. В результате физико-химическая работа, производимая этими структурами в огромном большинстве случаев растрачивается впустую и не приводит к существенной оптимизации порядков и тем самым к достижению прогресса в организации. Тем не менее физико-химическая работа происходит во всём необъятном Космосе, и наиболее эффективно «работающие» структуры получают шанс устоять перед действием отбора и при благоприятном стечении обстоятельств породить некие более прогрессивные, более оптимально упорядоченные образования.

Совершенно иной характер носит биологическая работа в живых системах. Здесь каждый организм, каждое внутриорганизменное (органы, клетки и т. д.) и надорганизменное (популяции, вид и т. д.) образование небезразлично к своему состоянию и направляет биологическую работу к его оптимизации. Механизм определения своего состояния и устремлённости к его оптимизации связан с раздражимостью, т. е. реактивностью мобилизационных структур на вредные и полезные воздействия. В живых организмах эти воздействия преобразуются в стимулы, которые побуждают к определённым действиям. Химические реакции здесь те же самые, но реагирование на них – иное. В процессе биологической работы происходит прогресс отражения этих воздействий, простая раздражимость переходит в чувствительность, что позволяет ощущать вредные воздействия извне и неоптимальные состояния внутри организма в форме страданий, а полезные воздействия и оптимальные состояния в форме удовольствий. Страдание и удовольствие являются могучими стимулами, побуждающими организм к биологической работе, которая не только способствует оптимизации его состояния, но и тренирует его органы и системы, делает их способными к ещё более интенсивной биологической работе для выживания и оптимизации жизнедеятельности. Органы, которые интенсивно работают, развиваются (если только биологическая работа не является чрезмерной и травмирующей), органы, которые не используются для биологической работы, атрофируются.