Текст книги "Как все начиналось"
Автор книги: Марина Ефиминюк
Жанр: Юмористическая фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Глава 14
Властительская любовь оказалась нечаянным и малоприятным подарком, потому как чувствовал он не восхищение, а скорее, недоумение.
Каждый раз, завидев Арвиля на улице, я старалась спрятаться в какой-нибудь переулок, но он замечал меня даже через спины окружающих его стражников, и у него екало сердце, а потом наваливалось недоумение. Он пытался выискать в заурядных чертах моего лица нечто особенное, что привлекает его, и с разочарованием ничего не находил.
Я злилась и понимала, что внезапно вспыхнувшая любовь Властителя не что иное, как побочный эффект от воздействия отворота. Но где-то глубоко внутри тоненький несмелый голосок вопрошал: «А может, нет? Может, он влюблен в тебя по-настоящему?»
Через три дня после памятных событий, произошедших на площади, случилась новая неожиданность: Арман Ненэлия со своими Советниками посетил Фатию. Встречать их стянулся весь город. Мария и Гарий тоже поспешили к городским воротам, дабы увидеть красавца Армана еще на въезде. Мы же с Ваней забились в самый дальний угол сада, уверенные, что, сидя там, не попадемся на глаза неожиданному гостю.
А на следующий день рано поутру мы с Петушковым устроили дикие скачки на подъездной к городу дороге. Поднимая пыль и загоняя коней, мы носились наперегонки, когда случайно столкнулись и с Ненэлией, и с сопровождавшим его Арвилем. Я с трудом удержала коня, шутовски поклонилась им и, стараясь не обращать внимания на два пожирающих меня взгляда, осторожно отъехала. Стоило Властителю завидеть Петушкова, как он почувствовал уже знакомую мне жгучую волну презрения. И я вдруг поняла: это не презрение – это ревность к нему… и злость на меня. Всегда были лишь ревность и злость.
Мне стало противно. Будто я копалась грязными руками в чужом чистом белье, пачкая его и разрывая на лоскуты, а хозяин стоял в сторонке и наблюдал за мной не в силах ничего изменить.
В этот вечер Фатиа впервые пришел на постоялый двор открыто, представ перед сгорающими от любопытства соседями, обомлевшими хозяевами и испуганным Ваней. Арвиль, хмурый и серьезный, стоял посреди двора. Я же, чувствуя себя жертвой для заклания, спаслась трусливым бегством через огород и спряталась в саду. Ваня, никогда не умевший врать, а потому волнующийся и заикающийся, развлекал Фатиа до ночи, пока Властитель не убрался восвояси несолоно хлебавши. А я сидела в заново подвешенном между яблонями гамаке и плакала навзрыд, кусая губы, чтобы не заорать. Этим я окончательно сконфузила и без того запутавшегося в обстановке Петушкова.
Я прорыдала полночи, пока, уставшая от слез, не забылась неспокойным сном.
Вдруг возникли тревожные звуки: чьи-то едва слышные шаги, шумное дыхание – вдох – выдох – вдох – выдох, – я испуганно села на кровати, сердце бешено забилось, в висках застучала кровь.
Виль!
В тот момент, когда я одним прыжком достигла двери, раздался звон разбитого стекла. В узком проеме окна лунный голубоватый свет очертил контуры темного сгорбленного тела. Это был ощетинившийся вурдалак.
Я с ужасом смотрела на него и не видела ничего, кроме матово-белых клыков и горящих красным пламенем волчьих глаз. Я отступила на шаг и прижалась спиной к двери.
Полуволк-получеловек спрыгнул с подоконника на кровать, та прогнулась под его весом. Потом чудовище, неотрывно следя за мной, с грохотом опустилось на пол и сделало шаг в мою сторону. Меня трясло, в ушах стоял постоянный, непрекращающийся звон.
– Уходи, Виль! – тихо прошептала я. – Я буду защищаться, ты знаешь, я могу защищаться! Ты ведь этого хочешь, чтобы она победила меня?
– Что ты несешь, девочка? – проревел вурдалак, на меня пахнуло смрадом.
Я судорожно сглотнула и прошептала:
– Уходи, слышишь!
Виль приближался. Шаг. Еще шаг. В неровном лунном свете, падающем из разбитого окна, светилась вздыбленная на холке шерсть.
– Я пытался догнать вас, – через звериный рык с трудом различался человеческий голос, – но по запланированному маршруту вы не проезжали.
Я испуганно отскочила от двери и заорала, вложив в крик весь свой ужас:
– Ваня!!!
Казалось, Петушков только и ждал под дверью, когда я позову его спасать мою несчастную жизнь. Он ворвался в комнату в полосатых подштанниках, но с мечом на изготовку и, буквально налетев на превратившегося в чудовище Виля, по-девичьи взвизгнул и шарахнулся обратно в коридор.
Мы переглядывались: Виль – Ваня – я, – замкнутый треугольник, трехстороннее противостояние. Петушков отбросил меч, тот, звякнув, ударился о деревянные доски пола. Вновь наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь нашим судорожным дыханием.
Внезапно комната пришла в движение. Над моей головой вспыхнула и погасла энергетическая молния, ослепило ярким светом. Тут же я почувствовала на своем горле прикосновение острых звериных когтей, и ко мне прижалось поросшее жесткой шерстью тело оборотня.
Я затаила дыхание, крик застрял в горле.
– Опусти руки, маг, – прорычал у меня над ухом Виль, – иначе я убью ее!
У меня остановилось дыхание, а сердце яростно забилось, кровь застучала в висках. Иван разъединил ладони, но я видела, как по кончикам его пальцев все еще пробегают голубые искорки боевого заклинания.
– Виль, не делай глупости! – прохрипела я, с ужасом ощущая прикосновение острых, словно клинки, когтей. – Отпусти меня!
– Я не отпущу тебя, ведьма, пока мне не скажут, что здесь происходит!
От напряжения я закрыла глаза и вдруг увидела красный Ванин силуэт. Больше не стало страха, только спокойствие. Я со всей силы, на которую была способна, ударила Виля локтем в живот. От неожиданности он разжал пальцы, слегка поцарапав мне шею, и отлетел через всю комнату к стене. Кровь из царапины начала сочиться на ворот ночной рубашки, я дотронулась до пореза, ощутив неприятное жжение. Внезапно на меня накатила такая ярость, что захотелось по-звериному зарычать. В руках прямо из жидкого расплавленного воздуха появился Фурбулентус. Я резко повернулась к Вилю, тот, неотрывно следя за мной, стал отползать.
– Вурдалак, – еле ворочая языком, произнесла я, – ты на кого поднял лапу, вурдалак?
– Ася! – где-то вдалеке заорал Ваня. – Ася, нет!
Я обернулась. Ваня отрицательно качал головой, его лицо исказила гримаса страха. Я остановилась, почувствовала, как закружилась голова, в глазах потемнело, и рухнула на пол, тяжело дыша. Виль, принявший человеческий вид, лежал на полу, прислонившись к стене. От сильного удара изо рта у него шла кровь, он сплевывал ее на пол, вытирал губы и смотрел на меня взглядом, полным необъяснимой ненависти.
– Что это? – подал голос Иван.
Я молчала, сил не было даже сказать слово.
– Бабочка, и она еще не знает, как ею управлять, – ответил за меня перевертыш.
– Виль, – я перевернулась на спину, от пережитого тряслись руки, – что ты говорил про маршрут?
– Вы не появились там, где должны были быть. Я не могу догнать того, кто не едет впереди меня!
Почему-то сразу все стало на свои места. Не зря мы проехали все «сточные канавы» Словении, не случайно встретили Неаполи, и гном тоже исчез не вдруг. Иван от бессилия рухнул на стул, горестно опустив руки и уставившись в крашеные доски пола.
– Ваня, ты теперь догадываешься, кто был в нашем стане врагом? – тихо поинтересовалась я.
Петушков хмыкнул и тяжело вздохнул.
– Как там твой упырь? – почему-то вспомнила я.
– Упыриха, – поправил вурдалак. – Она была дамой, нежной и ранимой, а потому жрущей всех подряд. – Он помолчал. – Была. С вами, бабами, можно только силой договориться.
Я посмотрела на него и, почувствовав приступ истерического смеха, хихикнула.
Виль широко ухмыльнулся, – по полу уже катались три скрюченных от смеха тела.
Виля было решено спрятать здесь же, в самом надежном месте – Ваниной комнате. Приятель долго возмущался. Вурдалаков он боялся до колик и втайне ожидал от них нападения на себя сонного с целью употребления крови и не только. Он долго и натужно пыхтел, глядя на меня, и подавал знаки за спиной у Виля. Смысл их сводился к тому, что если, мол, я такая смелая, то и укладывала бы вурдалака у себя, скажем, на коврике у двери. В конце концов жесты свелись к демонстрации способов моего умерщвления, которые заметил изумленный перевертыш. Я разозлилась и выставила их обоих за дверь.
Я не знаю, отчего так получилось, но руки сами потянулись к «Приключениям ведьмы». Сгорая от нетерпения, я листала книгу: «Где, где оно? Вот!»
«…Замки загромыхали, я повернула голову: в дверях застыли два стража. Меня развязали и вытолкали в темный коридор с низким потолком, а потом и на улицу. Площадь гудела, при моем же появлении толпа и вовсе взвыла…»
Черт возьми! Что же это такое делается? Еще пару дней назад я читала о том, что героиню из темницы вытащил Властитель, а сейчас ее практически сожгли. Что же это за книга такая?
Дрожащими руками я быстро перелистала вперед несколько страниц.
«… – Виль, не делай глупости! Отпусти меня! – Меня колотило от страха, острые звериные когти вурдалака впивались в горло.
– Я не отпущу тебя, ведьма, пока не дознаюсь до правды…»
Я с сомнением захлопнула том, посмотрела на кожаную обложку и обомлела. На белом тисненом переплете высвечивались неизвестные мне черные буквы. По спине побежали мурашки. Это были данийские буквы. Я с ужасом открыла ее заново, страницы оказались пусты – текст исчез сам собой.
«Что это?» – Я осторожно переворачивала лист за листом и видела лишь чистые желтоватые страницы.
Буквы стали проявляться неохотно, сначала едва заметно, потом все ярче и ярче, они занимали свои места, сплетались в слова, а те, в свою очередь, в предложения.
«…Когда погиб наш мир, мы пришли сюда. Огромные ворота – белоснежная арка посреди пустыни. Мы не были воинами, мы были земледельцами, но новый мир боялся принять нас такими, какие мы есть…»
Я шмыгнула носом, осознавая, что от волнения по щекам катятся слезы.
Дракон! Али должен все знать, он просто обязан объяснить мне, что за книгу я обнаружила в маленьком постоялом дворе на пыльной полке. Я сунула том, на котором вновь начерталось название «Приключения ведьмы», под кровать и выскочила в коридор.
К моему изумлению, на коврике перед входом в мою комнату лежал Ванятка. Удар дверью пришелся ему точно в лоб, и на его побитом в очередной раз челе начала наливаться свежая шишка. От неожиданности он вытаращил глаза и резко сел.
– Вань, ты чего? – протянула я.
– Ничего! – буркнул тот, потирая ушибленный лоб. – Подселила ко мне квартиранта, я глаза боюсь закрыть, думаю, что он откусит у меня печенку!
– Вань, он цивилизованный перевертыш, к тому же опечатанный. Кажется, – добавила я после короткой паузы.
– Он вурдалак! – промычал Петушков. – А опечатанный или нет – это еще бабка надвое сказала! Вон какие кренделя у тебя в комнате выделывал! Что-то я не помню, чтобы опечатанные могли трансформироваться! А ты не будешь сегодня больше спать?
– А что? – насторожилась я.
– Можно я у тебя покемарю, – заискивающе посмотрел мне в глаза Ваня, – у тебя все равно бессонница, а мне на коврике вроде как не пристало, я все-таки маг третьей ступени.
Благословив его на счастливый сон на моей кровати, я кинулась через город к полю, забыв, что можно взять из конюшни лошадку.
Уже наливался красный рассвет, восходящее солнце огромным расплавленным кругом поднималось над Фатией, окрашивая деревья и крыши домов цветом червонного золота. Просыпались первые птицы, оглашая округу разноголосым перезвоном. Я бежала по полю.
– Али! Али!
Дракон не появился.
Я насторожилась, может, им нельзя летать на рассвете? И тут до меня донеслась едва слышная музыка, тонкая и чарующая, будто кто-то далеко играл на флейте. Я резко повернулась к источнику звука. Песня лилась от солнца, от облаков, от света. И тут я увидела то, что заставило меня застыть от изумления. На зеркальной площадке горы Посвящения стоял мужчина. Он всем телом тянулся к солнцу, и первые косые лучи уже освещали его расставленные руки, высвечивая прекрасные воздушные крылья. Еще секунда, прерывистый вздох, взмах руками-крыльями, и он, оттолкнувшись от земли, полетел вниз, а потом, подхваченный потоком прохладного утреннего воздуха, воспарил. Он поднимался все выше и выше к солнцу, потом падал камнем вниз, кружил над полем, над горой. Я с восторгом и благоговейным страхом смотрела на Властителя, наблюдая, как он играет с воздушными потоками, скользит к облакам, кружит вместе с ястребом.
«Неаполи – вдруг поняла я, и мои глаза расширились от ужаса. – Леон Неаполи – Властитель? Но это просто невозможно!»
К Дому Властителя я бежала быстрее любого эльфийского скакуна. Вот еще поворот и будет площадь. Внезапно от резкой боли в груди подогнулись колени, и я рухнула на дорогу лицом в пыль. Потом была нарастающая спиралью боль в животе. Я согнулась пополам, в глазах потемнело. «Арвиль, – мелькнуло в голове, – что-то случилось с Арвилем!»
Через секунду боль прошла, но я его больше не чувствовала, моего Властителя не было внутри. Его убили!
Я вскочила, поминутно спотыкаясь, едва не падая, кинулась к Дому. Рядом с телом убитого охранника, облокотясь на деревянный бок будки, стоял гном.
– Пан?! – Я воззрилась на него изумленными глазами. – Да как ты посмел явиться сюда, наемник?
Я почувствовала накатывающую ярость.
– Не ожидала меня увидеть, Бабочка? – осклабился он, и только тут я заметила в его руках вытащенный мной из дерева меч.
– Но как?
Гном захохотал, в следующее мгновение кто-то ударил меня по затылку. Все потемнело, звуки ушли на второй план. Сознание покинуло меня.
* * *
«Лучше бы меня сразу прикончили», – подумала я, когда очнулась. Голова раскалывалась, к горлу подступала тошнота, во рту пересохло. Я судорожно облизнула потрескавшиеся губы и попыталась открыть глаза.
Взгляд уперся в грязные порты лежащего рядом со мной на холодном земляном полу тела. Я попыталась пошевелиться и сразу поняла, что и руки и ноги опутывают веревки.
– Проснулась, милая? – услышала я голос Пантелея.
Я с трудом приподняла голову, шею ломило, и кроме грязных носков гномьих сапог ничего увидеть не смогла. Собрав остатки сил, я рывком перевернулась на спину и разглядела вдалеке в круглом решетчатом окошке небо, окрашенное багровым закатом. Мы находились в глубокой яме с длинной лестницей, ведущей на поверхность, но путь к освобождению преграждала решетка.
Я повернула голову и увидела лежащего рядом Арвиля. Шея его казалась неестественно вывернутой, а на рубахе темнели бурые пятна засохшей крови. Я его не чувствовала, но отчего-то не верилось, что он мертв.
– Что происходит, гном? – прохрипела я и зашлась кашлем, почувствовав во рту солоноватый вкус крови.
Раздались шаги, гном нагнулся, и я смогла рассмотреть его ухмыляющееся лицо.
– Как, ты еще не знаешь? – оскалился он. – В стране переворот! Властителя Фатии Арвиля Фатиа убила человеческая ведьма и бывший практикус.
Я судорожно вздохнула и отвернулась, не в силах смотреть в эту мерзкую белесую физиономию. И только тут я поняла, что здесь же лежит Ванятка с кровавым месивом вместо лица. Я всхлипнула, стараясь сглотнуть подступающую к горлу тошноту.
– Зачем ты сделал это с Ваней? Зачем впутал Петушкова?
– Я впутал? – начал кривляться Пан. – Милая моя Асенька, ничего личного, просто кто платит, тот заказывает музыку!
– Кто тебе заплатил? Неаполи?
– Отчего же Неаполи? – услышала я мягкий, до боли знакомый баритон. Желудок свело судорогой.
Сергий одним рывком поднял меня и прижал к себе. Стараясь не зареветь, я посмотрела в его голубые холодные глаза.
– Не ожидала, моя бедная ведьма? – улыбнулся он и громко чмокнул меня в грязную щеку, оставив мокрый след.
– Не думал, что все так произойдет, – довольно улыбнулся он, – но все к лучшему! Ведь Бабочка приходит через боль! Асхирь совсем скоро воскреснет, а ты сможешь вернуть ей дар. – Он разжал руки, и я мешком рухнула обратно. Сергий присел на корточки рядом со мной. – Так ты не знаешь, кто такая Бабочка? Хочешь, просвещу?
Я почувствовала ярость:
– Не трудись, просвещенные.
– Тихо-тихо, – засмеялся он грудным смехом, – не надо превращаться. Смотри, как глазки почернели. Такая ты мне нравишься больше, теперь мне не надо опекать тебя, следить за тобой, вытаскивать из мелких передряг! – Сергий схватил меня за волосы и рванул на себя. – Ради Асхири, ради власти над этим поганым маленьким мирком я ходил за тобой как собачонка. – Его губы практически ласкали мое лицо, шепот становился интимнее, словно он бормотал слова страсти. – Я так долго ждал этого момента! Я так верил в пробуждение Бабочки, и она проснулась! Ты ничего уже не сможешь сделать, тебе не победить того, что внутри тебя!
Гнев застлал мне глаза красной пеленой. Тело само изогнулось под нереальным для обычного человека углом, и я со всего маху ударила сидящего Сергия связанными ногами. Маг отлетел к стене, как накануне Виль. Гном подскочил и отвесил мне оплеуху. Я дернулась.
– Гном, тебя убью первым, – прохрипела я.
– Сначала развяжи себе руки! – прошипел он, с силой опустив ногу мне на грудь. От боли я опять отключилась.
Когда я открыла глаза во второй раз, то подумала, что надо было умереть в первый. Стало еще хуже. Я лежала на спине, взгляд уперся в звездное небо. Значит, уже ночь. Рядом с собой я услышала стон.
– Ваня! Ваня! – позвала я.
Петушков глухо закашлял.
– Ванечка, ты как? – едва не плача прошептала я.
– Ничего, Аська, прорвемся, – услышала я его шепелявый голос.
Да, видимо, ему выбили все зубы, опять придется выращивать. Последний раз Ванятка орал как бешеный, когда врачеватель возвращал ему передний зуб. Я вспомнила это и некстати хихикнула.
– Аська, я лично ничего не вижу смешного в этой ситуации. Тебя закапывать будут, а ты будешь лежать в гробу и ржать, как лошадь! – с трудом прошамкал он.
– Вань, я вспомнила, как тебе зуб делали, а ты визжал, словно поросенок.
Внезапно к ноющей боли всего тела присоединилась резкая в груди, а точнее, в душе.
– Ася, – услышала я полушепот-полустон.
– Арвиль, я здесь.
– Как ты?
– Да я себя чувствую лучше всех вас! – заявила я громко и преувеличенно бодро и сразу поплатилась: изо рта пошла кровь. Я едва не подавилась и закашлялась. Двигаться не было сил, от отчаяния хотелось завыть волком.
Внезапно я увидела над решеткой чью-то тень. Через несколько мгновений ее отодвинули, и, тихо спустившись по лестнице, в камере появился Пантелей.
– Что, воркуете, голубки? – начал паясничать он и наклонился надо мной: – Ну как, живая? Очухалась?
– Ты мне легкое отбил, гад, – прошипела я.
– Издержки производства. Знаешь, Ася, – он ушел из поля моего зрения, – когда ты нашла этого ребенка, мы не могли поверить, что ты так скоро его почувствовала. Очевидно, данийская кровь сильная, друг друга притягивает даже через расстояния. – Он замолчал. – И эта дорога… Чего я только ни делал, чтобы ты проявила свою сущность. Но то, что случилось там, на поляне… Поверишь, я сам испугался. – Он скрипуче захохотал.
– Гном, заткнись, – прошипел Ваня.
– Практикусик, знаешь, тебя специально выбрали для этого похода, взяли по настоянию Сергия. Где еще можно было бы найти такого идиота, как ты? Честно говоря, я надеялся, что ты будешь раздражающим фактором для Бабочки. Но, как ни странно, вы нашли общий язык, а теперь даже, так сказать, спелись. Хорошая песня у тебя выйдет без зубов!
– Гном, я убью тебя первым! – опять отозвался Иван.
– О, девочки, мальчики, стройтесь в очередь, ты будешь первым после Аськи, – захохотал он. – Пока ты тут дрых, она уже мне пообещала скорейшую кончину! Ну ладно, счастливо оставаться.
Он встал и уже через несколько секунд, поднявшись по лестнице, исчез.
– Ненавижу! – тихо прошептал Арвиль. – Ненавижу!
Мы молча лежали, я мучилась от привкуса крови во рту, она булькала в горле, когда я дышала. Я плакала, стараясь всхлипывать не слишком громко.
Сверху до меня донесся едва слышный шорох. Кто-то снова отпер решетку, и в подземелье, словно бесшумная тень, появился Виль.
Завидев Властителя, он бросился к нему.
– Сначала Ася, – прошептал Арвиль.
Вурдалак с легкостью развязал мне руки и ноги. Я сразу же села и начала растирать запястья, от веревок на них были безобразные рубцы. Виль помог подняться Арвилю, Петушков не шевелился.
– Ваня!
Я кинулась к нему, с трудом перевернула недвижимое тело и прислонила ухо к его груди, сердце было практически неслышно.
– Как он? – услышала я голос Арвиля.
– Умирает.
К горлу подкатил горький комок, слезы застлали глаза. Соленые капли, оставляя мокрые дорожки, побежали по щекам, падали на заскорузлую от крови рубаху Петушкова.
Моя ладонь легла на его горячий лоб. Губы непроизвольно подрагивали от усилия сдержать рыдания. Я внимательно посмотрела на кровавую маску. Внезапно звездочки у пальца заалели, увеличились и уже с привычной тупой болью оторвались. Они хаотично кружились вокруг Ваниного лица и груди. Раны начали затягиваться на глазах. Лицо превращалось в родное, Ванино, только почему-то над губой появилась кокетливая родинка, которой до этого не было. Внезапно звездочки выстроились в прямую линию и как стрела вонзились в Ванину грудь. Тот выгнулся, огоньки выскочили обратно и вернулись к моему пальцу. Маг открыл глаза и улыбнулся:
– Ты чего ревешь?
– Ванька! – Я прижала его голову к своей груди. – Ты мой первый настоящий друг, а теперь еще и красивый. Мне нравится твоя родинка.
Я помогла ему встать. Властитель смотрел на нас с вымученной улыбкой. Я чувствовала, как ему с каждой секундой становится лучше, но почему, не могла понять, пока он не поднял руку. На его запястье светились красным цветом семь выжженных звездочек, они его лечили и без моего участия, черпая силу из меня как из источника.
Мы вылезли на поверхность.
– Где мы?
Арвиль посмотрел вокруг.
– На окраине города. Здесь раньше дислоцировался полк, теперь все войска на границах. Это катакомбы, в эти ямы во время войны сажали пленных.
Я осмотрелась. Мы находились возле заброшенных полуразрушенных казарм: ямы – в центре, по кругу, далее темнел лес. Неаполи и Сергий были настолько убеждены, что мы не сможем сбежать, что в охрану нам оставили только гнома, безответственного бродягу, любителя выпивки, женщин и азартных игр, и сейчас, наверное, где-нибудь развлекающегося.
– Я знаю, где мы сможем укрыться и решить, что делать, господин Властитель! – вдруг заявил Ваня.
* * *
– Это избушка на курьих ножках, – протянула я, глядя на шаткое строение, когда мы с трудом в кромешной темноте отыскали лесной домик, в котором встречались Прасковья с Неаполи.
– У тебя есть варианты лучше? – возмутился Петушков.
Сторожка оказалась местом, мало подходящим для любовных утех: простая кровать, стол, пара табуреток, оплывшая свеча в стакане вместо подсвечника. Я почувствовала ужасную усталость – все-таки немало магических сил отняли у меня все эти лечения – и села на кровать.
– Аська, не прикладывайся, надо план действия разрабатывать! – проворчал Иван.
– Вот вы и разрабатывайте, а неразумные женщины в моем лице будут отдыхать! – прошептала я, уже засыпая.
Проснулась я от протяжного заунывного звука труб. Комнату заливал солнечный свет. Фатиа и Иван сидели на колченогих табуретках и были чем-то явно расстроены. Хотя, признаться, в такой ситуации, в какую попали мы, причин для радости просто не было.
– Что это? – спросила я, не вставая.
– Это марры – данийские трубы, их музыка возвещает о большой беде, – хмуро пояснил Фатиа.
– О беде? – подскочила я. – Ты хочешь сказать, что это как у нас, бьют в набат, когда что-то горит?
– Да, только сейчас у фатийцев погиб Властитель, и убили его мы с тобой! – не менее хмуро отозвался Иван.
– А чего же мы ждем? – удивилась я. – Пойдем же, объявим всем, кто у нас тут враг номер один.
– Ты хочешь, чтобы тебя растерзала разъяренная толпа? – В домик вошел Виль. – Весь город уже собрался. По официальной версии Ася и Иван похитили и убили Арвиля Фатиа и попытались заменить его двойником, но верный Леон Неаполи раскрыл их страшные планы.
– То есть ты хочешь сказать, сейчас нам мало кто поверит, что Арвиль – это их настоящий Властитель?
– Можешь, когда хочешь! – похвалил Виль. – Я тут принес, – он кинул на стол четыре черных плаща с огромными капюшонами, – так мы сойдем за странствующих монахов, нас раскроют, конечно, но не сразу.
Мы добрались до города. На улицы выходил народ в траурных одеждах. Женщины рыдали навзрыд, мужчины, низко опустив головы, двигались в сторону Главной площади.
Горе было личным, горе было общим. Оно накрывало волной и сотрясало землю, разносилось по воздуху, летело к небесам и заслоняло собой солнце. Плач и страх затопили Фатию.
Никто не обратил внимания на странную четверку в черных балахонах, спешащую на площадь к Дому Властителя.
Здесь не было женщин, только мужчины. Вокруг мы видели лишь хмурые, искаженные бедой лица, обращенные к балкону. Площадь безмолвствовала. Удушающая, бьющая по барабанным перепонкам тишина давила.
Через несколько минут на балконе началось движение, к народу вышел Неаполи, сзади толклись Сергий, гном, белобрысый Советник и Властитель Ненэлии.
Мы с Ваней переглянулись.
– Так вот они, предатели! – едва слышно процедил сквозь зубы Арвиль.
– Фатия! – вдруг начал Леон. Его голос разрезал тишину, заставил вздрогнуть присутствующих, приказал болезненно сжаться сердцам. – Плачь, Фатия! Великое горе посетило тебя, Фатия! Погиб твой Властитель! – Он замолчал.
Народ безмолвствовал, где-то раздался судорожный вздох сдерживаемых рыданий. На площади находились лишь мужчины, они стыдились плакать.
– Как вы думаете, – зашептала я в балахон, стараясь приглушить голос, – для чего решили на престол Фатии поставить Неаполи?
– Аська, ты заткнешься или тебя заткнуть? – толкнул меня в бок Петушков.
– Померкло солнце над Данийей! Закрылись его глаза! – продолжал распинаться Неаполи.
Тут Леон расставил руки, вокруг которых начал сгущаться прохладный утренний воздух; и вот – это уже не руки – это крылья, огромные, прозрачные сгустки клубящегося ветра.
Я почувствовала, как земля качнулась под ногами. Толпа охнула.
– Я ваш новый Властитель! – заорал Леон. – Пусть скажет тот, кто против!
– Какого черта? – озадаченно прошептал Арвиль.
– Что, Фатиа, – ухмыльнулась я, стараясь сдержать злорадство, – не ожидал, что под твоим боком притаился жаждущий владычества Властитель?
– Ты это знала? – Я почувствовала вспышку гнева и едва не задохнулась.
– Я видела, как он летает, – прокряхтела я, стараясь восстановить дыхание.
– Почему ты мне не сказала?
– На подходе к твоему Дому меня ударили по затылку. Встретились мы уже в подземелье.
Фатиа молчал. Я чувствовала, как внутри него роятся недоверие и потрясение. Надо было что-то делать, на что-то решаться. Мы же не можем быть в вечных бегах!
– Я – против! – заорала я, стаскивая с головы капюшон, и тряхнула кудрями. Толпа заволновалась, загудела. Сергий от изумления подскочил к поручню балкона, растолкав всех остальных. – Я, полукровная принцесса Бертлау, дочь Властительницы Амели Бертлау и человеческого мага Прохора Вехрова, будущая невеста Властителя Арвиля Фатиа против твоего властвования, Леон! – заорала я, указывая пальцем на балкон. – Вот ваш Властитель! – Я сдернула капюшон с Арвиля.
– Хватай их! – вдруг по-бабьи завизжал Сергий, тыча в нас пальцем.
Вокруг нас моментально образовалась пустота, толпа окружила нас тесным кольцом. Сотни непонимающих глаза, сотни озадаченных лиц запутавшихся фатийцев. Неожиданно Виль метнулся молнией и исчез.
– Наш главный воитель сбежал? – пролепетала я, прижимаясь к властительской спине.
– А черт его знает, – буркнул Ваня, оголяя меч и готовясь защищаться. Толпа не двигалась, она пыталась понять, действительно ли перед ней Властитель или лишь его двойник, жалкое подобие, подсунутое нами для обмана.
– Так, Аська, – скомандовал Ваня. – Самое время появиться твоей Стрекозе.
– Бабочке, – поправила я. – Я не знаю, как она появляется. Мне, наверное, надо разозлиться!
– Так разозлись наконец! – не выдержал Арвиль.
– А ты взлети, орел ощипанный! Докажи им, что ты – это ты! – огрызнулась я.
Я смотрела на хмурые лица фатийцев, и на меня волной накатила паника. Но тут я почувствовала легкое и несмелое пожатие властительской руки.
Все злые мысли сами собой растаяли, и осталось лишь это легкое, едва заметное касание, первый шажок, рушащий стену между мной и Арвилем.
– Пропустите! – донесся до меня грубый голос Пантелея.
– Я знаю, кто нас спасет! – заявила я, а потом завизжала что было мочи: – Али!
Горожане помнили, что случилось последний раз, когда я орала это имя, и отступили на шаг. В небе появился дракон. Али быстро оценил ситуацию и пыхнул огненным облаком в сторону балкона Дома Властителя. Кто-то в толпе заорал.
Началась давка. Мужчины спешно убегали с площади, падали, старались быстрее подняться на ноги, страшась быть растоптанными беснующейся толпой. Али выпускал огненные шарики, пролетающие практически над головами данийцев. Только что поставленные леса возле здания сгоревшего казначейства вспыхнули как прутики. Крышу Дома Властителя облизывали красные языки пламени, в голубое небо уходил столб черного дыма.
Казалось, что наступил апокалипсис. Над площадью стоял вой, но его вдруг перерезал тоненький плач ребенка. Этот диссонирующий в общем гуле звук резанул уши, я резко обернулась и увидела маленького мальчонку, очень похожего на Анука. И больше ничего не осталось, только огромные испуганные темные глаза и дорожки от слез на щеках. Какой-то особенно неповоротливый даниец сбил малыша с ног, тот кувыркнулся и плюхнулся в пыль под копыта несущейся лошади. Звуки вернулись, я кинулась к малышу и подхватила его на руки, как раз в тот момент, когда сильная лошадиная нога с подкованным копытом опускалась на хрупкое худенькое тело.
Обезумевший всадник в развевающемся дорогом плаще стремился убраться прочь от драконьего огня. Мальчик крепко прижался ко мне, дрожа всем телом. Внутри у меня пружиной скручивалась злость, готовая вырваться наружу. Я по-звериному зарычала, схватилась за плащ, затрещавший по швам, и резко дернула. Всадник вылетел из седла, ударился о землю и затих.
– Вехрова!
Я обернулась, по-прежнему прижимая к себе ребенка.
За моей спиной шла битва. Наемники в форме стражей Властителя Фатии под руководством гнома и Сергия окружили Ваню и Арвиля. Ненэлия, обнажив меч, медленно приближался ко мне.
– Ну здравствуй, Бабочка! – улыбнулся он.
Он отбрасывал ярко-красное свечение, как и все данийцы, и тут я вспомнила его контуры. Тогда на поляне был именно Ненэлия.
– Ненэлия? – Я отступила на шаг, покрепче перехватывая дрожащего малыша.
– Кажется, ты обещала узнать мой голос из тысячи, – криво усмехнулся он. – Не узнала.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.