Текст книги "Скрытая бухта"

Три ежевичных куста живут столько, сколько одна собака.

Три собаки – как одна лошадь.

Три лошади – как один человек.

Три человека – как один орел.

Три орла – как тисовое дерево.

Жизнь тисового дерева равняется целой эпохе.

Семь эпох – со дня сотворения до дня Страшного суда.

Английская пословица

Отравлен.

Валентина Редондо вдохнула и медленно выдохнула, быстро перебрала в голове новую информацию. До летучки оставалось всего полчаса. Ровно на восемь часов утра она назначила рабочее совещание следственной группы.

Накануне вечером, после того как она отвезла Оливера Гордона на виллу “Марина”, ей позвонил сержант Ривейро. Доктор Бьесго был отравлен ядом, который пока определить не удалось. Скорее всего, яд растительного происхождения, который очень сложно обнаружить, – возможно, белена, или белладонна, или даже опиумный мак. Автомобильная авария – неизбежное следствие потери сознания. По всей вероятности, доктор был уже мертв в тот момент, когда автомобиль врезался в столетнюю смоковницу. Попади эта новость в газеты, поднимется переполох. И дело передадут в Мадрид. Ну уж нет, черт подери, это дело их следственной группы, твердила про себя Валентина. Действовать нужно было быстро. Да еще Сабадель сообщил, что не добился результатов ни в музее, ни в университете. Продолжает оставаться загадкой, как злополучный зеленый бог дождя и удачи оказался на вилле “Марина” и почему он лежал вместе со скелетом ребенка. Прочая информация, собранная ее подчиненными, также ничего не прояснила, а лишь породила новые вопросы. После утреннего совещания лейтенант собиралась незамедлительно ехать в Институт судебной медицины Кантабрии, чтобы поговорить с Кларой Мухикой. Ей требовались результаты экспертизы, и срочно. Любая информация могла оказаться ключевой, стать поворотным пунктом, направить наконец расследование в нужное русло. Если нужно, она обратится в частную лабораторию, это ей не впервой. Но мадридских криминалистов она тут видеть не желает. Во всяком случае, пока. Останки на вилле “Марина” были найдены неделю назад, а дело передали их группе трое суток назад, после того как в устье реки обнаружили тело Педро Саласа. Валентина знала, что в мадридском управлении прекрасные специалисты, настоящая следственная элита Испании, да и Европы. Но она также знала, что и ее команда умеет давать результат. Просто им нужно время. Она вовсе не ждала наград для себя или своего отдела и понимала, что, скорее всего, даже если они раскроют дело, их имена не попадут в прессу. Они солдаты, люди без лиц и имен, государственные сотрудники, которым не положена индивидуальность. Все подчинено делу. Для Валентины работа была чем-то очень личным, она словно постоянно бросала вызов самой себе, пыталась снова и снова доказывать, что идеально эффективна. Когда судья Хорхе Талавера позвонил ей накануне вечером, чтобы выяснить, как продвигается расследование, она, не добившись еще практически никаких результатов, тотчас ощутила себя виноватой, словно школьница, которая показывает отцу дневник с плохими оценками. Но судья пока не счел их команду некомпетентной и предоставил Валентине полное право требовать проведения экспертиз без очереди, а в случае необходимости – и в частных лабораториях. Также он пообещал, что постарается ускорить переговоры с телефонной компанией Педро Саласа и прояснить вопросы, связанные с делом доктора Давида Бьесго. Валентина сознавала, что она жертва собственной одержимости совершенством и порядком, стремления держать все под контролем, она не могла себе позволить проявить слабость. Но случались дни, как этот, когда она была так взвинчена, что позволяла людям наблюдать за собой, пока сама занималась самокопанием.

Вскоре члены следственной группы начали подтягиваться в общую комнату, куда выходила дверь кабинета Валентины; она заранее подготовила большую карту и доску. Обменявшись приветствиями, сержант Ривейро, младший лейтенант Сабадель, капрал Роберто Камарго и агенты Марта Торрес и Альберто Субисаррета, самые молодые члены команды, расселись.

– Господа, давайте пробежимся по всей имеющейся у нас информации и решим, какой версии будем придерживаться, – начала лейтенант Редондо.

Сабадель прищелкнул языком, и было неясно, выражает он одобрение или же дает понять, какая тоска все это.

– Сабадель, еще раз так сделаешь, и я тебе отсеку язык катаной, – предупредила лейтенант с еле сдерживаемой яростью в голосе, но лицо ее осталось бесстрастным.

Все промолчали. Сабадель был не самым приятным в общении человеком, даже на начальство он поглядывал с тенью превосходства, но сейчас он явно чувствовал себя униженным. Побагровев, он заерзал на стуле, а Ривейро изобразил улыбку. Отличное начало совещания.

– Итак, что у нас на сегодня имеется. – Валентина Редондо подошла к доске, где уже были написаны даты, имена и названия мест. – В четверг, четвертого июля, в доме под названием вилла “Марина” в Суансесе было обнаружено мумифицированное тело младенца. Согласно предварительным результатам экспертизы, тело подверглось разложению там, где было оставлено после смерти, поэтому можно исключить вероятность того, что его спрятали нынешние владельцы или строители. Тело, судя по всему, пролежало в этом месте от пятидесяти до семидесяти лет. Это требует уточнения. Найденный при теле ацтекский амулет называется Тлалок и, по-видимому, представляет собой бога удачи, но в остальном эта статуэтка – полная загадка. Возможно, когда мы установим его происхождение, то получим подсказку. Сабадель, – она взглянула на младшего лейтенанта, все еще красного от возмущения, – сможешь это выяснить?

– Этим я и занимаюсь, лейтенант, – ответил тот, хотя во взгляде его читалась злость. – Университет обещал связаться со мной сегодня утром, надеюсь, они сообщат что-то существенное. Я уже переговорил с другими экспертами по культурному наследию и южноамериканским божествам и выяснил, что в Университете Деусто в Бильбао есть профессор истории и философии религий, его докторская диссертация посвящена как раз тому, как изображения латиноамериканских божеств проникали в Испанию…

– Отлично, – перебила его Редондо и сделала небольшую паузу, словно взвешивая информацию. – Постарайся связаться с ним, как только мы закончим. Если нужно, поезжай в Бильбао, реши сам, но к полудню мне нужна конкретная информация. – Это прозвучало как жесткий приказ. – Продолжим. После обнаружения останков на вилле “Марина”, обыска в доме и в хижине сеньора Гордона, а также георадарного обследования участка возможность того, что в доме или вокруг него есть другие тела, была исключена, поэтому будем рассматривать этот случай сокрытия тела как единичный. Более того, пока неизвестно, имело ли место преступление или нет. – Она оглядела подчиненных, и те закивали. – В воскресенье, седьмого июля, между семью и девятью часами утра, был убит Педро Салас, житель Суансеса. Его тело нашли в устье реки, недалеко от пристани. Сначала в него выстрелили с близкого расстояния из револьвера тридцать восьмого калибра – мы все еще ждем баллистическую экспертизу. Салас упал в воду и утонул. Тело застряло между большими камнями у пристани. Стреляли в него либо там же, либо где-то неподалеку, а затем перенесли тело и сбросили в воду. Но второй вариант практически невозможен, разве что жертву выбросили из лодки, потому что на машине к концу причала не подъедешь, а человек, который тащит бесчувственное тело, несомненно привлек бы к себе внимание, пусть даже ранним утром людей у причала немного. Кроме того, на цементе тогда должны были бы остаться следы крови, но ничего подобного там не обнаружили.

– Я подумывал снова связаться с близлежащими отелями и порасспрашивать, не видел ли кто из гостей что-нибудь странное, – сказал Ривейро, не перестававший делать записи в своем блокноте.

– Хорошо, – согласилась лейтенант, – мы позже обсудим план действий для всей команды. Меня беспокоит, что никто за целый день не заметил тело, болтавшееся у пристани все это время. И это учитывая, сколько народу летом в Суансесе.

– Думаю, у меня есть объяснение, – вновь прервал ее Ривейро.

Глядя на Редондо, он пересказал слова старого рыбака Антонио Руа о том, что в последние дни море было на редкость спокойным, а у причала скопилось так много водорослей, что труп среди этой растительности просто терялся.

– Это довольно необычное стечение обстоятельств, – заметила лейтенант, – особенно для Кантабрийского моря, но тогда действительно все вполне логично. Мы не должны принимать это просто на веру, но выглядит довольно правдоподобно. Я продолжу. Педро Салас не имел судимостей и всю жизнь прожил в Суансесе. Вдовец, есть двое детей, которые утверждают, что получали от отца в общей сложности от пятисот до шестисот евро в месяц. Учитывая, что его заработок рыбака составлял в среднем тысячу двести в месяц, что-то тут не сходится. У него должен был иметься дополнительный постоянный доход, но пока что не похоже, чтобы он был как-то связан с контрабандистами. Нам придется подробно изучить его жизнь и биографию, узнать все о его семье и уточнить у детей, когда отец начал проявлять такую щедрость. Возможно, был какой-то переломный момент, – задумчиво сказала лейтенант и посмотрела на Ривейро: – Нашлось что-нибудь интересное в компьютере Педро Саласа?

– Я пока не успел просмотреть все содержимое жесткого диска, начал только сегодня, но есть деталь, которая мне кажется важной. В истории браузера помимо новостей о находке на вилле “Марина” есть страницы с информацией о компании “Анчоусы Онгайо”.

– Еще одна зацепка. Дело все усложняется. – Лейтенант сделала запись на доске. – А какие именно страницы?

– Экономические разделы из самых разных газет, от “Эль Диарио Монтаньес” до “Эль Фаро де Кантабрия” и “Эль Кантабрико”.

– А нет в истории поисков указаний на интерес к самой сеньоре Онгайо? Он интересовался только компанией?

– Кажется, да. Но я этим и занялся-то буквально только что, вчера допоздна проторчал в Институте судебной медицины.

– Конечно, – проявила снисходительность Редондо. Непунктуальность и проволочки она ненавидела, но понимала, что людям иногда нужно спать. Несколько секунд она молчала, обдумывая услышанное. С чего бы старому моряку интересоваться делами анчоусной компании? Сомнительно, что он собирался устроиться туда на работу. Шантаж? Она снова взглянула на Ривейро: – Нужно проверить, не шантажировал ли Педро Салас компанию “Анчоусы Онгайо”. Не будем исключать такую возможность.

Все снова закивали – все, кроме Сабаделя, который почти прищелкнул языком, но все же удержался в последний момент.

– Хорошо, двигаемся дальше. – Валентина Редондо покосилась на настенные часы. – Я закончу с общей картиной, а затем вы поделитесь догадками, сомнениями или вопросами. Договорились?

Подчиненные опять согласно закивали, даже Сабадель, который нервно елозил на своем стуле.

– В четверг мы находим тело младенца. В воскресенье на рассвете в Суансесе убивают Педро Саласа. Его тело находят рано утром в понедельник, у пристани в устье реки. Вечером девятого июля, во вторник, владелец дома Оливер Гордон встречается со своим адвокатом в Сантандере и просит предоставить ему информацию о своих предках и о вилле “Марина”. Последнее может подтвердить капрал Камарго, который вчера побывал у адвоката Сан-Романа в Сантандере. – Она посмотрела на капрала, и тот кивнул в ответ. – Сразу после этого сеньор Гордон встретился с Ривейро, Сабаделем и со мной здесь, в комендатуре. В среду, десятого июля, то есть на следующий день, сеньор Гордон с девяти утра и до позднего вечера был с нами – сначала ездил с нами в Сантильяну-дель-Мар, а затем в Комильяс. Другими словами, у Оливера Гордона есть алиби на весь вторник и почти на всю среду, так как я подвезла его до виллы “Марина” где-то в половине девятого. О том, насколько это важно, можно будет судить, когда будут готовы лабораторные экспертизы об отравлении доктора Бьесго, погибшего, по нашим сведениям, вечером во вторник, хотя его тело наши коллеги из Суансеса обнаружили в среду утром. Однако точное время смерти еще предстоит установить.

Редондо снова ненадолго прервалась, изучая свои записи и схемы на доске, будто проверяя, не пропустила ли что-то. И перешла к следующему пункту:

– Кажется, сеньору Онгайо удивила и расстроила весть о смерти доктора. Но эта женщина всю жизнь заключала сделки, она умеет лгать и манипулировать. У меня такое ощущение, что она солгала мне во многом, но прямо сейчас против нее у нас имеются только эти догадки и ничего больше.

Редондо глубоко вздохнула, словно пытаясь привести мысли в порядок.

– На данный момент мы имеем три трупа, первому из которых, вероятно, более пятидесяти лет, и именно эта находка, похоже, послужила спусковым крючком для остальных убийств. И нельзя исключать, что убийств может быть больше. Педро Саласу было шестьдесят четыре года. Давиду Бьесго – семьдесят два. Возрастной диапазон позволяет предполагать, что убийце примерно от шестидесяти до семидесяти пяти лет. Может, мы имеем дело с психопатом, хотя, судя по modus operandi, дело не в психопатии, а в связи между жертвами. В любом случае для составления криминологического портрета убийцы, если это действительно одно и то же лицо, придется подождать результатов судебно-медицинской экспертизы.

Прежде чем обратиться к подчиненным, Редондо постаралась взвесить, имеются ли какие-нибудь замечания по изложенному у нее самой.

– Есть комментарии? – наконец спросила она.

Сабадель опустил взгляд. Он знал, что его усилия пока не принесли результата, так что его нынешняя задача сводилась к тому, чтобы узнать, как очутился бог Тлалок на вилле “Марина”. Гребаная зеленая кукла, думал он. Его раздражало, что никак не получается установить эту связь, а установить ее должен был именно он. Такое в отделе случалось нечасто. Его бесило, что вот уже почти год следственным отделом руководила лейтенант Редондо, хотя вообще-то он чувствовал себя куда более подходящей кандидатурой на эту должность, чем эта истеричка с манией чистоты. Разве полиция – место для домохозяек? Конечно, нет. Вот то-то.

– По-моему, – заговорил Ривейро, не умевший читать мысли Сабаделя, – обнаружение останков младенца сработало как детонатор для последовавших затем убийств, хоть я не уверен, что это дело рук одного человека, – способы совершенно разные. Убийство Педро Саласа похоже на месть в припадке ярости. В него стреляли в упор, убийца стоял прямо перед ним. С врачом расправились куда более изощренно, по-женски, всем нам известно, что среди убийств посредством отравления пропорция составляет семь к одному в пользу женщин.

– Это правда, – согласилась Редондо, – но чтобы составить портрет преступника, нам нужны результаты всех экспертиз. Сначала необходимо узнать “что”, а потом выяснять “как” и “почему”.

– Я как раз об этом думала, – подала голос Марта Торрес. – О “почему”. Я не вижу мотива. Возможно, ребенка даже не убивали, а если и так, то срок давности преступления истек. Зачем кому-то убивать из-за того, что нашли давние останки?

– Это нам и предстоит установить, Торрес, – ответила Редондо. – Мотив, причину. Похоже, вместе с ребенком похоронили какие-то тайны.

– Когда потревожишь мертвеца, ничего хорошего не жди, – ко всеобщему изумлению, вдруг изрек агент Субисаррета, который обыкновенно отмалчивался на собраниях.

– Да уж, – сказала Валентина. – Возможно, тут нам поможет геопрофилирование.

Она указала на карту, припомнив методы расследования, которые изучала в отделе поведенческого анализа Центрального разведывательного подразделения судебной полиции Испании. В Мадриде она провела всего две недели, пару лет назад прошла там интенсивный курс, предназначенный не только для специалистов, но и для психологов-криминалистов гражданской гвардии и некоторых подразделений спецназа. За те насыщенные две недели у нее сформировались как собственная точка зрения, так и обширная база для работы на годы вперед. Хотя отдел поведенческого анализа был первым отделом, занимающимся психологическим анализом насильственных преступлений в Испании, там использовались уже проверенные методы, заимствованные у британского Скотланд-Ярда, французской Сюрте и американского ФБР.

Валентина обозначила точки, где были найдены три тела. Ребенок – в Суансесе, Педро Салас – в Суансесе, доктор – в Ла-Таблии. Он жил в Сантандере, но ездил к сеньоре Онгайо в Комильяс, и это был его последний визит. Где разместить его на карте?

Коллеги вопросительно смотрели на нее.

– Ищешь точку привязки, да? – спросил Ривейро, с которым Редондо подробнее, чем со всеми остальными, делилась мадридским опытом и вообще обсуждала возможные способы криминального профилирования.

– Точку привязки? – не поняла Марта Торрес, самая молодая сотрудница в отделе.

– Да, именно ее. – Не отрывая пристального взгляда от карты, Редондо продолжила: – Точка привязки – место, связанное с убийцей. Это в случае, если у нас один убийца. – Она начертила на карте круг. – По месту совершения преступления можно определить и особенности поведения самого убийцы. Преступления совершаются не слишком далеко от его собственного местонахождения, чтобы успеть скрыться, но и не слишком близко, чтобы ненароком себя не выдать… Чаще всего преступления совершают в так называемой зоне комфорта, но не думаю, что в нашем случае все именно так. Это вряд ли случайные жертвы, скорее всего, их устранили по какой-то конкретной причине, связанной, вероятно, с прошлым самого убийцы.

В комнате ненадолго повисло молчание, будто все пытались найти ответы на карте.

– Предполагается, что убийца должен жить внутри круга, который вы нарисовали? – спросила Марта Торрес.

Круг – точнее, эллипс – соединял Сантандер с Комильясом и включал в себя Суансес, Торрелавегу, Сантильяну-дель-Мар, а также большой участок Кантабрийского моря.

– Не совсем. Для точного определения точки привязки нам потребуются все данные экспертизы – важно знать не только место, но и время совершения преступления, в каких временных рамках действовал убийца. Я лишь показала здесь “гипотезу круга”, а смысл в том, чтобы отметить места преступления на карте, взяв в качестве конечных точек диаметра две самые удаленные точки. В случае с отравленным доктором я расширила диаметр до Сантандера, учитывая, что он проживал там, и до Комильяса, откуда он выехал незадолго до смерти. Центральная часть круга – это наиболее вероятное место жительства убийцы. Но мы, естественно, не можем быть в этом уверены, особенно в случае врача, потому что нам еще только предстоит узнать, где он был отравлен.

– Ну, согласно этой гипотезе, – вмешался капрал Камарго, – убийца должен находиться где-то в Суансесе или в Сантильяне-дель-Мар.

– Это густонаселенные места, – вздохнула Редондо, – поэтому надо немедленно взяться за дело. Сабадель, думаю, ты уже знаешь свою задачу. К полудню мне нужны данные о Тлалоке, – холодно распорядилась она. – Если будет нужно поехать в Бильбао, поезжай. Говори с кем угодно, но проясни все, хорошо?

– Хорошо, – покладисто ответил Сабадель, хотя явно с трудом сдерживал кипевшее в нем раздражение.

– Торрес и Субисаррета, вы двое займитесь семейной, личной и рабочей биографией Педро Саласа, Давида Бьесго, Оливера Гордона и сеньоры Онгайо. Мне нужны также сведения об их близких родственниках, родителях, братьях и сестрах… любые детали, которые покажутся вам необычными. Это понятно? Особенно обратите внимание на родственников в возрасте от шестидесяти до восьмидесяти лет и старше.

Агенты покивали в ответ, делая заметки.

– И особенно прошу узнать о последних случаях смерти в их семьях. Причины, даты, места. Например, сеньора Онгайо упомянула покойного брата и сестру, а еще у нее должен быть младший брат, местонахождение которого неизвестно, хотя он мог переехать в Картахену. Также мне нужна вся доступная информация о дочери, которую она родила во втором браке.

– Но за этим придется обращаться в архив, что может занять несколько дней… – удрученно протянула Торрес.

– Поэтому я поручаю это вам двоим. У нас в запасе нет дней, счет идет на часы, так что действуйте быстро. – Редондо перевела взгляд на капрала: – Камарго, ты будешь на подхвате у Торрес и Субисарреты, но мне бы хотелось, чтобы ты сосредоточился в первую очередь на “Анчоусах Онгайо”, изучил историю компании и проверил, не случалось ли у них в последнее время спада или чего-нибудь необычного. В Торговом реестре сможешь получить финансовые отчеты компании, сведения о последних назначениях, любую информацию. А чтобы разгрузить коллег, – она сочувственно взглянула на Торрес и Субисаррету, – займись делами фирмы, самой сеньорой Онгайо и ее семьей. Работайте быстро и слаженно, договорились?

Агенты и капрал кивнули, прекрасно понимая, что именно Камарго будет руководить всем процессом, причем не только из-за более высокого положения, но и потому, что он всегда становился негласным лидером, даже работая в тех узких рамках, в которых Редондо предоставляла ему свободу действий.

– Сержант Ривейро, изучите диск компьютера Педро Саласа, узнайте, как обстоят дела с получением ордера на доступ к его мобильным данным, перепроверьте информацию, которую могут сообщить отели, расположенные поблизости от места, где было найдено тело Педро Саласа. Но сначала мы вместе съездим в Институт судебной медицины, потому что от их информации зависят дальнейшие решения. Возможно, придется обратиться за услугами в частные лаборатории, снова допросить вдову доктора и сеньору Онгайо, так что…

– Лейтенант! – В дверях возник капрал. – Извините за беспокойство, могу я с вами поговорить?

– Прямо сейчас? Это срочно? – раздраженно спросила лейтенант Редондо.

– Думаю, да. Только что позвонили, это касается вашего расследования. Если хотите, можем поговорить об этом наедине, я…

– Нет, капрал, говорите.

Капрал набрал в грудь побольше воздуха, словно мысленно воспроизводя телефонное сообщение.

– Похоже, подвергся нападению мужчина лет восьмидесяти, пациент больницы Святой Клотильды, здесь, в Сантандере… Звонил инспектор Мансанеро из корпуса национальной полиции. Он не захотел дать мне больше никакой информации, но сказал, что свяжется с вами, как только освободится, а сейчас они занимаются этим делом. По его словам, жертва находится в состоянии средней степени невменяемости, твердит что-то о лиґсе и его семейке, что Оливеру Гордону угрожает опасность и что он хочет поговорить с ним.

– С Оливером? – изумилась лейтенант, удивив такой неформальностью подчиненных. Но в конце концов, они столько пробыли наедине, болтали в машине обо всем на свете. Кстати, очень приятно провели время. Семья лиса? Оливер Гордон в опасности? Еще одно убийство? Хотя нет, на этот раз сорвалось. Но замурованный ребенок, загадочный ацтекский бог… Что за чертовщина?

Как будто явившись прямиком из абсурдистской комедии братьев Маркс сороковых годов, в дверях нарисовалась девушка в форме и также спросила лейтенанта Редондо.

– Ну что на этот раз? – спросила Валентина.

– Вас к телефону.

– И это так важно, что нужно прервать наше совещание?

Агент слегка покраснела.

– Не знаю, но этот парень утверждает, что срочно.

– Парень?

– Оливер Гордон.

– Оливер? Но что?..

– Он на линии, я… – Агент почти заикалась, но все же собралась с духом и под взглядами устремленных на нее глаз закончила: – Он говорит, что знает, какая связь… знает, откуда взялся Тлалкол… или Тлалок.

Единственным звуком в наступившей тишине стали щелчки Сабаделя. Младший лейтенант раскраснелся от досады и жаждал скорее узнать новую информацию, а главное, понять, в каком он теперь положении. Неужто от него, выпускника факультета истории искусств и магистра археологии, ускользнула какая-то деталь, которую смог разглядеть этот чертов англичашка? Лейтенант Редондо даже не услышала, как он прищелкивает языком, – она уже рванула к телефону.

Тут завибрировал мобильник в кармане у сержанта Ривейро. Институт судебной медицины Кантабрии. На связи судмедэксперт Альмудена Кардона, помощник Клары Мухики:

– Сержант Ривейро?

– Да. Кардона, ты меня слышишь?

– Да. Думаю, мы знаем, каким ядом отравили Давида Бьесго. Чистое везение: у нас на конференции в больнице Вальдесилья сейчас находится доктор Гаэль Барсена из Национального института токсикологии… Он эксперт отдела судебной токсикологии.

– Ага… и что?

– Предварительно можем сказать, но потом это нужно будет подтвердить, что использованный яд получен из тиса.

– Из тиса? В смысле – из тиса? Из дерева, ты имеешь в виду? Ты серьезно?

– Серьезно, конечно. Я звоню, потому что вчера ты настаивал, что вам срочно нужны данные, но подчеркиваю, результаты еще должны подтвердиться.

– А доктор Мухика?

– Ее пока нет на месте.

– Ага. Значит, тис… Но ведь это дерево растет всюду – в парках, садах… неужели оно ядовитое? В смысле, ядовитое настолько, чтобы кого-то убить?

– Еще как. Я так понимаю, ты к нам подъедешь, так что, если хочешь, доктор Барсена подробно ответит тебе на все вопросы. Все, отключаюсь, у нас тут такой балаган. Мы тебя ждем?

– Да. Думаю, мы с лейтенантом Редондо очень скоро будем у вас. Спасибо, Кардона.

– Не за что.

Ривейро дал отбой, коллеги выжидательно смотрели на него. Но Ривейро ничего не успел им сообщить, потому что в этот момент вернулась Валентина Редондо, и ее слова повергли всех в полное изумление.