Текст книги "Моря российской Арктики"

Видел ли Я. Санников загадочные острова в Ледовитом океане?

Якутские купцы Семен и Лев Сыроватские (отец и сын) после кончины И.Ляхова продолжили посылать на острова промышленные партии. Служивший у них «передовщиком» (возглавлявший одну из промысловых артелей) Я. Санников в 1800 г. открыл и описал остров Столбово́й. Любопытно, что на этом острове были найдены кресты, оставленные русскими мореходами – казаками или промышленниками, – в XVII в.

В 1805 г. Я. Санников описал остров Фаддеевский, названный по имени промышленника Фаддеева, устроившего на острове первое зимовье. В следующем году промышленники Сыроватского открыли остров Но́вая Сиби́рь (название было дано позже исследователем Новосибирских островов Матвеем Матвеевичем Геденштромом). В 1808 г. промышленник Бельков открыл остров, названный по его фамилии – Бельковский.

Государственный канцлер граф Николай Петрович Румянцев, известный меценат, «покровитель наук и искусств», в 1808 г. на собственные средства отправил на Новосибирские острова экспедицию под начальством Геденштрома. В составе экспедиции был землемер Кожевин (в ходе описных работ его заменил геодезист Пшеницын) и Я. Санников.

Весной 1809 г. экспедиция перешла на собачьих упряжках по льду пролив Дмитрия Лаптева и затем в течение трех лет изучала и описывала Новосибирские острова. В ходе экспедиции были обнаружены следы пребывания на островах юкагиров (остатки их жилищ и обработанные куски мамонтовой кости), а также остатки могилы с крестом и зимовья безымянных русских промышленников или казаков-первопроходцев.

М. М. Геденштром и его спутники впервые сообщили о так называемой «сибирской полынье» – обширном пространстве открытой воды, образующейся в результате сложного взаимодействия ветров и течений на границе между неподвижным припаем и дрейфующими льдами.

Я. Санников в ходе исследования Новой Сибири «видел на севере землю с высокими горами; пустившись же туда, проехал он не более 25 верст, как был удержан полыньею». С северной оконечности острова Котельный он также видел в северо-западном направлении землю. С тех пор появилась проблема так называемой «Земли Санникова», т. е. неизвестных земель к северу от Новосибирских островов, которые искали многочисленные экспедиции до конца 30-х гг. XX в.

В 1815 г. якут Максим Ляхов, следовавший по льду с мыса Баркин Стан (в дельте Лены) на остров Котельный и сбившийся с пути, открыл небольшие острова Васильевский и Семёновский, лежавшие к западу от острова Столбового (эти острова, состоявшие из вечномерзлого грунта, «растаяли» и исчезли: первый – в 1936 г., а второй – в 1948 г.).

Интереснейшей особенностью моря Лаптевых явилось наличие островов и участков берега, сложенных из слоев ископаемого льда и песка. Восточная часть моря Лаптевых и западная часть Восточно-Сибирского моря – это самый богатый такими любопытными природными образованиями участок земного шара. Море быстро размывает землю и растапливает лед. Возможно, что в некоторых районах на дне моря до сих пор сохранился слой льда, возникший до затопления северной части Евразии.

Особенно много ископаемого льда на Новосибирских островах, и там сравнительно быстро эти острова размываются, тают и исчезают. За последние три столетия в море Лаптевых, помимо Васильевского и Семеновского, было открыто еще несколько небольших островов, которые сейчас уже нельзя увидеть.

Карта Новосибирских островов с указанием дат открытия каждого из них

Как была составлена первая достоверная карта Новосибирских островов

Первую достоверную карту Новосибирских островов составили лейтенант Петр Федорович Анжу и его помощники. Эта карта основывалась на семи астрономических пунктах. В ходе экспедиции, проведенной в 1820–1823 гг., П. Ф. Анжу с северного побережья острова Котельный отправился на собачьих нартах по льду на северо-запад с целью открытия виденной Санниковым земли.

Пройдя около 44 миль, П. Ф. Анжу достиг окраины сибирского припая, к северу от которого находился тонкий лед, образовавшийся на открытом пространстве воды. Несмотря на ясный горизонт, никаких признаков земли не было видно. По такому льду передвигаться на нартах было невозможно, и Анжу возвратился на берег. Он попытался продвинуться на север по льду с северной оконечности Фаддеевского острова, но и тут его остановил тонкий лед. Такую же безрезультатную попытку предпринял он с мыса Рябого на Новой Сибири.

22 апреля 1822 г. П. Ф. Анжу достиг крайней северо-западной оконечности Фаддеевского острова, названной им в честь своего помощника Ильи Автономовича Бережных мысом Бережны́х. Отсюда он увидел «на NW (северо-западе. – Прим. авт.) синеву, совершенно подобную видимой отдаленной земле». Продвинувшись в этом направлении около 12,5 миль, Анжу убедился, что принял за землю торосы.

На обратном пути к острову Фаддеевский П. Ф. Анжу открыл небольшой остров, названный в честь доктора экспедиции островом Фигурина. С этого острова Анжу еще раз проехал на нартах в открытое море, но, достигнув и здесь «сибирской полыньи», направился к острову Котельному. Так что и экспедиция лейтенанта П. Ф. Анжу не открыла «Землю Санникова».

Барон Э. В. Толль и тайна «Земли Санникова»

В 1886 г. экспедиция Российской академии наук, возглавляемая морским врачом и полярным исследователем Александром Александровичем Бунге, работала на Новосибирских островах. 13 августа 28-летний участник этой экспедиции, кандидат зоологии и геолог Эдуард Васильевич Толль, находясь на северо-западной оконечности острова Котельный, записал в своем дневнике: «Горизонт совершенно ясный. Вскоре после того, как мы снялись с устья реки Могур-Урях, в направлении северо-восток 14–18 градусов ясно увидели контуры четырех столовых гор, которые к востоку соединялись между собой понижением. Таким образом, сообщение Санникова подтвердилось полностью. Мы вправе, следовательно, нанести в соответствующем месте на карту пунктирную линию и написать на ней: «Земля Санникова». С этого времени мечта о посещении этой неведомой земли определила всю дальнейшую жизнь барона Э. В. Толля.

Полярный исследователь барон Э. В. Толль

После возвращения в Петербург Толль на заседании Академии наук доложил о результатах проведенных исследований.

В заключение он призвал Академию наук продолжить исследования Новосибирских островов и заявил: «Неужели мы отдадим последнее из полей действия для открытия нашего Севера опять другим народам? Ведь одна из виденных Санниковым земель уже открыта американцами… Мы, русские, пользуясь опытом наших предков, уже по географическому положению лучше всех других наций в состоянии организовать экспедиции для открытия архипелага, лежащего на север от наших Новосибирских островов, и исполнить их так, чтобы результаты были и счастливы и плодотворны».

В 1893 г. он вновь побывал на Новосибирских островах и заложил там для экспедиции Ф. Нансена продовольственные склады на случай, если с его судном «Фрам» случится беда во время дрейфа от Новосибирских островов через Северный Ледовитый океан, и Нансену со спутниками придется возвращаться на материк по льду через район Новосибирских островов. Во время закладки складов Э. В. Толль несколько раз побывал на северном берегу острова Котельный, но «Земли Санникова» так и не увидел: над морем на севере и северо-востоке держался туман.

Выдвинутый Э. В. Толлем проект снаряжения научной полярной экспедиции к «Земле Санникова» встретил поддержку в научных и правительственных кругах, и на осуществление экспедиции были отпущены средства в сумме около 150 тыс. р. золотом. Э. В. Толль был назначен руководителем Русской полярной экспедиции, которая должна была продолжить изучение Новосибирских островов, обнаружить и обследовать «Землю Санникова», а затем пройти Северным морским путем в Тихий океан.

В 1899 г. для экспедиции было приобретено норвежское китобойное судно водоизмещением 1082 т, длиной 43,9 м, шириной 10,1 м и с осадкой кормы 5,2 м. Паровая машина яхты мощностью 228 индикаторных л. с. (168 кВт) обеспечивала скорость хода до 8 узлов. По предложению президента Академии наук судно назвали «Заря».

Затем «Заря» на норвежской верфи была перестроена и оборудована для целей экспедиции. Корпус яхты значительно укрепили, оборудовали лаборатории и дополнительные помещения для экипажа. После переделки парусное вооружение яхты стало соответствовать типу шхуны-барк (на фок-мачте прямые паруса, на грот– и бизань-мачте – косые).

Экипаж судна состоял, в основном, из военных моряков-добровольцев, откомандированных с флотов в распоряжение Академии наук. Капитаном судна был назначен лейтенант Николай Николаевич Коломейцев. Помощниками капитана определили лейтенантов Федора Андреевича Матисена (он же был геодезистом и метеорологом экспедиции) и Александра Васильевича Колчака.

В порядке подготовки к экспедиции А. В. Колчак прошел трехмесячное обучение в Главной физической обсерватории. Затем он стажировался в Норвегии у Ф. Нансена, который очень благожелательно отозвался о нем. Поэтому, помимо штурманских обязанностей, Колчак в экспедиции выступал в роли гидролога и второго магнитолога.

Научную группу экспедиции составляли сам Э. В. Толль, зоолог из Зоологического музея Академии наук Алексей Андреевич Бялыницкий-Бируля, астроном и магнитолог Фридрих Георгиевич Зееберг, доктор медицины Г. Э. Вальтер (он же врач-бактериолог и второй зоолог – орнитолог экспедиции). Экспедиция была хорошо снабжена научными приборами, запасами продовольствия и снаряжения на 3 года работы. На борт взяли 20 ездовых собак с нартами.

20 марта 1900 г. Э. В. Толль выступил на заседании Русского географического общества с прощальной речью, в которой рассказал о ходе подготовки к экспедиции и о поставленных перед ней целях. В завершение выступления он сказал: «Из всего сказанного… явствует, что Русской полярной экспедиции предстоит разрешение многих важных научных вопросов, что она не есть спортсменское предприятие и не имеет только целью открыть одну, быть может, маленькую Землю Санникова. Нет! Русская полярная экспедиция выходит под вымпелом Академии наук и ставит себе серьезные научные задачи, а наука только тогда свята, если она не потеряла связи с общечеловеческими задачами гуманности. Как скоро вырастут плоды научных трудов, это трудно вперед указывать, это очень часто упускается из виду близорукостью человеческих глаз».

10 июня 1900 г. «Заря» вышла из Кронштадта на север и 30 июля подошла к Диксону. В тот год ледовая обстановка у Таймырского побережья была тяжелой. В районе архипелага Норденшельда (у западного побережья Таймыра) судно встретило полосу сплоченных тяжелых льдов, преградивших путь на северо-восток. В начале октября 1900 г. пришлось стать на зимовку, пришвартовав судно к ледяному припаю на южной стороне острова Боневи у западного входа в Таймырский залив.

Во время зимовки ученые и офицеры проводили регулярные метеорологические, гидрологические и геофизические исследования. Был обследован целый район побережья Таймыра. На зимовке Э. В. Толль в дневнике на основании зоологических и геологических наблюдений высказал пророческие мысли о наличии неизвестных островов к северу от полуострова Челюскина: «Полагаю, что на пути к мысу Челюскин должны находиться еще острова, с которых могли прибыть сюда оба эти странника (куропатка и олень, встреченные зимовщиками. – Прим. авт.). Простирание пластов полуострова Челюскин прослеживается на север. В этом направлении следует ожидать еще островов, быть может не менее многочисленных, чем в таймырских шхерах!»

Во время зимовки начальник экспедиции назначил Ф. А. Матисена капитаном «Зари», а Н. Н. Коломейцев убыл с судна на собачьей упряжке к устью Енисея, а затем в Петербург с письмами и отчетом. Ему же Э. В. Толль поручил организовать в 1901 г. угольный склад на Диксоне, а в следующем году – на острове Котельный. К сожалению, Коломейцеву удалось завезти уголь только в порт Диксон. От организации угольного склада на Новосибирских островах Академия наук отказалась, что впоследствии привело к трагическому финалу экспедиции.

«Заря» освободилась ото льдов только 12 августа 1901 г. и через 7 суток была уже у мыса Челюскин. Там на берег высадилась группа исследователей. Ф. Г. Зееберг определил астрономический пункт, а боцман Бегичев с матросами соорудили каменный гурий.

Далее «Заря» направилась по морю Лаптевых к предполагаемому месту расположения «Земли Санникова» и прошла от острова Котельный до точки с координатами 77°09 с. ш. и 140°23 в. д. При этом неизвестных земель обнаружить не удалось.

Судно «Заря» на зимовке

Ветер усиливался, а впереди была кромка битого льда из мощных льдин, высоко выступавших над водой и сталкивавшихся между собой от проходившей крупной зыби. Пришлось отходить к югу. К вечеру ветер достиг ураганной силы.

28 августа Э. В. Толль распорядился взять курс на юго-восток и идти севернее островов Котельный и Фаддеевский, по направлению к острову Беннетта. В дневнике он записал: «Но что же будет с Землей Санникова? Находится ли она за ледовым поясом? При таком тумане, как сегодня, невозможно ничего выяснить. Нам необходима также ясная погода для определения местонахождения. Хочу пройти к острову Беннетта и, воспользовавшись открытой водой, попытаюсь продвинуться вдоль его западного берега на северо-восток, чтобы там высадиться, пока западно-юго-западный ветер не нагнал снова лед. Если это удастся или если удастся найти зимнюю гавань у острова Генриетты, то оттуда можно будет отправиться на санях и каяке для исследования Земли Санникова. Однако у меня закрадываются тяжелые предчувствия… но довольно об этом!»

2 сентября путешественники увидели скалистый мыс Эммы на острове Беннетта. Но подойти к берегу из-за тяжелых льдов было невозможно. Толль повернул обратно. На обратном пути «Заря» достигла точки с координатами 77°32 с. ш. и 142°17 в. д., но признаков земли не было. Надвигавшийся с трех сторон лед мог сомкнуться и отрезать судну путь к югу. Толль приказал повернуть к острову Котельный.

3 сентября 1901 г. судно стало на вторую зимовку в лагуне Нерпалах у западного побережья острова Котельный. В период второй зимовки во время проведения метеорологических наблюдений скончался врач экспедиции Г. Э. Вальтер. Потеря любимого друга потрясла Э. В. Толля.

С приходом весны участники экспедиции расширили район исследований. Ф. А. Матисен пробовал пройти на север от острова Котельный в сторону «Земли Санникова», но путь ему преградила полынья. Другая партия описала остров Бельковский и к югу от него открыла небольшой остров, названный в честь каюра экспедиции П.И. Стрижева. 28 апреля 1902 г. зимовку покинула партия во главе с А. А. Бялыницким-Бирулей в составе трех человек. Партия направилась для исследований на остров Новая Сибирь. В конце лета за ней должна была зайти «Заря».

23 мая «Зарю» покинула партия во главе с Э. В. Толлем. В ее составе был астроном Ф. Г. Зееберг, промышленники якут Василий Горохов и эвенк Николай Дьяконов (они влились в состав экспедиции во время зимовки, прибыв туда на собачьих упряжках из Усть-Янска).

Перед убытием с «Зари» Э. В. Толль записал в дневнике: «Итак, бесповоротно решено – только через ту «неведомую гавань» на Беннетте лежит мой путь на родину». Он надеялся с вершин острова Беннетта увидеть мечту многих лет жизни – таинственную «Землю Санникова». После вскрытия моря к острову Беннетта должна была подойти «Заря» и забрать Толля и его спутников. Для переправ через полыньи Толль взял с собой две байдарки.

Покидая судно, начальник экспедиции оставил инструкцию, согласно которой капитан обязан был с открытием навигации попытаться достичь острова Беннетта. В случае если пробиться к острову будет невозможно и на судне останется не более 15 т угля, то «Заря» должна направиться к Сибирскому побережью в бухту Тикси. В этом случае Толль надеялся до наступления полярной ночи пройти к Новосибирским островам на байдарках.

Из-за тяжелой ледовой обстановки в море Лаптевых «Заря» вышла из лагуны Нерпалах только 8 августа, но обогнуть остров Котельный с севера и подойти к острову Новая Сибирь не смогла. Тогда Ф. А. Матисен впервые в истории мореплавания прошел проливом между островами Котельным и Бельковским, названым проливом «Заря́», а затем направился на восток по проливу между островами Котельным и Малым Ляховским, названному позже проливом Санникова. С трудом обойдя остров Новая Сибирь с юга, судно направилось на север к острову Беннетта.

Все попытки пробиться к острову через тяжелые льды закончились безрезультатно. На судне осталось всего 9 т угля, и Ф. Ф. Матисен направился в бухту Тикси, где «Заря» осталась навсегда. Команда судна добралась до Якутска на пароходе «Лена», прибывшем в Тикси из устья Лены. Партия А. А. Бялыницкого-Бирули в ноябре покинула остров Новая Сибирь и по льду добралась до Сибирского побережья. О Э. В. Толле и его спутниках никаких известий не было.

На следующий год Академия наук отправила две спасательные партии на поиск группы Э. В. Толля. Одна под руководством Михаила Ивановича Бруснева обследовала весной, летом и осенью северные берега островов Котельный и Фаддеевский и берега Новой Сибири, но никаких следов пребывания группы Э. В. Толля не обнаружила. Другой партии (под начальством лейтенанта А. В. Колчака) удалось на двух прочных нартах доставить вельбот с «Зари» массой 576 кг из бухты Тикси на расстояние более 1000 км до Михайлова стана на острове Котельный в 8 км к западу от мыса Медвежий. В распоряжении партии была 161 собака, но собачьих сил порою недоставало, чтобы тащить нарты с тяжелым вельботом. Пришлось в работу включаться и людям.

18 июля, после вскрытия моря, А. В. Колчак с боцманом Бегичевым и шестью мезенскими промышленниками и жителями Усть-Янска на вельботе под парусами и на веслах двинулись по бурному морю в 270-мильный путь от острова Котельный через Благовещенский пролив между островами Фаддеевский и Новая Сибирь на север и 4 августа по свободному ото льда морю подошли к острову Беннетта.

На острове они обнаружили записки Э. В. Толля, из которых явствовало, что 21 июля 1901 г. он со спутниками благополучно доплыл на байдарках до острова Беннетта. Затем была найдена хижина, где в обшитом парусиной ящике лежали донесения Э. В. Толля президенту Академии наук с результатами исследований, проведенных на острове. В конце отчета указано: «Отправимся сегодня на юг. Провизии имеем на 14–20 дней. Все здоровы. Губа Павла Кеппена, острова Беннетта, 26 Х—8 XI 1902 г.».

Как же погибли мужественные путешественники – Э. В. Толль и его спутники? Многие предполагают, что Толль после того, как встреча с «Зарей» в конце лета не состоялась, сначала решил перезимовать на острове. Но, видимо, охота была неудачной, и в октябре он пришел к мысли, что партия не сможет пережить зимовку. Только тогда Толль решился на отчаянный шаг – идти на юг уже после наступления полярной ночи.

Видимо, путь на юг путешественникам преградила большая полынья, поверхность которой представляла месиво из снега, льда и воды, по которому нельзя было идти пешком и невозможно было плыть на байдарках. Причем трудности пути усугублялись жестокими морозами, страшной пургой и темнотой полярной ночи. Тогда, вероятнее всего, и случилась трагедия.

Поиски «Земли Санникова» продолжились и после гибели Э. В. Толля и его спутников. В 1913–1914 гг. российская гидрографическая экспедиция на ледокольных транспортах «Таймыр» и «Вайгач» открыла северо-восточнее острова Новая Сибирь к югу от острова Беннетта небольшие острова, названные в честь выдающегося русского гидрографа, генерал-лейтенанта флота Андрея Ипполитовича Вилькицкого и командира «Вайгача», капитана 2-го ранга Петра Алексеевича Новопашенного (впоследствии остров Новопашенного был переименован и назван в честь участника этой экспедиции, скончавшегося во время ее проведения, лейтенанта Алексея Николаевича Жохова). Может быть, именно эти острова усмотрели в полярном море с северного берега острова Новая Сибирь М. М. Геденштром и Я. Санников еще в 1810 г.

Велики заслуги Э. В. Толля в развитии полярной геологии и палеонтологии, в изучении северных районов Сибири и в первую очередь Новосибирских островов. Он не открыл «Земли Санникова», которую после него искали и не нашли многие экспедиции на судах и самолетах вплоть до середины XX в., когда стало абсолютно ясно, что такой земли не существует. Но поиски этой земли-призрака и составили главный подвиг его жизни. «Мой проводник Джергели, – вспоминал Э. В. Толль, – семь раз летовавший на островах (Новосибирских. – Прим. авт.) и видевший несколько раз подряд эту загадочную землю, на вопрос мой: «Хочешь ли достигнуть этой дальней цели?» – убежденно ответил: «Раз ступить ногой, и умереть!» Может быть, и сам Э. В. Толль так же ответил бы на этот вопрос.