Текст книги "Моря российской Арктики"

ГЛАВА 3
МОРЕ ЛАПТЕВЫХ

Хотя всегдашними снегами

Покрыта северна страна,

Где мерзлыми Борей крылами

Твои взвевает знамена;

Но Бог меж льдистыми горами

Велик своими чудесами:

Там Лена чистою водой,

Как Нил, народы напояет

И бреги наконец теряет,

Сравнившись морю широтой.

М. В. Ломоносов

Почему море названо в честь братьев Лаптевых?

Третьим российским арктическим морем является море Ла́птевых. С запада оно обрамлено Северной Землей, с востока – Новосибирскими островами, на севере переходит в Северный Ледовитый океан, являясь его окраинным морем. В море впадают величайшая сибирская река Ле́на, а также Ха́танга, Анаба́р, Оленёк, Омоло́й, Я́на и некоторые другие. С соседними морями море Лаптевых связано узкими проливами, плавание по которым (особенно по западным, у берегов Таймыра) часто крайне затруднено из-за наличия там круглый год сплоченных льдов.

Очень точно охарактеризовал природу моря Лаптевых отечественный ученый, много лет изучавший арктические моря, Дмитрий Борисович Карелин: «По своим природным условиям море Лаптевых можно было бы назвать морем контрастов. На одних участках побережья здесь не растет даже мох, а на других в течение полярного лета поднимается густая трава, котору местные жители скашиват для скота на зиму. Здесь есть районы, никогда не освобождащиеся ото льдов, и есть районы, в которых льдов нет с ранней весны до поздней осени.

В одни годы суда, идущие через это море, не встречают ни одной льдинки, а в другие – не могут пробиться через необозримые ледяные поля».

Высокие широты (между параллелями 72° и 80° с. ш.), в которых расположено море Лаптевых, определяют суровость его климата. Из-за значительного удаления моря от Атлантического и Тихого океанов до него почти не доходит их отеплящее воздействие. В свою очередь, на климате моря заметно отражается близость вечных полярных льдов и громадной Азии. Поэтому море Лаптевых стоит в ряду суровых арктических морей. Климат его в общем характеризуется скорее как континентальный, чем как морской, полярный, однако с сильным влиянием моря.

Море было названо только в 30-е гг. XX в. по фамилии двоюродных братьев Дмитрия Яковлевича и Харитона Прокофьевича Лаптевых – морских офицеров, активных участников Великой Северной экспедиции, организованной Российским правительством и проведенной в 1733–1743 гг. под общим руководством знаменитого мореплавателя, капитан-командора Витуса Беринга. В ходе этой экспедиции братья Лаптевы внесли существенный вклад в изучение полярных морей и их побережий, и в частности в изучение моря, впоследствии названного в их честь. А до этого все моря до Берингова пролива обычно объединяли в Ледови́тое Сиби́рское море.

Первые походы сибирских казаков по морю Лаптевых

Русские первопроходцы – казаки и промышленники – начали плавать по морю Лаптевых еще в первой трети XVII в. Якутский острог, основанный в 1632 г., стал базой для организации морских и сухопутных экспедиций по поиску новых, богатых пушным зверем «землиц», в том числе и расположенных по побережью Ледовитого Сибирского моря к западу и востоку от устья Лены.

Первый известный нам морской поход из устья Лены совершил летом 1633 г. отряд енисейских и тобольских служилых людей и промышленников в составе более 100 человек под начальством енисейского казачьего пятидесятника Ильи Перфильева (Перфирьева).

Отряд спустился по Лене до ее устья и там разделился. Коч под командой Ивана Ивановича Реброва направился, вероятнее всего, по Оленёкской протоке дельты реки на запад. Казаки открыли Оленёкский залив, а в следующем году обнаружили устье Оленька. И. И. Ребров и его казаки – первые русские, побывавшие в устье Оленька, – поднялись по реке, оборудовали зимовье и более трех лет собирали ясак с эвенков, живших в речной долине.

И. Перфильев на другом коче направился по Быко́вской протоке дельты Лены на юго-восток и вышел в губу Буор-Хая. Обогнув восточный мыс губы, он открыл Я́нский залив и в следующем году обнаружил устье Яны. Осенью 1635 г. он первым поднялся до ее верховьев и основал Верхоя́нское зимовье (теперь город Верхоянск). В низовьях Яны он первым из русских познакомился с юкагирами – первобытными охотниками и оленеводами, а в верховьях реки собрал ясак с живших там якутов.

В сентябре 1637 г на Яну в отряд И. Перфильева прибыл И. И. Ребров. Летом следующего года Перфильев, отправляясь в Яку́тск, направил Реброва морем далее на восток. Впоследствии в приговоре Якутской приказной избы описано, как Ребров готовился к плаваниям в полярных морях: «А подымалися оне на ту государеву службу в новую землицу, суды делали и судовые снасти промышляли собою, и в ясашном зборе в той новой землице давали товары против государева ясаку покупая собою, он, Ивашко, с таварыщи своими деньгами. А служили оне, Ивашко с товарыщи, те государевы службы лет с 6 без государева денежного и хлебного жалования».

Физическая карта моря Лаптевых

К осени 1638 г. И. И. Ребров завершил открытие и осмотр Янского залива. Он первым прошел проливом, который впоследствии был назван в честь Дмитрия Лаптева, в Восточно-Сибирское море. Но казаки и промышленники XVII в. не разделяли моря Лаптевых и Восточно-Сибирское: для них это было одно Ледовитое Сибирское море. И о существовании Новосибирских островов, самый южный из которых – Большой Ляховский – ограничивал с севера пролив Дмитрия Лаптева, расположенный между ним и материком, стало известно лишь в XVIII в.

Завершил обследование Янского залива казачий десятник Енисейского острога Елисей Юрьевич (Буза). О его походах на восток от устья Лены сохранились противоречивые сведения. Академик И. Е. Фишер в изданной в 1774 г. «Сибирской истории с самого открытия Сибири до завоевания сей земли Российским оружием» сообщил, что Буза, построив на Лене (примерно на параллели 70° с. ш.) два коча, летом 1638 г. восточным рукавом дельты Лены вышел в море и пять дней при попутном ветре плыл на восток вдоль берега в поисках устья неизвестной большой «Ламы-реки», берущей будто бы начало в Китае.

Он обогнул восточный мыс губы Буор-Хая (имеющий такое же название, как и сама губа), вышел в Янский залив и достиг устья Яны (Янги). Его отряд три недели поднимался вверх по реке до мест, где жили якуты. Буза перезимовал среди них и собрал там много ясака в виде ценных мехов соболей.

В 1639 г. Буза с отрядом на четырех кочах, построенных во время зимовки, вновь вышел в море. Недалеко к востоку от устья Яны они обнаружили «великое озеро» – огражденную со стороны моря островом Ярок обширную бухту, в которую впадала река Чондо́н. Буза встретил там юкагиров, способствовавших в дальнейшем скорейшему продвижению русских первопроходцев на северо-восток Азии, а затем и на Камча́тку. Он построил в их стане зимовье, в котором прожил не менее двух лет, и в 1642 г. возвратился в Якутск.

По другой версии, которую приводит в своих работах историк походов землепроходцев Сибири Н. Н. Оглоблин, Елисей Буза при плавании на восток от устья Лены не дошел до устья Яны, а добрался лишь до устья Омолоя, впадающего в губу Буор-Хая. Оттуда уже по зимней дороге, погрузив запасы на нарты, он шел восемь недель через хребет Кула́р до Ве́рхней Я́ны. Так что Н.Н.Оглоблин считал Бузу первооткрывателем Омолоя и хребта Кулар.

В подтверждение версии Н. Н.Оглоблина М.И.Белов приводит слова участника последнего плавания Бузы казака Другана Прокофьева, который в своей челобитной писал: «Пошли они из Якутского острогу вниз Леною рекою и вышед в море, и шли по морю до устья Омолоевой реки и тут-де их замороз взял, не дошед Янского устья». Стремясь быстрее достичь большой реки на востоке, казаки решили продвигаться к Яне по суше. «И шли, – писал Друган, – через Камень (хребет Кулар. – Прим. авт.) до Янской вершины восемь недель и пришли наверх Яны, в якуты».

Ясно одно: и морские плавания, и сухопутные путешествия, которые совершали Буза и его спутники, проходили в невероятно сложных условиях. Сам Буза писал в челобитной: «И будучи на твоей, государеве, службе, я, холоп твой, с теми служивыми и с промышленными людьми на Оленьке и на Яне, и на Чондоне-реке принимали всякую нужду, ели коренья и траву, и душу сквернили всякою скаредною ядью, и голод и наготу терпели».

Загадочная русская экспедиция начала XVII в. у северо-восточных берегов Таймыра

Плавали ли русские первопроходцы в XVII в. из устья Енисея вдоль Таймырского побережья в море Лаптевых? Однозначно ответить невозможно. В 1940–1941 гг. отечественная гидрографическая экспедиция на судне «Норд» на северном острове группы Фаддея у северо-восточного побережья Таймыра, т. е. восточнее пролива Вилькицкого, соединяющего Карское море с морем Лаптевых, обнаружила обломки лодки и старинные вещи: пищаль, пули, картечь, медные котлы, оловянные тарелки, нательные кресты, серьги, перстни, остатки одежды и обуви русского образца, фигурки шахмат из мамонтовой кости, а также русские серебряные монеты чеканки не позднее 1617 г. А на берегу бухты Симса в том же районе гидрографы нашли останки трех человек, развалины избы, обрывок документа – жалованной грамоты, большое количество личных вещей, в том числе два именных ножа, большие комки меха песца и соболя, навигационные приборы – солнечные часы и компас, старинные русские монеты. Удалось даже установить имена владельцев ножей по надписям, вырезанным на рукоятках: это Акакий и Иван Муромцы, т. е. выходцы из того же района Руси, где, по преданию, родился былинный древнерусский богатырь Илья Муромец.

По мнению некоторых исследователей, найденные предметы свидетельствуют о том, что русская торгово-промышленная экспедиция в составе примерно десяти человек прошла на одном коче с запада мимо самой северной точки Азии (которую уже в XIX в. назвали в честь русского полярного исследователя, отметившего в 1742 г. этот участок побережья Таймыра на карте, мысом Челкэскин) еще в первой четверти XVII в. (примерно в 1617–1625 гг.).

Предметы русской торгово-промысловой экспедиции XVII в., найденные у северо-восточных берегов Таймыра

Приблизительно в 54 милях к юго-востоку от этого мыса экспедиция стала на зимовку и из плавника построила на берегу бухты Симса избу. По крайней мере три человека погибли во время зимовки. Потом часть зимовщиков на лодке переплыла на северный остров группы Фаддея (к востоку от бухты Симса) и, вероятнее всего, также погибла.

В 1975 г. отечественный полярный географ В.А. Троицкий, проводивший летом 1971 г на месте находок раскопки и затем анализ документов XVII в., предложил другую версию происхождения обнаруженных у северо-восточного побережья Таймыра предметов: вероятно, эти вещи принадлежали экспедиции, которая в 40-хгг. XVII в. на двух кочах вышла в море с грузом пушнины, собранной в бассейне Лены, и направилась на запад. У северо-восточного побережья Таймыра одни за другим потерпели крушение оба коча, а оставшиеся в живых мореходы проследовали на юг, пытаясь выйти в обитаемые места.

Подтверждением этой гипотезы служит множество мехов, обнаруженных на берегу бухты Симса, а также отсутствие среди найденных вещей предметов, предназначенных для массового обмена на меха или для снабжения промысловых зимовий. В книгах и документах XVII в. неоднократно сообщается о плаваниях судов с грузом собранной пушнины – «меховой казной» – из устьев Колымы, Индигирки, Яны и других рек северо-востока Сибири к устью Лены. Н. Витсен – голландский географ того времени – в своем сочинении «Северная и Восточная Татария» писал о плавании русских в XVII в. к Таймыру с востока.

В свете всего этого версия В. А. Троицкого является более обоснованной, чем ранее высказываемые. Но в любом случае таймырские находки свидетельствуют о героических плаваниях русских торговцев и промышленников в тяжелейших ледовых условиях в первой трети XVII в. в таких районах Арктики (северо-западной части моря Лаптевых), где до этого не проходили другие суда.

Почему лейтенант В. В. Прончищев и его жена похоронены рядом в полярной земле

Первые инструментальные съемки побережья моря Лаптевых провели российские военные моряки во время Великой Северной экспедиции 1733–1743 гг., общее руководство которой осуществлял В. Беринг. В конце мая 1735 г. в Якутске были спущены на воду суда, построенные для отрядов экспедиции: дубель-шлюпка «Якутск» и бот «Иркутск». Двухмачтовый «Якутск» имел длину 70 футов, ширину 15 футов и осадку 7 футов (соответственно 21; 4,5 и 2,1 м).

Командиром «Якутска» Беринг назначил лейтенанта Василия Васильевича Прончищева, его помощником – штурмана Семена Ивановича Челюскина. В составе команды было до 50 моряков, в том числе геодезист Никифор Чекин, подлекарь и иеромонах. Прончищева в плавании сопровождала его 22-летняя жена Татьяна Федоровна. Безусловно, это был необычный шаг для жены военного моряка. Когда экспедиция В. Беринга отправилась в Сибирь, то и самого Беринга, и некоторых офицеров, матросов и солдат сопровождали жены и даже малолетние дети. Но в полярное плавание отправилась вместе с мужем одна Т. Ф. Прончищева.

B. В. Прончищев был опытным моряком. В 1718 г. он окончил Московскую школу математических и навигацких наук и 16-летним юношей был направлен для дальнейшей службы на Балтику. В 1722–1723 гг. плавал по Каспию, участвовал в Персидском походе Петра I, а затем вновь служил на кораблях Балтийского флота. В январе 1733 г. он был назначен в экспедицию В. Беринга, в связи с чем «написан» из штурманов в лейтенанты.

C. И. Челюскин родился около 1700 г. в семье мелкопоместных дворян Калужской губернии. В 1714 г. он стал воспитанником Московской школы математических и навигацких наук, а затем учился в Санкт-Петербургской морской академии. В 1728 г. был зачислен во флот подштурманом и служил на кораблях Балтийского флота. В 1733 г. его произвели в штурманы и включили в состав экспедиции В. Беринга.

В конце июля 1735 г. «Якутск» в сопровождении дощаников – речных гребно-парусных судов – с запасами продовольствия поплыли вниз по Лене и 2 августа достигли острова Столб, где начиналась Ленская дельта. Чтобы выйти в открытое море, Прончищев направил дубель-шлюпку по Быковской протоке на юго-восток, так как поиски фарватера в Крестяцкой протоке, ведущей прямо на запад, не увенчались успехом. Согласно предписанию, выданному В. В. Прончищеву, он должен был описать морской берег между устьями Лены и Енисея. Для этого-то дубель-шлюпке и надлежало обойти полуостров Таймыр с востока на запад.

Только через 5 суток «Якутск» стал на якорь в устье Быковской протоки. Здесь продовольствие перегрузили с дощаников на дубель-шлюпку, и она пошла в обход дельты на запад, встречая в море отдельные полосы битого льда. Впервые выполненная Прончищевым съемка позволила обозначить на карте дельту Лены.

К концу августа погода резко ухудшилась, похолодало. Дубель-шлюпка подошла к устью Оленька. Видя, что зима вот-вот наступит, Прончищев решил остаться там на зимовку. К тому же корпус судна дал сильную течь. Командир «Якутска» ввел судно в реку и подошел к селению Усть-Оленёк. На берегу из плавника были построены две избы, в которых и зазимовали. Во время зимовки несколько человек, в том числе и сам Прончищев, заболели цингой. Тем не менее ему удалось собрать у местных жителей – эвенков, якутов и русских – немало сведений о прибрежной полосе моря на запад от Оленёкского залива. Они же сообщили лейтенанту о рудных месторождениях на Анабаре.

Хотя в 1736 г. Оленёк вскрылся в обычное время – в июне, выйти в море удалось только 3 августа, так как лед стоял у самых берегов Оленёкского залива. Через сутки «Якутск» подошел к устью Анабара. Прончищев отправил на берег Н. Чекина и поручил ему выполнить съемку реки и найти руду, о которой рассказали местные жители в Усть-Оленьке. Чекин возвратился на судно через неделю с образцами породы. В дальнейшем они были исследованы членом академического отряда экспедиции В. Беринга, академиком Иоганном Георгом Гмелиным, который не обнаружил в них ценных металлов.

От устья Анабара судно повернуло на север, но сразу оказалось во льдах. Только через 10 суток В. В. Прончищев смог добраться до входа в Хатангский залив. Он прошел вдоль побережья острова, названного уже в XX в. в честь русского промышленника и исследователя Арктики Никифора Алексеевича Бегичева. Прончищев не заметил пролива, который отделял остров от побережья Таймыра, решив, что это полуостров.

«Якутск» проследовал далее на север вдоль восточного берега Таймыра. За островами Петра, открытыми Прончищевым, берег полуострова простирался далее на запад. Сильный туман помешал морякам определить точное число и размеры открытых островов. 18 августа судно достигло залива Фаддея, который весь был покрыт гладкими льдами. За входом в залив, вдоль берега, протянулась полоса припайного льда, простиравшаяся вплоть до островов Самуила, также открытых Прончищевым (теперь острова Комсомольской Правды).

С борта дубель-шлюпки не было видно южного берега залива Фаддея, поэтому Прончищев посчитал, что перед ним устье реки Таймури. На самом деле оно находилось значительно западнее. В. Беринг в докладе о плавании В. В. Прончищева указал: «И августа 18 числа прибыли к реке Таймуре и от оной реки подошли великия острова, меж которыми островами и берегом великий стоит лед, и к тем островам и подле берегу проходу никакова не нашли».

На следующий день «Якутск» прошел мимо островов Фаддея, расположенных у входа в залив Фаддея, и островов Самуила. От них тянулась полоса невзломанного льда. Судно продвинулось вдоль кромки льда на северо-запад, а к полуночи его сжало льдами. Моряки «видели впереди себя и по обе стороны лды великия, стоячия, а в море видимы были носящия лды и так часто, что не токмо дубель-шлюпке и на лотке пройтить невозможно». По льдам бродило много медведей («…якобы какая скотина ходит», – писал в отчете о плавании С. И. Челюскин).

Больной Прончищев, уже не поднимавшийся с постели, собрал «консилиум» и после совета с Челюскиным и унтер-офицерами решил возвращаться назад и искать подходящее место для зимовки.

Итак, «Якутск» впервые в истории инструментального описания побережья моря, позднее названного в честь братьев Лаптевых, поднялся до параллели 77°29 с. ш. и находился совсем недалеко от самой северной точки Азии. В память об этом знаменательном событии мыс северо-восточного побережья Таймыра назван мысом Прончищева.

Маршруты экспедиций В. В. Прончищева в 1735 и 1736 гг.

На следующий день после того, как «Якутск» лег на обратный курс, море стало покрываться тонким льдом. Из-за штиля идти приходилось на веслах, с трудом преодолевая сопротивление льда. Наконец задул северный ветер, поднялась волна и взломала льды. Дубель-шлюпка под парусами направилась к югу.

23 августа судно подошло к Хатангскому заливу. Моряки, посланные на берег в разведку, не обнаружили никакого жилья. Челюскин, командовавший судном вместо больного Прончищева, решил идти к старому месту зимовки в устье Оленька, куда и добрались через 6 суток. В день подхода судна к устью реки В. В. Прончищев скончался. Сильные ветры несколько дней не давали дубель-шлюпке войти в реку, по которой уже шел осенний лед.

Только 6 сентября команда смогла похоронить усопшего командира. А через 5 суток скончалась от цинги и горя Т. Ф. Прончищева. Ее похоронили рядом с мужем. На их совместной могиле моряки поставили высокий деревянный крест. Эта могила сохранилась до наших дней.

Подвиг В. В. и Т. Ф. Прончищевых не забыт в России. 10 июля 1999 г. вертолет Федеральной пограничной службы России высадил около поселка Усть-Оленёк участников историко-археологической экспедиции, организованной московским клубом «Приключение» и газетой «Московская правда» под патронажем Главнокомандующего Военно-морским флотом, адмирала флота Владимира Ивановича Куроедова при поддержке дальней авиации ВВС, ФПС и Правительства Республики Саха (Якутии).

Экспедиция исследовала захоронение четы Прончищевых, восстановила памятный крест на могиле, собрала материалы для дальнейшей реконструкции прижизненного облика героических супругов.

Превратности судьбы X. П. Лаптева

После смерти В.В.Прончищева командовать «Якутском» стал С. И. Челюскин. Он поставил судно на зимовку и отправил В. Берингу в Якутск подробный доклад о плавании в 1736 г.

В декабре того же года С. И. Челюскин и Н. Чекин выехали из Усть-Оленька в Якутск с журналами, картами, отчетами и образцами горных пород с Анабара. В Якутск они прибыли только в конце июля 1737 г. Судовые журналы и карту района прошлогодних описей Челюскин передал лейтенанту Д. Я. Лаптеву, который и доставил их в Санкт-Петербург.

В сентябре боцманмат Медведев привел из Усть-Оленька «Якутск», и под руководством С. И. Челюскина моряки занялись ремонтом корпуса, такелажа и парусов. Они готовили дубель-шлюпку к новым походам. А в декабре 1737 г. Адмиралтейств-коллегия постановила продолжить работы по съемке побережья Сибири к западу и востоку от устья Лены «с наиприлежнейшим старанием». Одновременно взамен скончавшегося В. В. Прончищева начальником отряда был назначен лейтенант Х.П.Лаптев.

X. П. Лаптев был незаурядным моряком, но служба у него складывалась явно неудачно. В 1718 г. 18-летним юношей он поступил во флот гардемарином и через 8 лет был произведен в мичманы. В 1734 г., во время действий русского флота под Данцигом, фрегат «Митау», посланный на разведку (на котором служил Х. П. Лаптев), обманным путем захватили французы.

Получилось так, что французский флот за несколько дней до этого выступил на стороне польского короля Станислава Ленинского, воевавшего с Россией, о чем не знал командир «Митау». После обмена пленными все офицеры «Митау» были приговорены судом к смертной казни за сдачу корабля без боя. Только после дополнительного расследования в 1736 г. все осужденные были помилованы и им возвратили прежние чины.

В 1736 г. X. П.Лаптев плавал на кораблях Балтийского флота, а затем был послан на Дон «для изыскания удобнейшего к судовому строению места». В 1737 г. он был назначен командиром придворной яхты «Декроне», но узнав, что требуются офицеры для участия в полярной экспедиции, попросил назначить его туда. Ходатайство мичмана удовлетворили. X. П. Лаптева произвели в лейтенанты и назначили командиром отряда, который должен был описать морское побережье между устьями Лены и Енисея.

В феврале 1738 г. X. П. Лаптев встретил в Санкт-Петербурге своего двоюродного брата Д. Я. Лаптева, который состоял в чине лейтенанта в экспедиции В. Беринга с 1735 г. и прибыл в столицу с журналами, картами и отчетами о проведенной описи арктического побережья в 1736–1737 гг.