Текст книги "Гардар. Книга четвертая"

Глава 25

Повелители – сильнейшие маги Гардара. Люди, овладевшие тайнами Искусства магии, нашедшие в ней свой, уникальный путь. Они встали в один ряд с архимагами павшего Артилиса, сравнялись с помощниками самой Создательницы. В современном мире не существовало силы, которая могла бы им хоть что-то противопоставить. Сражения двух Повелителей редки и навечно входят в историю, оставляя после себя шрамы на теле мира. Шрамы длиной в десятки километров.

Таким Повелителем, прожившим сотни лет, видевшим крушение Артилиса, был и Шалодар. Великий маг, настолько сроднившийся с самой магией, что ему больше не нужны были заклинания. Хватало одного лишь желания. Повеления.

Сейчас этот великий маг, Повелитель Эфира, третий человек в Гардаре… бежал. Бежал изо всех сил, чувствуя, как колет в боку, а сердце колотится о рёбра. Выругавшись, он «пожелал». Напомнил телу, что большая его часть – это и есть сама магия. Что бегущую в жилах кровь с таким же успехом может заменить чистая магия, и оно будет продолжать жить. Что ему до колотья в боку? Подействовало: тело опомнилось, дышать стало легче. Жаль, тучность его никуда не делась.

Мелькали перекрёстки подземного города, тут и там бились за камнем Источники, наполняя пространство волнами магии. Не будь всего этого, и Шалодар давно бы сократил путь, пробивая себе прямую дорогу. Мелькнул последний пост, без слов расступившийся, и Шалодар влетел в пещеру Врат.

Здесь царила суета: огромный зал оказался набит десятками людей. В доспехах, камзолах, криво застёгнутых рубахах. Над головами плыл гул голосов.

С досадой Шалодар заметил светлую макушку ученика. Ротарин его опередил. Скорее всего, не уходил к себе или лёг спать в ближайшем свободном помещении. Фанатизм Ротарина его раздражал и во время ученичества, но то, как тот быстро стал архимагом, лучше всего говорило: любимый ученик отлично совмещал страсть к магии со страстью к жизни. Он, Шалодар, беспокоился зря.

Впрочем, сейчас его беспокойство имело под собой другую, строго определённую и явно видимую причину. И без погружения в потоки магии Шалодар ощущал, как они лениво ворочаются, сходя с места. Какие ещё нужны тонкие и чуткие наблюдения, подсчёт знаков у самых Врат, чтобы повысить точность измерений? Мир менялся на глазах, и это мог ощутить любой, в ком магии набралось хотя бы на мастера.

Шалодар глубоко вдохнул:

– Молчать!

В наступившей тишине отчётливо стал слышен сухой треск. Словно кто-то сидел у груды тонкого хвороста и непрерывно ломал его, готовя растопку. В какой-то мере так и было: треск шёл от колонн в центре пещеры. От пространства, ограниченного ими, каменным полом и архитравом. От самого перехода.

Из толпы вынырнул мужчина в доспехах и шлеме, готовый к бою. Один из тех, кто и должен находиться сейчас здесь. Взгляд Шалодара скользнул по горжету: вернее, тот, кто должен был обеспечить здесь порядок.

– Майор! – рявкнул Шалодар, но замолчал.

Вспомнил. Вспомнил себя на месте майора. Большая часть солдат даже не маги. А вокруг, как говорится, куда ни плюнь, либо мастера, либо магистры магии, а то и вовсе архимаги. И каждый из них формально носит армейское звание, и немалое. Тут остаётся лишь применять силу. Расслабились все. Его, Шалодара, приказы игнорируют. А он уже давно не безвестный лейтенант.

Голос Шалодара накрыл всю пещеру, достиг свода, отразился вниз, оглушая и давя, неся в себе толику повеления:

– Всем! Персоналу покинуть Врата. Охране – следовать приказам.

Майор лишь скрежетнул зубами, разворачиваясь. Первого же, кто начал что-то ему возмущённо рассказывать, пихнул в грудь и обложил, не стесняясь в выражениях. Но таких безумцев, готовых ослушаться Повелителя, нашлось мало. А тех, кто имел сейчас право здесь быть, охрана знала в лицо.

Спустя десять минут пещера стала лишь многолюднее. Но теперь вместо галдящей толпы магов пространство заполнялось молчаливыми солдатами. Бренчали доспехи, звучали гулкие шаги строевых големов да раздавались короткие команды. А из тоннелей всё продолжали течь людские реки. Бригада усиления добралась через лабиринт туннелей до Врат. Окружала их ровными рядами щитов, нацеливала копья, поднимала над собой Сигны. Первые ряды занимали строевые големы, похожие, словно близнецы. Тут и там среди них возвышались вдвое большие щитовые големы, а в глубине строя среди людей осторожно двигались приземистые големы третьего вида, несущие в себе Истоки. Страховка. Выходы из пещеры сейчас тоже надёжно перекроют.

Шалодар продолжал вглядываться во Врата. Теперь треск сопровождали световые разряды между колоннами, на уши всё сильнее давил низкий гул. Десятки Источников, сотни окружающих Врата Истоков сейчас отдавали им энергию. Мана, которой хватило бы, чтобы обеспечить нужды всей столицы, уходила в никуда. Бесследно и бесполезно.

Ротарин, стоявший у правого плеча Шалодара, озвучил очевидное:

– Мало. Не удерживаем.

Они вдвоём перевели взгляд на человека слева, так и оставшегося для Шалодара безымянным. Тот понял молчаливый вопрос, ответил на него, не снимая руки с амулета эфирной связи:

– Увеличение барьерной составляющей продолжается. Ступени такта те же.

Шалодар скривился. Он, создатель изначальной формулы, отлично знал, что скрывается за её сухими знаками. В Астрале один за другим исчезали оазисы. Время такта – это время, нужное для перемещения от одного к другому и уничтожения. Пока удаётся отыграть это самими Вратами, вливая в них ману и используя не по назначению. Но гул, которого быть не должно, говорил лишь об одном…

– Предел подпитки.

Шалодар кивнул в ответ на новое сообщение. Слишком велико плечо, не с таким коэффициентом полезного действия пытаться удержать барьерное равновесие. Оазисы в Астрале и Врата в самом Гардаре не сравнить – столько маны не найти во всём Гардаре. Стражи настроены серьёзно. Рагнидис был прав, а он, Шалодар, ошибался.

– Учитель?

Шалодар взглянул в глаза ученика. Они, лучше всех разбирающиеся в созданных ими же формулах перехода, за последние дни так и не пришли к единому выводу. Когда в дело вступают те, кто являются самой основой формул, и начинают играть не по правилам, то кто поручится за результат?

Маяки Зелона заставили Шалодара и Ротарина пересмотреть гипотезу порталов, но выводы из следствий не давали однозначного решения. Особенно тогда, когда их используют так, как сейчас. Если прав он, Шалодар, то пробой будет один. Гигантский. Прямо здесь. Уменьшенная копия Таттвы прямо в центре земель Гардара. Если же прав Ротарин, то пробои будут разбросаны на огромной площади. Что лучше? Кто выйдет из пробоя? Зря Рагнидис прислал сюда их обоих. Бесполезно. Лучше бы Ротарин и дальше сидел в своей лаборатории. Или стоял сейчас на границе провинции.

Шалодар глухо приказал:

– В строй, архимаг.

Ротарин опустился на колено, ударил кулаком в грудь:

– Слушаюсь, Повелитель.

На ноги он поднялся уже покрытым амулетной бронёй. Если Врата выплеснут врагов, то Истоки, питавшие Врата, будут быстро уничтожены. Но за спинами солдат все Источники этих пещер. И он, Шалодар, ни разу за последние две сотни лет не сходившийся в серьёзной схватке, постаравшийся, чтобы его имя стёрлось из людской памяти. Да, он не Страж, но рядом с ним двенадцать архимагов и шесть сотен закалённых Зелоном солдат.

Безымянному магистру он приказал:

– В строй. Передай… Пусть используют Маяк.

Глава 26

В сотне шагов от точки исчезновения Ильмара на месте недавней пустоты засиял огромный зелёный огонь. Там из ничего соткалась знакомая фигура в ярко-синей котте. Гравой.

Через мгновение он словно шагнул сквозь воздух, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от меня. Белые глаза сияли, делая лицо похожим на маску. Рука взметнулась, указывая в сторону от меня, на юг.

– Равновесие мира нарушено. Появилась копия Таттвы, – я не успел даже открыть рта для вопроса, как Гравой припечатал: – Плевать. Там есть, кому ими заняться. Проблема там.

Теперь рука указывала мне за спину, на север. Обернувшись, я увидел похожее, только меньшее зарево. То, о котором Ильмар ничего не сказал и о котором в споре с ним я забыл.

– Это слишком близко к Храму. Тех, кто там появится, не провести обманками оазисов. Они пойдут к сердцу мира.

Я недоверчиво протянул:

– И вы пришли сюда за моей помощью?

– Помощью?

Глаза Гравоя, его белые глазницы стали ярче, словно в них загорелся бесцветный огонь.

– Велика ли будет от тебя помощь? Я пришёл тебя спасти. Той волны тёмных, что идёт от малой Таттвы, хватит, чтобы стереть тебя и не заметить. Их там тысячи.

Стиснув зубы, я смолчал. Хотелось спорить, не соглашаться, но есть мои желания, а есть правда. И Гравой прав: даже три сильных голема мало помогут, если на меня выйдет по-настоящему крупный отряд. И одной тысячи для меня слишком много.

Гравой покачал головой:

– Хотя ты не один захотел мне помочь. Я уничтожил их оазисы, оставляя тёмным лишь одно направление. А тебя отправлю к ним, и поглядим, что у вас получится за моей спиной.

Я вскинул голову, вглядываясь в Гравоя. Что? Стоило ли мне ругаться с Ильмаром, чтобы через час оказаться рядом с ним?

Неожиданно колонна, находившаяся впереди и справа от меня, полыхнула так, что глазам стало больно. Проморгавшись, я увидел на её капители огромный, размером в человека шар пламени. Плямя словно билось в невидимые мне стенки, бесновалось и пыталось вырваться. Я оглянулся на Гравоя:

– Вы хотите отправить тёмных в Гардар?

– Что за глупости? – Гравой оборвал меня. – Это путеводный огонь Астрала. Он связан с этим пластом, при чём здесь твой любимый Гардар?

– Не знаю. Мне так сказали.

– Бред. С чего Орае говорить такую чушь? Этот огонь превратит все ближайшие окрестности в отдельный мир и, наоборот, притянет тёмных сюда, не даст им обойти меня и добраться до Сердца.

– Вы здесь один? Почему?

– А ты как думаешь? – рука Гравоя указала на север. – Потому что там так много врагов, что они тысячами прорываются сюда. Законы пласта сбоят, кто-то… – Гравой замолчал, раздражённо скомандовал: – Довольно болтовни. Иди ко мне.

И я едва не шагнул, опомнившись лишь в последний миг. Послал мысль-приказ:

– Ко мне!

Хорош бы я был, собираясь помочь и оставив свою силу здесь. Гравой нахмурился, но смолчал. Даже тогда, когда я остановил ритуал улучшения и бросился к колонне, он всего лишь предупредил:

– Не вздумай её коснуться.

Я кивнул на ходу, примерился и использовал уже проверенный способ разрушения псевдокамня. Он осыпался песком, открывая хрусталь Истока. Это вышло быстро, но я и сам ощущал, как уходит время: зарево с обеих сторон лишь разгоралось. К Гравою я шагнул вместе со своими големами и Истоком… Шагнул, но не дошёл: мир передо мной дрогнул, и очередной шаг я сделал словно сквозь огромную паутину. Она коснулась лица, на долю секунды преградила путь и порвалась, бесследно исчезая. Я начал шаг на камне, а закончил его, провалившись по щиколотку в песок. Ощущение паутины на лице смыла волна Эфира, пронзила виски болью, заставив споткнуться и зашипеть.

Впереди, у самого горизонта, в небо поднималась огромная дуга тёмно-синего цвета. Налившись сиянием, она ярко выделялась на фоне горящего алым неба. Я уже видел такое, и не только в иллюзиях о дне Вторжения. Я видел это своими глазами и уже понял, что передо мной. Сейчас дуга уменьшится, рухнет вниз, превращаясь в полноценный портал между мирами, и выпустит из себя сотни тёмных.

Дуга засияла. Тёмно-синий сменился ярким, режущим глаза свечением. Потухла. Опустилась…

И почти не стала меньше.

Потрясённый, я переводил взгляд от одного края приземистой дуги к другому. Сколько здесь по фронту? Два, три, четыре? Портал шириной в четыре километра. Если такие и видели в день Крушения, то не осталось выживших, которые передали бы потом воспоминания. Вот уж точно: «А чем я смогу здесь помочь?»

Суматошно принялся оглядываться: здесь точно не помешали бы хоть какие-нибудь, но руины. Но вокруг был лишь песок. И люди на нём. Один, два… Спохватившись, раскинул «Сеть». Двенадцать человек. Немало народа собралось, чтобы доказать свою силу Киру Нелиду. Принялся выискивать Ильмара, но безуспешно. Зато, к своему удивлению, обнаружил Ораю Занд, которую считал не посвящённой в его план. Выходит, это не то место, где Ильмар собирался сражаться с тёмными?

Я снова принялся озираться, но на этот раз глядел на горизонт. То свечение неба, что было за порталом, оказалось единственным. Значит, мы и впрямь переместились на север. Выходит, на севере был Храм Создательницы и Врата в Гардар. А мы сейчас оказались между обоими прорывами тёмных и Храмом. Если здесь, где зарево было меньше, открылся портал такого размера, то на что надеялся Ильмар, зовя меня на юг, к большому зареву? И как он повторил шаг Гравоя сквозь воздух?

Вдалеке, ближе к порталу, а не к нам, возникла точка. «Сеть» подсказала: Страж.

Глава 27

Страж повернулся к нам, и я в то же мгновение вывесил перед собой «Око», чтобы увидеть его лицо. Гравой. В этом и так не было сомнений, но не убедиться я не мог. Он повелительно поднял руку, и меня толкнуло в спину тугой волной воздуха. Позади вершину холма словно срезало, создавая площадку, и там открылся ещё один портал. Тоже знакомый мне – не какая-то там нить-зародыш, которую ещё нужно почуять и открыть, а полноценный готовый пробой. Чёрная клякса, медленно вращающаяся в воздухе. Такой, какие я закрывал не меньше десятка раз, разве что размером раз в шесть больше.

Невольно я поёжился, ожидая, что сейчас он потянет из меня эмоции и воспоминания. Это всегда было неприятно, заставляло торопиться с закрытием пробоев и ненавидеть их. Но… Ничего не происходило. Ни малейшей эманации, ни единого невидимого щупальца, без особых проблем проникающего сквозь защиту от ментала. Да и пусть внешний вид портала оказался привычен, не возникало ощущения…

Торопясь убедиться, я нырнул в Сах, и мир магии заслонил собой мир реальный. Прорыв был виден и здесь, но точно так же не ощущался: не выглядел спрутом, сочащимся мерзкой энергией, тёмный портал не тянул из меня ману и эмоции скользящими по коже шершавыми и холодными пальцами.

И дело явно не в том, что я теперь не младший мастер и на меня надета амулетная броня – ведь всё это ничуть не улучшило защиту от Эфира. Скорее, причина в том, что этот пробой открыт в Астрале, руками Стража, да и глядел я на него с другой стороны.

Впрочем, на самом деле здесь и сейчас – с закрывающим горизонт гигантским межмировым пробоем – это совершенно не важно. Важно то, зачем Гравой вообще открыл его здесь.

Приманка. Где-то там, за горизонтом, город Стражей. Тот, что я видел лишь мельком. Но в городе стоит Храм, а в нём вторая часть Чертогов с Сердцем мира. Гравой дал тёмным гораздо более близкую цель: к чему уходить за горизонт в пески, когда здесь, на вершине бархана, есть путь в Гардар? Готовый, манящий.

Я отвернулся от портала, взглянул на Гравоя. Пора всё же отвыкать говорить о Гардаре в такие моменты. И дело даже не в чувствах Стражей. Они и впрямь правы: Гардар – лишь часть мира, как и этот пласт Астрала. Все минувшие века и Стражи, и воины Гардара защищали весь Артилис. Павший, разрушенный, но всё ещё висящий шаром в небе над нашими головами. Или лежащий костями скал под ногами. Тонкости уже не важны. Особенно здесь и сейчас.

Я глядел в спину удаляющегося от нас Гравоя, который неспешным шагом шёл к поднявшейся над горизонтом арке портала. Вернее, это так выглядело для меня. Для него же, подходящего всё ближе, межмировой пробой наверняка закрывал полнеба и нависал над головой, грозя раздавить.

В другое время я усмехнулся бы подобной мысли. Уничтожить Стража?.. Но не сейчас, когда он остался один перед этим сияющим заревом.

И тут же я оскалился, выбрасывая из головы эту глупую мысль. Кто сказал, что он один? Здесь, за его спиной, мы – птенцы Рагнидиса. Мы тоже защитники Сердца и Артилиса.

Я видел, как мои старшие товарищи по училищу растягивались в стороны, готовясь встречать врагов. Глядел, как ко мне идёт Орая. Она не стала подходить вплотную, крикнула, когда между нами оставалось ещё с десяток шагов:

– Твоя задача – охранять портал. Трезво оценивай силы. Помни, что на той стороне тоже не пусто. Патрули, гарнизоны. Им не привыкать, а на метку такой мощи поднимут всю провинцию.

Я кивнул. Поглядим. Я големщик и не так уж связан ограничениями резерва. Главное, чтобы враг в одном сражении оказался не слишком силён, а уж с его числом, растянутым во времени, можно побороться. Орая скривилась, слова явно давались ей с трудом:

– Если начнут давить, уходи в пески. На север. Рано или поздно доберёшься к Вратам… Ну… ты понял.

Теперь скривился я. Отлично: она, значит, и не задумывается о бегстве, а мне сообщает даже направление, куда я должен драпать. Значит, на меня будут давить, а на них, первую линию – нет?

Орая замолчала, а я ударил себя в грудь кулаком:

– Раиду Опилу!

Отвечать Орая не стала, лишь кивнула, перед тем как развернуться. Как бы коротко мы ни говорили, но остальные уже успели занять свои места и принялись активировать Истоки. Они оказались у всех, и я отстранённо заинтересовался – они нужны им для чего-то ещё, кроме брони? Кто из них привык глотать сырую ману, кто пользуется для боя, кроме стихийных, другими разделами Искусства? Тут же сам себе и ответил: Орая, к примеру. Она же что-то говорила о защите своего оазиса.

Между фигурами птенцов оказалось почти по две сотни метров, и всё равно они не перекрыли всю ширину арки пробоя. Если активация Истоков отлично ощущалась с такого расстояния, то вот всё остальное без «Ока» оказалось почти неразличимо, но ближайшие ко мне птенцы явно использовали полевые Печати. Всё же учителя у нас были одни и те же, и никто не упускал возможности сделать себя сильнее.

Поняв, что пришла пора и мне готовиться к встрече врага, я бросил быстрый взгляд по сторонам. Гвардеец чуть вперёд и вправо, Солдат ближе к пробою и влево. Паука, как самого быстрого из них, оставил на месте: он успеет куда угодно. А мне лучше поспешить к середине склона соседнего бархана, чуть более низкого, чем тот, что с порталом.

Я разбежался, набирая скорость, и полез вверх, отталкиваясь от сползающего под ногами песка своими «Змеями». Ещё и ещё раз. Достаточно. Вот здесь.

Остановившись, я принялся руками отшвыривать песок в сторону. Раз, другой – и ямка для схрона готова. Минута возни с заклинанием – и хрустальный шар Истока оказался заключённым в скорлупу псевдокамня. Плохая защита, но лучше, чем ничего. Получившееся красноватое яйцо я опустил в подготовленное ложе, прикрыл тонким слоем песка. Коснувшись рукой верхушки, активировал Исток. А после просто съехал вниз по склону на заднице, словно в детстве со снежной горки – только в этот раз вместо одобрительных криков приятелей в спину меня толкала первая волна сырой маны.

Вовремя. Едва я лёгкой трусцой добежал до големов, как на меня обрушился басовитый звук, что-то среднее между оглушительным раскатом грома и звоном разбившегося стекла. Всю огромную ширину арки пробоя на миг завесила сплошная пелена разрядов молний, и оставалось только удивляться, что я сначала услышал звук, а затем увидел их.

Через мгновение мне стало не до размышлений о таких мелочах. Сначала я не понял, что вижу: показалось, что по красному песку от портала поползла тёмная тень, лохматясь неровным краем. Спохватившись, вывесил перед собой «Око». Одного его оказалось мало: тень приблизилась, обрела глубину, объём – и только. Впрочем, я уже знал, что с этим делать, и создал ещё одно «Око». Изображение в воздушной линзе искажалось и дрожало, но позволило различить детали. Это наплывали тысячи тварей, тварей совсем не астральных. Тёмные. Создания того мира, армию которого Тёмный Демиург бросил на Артилис в этот раз.

Это делается незамысловато. Пленные из разных миров описывали всегда один и тот же способ создания простейших солдат: охотничьи команды прочёсывают леса, вылавливая всех опасных зверей. Затем их ждёт ритуал преобразования, и если я преобразовывал материалы, пусть и бывшие когда-то живой плотью, то тёмные делали это с живыми существами. Хотя и цель они преследовали другую: подчинение. Зверь получал ментальный поводок, который переписывал его поведение, заставлял служить интересам Демиурга. Тёмный пробой становился старшим членом стаи, и всё существование зверя с этого момента посвящалось его охране и убийствам тех, кого можно найти в окрестностях.

Ритуал также и менял самих зверей, даровал им возможность поглощать ману. Простой способ получить создание, которое за несколько месяцев станет в разы больше, сильнее, выносливее. Путь, которым редко шли даже химерологи Зелона, не говоря уже о химерологах Гардара: слишком много побочных эффектов. Способ хорош, чтобы быстро создать армию слабых тварей, которых обуревает жажда убийства. Но те же зелонцы буквально за несколько лет извели почти всю живность в своих лесах и стали выращивать насекомых.

У тёмных же были целые миры, которые их Демиурги не боялись опустошить ради сражения с нами.

Сейчас на Гравоя мчались тысячи бывших волков, медведей, огромных ящериц, кошек и собак. Десятки видов существ. Ничтожные по силе враги, способные победить только числом.

Но не Стража.

Он не сделал ни единого жеста, но за одно мгновение тысячи зверей рассыпались пеплом. Таким знакомым мне мелким чёрным пеплом, который ветер день за днём уносил с моей ритуальной площадки.

Каковы пределы повелений? Гравой и впрямь повелел их плоти измениться? Приказал рассыпаться пеплом? Или в один миг сжёг врагов невидимым пламенем?

Я не знал. Но красный песок стал чёрным – буквально за полмгновения, когда все, кто появились из портала, погибли. Однако поток зверей и не думал прекращаться, они всё так же выплёскивались из синей плёнки портала и мчались вперёд, взметая над собой клубы чёрной и красной пыли, смешивая прах сородичей с песком Астрала.

Очнувшись, я убрал «Око». Я не Страж, меня легко задавить и мощью, и числом, так что пора и мне озаботиться своим будущим. Когда-то давно, создавая Гвардейца, я добавил в его тело якоря, которые могли помочь мне в поддержании огромной и долговечной Печати. Первый раз использовать их довелось в сражении в Виатире. Одноразовые, они тоже бросили свою помощь на чашу победы нашего сборного отряда. Я даже пытался восстановить их в походе по Зелону, выкраивая для них время и материал, но закончил только в Мармаре. Сейчас бы они очень пригодились, не оставь я их в пещере Врат. Не знаю уж, в чём было их отличие от эспадона, но сейчас мне приходилось выкручиваться без них, потому что их восстановление я разменял на круг оборонительных постаментов вокруг путеводного огня Астрала.

Теперь, оставшись без усиления якорей, без продления срока жизни Печати, без возможности полноценного совмещения нескольких в одной, я мог выбрать либо усиление своих атак, либо усиление своей защиты. Сейчас не время использовать личные, не такие стабильные переделки Печатей. Кто пройдёт две линии обороны и доберётся до меня? Сильный одиночка или множество слабых?

Уже готовый начать сплавлять песок линиями Печати, я нерешительно замер. Снова создал «Око» и опять развернулся к Гравою. Сейчас я даже не видел врагов: пространство между Гравоем и порталом словно закрыла буря. Сплошная тёмно-красная пелена.

На моих глазах из неё вывалился зверь и продолжил бежать, как ни в чём не бывало. Пять, десять, двадцать прыжков, а он всё не рассыпался пеплом. Я изменил кривизну воздушной линзы, отдаляя изображение, и скользнул взглядом вдоль всей пелены. Вот, вот и вот – Гравоя огибали десятки зверей. Это ответ на мой вопрос, только попробуй пойми, что он означает. Что позволило этим зверям выжить после повеления? Сила? Сомнительно. Необычные свойства или защита? Против Повелителя? Очень натянуто. Число? Какой выбрать ответ на этом экзамене?

Мысль о том, что виной тому слабость Гравоя, я старательно гнал от себя. Ильмар сказал, что Гравой – сильнейший в своей фракции. Пусть он десятки раз перенёсся от оазиса к оазису, собрал здесь всех нас, что-то там ещё сотворил между делом, но какое это имеет значение? Даже то, что путеводное пламя стало в разы сильнее – ведь Стражи часть пласта Астрала, их энергия бесконечна. Они не могут устать…

Я поспешил оборвать размышления: мне не нужен вывод о Стражах, меня ждут враги и решение о Печатях. Мой выбор – защита себя и големов. А ещё я понял, как незаметно, всего за несколько месяцев службы, привык к амулетной связи. Сейчас передать бы остальным магам, чтобы этих слабых зверей пропустили ко мне. К чему тратить ману, когда есть големы?

Но я этого сделать не мог. Даже до Ораи, ближайшей ко мне, докричаться не сумею. Ещё несколько минут, пока звери преодолевали полосу песка между Гравоем и магами, я надеялся, что старшие товарищи догадаются сами. Не догадались. Вот от одного разошлось голубое кольцо, рассёкшее врагов. Вот другой встретил бегущих десятками «Копий». Но хотя бы экономит ману, пользуясь простейшими заклинаниями. При виде этого огромного портала первое, что приходит на ум, – это мысль о количестве врагов.

Мысли мелькали отдельно от магии, не мешая мне правильно размещать Печать. И вдруг… Меня оглушило, бросило на колени от ужасающего треска, будто великан над головой разорвал небо на две половины. Звук рвущейся небесной материи обрушился на барханы и ползающих по нему букашек, заставляя их вжаться в песок.

Меня – так точно. Первое, что мне вспомнилось, когда я сумел прийти в себя от боли в ушах, – атака зелонских архимагов на защитный купол фемы. Вот только здесь не было ни купола, ни фемы, ни зелонцев.

Не было и новых врагов. «Сеть» исправно работала, сообщая, что и тёмным не поздоровилось. На ногах остался лишь Гравой, всё так же превращающий всё перед собой в пепел.

Звук повторился, но на мне уже висело заклинание, защищающее от воздушного удара. Сам не понял, как я так быстро сплёл совсем непростое заклинание. Впрочем, оно помогло не сильно: меня всё равно качнуло. Дело явно не только в самом звуке, так что следующей я применил к себе защиту от магии. Ту самую, что всего лишь немного искажает чужие плетения, отъедает вложенную в них ману.

Но третьего удара не последовало. Вместо этого я увидел, как огромная арка портала принялась уменьшаться: проседать по высоте и резко подбирать края. Теперь крайние точки моих старших товарищей оказались даже дальше, чем нужно, надёжно перекрывая фронт тёмных. Портал стал меньше, как минимум, на треть. Отлично работает путеводный огонь, теперь многокилометровое полотнище межмирового перехода выглядело не так внушительно, и Гравою будет легче.

По склону поползла моя тень, убегая от голубого сияния на красном песке. Я резко обернулся, готовый ударить заклинанием. Никого. Но клякса пробоя в Гардар, и без того немалая по размеру, на глазах увеличивалась. Да ещё и озарялась по краям знакомым синим свечением. Точь-в-точь как гигантский портал перед Гравоем.

Что с пробоем? Он всё ещё ведёт в Гардар или из него сейчас тоже ринутся тёмные? На меня? В спину остальным птенцам и Гравою?