Текст книги "Юлий Цезарь. В походах и битвах"

Осада Цезарем Алезии есть такое мастерское дело древней полиорцетики и в таком ярком свете выставляет при этом превосходство римских войск и особенно высоких военных дарований Цезаря, что заслуживает несколько подробного и обстоятельного описания.

Алезиа (Alesia, ныне Mont Auxois, близ Sainte-Reine, к с.-з. от Flavigny и к с.-в. от Sémur, в департаменте Сôte-d'Or) была расположена на вершине отдельной, высокой горы или овальной плоской возвышенности, между двумя речками (ныне Oze и Ozerain), обтекавшими гору с севера и юга и впадавшими невдалеке на западе в третью речку (ныне Brenne). Местность впереди Алезии, к западу, образовала равнину, длиною около 3 т. шагов (геометрических), а с остальных трех сторон была окружена горами, одинаковой вышины с тою, на которой был расположен город, и пересеченными несколькими глубокими лощинами (ныне с севера – между селениями Menestreux-le-Pitois и Bussy-le-Grand, с востока – Mont Pévenelle и близ сел. Darcey, а с юга – Mont Druaux, близ Flavigny).

Цезарь, обозрев местность и расположение Алезии и войска Верцингеторикса, нашел, что расположение последнего было неприступно, но не признал невозможным запереть его на горе, окружив укрепленными линиями, и принудить его либо удалиться вовремя, либо подвергнуться всем последствиям неизбежного голода. Армия Цезаря состояла из 10 легионов (около 50 т. чел.), набранной у германцев конницы (по Аппиану Александрийскому – 10 т. чел.) и вспомогательных галльских войск, а всего от 60 до 70 т. чел. У Верцингеторикса же было, по показаниям историков, до 80 т. чел. войск. Наполеон I сомневается в этом, потому что Алезия была городок небольшой и кроме войск вмещала в себе также и своих постоянных жителей. Во всяком случае, по сказанию истории, Цезарь с 60 т. войск решился обложить в Алезии Верцингеторикса с 80 т. войск – пример, неслыханный в военной истории и в истории осад, так как известно, что осаждающий, для успеха осады крепости, должен быть по крайней мере вдвое сильнее осажденного. Но эта-то несоразмерность сил и возвышает еще более смелую решимость Цезаря, которого высокое искусство в исполнении имело решительные успех и влияние в отношении не только к судьбе Алезии, Верцингеторикса и галльских войск, но и целой Галлии.

Прежде всего Цезарь занял окружающие Алезию горы с севера, востока и юга несколькими легионами в отдельных укрепленных лагерях. В то же время он назначил направление контрвалациояной линии вокруг горы, на которой была расположена Алезия, и места 23 четвероугольных высоких земляных укреплений.

Едва были начаты эти работы, как Верцингеторикс двинулся с своею конницей на западную равнину. Тут произошел весьма упорный бой между галльскою и римско-германскою конницами: последняя отразила и опрокинула первую в беспорядке и с уроном.

Когда высокие укрепления были построены, Цезарь приказал соединить их, сообразно с местностью, сильно укрепленными линиями. Но это было сопряжено с огромными затруднениями и трудами: почва была очень неудобна для земляных работ и, сверх того, пересечена высотами и лощинами на весьма большом пространстве, а именно – более 11 т. шагов (геометрических, около 7 ½ верст) в окружности. Пока войска производили работы, часть их должна была постоянно оставаться под оружием для противодействия галлам, расположенным под стенами города. Наконец, много труда и времени потребовалось также для сбора в окрестностях материалов, нужных для работ.

Верцингеторикс, видевший с вершины горы работы Цезаря и понявший цель их, не отважился однако еще вовремя отступить с своим войском из-под стен Алезии, дабы не быть разбитым на походе, а решился оставаться при Алезии, соотечественников же своих побудить к скорейшей помощи ему. Для этого он отослал свою конницу, содержать которую для него было очень трудно, и поручил ей представить племенам Галлии необходимость как можно скорее освободить его от обложения, потому что продовольствия у него было не более как на 30 суток. Так как римские линии не были еще вполне довершены, то галльская конница, в числе 15 т. чел., и успела спастись без труда. Верцингеторикс же с оставшеюся пехотой покинул свой лагерь и заперся в городе. Наполеон I и это также находит очень трудным и сомнительным, так как у Верцингеторикса все еще оставалось около 65 т. войск, сверх жителей Алезии.

Цезарь, узнав от пленных и перебежчиков о намерениях Верцингеторикса, убедился в трудности своего предприятия и в необходимости вследствие того еще значительно усилить свои укрепленные линии. Для этого он приказал вырыть в 400 футах (геометрических) впереди них глубокий ров, в 20 футов глубины и ширины, с отвесными боками, а вынутая земля образовала вал для защиты войск от метательного оружия. В 400 футах позади этого передового рва находилась контрвалационная линия, с двумя параллельными рвами в 15 футов глубины и ширины. Из них внутренний ров был наполнен водою, проведенною из двух речек, обтекавших Алезию. За ним был устроен вал в 12 футов вышины, с парапетом, амбразурами и древесными стволами и ветвями, утвержденными на гребне вала. Вал был фланкируем высокими укреплениями, построенными на расстоянии 80 футов одно от другого.

В то же время Цезарь приказал устроить точно таким же образом, и циркумвалационную линию, в окружности не менее 14 т. футов, для предохранения себя от нападения галлов со стороны поля.

Но и все это Цезарь признал еще недостаточным и, для крайнего затруднения подступов к линиям, изобрел тройную преграду. Он приказал: во‐первых, впереди каждой линии устроить ров в 9 футов глубины, с тыном из заостренных древесных стволов, укрепленных на дне рва; во‐вторых, впереди этого рва устроить волчьи ямы в 8 рядов, в шахматном порядке, на 3 фута расстояния одну от другой, с толстыми заостренными бревнами на дне, прикрытыми сверху травой и хворостом, и наконец, в‐третих, впереди волчьих ям рассеять во множестве, по всей местности, железные крючья, прикрепленные к врытым в землю толстым кольям (шострапы).

Труднодоступные высоты и лощины вокруг Алезии, по направлению линий, чрезвычайно затрудняли работы. Однако, несмотря на это и на громадность работ, протяжение их в длину и ширину (контрвалационная линия имела в окружности около 7 ½, а циркумвалационная – около 9 ½ верст) и количество употребленных материалов (в ближайших лесах недостало дерева, и нужно было добывать его все далее и далее), Цезарь говорит, что успел совершенно обложить Алезию и обеспечить самого себя со стороны поля, трудами 60 или 70 т. войск – в течение около 40 дней! Он имел такое доверие к своим легионам, что мог бы с ними – как часто говаривал – перевернуть небо! В Риме работы его вокруг Алезии возбудили такой восторг, что там говорили, что смертный человек едва ли отважился бы предпринять их, но только одно божество могло совершить оные!

Между тем галлы собрали до 240 т. чел. пехоты и 8 т. чел. конницы, под предводительством 4 избранных вождей, но, как ни спешили, не могли прибыть к назначенному Верцингеториксом сроку (до истечения 30 дней), что привело осажденных в совершенное отчаяние. Нуждаясь в продовольствии, они обдумывали уже самые отчаянные предприятия и выслали из города всех лишних и бесполезных людей, но Цезарь не пропустил их.

Наконец, только через 6 недель (42 суток) после выхода конницы, вспомогательное галльское войско явилось в виду Алезии и заняло высоты с юго-западной стороны (близ нынешнего селения Mussy-la-Fosse), в расстоянии 4 т. футов от римской циркумвалационной линии. Цезарь называет эти высоты Collis exterior (внешние высоты, в отличие от внутренних, занятых римскими линиями). На другой день вся галльская конница, поддержанная стрелками, легкими войсками и позади их всею пехотой, двинулась на западную равнину между двумя речками. Цезарь, приняв все нужные меры для обороны этой части линий, двинул всю свою конницу против галльской. Произошел упорнейший бой, продолжавшийся от полудня до вечера, без особенного успеха с той и с другой стороны. Но наконец, германская конница общим, дружным ударом сломила и опрокинула галльскую. Однако галлы не лишились бодрости и всю ночь готовились к решительному приступу к той части циркумвалационной линии, которая была обращена к западной равнине: приготовляли лестницы, фашины, косы и крючья для срывания тына и т. п. и еще до рассвета двинулись на приступ. В то же время и Верцингеторикс произвел вылазку против частей контрвалационной линии, расположенных в лощинах. Но тщетны были все усилия галлов с той и с другой стороны, и с восходом солнца галлы с обеих сторон отступили.

Только тогда внешние галлы догадались, что они напали на самую сильную часть римских линий, и послали знающих людей обозреть всю окружность этих линий. К северу от Алезии они нашли высокий холм, на вершине которого римские войска не могли провести циркумвалационную линию и были вынуждены расположить ее на легком скате этого холма (между Menestreux-le-Pitois и Bussy-le-Grand), так что вершина холма значительно господствовала над нею и весьма способствовала нападению на нее. Вследствие того в следующую же ночь для этого отправлены были 60 т. галльских войск, под предводительством одного из 4 вождей, Вергасиллауна. Последний, при восходе солнца, предпринял решительное нападение, и в то же время главные силы галлов развернулись в боевом порядке на равнине против западной части римских линий, а Верцингеторикс произвел сильную вылазку из города и стремительно напал на римские линии, левее Вергасиллауна, с северной стороны.

Самое сильное нападение было произведено со стороны Вергасиллауна, и не без успеха, так что римские войска (легионы Антистия и Каниния) начинали уже уступать превосходству сил. Цезарь послал им в подкрепление Лабиена с 6 когортами и приказанием сделать вылазку, если б он не был в состоянии ограничиться обороной, а против Верцингеторикса послал Брута (сына) с 6 и легата Фабия с 7 когортами, и сам двинулся за ними с другими подкреплениями и едва успел поддержать бой, так сильно напирали и упорно сражались галлы Верцингеторикса. Отсюда он обратился на подкрепление Лабиена, с большим трудом удерживавшегося против Вергасиллауна, и приказал большей части своей конницы выйти из линий и напасть на атакующих галлов Вергасиллауна с тыла. Между тем и Лабиен успел притянуть к себе слева – из линий на равнине, против которых главные силы галлов стояли в бездействии и не предпринимали ничего, – 38 когорт. Присоединив их к себе, Лабиен произвел вылазку одновременно с конницей. Произошел упорнейший бой, который римская конница решила в пользу римлян, нападением на галлов с тыла. Тогда Цезарь обратился со всеми силами против Верцингеторикса. Последний совершил чудеса храбрости, но, видя отражение Вергасиллауна и бездействие главных сил, был вынужден отступить и, собрав свои войска, объявил, что они могут выдать его лично, если хотят сдаться на выгодных условиях. И они сдались, но были проданы в рабство, а Верцингеторикс взят в плен и впоследствии; в большом триумфе Цезаря в Риме следовал за его победной колесницей (что поставляют в упрек Цезарю, не почтившему в лице Верцингеторикса героя, хотя и несчастливого).

Так кончилась эта знаменитая осада Алезии, в которой высокое искусство Цезаря и необычайные доблести римских войск – с одной стороны, и бездействие главных сил галльского вспомогательного войска, в самую решительную минуту, несмотря на необыкновенные подвиги мужества и храбрости, оказанные Вергасиллауном, Верцингеториксом и их войсками, – с другой стороны, решили судьбу не одной только Алезии и осады ее, но и целой Галлии и войны в ней. Осада Алезии окончательно сломила сопротивление галлов, и хотя они после того пытались еще производить частные восстания, но главная сила их уже была сокрушена, уничтожена – и через год Галлия вполне покорилась римлянам.

Рассматривая вообще военные действия в Галлии в этом, 7-м году войны в ней, нельзя не заметить, что никогда в целую эту войну, галлы не проявили такого необыкновенного напряжения сил. В месяц времени они собрали с 40 племен, из числа всех 85, обитавших в Галлии, 240 т. войск, которые, с 80 т. обложенными в Алезии, составляли 320 т. чел., против 60 т. войск Цезаря! И положительно можно сказать, что только одни отличные качества и доблести Цезаревых войск, и особенно высокие дарования и искусство его самого, а с другой стороны – недостаток согласия и умелости галлов, спасли Цезаря и его армию от величайшей опасности. Как ни отлично были устроены им укрепленные линии, но если бы главные силы галлов произвели решительное нападение на них с запада, одновременно с нападением Вергасиллауна с северо-запада и Верцингеторикса с севера, то положение Цезаря и его армии могло бы быть весьма опасным, и из осаждавшего он мог бы сам обратиться в осажденного. Но, в конце концов. необыкновенное искусство его и мужество его войск одолели превосходную числом и храбрую, но дурно устроенную и управляемую вооруженную силу галлов – и повели к громадным военным и политическим результатам, как увидим ниже.

По этой причине вообще этот 7‐й год войны Цезаря в Галлии есть важнейщий и замечательнейший из всех восьми, во всех отношениях, и стратегическому, и тактическом, и полиорцетическом. Особенно замечательны по искусству соображения и исполнения: 1) движение Цезаря из нарбонской области чрез Севенские горы к границам земель арвернов и оттуда лично в земли лингонов, где он сосредоточил свои войска на фланге и в тылу Верцингеторикса; 2) движение его от Агендика к Веллаунодуну, Генабу, Новиодуну и Аварику, который осадил и взял; 3) движение его от него по р. Элавер к Герговии, которую осадил, а по снятии осады ее – обратно через реку Элавер и р. Лигер в земли эдуитов и сеннонов и к Агендику, близ которого соединился с Лабиеном; 4) движение его чрез земли лингонов в земли секванов, для сближения с Нарбонскою областью, и по разбитии Верцингеторикса, преградившего ему путь и отступившего к Алезии, – к этому городу, который осадил, взял и тем положил конец походу и, можно сказать, всей войне в Галлии. Все эти 4 движения и действия вовремя их одинаково замечательны высоким искусством соображений и исполнения.

Верцингеторикс был в этом году достойным противником Цезаря и изобличил замечательные военные дарования, соединенные с качествами храброго воина и искусного полководца. Особенно замечателен план его избегать боя с Цезарем в поле и выморить римскую армию голодом, опустошая край. Но затем он сделал важную ошибку, отступив от этого плана и отважившись на открытый бой с Цезарем, а быв разбит в нем, позволил осадить и взять в плен себя в Алезии. Галлы проявили в этом году чрезвычайное напряжение сил, выставив более 300 т. войск, против 60 т. чел. римских, но, при всем своем нравственном возбуждении и одушевлении, не обладая хорошим военным устройством и тактическим образованием и, главное, не имея надлежащих между собою единства и согласия, не могли одолеть 60 т. отличного римского войска, храброго, превосходно устроенного, опытного, закаленного в трудах и боях и предводимого таким великим полководцем, как Цезарь, и принуждены были покориться. Таким образом превосходство отлично устроенного, хотя и слабейшего числом, римского войска и высокое искусство его полководца вполне восторжествовали над неустроенным, хотя и превосходным в силах, храбрым и предводимым искусным вождем, народным ополчением, словом – искусство вполне восторжествовало над простою, грубою силою.

По взятии Алезии Цезарем все восставшие галльские племена снова покорились ему, и он расположил свою армию на зимних квартирах. Лабиена с 2 легионами и всею конницею он послал в земли секванов (Franche-Comté), на востоке, Фабия и Минуция Базилия с 2 легионами – в земли ремов (Rheims), на северо-востоке, Антистия Регина с 1 легионом – в земли эдуитов и бойев (Nivernais), Секстия с 1 легионом – в земли битуригов (Berry), тех и других – в средине Галлии, Каниния с 1 легионом – в земли на нижней Гарумне (ныне Гаронна, в Rоuеrgue), на юго-западе, а Цицерона и Сульпиция, для сбора продовольствия, первого – в Кабиллон (Chalons-sur-Sаône), а второго – в Матиско (Macon), на р. Арар (Саоне). Таким образом он расположил главные свои силы на востоке, северо-востоке и в средине Галлии, а часть сил (1 легион) – на юго-западе; сам же лично расположился в Бибракте (Autun).

Цезарь желал и надеялся дать своей армии необходимый ей отдых на зимних квартирах, после перенесенных ею в 52 г. трудов. Но в начале зимы он узнал, что галлы замышляли новое восстание, только на других, нежели в 52 г. основаниях. Именно – они полагали, что если бы общие, соединенные силы их и не были в состоянии сопротивляться Цезарю, то армия его во всяком случае была бы поставлена в большое затруднение, если бы война вспыхнула снова в нескольких различных местах Галлии в одно время, что не позволило бы Цезарю иметь достаточно ни времени, ни войск, ни взаимной связи между ними, для того чтобы везде одолеть галлов. При этом последние надеялись, что ни одно из их племен не откажется от необходимых жертв для восстановления своей прежней независимости. Такого рода план галлов мог бы быть очень опасным для Цезаря и его армии, если бы между галлами были единство, согласие и искусный предводитель, такой, например, каким был Верцингеторикс. Но как ни того, ни другого, ни третьего не было, то план галлов мог только кончиться неудачей, к большему еще вреду для них. Притом, пока они еще только замышляли это и готовились к тому, Цезарь, узнав об этом, немедленно решился быстро предупредить исполнение ими своих замыслов. Поручив своему квестору М. Антонию охранение зимних квартир, он быстро двинулся в последний день 52 года с конницей из Бибракты (Autun) в земли битуригов (Berry), где был расположен 12‐й легион. Притянув к себе ближайший 11‐й легион и оставив 2 когорты для охранения тут зимних квартир, он быстро двинулся внутрь земель битуригов, запретив своей передовой коннице жечь жилища жителей, как для того, чтобы этим расположить последних к себе, так и для того, чтобы самому себе не затруднить способов продовольствования в краю. Вступление его в земли битуригов было так внезапно и неожиданно, что битуриги, вовсе не готовые еще к восстанию, и не помышляли о сопротивлении, а искали только спасения в бегстве. Но Цезарева конница, рассеясь по всему краю, часть бежавших перехватила, а другой отрезала все пути в земли соседних племен. Таким образом, без боя и кровопролития, Цезарь защитил и поддержал приверженцев римлян, а на противников последних навел такой страх, что они покорились ему, выдали заложников и встретили со стороны Цезаря великодушное и кроткое обращение с ними. Это так подействовало на все соседственные племена (бойев, эдуитов, мандубиев и др.), что и они последовали примеру битуригов и все было кончено в самое короткое время.

Затем Цезарь выдал своим войскам чрезвычайные денежные награды (по 200 сестерциев или около 15 рублей, каждому рядовому воину и по 2000 сестерциев или около 150 рублей, каждому центуриону), за необыкновенные усилия и труды их в предыдущие осень и зиму, и распустил их по квартирам, а сам возвратился в Бибракту на 40‐й день по выступлении из нее.

Но уже 18 дней спустя (в конце февраля 51 года) битуриги прислали к нему просить его помощи против карнутов (Chartres). Немедленно притянув к себе 6‐й и 14‐й легионы Цицерона и Сульпиция из Кабиллона (Chalons) и Матиско (Macon) на р. Арар (Sаone) в землях секванов, он двинулся с ними в земли карнутов. Последние бежали из своих городов и селений и с большим трудом искали, чем прокормиться в это еще суровое время года. Расположив свою тяжелую пехоту в Генабуме (Orleаns), Цезарь приказал легкой пехоте и коннице пройти чрез земли карнутов по всем направлениям и, так как они нигде не встретили сопротивления, то оставил оба легиона, под начальством легата Требония, в землях карнутов, а сам отправился в Дурокортор (Rheims), в землях ремов. Причиною этого было то, что он получил отсюда известия о сборе белловаками (Beauvais в Beauvoisis, к с.-з. от Парижа), одним из храбрейших племен, вместе с их соседями, ополчения под предводительством белловака Коррея и атребата (Arras) Коммия, с целью нападения на союзное с ремами племя суэссонов (Soissons). Так как ремы были союзниками римлян и оказали им большие услуги, то Цезарь счел долгом поспешить на их защиту. Вторично притянув к себе 11‐й легион, а также один из легионов Лабиена, он двинулся с ними к границам земель белловаков, а легату Фабию с его двумя легионами приказал идти к границам земель суэссонов. Остановившись на границах земель белловаков, он послал в эти земли свою конницу для разведания и узнал от нее, что белловаки, покинув все свои жилища и оставив в них только не способных сражаться людей для наблюдения за римлянами, сами, со всеми соседними племенами, в составе общего союзного ополчения из всех способных сражаться людей, расположились на одной горе, окруженной болотами, а тяжести свои скрыли в ближайших лесах. Кроме того Цезарь узнал, что союзные галлы имели многих вождей, возбудивших их к восстанию, но что из них Коррей был главным, а Коммий отправился за вспомогательными войсками германцев, и наконец, что вожди галлов единогласно положили: в случае если у Цезаря было, как они полагали, только 3 легиона, то вступить с ним в бой, если же более 3 легионов, то оставаться в своем лагере и отрезать Цезарю все способы добывания продовольствия и фуража, которые без того в это время года ему очень трудно было добывать. Из всех этих сведений Цезарь заключил, что восставшие галлы составили очень разумный и с их положением сообразный план действий. Поэтому он положил на нем самом основать собственные свои действия и, выдвинув вперед только 3 из своих 4 легионов, тем побудить галлов к нападению на него. Вследствие того он двинул вперед 7‐й, 8‐й и 9‐й легионы, составленные из старых и опытных войск и на которые он мог вполне положиться, за ними – все тяжести, а за тяжестями в самом хвосте – 11‐й легион, составленный из отборных молодых воинов. Всем старшим частным начальникам войск он сообщил и объяснил свои намерения и дал согласно с тем приказания.

Галлы, не ожидавшие его наступления, взялись за оружие, но не вышли из своего лагеря. Цезарь же, найдя его очень выгодно и сильно расположенным, стал против него также в весьма сильно укрепленном лагере, с валом в 12 футов вышины, двумя рвами в 15 футов ширины и глубины и с многими 3‐ярусными башнями, которые соединялись мостами и крытыми ходами. Устройством таких сильных укреплений он имел целью показать галлам вид, будто очень озабочен обеспечением себя, но вместе с тем и действительно усилить свою небольшую армию против превосходного числом и силой неприятеля и надежнее производить около лагеря фуражировки.

В таком расположении обе стороны оставались несколько времени, ведя с переменным успехом малую войну между обоими лагерями. Успехи, приобретенные галлами как при этом, так особенно против римских фуражиров и прикрывавшей их галльской союзной конницы, и прибытие Коммия с 500 чел. германской конницы – все это возбудило в галлах чувство гордости и уверенности в успехе, но не надолго. Цезарь, видя, что ему нельзя было ни атаковать, ни обложить галлов в их лагере, приказал легату Требонию присоединить к себе 13‐й легион легата Секстия и с тремя легионами, усиленными переходами присоединиться к нему, Цезарю. А между тем, в одном из ежедневных частных дел с обеих сторон отряд германской пехоты, вызванной Цезарем из-за Рейна, имел смелость перейти вброд через болото и преследовать галлов до самого их лагеря, а это произвело во всех галлах чувство беспокойства и страха. Вскоре затем весть о приближении Требония с его легионами еще более усилили это чувство и заставили галлов, из опасения одинаковой с жителями и войсками Алезии участи, помышлять уже только о скорейшем удалении своем. Выслав до рассвета вперед всех своих стариков и больных и все свои тяжести, они утром двинулись за ними из своего лагеря, оставив впереди него несколько войск для прикрытия своего отступления и задержания римлян.

Цезарь приказал тотчас навести через болото мосты, двинул через них легионы на гору, где был расположен лагерь галлов, и следовал далее в боевом порядке. Галлы, не смея в виду его продолжать отступления, остановились в намерении обороняться в случае его нападения, а Цезарь с своей стороны разбил лагерь и выстроил войска свои впереди него, в боевом порядке. Тогда галлы прибегли к хитрости: собрали все имевшиеся у них запасы соломы и фашин, разместили и зажгли их впереди всего фронта своего лагеря и, под прикрытием огня и дыма, их, ночью отступили со всею возможною поспешностью.

Цезарь, узнав об этом, послал вслед за ними всю свою конницу, но с большими предосторожностями, и сам с пехотой двинулся вслед за конницей. Галлы, отступая быстрее, нежели римские войска следовали за ними, вскоре снова расположились в весьма выгодной позиции, поставив части своей пехоты и конницы в разных местах скрытно в засады.

Вскоре Цезарь узнал, что Коррей с 6000 человек пехоты и 1000 человек конницы отборных войск скрытно расположился в засаде в таком месте, куда полагал, что римляне вышлют фуражиров, так как в этом месте было большое обилие в продовольствии и фураже. Вследствие того Цезарь двинул вперед конницу с стрелками, для прикрытия фуражиров, и сам с легионами последовал за конницей. Последняя вскоре открыла галлов на окруженной лесом поляне, шагов в тысячу длины и ширины и ограниченной глубокою речкой. Римская конница двинулась против галлов, а римская пехота со всех сторон – на поляну. Коррей сначала показался только с частью своих войск и напал на римскую конницу, которая оборонялась, но не отступила. Тогда Коррей выступил из своей засады со всеми своими войсками и принудил римскую конницу к отступлению. Римские стрелки поспешили на помощь ей, и бой, сделавшись общим, продолжался без решительного успеха до тех пор, пока Цезарь не прибыл с легионами. Тогда Коррей положил отступить, но нашел все пути к отступлению уже отрезанными, и войска его бросились во все стороны врассыпную, но были преследованы и почти все истреблены, а сам Коррей, не хотевший ни уступить, ни сдаться, защищался с отчаянием и был убит.

Затем Цезарь перешел через реку и двинулся прямо против лагеря галлов, расположенного в одном переходе. Туда уже достигла весть о поражении и смерти Коррея, и восставшие галлы, видя, что не могут долее сопротивляться Цезарю, отправили к нему послов с изъявлением покорности и просьбы о пощаде и заложников в верности. Коммий же бежал в Германию.

Цезарь, объявив им, что они сами были виновниками всех бедствий и зол, постигших Галлию в предыдущем и этом годах, несмотря на то, простил их, а затем все другие восставшие племена последовали примеру белловаков и также изъявили покорность.

Тогда Цезарь мог уже считать себя вполне победителем галлов, так как ни одно из племен их уже не могло, казалось, помышлять о восстании и сопротивлении. А потому он разместил свою армию по квартирам, квестора М. Антония с 11-м легионом он оставил в главной квартире Бибракте, Фабия с 25 когортами послал в Рутению (Rouergue), где, как известно было, некоторые племена были в вооружении и легат Каниний Ребил с двумя легионами был недостаточно силен для удержания их в повиновении, а легата Лабиена с 12-м легионом – в римские колонии в Верхней, или Северной Италии, для охранения их от вторжения пограничных народов.