Текст книги "Юлий Цезарь. В походах и битвах"

Отправляясь по окончании предшествовавшего похода, в Цизальпинскую Галлию, Цезарь отрядил легата своего Сервия Гальбу с 12-м легионом и частью конницы в земли нантуатов, верагров и седунян {Верхний и Нижний Валлис (Valais)} для открытия и обеспечения прямого и кратчайшего военного сообщения и вместе свободного торгового пути между Цизальпинскою и Транзальпинской Галлией чрез Верхние Альпы {из Милана чрез Симилон и Сен-Бернард в долину Роны (Наполеон I)}, где дотоле торговля производилась с большими опасностью и пошлинами. После нескольких удачных для Гальбы дел с горцами и взятия им многих укрепленных городков, жители окрестного края просили мира, прислали заложников, и Гальба, поставив 2 когорты в земли нантуатов, с остальными войсками расположился на зимних квартирах в местечке Октодуре {ныне Мартиньи}, которое укрепил валом со рвом. Но через несколько дней верагры и седуняне, опасаясь совершенного покорения их римлянами, презирая малочисленность Гальбова отряда и надеясь легко истребить его, внезапно заняли вершины гор, окружавших Октодур, и со всех сторон напали на Гальбу, еще не совсем окончившего свои укрепления, После упорного и жестокого боя, продолжавшегося более 6 часов сряду, утомленные войска Гальбы уже с трудом могли держаться против превосходного числом неприятеля и подвергались опасности быть совершенно истребленными, когда, по счастью для них, Гальба имел благоразумие послушаться данного ему одним трибуном и одним примипилом совета, произвел из всех выходов в одно время вылазку и напал на неприятеля столь стремительно и неожиданно для него, что более 10 000 чел. положил на месте, а остальных обратил в бегство, преследовал и рассеял. Несмотря на такой важный успех, Гальба, не считая себя в этом краю в безопасности и нуждаясь притом в продовольствии, двинулся в земли нантуатов, а оттуда со всем своим отрядом в земли аллоброгов, где и расположился на зимних квартирах: Между тем молодой Красс, принявший, как сказано выше, покорность приморских племен Западной Галлии, расположился с своим легионом (3‐м) на зимних квартирах в землях андов (область Anjou) {по мнению Наполеона I, Красс расположился близ нынешнего Нанта на нижней Луаре} и для сбора продовольствия, в котором нуждался, отправил нескольких префектов и трибунов в земли евзубиев {Turpin de Crissé полагает, что это ошибка и что префекты и трибуны были посланы не к евзубиям, обитавшим близ нынешней Барселонетты, следовательно – слишком далеко, но к лексовиям, жившим в округе нынешнего Кутанса (Coutances)}, куриосолитов и венетов {венеты жили в нынешнем Морбигане (Morbihan), в Бретани; главным городом их был Дариориг (ныне Ванн, Vannes)}. Венеты были самым важным и значащим племенем всего Поморья, потому что имели большое число судов, на которых вели торговлю с Британией, были сведущее и опытнее всех соседей в морском деле и владели всеми гаванями поморья, что поставляло в зависимость от них всех чужеземных мореплавателей на океане. По поданному ими знаку все поморяне, опомнясь от первого страха, восстали против римлян, задержали посланных Крассом военачальников, уведомили его, что отпустят их, если он отдаст взятых заложников, а между тем единодушно положили отстоять свою независимость и ни за что не покоряться римлянам.

Уведомленный об этом Крассом, Цезарь приказал немедленно построить на р. Лигере (Луаре) морские суда, набрать в провинции (римской Галлии) гребцов и достать матросов и кормчих. Коль же скоро все это было исполнено и время года позволило, Цезарь сам прибыл в армию. Узнав о его прибытии, венеты и их союзники деятельно приготовились к обороне, собрали большие запасы хлеба в свои города и сколько можно более судов в венетских гаванях и заключили союз с озисмиями, лексовиями, наннетами, амбианами, диаблинтами, моринами и менапиями {все эти племена обитали в нынешних Бретани, Нормандии и отчасти Пикардии} и призвали на помощь также британцев. Не без основания возлагали они большую надежду на многие, весьма выгодные для них и невыгодные для римлян обстоятельства, которые должны были им значительно облегчить, а римлянам – затруднить ведение войны в их землях и водах. Большая часть городов, в которых были собраны главные военно-сухопутные и морские силы, средства и способы их, были расположены на берегу океана, на мысах и косах. Доступы к ним, а с тем вместе обложение и осада их были чрезвычайно трудны, с сухого пути – по причине приливов, а с моря – по причине отливов, весьма сильных и происходивших постоянно по два раза в сутки. Сверх того города венетов и их союзников были обеспечены, с сухого пути – трудностью продовольствования римлян в этом краю и невозможностью их, вследствие того, долго оставаться в нем, с моря же в особенности – решительным превосходством венетов и их союзников над римлянами во всех отношениях. Они превосходили их 1) и числом, и величиною, и постройкою, и вооружением, и управлением своих судов и 2) сведущностью и опытностью в морском деле вообще и в особенности отличным знанием прибрежных вод, отмелей, гаваней и островов, ветров, приливов и отливов океана – словом, всего, что касалось плавания в нем, несравненно более трудного и опасного, нежели плавание в Средиземном море, и что для плавания этого было необходимо, римлянам же вовсе не было известно, почему венеты и их союзники и были твердо убеждены, что римляне не извлекут никакой пользы из построенных ими судов.

Из этого видно, какие трудности предстояли Цезарю в войне с венетами и их союзниками. И эти трудности должны были еще увеличиться тем, что неминуемо повлекли бы за собою восстание, одного за другим, всех племен Галлии, как покоренных, так и не покоренных римлянами, но одинаково одушевленных ненавистью к римскому игу и любовью к независимости. Цезарь предвидел все это и, дабы разделить силы галлов, препятствовать составлению общего или по крайней мере сильного против него союза племен Галлии, и вместе с тем обеспечить свои фланги и тыл, благоразумно положил разделить собственные силы. С этою целью Лабиена с конницею он послал в земли тревиров (жителей нынешнего Трира с округом), Красса с 12 когортами и большим числом конницы – в Аквитанскую Галлию, а Титурия Сабина с 3 легионами – в земли унеллов, куриосолитов и лексовиев, первого – для удержания бельгов и зарейнских германцев, второго – аквитанских галлов, а третьего – племен Северо-Западной Галлии. Молодому Дециму Бруту он вверил начальствование над флотом и галльскими судами, которые собрал у пиктонов (ныне Poitou), сантонов (Saintonge) и других племен, бывших в мире с римлянами, и приказал ему сколько можно поспешнее плыть к берегам венетов. Сам же он со всею пехотою двинулся в земли последних.

Взяв несколько венетских городов и видя, что не может ни препятствовать спасению венетов из одного города в другой морем, ни тревожить их в этих переездах, Цезарь решился ждать прибытия своего флота. Как скоро он прибыл, венеты вышли навстречу ему с 20 отлично снаряженными и вооруженными судами. Суда Цезарева флота значительно уступали венетским в постройке и вооружении и имели на своей стороне только одно преимущество – то, что были вооружены острыми косами на длинных древках (вроде прежнего ворона, corvus). Римляне перерезывали этими косами снасти венетских судов и, тем лишая венетов возможности управлять своими судами, сцеплялись с последними и брали их рукопашным боем на палубах, в чем имели уже решительное над венетами преимущество. К счастью их, в то же время настало совершенное безветрие – и после упорного боя, продолжавшегося с утра до вечера, весь флот венетов достался в руки римлян. В этой крайности, не имея более никакого спасения, венеты покорились Цезарю – и он, в наказание их и для примера другим, продал всех их в рабство, а всех вождей их казнил – поступок жестокий, несправедливый, противный здравой политике и потому вовсе не делавший Цезарю чести.

Между тем Сабин, прибыв в земли унеллов {Le Cotentin или округ Кутанса (Coutance) в Нормандии}, расположился на удобных и выгодных для действий пункте и местности и тщательно укрепил свой лагерь. Вождь унеллов, Веридовикс, предводительствуя многочисленным союзным войском восставших жителей этой части Галлии: унеллов, авлерков {Le Maine в Нормандии}, эбуровиков, {Evrеux с округом в Нормандии}, лексовиев {Lisieux с округом в Нормандии.} и множеством присоединившихся к нему беглых преступников, воров и разбойников из целой Галлии, расположился милях в 2 (около 3 верст) от Сабина и беспрестанно предлагал ему бой. Но Сабин не выходил из своего лагеря, что и галлы, и наконец даже собственные войска Сабина приписали его малодушию и робости. А между тем Сабин, считая неблагоразумным и неосторожным вступать без особенно благоприятных к тому обстоятельств в бой с превосходным в силах неприятелем в поле, намерен был принудить галлов напасть на него в собственном его лагере. Для этого он убедил одного из находившихся в его отряде галлов, за щедрую награду, перебежать в стан Веридовикса и уверить последнего в страхе и робости Сабина и его войск и в намерении их в следующую же ночь тайно идти на помощь Цезарю, будто бы окруженному венетами и находившемуся в большой опасности. Обманутые этою ложною вестью, галлы Веридовикса бросились со всех сторон на высоту, на которой был расположен лагерь Сабина. Но войска Сабина, бывшие в полной готовности к бою, внезапно вышли из передних и задних ворота лагеря и, храбро напав на галлов, утомленных бегом на гору, с первого же удара опрокинули их, обратили в бегство и, живо преследуя, большую часть истребили. Вследствие этой победы все жители этой части Галлии {Нижней Нормандии} покорились Сабину.

В то же время Красс, запасшись продовольствием и усилясь вспомогательными пешими и конными войсками, набранными в пограничных с Аквитанией землях Толозы, Каркассона, Нарбона и других городов римской провинции, перешел через Гарумну (ныне Гаронна) и вступил в земли сотиатов {округ города Лектур (Lectoure) на р. Жер (Gers) в Гаскони}. Сотиаты двинулись ему навстречу с многочисленными пешими и особенно конными ополчениями, но после упорного и продолжительная боя были разбиты, и Красс осадил главный город их {Лектур}. Жители последнего были весьма искусны в подземной войне (по причине большого числа рудников в Аквитании) и потому оборонялись весьма долго; но наконец, видя все усилия свои тщетными, покорились и выдали Крассу оружие и заложников. Затем Красс двинулся в земли вокатов {округ города Базас (Bazas) на левой стороне нижней Гаронны в Гюйенне} и тарузатов {Тюрсан (le Tursan) или округ города Эр (Aire) на р. Адуре в Гаскони}. Эти два племени призвали в помощь большое число соседственных с Аквитанией испанцев и в том числе многих военачальников и воинов, служивших под начальством Сертория. Последние положили расположиться в лагере, укрепленном по-римски, и, не выходя из него, отрезывать Крассу продовольствие и ждать, чтобы голод принудил его удалиться. Но Красс, в избежание этого, немедленно и весьма благоразумно напал на их лагерь главными своими силами с фронта и флангов, а конницею и 4 когортами с тыла, где лагерь был слабее укреплен, и взял его приступом. Из 50 000 находившихся в нем аквитанцев и испанцев, ¾ были истреблены в лагере и в бегстве из него – и, устрашенная этою победою, большая часть племен Аквитании {тарбеллы (ныне округ города Дакс), бигерроны (округ Бигорра), вокаты, тарузаты, элузаты (pays dʼEuse, ауски (pays dʼAuch) и некоторые другие (все в Гаскони и частью в Гюйенне)} покорилась Крассу. После этого одновременного покорения венетов и племен Северо– и Юго-Западной Галлии Цезарь в конце лета двинулся с главными своими силами в земли моринов и менапиев {округ Булони и часть Фландрии и Брабанта}, которые одни из всех племен Галлии оставались непокорными и вооруженными и решились защищать свою независимость, ведя войну среди обширных лесов и болот, покрывавших их страну. Прибыв ко входу в леса {близ Теруанна (Terouaune), недалеко от Сент Омера, в Артуа}, Цезарь отразил неприятелей, напавших на него во время укрепления лагеря, в несколько дней с чрезвычайною скоростью вырубил обширное пространство лесов {Le Maine, Le Perche и округи городов Эвре (Evreux; и Лизие (Lisieux) в Нормандии} и, завладев скотом и частью тяжестей неприятеля, уже готовился проникнуть во внутренность лесов, когда наступившие проливные дожди принудили его прекратить дальнейшие работы и действия против моринов и менапиев и по разорении их земель и сожжении их селений и домов расположить свою армию на зимних квартирах в землях авлерков, лексовиев и соседственных с ними племен {при этом он подвигался вперед, постоянно прикрывая себя с фронта и флангов засеками из срубленных деревьев}, покорившихся перед тем Сабину.

Затем он отправился лично в Цизальпинскую Галлию. В этом походе особенных внимания и похвалы заслуживает разделение Цезарем своих сил, но успехами своими против венетов он был обязан более случаю и счастью, против племен Северо– и Юго-Западной Галлии – благоразумным, осторожным и искусным действиям Сабина и Красса, а против всех этих племен вообще – легкомыслию и необдуманной пылкости галлов, разъединению их племен, отсутствию в них единодушия, постоянства, правильного военного устройства и воинского порядка, при всей их многочисленности и храбрости, и решительному превосходству над ними отлично устроенной и одушевленной, хотя и малочисленной, римской армии. Что касается жестокости Цезаря против венетов, то она ничем не может быть оправдана, а поход против моринов и менапиев был несправедлив, бесполезен, имел целью только удовлетворить честолюбие Цезаря и кончился без успеха и особенной для Цезаря славы. Таковы мнения Наполеона I и прочих писателей о действиях Цезаря в Галлии в 56 году.

Зимою 56 года узипеты и тенхтеры – два германских племени, вытесненных свевами из своих земель на правом берегу нижнего Рейна {в округах городов Цютфена и Берга, или в нидерландской провинции Гельдерне и в прусской провинции нижнерейнской на правой стороне Рейна}, в свою очередь вытеснили соседственных менапиев из их земель по обеим сторонам нижнего Рейна {в Гельдерне на левой стороне Рейна и в Северном Брабанте}, причем в числе 430 000 душ переправились с правого берега этой реки на левый и вскоре, по приглашению галлов, надеявшихся усилиться ими против римлян, двинулись во внутренность Галлии по направлению р. Мозы (ныне р. Маас, Meuse).

При первом известии об этом Цезарь поспешил в армию и, узнав, что узипеты и тенхтеры дошли уже до земель эбуронов {в Люттихской провинции} и кондрузиев {в Намюрской провинции}, зависевших от тревиров, положил немедленно двинуться против них. Перед тем, однако же, он собрал знатнейших галлов и, не упрекая их в призвании узипетов и тенхтеров, не показав даже виду, что знает их козни, обошелся с ними весьма ласково, ободрил их и приказал им произвести набор конницы. Затем, запасшись продовольствием и взяв с собою 5000 чел. отборной конницы, он двинулся из земель авлерков, лексовиев и др. к р. Мозе {из Нормандии в р. Маасу}. По приближении его узипеты и тенхтеры выслали ему навстречу послов с объявлением, что, быв вытеснены из своих земель свевами, они ищут только других земель для своего поселения, в случае же нападения на них будут защищаться. Цезарь отвечал, что, доколе они будут в Галлии, он не окажет им помощи против свевов, что земель в Галлии дать им не может, потому что незаселенных не было, но предлагал им поселиться на землях убиян {округ Кельна}, звавших его именно в это время на помощь против свевов. Послы просили его по крайней мере не идти далее, пока они не воротятся с ответом, но Цезарь отказал в этом и продолжал свое движение, зная, что узипеты и тенхтеры отправили большую часть своей конницы {узипеты и особенно тенхтеры славились как отличные всадники} на левую сторону Мозы {в Южный Брабант и в Антверпенскую провинцию} для сбора продовольствия и хотели только выждать ее возвращения.

Находясь уже только милях в 12 (около 17 верст) от них, Цезарь снова встретил их послов с прежними же просьбами, в которых снова отказал. Тогда послы просили его по крайней мере 1) приказать передовой коннице его не нападать на узипетов и тенхтеров, 2) позволить им идти в земли убиян и 3) дать им три дня перемирия. Хотя Цезарь и не доверял им, однако обещал пройти не далее полумили (с небольшим полуверсты) до одного места, где была вода, коннице же своей приказал не нападать на узипетов и тенхтеров, а если они сами нападут на нее, то держаться до его прибытия. Но едва 800 чел. конницы, остававшихся у узипетов и тенхтеров, открыли Цезареву конницу, как немедленно сами первые напали на нее (должно полагать – по недоразумению), опрокинули ее и обратили в бегство, нанеся ей урон в 74 чел. {Причинами обращения в бегство 5-тысячной Цезаревой конницы 800 чел. конницы узипетов и тенхтеров, вероятно, были: во‐первых, отличные качества и внезапное нападение последней, а во‐вторых, оплошность первой и неспособность и ошибки ее начальников.} Но Цезарь приписал это злому и коварному умыслу узипетов и тенхтеров и положил не вступать более с ними ни в какие переговоры и, двинувшись против них, произвести на них нечаянное нападение. На следующее утро, когда он готовился выступить в поход, большое число узипетов и тенхтеров, имея в голове знатнейших вождей своих и стариков, прибыли в его лагерь для оправдания нападения предшествовавшего дня и для заключения перемирия. Но Цезарь отдал их под стражу и, построив армию в 3 линии, а конницу, пораженную накануне, поставив назади, быстро двинулся вперед и, пройдя 8 миль (11 верст с небольшим), напал на лагерь узипетов и тенхтеров {в Люттихской, а по иным – в Люксембургской провинции} совершенно неожиданно для них. Атакованные врасплох и лишенные вождей, они в страхе и беспорядке бросились бежать к устью Мозеллы (ныне р. Мозель) в Рейн, были преследованы Цезаревою конницею и большею частью истреблены ею либо потонули в Рейне, и только незначительное число их воротилось за Рейн, в том числе и большая часть их конницы, посланная за р. Мозу и не участвовавшая в бою.

{Взятие Цезарем неприятельских послов под стражу, нечаянное нападение его на узипетов и тенхтеров и жестокое истребление их, не сопротивлявшихся, но бежавших, и без различия возраста и пола, послужило – и не без основания – причиною строгого порицания Цезаря и в древние, и в новейшие времена, в несправедливости, явном нарушении народного права, коварстве и жестокости, ничем не могших быть оправданными и не приносивших Цезарю, равно как и кровопролитная победа его, особенной чести. Из современников Цезаря особенно восставал против этого строгий Катон, требовавший даже выдачи Цезаря узипетам и тенхтерам головою. В Новейшее же время все писатели, и в главе их Наполеон I, единогласно и строго порицают Цезаря.}

Затем Цезарь решил перейти через Рейн, по многим, как говорит, причинам, из которых главными, по его словам, были: во‐первых, намерение его доказать германцам, что римская армия смела и могла также переходить через Рейн, – внушить им страх вторжения в их собственную страну и раз навсегда удержать их от вторжений в Галлию, – во‐вторых, отказ сикамбров {многочисленный и сильный народ, обитавший по берегу р. Зиг (Sieg), к северу до р. Липпы, и следовательно занимавший большую часть нынешней Вестфалии, Надерборнский округ и графство Марк} германского племени, выдать Цезарю спасшуюся к ним и поставившую себя под их защиту конницу узипетов и тенхтеров, и, в‐третих, убедительные просьбы убиян подать им помощь против теснивших их свевов и обещание убиян доставить ему большое число судов для переправы через Рейн. Но эти причины были, как по всему кажется, только благовидными предлогами к прикрытию истинных честолюбивых видов Цезаря, побуждавших его перейти через Рейн и предпринять поход против германцев. Во-первых, должно сказать, что он не имел права переходить через Рейн и начинать новую войну с народом, не нанесшим никакого прямого оскорбления римскому народу, не нападавшим на Цезаря, не угрожавшим ему нападением, и притом Цезарь не был уполномочен на то, по закону, сенатом и народом. Столь же мало права имел он требовать выдачи конницы узипетов и тенхтеров от сикамбров, под предлогом будто бы конница побежденного им народа принадлежала ему. А что касается помощи против свевов, которой, по его словам, убедительно просили у него убияне, то здравая политика требовала, кажется, чтобы он не раздражал и не вооружал против себя главного и самого многочисленного, могущественного и воинственного народа Германии – свевов, которые могли причинить ему много забот и вреда в Германии и даже в Галлии. Власть римлян в этой последней стране была еще так мало утверждена, так ненадежна, а войск у Цезаря было, в соразмерности с пространством страны и необходимостью содержать ее в повиновении, так мало, что наступательные действия вне ее пределов, в соседственных странах, были одинаково вредны, опасны и следовательно невозможны как со всеми силами, так и с частью их, и оставалось только тщательно оборонять границы Галлии и препятствовать соседственным народам вторгаться в эту страну или подавать ее жителям помощь. Словом, Цезарю следовало, действуя внутри Галлии наступательно, на пределах ее ограничиться единственно обороною и не помышлять о наступательных действиях вне ее пределов. Но честолюбие его взяло верх над благоразумием и осторожностью, и, слепо веруя в свое счастье, он привел намерение свое в исполнение: перешел через Рейн и совершил 18-дневный поход против германцев, не имевший, однако, никакого важного и полезного для Цезаря результата и замечательный только по построению Цезарем моста через Рейн. По словам Цезаря, он отказал убиянам в предложенных ими судах, потому что признавал такого рода переправу не согласною с личным его и римского народа достоинством и предпочитал перейти по постоянному мосту, сколько ни трудно было построение его. Но нет, кажется, сомнения, что истинною причиною была осторожность, весьма благоразумная и похвальная: ибо очевидно, что постоянный мост мог гораздо лучше обеспечить и единовременный переход значительной части войск на правый берег Рейна, и отступление ее на левый, и действия, по произволу, наступательные и оборонительные, на том и на другом берегах, нежели переправа на судах, позволявшая переправлять войска и вводить их в бой лишь малыми частями, и главное – бывшая крайне ненадежною и даже опасною, особенно в случае неудачи и отступления, ибо галлы могли завладеть судами, и отрезав Цезаря от Галлии. Цезарь не хотел также переходить через Рейн и по мосту, поставленному на суда, ибо опасался разрушения оного галлами или разорвания водою. А потому он и построил, при слиянии р. Мозеллы с Рейном {на месте позднейшего города Конфлюенции (Confluentias, Confluentes), ныне Кобленц, а не в Бингии (ныне Бинген) и не в Могонциаке или Могунции (ныне Майнц), как полагают некоторые} мост на сваях, постройку которого описывает очень подробно и весьма ею гордится, а Плутарх и другие древние писатели восхваляют этот мост, как чудо, хотя действительно удивляться должно только обширности, трудности и скорости в тогдашнее время подобного рода работ, которые римский полководец, любимый своими войсками, мог производить посредством их. Самое же устройство моста ничего особенно удивительного не представляет. Мост был построен, по тогдашнему времени и обстоятельствам, весьма скоро, именно – всего в 10 суток, и прикрыт с обеих сторон предмостными укреплениями. Перейдя через Рейн и оставив в предмостных укреплениях сильные гарнизоны (отряды войск), Цезарь двинулся с армиею в земли сикамбров. На пути туда к нему прибыли послы некоторых племен, просивших мира и приязни его; он принял их благосклонно и потребовал заложников. Сикамбры же, вместе с спасшеюся к ним конницею узипетов и тенхтеров, заблаговременно удалились из своих земель и скрылись в лесах. Разорив земли и жатвы их, Цезарь пошел в земли убиян, обещал им свою помощь против свевов и узнал, что все 100 округов (кантонов) или племен этих последних, скрыв жен, детей и имущество в лесах, всех способных сражаться мужчин собрали в средоточии обширной их страны {по мнению некоторых – в Юго-Западной Германии или Швабии с соседственными землями, а по мнению других – в средине Германии, к з. от Одера} и ожидали там римлян с твердым намерением сразиться с ними. Узнав об этом, говорит Цезарь, и достигнув всех предположенных им результатов перехода через Рейн, именно – отмщения сикамбрам, избавления убиян от свевов и исполнения таким образом всего, чего требовали честь и польза республики, он, (Цезарь), после 18-дневного пребывания за Рейном перешел обратно через эту реку и разрушил. за собою мост. Но по ближайшем, беспристрастном рассмотрении действий его за Рейном легко убедиться можно, что результаты их были весьма незначащи, даже ничтожны, ибо ограничились только бесплодным разорением земель сикамбров.

Убиян же Цезарь столь же мало избавил и обеспечил от свевов, сколь мало устрашил этот последний, весьма многочисленный, могущественный и воинственный, народ, и скорее можно предполагать, что не они устрашились Цезаря, но Цезарь счел – и справедливо – более благоразумным и осторожным не углубляться в Германию и не иметь с свевами дела. Следовательно, вообще можно сказать, что поход его за Рейн был совершенно неудачный, бесполезный и даже вредный, ибо всякая неудача была, в положении Цезаря, вредна ему.