Текст книги "Юлий Цезарь. В походах и битвах"

Цезарь, прибыв с 6 легионом в Сирию, устроил дела ее, оставил в ней легата и родственника своего, Секста Цезаря, затем сел с 6 легионом на суда и переправился морем в Киликию. Здесь в Тарсе он собрал представителей части Малой Азии и также устроил дела ее. Присутствие его в Риме было крайне необходимо, он знал это, но рассудил, что прежде нежели возвратится туда, ему еще более необходимо было смирить Фарнака и вполне обеспечить себя с этой стороны. Поэтому он двинулся с 4 легионами: 6‐м, 36-м и двумя Дейотаровыми и с конницей к Команам. Фарнак старался умилостивить его всякого рода предложениями покорности, на что Цезарь объявил ему свои условия, на которых соглашался принять ее. Но Фарнак вместо того расположился с своею многочисленною армиею в сильно укрепленном лагере на высотах по правую сторону города Зелы, Зилы или Зилеи в Понте (недалеко от нын. Амазии, главного города Сивасского пашалыка в Азиатской Турции), где в 67 г. Митридат В. разбил наголову римскую армию претора Триария. Цезарь, от Коман двинувшийся к Зеле, расположился лагерем в 5 милях (7 верстах) от нее, но несколько дней спустя ночью приблизился к ней на 1 милю (около 1 ½ версты). Впереди лагеря Фарнака находилась цепь высот, а между нею и высотами, на которых был расположен лагерь Фарнака, простиралась равнина, версты в 2 шириною. Эта вторая, передняя цепь высот составляла весьма выгодную позицию. Митридат занимал ее в 67 г., когда разбил Триария, но Фарнак не воспользовался занятием ее. Цезарь, заметив эту ошибку, ночью занял эту цепь высот и приказал своим войскам укреплять на них лагерь.

31 мая на рассвете Фарнак, увидев Цезаря в такой близости от себя и полагаясь на превосходство сил своих, решился немедленно атаковать римскую армию, прежде нежели она успела бы укрепить свой лагерь. Он построил свою армию в боевой порядок, в 4 линии, имея впереди военные колесницы, спустился на равнину, а из нее двинулся на высоты, на которых находилась армия Цезаря. Последний не хотел верить, чтобы это была действительная атака, но считал наступление Фарнака только ложным движением, с целью воспрепятствовать укреплению римского лагеря. Поэтому он только приказал 1‐й линии стоять под оружием и прикрывать укрепление лагеря. Однако вскоре приближение военных колесниц, за которыми с громкими криками следовали все 4 линии армии Фарнака, убедили Цезаря, что он ошибся. Поэтому все войска, занятые укреплением лагеря, должны были покинуть работы, вооружиться и построиться в боевой порядок между 1‐ю линиею, уже находившеюся в бою, и между недоконченным лагерем. Не успели они построиться, как 1‐я линия уже была прорвана в середине военными колесницами. Положение Цезаря становилось опасным, но, по счастью, 6‐й легион, составлявший правое крыло и хотя состоявший только из 1200 чел., но старых, опытных и храбрых ветеранов, опрокинул, после упорного боя, левое крыло Фарнака, уже входившее на высоты, и привел его в совершенное расстройство. Отступление его послужило знаком общего бегства армии Фарнака. Цезарь живо и сильно преследовал бежавших до самого лагеря их и завладел им и всеми тяжестями, казною и сокровищами Фарнака. Последний едва успел спастись и несколько месяцев спустя погиб в бою против одного из подвластных ему владетелей. Армия его рассеялась, а Малая Армения, Каппадокия, Понт, Боспор и Колхида покорились Цезарю. Война с Фарнаком была решена одним сражением и Цезарь уведомил о том одного приятеля своего в Риме тремя словами: veni, vidi, vici (пришел, увидел, победил), которые сделались историческими. «Счастливый Помпей! – сказал Цезарь после сражения при Зеле, – вот те неприятели, поражение которых доставило тебе имя Великого!» В награду Митридату Пергамскому за услуги, оказанные им в Египте, он даровал ему Боспорское царство.

На другой день после сражения при Зеле он поспешно отправился в Рим, под прикрытием отряда конницы.

Между тем как Цезарь действовал против Помпея в Эпире и Фессалии, а потом против египтян в Александрии и Фарнака в Малой Азии, приверженцы Помпея, с своей стороны, действовали в Африке, Иллирии, Греции и на море. Действия их в 48 и 47 годах в Африке, заключавшиеся в значительном усилении их в ней, изображены ниже. Действия же в Иллирии, Греции и на море заключались в следующем.

Иллирия состояла в то время из Паннонии (нынешних Австрии и части Венгрии и Сербии), Либурнии (нынешних Истрии и Кроации) и Далмации, по берегу Адриатического моря простиравшейся до границ Македонии и имевшей главным городом Салону (ныне Спалатро). После сражения при Фарсале Помпеев легат Октавий направился с частью Помпеева флота к берегам Иллирии, в которой находился Цезарев легат Корнифиций с двумя легионами. Позже Цезарь, узнав, что в Иллирии собираются остатки армии Помпея, послал туда легата Габиния с двумя новонабранными легионами. Последний, потому ли, что действовал неосторожно, или потому, что войска его не имели еще достаточных опытности и твердости, был разбит иллирийцами и обложен ими в городе Саларе, где и умер. Октавий, владея морем, воспользовался поражением Габиния и покорил ¾ Иллирии, так что Корнифиций едва мог удерживаться в ней. Цезарь, обложенный в Александрии, не мог подать ему никакой помощи, но легат его Ватиний, начальствовавший в Брундизии, посадил там на перевозные суда несколько тысяч ветеранов, принадлежавших к 12 легионам Цезаря, вышедших после болезни из больниц и ждавших случая присоединиться к своим легионам. Выйдя с ними в море под прикрытием нескольких военных судов, он встретил флот Октавия разбил его и завладел и морем, и Иллирией, а Октавий с остатком своего флота удалился к Сицилии.

В Греции легат Цезаря Кален осадил Афины, державшие сторону Помпея, и, после упорного сопротивления, овладел ими. Цезарь помиловал афинян и сказал представителям их: «Ужели вы, достойные гибели, всегда будете обязаны спасением только памяти ваших предков?» Мегара была также осаждена, но сопротивлялась упорнее, пока, доведенные до крайности, жители ее выпустили против осаждавших множество львов, собранных в городе еще Кассием, для отправления их в Рим, где они должны были служить для боев в цирке. Но львы эти бросились на самих жителей и многих из них растерзали. После того Мегара сдалась и жители ее были проданы в рабство. Один из легатов Помпея преградил стеною Коринфский перешеек, что воспрепятствовало Калену вступить в Пелопоннес. Но после сражения при Фарсале препятствие это было устранено и Кален занял Пелопоннес, а по прибытии его в Патры (ныне Патрас) Катон, находившийся в гавани его с флотом Помпея, удалился к берегам Африки.

Таким образом в 47 г. Иллирия, Греция и море уже были совершенно во власти Цезаря.

Наконец в июле 47 г., после почти 2 ½ лет отсутствия из Рима, Цезарь прибыл в него – и давно была пора тому. С одной стороны, Рим продолжал быть вполне покорным Цезарю; консул назначил его, когда он был в Александрии, диктатором, а Антония – его начальником конницы, так что в 47 г., за отсутствием Цезаря, полную власть в Риме имел один Антоний. Но, с другой стороны, Антоний привел всех в Риме в соблазн и негодование развратом, распутством и грабительствами своими. Молодой народный трибун Долабелла, стремясь к известности и славе и, подобно Антонию, обремененный долгами, предложил народу закон об уничтожении всех долгов. Это привело весь Рим в страшное волнение и произвело в нем большие беспорядки. К этому присоединилось еще то, что легионы, сражавшиеся в Галлии и Греции и расположенные вокруг Рима, не получая обещанных им наград, взбунтовались. 2‐й легион отказался отправиться в Сицилию, а примеру его последовали и прочие легионы. В это самое время Цезарь прибыл в Рим и тотчас издал таксу на недвижимые имения, которые чрезвычайно понизились в цене, простил все недоимки и проценты долгов с самого начала междоусобной войны, приказал продать все имущества своих врагов, употребил всевозможные меры для приобретения денег, и даже имения Помпея были проданы с публичного торга. Их купил Антоний, надеясь ничего не заплатить за них, но это возбудило неудовольствие Цезаря. Сенат и народ изъявили полную готовность исполнять все требования и повеления Цезаря, и сверх множества почестей, назначенных ему по определению сената, ему предоставлено было также право объявлять войну и заключать мир.

Что касается легионов, то они, по прибытии Цезаря, успокоились, но вскоре взбунтовались еще яростнее, умертвили всех частных начальников своих, хотевших усмирить их, завладели своими орлами и двинулись к Риму, угрожая самому Цезарю. Последний приказал затворить городские ворота, но когда мятежники прибыли на Марсово поле, он вышел к ним, сел на трибуну и строго спросил их, чего они хотят? «Мы покрыты ранами, – отвечали они, – довольно времени уже скитаемся по свету и проливаем кровь нашу и хотим увольнения». – «Даю вам его», – коротко и холодно отвечал Цезарь и затем прибавил, что через несколько недель отправится из Рима и, победив неприятеля с другими, новыми войсками, по возвращении даст старым легионам все, что обещал им. Затем он хотел удалиться, но легаты упросили его сказать несколько ласковых слов старым боевым товарищам своим, с которыми он преодолел столько опасностей и приобрел столько славы. Цезарь сел и, против своего обыкновения – называть их товарищами, начал речь словами: «Граждане…» – В войсках послышался общий ропот: «Мы не граждане, а воины», – возразили они. Кончилось тем, что они просили прощения и позволения продолжать службу. Цезарь наконец простил их, кроме бывшего любимого 10‐го легиона своего. Но этот легион сам собою, без позволения Цезаря, последовал за ним в Африку.

{Эта сцена рассказывается также несколько иначе. Войска думали, что Цезарь не мог обойтись без них и что, отказав ему в повиновении, они вынудят у него еще большие награды. Но Цезарь не мог низойти до такой зависимости от своих войск и спросил их: «Чего хотите, товарищи?» – «Увольнения», – отвечали они. – «Даю вам его, граждане», – возразил Цезарь. Это название «граждане» так огорчило их, что они тотчас раскаялись и просили прощения. Твердость его изумила, а холодность его опечалила их; но Цезарь только после вторичной, убедительной просьбы их даровал им прощение. Вероятнее, однако, то, что он с самого начала назвал их не товарищами, а гражданами.}

Наполеон I делает следующие замечания, касательно действий против Фарнака, в Иллирии, Греции и на море.

1) Успех, одержанный Фарнаком над Домицием, доказывает, какая разница была между хорошими и дурными войсками. Три легиона (2 армянские и 1 понтийский) ни одной минуты не устояли против войск Фарнака, а один римский выдержал бой и отступил в порядке.

2) Действия 6‐го легиона, только из 1200 старых ветеранов, в сражении при Зеле, где он опрокинул целое левое крыло Фарнака, точно так же доказывают, что значит горсть храбрых, хорошо устроенных войск.

3) Победа Ватиния на море, с перевозными судами, над военными судами Октавия, весьма замечательна. Морские сражения в древности были совершенно подобны сухопутным, и храбрые римские ветераны, с мечами в руках, были почти всегда уверены в победе и на море, как на сухом пути. Это происходило от способа постройки и управления тогдашними морскими военными судами, очень длинными, движимыми посредством весел, имевшими мало мачт, снастей и парусов и которые не могли ни действовать по ветру, ни крейсировать, ни блокировать.

Генерал Лоссау замечает, что хотя Цезарь и видел, что присутствие его в Риме было крайне необходимо, однако хотел, прежде нежели устроит внутренние дела республики, привести дела в Малой Азии в такое положение, чтобы в этой стране было полное спокойствие и особенно не было поводов к междоусобной войне, чтобы народы в этой стране вполне уважали римские законы и в тоже время не имели опасения со стороны внешних врагов. В Сирии, Киликии и Малой Азии достигнуть этого было не так трудно, как в Понте, где Фарнак разбил Домиция и завладел чужими областями. Устроив дела Сирии, Киликии и Малой Азии, Цезарь двинулся в Понт с 4 легионами, из которых только один 6‐й римский был вполне надежный, следовательно, силы его были очень незначительны. Встретив послов Фарнака, присланных им с предложениями и уверениями в его покорности, Цезарь потребовал, чтоб он доказал это немедленным очищением Понта, освобождением взятых в плен римских граждан и возвращением всех отнятых у них имуществ. Фарнак обещал все это исполнить, надеясь, что Цезарь удовольствуется его обещаниями и поспешит в Рим, а потому медлил исполнением обещанного. Тогда Цезарь положил как можно скорее решить дело силою оружия – и решимость его исполнить это с своими малочисленными и малонадежными силами, против многочисленной армии Фарнака, заслуживает особенного внимания. Она доказывает, что Цезарь презирал многочисленность варварского, азиатского войска Фарнака и полагался не на свою небольшую армию или, лучше сказать, на один 6‐й легион, но на самого себя, и на этом доверии его к себе, на его воле, опытности и присутствии духа именно и была основана его решимость. Она проявляет поэтому такую черту характера Цезаря, которую не следует упускать из виду. Не в его духе вообще было в подобных случаях стремиться к цели слабо и вяло, и по словам Гирция Панзы, если он обыкновенно по склонности, то против Фарнака по необходимости – искал решения войны силою оружия.

III. Африканская война (47–46)

Древним была известна только северная часть Африки, или Ливия, в обширном смысле слова. Они обыкновенно разделяли ее на обитаемую, обильную зверями и пустынную. Первая простиралась от Средиземного моря до горного хребта Атласа, вторая – от Атласа до пустыни Сахары, изобиловавшая только дикими зверями, и наконец третья – к югу от Сахары, состоявшая из бесплодных, песчаных степей, среди которых изредка встречались небольшие пространства плодородной почвы и растительности, называемые оазисами или оазами. Малоизвестные страны еще далее к югу носили общее название Эфиопии. В Северной или обитаемой Африке заключались:

1) Мавритания (Mauretania, ныне Марокко, Фес и западная часть Алжирской области), разделявшаяся на Западную, или Мавританию Тингитанскую (Tingitana) от берегов океана до р. Малуи, и на Восточную, или Цезарийскую (Caesariensis), заключавшую в себе страну массесилян. В Мавритании были горы – Большой и Малый Атлас; реки – на западе Малуя, Лик, Субур, Сала, Куса или Анатис и Фалуда, а на востоке – Сига (нын. Тафна), Картен и мн. др.; города: на западе – Тингис (ныне Танжер), Зилия и Ликса; на востоке – Ховат (ныне Бужия), Сальды, Икасион (кажется, н. Оран), Иоль, позже Цезареа (ныне Алжир) и Сига, столица Сифакса, а во внутренности страны – Ламида (ныне Медея), Бида (ныне Блида) и Ситифис.

2) Нумидия {Numidia), нынешняя Алжирская область, разделялась р. Амисагою на западную, в которой обитали массесиляне (см. выше) и восточную, или собственную Нумидию (Numidia propria), называемую у римлян новою, в которой обитали массилияне. В Нумидии были города: Цирта (ныне Константина), столица, Иппон царский (Hippo regius, недалеко от н. Боны), Зама, Тагаста и Мадура.

3) Гэтулия (Gaetulia), к югу от Мавритании и Нумидии, страна малоизвестная; в ней были: реки Нигер, Гир и Дарад (ныне Сенегал), поселения: Магуpa при Дараде, Перифосийская гавань (Perifosius portus), на юге пессадийского мыса, а по течению Нигера – Пессиде (ныне Томбукту).

4) Собственная, или бывшая Карфагенская, Африка (Africa propria vel Carthaginensis), разделявшаяся на Зевгитанскую (regio Zeugitanis), Бизаценскую (regio Bisacena) и Сиртскую (regio Syrtica). В Зевгитанской, или собственно Карфагенской, вдоль берега Средиземного моря, от Малого Сирта до Нумидии, были многие приморские города – бывшие финикийские и греческие колонии, и из них главный Карфаген, затем Утика, Тунес (ныне Тунис), Аспис или Клипеа, откуда производилась переправа в Сицилию, Неаполь и Афродисий. В Бизаценской Африке (ныне Тунис), принадлежавшей Карфагену, были города Гадрумет (Hadrumetum). Тапс или Фапс (Thapsus), Руспина, а к югу от нее Башня Ганнибалова (Turris Hannibalis). В Сиртской Африке (ныне Триполи) были реки Тритон и Цинипс, города Автомаха, Неаполь, или Большая Лепта (Leptis magna), Эа (Оеа, н. Триполи) и Цидам.

5) Ливия (Lybia) – в обширном смысле вся Африка, в более тесном – страна между Сиртом и Египтом и в самом тесном один Ливийский округ, сопредельный Египту.

6) Египет Нижний, или Дельта Нила, Средний, или Гептаномида, от разделения Нила на 7 рукавов вверх до Фив, и Верхний, или Фиваида.

7) Эфиопия (Aethiopia), к югу от Египта до Индийского моря (ныне Нубия, Абиссиния, Адель и пр.).

Реки и города Ливии, Египта и Эфиопии здесь не означаются, так как эти три страны были вне круга действий Африканской войны.

Сверх того в Средиземном море, близ берегов Африки, находились, от востока к западу, острова: Meлита (ныне Мальта), Коссира между Африкой и Сицилией, Церцина с городом того же имени и Менинкс, оба в заливе Малого Сирта, и другие в Атлантическом океане.

Римляне, по взятии и разрушении Карфагена, обратили бывшие владения его в римскую провинцию Африку, под управлением претора в Утике. В Мавританию они проникли только позже, при императоре Клавдии. В 48 и 47 г. г. римская провинция Африка оставалась во власти и под управлением Помпеева легата Вара. В Нумидии царствовал Юба, приверженец Помпея. После сражения при Фарсале Метелл Сципион перевез остатки Помпеевой армии в Африку. Туда же последовал и Лабиен. Катон во время сражения при Фарсале начальствовал в Диррахии, а после того удалился с флотом в Патры, в Пелопоннесе, а оттуда к Кирене, на берегах Африки. Из Кирены он с 10 т. войск в 30 дней прошел через пустыню Большого Сирта, везя воду на ослах. Зиму он провел в Лептисе или Лепте, где соединился с Сципионом, Варом, Лабиеном и сыновьями Помпея. Юба, как царь, признавал себя выше их всех. Катон был претором в Утике. Сципион, как бывший прежде консулом, был признан главным начальником войск. В 47 г. он имел всего 10 легионов, много легких пеших войск и многочисленную конницу. У Юбы было 4 легиона, вооруженных и устроенных по-римски, и многочисленная нумидийская конница. Сверх того при армии было 120 обученных и вооруженных слонов. Сципион имел также большой флот и владел морем близ берегов Африки и Сицилии. Все вообще сухопутные и морские военные силы его были так значительны и грозны, что враги Цезаря в Италии даже ожидали прибытия в нее Сципиона. Вот до чего усилилась в Африке партия Помпея в 49, 48 и 47 гг. и до чего Цезарь допустил ее усилиться особенно после сражения при Фарсале! Три года постепенного усиления ее в Африке изгладили из памяти поражение при Фарсале, и судьбы Римской республики еще могли бы измениться, если бы против приверженцев Помпея не был Цезарь, а против Цезаря был не Сципион, громкий именем, но без военных дарований. С теми превосходными числом, сухопутными и морскими военными силами, которые он имел в своем распоряжении, он мог бы с успехом и выгодой переправиться в Сицилию и из нее в Италию, в то время, когда Цезарь находился в Александрии и Малой Азии. Этим Сципион мог бы чрезвычайно повредить ему и даже сделать ему переправу в Африку невозможною, а между тем сохранить неприкосновенною эту страну, составлявшую главное основание действий его, Сципиона. Вместо того он и все его сподвижники, ложно понимая свое положение в отношении к Цезарю и Римской республике и имея неверный взгляд на него, избрали совершенно другой способ действий, именно – оборонительный в Африке. При этом Сципион хотел 1) лишить Цезаря всех способов продовольствования в открытом поле, а для себя собрать продовольственные запасы в городах, и 2) привести все приморские города в оборонительное состояние. Но при этом ему следовало бы постоянно владеть морем и отрезывать на нем Цезарю все подвозы. Привести же все приморские города в оборонительное состояние было почти невозможно и только раздробило бы силы Сципиона. Притом большая часть приморских городов, особенно Утика, были преданы Цезарю. Сципион даже не озаботился взятием заложников в верности городов. Таким образом меры, принятые Сципионом, были не иное что, как посредственные и нерешительные полумеры, не обещавшие особенного успеха против такого полководца, как Цезарь. То же самое следует сказать и о распределении Сципионом войск. С главными силами он расположился в окрестностях Утики, т. е. в середине страны, которую он хотел оборонять, и этим расположением прикрывал склады. Многие же сильные, отдельные отряды, под начальством легатов Афрания, Петрея и других, он выдвинул к берегам моря, так что они находились в связи между собою и могли, в случае надобности, соединяться. Кроме того вся легкая конница наблюдала за морскими берегами, на всем протяжении их. Такого рода расположение сил само по себе было целесообразно и было бы удовлетворительно, если бы легкая конница наблюдала за берегами с величайшею бдительностью и вообще если бы разведывательная и охранная служба исполнялась ею строгим образом. Но последствия доказали, то этого-то именно и не было. Притом Сципион разделил свой флот на несколько эскадр и только сильнейшую из них назначил для наблюдения за берегами Сицилии. Между тем наблюдение за неприятельскими берегами долженствовало бы быть главным и важнейшим предметом, а вдоль африканских берегов наблюдательную службу должны бы были исполнять легкие суда в достаточном числе.

При таких силах, распределении их и плане действий Сципиона образ действий Цезаря против него представляет большую занимательность.