Текст книги "Осколки мёртвого мира"

Глава 9. Глубже в темноту

Акарана

Каждое живое существо страдает от боли. Оно страдает, потому что живёт. И со смертью приходит спасение, освобождение ото всего. Однако в нынешнем мире существование и осознание самого себя приносят боль и после смерти. Она становится сильнее, чем при жизни. Ведь больше мы не можем верить в освобождение от неё.

Боль сжигала разум, затем тело. Даже когда остались только кости и душа, она продолжает терзать. Словно мы с рождения наказаны за желание жить.

Сидя во мраке пещеры, на скелете крупного существа, я размышляю в попытке понять. Если тело ненастоящее, получается, и боль должна быть иллюзией. А иллюзия способна причинять боль только душе.

Почему же я не могу привыкнуть к этой боли?..

Приоткрыв глаза, смотрю на свисающие с плеч руки. Я не чувствую их, в отличии от разъедающей их боли. А может, лишь памяти об этой боли. Постепенно перестанет ощущаться даже фальшивое тело. Раз оно слабеет, душа на пределе. Всё закончится, если она исчезнет.

Наконец-то… Или, быть может, нет? Смертью всё не оканчивается. Есть ли нечто после неё, кроме вечной жажды и мук?

Созданная магией плоть рябит и за искажениями мелькают кости.

Нас становится всё меньше. Я почти лишился рук. Поддержание этой формы и остальных кровавых отнимает слишком много сил. Я существую, чтобы позволять существовать остальным. Я сердце, то есть душа. И если я исчезну, исчезнем все мы. Мы, что являемся всего лишь отголоском прошлого мира. Часы отвергли наше существование, мы стали не нужны после смерти людей. Разве справедливо, ведь ангелы по-прежнему живут. Даже если людей нет, им можно жить, а нам нет.

Услышав шаги, не отдающие эхом от стен пещеры, приподнимаю голову. Из темноты прохода выплывает кровавый в красно-белом плаще с капюшоном и торчащими из них наростами. Моя левая рука.

– Акарана, Сатура движется к часам. Мне нет смысла поддерживать его. Вместо этого, есть две вещи, которые тебе стоит знать.

– Говори.

– Я нашёл скелет Акацу в Маскарде. Её убил маг со стрелкой. А ещё меня беспокоит внезапно пробудившаяся сила Сатуры. Она очень похожа на нашу и в то же время на нынешнюю магию ангелов. Словно она… смешана. Я не уверен.

Выпрямив спину, я с сомнением окидываю взглядом своё укрытие.

Этого только не хватало…

– И ты вернулся, так и не выяснив о ней? Акария…

– Я ощутил нечто странное, потому и поспешил в Маскард. Но не успел. Мне позволить Сатуре самостоятельно разобраться с тем магом?

Значит, ещё один…

– Что ты сделал с костями?

– Принёс в пещеру. Наших следов не должно быть замечено. Акарана, что теперь станет с твоей правой рукой?

Я усмехаюсь, понемногу вспоминая о былых чувствах. Похоже, конец уже сжимает мою душу в объятьях.

– Ей станет дорогой тебе мертвец.

***
Аскарто

Отвлёкшись от разглядывания осколков, я смотрю на черноволосого ангела. Он сидит на краю навеса прислонившись плечом к колонне и свесив ногу вниз. Его вниманием полностью завладевает рассветное небо. Ветер щекочет обрезанными и жёсткими прядями щёки и шуршит чёрно-золотой накидкой.

Кажется, в нынешнем мире ему ничего не нужно.

Лёгкое прикосновение к плечу призывает обернуться. Взглянув на бесшумно подошедшую беловолосую девушку, я отпускаю подвеску.

– Зарто не пришёл в себя?

– Нет. И не думаю, что придёт, – тихо отвечаю. – Потерянные воспоминания непросто вернуть. Да и стоит ли их возвращать? Разве сейчас не спокойнее?

Я продолжаю уговаривать себя, а руки всё тянутся к осколкам. Они способны вернуть время, но чем больше минует дней, тем больше осколков требуется. Мысли же возвращаются к тому, когда мы вернулись в руины после побега из ловушки. Для нас всех стало потрясением, что Зарто забыл последние сто лет. Сейчас он заново пытается свыкнуться с мыслью, что нам не вернуться на небо. Скорее всего, побочных эффект осколков. Они среагировали на оборотня, но сила их не была высвобождена. Поэтому нашла свой способ воплотиться. Я сам виноват. Я предал Зарто, пожелал его смерти и всё же не смог убить. Теперь лишь мучаюсь сожалениями. Я могу вернуть ему память, только не хочу. Будет лучше оставить его таким. А может и нет.

– Ты думаешь? А часы?

– Я соберу их. Не бойся, Асэртия.

Сжав тонкую ладонь, заглядываю в глаза медового оттенка. Её беспокойство о Зарто не может не ранить, хоть и понимаю, что заботиться друг о друге правильно. Я был таким же. Это я монстр, а не она.

Почему же… ты делаешь вид, что не замечаешь наши искажённые тела и души?

– Брат…

Ангел хочет что-то сказать, но я замечаю направленный на нас взгляд. Обернувшись и столкнувшись с разного цвета глазами, склоняю голову к плечу.

– Его часы… Мы должны их собрать, верно?

Я киваю, размышляя над поведением Зарто. Не то чтобы он сильно изменился, тем не менее ведёт себя несколько иначе, чем в первые дни в нижнем мире.

– Да. Как рассветёт, я посмотрю, что творится в общих землях. А ты, Зарто… лучше пока останься здесь и отдохни.

Хотя, я совсем не хочу оставлять вас одних. Наверное, стоило убить его…

– Мне не нужен отдых, Аскарто. Я просто потерял воспоминания. Они не имеют никакой ценности. Я желаю вернуть часы. Затем заполучу силу бога и верну нам прежний облик. Я получу место на небесах и уничтожу людей.

Жестокий блеск возвращается в глаза ангела. Переубеждать или останавливать его я не буду. Всё равно люди уже исчезли из нынешнего мира. А нас заменили новые демоны, более добрые и милосердные. Мы же стали воплощением зла. В нынешнем неправильном мире понятия о добре и зле уже перестали иметь значение или же поменялись местами, растаяли в потоке столетней войны.

– У меня свои дела… я пойду один.

Я закрываю глаза, ожидая возражений. Ангел молчит. Приоткрыв глаз, вижу, что он вглядывается в небо. Поделился своими мыслями и потерял интерес к дальнейшему разговору. Я чувствую облегчение и тоску.

– Прости, сестра. Я снова оставляю тебя одну.

– Ничего, – она улыбается. – Я буду ждать твоего возращения.

Однажды мы точно…

Сжав ладонь сестры, я встаю и направляюсь к выходу. Темнота внутри желает высвободиться, хоть и стараюсь держать её под контролем. Собственная тень преследует и искажённо улыбается, протягивает когти и старается поймать. Невольно ускоряю шаг. Я с самого начала знал, когда тень только начала меняться, что однажды настанет час и она поглотит меня. Тогда я не был намерен сопротивляться. Но обладание осколками словно принуждает меня цепляться за крохотный шанс. А может, осознание того, что мне не найти покоя.

Одержимый тьмой… я могу ранить Асэртию.

– Любовь сменяет ненависть…

Раньше я сбегал из руин и наблюдал за миром. Смотрел, как его жители собирают артефакт, сравнивал их с людьми, пытался понять желания других. Мне казалось, что нам эти часы не так уж и необходимы. Однако исчезновение Зарто, нападение и его потеря памяти заставили меня передумать. Как последний Хранитель, я обязан защитить свою семью. И для этого должен собрать часы. Не думаю, что бог простит нас, если мы вернём их. Но уверен, он ничего не сможет сделать, если оставим их себе.

– Бог правит небесами… Я стану богом на земле.

И убью Зарто, если помешает… Нет.

Встряхнув волосами, понимаю, что мои желания слишком противоречивы. Ведь раньше я ничего не желал.

Нужно защитить… всех. Я не могу просто оставаться наблюдателем.

– …а ненависть любовь.

Остановившись у сломанной колонны, шагаю в пустоту, да только крылья не позволяют упасть. Сначала было неудобно лететь на потяжелевших крыльях. Теперь же даже не чувствую изменений. Смотря на алеющее небо и утопающие в темноте земли, я вынимаю осколки.

Весь мир должен сгореть, иначе золотое сияние не откроет новый путь. Пока мир не охватит беспросветная темнота, он не сможет пробудиться.

Спустившись ниже, закрываю глаза. Если сконцентрироваться, можно найти снующих поблизости обладателей. Каждого из них ведёт сильное желание или чувство, подпитывающее часть. Я наблюдал за всеми обладателями и научился их различать. Мне стоит просто захотеть и смогу найти то или иное существо. И я следую по оставленным следам. Сейчас этот обладатель, несомненно, движим самым сильным чувством и желанием. Глядя ему в спину, я вижу охватывающий мир алый туман. Он разъедает его и самого обладателя. Безумие, жажда крови, ненависть. Аура существа подавляет все остальные. И соперничать с ней может только одна похожая. Тёмная и холодная, жестокая и пугающая, напоминающая страшный сон – кошмар. Однако сейчас она уменьшилась и почти не ощущается.

Часы не должны принадлежать никому из этих двоих. Только не им. Не тем, кто презирает мир и наверняка его уничтожит. И тогда… его уже будет не возродить… Они не оставят для этого ни клочка пепла.

Сложив крылья, я опускаюсь на полуразрушенный дом. Он стоит на окраине сгоревшей деревни хвостокрылых, через которую лежит путь кровавой ауры. Небо только окрашивается розовато-голубым и покрывается размазанными облаками.

Вернуть свет миру, в сердца и души…

Услышав шаги, опускаю взгляд на тропу. Силуэт в белом плаще останавливается и прожигает меня пренебрежительным взглядом. В нём плещется безразличие вперемешку с жаждой убивать. Словно он вынужден, хоть это не доставляет удовольствия. И от этого существо кажется ещё более жутким.

– Приветствую, один из собирателей. Я всю жизнь лишь наблюдал и сейчас не знаю с чего начать. Я плох в сражении и не уверен, смогу ли одолеть тебя, поэтому давай заключим сделку на имеющиеся у нас осколки.

***
Курай

Ветер прижимает золотистую траву к земле и разносит по округе мелкие травинки. В сиреневом небе проплывают белые облака, бросая тень на мир. С одинокого дерева спадает несколько красных листьев.

Подняв голову, я пытаюсь различить сквозь них силуэт оборотня. Можно позвать его, но лишний раз лучше не шуметь. Взглянув на один из концов тропы, что ведёт в деревню, перевожу взгляд на поле. В нём снуёт туда-сюда восемь существ с неправильной кровью. Их можно спутать с феями, разве что, в отличии от них, полукровки неразумны и крылья у них всего двух видов. Как у бабочки или птицы. Крылья вместо рук, ноги переходят в когтистые лапы. Часто распускается пышный хвост. Они не нападают первыми, только приносят неприятности. И потому считаются одним из видов монстров, которых нужно уничтожать.

Особенно если они нарушают границу территорий…

Поджав губы, я в нетерпении вонзаю посох в землю. Раздаётся звон от колец, шуршание на дереве и, наконец, Орис спрыгивает. Взяв чёрно-золотую двуручную секиру, длинной с хозяина, он взмахивает хвостом.

– Похоже, их привлекло поле. Позволь мне расправиться с ними.

Вздохнув и сняв маску, киваю. Орис рывком срывается с места и через мгновение заносит секиру, окропляя поле оранжевой кровью. В бою он похож на настоящего чёрного волка. Чёрные маска с удлинённым носом, оружие, одежда, длинный хвост, торчащие из волос уши. Резкие смертоносные движения превращают его в чёрного хищника, а не доброго братца-волка.

– Кураса говорила правду? – призадумываюсь от скуки. – Что-то от западного клана никаких вестей и с убийством монстров они не справляются. Наверное, бросили все силы на уничтожение сильных, а слабых оставили нам…

Взглянув на маску, я вспоминаю провалившееся нападение. Разумеется, в провале обвинили меня. Потерь среди демонов не было, а вот оборотней погибло около трёх десятков. Если бы не Орис, меня бы уже выгнали из клана. Нет, наверное, сам ушёл бы.

«Одноухий глава клана». «Позор». «Это всё вина одноухого».

Схватившись за голову, стискиваю зубы.

Я понимаю, что провалился и недостоин быть главой клана. Но опоздал на поле боя вовсе не потому, что испугался. Мы проиграли потому, что недооценили силу ангелов и не знали, насколько она может быть разрушительной. Это…

– …не твоя вина.

Подняв взгляд, я смотрю на черношёрстного волка. По его коже и оружии стекают оранжевые струйки крови. Сняв маску, Орис повторяет, подумав, что я не услышал. Я стараюсь выглядеть невозмутимо.

– Ты всегда делаешь такое лицо и поджимаешь ухо, когда думаешь о клане. В случившемся нет твоей вины. Ангелов защищает сама тьма.

От слов своей правой лапы становится совестно. Поджав хвост, несмело улыбаюсь.

– Нет. Я виноват… замешкался, вспомнив слова демона о том, что нельзя причинять боль ангелам, поддался чувствам и потерял сознание на собрании и на поле боя. Но я хочу выполнить обещание! Хочу защитить наш мир вместе со всеми…

– Тогда стань прежним собой, а клан оставь на меня, – братец-волк усмехается и стряхивает кровь с маски. – Курай, которого я знаю, жизнерадостный и целеустремлённый, смелый, хитрый и сильный, живое оберегающее пламя!

Губы сами собой растягиваются в ухмылке.

Хотел бы я быть таким… Что же… идём дальше очищать границы!

***
Сория

Ветер едва задевает травинки и цветы, мирно поглаживая их и разнося по холмам сладкий запах. На Цветочных холмах всегда тихо и спокойно. Наблюдая за проплывающими над головой облаками, я оборачиваюсь крыльями.

Давно мы не сидели вот так, рядом. В последний раз я ещё был правителем демонов.

Вспомнив о том времени, подношу руку к груди. Рана до сих пор болит.

– Если бы не осколок, Зарто мог убить меня. Почему он не забрал цепь, если напал на меня из-за неё?

Сжав ладонь, вспоминаю ту ночь и понимаю, что ошибся. Из-за падения защиты городов я повёл себя беспечно и проиграл.

– У меня такое чувство, словно то, что мы защищаем, сыпется сквозь пальцы.

Я перевожу взгляд на сестру. В отличии от меня, она наблюдает за цветами, шуршащими под порывами ветра.

– Грустишь из-за Шидо? Или Сатуры?

– Нет, – сжав лепестки в пальцах, закрываю глаза. – Слова Сатуры меня заинтересовали. Он сражается за свободу, а Курай хочет сохранить нынешний мир. А что же защищаем мы? Чьё желание достойно часов бога?

– Сория, ты изменился. Сражение с ангелами открыло тебе иную сторону мира или это связанно с изменениями тела? Скверна ангелов передаётся нам и меняет, как внутри, так и снаружи. Раньше Шэрид и Хаято кормили животных, обитающих в заброшенных городах, помогали с мелкими поручениями и сажали цветы. Сейчас же они сражаются и разрушают то, что пытались защитить. А ведь наша цель не позволить ангелам нести разрушение. Это ты имеешь в виду?

Поднеся руку к губам, я вспоминаю прошлых демонов и киваю. Сестра, как и всегда, мыслит глубже меня и потому больше подходит на роль правителя.

– Кажется, что после сбора часов ничего не закончится. Я бы сказал, станет только хуже. Нам нужно остановить ангелов.

Правда, мы пробовали. И каждый раз заканчивался неудачей. Ангелы сильнее нас.

Поднявшись и расправив крылья, поднимаю руки и ворох лепестков плывёт в них, показывая местоположение ангела. Если поблизости него есть цветы, они укажут путь.

– Я должен найти Зарто. После нападения оборотней он, возможно, ещё слаб.

– Постой, – принцесса встаёт и взмахивает крыльями, отчего лепестки разлетаются по полю. – Один из ангелов недавно был серьёзно ранен. А Сатура едва не убил Шаки. Оба случая связаны с магами, обладающими осколками.

– Сэрату ранил маг, которого преследует Сатура. На Совете Чёрного Стола решили оставить разборки между магами им самим.

Взглянув на Авирию, я не забываю о лепестках. Она всё ещё беспокоится о Сатуре и той силе, что он показал. Я и сам не поверил увиденному, когда услышал с холмов взрывы и решил проверить. Застать Сатуру, окружённого чёрно-фиолетовым зловещим туманом, я не ожидал. А увидев раны ангела и перепачканные кровью руки мага, не придумал ничего лучшего, кроме как остановить его.

Сомневаюсь, что Шаки получил смертельную рану. Если бы он погиб, было бы нехорошо. Впрочем, благодаря одноухому лису мы убедились, что ангелы не так уж и дружны. И не будут мстить или защищать друг друга.

– Не волнуйся, сестра. Если Сатура послушается моего совета, фея поможет ему избавиться от страшной силы и он справится с тем магом. Я верю ему. Ведь в душе он похож на Шидо. Раньше был похож…

Лепестки колышутся, призывая меня последовать за ними.

***
Аскарто

Следуя за аурой Шаки, я прилетаю на земли эльфов. К самому крайнему городу. По пути же сюда, после разговора с магом, я нашёл Сэрату. Маг ранил её не столь сильно, сколько кровавая. А вот кровавую тот маг убил и забрал осколок. Сэрата самый сильный ангел из нас шестерых, но это при сражении с большим количеством противников. В одиночном бою она уязвима. Зарто бездумно приказал ей собирать осколки и теперь она не в состоянии сражаться. Я отправил её в руины, чтобы отдохнула. Ведь вскоре её сила может пригодиться.

Место… бога… и его сила. Вот какова цель Зарто. Хоть он и потерял воспоминания, его решимость не изменилась. Мне нужно закончить всё самому.

Опустившись на крышу одинокого дома, скрытого деревьями, я прислушиваюсь к ощущениям. Аура эльфийского леса спокойная и умиротворяющая, но за ней кроется нечто опасное. Если бы сюда пришёл Зарто, защита леса точно сработала. Уловив присутствие ангела, спрыгиваю на траву и захожу в деревянное укрытие, оплетённое растениями. Здесь свежие и сочные запахи, в отличии от руин. В тёмном углу я замечаю красноволосого ангела только потому, что светятся жилки на его крыльях.

– Шаки, как твои раны?

Развернув крылья и взглянув на меня, мальчишка поджимает губы. Запах крови в домике перебивает остальные.

– Аскарто… Я думал, сюда явится Зарто. Где он?

– Он проиграл в сражении. Теперь я поведу вас.

В доказательство своих слов, показываю связку осколков. Глаза Шаки вспыхивают огнём, и он отворачивается. Кое-как уменьшив крылья, я подхожу ближе и сажусь напротив ангела. Его накидка пропитана кровью.

– Теперь ты будешь собирать часы? В прошлый раз Зарто нелестно отзывался о твоём уходе и незаинтересованности в войне.

Просто киваю, так как мысли заняты иным. Я ощутил вспышку тёмной ауры одного из магов, а после ощутил боль Шаки. Затем тёмная аура уменьшилась, словно спряталась.

– Почему на тебя напали? Что случилось?

– А я обязан рассказывать? Это моё личное дело, – огрызается ангел.

– Тогда я не стану залечивать твои раны. Они ведь впервые такие серьёзные после случая сто лет назад?

Шаки озлобленно шипит. Сто лет назад мы все получили серьёзные раны при падении на землю. Асэртия пострадала сильнее всех. Вспомнив тот день, я вынимаю осколки и всматриваюсь в их тёплый свет. Каждый раз при воспоминании о сестре, сердце сжимается от тоски. Она единственное, что позволяет мне оставаться прежним собой. Без неё я бы забылся и стал таким же, как Зарто.

– Аскарто…

– Ничего не говори, Шаки. Я соберу часы. Можешь довериться мне и возвращаться.

Свет тускнеет, и я смотрю на чистую накидку ангела. Я не впервые пользуюсь силой осколков. В тайне от Зарто я применил их на Асэртии, чтобы вылечить сломанное при падении крыло. Возможно, из-за этого она одна осталась прежней.

– Ты ведь Хранитель, что ты можешь? Твоя обязанность наблюдать и направлять…

– Верно. И я направлю ангелов по верному пути.

Поднявшись и спрятав осколки, протягиваю руку. Поморщившись, красноволосый неохотно принимает её. Среагировав на силу часов, лес начинает шуметь. Выбравшись из домика, мы оказываемся в окружении эльфов. И среди них я ощущаю присутствие ещё одного обладателя осколка.

– Не знаю, что вам нужно на наших землях, но вы не уйдёте.

Зеленоволосый эльф поднимает руку и нас окутывает вихрь листьев.

– Что это ещё такое? – возмущается Шаки сжигая преграду. – Да я всё здесь предам огню за один взмах руки! Слабые людишки всегда нападают первыми и проигрывают. Ничему не учатся!

Красноволосый взмахивает крыльями и от них расходятся в стороны две огненные волны, мгновенно перекидываясь на деревья и поглощая их. Оставив его без присмотра, я приближаюсь к эльфу с осколком. Принц леса, Мирэл Мидо, повелитель эльфов. Я наблюдал за ним. Напрягшись, он вынимает осколок, намереваясь сражаться со мной.

– У меня нет намерений по поводу леса, но раз ты пришёл сам, то я заберу осколок.

Разведя руки в стороны, я призываю ветер. Вместе с ним сознание окутывает темнота. Для меня словно наступает беззвёздная ночь.

– Осколок не достанется тебе, ангел, даже если ты сожжёшь весь лес. Но я не позволю тебе навредить существам, живущих под моей защитой!

Ветер рассекает появившуюся на пути преграду и рассеивается. Эльфу подчиняется не только лес, а вся природа. Так что нанесённый нами ущерб для леса ничего не будет значить. Взмахнув крыльями и взмыв в небо, открывшееся благодаря огню Шаки, я снова призываю ветер. Он стал сильнее после сражения с оборотнями, а благодаря осколкам, моя сила возросла вдвое. Словно они невольно подпитывают своего обладателя.

Желание… моё желание…

Шаки тоже взлетает и на лес обрушивается огненный град. Его руки и крылья полыхают красным пламенем, в глазах скапливаются огненные слёзы. Даже волосы за спиной горят от переполняющей его силы.

Сила часов… невероятна. Она наделяет всех своей мощью, стоит только сильно пожелать чего-то. Слабые существа не имеют сильных желаний. Потому часы наделяют силой только кого-то вроде нас.

– Шаки, протяни руку.

Вскинув голову и взглянув на меня с жуткой улыбкой, искажённой чёрными отметинами, ангел смеётся и игнорирует просьбу. Ощутив исходящий от него жар, я отлетаю. Вряд ли ему что-то угрожает, так что оставлю всё так. Взглянув на Принца леса, пытающегося поймать меня с помощью ветвей, рассекаю их ветром. Он тоже сосредоточен только на мне, позволяя пустому пространству расползаться, а остальным жителям леса сгорать в криках и агонии.

Это не входило в мои планы… Я всё ещё плох в сражении. Мне нужно пожелать, и тогда часы исполнят мою волю.

Закрыв глаза и глубоко вдохнув, я чувствую расползающийся по рукам холод. Он похож на пальцы, сжимающиеся на шее. Тьма захватывает тело, не интересуясь моими желаниями и не спрашивая разрешения. Я упорно прогоняю её. Сейчас мне нужна вовсе не она.

Мне нужна моя сила. Мой Дар.

Собрав ветер в ладонях и раскрыв глаза, я вижу мир прежним. Ясным и ярким.

– Я не убью тебя. Будь благодарен, что я не Зарто.

Я спускаю сферы с рук, направив их на эльфа. Даже если он закроется лесом или попытается уклониться, мой дар настигнет и разорвёт его. И только от него зависит насколько сильной будет рана. Повернувшись к потерявшему контроль ангелу, я обхватываю его пламя ветром и сжимаю, пока он не начинает задыхаться и не теряет сознание. Снизу слышится треск и грохот. Мои сферы вздымают землю, закручивают в вихрь уцелевшие и сгоревшие деревья, даже живые тела. Кровь орошает траву и пепел. Он стихает так же быстро, как и начинается. Прихватив за шкирку ангела, я осматриваю образовавшееся выжженное и перевороченное поле. И, отыскав взглядом эльфа, опускаюсь рядом. Будучи ещё в сознании, он сжимает осколок в руке. А когда разжимает пальцы, ладонь оказывается пуста. Нас с Шаки поглощает лес.