Текст книги "Осколки мёртвого мира"

***
Сатура

Лёжа на скелете в самой глубокой части пещеры, почти в кромешной темноте, уже привыкнув к постоянной боли во всём теле, я не испытываю неприятных ощущений. А ведь кости впиваются в тело и оставляют следы, открывают раны. Иногда кровь капает внутрь скелета, пушистого и зелёного, но отнюдь не мягкого. Лёжа на животе и подперев подбородок рукой, одной ногой я покачиваю взад-вперёд, а глазами пробегаю по страницам книги. Первым поручением, от которого кровавый скривился, было найти её.

Она как память о Тиа… Почему-то так захотелось вновь прочесть её…

И я читаю вслух, зная, что он может услышать мой голос. В голове совершенно пусто и спокойно, от этого становится легче. Но вот шаги разрушают моё уединение, и я замолкаю, переводя взгляд на проход. Книга Равновесия даёт немного света, но его едва хватает.

Впрочем, кто ещё кроме Акацу и Акарии может прийти?

– Совет получил свитки?

– Да. Что ты задумал, Сатура?

Поменяв руку, чтобы было удобнее смотреть на силуэты в тени, пожимаю плечами.

– Пусть отгадают загадку. Если вы правы, то она наблюдает за ними и знает о наших действиях, вот только вряд ли вмешается.

– А если не отгадают?

– Их проблемы. Накажу и заставлю выполнить одно из моих условий. К слову, подготовь всё для очередного послания. Составим несколько в зависимости от возможных ответов. Хочу, чтобы Совет думал, словно мы видим их насквозь или, ещё лучше, знаем о каждом их шаге. Жаль, нельзя и правда проследить за ними. Нет, можно, конечно, если использовать мой мир… но я не хочу туда идти.

– А ты… настоящий демон, – чуть улыбается кровавый.

– Разве не… как там, человек? Или чудовище?

– Ага, точно. Хорошо, я подготовлю… Но твоя кровь…

– Всё нормально, – вздохнув и перевернув страницу, снова смотрю на бледное лицо, скрытое капюшоном. – Нам понадобится несколько месяцев, ваши… иллюзорные тела и душа Акараны смогут продержаться. Если что, Книга Равновесия сможет поддержать ваши обличия, просто скажите заранее.

– Ты такой заботливый.

Акария склоняет голову к плечу. Акацу никогда не разговаривает и редко что-то делает самостоятельно. Кровавый говорит, что она плохо перенесла время, когда скверна разъедала их тела и боль. Её разум даже отказывается видеть, хотя Акарана создал такую возможность. Что-то, ещё хуже страданий Тиа. Мне страшно представить.

– Нет. Это не так. Я чудовище. Я вас использую. Взаимовыгодная сделка…

Последние слова произношу шёпотом, потому что это враньё. Не знаю, понимают ли кровавые, если и да, то не подают виду. Не уверен, но, кажется, Акария получает удовольствие от моих действий. Узнав от него про ангелов, прошлое, их самих, я пришёл к выводу, что нужно сделать. Появился план, но он не сработает, если Совет не прогнётся под моим решением и не исполнит требование. Просто угрожать или выдвигать его не имеет смыла. Поэтому я заранее подготавливаю их к исходу, который мне нужен.

Книга Равновесия… Это судьба.

Я улыбаюсь. Впервые за неделю.

– Интересно, что он сейчас делает?

– Я думал, ты не веришь в бога.

– Не верю. Потому что бог – это обладатель часов. А ими никто не владеет.

Кровавый тихо смеётся над моей неловкой шуткой.

Глава 26. Память

Лучи рассвета застают меня с опозданием, не сумев подарить радость именно мне, первыми поприветствовав и оповестив о начале дня.

Возможно, эта участь пала на Совет или Мирэла. Если уж кто и разгадает загадку, то только он. Спокойный, внимательный, контролирующий всё вокруг. Или Курай с его хорошим чутьём и нюхом, разве что он не отвлекался в нужное время на мелочи, что является его слабостью.

Неосторожно наступив на камешек и пошатнувшись, с трудом сохраняю равновесие, и то лишь подхваченный существом в красно-белой накидке.

Теперь она свисает и с моих плеч, путаясь под ногами. С подарком десятилетней давности я распрощался ещё в том мире. А этот – хитрый ход, чтобы все окружающие видели в нас последних кровавых, а не двух из них.

– Осторожнее. Ты ещё не оправился полностью.

– Мне забота не нужна… в конце концов, я мёртв. Чего беспокоиться?

– Ты слишком рассеян для того, за кем охотятся правители, и кто собирается изменить весь мир.

– Поэтому смотри за мной.

Не слишком резко вырвав руку и не оборачиваясь на спутников, я спешу дальше. По завалу из камней на разорванной улице идти неудобно. Особенно учитывая внутренние ощущения. С каждым выступом или кочкой внутренности переворачиваются, словно исчезло то, что раньше держало их на местах.

И чем я сейчас отличаюсь от кровавых?..

– Проклятый Совет, у меня нет времени. Неужели так сложно меня понять?

Проворчав много чего нелестного в его сторону, я останавливаюсь перед торчащим из дороги куском стены. И, оглянувшись в поисках больших возвышенностей, по камням забираюсь на него, чтобы взглянуть на пламя, тянущееся по горизонту. Оно словно надвигается на разрушенную часть города, чтобы не оставить о нём и следа.

– Как раз тебя они понять и не могут, а вот на загадку ответ нашли, – заявляет снизу тихий голос. – Ты добавил в послание те строки, потому что хотел заставить их понять твои страдания?

– Нет. Это для него и Зээля. Совет должен осознать, что свет и тьма не так уж сильно отличаются и должны существовать вместе. Ведь с моим исчезновением тот мирок не исчезнет. Не растворится и память.

Поводив взглядом по разрушениям, оставленным ангелами, демонами и оборотнями, я раскрываю Книгу Равновесия. Я бы даже не узнал о сражении в Виэле, если бы не задал кровавому задачу, привести меня в самое близкое, пострадавшее от разрушений место.

Для проверки подойдёт, думаю…

– Память?.. Увы, память о тебе исчезнет.

– Не обо мне. О Зээле.

Книге Равновесия не нужен приказ. Она впитывает мои чувства и начинает светиться, сменять одну страницу другой. Спустя медленно тянущиеся минуты с них соскальзывает вода, задорным ручейком падает на дорогу и стекает дальше. По сторонам от него лопается камень, пропуская к свету цветы. Смотря на постепенно затягивающуюся рану Виэла, я умиротворённо улыбаюсь.

Не зря эта идея посетила меня тогда, у края обрыва…

– Ты противоречишь сам себе. Ведь сейчас стираешь память о битвах.

– Просто зализываю свои раны…

Хоть мне и не вернуть отнятых жизней, я могу заполнить созданную пустоту. Не то чтобы это не бессмысленно… но хоть какое-то занятие на время ожидания. Может, мной движет всё та же вина или книга… Просто хочется сделать…

Внезапно книга подпрыгивает, чуть не вырвавшись из моей ладони. Сжав её края двумя руками, с затаённым дыханием смотрю на рвущуюся страницу. Словно что-то хочет вырваться из неё.

Но… что?

Книга дрожит и что-то проклёвывается наружу. Резкий звук и тёмная тень устремляется вверх, ударив меня по лицу. Отшатнувшись, забыв, где нахожусь, я падаю, и снова не до конца. Спина упирается в заботливо подставленное костяное крыло.

– Ах, это было неожиданно…

Встав ровно и потерев лицо, вскидываю голову на звук. Птичка радостно щебечет, прыгая у образовавшейся лужи.

Она ещё и живых существ может создавать?..

Стена под ногами рассыпается в пыль, и я падаю, но кровавые меня ловят.

– Что…

Поморщившись и встав самостоятельно, я рассматриваю пыль и траву. Потихоньку город распадается и исчезает, а природа цветёт всё пышнее.

Таково равновесие?

– Ты уверен, что хочешь так применить свою силу?

Акария с сомнением срывает цветок, белый с красными кончиками лепестков.

– Ты о том, что книга преображает мир, питаясь мною? Пусть. Я успею собрать часы прежде, чем исчезну. Главное, чтобы Совет не мешкал.

– А он и не мешкает. Стоило выйти из защитного поля Акараны, как демоны и Зарто полетели к нам. Акацу встретила их и передала очередное послание, из-за которого нам свободно позволили перемещаться. Однако они по-прежнему за нами следят.

– Одно из условий… позволить нам свободно перемещаться. Наказание за их медленность: это или кое-что похуже. Хорошо, что они сразу согласились. Но ответа на загадку до сих пор нет. Они ничему не учатся.

Хотя, прошло всего пару часов…

Книга замирает в руках, словно обессилев. Закрыв её, поворачиваюсь к кровавым.

– Идём дальше.

– Тебе нужно отдохнуть…

– Идём.

– Давай дождёмся ответа.

Вздохнув и хмуро уставившись на беловолосого, раздражённо соглашаюсь. За время передышки заодно обдумаю места, которые нужно посетить, и последовательность. К сожалению, таких мест достаточно, чтобы занять мысли. Десять лет назад было разрушено множество мест, хоть я и не помню каждое. И дело не в том, что они были разрушены мной. В том возрасте, даже с силой, я не смог бы такое сделать. Потому предоставлял другим шанс и возможность сделать это, обманывал и принуждал. А теперь приходится исправлять ошибки прошлого.

Но я так и не определился, что же со мной стало. Больше нет ненависти или милосердия. Я убил обе части. И теперь внутри задумчивая опустошённость… Может, желая её заполнить светом, я и стараюсь загладить вину? Словно иначе мир не подчинится моей воле. Да! Всё не может быть так просто. Одних часов недостаточно, чтобы изменить мир, смешно! Это испытание…

– Что каждый член Совета смог бы сделать для мира? Нужно задать такой вопрос.

– Хорошо. Сатура, ты идёшь?

Застыв напротив образовавшегося поля цветов, пожимаю плечами.

– Я должен завоевать доверие этого мира, утешить его боль…

– А он её чувствует?

Скривившись, Акария передёргивает плечами и отворачивается. Всё потому, что считает свою боль сильнейшей. Хоть я имел в виду не совсем такую боль, молчу, не желая ссориться.

Что бы я смог сделать… для мира? Дав свободу живущим в нём, сделаю ли что-нибудь хорошее и для него? Чтобы однажды из-под мёртвой земли к свету пробилась настоящая жизнь? Увы, это желание исполнят только часы.

– Если ответ не придёт сегодня же, Совету придётся сделать первую жертву, – спокойно произношу, на удивление, не почувствовав ни раздражения, ни чего-либо иного.

Больше ничего не говоря, мы втроём направляемся в сторону Города пустоты, по пути выискивая место для отдыха. Он находится недалеко от Города Чёрного Стола и это неплохой шанс подразнить Совет. На самом деле меня беспокоят только разрушения. Я специально не стал ничего совершать в городах, где оставил послание. Возможно, позже вернусь в них.

Зло и добро, дьявол и бог… они должны понять, что их сосуществование неизбежно.

Акария оставляет нас у какой-то пещеры, чтобы связаться с Советом. Я не замечаю его отсутствия из-за слабости. Всё-таки потеря крови плохо сказывается на мне. А ведь так мои жизненные ресурсы закончатся ещё быстрее. Надеюсь, не зря стараюсь.

Интересно… кто-нибудь из них следил за мной десять лет назад? Тогда он должен будет заметить по какому пути мы пойдём и предпринять меры. Ведь они могут собраться в одном из таких мест, что не помешает условию моего свободного передвижения. А впрочем, рискнёт ли Мирэл?

Кровавый возвращается где-то около полудня. Знак правителя остаётся у него, поэтому Акария может свободно проникать в покои Совета. При этом никто не может коснуться его или что-то запретить. Боятся, что, если первыми начнут приносить жертвы, я тоже откажусь от своих слов. К тому же кровавый сильнее каждого члена Совета, пусть и не всех вместе. Да, они могут нас убить, хоть и не делают этого. Хотят всё сделать мирно, но, наверняка, планируют перешагнуть через себя.

– Догадались?

– Предположили, что ты имел в виду создателя часов. И Курай громче всех заявил, что он наблюдает за нами.

– Курай… понятно.

– Я задал новый вопрос. Что каждый из них способен сделать для нынешнего мира без применения часов. Если не ответят к закату, то должны будут принести жертву, а если ответят, что не знают, то сделают, как ты скажешь.

– Какая же всё-таки это глупость, – заключаю, вставая на ноги. – Ладно, пойдём.

К ночи мы вступаем на территорию Города пустоты. По словам кровавого, он был сожжён ангелом и в нём почти не жили, потому что поблизости был осколок. Вызывал в нём бреши и провалы, пустое пространство на ровном или неожиданном месте, за что город так и прозвали.

– Значит, вы полностью лишились тел и Акарана создал вам новые. Вы привыкли к ним и свыклись со своим положением, определились с целью и стали покидать пещеры по ночам. Это случилось, когда ангелы уже изменились и сеяли хаос? Чтобы о вас не догадались, вы просто наблюдали. И лишь десять лет назад решили вмешаться, когда начали собираться существа с осколками. Тогда же ты и Акарана начали настраивать всех против ангелов и воодушевлять на сбор часов, чтобы после украсть их. Так же как сто лет назад. Я ничего не упустил?

Улицы встречают нас тихим воем. Ветер пронизывает до костей и свободно гуляет по переулкам, показывая, насколько он пуст и заброшен. Но раздающиеся в нём звуки, скрежет или шорохи выдают присутствие диких зверей или же монстров.

– Да. Но почему ты об этом заговорил?

Акария оглядывается, прислушивается к звукам. И ожидает, что мы можем наткнуться на кого-нибудь.

– Подумал просто, что вы меня использовали. Ведь я был первым магом, подобравшим деталь часов. И в это же время ты втесался в компанию Курая. Если бы не ты, я бы с ними мог не встретиться, не так ли?

Меня совершенно не интересует чьё-то присутствие. Только разрушения. А остальное можно оставить на своих спутников.

– Злишься?

– Оцениваю ваши действия. Ведь сейчас… я поступаю так же. И тело моё истощается… Я же почти как кровавый, да?

– Тебе важно знать ответ?

Акария хмурится, не понимая моих мыслей. А ему и не нужно, иначе может передумать и отказаться помогать. Он со мной лишь потому, что Совет может не понять его желания и не согласится сделать так, как он скажет.

– Да.

– Хорошо… Думаю, немного похож. Но в тебе есть что-то от ангелов.

– Мне уже говорили.

Подняв руку с книгой над головой, я снова отдаю часть своих чувств. Часть души. И она принимает их, раскрывается, собираясь подарить частичку природы сожжённому ни за что городу, долгие года страдавшему от временной паутины. На свет сбегаются притаившиеся во тьме существа, выглядывают из-за углов, красными обезумившими глазами или скверными фиолетовыми. Их тут же настигает костяной хлыст, ломая преграды на пути. Акария расправляет крылья, настороженно смотрит по сторонам, предоставив незначительных врагов Акацу. Судя по его поведению, в городе есть кто-то помимо них.

Случайность? Акария должен был сказать Совету, куда мы направимся и где будем ожидать ответа. И что будет в случае ловушки.

Взглянув сквозь свет на круг луны, бледновато-жёлтый, тяну кровавого за накидку, и он подставляет ухо. Хотя, как его иллюзорное тело доносит звуки до души мне не ведомо.

– Луна. Полная, – только и произношу.

Беловолосый кивает.

Единственный, кто способен в ночь поджидать нас в городе, полном монстров и не выдать себя, охотник. Ночной оборотень. Глава западного клана.

С костяных крыльев срывается алый туман. Пока использую книгу, я не могу сражаться. Акария не отходит от меня, но закрывает небо своей магией, несколько напоминающей туман Тиа. Акацу она ничуть не мешает, а вот монстры корчатся в судорогах, рычат, некоторые убегают, другие в приступе безумия бросаются навстречу хлысту. Усиливающие книгу осколки ненадолго отвлекаются и выдают свои части, принудив их засветиться. Почти напротив нас, на противоположной стороне улицы.

Слышал от Акарии, что Цукиса занял место главы. Единственная мысль по данному поводу была такой: «Совет становится дружнее». И сейчас, когда его силуэт начинается виднеться, ничего не происходит. Потому что нас ничего не связывает.

Поток монстров исчезает и улицу застилает тишина. Кивнув своим мыслям, поворачиваю голову, хоть и плохо вижу:

– Акацу.

В красно-чёрной завесе мелькает белое пятно, раздаётся громкий щелчок и пронзительный вопль, прошедший по коже острыми когтями. Вздрогнув и прикусив губу, шёпотом произношу имя второго кровавого. Туман оседает. На этот раз даже ветер стихает, и я натягиваю капюшон до самого носа. Одна-то рука остаётся свободной и ей я тянусь к обмякшему в костяных объятьях чёрно-синему коту. Прижав его к себе, чувствую жалось и даже вспоминаю ощущение, когда впервые подержал животное в руках, отчего становится тоскливо. Но чувства быстро исчезают, ведь книга всё ещё меняет город.

В моих руках… всегда оказываются важные вещи, но такие ненужные… Для чего же я был призван в новый мир? Я столько разных желаний услышал, столько несбывшихся надежд увидел, столько важных и неважных событий. И всё равно так и не смог найти себя. Только с Тиа… почему-то захотелось подружиться. Только он вызвал во мне странное желание. Но что было важно для него? Мир? Свет?

Акария касается моего плеча, возвращая в явь. Взглянув на стоящего вдалеке ночного оборотня в тёмно-бирюзовой с золотыми узорами накидке, я всё равно продолжаю молчать. То ли раздумывая над чем-то, то ли боясь пошевелиться из-за своей души, зажатой в чужих руках, Цукиса стоит неподвижно. Акария берёт всё в свои руки и говорит всего одно слово:

– Ответ.

В тишине его голос звучит громко и холодно. Не остаётся ни скуки, ни задумчивости, что касаются моего слуха. Глава западного клана шевелится и неуверенно приближается, медленно, сокращая расстояние до десяти шагов. И лишь теперь бросает нам свёрнутый пергамент. Акария подбрасывает его вверх носком сапога и ловит, ловко разворачивая, словно и не имея иллюзии, вместо рук.

– Совет готов идти на переговоры, – только и говорит он.

Мне безразлично написанное и я киваю, доверившись желанию кровавого. Рука немеет от тяжести книги, уже подложивший синий ковёр цветов нам под ноги. Я говорю, чтобы отвлечься:

– Неужели так сложно представить себя в роли бога?

– У тебя, видимо, нет с этим никаких проблем, – холодно огрызается оборотень и прожигает меня жёлтыми глазами. – Как ты и сказал, наши стороны разделились во мнении и друг друга нам не понять. Поэтому заканчивай играть и просто скажи, чего ты хочешь. Совет подумает над тем, как свести наше разногласие на нет.

– Ты слышал? – обращаюсь к кровавому. – Он сказал «разногласие».

Уголок губ беловолосого приподнимается. И, оставшись доволен такой реакцией, с шумом выдыхаю.

– О каком разногласии ты говоришь? И да, учти, если к нам сейчас кто-нибудь приблизится, будет разрезан на кусочки.

– Я понимаю… – почти шёпотом говорит Цукиса, хотя имеет в виду свою душу, слишком уж беззащитную. – Почему ты просто не скажешь о причине, по которой не желаешь собрать часы с нами? Из-за того, что ты маг? Потому что мы никогда не считались с вами и не дали место в Совете? Или из-за случившегося десять лет назад, ведь ты написал о нашей вине? Или же… ты просто желаешь заполучить часы любой ценой?

Помолчав, раздумывая над словами, я поджимаю губы. Рука невыносимо ноет и мешает сосредоточится. Кажется, она вот-вот отнимется и выронит книгу.

– Вы так ничего и не поняли. Это не тот ответ, которого я жду. И я не намерен давать его вам. А за неправильность ваших действий придётся платить. Завтра вы должны будете принести мне жертву без каких-либо возражений. Учитывая… что вы её украли, я имею право вернуть своё. Но так и быть… раз вы ничего не понимаете, я скажу, чего желаю. Завтра, при встрече. Как раз встретимся в подходящем для этого месте.

– Что ещё за жертва?!

Цукиса шипит, прямо как кот. Я пожимаю плечами. Это было лишнее. Пальцы сами собой разгибаются, рука безвольно падает и причиняет острую боль. А книга падает под ноги, закрывшись. Свет угасает, так и не изменив город до конца. Теперь он просто зарос травой и не более. Как однажды Крепость бога. Акария тут же оказывается рядом и придерживает меня за плечи. От их заботы тошно. Чувствую, что меня принуждают к таким действиям, словно специально держат в этом состоянии. Чтобы я исполнил их прихоть. А на самом деле я ничто, просто инструмент.

– Завтра… всё и поймёте. На этот раз уж вам точно должно хватить ума.

Подбросив кота в сторону оборотня, я отворачиваюсь.

***
Акария

Цветочные холмы, брошенные демонами и пострадавшие от дождя, похожи на гладкие горы, покрытые засушенными и гнилыми цветами. Вонь стоит такая же.

Но маг в красно-белой накидке не обращает внимание ни на что вокруг. Его глаза смотрят в будущее, дальше неинтересного настоящего. Шатающейся походкой он бредёт на холм, впервые сказав нам оставаться здесь. В его то безразлично-усталом, то полным презрения и ненависти взгляде вроде и можно узнать прежнего Сатуру, а вроде и нет.

– Будем ждать… – поворачиваюсь к Акацу. – Ну конечно. И потерять шанс на избавление, которого ждали сто лет?..

Подняв руку, я воссоздаю нечто вроде клочка своей души, заключённой в кость, изогнувшейся в мелкое существо. И отпускаю его вслед за магом. Сам же закрываю глаза, чтобы могу видеть тем существом.

Пробираться сквозь мокроватую прелую траву неудобно и потому существо цепляется за накидку. Какое-то время маг просто взбирается на холм, хотя один раз его выворачивает до слёз от перенапряжения. От тратит время на небольшой отдых.

Я искренне сочувствую, понимая, какую боль он испытывает. И оттого, наверное, сравнивал себя с кровавым. Сейчас его тело по-настоящему умирает, сдерживаемое только осколками. При этом от отдаёт кровь для посланий и части души для книги. А ведь ни душа, ни раны больше не залечатся.

Наконец, Сатура взбирается на холм. Его уже ждёт принц демонов, член Совета. И существо спрыгивает на поникший цветок, чтобы наблюдать за обоими сторонами. Они стоят в десяти шагах друг от друга и оба молчат. С губ мага стекает кровь, капает на накидку, но он упрямо прячет взгляд под капюшоном, потому что чувствует вину. Он молча раскрывает книгу и она светится, со страниц срывается ветер и проносится по холмам, срывает грязь и расщепляет. Но земля не остаётся долго обнажённой, прорастает новой белой зеленью вперемешку с разноцветными лепестками. Демон удивлённо распахивает зелёные глаза и молча наблюдает. До тех пор, пока хлопок не возвращает его в явь. Нахмурившись, он смотрит на протянутую руку в бинтах.

– Раз ты здесь, знаешь, чего я хочу.

Сатура разрывает тишину. И демон повинуется, подходит. Существо тоже подкрадывается им под ноги и чудом остаётся незамеченным глазами мага, смотрящими туда же. В них плещется боль, почти слёзы. Но он не поднимает глаз, даже когда его ладони смыкаются на костяном сосуде.

– Так что ты хочешь от Совета? – спрашивает демон.

– Нужно кое-что… построить. Вот здесь всё нарисовано… но нужно как можно быстрее. Нельзя затянуть дольше трёх месяцев, – дрожащим голосом объясняет маг, такой же дрожащей рукой протягивает свиток. – Это всё. Как закончите и как я закончу свои дела, встретимся все в том месте. Обладатели, точнее, и никого лишнего. Часы будут собраны и достанутся тому, кому достанутся. Обещаю.

– Хорошо… мы дадим ответ завтра.

Голос демона становится напряжённым, он хмуро наблюдает за магом, спешно отворачивающимся и покидающим место встречи. Со стороны он выглядит жалко, как какой-то бездомный бродяга, получивший чашку риса. На самом деле он распадается на части. Смешавшиеся чувства, тело и часы рвут друг друга на куски и скрепляют. Магу осталось не больше установленного срока, как и нам самим. И сжатый в ладонях росток просто должен помочь ему продержаться. Как и книга. Как и душа Акараны, и Тиа, с которыми он разговаривает, стоит остаться наедине.

Будет ли неправильно сказать, что он сходит с ума?

– Даже мне страшно наблюдать за ним. Чудовище…

Акацу поворачивает голову, словно желая взглянуть на меня. Но я не успеваю ничего ответить, потому что маг равняется с нами.

– Следующее место – город, в котором Шаки убил Шидо. Идём туда.

Развернувшись, он снова уходит. Приходится придержать его и попросить передохнуть. Только в этот раз он отмахивается, вздрагивает от острой боли, уходит вперёд. Позволив ему, мы идём шагов через десять. Сатура в очередной раз разговаривает сам с собой.

Акарана, который всегда действовал один, был ли он таким же? Он с самого начала планировал ото всех избавиться и потому не сближался? Но почему оставил нас двоих?

– Остаётся только… исполнить наше желание. Хоть кто-то должен спастись…

Девушка поворачивает голову на мой голос. Нахмурившись, я, недолго думая, понимаю причину. Моя аура истощилась и теперь она едва её чувствует. Потому не всегда понимает, что я рядом. Попытавшись вспомнить былые дни, мир до Падения грёз, я наталкиваюсь на туман и тени.

Акацу… в былое время?.. Почему я не помню?.. А я сам?..

Почти у каждого демона были чёрные или фиолетовые волосы. Так что у Акацу были тёмные волосы и красные глаза, чёрные вороньи крылья и рога, когти, клыки, может, даже хвост или шипы. Чем сильнее стараюсь выхватить её облик, тем твёрже понимание, что я, вообще, её не знал раньше. Помню Акарану и несколько других демонов, приближённых к нему. Я таким не являлся. Но мне нравилось заставлять людей совершать грехи, отдаваться скверне. Я почти каждый день ловко играл ими, восхищался, когда они ускользали из ловушек лжи.

Так мало воспоминаний осталось… словно я и не жил вовсе… Когда людей не стало, а миром завладела боль, прежний мир начал казаться бессмысленным. И сколько не думаю об этом, не понимаю, зачем мы были созданы. По случайности, что ли? Или, как высказался недавно Сатура, потому что зло и добро должно существовать вместе? А люди, должно быть, были чудовищами…

Эти мысли не дают мне покоя целых три дня, за которые мы добираемся до города и за которые так и не получили обещанного ответа. Но Сатуре и правда больше ничего не нужно, он спускает молчание им с рук. После Цветочного холма он так и не заговаривает с нами, только с ростком и книгой. Во время передышек читает им какую-то историю. Нам остаётся лишь следовать за ним тенями и пытаться доказать самим себе, что мы ещё не утратили видимость. Маг в упор никого и ничего не замечает.

Когда Книга Равновесия, как назвал её маг, возвращает городишку прежний вид, укутывает его лесом, перед нами предстаёт Принц леса, главный член Совета. И стоило догадаться, что Сатура решит проигнорировать появление важного существа. Но, ожидавший подобного эльф, снисходительно улыбается и внимательно прищуривается, когда начинает говорить:

– Дальше ты отправишься в города магов, в четыре из них, в том числе Ахэйр, потом в восемь деревень, я знаю, Сатура. Я следил за твоими передвижениями десять лет назад… Чего ты хочешь добиться этими действиями? Это то, что ты хочешь сделать для мира без часов?

Кажется, недавно Сатура думал о том, что никто не понимает его. И теперь эти слова должны вызвать в нём какие-то чувства, но нет. Он даже не оборачивается. И тогда эльф говорит снова:

– Совет принял решение… согласиться с тобой. Мы построим храмы. Ты доволен?

Сатура не отвечает, кажется, даже не слыша бывшего друга. Он делает несколько шагов вперёд, но внезапно падает и роняет книгу. Я пытаюсь привести его в чувство, но тщетно. Он довёл себя до потери сознания и теперь нескоро очнётся. Мне приходится поговорить с представителем собрания и попросить поторопить с постройкой. Затем скрыться, держа путь на земли магов.

Думая о нескором пробуждении мага, я не ожидал, что оно и правда затянется.

За это время от нечего делать я слежу за Советом и их деятельностью, за постепенно залечивающим свои раны миром. Что было в последнем свитке я не знаю, Сатура не показал его нам, не обмолвился и словом. Потому мне стало любопытно, что ему вдруг взбрело в голову построить в такое время. Эльф сказал о храмах, только это мало что проясняет.

Пока я наблюдаю за местом, недалеко от Города Чёрного Стола, где и должны будут стоять храмы, Акацу приглядывает за Сатурой. Благо все маги скрылись за защитным барьером и не высовывают носа. Никто не мешает нам жить в Ахэйре, полуразрушенном городе, который, скорее всего, Сатура захочет восстановить. Но он не сможет этого сделать. Пока он спит, его осколки сходят с ума и превращают город в руины. Затем книга меняет его в долину с водопадами и лесами. Но осколки снова пробуждаются и являют прекрасный город во всей красоте, только построенный, да ещё и в сердце дивной природы, которой в прежнем мире не встретишь.

За месяц деятельность неплохо продвигается. Объединившиеся расы торопливо подготавливают всё для строения и уже можно увидеть, что храмов будет шесть и они не являются основой задумкой. Они расположены полукругами, а в центре должно быть что-то ещё.

Они могли бы справиться и быстрее, но ресурсов мало и добыть их нелегко. Совету пришлось использовать осколки, восстановить рудники, горы и леса. К тому же половина отвлекается на живущих под защитой Совета существ, какая-то часть искореняет монстров и рыскает за барьером. Они не стали пытаться его восстановить. Если за ним и была какая-то жизнь, она уничтожена. Больше опасности нет.

По возвращению с очередного наблюдения меня застаёт неприятная встреча с темноволосым ангелом. Он поджидает недалеко от Ахэйра и за проявленную милость приходится поговорить с ним. Он нападает не сразу, только когда я отказываюсь сказать, где Акарана. Совет так и не понял, что нас осталось двое, но они заметили, что путешествуем мы без одного кровавого. Придётся им и над этим подумать, потому что в мои планы разоблачать Первого не входит.

Сражение с Зарто получается более чем утомительным. Ангел больше не безумствует, как раньше, а сосредоточенно сужает пространство и контролирует его куда лучше, становясь опаснее. А может, я становлюсь слабее перед скверной. Иногда я перестаю чувствовать иллюзорное тело. Если бы не крылья, едва ли не сосредоточение нашей души, я не увернулся бы от сфер. В итоге, остаётся скрыться от ангела и затаиться, прежде чем вернуться к Акацу. Позор для кровавого, да и ладно. Для Книги Равновесия находится новое место, что стоит восстановить.

Истекает месяц и Сатура приходит в себя. Выглядит при этом уж очень плохо. Я с издевательской заботой позволяю встать ему на ноги спустя неделю. Её хватает, чтобы он начал чувствовать себя более-менее. Из-за своего состояния с ним не очень-то интересно ругаться.

И всё же непонятно почему, но с магом я чувствую себя лучше, чем с Акараной. А может, меня захватила и опьянила, как говорят люди, мысль о скорой свободе.

Как и предсказал Принц леса, Сатура слоняется по городам и деревням магов. И мало того, что устраняет собственные разрушения, прибирает за Тиа у Маскарда и Исальта. В столицу магов попасть не удаётся, и тогда разозлённый маг просто сносит барьер, поразив стороживших его оборотней. Они тут же прячутся, решив просто наблюдать, но маг не обращает на что-либо внимание. Восстановление его города он так же отмечает с безразличием.

Сатура на пределе. Он ходит с трудом, а после использования книги отдыхает несколько дней.