Текст книги "Игра теней"

Для меня Лермонтов и Пушкин, Гоголь и Есенин – настоящее. Как только они станут прошлым – Россия исчезнет.

Вот только… Как сказал Александр Сергеевич об одном талантливом поэте и блестящем дипломате, человеке незаурядной храбрости и сильных страстей:

«Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…»

Сегодня мне что-то не работается… Стоит опустить книжку, прикрыть глаза и… по дорожке, усыпанной морским песком, идет девушка. Она босиком, ее фигурка кажется почти невесомой… И цвет волос переменчив… Волны добегают к ее ногам и ласкаются белыми кудлатыми щенками…

Глава 29

…Стройная, порывистая девушка упруго ступает по песку, по самой кромке прибоя…

«Джорджи, ты хотел бы пробежаться по волнам?..»

А ответить он не успевает. Никогда не успевает. Потому что видит громадную темную волну, поднявшуюся вдруг посреди спокойного моря… И эта волна с огромной скоростью летит к берегу… Еще секунда, две – и она обрушится на хрупкую фигурку с тяжестью бездушного механического молота… Он кричит, но крик его не слышен; пытается бежать к ней – и не может сдвинуться с места… Волна приближается и закрывает собой и небо, и солнце… И девичью фигурку, застывшую на песке…

Невероятным усилием он бросает тренированное тело вперед…

Жесткое полушерстяное одеяло измято. Простыни сбиты. Адмирал Макбейн сидит на постели, глотая ртом воздух. В горле сухо и першит, словно от песка, смешанного с солью…

Встает рывком, несколько раз делает глубокий вдох, ходит в ванную, пускает ледяную воду, забирается под душ. Стоит так минуту, две, прогоняя остатки навязчивого сна. Растирается жестким полотенцем. в На кухне заваривает кофе в электрокофеварке, поджаривает на сковородке тост из черного хлеба. Черный хлеб – это великое изобретение русских… Чуть-чуть прижаренный на оливковом или подсолнечном масле, посыпанный крупной здешней солью – он просто произведение кулинарного искусства сам по себе…

Все остальное Макбейну в России нравилось меньше. Он плохо понимал, как русские годами живут в этих клетках, именуемых квартирами, как они выносят замусоренные, пахнущие нечистотами подъезды…

Каждому свое…

В Москве Макбейн снял три квартиры и постоянно перемещался из одной в другую, нигде не примелькавшись… Сама идея – найти девушку в многомиллионном городе, да еще такую, которая, возможно, изменит и имя и внешность, – была достаточно безумна даже для русского человека, но далеко не безнадежна…

Вспоминая работу Хэлен, Макбейн снова и снова убеждался, что она не разведчик: потоки информации, в которые время от времени и достаточно бессистемно вкладывались «пустышки» или живцы на «крота», оставались нетронутыми, невостребованными… Итак, девушка не работала. Она – просто жила… И притом имела все же какую-то определенную цель. Или просто скрывалась.

От кого?..

«Крыша» у Мака была отличная: частное сыскное агентство. Оно действительно существовало в Алма-Ате, им действительно руководил поволжский немец, находящийся уже почти год в командировке в Штатах… Собственно, отдел Макбейна вычислил этого не очень умелого и очень азартного офицера в отставке – Владимира Генриховича Кейтеля – в одном из закрытых казино Техаса; тот наводил связи с латиноамериканцами по поводу поставок тем стрелкового оружия, от кoтopoгo ломились склады независимого Казахстана…

Бывший офицер исчез тихо, как будто его и не было Для сотрудников маленькой конторы в Алма-Ате он оставался в командировке; зарплата, и довольно высокая выплачивалась регулярно; там появилась даже должность юриста по международной торговле – личный контакт адмирала. Компаньоны – или подельники – офицера устали ждать «гонца» из Штатов, приторговывали со складов по-мелкому; кто-то опалился, кто-то погиб в разборках… «Секьюрити сервис» продолжала существовать, выплачивая небольшой процент местному «папе», некоторые налоги в казну и получив за это репутацию мелкой посреднической «крыши» для Бог знает кого…

* * *

Паспорт у Мака был подлинный, а при обилии гринов выдать москвичам тихую алма-атинскую «крышу» за процветающую многоцелевую контору особого труда не составило… Хотя Макбейн понимал, что найти в Москве человека и притом не подставиться самому – задача сложная, но для профессионала его уровня разрешимая.

Начал он с участковых. Пояснил, что у Елены Владимировны Подгорской скончался в Мюнхене двоюродный престарелый дядюшка-миллионер, который и решил осчастливить далекую родственницу после кончины изрядным количеством стойких немецких марок… То, что он Кейтель, а не Иванов, да еще отслуживший свое в Германии, придавало легенде достоверность. Впрочем, у адмирала сложилось полное впечатление, что, если бы он был по паспорту Нквама Нкрума и утверждал, что ближайший родственник Подгорской – почивший в бозе вождь бушменов, оставивший ей в наследство стадо ручных крокодилов, ему бы все равно поверили. В последние семь лет в России вообще, а в Москве – в особенности, привыкли к чудесам и отвыкли удивляться – по крайней мере, таким мелочам, как негаданное наследство престарелого немецкого маразматика… А если и не верили, то виду не показывали – зачем? Строгий казахстанский немец платит хорошо, всегда авансом, в желаемой валюте… К тому же накопавшему даже с гулькин нос полагалась премия: капитализм, ходить ему конем! Люди старались. Ибо за иные сведения тоже полагалась премия, но уже значительная.

– Живем по заветам Константина Устиновича Черненко – подытожил улыбчивый участковый-старлей, с достоинством укладывая во внутренний карман плотную пачку новеньких российских купюр. Пока Макбейн вспоминал, что упомянутый гражданин был некогда Генсеком ЦК КПСС, оставившим по себе память в виде незатейливого анекдота – «приступил к обязанностям, не приходя в сознание», старлей добавил:

– «Чтобы лучше жить, нужно лучше работать!» Изречение старика на всех заборах висело!

– Я тогда в Берлине служил. Рядом с ракетной частью. Там – другой лозунг был главным: «Наша цель – коммунизм!»

– Веселое было времечко!

– Ничего…

За месяц Макбейн основательно пополнил свой русский язык. Некоторые русские слова были странны – как вот это «ничего», к примеру. Адмирал не сразу догадался, что в разговоре это означает не «nothing», a «not bad» – обычный ответ на традиционное приветствие: «How are you?» Гораздо труднее он объяснил для себя слово «везет». Или – «катит»… Кто? Кого? Куда?.. Оказалось, это эквивалент американского «lucky».

Впрочем, поскольку Макбейн был вроде бы немцем, да еще из Алма-Аты, его незнание нюансов русских идиоматических выражений выглядело достоверно.

За два месяца он узнал многое: где проживает мама Елены Подгорской, ее брат с семьей, ее одноклассники, ее родственники ближние и дальние… Макбейн побывал везде, и везде его ждал неприятный сюрприз: все места возможного появления Хэлен были под колпаком. Выход ему подсказал тот же жизнерадостный участковый…

– Москва – большая деревня, – как-то произнес он – При правильном подходе к делу свою работу можно выполнять или хорошо, или очень хорошо…

– Это ноу-хау? – искренне заинтересовался Макбейн.

– Это то, что лежит на поверхности, но не каждый замечает.

– Тогда это – открытие.

– Ага.

– Поделитесь?

– Секрета нет. Бабушки.

– Бабушки?

– Ну да. В каждом доме, новый он или старый, со двором или без, живут старушки. А у старушек есть свои лавочки. Перед подъездами. И эти старушки знают все. Про всех. И платить не надо – просто внимание проявить… Кто когда к кому приходил, кто с кем живет, кто что пьет и чем закусывает – все они знают…

– А ведь и наврут…

– Не всякое слово на веру… Да и одна – одно скажет, другая – другое…

Так картинка и сложится…

Макбейн думал. Только что этот полицейский, закончивший лишь какой-то технический колледж, высказал основы оперативно-аналитической работы, называемой «определение тенденциозности источника путем сопоставления независимых источников». Он нигде этому не учился, понял сам. Как выражается он сам – «догнал».

Теперь «догнал» и Макбейн.

– Владимир Евгеньевич… Я хотел бы попросить вас об одном одолжении… Вы сами понимаете, речь идет о десятках миллионов долларов, и у наследницы мог быть… соперники.

– С деньгами всегда так…

– Без денег – хуже… – Куда уж хуже…

– Мне необходимо увидеть девушку раньше других лиц. А у вас будет возможность проверить теорию практикой. Ну а платить… Платить нужно всегда.

Бесплатных пирожных не бывает…

– Что нового, лейтенант? – Капитан выглядел вполне довольным. – Ночь прошла не напрасно?

По виду капитана Зайцев понял, что у Алекса – точно не напрасно.

А у него?..

Не зная почему, он не включил систему на запись – просто слушал, о чем болтали девчонки. Но… Служба…

– Она появилась…

– Подгорская?

– Да.

– Ух… Ты не представляешь, как мне осточертело торчать здесь! Ты уже доложил?

– Пока нет. Чуть не пропустил, не был уверен, что она. Да и сейчас сомневаюсь…

– В чем? – Алекс смотрел в глаза Саше Зайцеву напряженно и внимательно.

– В точности идентификации. – Взгляда лейтенант не отвел. Все же он не сопливый пацан, чтобы его вот так вот «на вшивость» проверяли.

– Если она – это уже не наша забота. Пусть обставляют «топтунами» и разбираются сами. Лично меня от этой хаты уже тошнит.

Капитан подошел к телефону, набрал номер:

– Скажите, в вашей химчистке принимают женские шерстяные костюмы?

– Да.

– У моей жены совсем новый, но пятно поставила вчера вечером.

– Мы выводим и пятна. Приносите.

Свиридов повесил трубку. На лице его было написано полное удовлетворение – наконец-то он избавился от надоевшей работенки. А лейтенанту вдруг стало абсолютно ясно, почему тот до сих пор капитан. И майором не станет никогда.

Баба Таня набирала номер медленно, сверяя с бумажкой каждую цифру. Трубка прогудела двумя короткими гудками и отозвалась:

– Участковый старший лейтенант Костин.

– Михеич? Это баба Таня. Из семнадцатого дома, что по Бронной…

– Как здоровьице, баб Тань?

– Слава Богу, слава Богу… Ты припоминаешь, про девчонку меня пытал и фотокарточку еще показывал?..

– Да?..

– Вроде нашлась она, пропажа-то.

– Видела ее?

– А как жись…

– Где?

– В гости вчерась ввечеру приехала. К этой студентке, ко Князевой… Ну в ту квартиру, где раньше этот бобыль жил, Радислав Анатольевич, он пил еще шибко – царство ему небесное… Нумер-то квартиры его я запамятовала…

– Двадцать четыре.

– О, в точку. На одной площадке с Елизаветой Карповной, у ней – двадцать первая…

– Чего замолчала, баб Тань?..

– А… все… У ее, у этой Князевой, видать, и заночевала. Может, родня?..

– Спасибо, баб Тань.

– Да это тебе, Михеич, спасибо. Если б ты этих алкашей не урезонил, не подъезд бы у нас по ею пору был – сплошное безобразие. А ныне – тишь да благодать… Да и где это видано – от собственных деток бегать? Ты уж эту, прости Господи, определи куда следовает… А то много щас их таких развелось – наплодят, сдадут по детдомам, а сами летают, что твои ласточки, – ни стыда ни совести… А одета она сама справно – видно, что в нужде не сидит, а детей, вишь, на шею государственную подвесила… Не люблю я этаких, не люблю…

– Разберем мы ее, баб Тань, как положено.

– Уж разбери. Только чтобы и по совести – баба все ж, еще осознает, что такое детки…

– Ясное дело.

– Ну и до свиданьица. Коли надобность какая служебная будет, ты скажи, я-то завсегда. Помоложе была – всегда в дружинницах ходила. И – порядок был.

– Будь здорова, баб Тань.

Старлей закурил, набрал номер. На душе было хорошо. Что-что, а на юг они с женой в этом году поедут. Да и ребятишек свозить нужно – а то каждую осень сопли да ангины. Пусть погреются…

– Алло…

– Владимир Генрихович?

– Да – Участковый Костин.

– Слушаю.

– Хорошие новости. С вас причитается. Нашлась ваша наследница…

«Урфин – Советнику.

Объект «Долли» обнаружен. Установлен квалифицированный контроль. Жду вашего приказа. Урфин».

Мужчина удовлетворенно выдохнул. Подошел к окну, полюбовался кремлевскими звездами. Что ж, он поступил грамотно. Вот только – что делать дальше?..

Немедленно уничтожить «Долли», или оставить «живцом» для адмирала? Его информированность об Акции несравнима с информированностью этой красотки. А по имеющимся данным, запал адмирал на девчонку плотно.

Когда он исчез там, в Таджикистане, Советник почувствовал нечто вроде уважения к профессионализму «Сэйлора» – исчезновение для Макбейна было единственным способом остаться в живых после выполнения всех подготовительных мероприятий по Акции. Но… Его появление в Ташкенте и – предполагаемое пребывание в Москве… Этот человек абсолютно потерял инстинкт самосохранения…

Хотя… До сих пор его или какие-то его связи обнаружить не удалось. Потому что ловить было не на что…

«Советник – Урфину.

Приказываю:

1. Сохранять плотное оперативное наблюдение за объектом «Долли». Привлечь необходимое количество сотрудников и спецтехники для ведения объекта по уровню «А».

2; Поставить задачу выявления объекта «Сэйлор».

3. Быть готовым к проведению варианта «эскейп» по данным объектам немедленно по получении соответствующего приказа.

4. Провести санацию контактов объекта «Долли».

При любых изменениях ситуации информировать незамедлительно и лично.

Советник».

– Уровень «Советник» вызывает уровень «Янус».

– Янус слушает Советника.

– Насколько подготовлена операция по устранению объекта «Горец»?

– Готовность.

– Когда намерены проводить?

– Днями, – И не жалко?..

– Войны без убитых не бывает. Каждый, кто вступает в игру, понимает: выйти из нее можно только мертвым.

– Хм… Неважный из вас миротворец…

Советник опустил трубку. То, что только он один может запустить вариант «Джокер», придавало ему весомость в собственных глазах. Как и возможность непосредственного выхода на Командора: Янус его не имел. Не имел ли?.. Об этом стоит поразмыслить… Командор хитер. Очень хитер. Разделяй и властвуй… Хм…

Время покажет.

Мужчина взял со стола очки с затемненными стеклами, бережно протер мягкой бархоткой стекла, надел, подошел к окну, долго смотрел на кремлевские звезды…

Сейчас там проходит игра в «семь плюс один»… Встреча «миротворцев»… Ну-ну, пусть забавляются…

Советник подошел к блоку аппаратуры, нажал кнопку:

 
Лица стерты, краски тусклы,
То ли люди, то ли куклы,
Взгляд похож на взгляд, а тень на тень…
Я устал и отдыхаю,
В балаган вас приглашаю,
Где куклы так похожи на людей…
 

Бесплатных пирожных не бывает. Как и легких денег. Есть деньги шальные, но они похожи на шальные пули – так же беспричинны и убийственны.

Лека шла вдоль Тверского бульвара. По улице вереницей мчались дорогие автомобили, а по тротуарам шли люди. Разные.

Леке в разные времена приходилось по-разному. Она и в представительских лимузинах ездила, и бродила с подругой по переулкам старой Москвы, и дышала выхлопами проносящихся мимо авто…

Люди, которые спешат по утрам на работу – пешком, троллейбусах, в малолитражках, – завидовали. Тем, кто поносился мимо на мощи шестицилиндровых двигателей в уюте кондиционированных салонов, за зеркальным безразличием тонированных стекол… Завидовали возможности сытно и вкусно есть, блудить с красивыми девочками или привлекательными мужчинами, путешествовать по миру, наслаждаться могуществом и властью…

А те, кто сидел в салонах, – тоже завидовали. Размеренной и безопасной жизни пешеходов, уюту и благополучию в их семьях, простым и частым радостям – покупка обновы для них все еще событие!..

Но ни те ни другие свою жизнь менять не желали. А многие – просто уже не могли…

Леке нравилось все: и шумная нетерпеливая разношерстная Москва, и мягкое весеннее тепло… Она вышла к фонтану, хмыкнула на зеркальные витрины «Макдоналдса», погладила обезьянку, одетую в джинсы, кроссовки, кожаную курточку, с «жириновкой» на ушастой голове – фотограф, как и его помощница, разморенные теплом и светом, «мышей не ловили» и клиентов за фалды не таскали…

Спустилась в метро, бросила жетончик…

«Вели» ее «нежно»: на сравнительно небольшом участке от дома Юли Князевой до метро «Пушкинская» «топтуны» передали ее четырежды… Слежки девушка не заметила. Ее заметил широкоплечий мужчина, темноглазый, с густыми черными усами, в поношенной китайской куртке и вязаной круглой шапочке. Тележка на колесиках, которую он катил за собой, выдавала в нем мелкооптового торговца, и только очень внимательный человек смог бы угадать в его походке многолетнюю военную выправку.

* * *

– Уровень «Стратег» вызывает уровень «Консул».

– Консул слушает Стратега…

– Как проходит подготовка операции «Удар грома»?

– Операция готова. Действия наших противников контролируются.

– Они готовы провести вариант «эскейп» по отношению к генералу?

– Да. Просчет всех вариантов у вас на столе.

– Спасибо, я прочитал.

– Нам выгоден любой вариант развития событий после устранения генерала.

– Divide et impera… Разделяй и властвуй… Как всегда..

– И везде.

– До связи.

– Есть.

– Уровень «Стратег» вызывает Цезаря, – Цезарь слушает Стратега…

– По операции все готово.

– Проводите. Немедленно.

– Есть.

– Если бы вы знали, как они мне надоели…

– Чеченский генерал-президент?.. Или…

– Оба.

Глава 30

Двое мужчин среднего возраста и неприметной наружности входят в подъезд дома, в котором живет Юля Князева. Останавливаются напротив ее двери. Один внимательно смотрит на замки, достает связку профессиональных отмычек. Другой вынимает обычный фонендоскоп, приставляет к двери, слушает…

– Она – в ванной…

– Тем лучше… – хмыкает напарник. – Сколько несчастных случаев в этих ваннах… – Он подбирает нужную отмычку, аккуратно вставляет в замок. – И перед, Создателем предстанет достойно: чистенькой и голенькой… – Поворачивает. Замок заклинивает. – А замочек-то только с виду простой… С секреточкой… А на секреточку – у нас отмычечка… – Едва слышно звякает связкой, прищуривается, рассматривая и стараясь угадать нужную…

Второй смотрит на дверь с тупым безразличием. Если болтовня напарника его и раздражает – виду он не подает. И думает лишь над тем, как сделать работу аккуратно и быстро. Он профессионал; чесать языком – не ремесло. Кто на что учился…

* * *

– Спасибо этому дому, пойдем к другому. – Капитан Свиридов поклонился на четыре угла, постучал по притолоке:

– Слышь, Хозяин?

– Кому это ты? – спросил лейтенант.

– Домовому.

– А-а…

– А ты думал – коллегам из ЦРУ?

– Ничего я не думал.

– А вот это правильно. Работа такая. Думать – вредно. Приказ – сматываться.

Значит, сматываемся.

– Слушай, Алекс… Просидели тут хренову тучу времени, и что? Как только накололи «птичку» – свободны… Стоило только отзвониться…

– Во-во… Учись, студент, карманы резать… Мы – кто? Скромные труженики «наружки». Кстати, в нашей «конторе» – самая мирная профессия. Звучит? «Топтун»

– самая мирная профессия!»

– Нет, ты объясни! Телку мы накололи?

– Ну, мы…

– Тогда почему не мы ее «ведем»? Интерес к работе вянет.

– «Вянет паря, без медали ему милка не дает, а под горкой его милку командир за так ля-ля…»

– А ты серьезно ответить можешь?

– А как же! «Работа у нас такая, работа наша простая, жила бы страна родная – и нету других забот…» Усек? Нету!

– Да иди ты!

Через пятнадцать минут Свиридов и Зайцев покинули квартиру и быстро зашагали по улице. Лейтенант был мрачен. Капитан – еще мрачнее.

– Знаешь, Алекс… Подам я рапорт…

– Хоть два. Тебя в школе учили не болтать на уроках. В закрытых помещениях?

– Так ведь мы же все контролировали…

– До звонка. Понял? До.

– А я ничего и не сказал. Только… Противно все это…

– Анекдот про тещу помнишь?

– Смотря какой…

– Зять просыпается, слышит: на кухне кто-то кастрюлями гремит. Входит, свет зажигает, смотрит – там теща примостилась и в щи писает… Зять, ясное дело вспылил, выразился как подобает… Тут как тут и жена прибегает, шум поднялся – дескать, мама, как же так? А та – укоризненно этак смотрит, вздыхает: «Злые вы… Уйду я от вас…»

– Не смешно.

– Куда уж грустнее…

– А рапорт я все равно подам.

– Хоть два. А толку? У тебя – контракт… В отставку не отпустят, а за Можай – загонят. Будешь в Урюпинске дослуживать. Нравится?

– А я в отставку и не собираюсь… Только надоело мне куклой по квартиркам сидеть! Может, на дело поживее приставят?..

– Еще живее?

– Ха…

– Ты догнал, почему нас так скоро спровадили?

– Чтоб не мешали…

– Это ежу понятно… Чему не мешали?

– Алекс, не темни…

– «Мокро» здесь сейчас будет. Очень «мокро»…

– В смысле?..

– В нем. А ты говоришь – работку тебе поживее. Куя уж живее…

* * *

Юля Князева плещется в душе. Струи теплой воды сбегают по упругой спине, девушка делает воду ледяной, выгибается дугой – ух! – снова теплой, даже горячей… Подставляет под струи лицо, зажмуривается…

Шум льющейся воды заполняет ванную комнату; как легонько проворачивается ключ в замке, как приоткрывается дверь, девушка не слышит…

– Блин! – Лейтенант Зайцев с размаху хлопает себя по лбу.

– Ты чего?

– Блин! Блокнот, в квартире забыл!

– Служебный?

– Если бы! Личный!

– Адресочки, телефончики, размерчики…

– Вроде того…

– Да… Генералу Петрову будет развлеченьице…

– Слушай, я сбегаю! Пока далеко не отошли…

– Инструкция…

– А под проверку угодить? Я ведь двух телок из того списочка на этой вот квартирке…

– Мудак. – Капитан занервничал: если начнется проверка – так обоих… А он на здешней хазе перетрахал всех окрестных продавщиц! Неприятности могут быть – выше крыши! Служба в Урюпинске медом покажется!

– Валяй, только живо! Подстраховать?

– Да я мухой слетаю…

– Крылья на опали, овод!

Дверь открылась мягко и плавно. Без скрипа. Тяжелая, проложенная стальным листом. Для дебилов – препятствие, для профи – игрушка…

Шум воды в ванной прекратился.

Вошедшие переглянулись. Один достал «электрошок». Несчастный случай – дело обычное…

Внезапно киллер почувствовал опасность. Правой рукой медленно и осторожно, словно боясь спугнуть близкого зверя, потянулся к бесшумному пистолету за поясом…

Девятимиллиметровая пуля ударила в затылок, раскрошила лицо – мозги с кровью жирными каплями заляпали стены прихожей.

Второй успел полуобернуться – пуля пришлась в висок.

Выстрелов не слышал никто.

Девушка в махровом халате приоткрыла дверь ванной. Струя газа хлестнула по глазам – Юля медленно осела на пол.

* * *

Леке нравилось рассматривать людей в московской метро.

В детстве это было ее любимым занятием. Ей нравилось угадывать их возможные профессии и биографии, да и лица у них такие разные, такие интересные… И еще – понятные…

Вообще-то, прожив так долго вне дома, Лека поняла одну вещь: люди в разных странах, разных национальностей и рас, гораздо больше похожи, чем они это себе представляют. Различаются условия жизни: в Штатах хороший дом и машина – непременный атрибут жизни. И относятся американцы к машинам или домам, как наши – к обуви и одежде: кто – как к необходимым вещам, для которых главное – удобство и функциональность; кто – как к символу достатка и показателю определенного общественного статуса; кто – как к возможности следовать моде или создавать собственную непохожесть и неповторимость… А вот в остальном…

Любовь, забота о детях, эгоизм и тщеславие, бегство от скуки и обыденности – как у нас… Единственное, чего нет у американцев, – так это голодной нищеты.

Вернее, и это есть, но по желанию: в любом обществе всегда были и будут существовать люди, предпочитающие бомжевать, скитаться, выпадающие из социума и живущие странной для других жизнью… Только в Штатах они так существуют по собственному разумению или неразумению, а у нас… Как говорят жизнь так сложилась, а выбраться из этого круга ох как непросто…

В метро люди отличаются тем, что привычную, рутинную поездку – на работу и с работы – они заполняют по-разному. Одни – читают, чтобы убить время. Другие – думают. Третьи – рассматривают окружающих… Лека подозревала, что эти последние, как и она, играют в биографии и судьбы… В любом случае люди вынуждены находиться в замкнутом подземном пространстве, среди незнакомых, лица их сбрасывают маски довольства или озабоченности и выглядят такими, какие они есть на самом деле…

В подъезда лейтенант Зайцев подстраховался. Прошел двор, внимательно оглядел окна. Ничего. Четыре автомобиля, три из них принадлежат жильцам, четвертый – невзрачный потрепанный «жигуленок» с грузовым кузовом надо полагать, тоже… Во дворе он стоит месяц и вряд ли на ходу…

Вообще то, что он собирался сделать, было чистой воды безумием. Но… Эта девчонка. Юля Князева, которая даже не подозревала о существовании лейтенанта Зайцева Александра Сергеевича, как-то незаметно сделалась частью его жизни…

Офицер не знал, что собирается предпринять, он просто повиновался внутренней потребности действовать…

Лифт не подавал признаков жизни. На его двери висела аккуратная, напечатанная на лазерном принтере табличка: «Не работает». Лейтенант хмыкнул про себя: вот дебилы! Где это в жилищно-эксплуатационной конторе они видывали принтер за семь лимонов?! Хотя бы достоверность учитывали… Хотя – время такое… Все всем по барабану!

Дверь была металлическая, отделанная светлым дубом. Даже мельком оглядев ее, лейтенант определил: не заперта. Повинуясь какому-то импульсу, толкнул костяшками пальцев – дверь тяжело приотворилась. Зайцев пожалел, что без ствола, – ситуация прямо-таки подмывала выхватить откуда-нибудь из-за пояса нечто очень крупнокалиберное и шагнуть в проем, как подобает супермену… Оставалось рассчитывать на знание рукопашки – этому спорту Саша отдал семь лет своей молодой жизни…

Сделал шаг, вошел в прихожую… Два еще теплых трупа сдвинуты к стене.

Быстро обошел квартиру – девушки нигде не было. То, что Юля не убита на месте, доставило лейтенанту странное облегчение. Теперь пора отсюда сматываться!

Лейтенант вышел в коридор…

Дверь распахнулась настежь от удара ногой. Двое в комби черных масках, бронежилетах…

На пол – Автоматные стволы, направленные Зайцеву в грудь, придавали словам весомость.

– Ребята, я…

Удар тяжелым кованым сапогом отбросил лейтенанта к стене, второй удар, в лицо, – и офицер рухнул навзничь…

– Пасть он разевать будет… – проворчал боец, быстро и умело заломал упавшему руки за спину, защелкнул наручники. Хмыкнул:

– А лежачего у нас не бьют.

* * *

…Поезд замер. Томительно потянулась минута, другая, третья. Стало душно.

Тепло одетые люди страдали от жары, едва переводили дыхание… Те, что сидели, старались не отрываться от книг; «погруженные в чтение», они «не замечали» ни. пожилую толстуху, дышащую сипло и натужно, ни худющего седого отставника лет семидесяти, ни жмущихся к матери двух плохо одетых девочек лет пяти-шести…

* * *

Беспокойное томительное напряжение росло. Пассажиры встревоженно переглядывались; кто-то вспомнил об отравлениях в токийском метро, кто-то – о том, что на юге России идет война, которую террористы грозились распространить на всю территорию страны, и прежде всего – на Москву…

– Что такое наша жизнь – прозябанье …лядское, им – похлебка, вам – метро, нам – могила братская, – сипло затянул подвыпивший красномордый мужик…

– Заткнись, сучок-самоучка, – накатили на него двое парней, и мужик сник…

Какая-то женщина со всхлипом перевела дыхание, словно собираясь заплакать, и… поезд тронулся.

Напряженное оцепенение разом слетело с пассажиров; двое мужчин начали продвигаться к дверям, длинноволосый худой парень перестал бессмысленно глазеть на газетные строчки и начал читать…

– Никакого порядка… И стал, и стоит… А люди – спешат, – облегченно ругнулась мордастая тетка.

Огни станции, толпа заждавшихся пассажиров… Привычная суета закружила людей, чтобы больше уже не отпускать… А ничего другого они и не хотели…

На «Юго-Западной» вагон опустел, Лека вышла на платформу, двинулась к выходу. Шла она быстро, порывисто, не замечая ни троицу молодых людей, которые ехали в разных вагонах с самой «Пушкинской», ни мужчину в китайской куртке, который сразу наклонился – что-то незаладилось с колесиками сумки.

В переходе девушка задержалась у газетного развала.

Быстро, привычно просмотрела заголовки, передовицы, схватывая то, что казалось ей важным…

«По сообщению „Интерформа“, этой ночью в результате ракетного удара по окрестностям местечка Гейхи-Чу в горной Чечне во время сеанса космической связи был убит лидер чеченских сепаратистов, президент так называемой независимой Ичкерии.

Космическую связь генерал постоянно использовал для переговоров с высокопоставленными лицами в Анкаре и Москве. По словам источника в Министерстве внутренних дел России, ракетный удар по Гейхи-Чу был только одним из эпизодов «акции возмездия» в ответ на расстрел колонны российских войск под Шатоем. Было уничтожено несколько сотен боевиков; кроме того, удары наносились по центрам космической связи и ставкам-бункерам чеченского генерала-президента».

«Командующий группировкой федеральных войск в Чечне заявил, что ни о каких ракетных или иных обстрелах территорий в Чечне ему неизвестно».

«По сообщению источника в ГШ Минобороны, устранение лидера чеченских сепаратистов планировалось давно; несколько неудачных попыток было предпринято десантно-диверсионными группами. В последнее время от таких акций отказались; внимание было сосредоточено на бомбардировках самонаводящимися ракетами класса „земля – воздух“ мест выхода в эфир генерала – президента Чечни. Было предпринято уже несколько таких попыток; самолеты взлетали с аэродромов вне Чечни и пускали ракеты, которые самостоятельно ориентировались на радиоволны, возникающие при сеансе космической связи. Предыдущие попытки успеха не принесли: чеченский лидер прерывал связь до того, как ракеты достигали цели. Теперешняя оказалась удачной. Вместе с генералом-президентом погибло несколько человек и его ближайшего окружения».

«Ни наблюдатели, ни эксперты не исключают того что причиной гибели чеченского лидера был заговор среди военно-политической элиты Чеченской Республики Ичкерия и генерал скончался либо от взрыва подложенной бомбы, либо в результате вооруженной разборки „между своими“. Напомним, что совсем недавно взрыв бомбы прозвучал и в одном из сел на митинге во время выступления начальника штаба чеченских боевиков; причем очевидцы утверждали, что взрывное устройство было подложено чеченцем.

Любопытен и тот факт, что о гибели военного прокурора Чечни и советника генерала по иностранным делам, считающихся погибшими от одной ракеты вместе с президентом, было сообщено за сутки до момента… их гибели…»

«Американские компании „Шеврон“ и „Мобиль“ достигли предварительного соглашения с Россией, Казахстаном, Оманом и еще шестью нефтяными компаниями о долевом участии в строительстве трубопровода по транспортировке каспийской нефти. Стоимость проекта оценивается в 20 миллиардов долларов. По мнению специалистов, Москва пошла на сотрудничество, когда поняла, что Казахстан и Азербайджан могут решиться на обходной путь и построить нефтепровод через Кавказ и Турцию. Изменение военно-политической ситуации в Чечне дает повод надеяться и на будущую возможность активного функционирования трубопровода „Баку – Новороссийск“, проходящего по территории Чечни. Тем не менее у участников консорциума остаются опасения, что Кремль может изменить намерения после летних Президентских выборов и ограничить свое сотрудничество в проекте только первым этапом, чтобы развязать узкие места в российской трубопроводной системе».