Текст книги "Враги Империи. Сага о Гленарде. Том четвертый"

Глава XXIV

7 день I месяца 579 года

Замок Рауда, столица герцогства Зведжин

Мой милый друг не здесь, не здесь…

Не этот мир. Не этот том.

Там холод, жуть, тумана взвесь,

Там, где твой дом. И где твой дом?

Поэт, любовник, лжец, герой,

Куда ведет твой скорбный путь?

Вновь лютню в руки, пей и пой!

Пой, Лютик, а меня забудь.

Вианна из Фройсбриха.

«Томления сердца».

Проснулся Гленард от криков. Замок гудел, словно потревоженный улей. Хлопали двери, раздавались торопливые шаги, кто-то кричал, кто-то ругался.

– Ну, вот, как всегда, – сказал Гленард вслух сам себе и свесил ноги с кровати. – Опять что-то случилось.

Он оделся и спустился вниз. Крики и шум раздавались во дворе замка. Едва рассвело, да и небо было затянуто плотными серыми облаками – мрачное ощущение вечных сумерек.

Гленард поежился от утреннего холода и закутался в шерстяной плащ. Потом направился через двор к толпе. За плотной стеной спин было не видно, что происходит, но то, что было скрыто от Гленарда, вызывало довольно эмоциональную реакцию остальных.

Наконец, он протолкался сквозь толпу и увидел. На черных камнях мощения двора навзничь лежала молодая женщина с длинной светлой косой, одетая в светлое льняное платье с богатой вышивкой. И коса, и платье теперь были пропитаны кровью. Кровью было залито и всё вокруг. В человеке вообще немало крови, а если уж его глубоко распороть от шеи до паха, и еще пару раз поперек тела, как было именно в этом случае, то отмывать от крови округу придется долго.

Помимо жутких ран на теле, кровь текла и из глубокого пореза через всё лицо, наискось, и из еще более глубокой раны на левом бедре. Еще вчера эта девушка должна была выглядеть настоящей красавицей, но сейчас внушала только ужас.

– Ее надо сжечь до заката! – раздался знакомый голос справа, Гленард узнал барона Гедеминаса. – Иначе она сама превратится в стрыгу.

Герцогиня Гинтаре ничего не ответила, но по ее лицу было видно, что в этот раз спорить с Гедеминасом она не намерена.

– Кто это? – Гленард присел, чтобы получше рассмотреть труп.

– Это Дайна, – в голосе Гинтаре проскользнуло презрение, – одна из многочисленных шлюх моего мужа.

– Та самая Дайна, которая утверждала, что ее сын Юргис является законным наследником?

– Вижу, вы уже хорошо осведомлены, барон.

– Работа такая, ваша светлость, – Гленард встал. – Расскажите, пожалуйста, что здесь произошло.

– Вы же сами видите, Гленард, кто-то убил Дайну. Кто – неизвестно. Труп нашли четверть часа назад. Гедеминас, вон, утверждает, что это дело рук стрыги.

– А почему, барон Гедеминас, вы в этом уверены? – Гленард обернулся к барону.

– Вы что, сами не видите? – тот раздраженно указал на труп. – Посмотрите на тело! Разве человек способен сотворить такое?

– Люди, барон, вообще на многое способны, – Гленард вздохнул. – И я каждый раз не перестаю удивляться тому, на что именно они способны. К счастью, таких меньшинство, и в большинстве своем люди неплохие создания.

– Вы приехали сюда ловить стрыгу, Гленард, вот и ловите, – Гедеминас отмахнулся. – Если вы хотели найти доказательства ее существования, вот вам доказательства. Нагляднее не бывает. Сколько еще должно погибнуть людей, чтобы в этой вашей Тайной Страже зашевелились и подняли свои задницы?

– Как видите, Гедеминас, мы уже шевелимся, так что сбавьте тон. Кто нашел тело, ваша светлость?

– Раймус, один из помощников нашего конюшего, – рассказала герцогиня. – Он встал рано, чтобы убраться в конюшнях, и наткнулся на тело. Больше никого вокруг не видел.

– Стрыга приходит из крипты?

– Так говорят.

– А где вход в крипту?

– Вон там, слева, в дальнем углу двора.

– Интересно, что Дайна делала здесь ночью… – задумчиво протянул Гленард.

– Да что эта сука могла здесь делать?! – раздраженно воскликнул Гедеминас. – Естественно, шла под кого-нибудь подкладываться, чтобы ее ублюдка поддержали.

– И под кого?

– Откуда мне знать?!

– Дайна жила в замке?

– Да, такова была воля Тадеша, – герцогиня скривилась. – И потом, ее сын и дочь всё-таки дети Тадеша, пусть и незаконные. Он просил о них позаботиться, я выполню его просьбу.

– Вы так говорите, ваша светлость, – удивился Гленард, – будто ваш муж мертв, а вы выполняете его последнюю просьбу.

– С этой ссылкой он всё равно, что мертв, ваша милость, – холодно ответила герцогиня.

– И вы не общаетесь? Ни письма? Ни весточки?

– Вы же сами знаете, что это запрещено! – Гинтаре раздраженно всплеснула руками. – Этот ваш Деррмид и его люди внимательно за мной наблюдают.

– Простите, ваша светлость. Давайте вернемся к убийству. Если Дайна жила в замке, то выйти наружу она могла, чтобы с кем-нибудь встретиться. Через ворота ночью кто-то проходил в замок?

– Я не знаю, – пожала плечами Гинтаре. – Спросите у стражников.

– Спрошу. Потому что иначе присутствие Дайны на улице ночью выглядит странно. Если она хотела переспать с кем-то в замке, как предполагает барон Гедеминас, то ей не нужно было выходить. А если она вышла, то кто-то должен был прийти не из замка. Перебраться через стены практически нереально, значит, кто-то должен был пройти через ворота.

– Вам виднее, барон.

– Ладно, – Гленард поискал глазами своих спутников, Миэльори, Тарбен и Элайна были уже здесь. – Я прошу всех покинуть место преступления. Нам надо его осмотреть. Позже нам нужно будет с некоторыми из вас поговорить. Я буду очень благодарен за вашу помощь и содействие.

– Посмотрим, – Гленард, дождавшись пока все зеваки, озираясь, разойдутся, присел на корточки рядом с телом и попытался перевернуть его, испачкав перчатки в крови. Тарбен схватил труп за ноги и помог Гленарду его перевернуть.

– Ладно, – через некоторое время кивнул Гленард, – давай обратно.

Вместе с Тарбеном они перевернули тело Дайны снова на спину. Элайна побледнела, увидев выпавшие внутренности, и отвернулась.

– Надо бы накрыть ее, – Гленард поднялся. – Элайна, сходи, попроси у кого-нибудь кусок какой-нибудь ткани, или хотя бы пару пустых мешков.

– Ну, что думаешь? – непривычно тихо спросил бьергмес.

– Думаю, что что-то, как всегда, не сходится, – Гленард, наклонившись, внимательно рассматривал края раны.

– Что именно? – Миэльори также склонилась к телу.

– Ну, представь: ты хрупкая женщина, никогда не занимавшаяся тяжелой работой, и ни меча, ни топора в руках не державшая – посмотри на ее руки. Ты выходишь ночью во двор этого жуткого замка, зная, что поблизости может шастать страшная и смертельно опасная тварь. К тому же, не просто тварь, а оживший мертвец. Ты стараешься держаться подальше от крипты, поближе к замку. Причем, долго ты на улице быть не собираешься, поэтому выходишь в холодную зимнюю ночь в одном домашнем легком платье, даже без плаща. И тут перед тобой появляется что-то жуткое с когтями и клыками. Твои действия?

– Бежать. Бежать к замку.

– Вот именно! Всё должно было пойти именно так: она увидела стрыгу, побежала к замку, да не важно куда – важно, что попыталась бы убежать. Стрыга ее догнала бы, схватила бы когтями или за спину, или за шею, или за плечо, а потом бы уже развернула и располосовала ее спереди. Спасибо, Элайна, – Гленард взял большой кусок мешковины из рук девушки и накрыл им тело. – А на трупе нет следов того, что кто-то вообще пытался Дайну преследовать. Все ранения нанесены спереди. Первый удар, я думаю, по лицу, потом несколько мелких ударов по телу. Потом она упала, свернулась, удар по руке и по бедру. Наверное, она уже потеряла сознание, и тогда нападавший ее распорол от шеи вниз.

– Может быть, она, увидев стрыгу, впала в ступор? – предположила Миэльори.

– Может, – пожал плечами Гленард. – Но я бы всё-таки предположил, что на нее напал спереди тот, кого она знала, и от кого нападения не ожидала.

– А если это не стрыга, а стрыгай? – робко заметила Элайна.

– И?

– Ну, как в сказках, девушка влюбилась в чудовище, рассмотрев добрую душу за отвратительной внешностью. Она пришла сюда к нему на свидание, поэтому и не боялась. Потом что-то случилось, и чудовище ее убило, а затем, ужаснувшись, сбежало.

– Версия красивая, но маловероятная, – Гленард покачал головой. – Хотя бы потому, что встречаться во дворе было глупо. Слишком на виду. Уж лучше в крипте, туда все боятся ходить.

– За криптой могли наблюдать, – развела руками Элайна. – А она могла идти на конюшню, чтобы встретиться со своим стрыгаем.

– Исключено. Во всех легендах говорится, что лошади боятся стрыг, как огня. Есть даже в Плодэне и в Зведжине, в местностях, где покойников хоронят в земле, а не сжигают, такой обычай: водить лошадей по кладбищу, чтобы лошадь переступала через могилы. Если лошадь перед могилой останавливается, не хочет идти, то в могиле стрыга. Так что на конюшню они бы точно не пошли. Потом есть еще целых три возражения, и важные.

– Какие? – Миэльори внимательно смотрела на командира.

– Первое: характер ран. Я никогда в своей жизни не видел, конечно, ран, нанесенных стрыгой, но если говорить о ранах, нанесенных, например, кошкой, рысью или медведем, то края ран от когтей будут неровными, рваными. Здесь раны тоже слегка рваные, но именно, что слегка. Такую рану можно нанести чуть выщербленным клинком. Если бы не разговоры о стрыге, я бы сразу сказал, что все раны нанесены старым большим ножом.

– Согласна. Второе возражение?

– Зачем стрыге нападать на Дайну? Кровь ее не интересовала, смотрите, сколько разлилось вокруг. Жрать труп она тоже не стала, хотя мы знаем, что у нее было время и возможность, ее никто не спугнул. Никто не заявил о том, что видел чудовище над телом. Наоборот, судя по всему, Дайна была убита вскоре после полуночи, а нашли ее уже утром. Если бы стрыга хотела жрать, у нее было достаточно времени, чтобы обглодать тело до косточек.

– Может, дело в проклятии?

– Ну, допустим. Давайте вспомним обстоятельства возникновения этого предполагаемого проклятия. Тадеш спал с сестрой, с Ядвигой. Сестра родила ребенка. Ребенок умер и стал стрыгой. При чем здесь Дайна? Она к этой истории вообще не причастна, появилась уже позже. Она даже не герцогского рода. Я понимаю, если бы стрыга хотела убить Ядвигу или, скажем, законную жену Тадеша Гинтаре. Или дочерей Тадеша и Гинтаре. Но почему Дайна?

– Она угрожала Ядвиге.

– Да не сильно. Ядвиге угрожает Гедеминас, а Дайна угрожает ему. Без поддержки сторонников незаконнорожденности сына Ядвиги Дайна ничего не сделает. А эти сторонники одновременно являются сторонниками Гедеминаса. И даже если очень условно предположить, что стрыга защищает мамочку Ядвигу от нападок конкурентов, то как объяснить остальные смерти? Да и вообще, не много ли разума мы вкладываем в голову трупа, столько лет пролежавшего в могиле? Если вообще этот труп существовал… И потом, есть третье возражение.

– Дай угадаю. Следы?

– Точно, принцесса, следы. А точнее, их отсутствие. Стрыгу никогда не описывали как умное существо. Так, скорее, опасный зверь. Во время убийства наверняка натекло много крови, при таких-то ранах. Я не верю, чтобы чудовище в ней не запачкалось. Но никаких следов в сторону крипты не идет. Вообще никаких, ни капельки крови. Зато есть два стертых, намеренно стертых следа вот здесь. Их немного затоптали, но если приглядеться, то можно кровь рассмотреть. И куда они ведут?

– К донжону замка.

– То есть, убийца, кем бы он ни был, попал ногой в кровь, прошел несколько шагов, осознал это, стер следы. Видимо, снял обувь, потому что дальше следов нет. И пошел он, вероятно, к замку.

– А стрыги не летают, Гленард? – Элайна, наклонившись, рассматривала стертый след.

– Хм… – Гленард задумался. – Есть и такие легенды. Это объяснило бы и ее внезапное появление перед Дайной, и отсутствие следов. Но не объясняет остальных несовпадений. В любом случае, у нас есть две теории. Первая, то, в чем нас пытаются убедить: в замке есть чудовище, возможно, летающее, убивающее людей. Вторая, скептическая: кто-то из обитателей замка убивает людей, в том числе, Дайну, зачем-то сваливая это на стрыгу. Нужно рассмотреть обе версии.

– И что будем делать? – Миэльори потянулась. – Обыщем крипту?

– Крипту оставим на потом. Она от нас никуда не денется. Нужно побеседовать с Гинтаре, Гедеминасом, слугами, стражниками. Нас четверо, предлагаю разбиться на пары. Миэльори, вы неплохо сработались с Тарбеном в Плодэне. Поговорите с герцогиней Гинтаре и со слугами. Мы с Элайной возьмем Гедеминаса и стражников у ворот. После полудня встретимся, решим, что делать дальше.

– Прошу тебя, Гленард, найди и убей это чудовище! – барон Гедеминас заламывал руки. – Умоляю тебя! Пока оно живо, мы все здесь в опасности, оно всех уничтожит, одного за другим.

– Почему, Гедеминас? – Гленард сделал глоток вина из бокала. Элайна внимательно следила за их собеседником. – За что стрыге вас убивать?

– Ты знаешь историю появления стрыги?

– В общих чертах.

– Юный герцог Тадеш был очень близок со своей старшей сестрой Ядвигой. Младшую, Руту, оба они не принимали всерьез, у них большая разница в возрасте, всегда держались отдельно от нее, вдвоем. Играли вместе, как обычные дети. Потом подросли и лет в тринадцать-четырнадцать стали друг другом интересоваться совсем в другом плане. Сначала никто ничего не замечал, потом не верил, потом шептались и шутили. А потом внезапно у шестнадцатилетней Ядвиги начал надуваться живот. Тут старый герцог Алджис и прозрел. А прозрев, проклял и Тадеша, и Ядвигу, и их ребенка. Что там родилось, никто не видел. Повитух на следующий день нашли мертвыми. Кто их убил, Алджис или Тадеш, так никто и не узнал. Но факт в том, что проклятие подействовало. И то, что родилось, на нормального ребенка было совсем не похоже. Тадеш с Ядвигой уже и имя придумали, если мальчик, то Владдис, если девочка, то Владда. Родилась, кажется, всё-таки девочка. Дальше непонятно – то ли Тадеш дочку придушил и схоронил, то ли она сама умерла, то ли он живой ее похоронил, но только больше ее никто не видел, а в крипте появилась свежая могила.

– А герцог Алджис что сделал?

– Через два дня после этого, Тадеш пошел к отцу, и крепко они там повздорили, видать из-за проклятия. В общем, из той комнаты Тадеш вышел герцогом, а Алджис не вышел вообще. Ран на теле не было, официальная версия – сердце прихватило. Но, говорят, что Тадеш отца просто забил до смерти в отместку за их с Ядвигой дочь. А дочка, Владда эта, ожила, выросла и превратилась в стрыгу. Теперь она уничтожает всех, кто имел отношение к этой семейке. Всех, до кого может дотянуться. Она и меня убьет, Гленард, как только представится возможность!

– Но почему Дайна? – Гленард развел руками. – Она же не имела отношения к этой истории.

– А при чем здесь история? Дайна имеет отношение к Тадешу, этого достаточно. Кто ее знает, эту стрыгу, может, она до сих пор чувствует запах Тадеша на Дайне. Или запах детей Тадеша и Дайны. Убей ее Гленард, прошу тебя. Я знаю, она прячется в крипте. Подстереги ее и убей. Говорят, она вечерами вылезает, как стемнеет…

– Интересно, – Гленард задумчиво взглянул в сторону узкого окна, за которым ветер гонял клочья серого тумана. – Кстати, роман Тадеша и Ядвиги после этого прекратился?

– Какое-то время они не встречались. Тадеш женился на Гинтаре, у них появилась дочка. Но потом у Тадеша с Ядвигой снова все закрутилось. В итоге это снова закончилось беременностью. Пришлось срочно Ядвигу выдавать замуж. Но Тадеш ревновал к новому мужу, и поэтому его агенты убили мужа Ядвиги, а чтобы скрыть убийство, разбили корабль о скалы, чтобы казалось, что это несчастный случай. У Тадеша и Ядвиги родился сын Раймунас, тот ублюдок, который пытается сейчас отобрать Зведжин у законного наследника – моего сына Йонаса. Потом Тадеш постарался забыть Ядвигу, переключившись на многочисленных любовниц. Но, говорят, иногда он всё же навещал ее спальню ночами.

– Ты сам присутствовал при всем этом? – Гленард встал и прошелся по комнате, встав перед бароном. – Ты очень уверенно обо всём рассказываешь.

– Я там не был, – признался Гедеминас. – А когда был, то своими глазами, увы, не видел. Свечку уж точно не держал. Но люди говорят. Много говорят. Так много, что не поверить нельзя. Но я не верил до тех пор, пока не появилась эта стрыга. Я думаю, что пока Тадеш был в замке, это ее удерживало, а когда его сослали, она сорвалась с цепи. Ну, или просто девочка созрела.

– Где ты был ночью, Гедеминас?

– Ночью? Здесь, спал. Мне было немного нехорошо за ужином, чудилась всякая странность. Может, это стрыга мороки наводила? Я пришел сюда, послал слуг за вином, выпил, слуги меня переодели, и я лег спать. А утром проснулся уже от этих криков.

– Понятно. Ладно, Гедеминас. Спасибо тебе за рассказ. Попробуем эту стрыгу изловить.

– Не надо ее излавливать, Гленард. Зачем тебе рисковать и собой, и своими людьми, и всеми нами? Просто убей ее, чем бы она ни была. Лучше всего, наверное, стрелами серебряными ее утыкать издалека. Я даже, вон, свое столовое серебро готов отдать ради такого дела.

– Хорошо, Гедеминас. Серебро пока побереги, но я благодарен тебе за желание помочь. Не выходи ночью из комнаты, и запри получше и дверь, и ставни. А мы пойдем на охоту.

– Он что-то темнит, – Элайна шла по коридору рядом с Гленардом, задумчиво опустив взгляд, и обхватив себя руками. – Я пока не могу, к сожалению, как Галхар, понять, где правда, а где ложь, и не могу заставить его говорить правду. Но что-то он врет. Я чувствую.

– Конечно, врет. Даже я это чувствую, – Гленард усмехнулся. – Начать с того, что он нам всё это время просто пересказывал придворные байки. А сам – ничего не знаю, ничего не видел, но люди говорят. Сотни тысяч жителей Зведжина, дескать, не могут ошибаться. Нет, я вполне допускаю, что у Тадеша с Ядвигой что-то было. Я с Тадешом знаком лично, и уверен, что у этого типа вообще моральных принципов нет. Лживый, трусливый, наглый ублюдок. Про его невоздержанность в постели ходят легенды по всей Империи. Вполне возможно даже, что Раймунас действительно его сын. Меня больше даже удивляет, что Тадеш не совратил и младшую сестру, Руту. И что Тадеш вполне мог убить отца ради герцогского трона, я даже не сомневаюсь. Но вот весь этот бред про проклятия и стрыгу… Не знаю.

– Что дальше?

– Пойдем, поговорим со стражниками. Если Дайна перед смертью ждала кого-то не из замка, то этот кто-то должен был пройти через ворота. Стража должна знать.

– Стражники утверждают, – Гленард поудобнее устроился на чурбаке, служившем ему стулом, – что, кроме нас, никто чужой вечером в замок не заходил. Ночью вообще никто не заходил, ворота были закрыты. Либо так и было, либо у стражников есть какая-то очень веская причина не говорить нам. Хотя и мне, и Элайне они показались искренними.

– Значит, Дайну убил кто-то из замка, – Миэльори задумчиво рассматривала камни под ногами. – И подозреваемых у нас почти весь замок. Проще посчитать тех, кто не хотел бы убить Дайну, чем тех, кто хотел бы. Начиная с самой герцогини Гинтаре.

– Это да, – Гленард вздохнул. – Значит, будем искать.

– Всё, приманка поставлена, – Тарбен вернулся к ним и занял свободный чурбак.

– Думаешь, сработает? – Элайна посмотрела через двор на дверь крипты.

– Свежая куриная кровь? Должна сработать, чтоб мне сисек не видать. Если там есть стрыга, или иной какой хренов кровосос, то это его приманит. Лучше бы конечно, барашка с серой поставить…

– Барашек с серой – это на дракона, – улыбнулся Гленард. – Не путай, Заноза. Для стрыги барашек слишком большой.

– Думаешь, куриная кровь эту курву приманит?

– Думаю, что мы занимаемся хренью, – Гленард усмехнулся. – Но для очистки совести надо бы хоть попытаться.

– А правду говорят, Гленард, что этих вомперов можно только колом осиновым в сердце зафигачить? – Тарбен достал секиру и придирчиво осмотрел лезвие.

– Кто говорит, что только осиновым. Кто – что любого деревянного достаточно. А кто-то клянется, что без серебряного кола никак.

– Ну, и как мы будем эту страхолюдину без кола мочить?

– Я надеюсь на другие легенды, рассказывающие о том, что достаточно стрыге голову отрубить. А еще, говорят, один умник вместо того, чтобы стрыгу убивать, выгнал ее из гроба и сам ночь в этом гробу провел. А как петухи пропели, так она и расколдовалась в обычную девушку. Правда потом чуть его не разорвала. Видать, стрыгой ей больше нравилось.

– С женщинами так, да, – Тарбен опасливо обернулся на Миэльори, – никогда не знаешь, что бабе в голову придет. Как спросит: «Ты думаешь, я похудела?». И всё, что бы ты ни ответил, скалкой по башке получишь. Странные они, бабы. Я вот, наоборот, люблю, чтобы было, за что ухватиться, поупитаннее.

– Ты, Заноза, любишь и толстых, и худых, – Миэльори засмеялась. – Главное, чтобы хоть куда свою морковку воткнуть.

– Ну, зачем ты так, ушастая? – обиделся Тарбен. – Мне и поговорить с бабой интересно. Но воткнуть, да, никогда не помешает. Кстати, Гленард, насчет воткнуть – может, настрогать колышков-то, пока не поздно. На всякий случай.

– Я лично надеюсь на чудесную силу клинка Эллеанару, – Гленард подмигнул Миэльори, улыбнувшись.

– Сомневаюсь, что мои предки, когда его ковали и заколдовывали, предполагали, что он должен убивать стрыг и прочих ходячих мертвецов, – усмехнулась альвийка. – Так что на твоем месте, я бы на это особенно не полагалась. Но отрубить чудищу голову Эллеанару, уверена, сможет.

– Я, честно говоря, вообще не знаю, зачем мы тут сидим. Просто время убиваем. Ну, ладно, будем считать просто хороший отдых вечером в отличной компании. Как замерзнем, пойдем вино пить.

– Надо было сюда вина захватить, – Миэльори с сожалением покачала головой. – Не догадались.

– Я могу сходить, – предложила Элайна.

– Да, было бы неплохо, – согласился Гленард. – Особенно если красного сладкого подогре… Что за?..

Дверь крипты медленно со скрипом отворилась. Из нее появилась высокая фигура, в сумерках казавшаяся просто огромной. Заросшая густой темной шерстью с ног до головы, толстая, похожая формой на бочонок с короткими ногами. Длинные черные волосы на голове, лица почти не видно под ними.

Замерев на секунду и оглядевшись, чудовище заметило убитую курицу на земле. Неуклюже переваливаясь, оно приблизилось к птице, оглядело ее, потом снова осмотрелось вокруг.

Гленард вскочил, выхватил саблю и ринулся вперед. Миэльори с саблей и Тарбен с секирой последовали за ним. Элайна с двумя кинжалами в руках держалась позади, разглядывая тварь округлившимися от удивления и ужаса глазами.

Гленард заорал. Стрыга вскинула голову вверх, увидела нападавших и отпрянула назад. Она, было, кинулась к двери крипты, но поскользнулась на залитых куриной кровью камнях и грохнулась на булыжники двора.

Гленард подбежал к лежащему чудовищу и на мгновение остановился, выбирая место для удара. Подскочивший следом Тарбен с криком занес топор для удара…

– Стойте! Стойте! – тонким высоким голосом заорала стрыга, вытягивая вперед руки в попытке защититься. – Я сдаюсь! Я без оружия!

Они остолбенели. Фигура, одетая в длинную бесформенную меховую шубу, приподнялась, откинула с лица длинные темные волосы и посмотрела на Гленарда знакомыми глазами поверх заросших длинной бородой щек.

– Шлюхины сиськи! – Гленард присвистнул и отправил Эллеанару обратно в ножны. – Ну, надо же, какая встреча! Господа, позвольте вам представить Тадеша, бывшего герцога Зведжина, мужа герцогини Гинтаре, собственной персоной.