Текст книги "Враги Империи. Сага о Гленарде. Том четвертый"

– Кстати, на празднике можно устроить большую оргию, – заметил граф. – Это еще больше их заинтересует. Я знаю травы, если их подмешать в вино, они настолько распалятся, что просто начнут с себя срывать одежду.

– Оргию? – голос Лазаинара звучал озадачено. – Вы имеете в виду массовое совокупление? Я не уверен, что Древние Боги это одобряют… Скорее, совсем напротив.

– Послушайте, Лазаинар, я ищу способ заинтересовать этих юнцов. Заинтересовать и привязать к нам так крепко, что они и не подумают никуда уйти. Мы с вами договаривались. Вам нужно свое, мне нужны их деньги. Я не обещал вам сделать из них последователей ваших Древних Богов. Давайте найдем баланс наших интересов и будем его придерживаться. Если вы хотите, чтобы я держал этих благороднейших рыцарей и прекраснейших дам на поводке еще какое-то время, вам нужно будет пойти на уступки.

– Хорошо, ваше сиятельство, – помолчав, ответил альв. – Делайте, как считаете нужным, но подержите их еще на вашем поводке, как вы говорите. Пока мы не будем готовы.

– Ну, и славно, ваша милость. Нам, кстати, потребуются еще деньги.

– Опять?

– Наши декорации дороги, а наши зрители привыкли к самому лучшему.

– Так соберите эти деньги у них самих. Я дам вам еще денег, но пора бы уже организовать и приток золота от ваших благороднейших рыцарей.

– Не всё так просто, ваша милость. Как только мы начнем доить наших коровок по настоящему, их папочки и мамочки возмутятся, а тут и Тайная Стража объявится. Они и так вокруг нас вьются.

– Что-то серьезное? – забеспокоился Лазаинар.

– Пока нет. Ходят вокруг, вынюхивают. Но не кусаются и не лают.

– Смотрите, граф, чтобы они к вам своих людей не привели.

– Да куда им. Мы всех своих знаем. Всех подозрительных отсеиваем еще на стадии ученичества.

– Я верю в ваши таланты, ваше сиятельство.

– И я в ваши, ваша милость. Ладно, пойдемте наверх, к остальным. Они уже, наверное, начали обряд. Пора и Блистающему Королю к ним присоединиться.

Гленард метнулся к соседней двери, толкнул ее. Она, к счастью, подалась, и он исчез за ней, оказавшись еще в одной спальне, как раз вовремя, чтобы не столкнуться с теми, чей разговор он слушал. Он услышал, как открылась и закрылась дверь, тяжелые шаги, удаляющиеся в сторону лестницы, за которыми следовала легкая, почти неслышная поступь.

В доме делать больше нечего. Подобраться поближе и наблюдать за ритуалом, конечно, интересно, но это ненужный риск. Гленард и так узнал немало полезной информации. Похоже, заказчиком всего этого спектакля является Лазаинар, а точнее – мятежные короли. Ну, здравствуй, новый альвийский заговор. Соскучились по Четвертой альвийской войне? А она, похоже, на пороге.

Гленард вышел в коридор и добрался до той спальни, через которую он попал в дом. Осторожно прикрыв за собой дверь, подошел к окну, выглянул, осмотрелся, залез на подоконник и прыгнул вперед, почти бесшумно приземлившись на угол крыши сарая. Замер, подождал минуту. Снова поднялся, протянул руку и осторожно прикрыл за собой створку окна, а потом и ставню, поморщившись от небольшого скрипа.

Соскользнув с крыши сарая вниз, Гленард начал свой путь назад. Он прокрался между кустами роз, свернул за угол высокой зеленой изгороди, и чуть не уткнулся в спину слуги-охранника. Гленард замер, огляделся, а потом, как атакующая змея, распрямился и схватил стражника, крепко зажав его горло сгибом локтя правой руки, а пальцами левой пережимая ему артерию на шее. Охранник захрипел, задергался, попытался вырваться, но Гленард знал, чего ожидать, поэтому держал крепко. Годы войны пронеслись перед глазами, как одно мгновение. Тело еще помнило рефлексы, пусть и не приходилось ему заниматься устранением часовых уже долгое время. Через несколько мгновений стражник затих и обмяк. Гленард осторожно положил его на песок дорожки. Жить будет, только немного поспит.

Он продолжил свой путь, пригибаясь и перебегая из тени в тень. Зайдя в темноту за беседку, он распрямился и немного расслабился. И тут же столкнулся нос к носу с другим стражником, зашедшим за беседку отлить.

Рефлексы сработали быстрее разума. Гленард с размаху пнул слугу сапогом между ног. Попал точно, и охранник тут же согнулся, схватившись обеими руками за поврежденное достоинство. Короткий удар левой рукой в висок, голова стражника дернулась, и он ударился другим виском о мраморный выступ беседки. Охранник рухнул.

Гленард наклонился над ним, выхватив кинжал. Жопа демона, похоже, мертв. Он не хотел его убивать, жаль. Ну что ж, так получилось. Не в том месте, не в то время. На мраморе беседки осталось немного крови в месте удара. Возможно, будет выглядеть как несчастный случай. В любом случае, прятать тело сейчас времени нет, а через забор его не перетащить в одиночку.

Гленард вздохнул. Озираясь, подкрался к забору и поднялся, цепляясь за ветки плюща.

Спустившись с другой стороны, он замер в тени, оглядывая улицу. Миэльори была тут, в тени арки ворот напротив. Слилась с темнотой она великолепно. Гленард нашел ее только потому, что знал, что искать. Перейдя улицу, он прижался к ней, прячась в той же тени.

– Всё хорошо? – прошептала она ему прямо в ухо. Ее дыхание было горячим и приятным в эту прохладную ночь.

– Да, – прошептал он в ответ, почти касаясь губами ее кожи. – Пришлось одного стражника убить, но сойдет за несчастный случай. Поскользнулся, ударился о камень.

– А что в доме?

– Обряд. И я подслушал разговор Лазаинара с этим Блистающим Королем. Тот, похоже, какой-то граф, но я его не знаю.

– И что?

– Всё масштабнее, чем кажется. Помимо Рогтайха, они есть уже в шести герцогствах, и пытаются проникнуть во все остальные. Они готовят что-то большое. Похоже, мы имеем дело с новым заговором твоих родственников, а то и с подготовкой к войне.

– Что ты будешь делать? – она чуть повернула голову. Их губы почти соприкасались.

– Нужно проследить за Лазаинаром и остальными, а потом всех арестовать, одного за другим. Впрочем, можно захватить их и здесь, но боюсь, что пока мы будем сражаться со слугами, Лазаинар убежит. Остальные меня интересуют меньше.

– Подожди, – она прижалась к его груди своей грудью и положила ему руку на плечо. – Лазаинар всегда был разумным альвом. Даже слишком разумным и рассудительным. Дай мне с ним поговорить. Не сейчас, сначала нужно выяснить, где он скрывается. Но я думаю, что я смогу его убедить отступиться.

– Он зашел далеко. Вряд ли он бросит всё это сейчас.

– Если он поймет, что всё раскрыто, он бросит. Он не будет биться лбом о стену. Ты же хотел договориться с мятежными королями. Договоренность с Лазаинаром может быть первым шагом к этому. Сколько уже можно воевать?

– Хорошо, – поколебавшись, согласился Гленард. – Но ты должна привести его ко мне. Если он попытается сбежать, или сделает какую-то глупость, его тут же убьют.

– Хорошо, спасибо, – Миэльори подалась вперед и поцеловала Гленарда. Ее губы были горячи, а ее нежный язык, скользнувший к нему в рот, обещал райские наслаждения.

– Нет, принцесса, – он отстранился и грустно улыбнулся, покачав головой. – Не сейчас и никогда. Эту страницу мы уже перевернули.

– Мы ее даже толком не прочитали… – она выглядела расстроенной.

– Согласен. Но мы ее всё же перевернули. Боги и демоны видят, как я хотел бы ее прочесть, но не судьба…

– Как хочешь, – альвийка разочарованно пожала плечами. – Расскажешь Лотлайрэ? Она обещала устроить мне много веселого, если я снова на тебя позарюсь.

– Не расскажу. Наша секундная слабость не повод устраивать скандалы в стилистике древних саг и легенд. Ничего не было. И ничего не будет.

– Не было и не будет, – отозвалась она, снова пожав плечами.

– Пойдем, капитан Миэльори, найдем Михала. Нужно, чтобы он организовал отличную слежку за твоим другом детства.

– Пойдем, – она хмуро кивнула и скользнула в тень вдоль стены.

Глава XXXIX

8 день VI месяца 579 года

Рогтайх, столица Империи. Подвал доходного дома рядом с Речным проспектом в Буром городе.

Около 481—482 годов у альвов почти одновременно сменились все три их короля… Веллуриор стал королем Бролона, Аллаарт взошел на трон Тьернанга, а Гилленор стал править Ориртангом. Эти короли вошли в историю под общим названием «Мятежные короли».

…В ночь весеннего равноденствия 483 года около шестидесяти тысяч альвов, вооруженные тайно выкованным оружием, напали на охранявший альвов гарнизон и на два соседних больших города: Вышебобры и Кваснаводин.

Не ожидавшие этого и порядком расслабившиеся солдаты были полностью перебиты. Та же участь постигла и жителей городов, спаленных дотла. По разным оценкам за одни сутки погибло до 270—350 тысяч людей.

Барон Стиррен ан Райфинголь, достопочтенный Ректор Имперского Университета.

«Записки об истории Империи».

Короткий стук в дверь.

Он открыл не сразу. Несколько долгих мгновений колебался, но всё-таки решился. Осторожно приоткрыл дверь, готовый ко всему, держа за спиной кинжал.

Оказалось, что готов он был всё-таки не ко всему. Уж точно не к тому, чтобы увидеть ее. Когда они виделись в последний раз? Лет шесть назад или больше? А она почти не изменилась – альвийки стареют медленно. Лишь какая-то грусть поселилась глубоко в больших зеленых глазах. Но волосы, по-прежнему золотые, всё так же завораживающе стекали по ее плечам, спадая на зеленый шелк платья, а улыбка была такой же теплой и манящей.

– Ты?.. – только и смог прохрипеть он. Горло как будто свело судорогой.

– Ты как будто привидение увидел, Лазаинар, – Миэльори усмехнулась, покачав головой.

– Так и есть, – его голос дрожал, – я думал, что ты давно погибла.

– Как видишь, нет, – хитрая улыбка. – Можешь даже потрогать, чтобы убедиться. Только слишком не увлекайся.

Трогать ее он не стал. Лишь отошел в сторону, открывая дверь и впуская ее. Кинжал незаметно скользнул обратно в ножны за его спиной.

– Небогато, – она переступила порог и осмотрелась, потом закрыла дверь за собой. – Но мне случалось бывать и в гораздо худших местах.

– Как ты меня нашла? – Лазаинар смутился, поняв, что этот вопрос для него далеко не главный. – Где ты была всё это время? Как ты выжила? Что случилось с Креидирном? И с остальными? Почему ты здесь?

– Сколько вопросов… – она вздохнула и села на единственный в маленькой комнатке табурет. Жестом пригласила его тоже присесть – на узкую кровать, грубо сколоченную из старых досок, больше было некуда.

– Прости, – он сел, не отводя от нее широко раскрытых глаз. – Просто всё так неожиданно… Слишком много вопросов, ты права.

– С чего начать?

– Что с тобой произошло? Что случилось с Розами?

– Заговор был раскрыт, – она пожала плечами. – Большинство погибли. Остальных, и меня тоже, схватила Тайная Стража. Креидирна казнили, жестоко. Я провела всё это время в тюрьме. Я до сих пор осужденная преступница в Империи.

– Ты сбежала? – догадался он. – Тебе нужна помощь? Я помогу!

– Нет, – она улыбнулась. – Помощь мне не нужна, но я ценю твою готовность помочь, Лаз. Меня выпустили год назад. Под честное слово и в обмен на мою помощь. Я теперь в Тайной Страже, Лазаинар.

– Ты? – он побледнел, рука снова потянулась за спину, к кинжалу. – Но как же так? Они же убили столько наших? Столько твоих друзей? Почему ты теперь с ними? Я не понимаю…

– Всё непросто, Лаз, всё очень непросто. Но не обвиняй меня понапрасну. Я никого не преда… А, демоны, Лазаинар! Да, я предательница, я глупая дура, из-за самонадеянности и глупости которой и был раскрыт весь заговор. Я предавала наших друзей, предавала наше дело, предавала всё, во что я верила и всё, чем мы жили. Но не спеши меня обвинять. Ты не знаешь, что со мной было. Легко обвинять других в трусости и предательстве, похваляться своей смелостью, сидя на своей постели. Совсем другое – пытаться сдержать свой язык в окружении огня и железа в подвалах Тайной Стражи. Там никто не выдерживал, Лаз. Никто. Даже Креидирн заговорил, а он, сам знаешь, был смелее и тверже всех нас вместе взятых. Хочешь, я разденусь и покажу тебе шрамы на своем теле, чтобы ты понял, через что я прошла? Хочешь увидеть своими глазами, почему я решила, что быть одной из тайных стражников лучше, чем продолжать оставаться их пленницей? Хочешь?

– Нет, Золото Степи, – он смутился, назвав ее детским прозвищем. – Я верю тебе. Я понимаю тебя. Я помню, какая ты решительная. Если так случилось, значит, другого выбора не было.

– Хочешь совсем правдивую правду, Гусенок? – она тоже вспомнила его детское имя. – Я согласилась не только ради иллюзии свободы, и не чтобы прекратить то, что со мной делали в тюрьме. Я согласилась ради одного человека. Потому что он попросил. Ради Гленарда. Того Гленарда, который сейчас возглавляет Тайную Стражу.

– Ты его любишь? – он не сдержал вздох.

– Это сложно объяснить, Лаз, – она опустила голову, покраснев. – Это не любовь, что-то другое. Сложное чувство, как будто восхищение пополам с ненавистью. Желание быть с ним и одновременно мечта больше его никогда не видеть. Такое чувство испытываешь к строгому и кровожадному богу, богу войны. Это не любовь. Да это и неважно. Мы никогда не будем с ним вместе, и ни ему, ни мне это не нужно. Наше знакомство началось с того, что мы друг друга едва не убили, буквально. Но мы выжили, а потом он вернул мне мою жизнь, а я спасла его от смерти.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – он тепло улыбнулся. – Почему ты здесь, Миэльори? Что я могу для тебя сделать? Только скажи, я сделаю всё, что угодно.

– Я хочу, чтобы ты выжил, Гусенок, – альвийка подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза. – Я здесь из-за Блистающего Короля и Владычицы Озера.

– Но… – он вздрогнул.

– Тайная Стража всё знает, Лазаинар. Они глубоко проникли в твой рыцарский орден, придуманный тобой по мотивам старых сказок и легенд. Они знают каждого из твоих рыцарей и учеников. И здесь, и в шести остальных герцогствах. Они знают о твоей роли, и, как видишь, знают, где ты скрываешься.

– Ты пришла меня арестовать?

– Я пришла тебя спасти, – она покачала головой. – Убери руку с кинжала, ты всё равно не сравнишься со мной в бою, а заколоться я тебе не позволю. Ты знаешь, что я быстрее тебя. Из тебя тот еще боец. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

– Ладно, – он положил обе руки на колени, облизнул пересохшие губы. – Что дальше?

– Они готовы тебя арестовать. После этого тебя обвинят в заговоре против Империи. Будут пытать, мучить. Поверь, они профессионалы, поэтому сладкие объятия смерти тебя не спасут, хотя ты будешь об этом мечтать всё время. Поверь мне, Лаз, я сама через это прошла. Я пришла предложить альтернативный вариант.

– Предать всех? – альв усмехнулся. – Сбежать?

– Поговорить.

– Поговорить?

– Я упросила Гленарда дать тебе шанс. Ты не знаешь его, а я знаю. Он строгий, но справедливый. Жесткий, но умный. Он прекрасно знает альвийскую культуру и восхищается ей. Во всей Империи, возможно, это единственный человек, который готов тебя выслушать и понять.

– Мне не о чем с ним говорить, – он презрительно усмехнулся.

– Есть. Хочешь ты того или нет, но то, что ты делаешь со своими балаганными рыцарями, прекрасно согласуется с тем, что Император Славий и Гленард хотят сделать с Империей. Они хотят помирить наши расы. Хотят, чтобы альвы и люди жили вместе. И были бы действительно равноправными, а не как сейчас. Как было между Первой и Второй войнами, и даже лучше. То, что делаешь ты, вполне укладывается в рамки этой идеи. Гленард хочет, чтобы мятежные альвы вернулись. И не как пленники, не как изгои, а как равноправные подданные Империи. И ты сам знаешь, что нам это необходимо. Мы вымираем. Я давно не была на юге, но, если ничего не поменялось, то лет через пятьдесят-семьдесят от нас останется горстка сумасшедших оборванцев, которые станут легкой добычей зоргов или кадирцев. Или за эти годы жизнь там стала лучше?

– Не стала, – Лазаинар мрачно покачал головой.

– Тогда ты понимаешь, что я права. Поговори с Гленардом. Не ради меня, не ради своей свободы, а ради будущего нашего народа.

– А у меня есть выбор?

– Выбор есть всегда, Лаз, – она грустно усмехнулась. – Но, боюсь, этот выбор тебе не понравится.

– Что если мы не договоримся с твоим приятелем?

– Зависит от того, как пройдет встреча. Ордену Блистающего Короля в любом случае конец. Всех арестуют до конца этого дня. Главарей отправят в тюрьму, рыцарей первого круга и учеников передадут их семьям с порицанием. Рыцарей третьего круга, вероятно, казнят. А может, и нет. Всё зависит от того, что ты будешь говорить. И что будут говорит они.

– Я хочу свободы для всех, – он резко встал, Миэльори положила руку на эфес сабли. – Я готов принести себя в жертву. Пусть меня пытают, мучают, казнят, но эти люди не должны пострадать. Они шли за мной, и я несу за них ответ.

Альвийка расхохоталась. Лазаинар удивленно посмотрел на нее.

– Всё тот же Гусенок! – воскликнула она, смеясь. – Потрясающе. Благородный, умный, смелый, но настолько идеалист, настолько оторванный от реальности, что даже смешно. Неужели ты думаешь, что кого-то интересуют твои жертвы? Неужели действительно веришь, что от твоего слова, от твоей готовности принести в жертву себя, кто-то снимет вину с твоих соратников? Так бывает только в благородных легендах, записанных в старых книгах, Лаз. В реальном мире каждый получит по заслугам. Уж точно никто не собирается прощать твоего графа, да и восемь остальных Рыцарей у Трона тоже получат свое.

Он сел обратно на кровать, явно смутившийся.

– Но их участь действительно зависит от тебя, Лазаинар, – продолжила Миэльори. – Договорись с Гленардом, и их наказания будут минимальными. Никаких казней, никакого пожизненного гниения в мокром подвале темницы. Даже, возможно, пыток им удастся избежать. Ссылка, лишение титула, может быть, пара лет заключения в комфортных условиях, максимум. Гленард суров, но милостив к тем, кто не является ни его врагом, ни врагом столь любимой им Империи. К тому же Гленард близкий друг Императора и обладает на него колоссальным влиянием. Только подумай, какие возможности открываются перед тобой! Ты получаешь возможность не только спасти и себя, и своих людей, но и обсудить свои идеи с единственным человеком, который готов их выслушать. И единственным человеком, который способен донести эти идеи до ушей Императора. Как можно не воспользоваться этим шансом?

– Хорошо, – он решительно встал. – Я согласен. Пойдем.

– Оставь кинжал здесь, пожалуйста, – попросила она, также поднимаясь. – И второй тоже. Не могу тебе гарантировать свободу, но обещаю, что до Гленарда ты доберешься в безопасности и без оков.

– Садись, Лазаинар, – Гленард указал на стул перед своим столом. Альв молча сел, настороженно наблюдая за собеседником.

– Ты оставишь нас, Миэльори? – попросил Гленард. – Нам с твоим другом надо кое-что обсудить с глазу на глаз.

– Конечно, – альвийка, кивнув, удалилась.

– Я рад, что мы можем мирно поговорить, – Гленард приветливо улыбнулся. – Я впечатлен, тем, что ты сделал. Очень качественная работа. У меня здесь как раз есть книга…

Гленард начал рыться в груде бумаг на столе. Лазаинар внимательно за ним наблюдал. Внезапно альв закрыл глаза и обмяк, сползая с кресла.

Гленард покачал головой и встал, вопросительно смотря на Галхара, появившегося из-за ширмы в углу комнаты вместе с Элайной, которую он держал за руку.

– С ним всё хорошо? – обеспокоенно спросил Гленард.

– Всё хорошо, – кивнул Галхар, приближаясь. – Он просто спит. Спасибо, что ты его отвлек. Сейчас я покопаюсь у него в памяти.

– Он будет помнить это?

– Я постараюсь, чтобы он ничего не помнил. Для него пройдет одно мгновение. Работа вместе с Элайной очень усиливает мои способности.

– И мои тоже усиливаются, когда я с Галхаром, – подтвердила девушка.

– Я ожидал, что будет как-то эффектнее… – Гленард посмотрел на спящего альва.

– В каком смысле? – переспросил Галхар.

– Ну, громы, молнии, эффекты, – Гленард, улыбнувшись, пожал плечами.

– Если хочешь, – усмехнулась Элайна, – в следующий раз я постараюсь тебе внушить удар грома, или вспышку молнии. Да хоть явление демона. Всё, что пожелаешь.

– Пожалуй, обойдусь, – Гленард, усмехнувшись, откинулся на спинку кресла.

– Я не смогу его держать долго, – предупредил Галхар. – Если вы хотите, чтобы я из него что-то вытянул, не мешайте, пожалуйста.

– Конечно, извини.

Несколько минут прошло в молчании. Галхар, присев, положил одну руку на лоб лежащего на полу альва, не выпуская руку Элайны из другой руки. Закрыв глаза он, казалось, к чему-то внимательно прислушивался.

Наконец, он поднялся и кивнул.

– Главой рыцарей третьего круга является граф Мареш ан Доброжитье из герцогства Плодэн. Его главная помощница Меган ан Лагган, младшая дочь барона Гвинфора ан Лагган, из Сидлерда.

– Барона я знаю, – кивнул Гленард, – но с его дочерью никогда не встречался. В каких герцогствах еще готовится заговор?

– Меддан, Плодэн, Квитин, Глареан, Хортия, Мерфрайн. Я тебе составлю список всех участников.

– Запомнишь все имена?

– Я же варх. Запомню. Что еще тебя интересует?

– Цель заговора?

– Приучить знатную молодежь Империи к альвийским богам и принципам жизни. Потом аккуратно привести их к мысли, что сущность их главной цели, Санкраля, и, соответственно, всеобщего благополучия сокрыта в альвийских королевских династиях. Так постепенно заменить идею о поиске Блистающего Короля на идею призвания в Империю альвийских мятежных королей или их потомков.

– Бредовая идея, – Гленард вздохнул.

– Но красивая, – возразила Элайна.

– Красивая, – согласился Гленард. – Если мы из него вытянули всё, что нужно, надо его аккуратно будить.

– Хорошо. Только посади его на стул, чтобы он ничего не понял. Потом мы с Элайной уйдем, и он проснется.

– Что? – Лазаинар потряс головой.

– Ты, кажется, немного задремал, – Гленард участливо посмотрел на альва. – Бессонная ночь?

– Да, – альв настороженно озирался по сторонам, – я поздно лег.

– Я знаю. Ты посещал графа Мареша. Я тебя видел, а потом и сам слышал, о чем вы говорили в кабинете. Я был за дверью.

– Как ты туда попал? – изумился альв.

– Мне это кресло не за красивые глаза дали, – Гленард пожал плечами. – И вопреки распространенному мнению не только потому, что я друг Императора. Хотя и это, конечно, сыграло свою роль, но если бы я был плох в своем деле, Славий меня бы сюда не позвал. Ближе к делу. Мы знаем всех твоих рыцарей, начиная с графа Мареша и госпожи Меган и заканчивая всеми рыцарями в трех кругах твоего ордена. Они все будут арестованы, каждый получит по заслугам. То же самое будет в Меддане, Плодэне, Глареане и везде, где вы уже начали свою работу.

– Тогда зачем я здесь? Если всё уже решено.

– Я хочу понять, Лазаинар, для чего тебе всё это. Я подозреваю, что конечная цель в том, чтобы вернуть твоих сородичей в Империю. Но в каком качестве? Хотите ли вы возглавить Империю, свергнув Императора? Хотите ли вы развязать очередную Альвийскую войну? Или вы просто хотите вернуться и жить, как все остальные подданные Империи?

– Как получится, – альв развел руками. – Нам хотелось бы, конечно, править этой землей, как это было сотни лет назад, до вашего прихода сюда, да и после него. Но я понимаю, что это уже несбыточная мечта. Вас слишком много, а нас слишком мало. Поэтому мне хотелось хотя бы преодолеть застарелую вековую ненависть людей к альвам и сделать возможным наше возвращение. Потому что…

– Потому что вы вымираете, – закончил мысль замявшегося собеседника Гленард. – Я служил на юге, Лазаинар, и знаю, какой сложной может быть жизнь в степи Мархфир. Говорят, вы там обустроились, даже построили что-то вроде города, тайно торгуя с Хортией и Глареаном. Я мог бы это пресечь, но не хочу. Я хочу донести до тебя мысль, что я тебе не враг, и не враг твоим сородичам. Я уважаю вашу историю и вашу культуру, которую я очень хорошо, для человека, знаю. Я знаю, что мы можем жить в мире. Мы уже так жили, рука об руку, после Первой альвийской. И если бы не идиот Астингар с его глупым восстанием, развязавшим Вторую альвийскую войну, возможно, жили бы так до сих пор. Я согласен, что между Второй и Третьей войнами люди вели себя с альвами по-скотски. Но их подталкивала к этому обида и горькие воспоминания о том, что творили шайки Астингара. Вторая альвийская стала великой трагедией и для людей, и для альвов, а Третья война завершила катастрофу.

– Ты хорошо знаешь историю.

– Я знаю историю. Но этого мало. Я хочу творить историю и исправлять ее ошибки. И, слава Богам, я сейчас имею такую возможность. Император хочет жить в мире с альвами, как и со всеми остальными расами. Я хочу мира с альвами и хочу исправить несправедливости, которые сотворили и мои предки, и твои. Мы сейчас вместе можем решить все проблемы и прекратить все взаимные обиды. Но для этого нужна воля обеих сторон. Мы готовы вас принять, но готовы ли вы смирить свою гордыню и вернуться в Империю? Не как отдельное автономное общество, но как верные подданные Империи и Императора?

– Если ты говоришь правду, Гленард, это можно обсудить, – Лазаинар задумчиво смотрел в пол. – Не все из нас хотят вернуться, но я вижу в этом нашу единственную возможность. Наша молодежь погибает в бессмысленных схватках с бандитами и кочевниками-зоргами. Наши женщины почти перестали рожать. Наши вожди из-за этого стали брать по нескольку жен сразу. Немыслимая ранее вещь! Если ты разбираешься в нашей культуре, то понимаешь.

– Понимаю.

– От безысходности умами овладевают глупые и опасные идеи. Как восстание, в котором участвовала Миэльори, например.

– Или как твой заговор?

– Или как мой заговор, – согласился Лазаинар. – Но я никого не собирался убивать.

– И я это учту. А откуда взялись деньги на оплату графу Марешу и остальным?

– Это наследство моего отца. Его последние остатки. Несколько драгоценностей, оставшихся еще со старых времен. Мне было безумно жалко их продавать, но другого пути не было.

– Сочувствую. Скажи, это была только твоя идея или идея ваших королей? Они вообще знают об этом? Ты сейчас со мной говоришь от себя, или и от них тоже?

– Я говорю от себя, – признался альв. – Идея с рыцарским орденом была моей. У меня есть несколько соратников среди альвов, но немного. Многие из нас до сих пор не хотят знать про Империю ничего, кроме злобы за прошлые обиды. А ты, Гленард? Ты говоришь от себя?

– Я говорю за Империю. Я знаю мнение Императора, поэтому могу говорить то, что говорю. Если мы договоримся, Император поддержит наш уговор.

– Ты позвал меня сюда, хотя, похоже, и так всё знаешь и о нашем положении, и о моем заговоре. Зачем я здесь? Что ты хочешь предложить?

– Миэльори говорила, что ты умный и пользуешься определенным уважением среди альвов. Она права?

– Я, скорее, начитанный, чем умный, – Лазаинар грустно усмехнулся. – Но и глупым себя назвать не могу. Что касается уважения – в последнее время, после смерти отца, его стало больше. Хотя такого влияния, каким обладал мой отец, у меня нет.

– Я хочу, чтобы ты передал послание. И королям, и простым альвам. Просто послание, я не собираюсь никого уговаривать.

– Какое?

– Скажи им, что все, кто вернется в Империю и будет готов преклонить колено перед Императором и стать добрым и верным подданным Империи, будут приняты. Их никто не будет преследовать. Всё, что было во время Третьей альвийской войны, уже давно история. Император поможет им с землями – небольшими, но достаточными для сытой жизни тех, кто эти земли будет обрабатывать. Ремесленники получат возможность открыть мастерские в любом городе Империи и деньги, чтобы эти мастерские открыть. От вас требуется не так много – перестать задирать голову и научиться жить и работать рядом и вместе с людьми. Мы не будем преследовать тех, кто не захочет вернуться, но ты сам понимаешь, что долго они в степи не протянут. Хотя мы готовы организовать цивилизованную торговлю и с ними. Хватит уже наживаться бандитам и контрабандистам.

– Многие посчитают такое предложение предательством. Побоятся, что, живя рядом с людьми, мы потерям и свою историю, и свои обычаи, и свою культуру.

– Так, скорее всего, и будет, – Гленард пожал плечами. – Живя рядом с нами, вы, особенно ваши дети, будете всё больше проникаться людской культурой. Но мы можем что-то придумать и в этом направлении. Если уж ты придумал Блистающего Короля и Владычицу Озера, то сможешь предложить что-то, что поможет сохранить вашу самобытность. Особенно, если мы будем работать над этим вместе.

– Я хочу еще раз подчеркнуть, что многие посчитают такое предложение предательством.

– Увы, – Гленард тяжело вздохнул, – это так. Однако если посмотреть в историю, то самыми большими предательствами по отношению к вашему народу были как раз выступления ваших упертых националистов. Без Астингара, без мятежных королей вас сейчас было бы в сотни, в тысячи раз больше. Настоящий предатель сейчас тот, кто слепо отстаивает старые глупые бредни, вместо того, чтобы думать о будущем выживании вашего народа. В конце концов, в Империи живет сейчас множество альвов. Не всё проходит гладко в их отношениях с людьми, но мы каждый день пытаемся изменить это и меняем это. Лично я, мои люди, сам Император. Да что далеко ходить, моя жена, Лотлайрэ, на четверть альвийка. Одна из моих лучших помощниц, твоя подруга Миэльори, альвийка. Другие мои помощники, Тарбен и Галхар – бьергмес и варх. Мои деловые партнеры, Адельхарт и Фионхаор – бьергмес и альв. Адельхарт ан Стеркокс, кстати, к тому же Казначей Империи, как ты, наверное, знаешь. Сам Император Славий женат на чистокровной альвийке Ниаре, и его дочь, Катарина, наполовину альвийка. Следующий Император, надеюсь, будет наполовину альвом, если у Славия с Ниарой родится-таки сын. Всё меняется. Пока что эти изменения даются непросто, но люди постепенно привыкают. Внуки ныне живущих людей и дети ныне живущих альвов будут жить уже совсем в другом мире. Надеюсь, мире гораздо лучшем, чем наш. И сделать его лучше – это в наших силах. Более того, это наша задача и обязанность.

– Ты прав, – отстраненно согласился Лазаинар, погруженный в обдумывание слов Гленарда. – Мне нравится, что ты говоришь. И ты говоришь правильные вещи. Но их надо обдумать.

– Обдумай. Отдохни, поспи. У меня этажом выше есть прекрасные комнаты для обдумывания важных вопросов, – Гленард усмехнулся.

– Я пленник? – понял Лазаинар.

– Скорее, гость. Пленники здесь живут, в основном, в подвале. Наверху комнаты для знатных арестантов, и обставлены они получше, чем комнаты на многих постоялых дворах. Но тебя не будут охранять, и запирать твою дверь я тоже не буду. Твой заговор закончен, а существенного вреда ты не принес. Ты волен уйти в любой момент. А вот уйдешь ты моим врагом или моим другом – это тебе решать. Честно скажу, другом моим быть выгоднее.