Текст книги "Враги Империи. Сага о Гленарде. Том четвертый"

Глава XXIX

7 день III месяца 579 года

Герцогство Хортия. Замок Аркентар

В то время как в баронствах наследование титула дочерью при отсутствии наследников мужского пола в конце VI века уже стало нормой, графские и герцогские титулы передавались, преимущественно, по мужской линии. Абсолютной примогенитуры не было ни в одном герцогстве, хотя в некоторых из них, в частности, в Хортии, Плодэне, Абфрайне, Танферране и в Квитине, и было принято то, что с натяжкой можно назвать когнатической или хотя бы агнатическо-когнатической примогенитурой. При этом, скажем, в Зведжине патрилинейная система наследования сохранялась даже несмотря на глубокий династический кризис, возникший после изгнания герцога Тадеша, не имевшего сыновей (это те самые овеянные жутковатыми, но явно выдуманными легендами события, которые так полюбились авторам многочисленных псевдоисторических романов и известного телесериала – кстати, неплохого). Реформы Императора Славия Первого в конце VI века в значительной мере улучшили ситуацию с наследованием титулов женщинами, хотя и не решили всех проблем, создав при этом множество новых (что, в общем-то, было типично для всех его реформ).

Аннабель Эдинвайль.

«Роль женщин в истории Империи в I – VII веках После Падения Звезды».

Легкий ветерок лениво шевелил плотные темно-зеленые листья апельсиновых деревьев. Поздним утром сидеть в маленьком садике во дворе замка Аркентар было чрезвычайно приятно.

Журчала вода, текущая из небольших фонтанов между деревьями по желобкам в каменных плитах пола, покрытых разноцветной керамической плиткой с изощренными геометрическими узорами. Журчание помогало отгородиться от шума города за стенами замка и сосредоточиться на своих мыслях. Солнце пригревало, но плотно высаженные деревья давали достаточно тени. Сейчас это было просто приятно, а летом станет настоящим спасением от жары и палящих лучей.

Гленард размышлял, неторопливо потягивая сладкое белое вино из большого бокала из зеленоватого стекла. За прошедшие дни он не узнал почти ничего нового. Крейган с Миэльори были по-прежнему на юге, в предгорьях. Галхар помог Гленарду опросить всех обитателей замка, но ничего действительно интересного им не рассказали. Те или иные странные звуки слышали почти все, некоторые видели и призраков, и таинственные огоньки. Порой что-то пропадало, что-то оказывалось не на своих местах.

Слуг в замке было много, и через какое-то время Гленард окончательно запутался в именах и лицах. Даже его отличная натренированная память начала давать сбои – одни показания накладывались на другие, но какой-то общей картины так и не получалось.

Кое-кто из слуг служил здесь достаточно давно, чтобы вспомнить и Мэделину, и Эдиту, и последующих хозяек. Их Гленард с Галхаром расспрашивали особенно тщательно. Но опять же – ничего существенного, кроме нескольких малозначительных деталей, не выяснили. Про проклятие Мэделины слышали многие, в его реальности, как и в реальности призраков, не сомневались. Впрочем, и не опасались. Народ на юге был суеверный, но не из пугливых. В призраков и в проклятие верили, но также верили и в то, что они угрожают исключительно герцогу и его женам, прошлым и будущим. Хотя в возможности появления будущих жен все обоснованно сомневались. Вряд ли после смерти Иллины во всей Империи найдется хоть одна благородная девушка, настолько безрассудная, чтобы быть готовой связать судьбу с проклятым герцогом.

Гленард, впрочем, не сомневался, что пара сотен тысяч желающих рискнуть нашлась бы в бедных кварталах крупных имперских городов, но, похоже, и сам герцог Максис решил наотрез отказаться от новых матримониальных планов, дабы не подкладывать под топор проклятия Мэделины новых безвинных жертв.

Как бы то ни было, но дальше выяснения мелких деталей они не продвинулись. И это было печально. Гленард ожидал найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему или, хотя бы, какие-то подозрения относительно насильственной природы смерти герцогини Иллины месяц назад, но всё было тщетно. Впору было опускать руки и отправлять гонца в Рогтайх с просьбой найти лучших экзорцистов, или как там называются эти охотники за привидениями…

Впрочем, стоило проверить еще одну идею, которая пришла Гленарду в голову прошлым вечером перед сном. Замок был старый, очень старый. Он, конечно, не раз перестраивался, но сам донжон сохранился еще с доимперских времен почти нетронутым. Тогда это был королевский замок, и Гленард смутно припоминал рассказы об огромном количестве интриг и заговоров, бытовавших вокруг королевского трона Хортии.

Возникла мысль – если замок строился в такой сложной обстановке, неужели в нем не сделали каких-то тайных ходов или скрытых убежищ? Он читал у кого-то, что герцогский замок в Магнаде, столице соседнего Глареана, буквально насквозь пронизан такими секретными коридорами и комнатами. Строились Аркентар и Магнада примерно в одно время и при схожих обстоятельствах. Так не стоит ли поискать секреты и здесь?

Можно было бы, конечно, измерить размеры стен и коридоров в поисках несоответствий, но это заняло бы немало времени. Проще было спросить у герцога. Что Гленард и сделал за завтраком.

Герцог Максис, однако, ему помочь не смог. Ночью он снова слышал и видел призраков, а потому с раннего утра уже был серьезно пьян. Заплетающимся языком он смог только сообщить Гленарду, что, дескать, что-то такое слышал в детстве, но подробностей не знает. Выпив еще бокал вина, посоветовал поискать старые описания или чертежи замка в замковой библиотеке. Кажется, там что-то такое было. Туда Гленард и намеревался отправиться после этого часика утреннего безделья и размышлений в тени апельсиновых деревьев.

Бокал почти опустел. Сзади подошла миловидная юная служанка с кувшином. Гленард улыбнулся ей и протянул бокал. Она улыбнулась в ответ и наполнила бокал золотистым белым вином. Гленард поблагодарил ее кивком, и девушка, скромно улыбаясь, тут же ушла.

Итак, что мы имеем после четырех дней расследования? Практически ничего. Мы не можем сказать, что герцог является убийцей. Ну, кроме Мэделины, но там всё неоднозначно с точки зрения закона. Достоверных улик или свидетельств о его причастности к остальным убийствам нет. Впрочем, мы не можем и исключить его из числа подозреваемых, потому что есть обоснованные подозрения в том, что он, мягко говоря, немного не в себе, и мог быть причастен к убийствам в моменты помутнения. Из всех этих смертей наименее подозрительными, кажется, выглядят только смерти его дочерей. Что там с ними случилось? Несчастный случай на охоте? Надо будет, кстати, не забыть расспросить об этом. Просто для общей картины.

Что еще у нас есть? Призраки, проклятия и, возможно, тайные ходы. Тайные ходы объяснили бы появление призраков, но не объяснили бы ни причин, ни того, кто это делает. Всё очень… Очень… Загадочно?.. Что-то ускользает. Во всей картине что-то… Чего-то… Не хватает?… Что это?…

Гленард почувствовал головокружение. Мысли путались. Какая-то пустота возникла внутри. Он почувствовал холод в руках и ногах – они словно задеревенели. Голова кружилась всё сильнее. Мысли скакали, как бешеные олени. В глазах двоилось, всё вокруг было как будто в прозрачной дымке. Он чувствовал только биение своего сердца – оно билось сильно, громко, словно хотело вырваться из груди. Звуки пропали, остался только какой-то то ли звон, то ли свист, что-то странное…

Вино! – догадался он. Яд. И, кажется, прозрение наступило слишком поздно. В глазах стремительно темнело. Всё тело расслабилось. Бокал выпал из руки и, ударившись о камень, разлетелся на мелкие осколки – звука Гленард не услышал. Он начал сползать с кресла на камень.

Что ж, это была хорошая жизнь… Жаль не успел… Последнее дело не раскрыто. Боги?.. Вселенная?..

В глазах окончательно потемнело. Он понимал, что лежит на плитах, которыми вымощен сад, но не мог ни пошевелиться, ни даже просто что-то увидеть и услышать. Мир стремительно уплывал вдаль. Он почувствовал, что его руки и ноги непроизвольно дергаются – судороги, агония. Из темноты перед ним выплыли три знакомых лица: Лотлайрэ, Миэльори, Артана. Чуть позже дети – Славий и Аэринн. Затем друзья – Славий, Крейган, Галхар, Роллен, Адельхарт, Донрен, Аллеран. И множество врагов, побежденных и поверженных – сколько же их было, неужели так много?

Всё окончательно уплывало в темноту. Сердце перестало рваться на волю и теперь почти не билось. Он пытался дышать, но уже не мог. Он почувствовал, что засыпает. Засыпает навсегда.

Где-то в глубине темноты вдруг появилась искорка. Она разгоралась и приближалась, пока не выросла в огромную спираль, состоящую из миллиардов звезд, похожих на переливающиеся под солнцем бриллианты. Вокруг спирали стояли, взявшись за руки три женщины. Снова они – Лотлайрэ, Миэльори, Артана. Они посмотрели на него и хором тихо и одновременно громогласно попросили – живи!

Он потянулся к спирали. Не рукой, руки давно не двигались, уже целую вечность. Потянулся всем своим существом, всей душой. И спираль потянулась к нему, вытягиваясь, касаясь его.

Гленарда охватил свет, свет бесконечный, свет вечный, свет прекрасный. Он закружился в этом свете, в этой спирали, а свет, огонь звезд, казалось, выжигал его насквозь. Гленард вдруг оказался во тьме, с альвийской саблей в высоко поднятой руке, а весь невероятный вселенский свет звездной спирали, ее огонь – горячий, бесконечный, всепоглощающий, влился в саблю, в клинок Эллеанару, а через него в руку Гленарда.

Вокруг падали звезды, рушились и создавались миры, вздымались горы и падали под натиском морских волн, возникали и высыхали моря, рождались и погибали целые цивилизации. А Гленард стоял в центре всего этого, в центре Вселенной, окруженный тремя взявшимися за руки женщинами, держа обеими руками высоко над головой клинок, на кончике которого крутилась огромная и пылающая звездная спираль.

И так было вечно.

Ослепительный свет ворвался в его мир. Он почувствовал – и это было уже прекрасно. Он почувствовал твердость и холод камня под своей спиной. Почувствовал прикосновения ветра к своим щекам. Почувствовал боль в кисти правой руки, слегка порезанной об осколки бокала при падении. Он не мог еще пошевелиться, в ушах по-прежнему шумело, перед глазами по-прежнему была пелена, но он дышал, чувствовал, и его сердце билось. Он был жив.

Постепенно возвращались слух и зрение. Оставалась непередаваемая слабость во всем теле, но он уже мог пошевелить немного и руками, и ногами. Вокруг испуганно толпились сбежавшиеся слуги.

Подскочивший Галхар присел и положил одну руку на лоб Гленарда, а вторую на его грудь в области сердца. Гленард почувствовал, как от рук варха по его телу разливается тепло, придавая ему сил.

– Ты меня слышишь, Гленард? – испуганно спросил Галхар.

Гленард попытался кивнуть. Язык его не слушался.

– Сейчас станет лучше, – пообещал варх.

И правда, стало лучше. Гленард не мог еще встать, но и видел, и слышал, уже совсем ясно. Только в глубине тела еще сохранялись холод и беспомощная слабость.

– Яд… – наконец, смог прошептать он. – Вино… Служанка…

– Я слышу, – кивнул Галхар. – Я попробую найти, кто это сделал. Ты еще не восстановился, но всё уже хорошо. Я не вижу опасности для здоровья. И это не я. Ты что-то сделал сам, чтобы нейтрализовать действие яда. Я только добавил тебе силы. Как ты это сделал?

– Вселенная… – Гленард улыбнулся бледными губами.

Галхар посмотрел на Гленарда с уважением.

– Мы перенесем тебя в твою спальню, – сообщил варх. – Ты будешь слаб еще пару дней, но потом восстановишься. Твой мозг и твои органы немного повреждены, но не существенно. Через некоторое время, думаю быстро, твой организм полностью излечит повреждения, особенно с моей помощью. И с помощью Вселенной, конечно.

– Хорошо.

Галхар улыбнулся, поднялся и принялся давать распоряжения слугам.

Под вечер Гленард уже чувствовал себя значительно лучше. Не настолько, чтобы самостоятельно встать с постели, но достаточно для того, чтобы вернувшиеся Миэльори и Крейган выглядели лишь слегка озабоченными, а не смертельно испуганными, как Галхар утром.

– Ну, что? Как там поживают ведьмы? – Гленард постарался улыбнуться.

– Так себе поживают, – альвийка криво усмехнулась, присев на край кровати Гленарда, – по причине их отсутствия.

– Что, во всем герцогстве не нашлось ни одной завалящей ведьмочки? – удивился Гленард. – Или, как их здесь называют, брухи?

– Ну, в деревнях, конечно, есть и травницы, и целительницы, но вот таких ведьм, брух, которых рисует народная молва, с колдовством, с тайнами, с похищениями людей – такого нет.

– Вот, и ведьмы тебе не те, принцесса, – усмехнулся Гленард. – Не дотягивают, видишь ли, до твоего уровня.

– Я предпочитаю товары высшего качества, а не подделки, – альвийка широко улыбнулась.

– Так что, слухи о том, что ведьмы похищают людей и скармливают их герцогу Максису – полная ложь?

– И да, и нет, Гленард, – Крейган покачал головой. – Люди действительно пропадают, и немало, но ни ведьмы, ни герцог здесь не при чем. По крайней мере, нам не удалось установить такую связь.

– Тогда что же происходит?

– Разное говорят. Говорят о том, что осенью и зимой по деревням ходили вербовщики. Нанимали молодых парней и девушек на работу в Глареане и в Аррикумме. Обещали золото, многие соглашались. Говорят о торговых караванах, то ли из Глареана, то ли из Квитина, то ли вообще их Кадира. Караваны шли на юг, за горы. Нанимали погонщиков, охранников, помощников. Неплохая возможность временной подработки.

– Тогда что не так?

– Люди должны были уже вернуться. Но никто не возвращается. Ни письма, ни весточки.

– Не удалось найти никого из этих вербовщиков или караванщиков?

– Нет. Это прекратилось месяц назад, как раз после смерти Иллины. Мы поговорили с владельцами трактиров и постоялых дворов. Они говорят, что все люди приходили незнакомые и дважды не возвращались. Что странно, потому как обычно торговцы одними маршрутами ходят. Так и привычнее, и безопаснее.

– Интересно…

– Думаешь, смерть Иллины может быть с ними связана? – Крейган выжидающе посмотрел на Гленарда.

– Не знаю… – Гленард задумался. – Может, и связана, хотя связь не очевидна. А может, те, кто за этим стоит, поняли, что смерть герцогини привлечет внимание Тайной Стражи к этому отдаленному краю, и лучше выждать немного. Если это так, то за всем этим стоят люди очень умные. И не исключено, что со связями в Тайной Страже.

– Может, отголоски махинаций Донрена? Может, кто-то из полковников?

– Кто знает… – Гленард вздохнул. – Хотя нам, Крейган, вообще-то, уже пора бы это знать. Нужно бросить все силы на это. Сразу же после возвращения в столицу.

– Ну, а что у вас тут происходит? – Миэльори обвела рукой комнату.

– Если коротко, призраки и проклятье, наложенное первой женой герцога, которую он и убил. А теперь это проклятье убивает остальных жен.

– Ты шутишь? – альвийка изумленно подняла брови. – На тебя такие истории не похожи.

– Ну, яд в вино мне не призрак подсыпал. А значит, очевидно, что, как минимум, какая-то часть происходящего имеет вполне материальное объяснение. Я описал Галхару служанку, которая подала мне яд. У него хорошая память, но он не вспомнил никого конкретного. Он поговорил со стюардом, Латием, и со многими другими слугами, но никто не смог сказать ничего определенного. Вроде, видели такую иногда, даже имя называют, то ли Сирена, то ли Марта, то ли Мэгги, но ничего не могут сказать.

– Странно, – удивилась Миэльори, – уж служанки-то своих всех должны знать. Они разве все не здесь живут?

– Примерно половина приходит из города. Слуг много, и меняются они довольно часто. Стюард Латий строгий, и выгоняет слуг за малейшую провинность. А недостатка в желающих служить в замке нет.

– Нужно следить за ними пристальнее.

– Согласен. Меня больше другое удивило. Уж стражники у ворот точно должны были узнать отравительницу. Она должна была как-то прийти, и как-то уйти. Но никто похожий не уходил, и не приходил. Откуда она взялась и куда исчезла? Значит, она живет в замке – но где она тогда прячется?

– Или в замке есть потайные входы и выходы, – подхватила альвийка. – Но в любом случае, нужно искать связь этой сучки со смертями жен герцога.

– Верно, принцесса, молодец, – похвалил ее Гленард. – Еще, конечно, возможно, что убийство не связано с герцогом Максисом и с нашим расследованием. Она могла быть, скажем, кадирским агентом, посланным специально, чтобы меня устранить. Или агентом герцога Стеррена. Перелезла через стену, а потом также выбралась обратно. Но это уже совсем маловероятно.

– Хотя и исключать нельзя.

– Нельзя. Мне пришло в голову, что всё было относительно тихо, не считая попыток припугнуть меня, до того момента, как я спросил у герцога про потайные ходы в замке. Я как раз собирался их поискать, когда меня попытались убить. Возможно, это означает, что я на правильном пути. Мне самому сейчас до библиотеки не добраться, я слишком слаб еще, даже руку поднять не могу, но вы сходите, поищите, посмотрите. Если что-то найдете, завтра обсудим, что делать дальше. А сейчас, прошу прощения, я бы немного поспал.

– Конечно, Гленард, – Миэльори поднялась. – Мы поищем.

– Поправляйся! – улыбнулся Крейган.

– Спасибо! До завтра! – Гленард тяжело откинул голову на подушку.

Он ждал. Прикрыв глаза, стараясь не шевелиться, выглядеть глубоко спящим, он чутко следил за каждым шорохом и ждал. Стемнело. За окном завели песни цикады. Вдалеке ухали совы, лаяли собаки, громко выясняли отношения коты – весна ж всё-таки. Внутри комнаты было тихо. Но он ждал, терпеливо, минуту за минутой. И он, наконец, дождался.

Негромкий щелчок. Одна из деревянных панелей, которыми были отделаны стены спальни, почти неслышно отъехала в сторону. Сквозь сеть прикрытых ресниц он увидел две белые фигуры, появившиеся из стены. Две женские фигуры в длинных белых платьях. Неслышно они приблизились к его кровати.

– Он спит? – еле слышный испуганный шепот. Согласный кивок.

Одна из фигур, та, что повыше, подошла совсем близко к нему. Наклонилась, вслушиваясь в его дыхание. Блеснула сталь, молнией ударившая сверху вниз.

Гленард перехватил руку с кинжалом. Она была быстра, но Гленард был быстрее. Левой рукой схватив руку нападавшей, он вывернул ее и вскочил с саблей в правой руке. Вторая девушка вскрикнула и отшатнулась.

Высокая темноволосая девушка вывернулась и отскочила от Гленарда, высоко подняв кинжал. Ее глаза горели безумной злобой и яростью. Гленард узнал ее. Та самая призрачная фигура в коридоре – высокая, в белом платье, с темными волосами. Но она вполне материальна, и кинжал в ее руке тоже. Лицо серое – вероятно, измазанное золой.

Вторая девушка чуть ниже, с такими же темными волосами, но в ее глазах нет той злобы, которой горела нападавшая. Гленард узнал во второй девушке ту самую служанку, которая принесла ему отравленное вино.

– Аррр! – девушка с кинжалом зарычала и кинулась на Гленарда, он взмахнул саблей, она отшатнулась.

Еще взмах сабли, еще и еще. Гленард не хотел убивать нападавшую, только оттеснить ее в угол, а затем обезоружить. Но вторая девушка этого не поняла. Резко вскрикнув, она бросилась вперед, между девушкой и Гленардом, и попала под удар клинка.

Гленард успел остановиться. Сталь не нанесла существенных повреждений, лишь скользнула по ребрам, разрезав ткань платья и кожу. Но девушка этого не поняла. Она лишь почувствовала боль, схватилась за бок, ощутила тепло и влагу крови и с криком завалилась на пол, явно считая, что она умирает.

Девушка с кинжалом отпрыгнула в сторону, дико взвизгнув, несколько секунд стояла без движения, переводя бешенный взгляд с Гленарда на свою подругу и обратно, а потом бросилась бежать, скрывшись в той же дыре в стене, откуда они появились несколько минут назад.

Дверь распахнулась, на пороге появились Крейган, Миэльори и Галхар, все с оружием в руках. Гленард указал рукой на проход в стене, остановив Галхара – нужно было заняться раненой.

Крейган, а за ним и Миэльори кинулись в тайный проход. Гулкий звук их шагов по ступеням быстро удалялся куда-то вниз.

– Вот так всё и произошло, Леонис, – Гленард развел руками и налил себе в бокал еще «королевской крови» из кувшина. – Ребята догнали девушку внизу, она попыталась перерезать себе горло, но Миэльори быстро это пресекла. Они ее обезоружили, связали. Выяснилось, что, как я и предполагал, в замке полно и тайных ходов с выходом почти в каждую комнату, и слуховых отверстий, и труб, через которые можно и подслушивать разговоры, и передавать голоса и смех, изображая привидений. Да там целый большой тайный подвал был, где они и жили.

– И кто же это был?

– Риджена и Сабрина, конечно же.

– Дочери герцога? Но они же…

– Нет. Все думали, что они погибли, но нет. Когда погибла Мэделина, Риджене было двенадцать лет, а Сабрине десять. Можно давать разную оценку тем трагическим обстоятельствам, но они запомнили лишь то, что их отец убил их мать. И прекрасно запомнили ее предсмертное проклятие. Через пару лет герцог Максис решает жениться на Эдите. И женится, вопреки просьбам дочек. Девочки и Эдита сразу друг друга невзлюбили. Она хотела, чтобы наследником стал ее ребенок, они, естественно, этого не хотели. И не могли простить отцу ни убийства матери, ни новую мачеху. Но тогда ещё всё было довольно мирно. Ровно до тех пор, пока Эдита, доведенная девочками-подростками, не решает от них избавиться. И как достойная наследница зведжинских кровей, решает это сделать во вполне зведжинской манере. Она подговаривает егеря завести девочек в лес в горах и убить их там, инсценировав несчастный случай. В качестве подтверждения он должен был принести Эдите сердца девочек. Но Риджене удалось переманить егеря на свою сторону, пообещав ему то ли себя, то ли золото, то ли всё сразу. Возникает вопрос, что делать, чтобы убедить Эдиту? Этот вопрос Риджена решает легко. Они идут в деревню, выманивают двух девочек-крестьянок примерно похожих на них, а потом Риджена их убивает, изрезав их так сильно, что опознать их можно будет только по одежде. Всё сваливается на медведя. Сердца, естественно, достаются Эдите.

– Ужасно…

– И это только начало. У девочек возникает вопрос – что им делать. Бежать на край света они не хотят, всё-таки они здесь хозяйки. Искать, как в сказке, в лесу избушку с семью бьергмесами тоже представляется глупым. Но Риджена умна, как демон. Она была девочкой очень начитанной, всё время проводила в библиотеке. И там она еще совсем ребенком наткнулась на схемы и чертежи тайных ходов в замке. Они с Сабриной там играли постоянно, пугая слуг ради смеха. Еще одним развлечением Риджены были яды, которые она научилась варить сама и активно испытывала на животных из герцогских стад. Мы нашли сообщения о таинственных болезнях, поражавших скот, относящиеся как раз к тому времени. Итак, Риджена и Сабрина тайно возвращаются в замок.

– А что стало с егерем?

– Герцог Максис его хотел тут же казнить, но Эдита не позволила. Должен был состояться суд, но через три дня егеря нашли повешенным в его же комнате. Самоубийство на почве душевных страданий из-за гибели герцогских дочерей – так все решили. На самом деле, Риджена подлила ему яд, который оставил его в живых, но парализовал. А потом они вдвоем с сестрой подвесили его. Надо полагать, было непросто, но они справились. Кстати, почти такой же фокус они провернули через несколько лет и с самой Эдитой. Она любила принимать ванны в одиночестве и пила вино. Яд в вине лишил ее возможности сопротивляться, и она могла лишь с ужасом наблюдать, как появившиеся из стены падчерицы, которых она считала мертвыми, режут ее руки и с улыбками ждут ее смерти.

– Ну, Эдита ясно – это была месть. Но зачем убивать остальных?

– Они решили отомстить своему отцу. Они считали его виновником гибели матери и соучастником попытки их убийства. Они вспомнили проклятие Мэделины и решили воплотить его в жизнь. Нужно учитывать, Леонис, что Риджена полностью сумасшедшая, а Сабрина слаба и всегда следовала за сестрой, выполняя ее указания и во всем ей помогая. Им нужно было не только убить всех новых жен отца, но и свести с ума самого герцога Максиса. Что у них почти получилось, кстати.

– Следующая была Паулина?

– Да. К убийству Паулины они подготовились хорошо. Организовали подобие ритуала, убили кроликов и ворон, нарисовали знаки и символы, разбросали ветки. В остальном, то же самое, что и с Эдитой. Опоили Паулину и слугу, притащили слугу к ней в комнату через тайные проходы. Раздели обоих, зарезали, вложили кинжалы в руки жертв.

– А за что убили слугу?

– Он приставал к Риджене. Они обе временами появлялись в замке, играя роль служанок, а этот несчастный дурак не нашел ничего лучшего, как попытаться залезть к ней под юбку. Она запомнила.

– Неужели в замке их никто не узнал?

– Девочки в этом возрасте меняются быстро. Да и никто не ожидал увидеть их живыми. К тому же они были осторожны – не показывались на глаза тем, кто хорошо знал их раньше. Однажды едва не попались Латию, но обошлось.

– А почему остальные убийства прошли по другой схеме?

– Риджена вдоволь натешилась игрой в убийство Паулины, а для нее это была именно игра. Но оказалось, что такое убийство привлекло слишком много внимания. Она сумасшедшая, но не дура. Напротив, очень умная и хитрая девушка. Она поняла, что если привлекать слишком много внимания, то рано или поздно кто-то этим заинтересуется, и их раскроют. Что и случилось, кстати, в итоге. Поэтому всех остальных, включая Иллину, они тихо и неприметно отравили, имитируя болезнь, и, в то же время, продолжая сводить с ума герцога.

– Не проще ли было бы его убить?

– Он должен был мучиться, Леонис. А они должны были успеть вдоволь насытиться своей местью. Они рассчитывали, что после его смерти они появятся и расскажут какую-нибудь правдоподобную историю своего счастливого спасения, потребовав себе герцогство. Теоретически могло бы получиться, если бы они остановились одну жену назад. Но появилась бесстрашная Иллина, не верящая в пророчество. Она забеременела, и девочкам ничего не оставалось, как ее убить. Они не могли, естественно, предполагать, что это окончательно привлечет внимание Тайной Стражи и самого Императора. Об этом они не подумали. А когда я здесь появился с Галхаром, они запаниковали. Сначала попытались меня запугать, потом решили просто выждать, когда я уеду. Но я заинтересовался тайными ходами замка, и они испугались по-настоящему. Как только я сказал об этом герцогу, а они нас подслушивали, Риджена решила меня отравить. Сама она не пошла, опасаясь, что я ее узнаю, я же видел ее ночью в коридоре, послала Сабрину. У них почти получилось. Если бы не один эпизод в моем недавнем прошлом, я был бы уже мертв. Но я выжил. К тому моменту я понял, как они это делают, но еще не понял, кто они. Я решил сделать вид, что я слаб и беспомощен, рассчитывая на их нападение, пока я сплю. Так и случилось.

– Как им удалось отравить Иллину? Ведь больше никто не пострадал?

– Яд долгого действия. Иллина взяла с собой флягу с вином на прогулку, они ее подменили, а потом подменили обратно. Иллина сначала ничего не почувствовала, а потом, когда действие яда началось, было уже поздно. Иллина вернулась с прогулки уже мертвой, но она об этом еще не знала.

– А где они брали еду? Как жили?

– При всем моем уважении к стюарду Латию, в замке в хозяйственном плане творится бардак. Им ничего не стоило попадать ни на кухню, ни в подвалы. У них, в их тайном убежище, оказались неплохие запасы еды. Одежду они крали у служанок или у жен герцога, понемногу, не привлекая внимания. В общем-то, это вся история.

– А что с ведьмами, похищающими людей, Гленард?

– Ведьм нам найти не удалось. Я подозреваю, что кто-то, я пока не знаю кто, обманом уводил людей, предлагая им хорошую работу.

– И что с ними стало?

– Не знаю, Леонис, – Гленард мрачно покачал головой, – не знаю. И это, честно говоря, меня очень сильно беспокоит. На твоем месте, кстати, я бы присмотрелся к своим подчиненным. Я ничего не утверждаю, но у меня возникло подозрение, что кто-то из них рассказал таинственным похитителям о том, что ты позвал помощь из столицы. Сразу после этого все вербовщики и торговцы, уводившие людей, как испарились.

– Я проверю, Гленард, – Леонис помрачнел.

– Спасибо.

– А что будет с Ридженой и Сабриной?

– Галхар вместе с докторами провел осмотр. Риджена совершенно сумасшедшая, ее нужно будет лечить. Мы отправим ее в специальную тюрьму в Рогтайхе. Сабрина, вроде, мыслит нормально. Она оправдывается тем, что выполняла волю Риджены и не могла ей противостоять. Тем не менее, она соучастник преступлений и, к тому же, пыталась убить меня. Ее рана, которую она получила во время нападения на меня, не серьезная. Как только она чуть поправится, ее пошлют под домашний арест в дом герцога Максиса в Рогтайхе. Что будет с ней дальше – будут решать Император и герцог Максис.

– А что сам герцог?

– Шокирован, естественно, – Гленард развел руками. – Даже временно бросил пить. С одной стороны, он обрел давно потерянных дочерей, а с другой – дочери эти оказались чудовищами. Он пытается понять, как ему теперь жить. Одно ясно – ни призраки, ни проклятие Мэделины больше не будут преследовать ни его, ни его новую жену. Я бы рекомендовал тебе за ним присматривать и помогать ему. В интересах Империи было бы, если бы герцог пришел в себя и нашел бы счастье с новой супругой.

– Я постараюсь, Гленард.

– Ему сейчас нужна помощь и поддержка, Леонис. Стань для него такой поддержкой.

– Конечно. А вы как? Уже возвращаетесь в Рогтайх, или еще побудете у нас?

– Я бы, конечно, хотел задержаться здесь, – Гленард потянулся, – люблю я эти места. Но, увы, для командира Тайной Стражи всегда найдется дело в столице. Слишком много дел, если честно.

– Тогда счастливого пути, Гленард, тебе и твоим спутникам.

– Спасибо, Леонис. Спасибо.