Текст книги "Враги Империи. Сага о Гленарде. Том четвертый"

Глава XXVII

3 день III месяца 579 года

Аркентар, столица герцогства Хортия

Из всех земель Империи Хортия наиболее люба мне. Посудите сами: невероятно красивые просторы, где виноградники сменяются оливковыми рощами и пшеничными полями. Великолепные вина, прекрасная еда (о, какие здесь копченые окорока!), приятные люди, расслабленная обстановка. А какие здесь девушки! Черноволосые, красивые, любвеобильные, свободолюбивые и совсем не стеснительные. Одно плохо – вспыхивают они ярким пламенем не только на перине, но и вообще по любому поводу, даже самому незначительному, а кривые ножи, которые каждая из них носит на поясе, пускают в ход, не раздумывая, и с большим умением.

Варден из Байлура.

«Триста семь прекрасных дам или правдивая, но невероятная история моей жизни, путешествий и любовных приключений».

– В кои-то веки, – заметила Миэльори, – мы не охотимся на чудовищ. Никаких тайн и загадок. Есть трупы, и есть человек-убийца. Пусть и титулованный.

– Погоди, принцесса, – Гленард усмехнулся. – Кто знает? Если мы в поисках чудовищ натыкаемся на людей-убийц, не наткнемся ли мы в поисках человека-убийцы на чудовищ? Да и с тем, кто является убийцей, и были ли вообще убийства, всё ещё совсем не ясно.

– Ну, как же, Гленард? Есть трупы, есть свидетели, есть очевидный подозреваемый. Даже мотив есть. Чего сомневаться?

– Когда хочешь кого-то обвинить в таком, сомневаться стоит всегда. Тем более, когда речь идет о герцоге Империи, и герцоге уважаемом. А что касается чудовищ… Весь мой жизненный опыт говорит о том, что порой чудовища ничем не хуже людей, а люди ничем не лучше чудовищ. Вот тебя, например, я в свое время тоже чудовищем считал.

– И справедливо, – альвийка помрачнела. – Я, оглядываясь назад, тоже себя считаю чудовищем.

– Люди меняются. Хорошие люди превращаются в чудовищ, а чудовища в хороших людей. И даже хорошие люди способны на чудовищные поступки в сложных обстоятельствах.

– Согласна. Это уже Аркентар? – она указала на город, лежащий в долине перед ними.

– Он, – кивнул Гленард. – Я был здесь всего один раз, много лет назад, но ошибиться невозможно.

Они, а вслед за ними и Крейган с Галхаром, спускались по широкой дороге, извивавшейся по склону высокого каменистого холма. Лошади ступали неспешно и аккуратно. То ли конец зимы, то ли начало весны – несмотря на это, солнце ощутимо пригревало, и Гленард давно скинул шерстяной плащ и наполовину расстегнул дублет.

Город внизу, окруженный невысокими стенами, походил на хаотичное нагромождение белых кубиков, покрытых рыжими черепичными крышами. Каменные дома, крашеные известью, теснились друг к другу, стремясь уместиться на довольно небольшом пространстве внутри городской стены.

На холме над городом, в окружении пальмовых рощ, возвышался замок Аркентар. Его стены с прямоугольными угловыми башнями без каких-либо украшений, сложенными из желто-серых камней, были значительно выше городских. Отсюда, сверху, были прекрасно видны и постройки внутри стен замка. Такие же прямоугольные, словно простые каменные блоки, массивные и высокие. К кубу главного здания, донжона, примыкали несколько кубиков поменьше – вероятно, хозяйственные постройки. Гленард помнил, как лучи закатного солнца окрашивали и сам замок, и его стены в разнообразные оттенки розового и алого. Отсюда и неофициальные народные названия крепости – Красный замок или Рыжий замок.

Вокруг города склоны менее высоких холмов, которыми изобиловала широкая долина, были покрыты виноградниками, апельсиновыми садами и оливковыми рощами. Долину перерезала небольшая, но полноводная речка, протекавшая под самыми стенами города. Торрида – Гленард вспомнил название реки. По берегам реки виднелись пастбища и маленькие прямоугольники крестьянских полей. Вдалеке, на горизонте, вздымалась в небо горная цепь Гилбеан, так хорошо знакомая Гленарду по годам службы в пограничном форте.

По бокам дороги и на склонах холмов росла высокая зеленая трава. Всё вокруг кипело жизнью, радуясь теплым лучам весеннего солнца. Гленард знал, что всего через пару месяцев солнце из друга превратится в безжалостного врага, трава высохнет и пожелтеет, а самым желанным подарком для всего живого вокруг станет маленький кусочек тени.

– Край выглядит цветущим, – Крейган, приставив руку ко лбу, осмотрелся.

– Так и есть, – обернулся к нему Гленард. – Здесь выращивают и пшеницу, и кукурузу, и рис, и инжир, и оливки, и апельсины. Много коз, свиней, овец, коров, но это или ближе к северной границе герцогства, или ближе к горам, где попрохладнее. А какое здесь вино! С квитинским, конечно, не сравнить, но очень достойное. А дешевые сорта, пожалуй, и превосходят квитинские аналоги, хотя Славий это никогда не признает. Ну, и главное богатство Хортии – серебро, в честь которого и получила название столица. Аркентар – значит «серебряный» на старом наречии южан.

– Это здесь ты служил?

– Нет, западнее, в Глареане. Здесь я был после войны. Вон там, справа, где сейчас поля, был временный гарнизон и распределительный лагерь. Мы там ждали – кто демобилизации, кто нового назначения. Отсюда я как раз отправился служить на границу.

Сразу за городскими воротами, потолкавшись между крестьянских возков, запряженных хмурыми осликами, украшенными разноцветными лентами на оглоблях, они очутились в лабиринте улочек, переулков и проулков. Изгибаясь в самых неожиданных направлениях, они, как трещины на эмали, формировали невероятно запутанную систему проходов между зажимающих их белыми стенами домов, украшенными вставками разноцветных керамических плиток и яркими цветами в синих горшках на подоконниках из рыжего кирпича. Большинство улочек было такой ширины, что едва вмещали одного всадника, а на некоторых и двоим пешеходам было бы трудно разойтись.

– Что им, места мало? – возмущался Крейган, пока они, спешившись и ведя лошадей в поводу, гуськом пробирались куда-то в северную часть города – такой путь им за медную монетку указал мальчишка-торговец у городских ворот. – Вокруг огромная долина, а они не могут улицы нормальной ширины сделать.

– Вторая самая ценная вещь здесь, на юге – это тень, – пояснил Гленард. – Когда улицы такие узкие, то даже в летнюю жару они тенистые и прохладные. Кроме того, думаю, что планировка города сложилась еще задолго до образования Империи, как только люди добрались сюда после Исхода. Этим домам не одна сотня лет, и простоят они еще лет пятьсот, минимум. Тогда все старались селиться внутри городских стен, так как набеги были не редкостью – здесь хотели поживиться и банды зоргов-кочевников, и свои же собственные соседи-люди. Но здесь и несколько относительно широких улиц есть. Над ними для тени натягивают парусину. Вон, как раз здесь, смотрите.

– А какая первая самая ценная вещь? – поинтересовался Галхар. – Золото?

– Нет, не золото. Вода. Без воды и без тени летом на юге долго не проживешь, сколько бы золота у тебя не было. В этом плане у Аркентара всё хорошо. Река Торрида, которую мы пересекали перед воротами, обеспечивает город водой с избытком даже в жаркие летние дни. Она течет с гор и аж до самой Морайне на востоке. Воды хватает и для питья, и для полива полей и садов, и для фонтанов в богатых домах. Здесь даже водопровод есть. Земля каменистая, морозов нет, поэтому глиняные трубы могут исправно служить многие десятилетия.

– Откуда ты так много знаешь про Аркентар? – удивилась альвийка. – Ты же, вроде, недолго здесь был.

– Я любопытный, – Гленард рассмеялся. – К тому же город и его особенности нередко описывались в книгах путешественниками и купцами. Аркентар, да и вообще герцогство Хортия, часто удивляли землеописателей своей организованностью, устроенностью и продуманностью. И живется здесь народу получше, чем в других южных герцогствах – в Глареане и в Аррикумме. Здесь уже многие сотни лет не было крупных войн. Даже Злая война и Третья альвийская Хортию почти не затронули. Последнее крупное военное столкновение было здесь как раз после создания Империи во время присоединения Юга, когда в Магнаде убили Императора Андера Великого. Но и тогда Хортия пострадала меньше, чем Аррикумма и, особенно, Глареан.

– Местные герцоги всегда предпочитали отсиживаться в стороне, выжидая, – фыркнула Миэльори.

– Твоя правда, принцесса, – кивнул Гленард. – Отдаленность герцогства давала его правителям время подумать о том, какую сторону поддержать, не вступая в прямой конфликт, а потом сделать верную ставку на победителя, дождавшись явного перевеса сил. Местные герцоги всегда были умны и хитры, чем и добились благополучия для герцогства. До Хортии никому никогда нет дела, а она тихо и спокойно растет и богатеет. Жаль, что теперь династия герцогов, похоже, прервется по прямой линии. Мы, кстати, уже пришли. Вон, смотрите, местный Дом Тайной Стражи.

– Хотите что-нибудь выпить? – предложил полковник Леонис ан Винембонум, глава Тайной Стражи Хортии.

– Королевскую кровь было бы неплохо, – улыбнулся Гленард. – Жарко на улице, несмотря на раннюю весну.

– Да, жарковато, – согласился полковник Леонис. – Но эта зима была у нас довольно суровой. Даже пару раз выпал снег ночью. Утром, правда, растаял. Поэтому все радуются раннему теплу. Вам тоже королевскую кровь, господа?

– А что такое «королевская кровь»? – поинтересовался Галхар.

– Это местный напиток, – пояснил Гленард. – Его делают из вина, апельсинов, виноградного сока, воды, меда, яблок. В каждом доме свой рецепт. Неизменны лишь красное вино и апельсины.

– В последнее время стало модным делать его и на белом вине, – полковник вздохнул и погладил лысину. – Я этого не понимаю, я предпочитаю классический вариант. Но всё меняется, что поделаешь.

– Всё меняется, – согласился Гленард. – Мои спутники тоже будут королевскую кровь. Уверен, полковник, она у вас замечательная. Классический вариант – это именно то, что нужно.

– Замечательно, – Гленард сделал большой глоток из своей кружки и блаженно зажмурился, – действительно замечательно. Итак, что у вас здесь происходит?

– Странные вещи происходят, господин генерал.

– Гленард, – поправил его Гленард.

– Странные вещи происходят, Гленард, – согласился Леонис. – Наш герцог Максис снова женился, уже в пятый раз. И в пятый раз случилось то, что случалось и раньше – его жена умерла при таинственных обстоятельствах.

– Герцог Максис, он же, вроде, не такой старый, Леонис? Сколько ему? Около пятидесяти?

– Пятьдесят три. Но выглядит он значительно старше, Гленард. Потеря четырех жен и двух дочек его состарила. Боюсь, что гибель пятой жены его совсем добьет. Ползут нехорошие слухи. И до этого они были, но после смерти Иллины… Иллина ан Папавер, единственная наследница большого и богатого баронства Папавер, обладательница огромного состояния, накопленного ее предками. Ее отговаривали от этого брака, желающих взять ее в жены было много. Но она решила, что хочет быть герцогиней. Да и, похоже, пришлись они с герцогом Максисом друг другу по душе. Он буквально расцвел, когда они поженились. Иллина тоже выглядела счастливой. Те три месяца, которые они были вместе, они буквально не отрывались друг от друга. И внезапно она заболевает и умирает буквально за пару дней. Ее врач рассказал мне, что она была беременна.

– И ты думаешь, что ее убил герцог Максис? Почему? Зачем ему это?

– В этом деле много непонятного… Единственный мотив, который можно предположить, который очевиден, золото. Герцог получил золото Иллины, а заодно и ее земли с доходом от них, и она стала ему больше не нужна. Но он не выглядит довольным, Гленард. Напротив, Гленард, он подавлен этим. Подавлен абсолютно.

– Тогда почему ты считаешь убийцей его?

– Я не могу сказать, что я так считаю. Но народ уверен в этом. Пять жен герцога умирают, одна за другой, при странных обстоятельствах. С первой женой, Мэделиной, они прожили двенадцать лет, родили двух дочек – Риджену и Сабрину. Она умерла от болезни. Герцог скорбел, но через два года женился снова на Эдите, красавице-баронессе из Зведжина, племяннице герцога Алджиса ан Зведжин. Через полгода случился несчастный случай на охоте. Егерь не уследил за дочками герцога, и их обеих разорвал горный медведь. Максис горевал страшно, но беременность Эдиты чуть успокоила его. Однако через месяц Эдиту нашли с перерезанными венами рук. Причин для самоубийства не было. По крайней мере, очевидных.

– Расследование было?

– Только поверхностное. Признали, что герцогиня обладала неуравновешенным характером, который наложился на сложности беременности.

– И что дальше?

– Через два года герцог женится на глареанской баронессе Паулине. Через три месяца ее находят обнаженной в постели с таким же обнаженным слугой герцога. Оба заколоты кинжалами. Вроде бы, они вонзили кинжалы друг в друга. В комнате были следы какого-то странного ритуала – свечи, непонятные письмена, разбросанные ветки и листья, мертвые кролики и вороны, кровь. Всё очень странно и страшно. Расследование проводилось, обыскали весь замок, но ничего подозрительного не нашли, и никакой вины герцога не установлено.

– А четвертая жена?

– Еще через год. Графиня Лорена, отсюда, из Хортии. Умерла через полтора месяца от скоропостижной болезни. И вот теперь еще и Иллина по точно такой же причине. Была еще баронесса Дэйна, еще до Лорены, но она умерла еще до свадьбы. Тоже по причине болезни. Впрочем, это было во время Багряной весны, тогда многие умирали, этому не придали значения.

– Что говорят люди?

– Шепчутся, что барон, дескать, не в себе. Сумасшедший, если говорить прямо. Что временами на него находит затмение, и он убивает своих жен. Кто-то даже говорит, что он только на людях добрый с ними, а наедине уводит их в подвал, где пытает, мучает и убивает. Говорят, что он платит нам и гарнизону, чтобы мы покрывали герцога, выдавая все смерти за несчастные случаи. Еще говорят, что герцог по ночам превращается в летучую мышь, прилетает в город и пьет кровь детей, от чего они умирают. Вариант той же истории – он прилетает к молодым красивым девушкам, усыпляет их и забирает не только их кровь, но и их девственность. Говорят также, что в предгорьях, в деревнях, живут страшные ведьмы, которые похищают людей, околдовывают их и привозят в замок герцогу, где он пьет из них кровь.

– Интересно… – Гленард усмехнулся. – Фантазия у людей богатая. А что, люди действительно пропадают?

– Это самое интересное, Гленард. Похоже, что да, действительно пропадают люди из предгорных деревень. Не знаю, ведьмы там какие-то завелись или еще что-то, но куда-то деваются и молодые парни, и девушки. Естественно, в головах у народа всё перемешивается, и вот уже во всём обвиняется герцог. Шутки шутками, Гленард, но дело идет к восстанию. Народ у нас горячий и не слишком умный, если честно. Чуть что, готовы глотку обидчику перерезать. Они разогреты этими слухами. Одна искра, и они пойдут жечь Красный замок. Взять его они, конечно, не возьмут, но тогда их гнев выльется на улицы Аркентара. Будут погромы, пожары и смерти, Гленард. Много смертей.

– Я понимаю, – Гленард задумчиво покачал головой. – Ситуация нехорошая. Итак, я вижу, что у нас целых два дела. Хорошо, что нас здесь четверо. Крейган и Миэльори, вы отправитесь на юг, в предгорья, искать местных ведьм и выяснять, что стало с пропавшими людьми.

– Стоит ли беспокоиться, Гленард? – усомнился полковник Леонис. – С этим мы сами можем разобраться.

– Понимаешь, всё не так просто. Это строго между нами, но люди пропадают не только здесь. По всему морскому побережью приходят сообщения о пропажах. Вдали от моря мы пока такого не встречали, но если это появилось и здесь, это может появиться и в Квитине, и в Танферране, и в Плодэне, и черт его знает, где еще. Мы пока не можем напасть на след. Вдруг, что-то здесь нам поможет?

– Тогда да, конечно. Я понимаю.

– Мы сами вдвоем с Галхаром отправимся в замок. Скажем, что это простая инспекция приграничных герцогств. Я еще раньше написал письмо герцогу, поэтому он должен нас ждать. Я не хочу пока делать никаких выводов и предположений. Осмотримся на месте, поговорим с герцогом, поговорим со слугами. Поживем несколько дней в замке. А там как раз Крейган и Миэльори вернутся с информацией, и будем решать. Мне не нравится то, что происходит в семье герцога. Возможно, конечно, что это страшное и трагическое совпадение. Но это может оказаться и чем-то еще – от какого-то проклятия до действительно скрытой второй, чудовищной, натуры герцога или кого-то из его окружения. Столько смертей в одной семье – это, безусловно, странно.

– Хорошо, Гленард. Мои стражники постоянно будут поблизости от замка на всякий случай. Вот здесь, на ферме, – полковник постучал пальцем по карте на стене. – Мы помогли как-то семье крестьянина, он рад помогать нам. Если что, мы сможем быстро прийти на помощь.

– Спасибо, Леонис. Надеюсь, что это не понадобится. Как вам королевская кровь, друзья?

– Очень вкусно, – ответил Крейган. Миэльори и Галхар согласно кивнули.

– Ну, и отлично, – Гленард встал. – Тогда, в путь.

Герцог Максис ан Хортия был пьян.

По словам Латия, его стюарда, он находился в этом состоянии уже много дней, благо обширнейшие винные погреба замка Аркентар это позволяли. Гленард нашел герцога сидящим в одиночестве за огромным обеденным столом в главном зале донжона замка. Перед герцогом стояла всего одна свеча, большой кувшин и серебряный кубок, до краев наполненный вином. Герцог молча всматривался куда-то в темно-кровавые винные глубины. Двое слуг замерли у колонн позади герцога, опасливо поглядывая на него.

– Ваша светлость, – Гленард сел напротив, не дожидаясь приглашения, Галхар остался стоять за его спиной. – Я барон Гленард ан Кратхольм, Великий Инквизитор Империи и командир Тайной Стражи Императора. Я писал вам письмо.

Герцог поднял на него глаза и с минуту молча смотрел, пытаясь сфокусировать взгляд. Выглядел он нехорошо. Лицо испещрено глубокими морщинами. Спутанные сальные длинные волосы, когда-то темные, а теперь почти седые. Красные слезящиеся глаза. Тонкая бледная кожа чуть желтоватого оттенка. Руки и губы дрожали. Стюард Латий успел рассказать Гленарду, что до смерти герцогини Иллины этот разбитый старик был полным жизни активным мужчиной, уже немолодым, но еще сильным и веселым. Сейчас Гленард видел перед собой развалину, которая одной ногой и сама была в могиле.

– Барон Гленард… – наконец, выдавил из себя герцог. – Как же, как же, помню. Сче… Сщемп… С чем пожаловали?

– Я совершаю инспекции приграничных герцогств, ваша светлость. С целью удостовериться, что границы Империи надежно охраняются и выявить места, где такую охрану надлежит усилить. Я посчитал необходимым нанести вам визит вежливости, раз уж я оказался на ваших землях, ваша светлость.

– Ах, ос-ставьте, барон… – герцог махнул рукой, едва не сбив кубок. – Будто я не… не знаю, зачем вы здесь. Я не дурак. Я з-знаю все слухи, которые обо мне… Которые обо мне ходят. Говорят… Говорят… Даже, вон, мои слуги за моей спиной. Шепчут, шепчут, шепчут… Все считают, что я ее убил. Иллину… И Лорену… И Паулину… И Дэйну… И всех… Всех… Всех!

Слезы потекли по его лицу. Он вытер их, высморкался в рукав и залпом выпил вино из кубка. Слуга тут же подбежал и наполнил кубок из кувшина снова.

– В-вы, ваша… Ваша милость, приехали меня посадить. В тюрьму, – герцог развел руками. – Что ж, сажайте. Вот он я…

– Так это действительно вы их убили? – Гленард смотрел в глаза герцогу.

– Нет, – герцог яростно замотал головой. – Нет. Нет. Не я. Но какая разница, барон? А? Какая разница? Все считают, что убил я… Ну, и пусть. Их это не вернет. И вот вы, я вижу, тоже считаете. И они… Они все… Я проклят, барон, проклят! – он стукнул кулаком по столу, все вздрогнули. – Да… Проклят. Я последний из своего рода… Я позор своего рода, ваша милость! Позор… Вот он я, позор, значит… Берите меня, ведите в тюрьму. Пусть так. Может, хоть это снимет проклятье с моего дома. Все… Они все умерли, ваша милость… Их призраки до сих пор меня беспокоят… Щаз, тока… Толь-ко допью… И заковвв… Заковывай… те… Меня…

Он вдруг зарыдал и рухнул лицом на стол, опрокинув кубок. Вино потекло по столу, растекаясь темной кровавой лужей. Герцог рыдал, обхватив голову руками, а потом вдруг захрапел.

– Отнесите его в спальню, – скомандовал слугам появившийся из тени стюард Латий. – Прошу прощения, ваша милость, за своего господина. Он тяжело переживает смерть жены. Мы все тяжело переживаем, но его светлость особенно. Госпожа Иллина оставила след в наших сердцах. Мы все успели полюбить ее за то недолгое время, пока она жила здесь.

– Как она умерла, Латий? – Гленард встал.

– Разве вы не знаете, ваша милость?

– Знаю, но мне хотелось бы это услышать от того, кто был здесь. Вряд ли герцог сейчас в состоянии мне это рассказать.

– Конечно, ваша милость. Ее светлость поехала на конную прогулку утром месяц назад. Было холодно, но ей хотелось подышать свежим воздухом. Мы понимали, с учетом ее положения, все уже знали о ее беременности. Мы все так радовались… Она вернулась веселая и бодрая, позавтракала, а потом внезапно почувствовала себя нехорошо. Прилегла, потом впала в жар, в лихорадку. С каждым часом становилось всё хуже. К вечеру она впала в забытье, а через два дня умерла, не приходя в сознание. Доктора считают, что она простудилась на прогулке, а ее организм не выдержал, с учетом ее положения. Трагедия, несчастное стечение обстоятельств, ваша милость.

– Кто готовил завтрак? Был кто-то новый на кухне?

– Нет, ваша милость. Повара у нас все те же. Если вы говорите об отравлении, то это маловероятно. Она завтракала вместе с его светлостью, ту же еду ели и мы, и доедали слуги на кухне. Никто ничего подобного не испытал. Всё было хорошо.

– Мне хотелось бы потом поговорить и с поварами, и со слугами, если вы не возражаете, Латий.

– Конечно, ваша милость. Вы желаете остаться в замке? Я прикажу подготовить комнаты для вас и для господина Галхара.

– Да, Латий. Если не возражаете, я бы пожил здесь несколько дней. Мне хочется помочь герцогу, прежде чем я отправлюсь на инспекцию границ. Возможно, разговоры со мной помогут его светлости облегчить груз на его душе. Кроме того, не скрою, Его Величество обеспокоен происходящим здесь и просил меня узнать больше о случившемся.

– Конечно, ваша милость. Я понимаю. Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете, если только его светлость не будет против. Насколько я понял то, что он говорил, он не против. Я прикажу подготовить комнаты. И, ваша милость…

– Да?

– Если позволите, неофициально… Мы все очень любим герцога. Он хороший господин, добрый человек с очень сложной судьбой. Ему пришлось перенести много страданий и разочарований, он этого не заслужил. Возможно, здесь действительно происходит что-то странное, чего ни он, ни мы понять не в состоянии. Если вы сможете помочь ему… Это было бы просто замечательно. Вдруг, вы сможете разобраться в причинах?..

– Он говорил про проклятие. Вам что-нибудь об этом известно?

– Нет, ваша милость. Он иногда говорит об этом, но ничего конкретного.

– Знаете, кто мог его проклясть?

– Нет, ваша милость. Я не уверен, что такое проклятие вообще существует. Просто, когда случается череда таких трагических событий, невольно начинаешь думать о причинах. И проклятие – это одна из самых очевидных причин. По крайней мере, люди так думают.

– Вы правы, Латий, люди так думают. Спасибо вам.

– Спасибо вам, ваша милость. Дайте мне десять минут, чтобы подготовить комнаты. Я пришлю за вами.

– Хорошо.

– Что думаешь, Галхар? – Гленард, подойдя вплотную к стене со свечой в руке, с интересом разглядывал огромные гобелены, изображавшие батальные и пасторальные сцены.

– У герцога очень темно в душе. Но это тьма боли и отчаяния, не та тьма, которая бывает у убийц. Я не вижу в нем убийцу. Но нужно учитывать, что если он душевнобольной, и у него в голове расстройство из числа тех, когда его сознание замутняется, и проявляется какая-то другая личность, то я не почувствую это до той поры, как такое помутнение случится.

– Будем внимательно за ним следить. А стюард Латий?

– Он был искренен с нами. Он действительно беспокоится за герцога, и ничего не знает о том, что случилось с Иллиной. У него есть свои тайны, конечно…

– А у какого стюарда их нет? – усмехнулся Гленард.

– Да, возможно, он где-то немного нечист на руку. Но он предан герцогу, и искренне хочет ему помочь. Странно всё это, Гленард.

– Что именно?

– Вокруг так красиво: поля, виноград, оливы, пальмы. Никогда не видел таких чудесных растений и цветов. Замок и город сами по себе очень красивы и богаты. Но здесь, внутри, чувствуется какое-то мрачное ощущение. Трагическое, жуткое, ужасное. Какая-то постоянная угроза. Может, конечно, это из-за полутьмы и поведения герцога… Или просто я сам себя накручиваю, зная о том, что здесь случилось.

– Я понимаю, о чем ты. Я тоже чувствую что-то подобное. Ладно, разберемся. Первый раз, что ли?

– Надеюсь, Гленард.

– Пойдем отдыхать, Галхар. Будем разбираться. Утро вечера мудренее.