Текст книги "Враги Империи. Сага о Гленарде. Том четвертый"

Глава IX

28 день VIII месяца 578 года

Деревня Серый Кряж в баронстве Охравн, герцогство Сидлерд

Герцогство Сидлерд, мягко говоря, не является моим любимым местом в Империи. Плохая еда, скверная погода, мрачные люди. А уж сказки их и легенды, которые они друг другу рассказывают зимними ночами, собравшись у очага в доме деревенского старосты… Ух, жуть жутчайшая, и даже пересказывать их здесь не буду, чтобы дорогого читателя не пугать и не огорчать. Одно в Сидлерде хорошо – девушки и молодые женщины. Высокие, статные, светловолосые и, что особенно важно, весьма приветливые к галантному путешественнику. И как-то раз случилась со мной там презабавнейшая история, о которой я тебе, дорогой читатель, сейчас и поведаю.

Варден из Байлура.

«Триста семь прекрасных дам или правдивая, но невероятная история моей жизни, путешествий и любовных приключений».

– Морские чудовища, сирены, волколаки… – сетовал Гленард. – Не Тайная Стража, а какой-то орден охотников на чудовищ. Что дальше? Вампиры? Лешие? Суккубы? Утопцы? Полуденницы? Дикая охота?

– Драконы, – подсказал Тарбен.

– Не, на дракона я не пойду, – отмахнулся Гленард.

– Потому что не хочешь убивать разумных существ? – предположил Галхар.

– Потому что не хочу быть поджаренным заживо. А разумных существ я и так всю свою жизнь убиваю. Особенно когда они ведут себя как неразумные существа.

За окном медленно переваливающегося по ухабам экипажа неспешно проплывали сосны, березы и буки. Кое-где встречались и невысокие елки. Проехали небольшую полянку у перекрестка дорог – на краю дороги были установлены грубо вырезанные деревянные изображения Двух Богов, перед которыми лежали остатки даров: хлеба, молока, меда. На голову Богини кто-то надел свежий венок из полевых цветов.

– Ну, борьба с чудовищами официально относится к компетенции Тайной Стражи, – педантично заметил Галхар. – Равно как и поимка опасных банд и серийных убийц.

– Когда старые Императоры эти указы издавали, видимо и чудовища еще были, – Гленард пожал плечами. – Пока что все чудовища, которые встречались мне, а видел я их немало, стояли на двух ногах, а в руках держали те или иные острые железяки. Некоторые к тому же еще и обладали приятной улыбкой.

– А я бы вот не отказался бы на какую-нить ведьмочку поохотиться, – мечтательно протянул Тарбен. – Главное, чтоб не слишком старую, и чтоб жопка у нее покрепче была. Завалить такую в кроватку, и допрашивать всю ночь… А лучше сразу двух.

– Смотри, Заноза, отколдует тебе ведьмочка-то причинное место. В кукурузу превратит. Что делать-то будешь?

– И то верно, Гленард. Ну их на хрен этих ведьм, чудовищ и дерьмодемонов всяких…

– Слушай, Галхар, – Гленард кивнул сидящему напротив варху, – если уж речь зашла о колдовстве…

– Что, Гленард, не стоит? – встрял Тарбен. – Я травки хорошие знаю.

– Спасибо, Заноза, но речь не об этом, отвали. Хотя какие-то параллели, наверное, можно подвести.

– Говори, Гленард, – Галхар внимательно смотрел на командира.

– Ты же знаешь, я посещал Страну вархов несколько месяцев назад. Моррель отвела нас со Славием в Тайную долину, чтобы научить нас лучше защищаться от самих же вархов. И там что-то произошло. Вселенная дала мне больше, чем я ожидал, и чем ожидала Моррель. Потом это спасло мне жизнь. В общем, когда я в бою, я вижу какие-то странные то ли лучи, то ли световые нити на своем оружии, которые парализуют противника и могут даже приостанавливать время. В одном бою я буквально за несколько секунд зарубил пятерых противников, предварительно сбив их с ног болью на расстоянии. Правда, потом я чуть не умер от истощения.

– Понимаю.

– В последнем бою, когда мы с Занозой и Миэльори сражались с морскими бандитами, я дрался с капитаном корабля. И я снова увидел эти лучи-нити. А потом меня самого словно парализовало, и я не мог пошевелиться, лишь смотрел, как в меня летит топор. Если бы не альвийка, я был бы мертв. Что произошло, Галхар? Почему я впал в ступор? И не случится ли это в следующий раз? Можешь объяснить?

– Скажи, Гленард, – подумав, спросил Галхар, – в том бою, где ты зарубил пятерых, произошло ли еще что-то, что произвело на тебя сильное впечатление? Был ли какой-то еще противник?

– Был, – Гленард кивнул. – И он после этого меня чуть не убил. Я чудом выжил и победил его. А потом упал и потерял сознание, чуть не умер.

– И с тех пор и до стычки с морской бандой ты не был в реальном бою?

– Не был. Тренировался немного с саблей, но на тренировках ничего такого не случалось.

– Думаю, я знаю, что произошло. Те лучи, которые ты видишь – это твой мозг так интерпретирует твои эмоции и агрессию, которые ты концентрируешь и направляешь на своих противников. Вселенная дала тебе это умение, этот дар, который обычно мы нарабатываем многолетними тренировками. На ваших тренировках это воспроизвести сложно, поскольку эмоции во время тренировок – это лишь бледная тень агрессии, страха и ненависти реального боя. Мы учимся пользоваться этими умениями с детства и одновременно учимся их контролировать. Дозировать их так, чтобы их применение не вызывало у нас истощения, о котором ты говоришь. Это нарабатывается постепенно и годами. Ты же, получив дар способностей, оказался наедине с ними, не умея контролировать их. И твой разум запомнил твою беспомощность и шок от твоего предыдущего боя, когда ты чуть не погиб. Теперь происходит следующее: твое тело отзывается агрессией и эмоциями на нападение, эти эмоции пробуждают дар, концентрируясь на атаке противника. А твой разум тут же блокирует этот дар из подсознательного страха беспомощной гибели, а заодно и блокирует себя сам, вводя тебя в тот ступор, о котором ты говоришь.

– И что, – Гленард помрачнел, – получается теперь я не смогу сражаться? Каждый раз в боевом пылу я буду замирать, как полено, становясь легкой мишенью?

– Думаю, тебе нужно пройти специальные тренировки, чтобы освободить твой разум от этого скрытого страха и научиться управлять своими эмоциями. Это может занять время и много сил, но я уверен, что проблему можно решить.

– Ты сможешь мне помочь, Галхар?

– Я нет. Я еще слишком молод, и не умею таких вещей. Но, вероятно, Роллен сможет тебе помочь, поговори с ним. Если нет, то тебе нужно снова отправиться в нашу страну. Наверняка Моррель и Артана смогут решить эту проблему. Или, в крайнем случае, пришлют кого-то в Рогтайх чтобы тебе помочь.

– Спасибо. Поговорю с Ролленом, когда вернемся в столицу.

– А пока тебе лучше не бросаться в бой, Гленард. Тарбен хороший боец, я тоже кое-что умею, хотя мне еще и не приходилось убивать людей. При всём моём уважении, господин генерал, тебе лучше в этой поездке держаться за нашими спинами. Не бросайся вперед, а если и придется сражаться, постарайся сохранять полное хладнокровие и не поддаваться азарту сражения.

– Легче сказать, чем сделать, Галхар, – Гленард усмехнулся.

– Я понимаю, прости.

– Похоже, подъезжаем к деревне, – Тарбен выглянул в окно на желтое поле пшеницы, по которому ходили женщины в льняных рубахах, срезая снопы большими серпами. По другую сторону дороги виднелось картофельное поле с уже пожухшей и пожелтевшей ботвой. Около десятка бородатых мужчин, вооруженных лопатами, выкапывали клубни и, отряхнув их от земли, складывали картошку в большие корзины.

– Самое время собирать урожай, – улыбнулся Гленард. – У нас в Кратхольме, наверное, тоже уже вовсю собирают. Короткое северное лето, увы, заканчивается.

– Приехали, – Гленард постучал по стене экипажа, и возница остановил коней. – Пойдемте, пройдемся, пообщаемся с жителями этого Серого кряжа.

Они вылезли наружу, с радостью подставляя лица теплому летнему солнцу.

– Боги в помощь, – Гленард подошел к рослому крестьянину, рубившему чурбаки на дрова у навеса большого дровяного склада.

– Доброго дня, ваша милость, – крестьянин прислонил топор к колоде и поклонился.

– Как тебя зовут, добрый человек?

– Гвинном кличут, ваша милость.

– А я Гленард. А скажи мне, Гвинн, где мне старосту деревни найти?

– Так он, известно где. В кабаке, значит.

– Так рано и уже в кабаке? – удивился Гленард. – В самый разгар жатвы?

– Ну, а где ему быть-то ж? Он же ж и есть кабатчик.

– А, ну тогда понятно. Кабак вон там, наверное?

– Ну, да, там вона, – крестьянин махнул рукой по направлению к другому краю деревни.

– Ну, спасибо тебе. А скажи мне, Гвинн, добрый человек, слышал я, что в округе волколак завелся. Правда ли это? Дюже интересно.

– А вам, это ж, зачем, ваша милость?

– Дык помочь вам хотим, – встрял Тарбен, – волколака вашего зарубить на хер и из шкуры евойной себе куртки пошить.

Гвинн молча смерил взглядом Тарбена сверху вниз, плюнул в сторону, развернулся и, взяв топор снова принялся рубить дрова.

– Эй, Гвинн? – позвал Гленард. Крестьянин полностью его проигнорировал.

Гленард пожал плечами и направился в сторону, где должен был находиться кабак. Тарбен и Галхар отправились вслед за ним, удивленно оглядываясь на Гвинна.

– А я волка не боюсь, я с волчонком подружусь, – пела маленькая девочка лет пяти-шести, плетущая венок из цветов и трав у палисадника одной из изб рядом с дорогой. – Волк хвостом махает, далеко шагает. А кто волка любит, знать беды не будет.

– Не боишься волков, значит? – Гленард, улыбнувшись, присел рядом с девочкой.

– Не-а. А чаво их бояться-то?

– Ну, как же, волки могут и съесть.

– Волки ядают только плохих людей, – очень серьезно сообщила девочка. – А ты разве плохой людь?

– Я хороший людь. А ты откуда про волков столько знаешь?

– Бабушка рассказывает.

– Неста, а ну иди домой! – из дома показалась сморщенная старушка в темной накидке поверх расшитой льняной рубахи.

Девочка вскочила и убежала куда-то за дом.

– Здравствуйте, бабушка, – Гленард встал и помахал рукой.

Старушка, не отвечая, скрылась в доме.

– Я смотрю, здесь любят гостей, – ядовито заметил Заноза.

– Я уже начинаю к этому привыкать, – Гленард пожал плечами и пошел дальше. – Чужаков в деревнях не любят, и разговаривать с ними не хотят.

– Обычно за таким дерьмовым гостеприимством скрывается не менее дерьмовая тайна, – философски сообщил Тарбен.

– В твоих словах есть истина, – согласился Гленард. – В Плотхавте с нами тоже никто общаться особенно не хотел, кроме тебя. И здесь, видимо, тоже не всё так просто. Ладно, пойдемте, пообщаемся со старостой. Ему так нас просто не прогнать, если не хочет баронский гнев на себе испытать.

В маленьком кабачке утром было пусто. Обычная обстановка для деревенской пивной: белые оштукатуренные стены, покрытые поблекшими рисунками трав и цветов, скрипучий деревянный пол, закопченный потолок с большими балками перекрытия, старые покосившиеся столы, отполированные до блеска крестьянскими задницами скамьи, запах угля, пива, жира и перегара. При этом довольно чистенько – девчушка лет двенадцати-тринадцати как раз подметала пол. Пожилой бородатый мужчина, сидящий за стойкой, слишком худой для кабатчика, к удивлению Гленарда, читал книгу.

– Добро пожаловать, ваша милость, – увидев вошедшего богато одетого Гленарда, кабатчик радостно вскочил. Его улыбка немного притухла, когда он рассмотрел бьергмеса и варха, вошедших следом.

– И тебе доброго дня, хозяин, – Гленард подошел к стойке.

– Изволите пива? Или завтрак?

– Изволю поговорить со старостой деревни.

– Так это ж я, – хозяин поклонился. – Меня зовут Дилвин. Что будет угодно господам?

– Я барон Гленард ан Кратхольм. Это мои друзья – Тарбен и Галхар. Мы из Тайной Стражи, прибыли по просьбе барона Охравна.

– Тайные? – кабатчик немного удивился, но отнесся к информации совершенно спокойно. – Конечно, для барона всё, что угодно. Чем же наша деревенька привлекла внимание Тайной Стражи? Заговоров у нас нет, люди добрые, послушные, верные Империи. Вот сейчас как раз урожай собираем. Барону и Богам, что положено, отдадим. Мятежей отродясь здесь не было, да и мятежников не привечаем.

– Зато, говорят, что у вас оборотни завелись, – Гленард прошелся по залу и сел за стол. Староста Дилвин последовал за ним и сел напротив. – Людей убивают, девушек. Барон беспокоится, посылал гарнизонных на помощь. Они ничего не нашли, но люди пропадают по-прежнему.

– Разные сказки ходят, ваша милость. Только всё это глупости и темные страхи. Мало ли страшилок придумывается ночами? Ночь темна и полна ужаса, особенно для тех, кто поглупее.

– А ты, стало быть, в сказки не веришь, Дилвин?

– Не верю, ваша милость.

– И люди у вас не пропадают?

– Ну, как… – Дилвин замялся. – Пропадают. Но в деревнях всегда что-то случается. Девчонка в лес забежала, ее волки или медведи погрызли. Кто-то в болоте утонул. Кто-то просто заблудился. А люди и придумывают всякое… Сказки, легенды, страшилки про оборотней, ведьм, волколаков, покойников, леших и прочую нечисть.

– Ну, расскажи мне о сказках-то. Люблю местные легенды послушать.

– Плохой я рассказчик, ваша милость. Ежели хотите про волколаков послушать, идите лучше к Элайне.

– Это еще кто?

– Травница она. Местные считают ведьмой, но по мне, так она просто врачеватильница-самоучка. Живет на отшибе, на опушке леса, там, налево по дороге километра полтора. Муж у нее лесоруб, вот и живут почти что в лесу. Она такие сказки любит, может, и вам расскажет.

– А ты, Дилвин, не из местных? – поинтересовался Гленард. – Твоя речь не деревенская, да и книги ты читаешь.

– Из местных, – Дилвин усмехнулся. – Только я в юности из деревни ушел, поругался с деревенскими из-за девки. Пошел в Слотсквен, вступил в армию, подучился. Потом гарнизон, один, другой, сержантом стал. Потом война, вызвался на юг. Ну, там меня быстро ранили, едва жив остался. Вернулся в Слотсквен, уволился на гражданку через год, чай уже не мальчиком был, да и дочка уже появилась к тому моменту. Думал, что делать? В Слотсквене места себе не нашел, решил вернуться в деревню. Открыл вот этот кабак. Сначала местные относились настороженно, потом потеплели, всё же свой. А потом, в разгар очередного бурного празднования, избрали меня старостой. Неисповедимы пути судьбы человеческой, ваша милость.

– И не говори, мастер Дилвин. Никогда не знаешь, где тебе повезет. Так как, говоришь, найти эту Элайну?

– А вы налево идите. Как из деревни выйдете, метров через триста будет дорожка направо. Идите по ней и как раз к ее избушке и выйдете.

– Ну, бывай, староста Дилвин.

– Всего доброго, ваша милость. Заходите потом на обед, да и пивка попить.

– Обязательно.

Аккуратная избушка, еще не успевшая потемнеть от времени, была окружена обширными огородами, на которых росло множество трав, цветов и кустов. Гленард не был знатоком растений, но даже он оценил разнообразие.

Вопреки ожиданиям Гленарда, дверь им открыла не древняя сгорбленная старушка, а молодая миловидная девушка едва ли двадцати лет, с тонкими чертами красивого лица. Цвет ее волос был чем-то средним между цветом спелой пшеницы и осенних листьев – но ее нельзя было однозначно назвать ни блондинкой, ни рыжей. Большие серые, немного грустные, глаза, аккуратный прямой нос, тонкие губы, невысокая стройная худенькая фигура, покрытая серым платьем с небольшой вышивкой поверх такой же серой рубахи, грудь почти незаметна. Девушка внимательно осмотрела гостей, задержав взгляд на вархе.

– Доброго дня, хозяйка, – поприветствовал ее Гленард, – мы ищем Элайну.

– Я Элайна. А вы?

– Меня зовут Гленард. Это мои спутники Тарбен и Галхар. Нас направил к вам Дилвин, кабатчик.

– Дилвин? Вам нужна помощь, Гленард?

– Вероятно, да. И не только нам, но и всей деревне.

– Проходите, – она повернулась и пошла вглубь дома, Гленард последовал за ней.

– Садитесь, – Элайна указала на стол посреди большой комнаты. – Будете отвар из мяты? Вкусно, полезно.

– Будем, спасибо, – поблагодарил Гленард.

– Так в чем же дело? – она поставила на стол кружки с ароматным горячим напитком, а потом села за стол сама.

– Мы из Тайной Стражи. Барон Охравн попросил нас помочь. Он обеспокоен тем, что в деревне пропадают люди, молодые девушки. Он думает, что с этим могут быть связаны оборотни, волколаки.

– Вы верите в оборотней, Гленард?

– Я нет. Но он верит. И, судя по всему, верит народ в деревне. Никто с нами не хотел разговаривать.

– Не удивительно, – Элайна, наконец, улыбнулась, – деревенские не любят чужаков. Они даже со мной разговаривают неохотно, только когда им что-то от меня нужно. А я здесь живу уже два года, да и муж мой родом из этой деревни.

– А откуда вы, госпожа?

– Из Плотхавта, из его северной части. Мы познакомились с Грагором на ярмарке в Слотсквене, а потом он меня привез сюда.

– Мой друг Тарбен как раз последние годы жил в Плотхавте, правда в приморской части. Я сам родом из Клафтхорда, но живу здесь, в Сидлерде, в баронстве Кратхольм на севере. А мой друг Галхар еще более северного происхождения, он из вархов.

– Впервые вижу варха, – Элайна внимательно посмотрела в глаза Галхару, тот немного смутился.

– Вы не одиноки, госпожа Элайна, – наконец, улыбнулся он, – нас вообще в Империи очень мало. В настоящий момент, всего лишь шесть персон, если говорить точно.

– Но скоро, надеюсь, станет больше, – Гленард выпил глоток приятного напитка, освежающего и согревающего одновременно. – Империя улучшает отношения со Страной вархов.

– Интересно, – Элайна покачала головой. – Что ж, вы хотите услышать про оборотней и пропавших девушек.

– Мы можем заплатить за ваше время, госпожа Элайна, – поспешно предложил Гленард.

– Не нужно. Я сама обеспокоена тем, что происходит, но больше это никого здесь не волнует.

– Почему? – удивился Гленард.

– Сейчас поймете. Тот лес, который рядом с домом, называется Вороновым лесом. Километров пятнадцать в длину, километров двадцать в ширину, местами непроходимая чаща. Болота, овраги, заросли, чащобы – весьма мрачное место, если честно. Мрачное и, говорят, древнее. Лес сохранился со старых времен, и с тех же времен сохранились легенды. Мне о них рассказывали те, что приходил ко мне лечиться. Говорят, в лесу водятся духи, демоны, жуткие и прожорливые, которые желают вырваться из своих черных пещер и пожрать жителей деревень вокруг Воронова леса. Их, деревень, здесь несколько вокруг леса, помимо Серого кряжа. Кто-то рассказывает о древних мертвых альвах, которые оживают в лесу, чтобы пить кровь людей, превращаясь в гигантских летучих мышей. Однако в лесу водятся и оборотни, люди-волки, которые испокон веков сражаются с демонами и кровососами, защищая людей и не давая злу вырваться из леса.

– А при чем здесь девушки?

– Есть обычай у жителей окрестных деревень обмениваться невестами. Обычай понятный и разумный, это приносит в деревню новую кровь. Девушек обручают еще девочками. Когда девочка подрастает до детородного возраста, она отправляется из материнского дома в дом своей новой матери – свекрови. С собой она несет корзинку с традиционными гостинцами – хлебом и пирогами. Одета она обычно в одежду красного цвета – это символизирует вступление девушки во взрослую жизнь и наступление у нее регулярных кровотечений. Девушка в одиночку пересекает Воронов лес, что символизирует ее переход в новый статус – невесты. Потом она должна год прожить в доме будущей свекрови, а потом происходит свадьба.

– И все девушки через это проходят?

– Все. Обычно всё проходит без проблем. В лесу страшно, но, на самом деле, не опасно. Но иногда девушки не выходят из леса – кто-то умудряется сбиться с дороги и попасть в болото, кто-то теряется и умирает от голода, кого-то съедают дикие звери. Этих девушек не ищут. Иногда случайно находят трупы.

– Почему не ищут? – удивился Гленард.

– Считается, что если с девушкой всё хорошо, то она пройдет испытание без проблем. В крайнем случае, оборотни ей помогут. Есть даже сказка о девушке, которая заблудилась в лесу, но была добра, разговаривая с оборотнем, и волк вывез ее из леса на своей спине. Однако если душу девушки захватили демоны, если в ней есть зло, или если она просто успела уже отдать кому-то свою девственность, то оборотни убьют ее, чтобы защитить деревни от зла. Поэтому если девушка не возвращается из леса, это считается для ее семьи позором, и семья старается о такой девушке забыть, проклиная ее.

– И часто такое случается?

– Раньше, говорят, было редко, где-то раз в пару лет. Я говорю, лес, на самом деле, довольно безопасный, несмотря на все эти темные страхи. Но в последнее время всё изменилось. За полгода пропало пять девушек. Половина из тех, кто вообще вошел в лес в красных одеждах. Такого никогда не было. В деревнях судачат о том, что девушки какие-то порченные, говорят о ведовских обществах и о всеобщем разврате, но это обычные деревенские разговоры.

– Да, в деревнях люди, порой бывают так добры друг к другу… – усмехнулся Гленард.

– В городах не лучше, – пожал плечами Тарбен.

– Итак, – подытожил Гленард, – у нас есть культ поклонения волкам-оборотням и пять пропавших девушек, которых никто не искал, потому что считали их злыми и падшими. Трупы не нашли?

– Двоих нашли, – Элайна встала и убрала со стола опустевшие кружки. – Тела сильно изуродованы, как будто их грызли. Это еще больше подогрело разговоры.

Хлопнула дверь.

В комнату вошел высокий широкоплечий и рукастый мужчина с коротко постриженными волосами и большой бородой цвета перепрелой соломы. На вид ему было около тридцати лет, может, немного побольше. Красивый, его не портил ни вспотевший лоб, ни запыленная одежда. Он мрачно осмотрел гостей.

– Вы еще кто такие?

– Меня зовут Гленард, – Гленард встал. – Это мои спутники Тарбен и Галхар. Мы из Тайной Стражи, пытаемся понять, почему пропадают девушки, и виноваты ли в этом оборотни. Вы же, наверное, муж Элайны, лесоруб? Вы видели что-то необычное в лесу.

– Меня зовут Грагор. И я лесоруб, да. Не хочу быть невежливым, но вам нечего здесь делать. Особенно наедине с моей женой. Посему идите отсюда, добрые господа, покуда в деревне чаво говорить не стали.

– Мы уже уходим, хозяин, – Гленард сделал знак своим спутникам. – Но, может быть, вы нам что-то про оборотней расскажете?

– Идите отсюда, – Грагор отступил от входа, пропуская Гленарда, смотрел он на него всё так же сурово. – Пожалуйста.

– Что-то в ней есть, в этой Элайне, – Галхар задумчиво покачал головой. Они втроем возвращались по песчаной лесной дороге к заведению Дилвина, где рассчитывали найти и обед, и ночлег.

– Да, симпатичная бабенка, я бы ей всеял, – согласился Тарбен.

– Я не про это, – отмахнулся Галхар, поморщившись. – В ней есть что-то необычное, что-то глубокое. И с ее мужем, Грагором, всё тоже непросто. В нем что-то очень темное, странное.

– Просто тебе понравилась Элайна, – Гленард пожал плечами. – Да и ты ей, похоже, приглянулся. А ее муж нас не очень вежливо выгнал, вот ты и считаешь, что такой грубиян такую прекрасную девушку не заслуживает. Это ревность, Галхар, банальная ревность.

– Вархам ревность не свойственна… Да я и не про это. В них что-то в глубине души есть в обоих. Что-то странное и очень разное, но я не могу понять что. Что-то общее, какое-то ощущение опасности, но по-разному проявляющееся.

– Посмотрим. Может, потом еще разок навестим эту пару. Но сначала надо глубже разобраться, что здесь происходит.

– И что будем делать, Гленард? – Тарбен обернулся к командиру.

– В деревне нам вряд ли кто-то еще поможет. Можно вечером попробовать под пиво деревенских разговорить. Завтра отправимся в лес, поищем следы. И надо бы аккуратно через Дилвина узнать, не пришло ли кому из девушек время идти через лес.

– Хочешь использовать ее как приманку? – догадался Тарбен. – Не слишком опасно?

– Опасно. Но это будет, пожалуй, эффективнее всего. Лес большой, искать следы мы там будем годами. Тем более, что гарнизонные уже, вроде, его прочесывали и никаких оборотней не нашли. Хотя я сомневаюсь, что они делали это хорошо – вряд ли командир гарнизона выделил бы многих солдат на такую глупость, как поиск волколака. А так оборотень, если он есть, к нам сам придет, охотясь за девушкой.

– А если она погибнет? – обеспокоился Галхар.

– Постараемся этого не допустить.