Текст книги "Записные книжки"

Книжка 25 (1858—1859)

22 января 1858

Писал Анне Тютчевой.

28 января

Утром был у императрицы Марии Александровны. Читал стихи.

10 апреля

Писал Титову с поправкою вчерашних стихов.

16 апреля

«Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь».

20 апреля

Выехал из Петербурга в Москву и в одном вагоне с Авророю Карамзиной и графиней Маннергейм. Узнал, что по понедельникам значительно менее выезжающих, особенно из женщин, и, вероятно, особенно из Москвы.

21 апреля

Приехали в Москву, остановился на Петровке в гостинице Мореля.

22 апреля, вторник

Вечер у Кошелева. Сетования о программе. Вообще, наше правительство слишком много пишет.

23 апреля

Вечером свадьба Николая Мещерского в домовой церкви графини Паниной.

24 апреля

Обедал с Авророй Карамзиной в «Русском трактире», бывшем Печкина, ныне Самарина. Стерляжья уха, по три рубля серебром за тарелку. После прогулка по Кремлю. Вечер у Свербеевых.

26 апреля

Обедал у Кошелева. Был в Успенском соборе, слушал конец всенощной.

27 апреля

Был на кладбище Девичьего монастыря. После у Погодина.

30 апреля

Ничего нового. Все бесконечные рассуждения об улучшении быта крестьян; но от разговоров и прений самый вопрос не улучшается и не уясняется. Каждая сторона остается при своих убеждениях и предубеждениях. Новых мыслей в ходу нет.

2 мая

Поехал в Остафьево с экономом 1-й гимназии.

3 мая

Поднимали новый колокол. Был у обедни. Вечером возвратился в Москву. Был у Закревского, у Титовых.

4 мая

Обедал у Свербеевых с Хомяковым. Был у профессора Ешевского.

7 мая

Выехал из Москвы. Ехали княгиня Наталия Степановна Голицына, Мария Аполлоновна Волкова.

23 мая

Был в Царском Селе у императрицы, утром. Обедал у их величеств. Вечером прогулка в Павловск в коляске с императрицей.

24 мая

Был в Михайловском театре. «Бедность не порок», комедия Островского. Играл Садовский. Успех этой комедии и восторг публики доказывают совершенное падение искусства и вкуса. Садовский хорошо, то есть верно играл, но что он представлял? Купца, который промотался и спился, но остался добрым человеком. Что тут за характер? Где творчество и художественность автора? Все сцены сшиты на живую нитку, и сшиты лоскутья. Единства, полноты, развития нет.

9 июля

Писал и послал Д.Д.Давыдову десять писем отца его к Пушкину. Отправил с Дмитрием Оболенским.

12 июня

Лесная дача. Мне минуло, стукнуло, это правильнее, 66 лет.

13 июня

Отправил стихотворение «Иванову» к императрице, к Ольге Николаевне, Марии Максимилиановне, Тютчевой, Алекс. Долгоруковой, графине Александре Толстой, Мухановым, графине Шуваловой, Горчакову. Кажется, это стихотворение возбудило довольно живое сочувствие.

14 июня

Русский театр наводит на меня всегда уныние. Драматическая часть, игра актеров – всё носит какой-то отпечаток пошлости и холопства, не исключая и публики.

16 июня

Титулярный советник Александр Ильич Тимофеев в Археографической комиссии при министерстве народного просвещения. У него оставляю для приведения в порядок три ящика с разными моими бумагами.

21 июня

Утром был у священника Бажанова. Спектакль, как и всегда при дворе, плохой по выбору и посредственный по исполнению.

23 июня

Обедал у императрицы Александры Федоровны.

27 июня

Утром был у императрицы Марии Александровны. Пожаловала свой портрет.

3 августа

Вчера выехали из Петербурга, после обеда, по железной дороге до Луги и в мальпосте до Кенигсберга.

7 августа

Приехали в Кенигсберг.

18 августа

Приехали ночью в Карлсбад.

19 августа

Здесь Николай Тургенев с сыном.

24 августа

Англичане всё еще для меня бомбардируют в Великую Субботу Одессу и Соловецкий монастырь и грабят бедную чухну в прибалтийских деревнях.

4 сентября

Все эти дни ужасная суматоха. С шести часов утра барабанный бой, пальба, трескотня, процессия, иллюминации.

5 сентября

Вчера в городском соборе литургия. Моцартов реквием. Хороша и трогательна мысль закончить празднество заупокойной обедней в память усопшим карлсбадским благотворителям. Во время праздников выставлены были в окнах некоторых домов щиты с именами живших в них посетителей. Тут и Петр Великий, и Шиллер, и великий князь Константин Павлович, и Каталани, и пр.

7 сентября

Я прочел роман Андерсона «Импровизатор». Прелесть. Много простоты, свежести и занимательности. Французские новейшие романы – клокочущая бездна, в которой барахтаешься и захлебываешься. Русские – мелкие пруды со стоячей водой. Роман Андерсона – плавная, светлая река, в которой видно глубокое и чистое дно, волны катятся и легко уносят вдаль читателя.

21 сентября

Выехали из Карлсбада. Приехали в Теплице. Дорогой любовались кометой.

22 сентября

Приехали в Дрезден. Дорогой также любовались кометой.

24 сентября

Музыка Вагнера музыка не только будущего, но и вечности.

25 сентября

Читал несколько номеров «Петербургских Ведомостей». Много детского.

30 сентября

Музыкальное образование средней публики. Несколько сот человек во внимательном молчании слушают хорошую музыку за 2½ гроша и запивают наслаждение свое пивом.

1 октября

Вечером был в прусском посольстве. Фистум говорил о Петре I. Прадед его был при нем в Саксонии и Карлсбаде.

2 октября

Оставляем Дрезден.

5 октября

Прибыли в Штутгарт.

6 октября

Обедали с женой и Титовым у великой княгини.

10 октября

Вчера прекрасный бал. Смотрело и пахло Петербургом.

12 октября

Выехали в Баден-Баден с Титовым.

14 октября

Заказал скульптору исправить к весне гробницу Наденьки.

15 октября

Выехали из Бадена. Ночевали в Базеле.

17 октября

Разговор швейцарцев о России. Превозносили похвалами действия Александра II.

18 октября

Приехали в Лозанну.

Дорогой читал «Письма русского путешественника».

20 октября

В Лозанне был в maison penitentiaire. Заключенные молча работают вместе, ночью – каждый в своей келье. Устройство, присмотр и надзиратели очень хороши. Но, по замечаниям пастора, заразительность разврата все-таки и здесь, вопреки бдительному и строгому присмотру, существует. Он хотел бы постоянно келейного заточения.

21 октября

Были в Musee Arlaud. Портрет императора Александра I, писанный, кажется, Жераром и принадлежавший Лагарпу. При нем и портрет Лагарпа.

23 октября

Был в заведении и училище слепых. Многие и зрячие не так просвещены, как они. Сегодня приехал в Женеву. Здесь и Дмитрий Бибиков с семейством.

24 октября

Вечером был в конференции младшего Кокереля о преследовании протестантов во Франции. Более историческое или биографическое и анекдотическое повествование. Говорит живо, складно, по временам с увлечением. Многолюдная аудитория слушала с большим сочувствием. Рукоплескания.

26 октября

Был у обедни. Заходил после пить чай к священнику Петрову. Был у Свербеевых. Вечером во французском спектакле. Публика республиканская, в антрактах свистала.

28 октября

Был у меня Бунгенер. Очень недоволен положением Женевы, то есть безнравственным и самовластным управлением Фази, который был беден и обременен долгами, а теперь разбогател. Видел Фази в театре. Лицо суровое, сумрачное и, кажется, озабоченное.

30 октября

Вчера ходил в Академию. Слушал лекцию о французской словесности последних периодов, о классицизме и романтизме. Вечером был на конференции Кокереля, рассказывал подробно историю о процессе Калласа, пред концом объяснял, почему пастор и христианин говорил с уважением и признательностью о Вольтере, принявшем такое деятельное участие в оправдании памяти Калласа.

31 октября

Ходил пешком к великой княгине. Вечером чтение Кокереля о прекращении гонений еще отчасти и до революции – совершенное окончание с падением Робеспьера.

1 ноября

Говорил с пастором Леру о maison penitentiaire. В числе заключенных убийца из ревности – лучший по чувствам и поведению своему.

4 ноября

С утра пушечная пальба, благодаря Бога, холостыми зарядами, в честь победы, одержанной вчера радикалами на выборах в Большой совет. Побежденной партией избран, однако же, Теодор де Соляр. На стороне радикалов было 4300 голосов, на стороне демократической (или консервативной) – 3500. Следовательно, разница небольшая. Но первые избрали 89 депутатов, а последние только 7. Непонятно. Всё обошлось тише, нежели полагали.

5 ноября

Писал Анне Тютчевой с письмом к императрице; Плетневу со стихами.

7 ноября

Был в тюрьмах.

9 ноября

Слушал в храме St. Gervais проповедь Мюсье. Кашель проповедника и кашель слушателей несколько мешали порядочному вниманию. Он считается из первых здесь проповедников.

10 ноября

Читал «Справедливость» Прудона. Анархия в мыслях, но большая последовательность, сила и ловкость в изложении и в отражении приговоров. Он не прав, но доказывает, что и судьи, и самый суд часто не правы.

11 ноября

Выехали из Женевы. Приехали в Лион.

12 ноября

Лион – прекрасный город. Город мостов и набережных – на Роне и Соне. Мосты на каждом шагу. Исходил и изъездил весь город и кругом города. На горе la chapelle de Notre Dame Fourviete — вроде нашей Иверской. Возле кофейня с вывеской «Кофе, шоколад, ликеры и разные предметы для молитв». Лион слывет особенно набожным. Наполеон III в нем еще не был.

13 ноября

После Карамзина в Лионе утекло много крови и воды. Ужасы революции, бунты при Луи-Филиппе, наводнения. Приехали в Марсель.

14 ноября

Ходил по новой и старой пристани. Заходил к Бухарину. Он в Париже. Здесь нашел сенатора Халанского. После швейцарского холодного воздуха и холода – невыразимо приятны мягкость в воздухе и теплота, хотя погода пасмурная и сырая.

15 ноября

Ходил на Corns Bonaparte и на гору, где устроили сад. На колонне бюст Наполеона I. Обширный вид на город и на море. И здесь весь город в переломке и в перестройке. Кажется народ, то есть буржуазия, не очень доволен этим пересозданием, расходы которого на него падут. Город делает заем в 55 миллионов. Эти работы на первое время выгодны для работников, и правительство, которое хочет иметь за себя этот класс, наиболее опасный и возмутительный, также находит тут свою выгоду. Apres moi le deluge (после меня хоть потоп). Но долг, которым оно обременяет будущее, может стать для будущего безысходной задачей. Вся Франция находится в переломке и перестройке. Она может сказать, как Жуковский говорил о Каменском: как я расстроилась.

Вчера вечером был с сенатором Халанским в двух кафешантанах.

18 ноября

Сегодня отправились в Ниццу. Дорога скверная от дождей, но живописная по природе. Горы и растительность.

20 ноября

Обедали в Канне. Прелестный городок, облитый солнцем и обставленный прекрасными виллами, между прочими вилла Бругама, которую в народе зовут la Campagne de Milord (деревня милорда)[102]102
  Лорд Генри Питер Брутам [Брум] (1778—1868) первым обозначил на карте название Канн. – Прим. ред.


[Закрыть]. На месте Наполеона после высадки с острова Эльбы я остался бы в Канне, так показалось мне там хорошо и миловидно. Вечером прибыли в Ниццу. Так тепло, что жарко.

21 ноября

Здесь семейство Бибеско, Скрыпицын, Волконские Сибирские: муж, жена, сын и дочь с мужем Кочубеем, графиня Олсуфьева с дочерьми, князь Леонид Голицын с женой, Похвиснева с дочерью Голицыной.

22 ноября

Обедал у великой княгини Екатерины Михайловны на вилле Орести. О Ницце еще ничего сказать не могу. Увидим, что будет.

24 ноября

Слушали молитвы у великой княгини. Приехали великий князь Константин с супругой: похудела, но всё великолепно хороша. Вечером у великой княгини Екатерины Михайловны играли в secretarie. Две августейшие четы, графиня Рюдигер, фрейлина графиня Комаровская и я.

1 декабря

Был у короля Вюртембергского. Очень умен и здравомыслящ. Очень благоразумно судит и о нашем положении. Нам соваться вперед не нужно. Европа сама придет к нам, отыщет нас в затруднительных своих обстоятельствах.

2 декабря

Закладка православной церкви в Ницце.

3 декабря

Меншиков был год студентом и вступил в морскую службу.

5 декабря

Утром Майков читал мне свою поэму «Сны» – 4 песни.

7 декабря

Видел прекрасный портрет Александры Иосифовны, который пишет Винтерхальтер. Писал великой княгине Анне Федоровне.

8 декабря

Обедал у великой княгини Екатерины Михайловны с Александрой Иосифовной. После обеда сигары и интересный разговор с герцогом в его кабинете: поездка его в Берлин во время войны и встреча там с австрийским посланным для заключения особого трактата с Пруссией.

9 декабря

Встреча и возобновление знакомства с Бунсеном.

10 декабря

Был у Бунсена. Он мало верует в долговечность настоящего порядка во Франции, а некоторые достоверные люди говорили ему, что и сам Наполеон III начинает сомневаться в себе и действовать более порывами, нежели следовать пути, заранее предначертанному.

11 декабря

Познакомился с графом де Сальмуром. Говорят, правая рука Кавура по иностранным делам. Человек умный, но, кажется, сухой, хотя и разговорчивый. Познакомился и с турецким поверенным в делах Рустем-беем – сыном графини Марини. Надобно же быть голодным, чтобы добровольно пойти в турки. Друг и креатура Фуад-паши.

12 декабря

Обедал у Бибеско. После обеда приехали Рустем-бей и де Сальмур. Он говорил, что сама Австрия недоброжелательством своим вызвала разрыв с Сардинией.

По его словам, [оперный певец] Мазини – большой мимик и лицедей; в странствиях своих переряжается во все наряды, даже женские.

18 декабря

Ходил на виллу Bermond, где жила Елена Павловна. Множество померанцевых деревьев. Собирают до 600 тысяч апельсинов. Готовят еще большие посадки. С возвышения обширный вид на город, море и горы. При захождении солнца всё обтянулось алой сеткой.

Обедал у Екатерины Михайловны. Вечером у Волконских. Пел Кочубей.

21 декабря

Обедница у Екатерины Михайловны. Читаю «Записки» Екатерины, напечатанные Герценом[103]103
  «Записки» Екатерины II изданы в «Захарове» в 2016 году. – Прим. ред.


[Закрыть]. Продается один небольшой том за 50 франков. Издателю «Записки» достались даром, сам кричит на корыстолюбие русских чиновников – и краденую вещь продает втридорога, рассчитывая на соблазн и на жадность публики к соблазну. Вот они, эти Катоны и Бруты.

25 декабря

Вчера всенощная у Екатерины Михайловны. Сегодня обедница. Оставили меня завтракать. Остался вечером дома и пробежал «Мемуары» Ришелье. Прелюбодеяния и кровосмешения регента.

5 января 1859

Обедал у Екатерины Михайловны. После обеда читал ей и герцогу хранящиеся у меня письма Екатерины II к графу Захару Чернышову и отрывки из «Записок» Понятовского. Любопытное дополнение к изданным ныне в Лондоне «Запискам» императрицы.

6 января

Были на молитве у Екатерины Михайловны. Отправились они на пароходе «Рюрик» в Чивита-Веккио, а оттуда в Рим, куда и меня звали с собой. Вчера русский обед в отеле «Европа», на котором был и русский разговор, и русский спор, то есть все кричали разом, перебивая друг друга, и все врали во всю мочь.

9 января

Писал детям Вяземского. Вчера вечером сидел дома и читал «Историю» Карамзина.

18 января

Ездил в Канны. Вечером был у Бунсена.

22 января

Писал Анне Тютчевой с письмом к императрице и записную Валуеву.

16 марта

Вчера в опере «Севильский цирюльник». Исполнение порядочное. Это перекинуло меня за тридцать лет. Что за свежесть и одушевление в этой музыке! Вся веселость и остроумие Бомарше так в ней и кипят.

22 марта

Ездил в Канны. Обедал у лорда Брума. Вечером был у Бунсена.

29 марта

Эти дни говели. Отец Васильев приезжал из Парижа. Сегодня причащались.

5 апреля

Писал Анне Тютчевой.

13 апреля

Ездил в Канны. Был у Бунсена. Он также думает, что Австрии приходит конец.

14 апреля

Завтракал у леди Броум. Лорд был безмолвен, озабочен и угрюм. Семейство говорит, что это с ним бывает, когда получает неприятные известия, тогда на целый день запирается он в комнату. Возвратился в Ниццу.

18 апреля

Отправился в мальпосте в Геную понюхать французов. В письмах к жене есть отчет в этой военной поездке и в Турин.

29 апреля

Писал Титову со стихами «Мое мнение о нынешней войне».

15 мая

Выезжаем сегодня вечером, если Бог даст, в Марсель в мальпосте. Русские книги отдал консулу для церковной русской библиотеки.

16 мая

Приехали в Марсель.

18 мая

Вечером выехали по железной дороге и приехали к полуночи ночевать в Арль.

19 мая

Осматривал город и его древности, которые найдете в любом путеводителе. Амфитеатр довольно хорошо сохранен. Наполеон III в проезд свой через город в нем принимал. Тут и другие ходячие фокусники и комедианты давали свои представления. После римского великолепия, роскоши остаются векам по крайней мере развалины и обломки, изумляющие своей величавостью. После наших столиц, если бури сотрут их с лица земли, что останется? Древние были зодчие и ваятели из мрамора, а мы – бумажные фотографы. За городом большие развалины монастыря, сокрушенного не веками, не сарацинами, а варварством 93-го года.

Выехали из Арля по железной дороге, с небольшим час езды, в Авиньон. Осматривал город. Вечером все церкви битком набиты. Мой лон-лакей сказал мне: «Религия идет на пользу Франции». После Марселя все эти города – точно мертвые Помпеи.

В Марселе был я в присутствии Police de correctionelle. Дел любопытных не было, но всё шло скоро и кругло. Обвиненный дает объяснение, судья скажет несколько слов – и обвиненного отпустят домой или приговорят к штрафу. Ездил в Воклюз. Едешь всё садом, так обработаны и разнообразны поля по обеим сторонам дороги – родина всех красных панталон. Здесь засевают много марены.

Несколько кипарисов около воклюзского источника, словно памятники Петрарке. Полагают, что Лаура принадлежала роду де Сад, которого потомок известен своим развратом. Вот игра случая; мой лон-лакей, говоря о любви Петрарки к Лауре, сказал: «Всё это глупости!» Хозяин гостиницы «Петрарка и Лаура», 82-летний старик, рассказал мне, как граф Воронцов упал в источник. Вот и это была бы игра случая: Ванюша Воронцов, утонувший в источнике Петрарки.

2 июня нового стиля

Выехали из Авиньона. Приехали в Ним. Пошел смотреть амфитеатр. Оттуда к поэту и экс-булочнику Ребулю, с которым я обедал в 1838 году в Париже у Тургеневых. Он уверял меня, что признал во мне знакомое лицо. Чрезвычайно милый человек, пленительное добродушие, какая-то сонность с ложными вспышками поэта и умного человека. Он оставил свою пекарню, но живет в ней с сестрой своей. Ребуль так же был болен ипохондрией, как я, и мы во многом сошлись с ним. Он легитимист не только политический, или не столько политический, сколько нравственными и религиозными убеждениями своими. Доказательством тому служат последние его стихотворения.

Он водил меня в cercle читать журналы. Он очень любил и любит Ламартина, но видно, что жалеет о падении его и последнем христорадничестве. Послание его к Ламартину после книги «Жирондисты»[104]104
  «История жирондистов» Альфонса Ламартина вышла в «Захарове» в 2014 году. – Прим. ред.


[Закрыть] благородно и замечательно.

3 июня

Осматривал город. Был с письмом Ребуля у археолога, который воссоздал из пробки все древности нимские-римские. Он дал мне два своих сочинения. Надобно мне из Петербурга выслать ему что-нибудь из русских трудов и предложить его в члены нашей Академии.

4 июня

Выехал по железной дороге из Нима в Монпелье. Жена осталась в Ниме. Осматривал город, музей Фабра. Фабр был сам живописен и женился на вдове Альфиери, коего бюст и портрет тут находятся.

Ecole du Medicin. Музей всех уродливостей, наростов и язв человеческого тела. Слушал лекцию ботаники, кажется, профессора Мартина. Говорил об опиуме, но ничего нового не сказал, по крайней мере для меня. После моего лечения парижского могу сказать: Nourri dans I’opium, j’en connais les detours («Вспоенный опиумом, я ни перед чем не отступаю»). Около 500 студентов. Прежде бывало гораздо более.

Вечером кафешантан. Я очень люблю таскаться по демократическим сборищам: крик, свист. Где жил здесь Фон-Визин? Теперь не узнаешь. Из бумаг отца моего знаю, что жило здесь в старину семейство Плещеевых.

5 июня

Утром возвратился в Ним. Здесь виноградники не так живописно раскинуты, как в Италии: точно веники, посаженные в землю. Вероятно, это для винограда здоровье, потому что во Франции вино лучше, нежели в Италии.

В Монпелье обратил мое внимание барин своей походкой на пружинах и киваниями головы направо и налево, перед головами, перед ним обнажающимися с низкими поклонами. Это был префект, кажется, Гавиньи. Ни дать ни взять наш любой губернатор. Как поживешь на белом свете, придешь к заключению, что, за некоторыми оттенками, везде в мире – то же, что и дома, в семье.

Ребуль читал мне не изданную еще свою поэму в роде Vart poetique, но не дидактическую, а нравоучительную и философическую. Много удачных стихов и очень метких на главнейшие недостатки и злоупотребления нынешней французской литературы. Мы расстались с Ребулем как старые друзья.

В 4 часа в арене course de taureaux (бой быков) – род карикатуры тех, которые бывают в Испании. Верховых пикадоров нет, нет кровопролития, всё миролюбиво. Но арена, наполненная народом, покрывшим все ступени или седалища, крики, рукоплескания, шиканье и свисты, когда оплошает бык или боец, – всё это сливалось в картину живописную и не чуждую поэзии. В числе зрителей обратила на себя внимание наша красавица – зрительница мадмуазель Мароже, дочь богатого виноторговца, которая, кажется, с живой внимательностью следила за эволюциями быков и бойцов, более или менее ловко избегающих рогатых ударов, на них направленных. Забавно было также в антрактах смотреть на перестрелку грошей, кидаемых со ступеней народом на арену, и на ловкость продавца апельсинов, который кидал их на самые высшие ступени прямо в руки требователя.

Вечером принесли известие о победе у Мадженте. Кофейни были освещены, по улицам мальчики пускали шутихи. Впрочем, нимское население не очень наполеонидно. В Авиньоне, в нашей гостинице, видел я комнату, в которой был убит маршал Брюн, в стене осталась впадина от первой пули, не попавшей в маршала. Об этом происшествии подробные сведения у Дюма, герцогини Абрантес, и в истории Реставрации.

6 июня

Выехали мы из Нима и приехали в Лион. С нами сидела в купе английская чета, очень вежливая и простодушная. Перед тем как что-нибудь сказать, советовались они друг с другом и со своим французским лексиконом и наконец разражались фразой, которую понять было невозможно, а надобно было угадать. Что Гоголь сказал о наслаждении русского простолюдина, не в чтении книги, а в самом процессе чтения, можно применить к англичанам, когда они говорят по-французски. Интерес их не в разговоре, не в мысли, которую они выразить хотят, а в издании французских звуков, в сочетании на Божию волю articles, родов, прилагательных с существительными.

Вечером был в театре. Давали мелодраму «Наполеон I». Актер Дорсе имеет что-то наполеоновское в лице и во всем сложении. Он умирает на сцене, погребают его на сцене. Пьеса, разумеется, плоха, может быть, и неприлична; впрочем, представляется всё это в картинах, почему же не представить и в лицах и изустно? Прадеды были же религиознее правнуков, а между тем в мистериях своих разыгрывали на сцене священные события из Ветхого и Нового Завета.

Лион, 7 июня

Был я в Круа-Русс, на этом поприще шелковых изделий и возмущений. Впрочем, один работник говорил мне, что зачинщиками возмущений бывали не лионцы, а выходцы из Италии. Тут нет больших фабрик, как в других городах, а всё отдельные рабочие по два-три станка; в самой большой, кажется, девять. Работа всё ручная: купцы дают им шелк и рисунки и платят за работу. Платы различные – от 50 сантимов до 3 франков в день, смотря по количеству сработанного урока, иные зарабатывают по 8 франков, когда ткут картины, портреты. По улицам из всех домов в 6 и 8 этажей слышится мерный стук челноков. Напомнило мне Бейрут, где везде слышишь сучение (так ли?) шелка в шелковичных садах.

Мало женщин видишь за работой. При мне женщина сидела за станком и ткала белое платье с букетами цветов для английской королевы. Для иных сложных рисунков на обои и картины идет до 30 тысяч и более картонов, на которых проткнуты узоры.

Рабочие живут в этих домах по тесным и грязным конурам. Вот вам и le travail libre (свободный труд) – от 6 часов утра до 8 вечера в летнее время. Женщина говорила мне, что при этой работе нужно ей непременно выпить литр вина, а то и еда в горло не пойдет. В нашей гостинице нашел я молодого Сапожникова, фабриканта шелковых изделий в Москве. Работа здесь еще не убавилась, но боятся, что с продолжением войны убавится, потому что сбыт в торговле уже падает.

Roghe-Gardon, гулянье. Ж.-Ж.Руссо любил это место, тут сад. Белькур – большая и прекрасная площадь с большими фонтанами. Le lion de Lion, маршал Кастеллан, седой старец, испещренный звездами, тут гуляет. Толпа, которая его видит ежедневно, бегает за ним. Всё то же, что у нас. Любезничает с дамами, которые, кажется, очень довольны, когда он на несколько минут присядет к ним, а он очень доволен эффектом, который производит на публику. Кончится музыка, и он с трудом садится на белого коня и, в сопровождении двух ординарцев, возвращается домой. Впрочем, он, говорят, очень строг и нелюбим солдатами, которых утомляет частыми учениями. В Авиньоне я видел, как обучали рекрутов. Офицер поминутно вскрикивал: «О звери!» Опять то же, что у нас; или правду молвить, можем здесь сказать: дома лучше.

Вечером был в Palais de l’Alcazar, род зимнего сада. Давали представление итальянского цирка. Великолепное газовое освещение. Труппа волтижеров очень хороша; красивые, ловкие и смелые волтижерки. Кончилось розыгрышем приза.

Австрийцам досталось, таскали их за волосы, солдаты были настоящими, в числе них были и переодетые австрийцами. После представления один из мнимых австрийцев жаловался товарищу французу, что он его не щадил и бил заправски.

8 июня

Был в «Hotel Dien». 1800 с чем-то кроватей для больных, которых принимают бесплатно и без разбора сословия, состояния, народности и исповедания. Имеет дохода четыре миллиона франков. В больнице бывает круглым счетом 18 тысяч больных; смертность – десятый процент, разумеется, из простолюдинов. Входят в больницу или безнадежные, или уже изнуренные болезнью. Красный Крест снабжает больницу примерно третьей частью больных и большей частью чахоточных. Вот опять le travail libre.

Больной обходится заведению в полтора франка. Желающие могут платить за свою кровать. Есть особые комнаты, где платят по 12 франков в день за всё содержание и лечение. Залы обширные, и кровати железные просторно расположены. Два придела, в которых обедня совершается ежедневно. За больными ходят сестры милосердия.

Есть и в других местах города богоугодные заведения. Недавно умер в Лионе знаменитый хирург Бонне, тот самый, кажется, который взял с Казаковой 12 тысяч франков за операцию, сделанную дочери ее. В народе идет молва, что его отравила братия в Турине, куда приглашен он был королем для операции в семействе его.

Кончил вечер до полуночи в театре. Давали мелодраму «Картуш». Характер довольно удачно выдержан. Я сидел в креслах, и со мной случилось приключение вроде маскарадного. За мной располагалась довольно приятной наружности дама с маленьким мальчиком. Я вообще в публичных местах не задираю разговора; но тут попросил я у нее программу, которой не мог достать в театре. Разговор слегка завязался. Она сказала мне, что, как только вошел я в театр, признала меня за русского.

– Благодарить мне или обижаться? – спросил я.

– Конечно, благодарить, – отвечала она, – потому что я очень люблю русских.

Говорила она мне о графине Бобринской, польке, которую знала во Флоренции и с которой состояла в переписке. Про себя сказала она, что в ней смесь разных народностей: английской, итальянской и французской.

Дал я ей свою карточку. Она спросила:

– Да вы, однако же, не муж Вяземской, урожденной Столыпиной?

– Нет, – отвечал я, – муж ее моложе, и он мой сын.

– Ваше имя знаю теперь, а своего сказать не могу.

Как так? Я ничего не мог понять в этой таинственности.

Тут пошел разговор совершенно маскарадный. Я был налицо, а собеседница моя под маской и в домино. Вдруг блеснула во мне догадка, что это женщина, с которой Монго Столыпин был в связи во Флоренции и на руках которой умер.

Я сказал ей, что угадал ее.

– Если меня вы и угадали, то все-таки в том не признаюсь.

Спросил я ее, знает ли она сенатора Халанского. Отвечала, что знает. Это разрешило весь вопрос. Халанский был во Флоренции при смерти Столыпина и говорил мне в Марселе много хорошего о ней – как она ходила за больным, о ее бескорыстии.

После сказала она мне, что приехала в Лион для детей своих и, кажется, сошлась опять с мужем и с тещей своей – по крайней мере дозволено ей видеть детей. Старшего отдает в college, etc., etc. Может быть, приедет она в Россию с графиней Бобринской, которая приглашает ее с собой месяца на два или на три. Она принадлежит хорошей фамилии, муж ее, граф Вог, имеет поместье недалеко от Лиона.

В ней было много приветного и простодушного. Красавицей она мне не показалась. Это одна из тех женских натур, которые мягкостью и восприимчивостью своей способны увлекаться и падать. Предопределенная добыча сердечного романа. Можно сожалеть о подобных женщинах, но осуждать их совестно. Я уверен, что в связи с нею Монго отдыхал от долгой, поработительной и тревожной связи своей с ***.

9 июня

Оставляем сегодня Лион и едем в Женеву.

12 июня

Женева. Троицын день. Был у обедни. Церковь полна русскими.

13 июня

Вчера был в театре. Ездили вечером к месту, называемому Ла Жонксьон, где Рона и Арв сливаются, но сохраняют свой цвет. Вот что должно быть с Польшей и Россией. Не требовать, чтобы Польша уничтожалась перед Россией, а довольствоваться тем, чтобы она слилась с нею и рядом текла. Прелестное местоположение.

13 июня

Ездили в Ферней. Великолепная радуга.

14 июня

Утром писал статью о Фернее. Вечером ездили по берегу озера в савойскую сторону. Заходил в игрецкий дом Фази. Очень хорошее помещение. Из учтивости проиграл 10 франков в красное и черное, не зная, что черное и что красное.

15 июня

Вечером был в театре. Давали драму (или мелодраму) «Don de Bazan». Всё то же направление. Дон Сезар – промотавшийся дворянин, пустившийся в разврат. На поверку выходит, что он торжествует над королем

Карлом II, унижает его, вступается за него, убивая первого министра и любимца его, который короля обманывал, и проч., и проч.

16 июня

Был в Cathedrale de St. Pierre. Эти римские храмы, обнаженные и ободранные реформой, представляют грустное зрелище. Памятник Рогана, о котором говорит Карамзин. Садился в кресло Кальвина.

22 июня

Наконец видел я Монблан при захождении солнца. Весь снег, вся гора были алые.

23 июня

Ездил на гору Салев – в коляске до селения Монтье, а тут пересел на ослицу, именуемую Amazone, и взобрался до шале на вершине горы. Вид, разумеется, обширный; но Монблан был обернут в непромокаемые или непроницаемые облака. На обратном пути, около деревни Морнекс, показался он мне. Мой кучер толковал мне, что вершины горы изображают Наполеона по вскрытии гроба его на острове Святой Елены; и в самом деле есть что-то похожее.