Текст книги "Нравственно-аскетические творения"

Посему, как бы он нас ни звал, что бы он ни говорил, как бы ни поднимал в нашей душе подобных мыслей, будем гнать его от себя как можно дальше. Ибо он точно так же старается извергнуть нас из божественного и великого девства – из рая заповедей Божиих, а также из богодарованного и ангельского образа, чтобы ввергнуть в преисподняя земли и поселить в селениях Кидарских (Пс. 119:5). Посему помышления наши должны быть устойчивы – никоим образом не откроем врагу двери или какого-либо доступа.

Не будем, чада, вступать с ним в беседу, но, когда виновник греха поднимется на нас, мы молча и смиряясь о Господе будем помышлять, как будто его совсем и нет, запечатывая себя непобедимым оружием креста, употребляя Боговдохновенные Писания для крепкого ограждения своего спасения, ежедневно преуспевая и постоянно совершенствуясь в различных направлениях, не находя в этом никогда полного удовлетворения, не успокаиваясь ни на том или ином своем преуспеянии и не считая большим делом, что мы превосходим того или другого, но стараясь всеми силами исполнить все заповеди. В этом вот состоит наш благой подвиг, в этом наше благое приобретение, похвальное восхождение, совершенное делание, святая доля, непогибающее обогащение, залог будущего наследия, сокровище вечных благ. Поспешим, чада мои, поспешим еще немного, устремимся, прибавим шагу, будем заступаться друг за друга, ограждать друг друга, помогать друг другу, безропотно пребывая в том служении, к какому кто приставлен, и посвящая свои труды Богу. Так поступающий держится правильного образа мыслей, он всеблажен, и кого только он не лучше и не дивнее! Такой только человек действительно благороден, он даже выше всякого благородства, славнее всех царей, выше всяких начальств и властей, драгоценнее даже всего мира, хотя бы при этом он был и совсем необразован, происходил от бедных родителей или даже был из чужого племени – варвар или скиф.

Посему на будущее время нечего у нас поднимать высоко глаза, хвастаться своими предками или прежними богатствами, славой и роскошной жизнью, ибо у нас одно только искомое – чтобы всякий, кто бы он ни был, стяжал страх Божий и исполнял Его заповеди. А я, грешный, да сподоблюсь, хотя бы с братом Ионой, или с братом Мартинианом, или также с Силуаном, их участи и да явлюсь здесь мудрым, деятельным и благим. Больше мне не о чем и думать.

Это вот, чада, я сказал вам небольшое оглашение об одном предмете, на следующей же неделе скажу и о другом, хотя, правда, и не в надлежащей форме и не так, как этого требует достоинство предмета, но ведь я стремлюсь только к тому, чтобы вы имели предмет для духовных и полезных бесед между собою.

Господь и Бог наш, Крепкий и Сильный, да укрепит и утвердит сердца ваши и помышления к тому, чтобы вместе со слушанием также и исполнять слышимое, дабы, оправдавшись, нам обрести часть в лике святых, в Царстве Небесном, в Самом Христе нашем Боге. Ему слава и держава со Безначальным Отцом и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Бог наш настолько благ, что, возложив на нас труд взаимного спасения, дарует вам и мне, ничтожному, за это некоторую награду. Я говорю, а вы слушаете; вы трудитесь, а я ободряю вас; поэтому я полагаю, что я в некотором роде тружусь вместе с вами. Таково-то вот человеколюбие Господа: Он отчисляет и мне, и вам одинаковые награды. Посему радуйтесь и сорадуйтесь, ликуйте, веселитесь, теките, побеждайте обольщения мира, старайтесь, чтобы помышления ваши устремлялись вверх, паря там и представляя себе неизреченную славу.

Помните, чада мои, что всякая трудность в подвижничестве, которую вы преодолеваете ради Царства Небесного, есть ничто. В сравнении с вечным покоем скорбь и теснота доставляют мимолетную, как сновидение, неприятность. Рассудивши благо, мы, силою Призвавшего нас в Свое Небесное Царство, благо и удалились [из мира]; поживем же и дальше точно так же благо, понемногу приобретая преуспеяния и научаясь из различных искушений избегать владычества того, что тяжко. Ведь сколько раз мы испытывали мирские сладости, и однако же от них не осталось ровно ничего; сколько раз мы насыщали свое чрево и удовлетворяли свой аппетит, и все-таки не имеем никакого остатка от этой сытости, напротив, у нас тогда получалась лишь тяжесть в теле. Если мы погружались в постыдные помыслы, то проклинали себя, получив вместо удовольствия скорбь; предавались сну и низводили себя на степень животных, но потом, размыслив, отвергали все это; посмеявшись, мы потом плакали. И вообще, человеку нет никакой отрады от удовольствий. Если мы хотим совершенных удовольствий и радостей, то будем соблюдать заповеди: для опытного человека это является неисчерпаемым удовольствием, которое приносит плод праведности (Флп. 1:11; Евр. 12:1).

Послушайте меня, чада и братия, послушайте меня. Не будем дремать душою, не будем проводить дней в лености или тратить время на пустяки, ибо грядет час, и ныне уже есть (Ин. 5:25), – час нашего преставления. Уже Богом посылается к нам Ангел: взяв наши души, куда затем с ними он пойдет и куда их отправит? Неужели мы, помыслив это, не содрогнемся, неужели, представив это, мы не ужаснемся? Помышляя об этом, святые пеклись о настоящем деле, и триблаженнейшие мученики с радостью отдавали на рассечение свое тело, на отсечение свои члены и на раздробление свои кости, воистину становясь позор миру и Ангелом и человеком (1 Кор. 4:9), и чрез это получали венцы. И преподобные отцы наши и всесвятые монахи (παυαγιοι μουαχοι) подвизались, отвращаясь от тела, как от врага, находили наслаждение в голоде, тепло – в холоде и полное изобилие в лишениях. Их не связала любовь к родителям, не отвлекала их нежная любовь к детям, не остановила их привязанность к братьям; для них не вожделенны были ни золото, ни серебро, ни красивая одежда, ни распаляющая и возбуждающая тело пища. Они пили и одевались лишь только для того, чтобы жить, являлись в жизни бесплотными и таким путем уже здесь приобретали бессмертие.

Вот, чада, и мы, прошу вас, уязвившись ревностью к ним, будем злострадать, бедствовать, терпеть заушения, голодать, жаждать, переносить зной, поношения, поругания и насмешки и все другие горести, дабы только не лишиться Царства Небесного. Посему огородник пусть переносит свои ежедневные труды и тягость, потому что его венец уже приближается[1154]1154
  Предложение про огородника в NPB отсутсвует. – Ред.


[Закрыть]. Равным образом и повар пусть стоит у своего огня за варкой пищи для упокоения братства и пусть не имеет на это никакого неудовольствия, ибо награда его пред ним. Далее, келарь точно так же пусть выдает предупредительным образом каждому все, что только требуется, не сердясь на случающиеся с ним отягощения, и за это наградой его будет жизнь вечная. И больничник также пусть проливает свою кровь в наблюдении над больными и прислуживании им; за это он и сам не умрет вовек. И вообще, каждый пусть тщательно относится к своему делу, будь оно телесное или духовное, ибо за это всякому будет мзда многа на небесех (Мф. 5:12) во Христе, Господе нашем. Ему слава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я болею душою, трепещу и ужасаюсь, – я желаю, чтобы вы спасались, чтобы не отвратились от своей благой цели, чтобы, по грехам моим, не разрушили того, что создали на благочестивом основании своего подвижничества, но чтобы все более и более совершенствовались…[1155]1155
  В рукописи пропуск.


[Закрыть] как великий законоположник Моисей, Аарон, Самуил, Давид и весь пророческий лик, а также жившие в благодати и спасшиеся посредством благодати и истины, равно и совершенствованием по святому Евангелию. И сколько было таких? Во-первых, святые и богоглаголивые апостолы, богоблаженнейшие доблестные мученики, всепреподобные отцы наши. И семя благоугождающих Богу не оскудевало ни в каком роде, вплоть до настоящего времени. Кто боразуме ум Господень? Или кто советник Ему бысть? (Рим. 11:34).

Кто знает, сколько добродетельных людей является пред Богом и среди этого лукавого и развращенного рода (ср. Мф. 17:17)? Ибо одно дело – суд Божий, а другое – суд человеческий[1156]1156
  См.: Достопамятные сказания. Авва Агафон, 29. —Ред.


[Закрыть]. Вы помните известного доброго и славного мужа, знаете также вы и продавца овощей, приснопамятного человека Божия и известного гостеприимца монахов, насколько он, как было открыто, оказался выше разлучившегося с ним брата, который проводил монашескую и отшельническую жизнь[1157]1157
  См.: Свт. Палладий Еленопольский. Лавсаик, 15. – Ред.


[Закрыть]. Монахи и миряне, живущие в общежитии и отшельники, пустынники и пребывающие в городах, прибавлю также, начальствующие и подчиненные, цари и владыки, архиереи и священники, старцы и служители Господни и все другие чины служат Богу ночь и день, и в поднебесной совершается великий, невиданный и необозримый подвиг: одни восходят, другие падают, те помогают друг другу, а эти увлекаются своими ближними [в соблазн]. Я говорю вам все это к тому, чтобы вы твердо помнили, что вам нужно доблестно подвизаться, божественно окрыляться, стремиться к любви и служению Господу Богу. Не отнеситесь же, чада, с презрением к моим ничтожным увещаниям – к моим душевным и телесным скверне и греху, равно как к моим неосторожным и несовершенным обращению и речам, к моей вялости, лености, беспечности, сонливости, долупреклонности и вообще недостаткам во всякой добродетели…[1158]1158
  В рукописи пропуск.


[Закрыть] Я и вы одинаково живем ради только одного – чтобы нам достигнуть Царства Небесного. Прочь от нас и имущество, и деньги, и монастыри, и скиты, и здания, и постройки, огороды, сады, поля, виноградники и все другое, что есть у нас на земле. У нас не должно быть об этом никакой и речи, ибо мы уже раньше отреклись и отказались от всего ради Царства Небесного.

В настоящее время я говорю вам все это с целью увещания, как это ведает Единый, знающий тайное Бог, со скорбью и сокрушением сердца. О том же самом я буду говорить и вперед все время, пока живу, так как этим путем я исполняю свой долг во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Кроме моих скверных деяний, у моей ничтожной души только одно еще дело – это преуспеяние жизни вашей и ваше усовершенствование. Это – моя радость и венец, мое торжество и наслаждение. Ибо я верю, что раз вы течете хорошо, то вместе с вами Бог спасет и меня. Посему я молю Самого Господа славы, дабы Он, по Своему неизреченному человеколюбию, коснулся ваших честных душ и возжег в них, как в древности Израилю, облачный столп огня, для того чтобы пройти пустыню здешней жизни, дабы послал вам хлеб, питающий внутреннего человека. О, если бы я, ваш окаянный податель пропитания, удостоился быть таковым на самом деле и разделить вам жезлом Божественной силы кипящее дикими и разнообразными страстями море, дабы, изведши вас из него и потопив ваших безбожных врагов, доставить вам землю бесстрастия, поселившись в которой вы могли бы есть мед и млеко, сладость, истекающую чистейшим душам из добродетели! Сила человеческого естества сама по себе одна еще недостаточна для сопротивления демонским нападениям. Для этого требуется еще благое настроение и решимость, рождающиеся из сокрушенного сердца и смиренной души.

Так стяжаем же его, возлюбленные братия, станем под крепкую руку (см. 1 Пет. 5:6) всесильного Бога и будем ежедневно снискивать Его милость, прилепляясь к Нему. Воистину подвиг велик: змий побеждается с трудом. Велики огорчения, которые от него поднимаются на нас. Ночью он не спит, днем не ест, его не томит никакая забота; со всеми своими силами он бодрствует, строит козни, направляется и бросается на наш богособранный полк, дабы поколебать какую-либо нетвердую душу, которая почтена образом Божиим и которой, под условием соблюдения заповеди, обещана неизреченная радость упокоения в будущем веке. На основании того, что я сам испытал, или что слышал, или что узнал от других, я понимаю его хитрости, открываю их вам, как незнающим, и сообщаю о них как людям, не знакомым с этим. Он зачинщик греха: он забрасывает, подобно удочке, помысл, укрытый приманкой пожелания. Вы, чада, не будьте на это неразумными, подобно рыбам, но, как сказал апостол, не не разумевая помышлений его (2 Кор. 2:11) и не обманываясь внешним видом, прогоним его и таким путем сделаем напрасными его стремления ослепить нас – он тогда потерпит неудачу и с плачем пойдет прочь. Приманки же у него следующие: кому он подставляет зависть, кому омрачение от уныния, кому страстное желание перейти на другое место, кому – падение от гордости или же все это вместе, всеми силами стараясь увлечь человека в ловушку смерти. Будем посему рассудительны и, имея одесную своей души Единого благого и милостивого для нас Господа, мы избежим его [– врага]. Да не владычествует над нами гнев, который должен быть направляем против одного только змия, равно как и огонь похоти отнюдь не должен разжигать наших сердец на то, что постыдно и что не следует, но, украшаясь в кротости красотою бесстрастия, будьте ласковы и любите друг друга.

Поживем еще немного, и вы наречетесь блаженными, побежим, побежим еще несколько, и мы скоро достигнем небесного града – да ведь какого только? Он блистает золотыми стенами и блеском бессмертия паче всякого жемчуга и драгоценных камней. Столпы его утверждены на твердыне веры, блестящие и сияющие паче солнца обители в нем испускают лучи вечной жизни. Какое слово в состоянии изобразить нерукотворенный и богозданный чертог девствовавших душ? Какова будет та вечнотекущая и живая вода упокоения, богосветлые недра Авраама, богонасажденный в нетлении и охраняемый Серафимами божественный рай и, наконец, самое Царство Небесное, которое называется и признается непостижимым?

Итак, представляя постоянно в своем уме силою своей мысли этот город, – хотя мы, находясь здесь, на земле, еще и далеки от него, – созерцая его и возбуждаясь его истинными красотами, бодро совершим труд путешествия, не прекратим течения и будем проходить путь так, как будто мы этого не чувствуем. Это вполне возможно, и всякий разумный человек поймет, как радость от дивных созерцаний отвлекает ум и горячее ожидание исполнения надежды уменьшает труд.

Старайтесь, чтобы эти ничтожные и скудные мои наставления по возможности приносили вам пользу. Особенно же внимайте и усваивайте богоизглаголанные речения евангельские, апостольские, пророческие, а также боговдохновенных отцов. Пред вами – роскошная трапеза для духовного наслаждения. Насытимся же ею обильно, ибо это истинная услада и благая жизнь вовеки.

К какому кто, чада, делу приставлен, возмогайте в нем и с терпением работайте, ходите, ешьте, пейте; делаете ли какое-либо другое дело, делайте все братолюбиво, сочувствуя и помогая друг другу, дабы, благодаря вашему единодушию, во всем славилось имя Божие. Я знаю, что вы люди разумные, настроенные благо, искренни, тихи, верите мне, грешному, – давайте же все вместе, ввиду единой общей цели, совершим путь заповедей, дабы, достигнув вечной жизни, освободившись от всего здешнего и выходя как бы из темницы на свободу, мы воцарились с нетленным и единым премудрым Богом нашим (Иуд. 1:25). Ему слава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Постоянно стремясь к пользе, я снова принимаюсь за обычные оглашения, несмотря на то что я и негоден, и мерзок пред Богом и людьми. Но что же мне сказать вам? Как мне вас учить? Как усовершить вас в Едином Духе и одном сердце, вас, кои являетесь истинными членами главы Христа, истинного Бога нашего? Ввиду этого я постоянно молю и прошу, да вселится благодать Его в вас, чтобы вам стать избранными сосудами, уготованными на всякое дело благое. Но увы мне, чадца (Ин. 13:33) мои, увы мне, что я, недостойный, осмелился взойти на эту высокую степень настоятельства над вами и не имею достаточно силы для той великой власти. Сердцеведец Бог видит, я не притворяюсь, а говорю правду: я вижу ваше братство, вижу всю вашу жизнь, постигаю входы и исходы помышлений и действий ваших, замечаю душевные болезни, всевозможные и разнообразные недостатки в духовной и телесной жизни каждого из вас в отдельности, вижу постоянное приращение стада, понимаю, как нужно было бы мне заботиться о нетвердых, как следовало бы протягивать руку падающим, и вообще, как должно было бы печься о каждом из вас, и вследствие этого теряюсь от своей беспомощности. У меня нет лекарства и никакого врачебного средства, я не приобрел повязок, не выучился составлять лекарственных питий, а больные нуждаются в этом, нужда требует этого, и я не могу и выразить даже, как я страдаю. Вследствие этого, когда я услышу или увижу, как какой-нибудь брат нерадит, ленится, ослушничает, празднословит, много спит, позволяет себе дикие дерзости, нахальство, бесчинный смех, безмерно бездельничает или делает что-либо другое дурное, я болею сердцем, горю телом, мою ничтожную душу охватывает скорбь, я весь терзаюсь и не могу этого перенести: я испускаю тогда стенания из глубины сердца, тяжкое рыдание, горькие слезы, проклинаю себя, ввергаюсь в пучину печали, восклицаю: «Горе мне!» Кроме всего этого, на меня нападают еще такие страшные бури страстей. И как мне передать то, что я переживаю? Как же после всего этого я, нечистый и недостойный дышать даже и воздухом, не оказываюсь действительно неразумным, когда пустословлю и говорю вам о своих делах и не сообщаю вам ничего хорошего, а только рассказываю вам о своих скорбях, которые выпадают мне на долю за мои грехи? Но я это делаю потому, что желаю, чтобы вы стали участниками моих страданий для сочувствия мне, для помощи и содействия. Ибо как мне, скверному извергу (1 Кор. 15:8) и глупцу, совершить такое дело? Но вы, особенно же те из вас, кто начальствует и распоряжается, кто ведает дела раньше меня, кто ищет каждому пользы, кто обегает мыслью и телом, чтобы кто-либо не сделал чего-либо нежелательного, или не сказал бы чего-либо, или не затаил в своем сердце скверного желания, – все вы воздвигните руки к Богу и протяните их мне для совместного руководительства. Ибо даже и в таком случае я едва смогу водить по пастбищам Божественных заповедей овец стада Христова, которые отличаются разнообразнейшими характерами и руководство коими очень трудно.

Ввиду этого, братия мои, приидите все, пока еще ждет время нашей жизни, пока еще не разрушилось земное позорище, пока еще есть возможность делания, пока течения слез омывают грехи, пока падающий еще может встать и заблуждающийся обратиться, – приидите, припадем и восплачемся (Пс. 94:6) пред Владыкой нашим Богом. Ибо еще немного, торжество уже прекратится, явится Судия, будут принесены венцы, уготованы мучения, и, как сказал Сам Господь, одни из людей, сотворшии благая, отойдут в вечную жизнь, другие, сотворшии злая (Ин. 5:29), в бесконечную муку. Отрясите, чада мои честнейшие, от ног ваших прах уныния, препояшьте чресла свои мудростью и идите по пути Господню, не будьте мешкотными в работах, ни нерадивыми к богослужению. Прозвучала труба – ты с радостью ступай на беседу с Богом на дневном или ночном славословии. Позвал тебя старший брат – охотно иди, куда бы он ни захотел, неси бремя, чтобы тебя впоследствии понесли Ангелы. Жаждай, чтобы потом пить воду жизни вовеки, голодай, чтобы вкусить райской сладости. Если тебя будут порицать, перенеси, чтобы прославиться со Христом; если над тобой будут смеяться, стерпи, чтобы затем ликовать с Ангелами; если будут гнать, ликуй, чтобы вознести и сделать свое дело небесным. Да, да, прошу и молю вас, дорогие мои, пред Богом и людьми: какое бы бесчестие, какая бы насмешка или какое-либо наказание ни случилось с вами, терпите, иначе если вы отпадете от преданных вам заповедей, то явите себя преступниками данного Богом закона и Его святых повелений. Силою преблагого Бога нашего вы имеете все нужные для усовершения средства: вы прекрасно настроились, прекрасно объединились между собою в едином Духе и облагородились, сделавшись чадами Бога и меня, смиренного, постепенными шагами, путем долголетнего опыта, отлагая плотское мудрование и восходя к более совершенному состоянию, – если угодно, у вас все имеется и нет никакой задержки к восхождению. Так восходите же, чада мои, восходите на гору высокого и ангельского жития, к твердости добродетелей, на холмы и вершины небесных помыслов, помня, что восходить сладко и приятно и что прилеплятися Богови благо есть, полагати на Господа упование наше (Пс. 72:2В)…[1159]1159
  Конца оглашения в рукописи нет.


[Закрыть]