Текст книги "Нравственно-аскетические творения"

Живя во плоти, он, конечно, имел и некоторые недостатки, ибо никто, как говорит славный Иов, не чист от скверны, даже если он проживет всего только один день (Иов. 14:4–5). Ибо оставаться нетленным и безгрешным может только один Бог. Но все-таки мы знаем, насколько он был чист, и похвальное слово ему может служить украшением как для меня, так и для вас.

Итак, кто, во-первых, не восхвалит его совершенного отречения и отрешенности не только от родителей, родины, братьев, друзей, ближних и вообще всего мира, но даже и от его собственных стремлений и желаний? Наш муж был мертв ко всему этому. В своих делах он жил для Бога, был верен мне, ничтожному, и верен чрезвычайно. Его душа была моей душой, сердце – моим сердцем, разум – моим разумом и желание – моим желанием. Он, подобно некоторым из вас, доблестно перенес за заповеди Божии и изгнание, житье на чужбине, телесные невзгоды, скитания и всякие другие скорби. После этого он тотчас же возвратился сюда и сделался первым в нашем братстве, но последним по самомнению; он был весь прозрачен в своей откровенности, чист по своей бесстрастности, проникнут любовью, тих, кроток, скромен, но по временам, когда нужно было, он умел хорошо и говорить; он многих примирял, поддерживал мир, вводил порядок, объединял и делал хорошие наставления своим подчиненным. Он был первым в деле и последним в отдыхе. Он среди подчиненного мне неба являлся звездой, которая светит лучами дел своих. Кто был ревностнее его в подчинении моей власти? Кто больше его уважал сан игумена или кто больше его почитал предстоятеля? Кто не любил работать вместе с ним и постоянно вести с ним работу? Да и во всех прочих обстоятельствах он являлся ревностным, бодрым, с трезвым умом, с неусыпным оком – вообще можно сказать, что он, хотя и пребывал в теле, но по своему совершенному бесстрастию являлся как бы отрешенным от плоти и крови. Я поведаю о нем кое-что такое, что многим остается чуждым и неизвестным. Может ли кто-либо сказать, что он когда-либо замечен был в проявлении по отношению к своему подвизавшемуся вместе с ним брату по плоти какой-либо особой нежности? Нет, этого не может быть. Знайте, что он до самого конца своей жизни не допускал не только разговора с братом, но и никакой другой беседы с другом ли, или с отцом, или с кем-либо другим из своих родственников или ближних. Это главное отличие доблестного Зосимы, его высшее качество, которое одно объемлет все его добродетели. Что уже мне говорить о его поведении! У него никогда не было затаенного помысла. Он был муж, сильный делом и словом (Лк. 24:19), трудился больше многих и вместе с тем обнаруживал ничтожные потребности: он удовлетворялся не только обычной ежедневной порцией, но даже считал многим для себя и вкушение одного лишь хлеба.

Пусть никто да не подумает, что я говорю басни. Ибо свидетель всему этому – Бог, и говорить с лицеприятием и Ему не угодно, и мне грешно. В настоящую минуту он, по моему мнению, достиг блаженного конца и стоит одесную Бога во святой радости, вкушая подобающее ему наслаждение, сликовствуя с прочими нашими братьями, а мы вот пока находимся еще здесь, возимся и толкаемся со своим слабым телом. Поревнуем же ему, чада мои, постараемся стать равными ему, даже превзойти его, или уж если отстанем от него, то немного, дабы и для нас настало время прославления и мы удостоились получить место вместе с ним. Молитвенниками же за нас, смиренных, является не только он, но и все прежде почившие наши братия. Вы же, господа мои и братия и отцы, умолите и просите за меня Человеколюбца Бога, чтобы я, проводя остающиеся дни и часы своего странствования, вчинил своих остальных братьев всех до одного человека одесную, а братия мои, пользуясь благим руководством и питаясь Божественными заповедями, явились агнцами Христовыми и услышали блаженный глас, призывающий к унаследованию Царства, уготованного от сложения мира (Мф. 25:34) всем, Ему благоугодившим. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. С удовольствием принимаю вашу благосклонность, обнаруживающуюся в том, что вы с усердием слушаете и усваиваете исходящие из моих негодных уст наставления о спасении. Несмотря на это, однако же, я не думаю, что я что-нибудь этим сделал, и не довольствуюсь достигнутым. Я предложил вам лишь крохи и нисколько не напитал надлежащим образом ваши честные сердца благими наставлениями. И так как наше склонное к падению естество не может оставаться всегда в одинаковом состоянии, то прекрасное дело как проповедовать, так и слушать, наставлять и учиться, приносить и получать пользу. Ввиду этого взыщем Бога, и жива будет душа наша (см. Ам. 5:4), еще возопием к Нему усердно, и Он призрит на нас как на древнего Израиля и услышит вопль и стенание нашей душевной скорби: Он не пошлет уже к нам Моисея, но Сам лично избавит нас от руки духовного фараона и из горького рабства страстям его. Пока мы находимся в рабстве в греховном Египте[1162]1162
  См. примеч. на с. 337. – Ред.


[Закрыть], то это является уже необходимостью, чтобы нас гнали и преследовали рабы греха – помыслы. Но когда благий Бог призрит на наше терпение, тогда как бы новыми десятью казнями [подобно древним израильтянам], знамениями и чудесами от Его пребывания с нами Он выведет нас в землю бесстрастия, и тогда мы в духовном восторге воспоем победную песнь за наше освобождение (ср. Исх. 15:1-21). Однако же не все освобождаются в одинаковой мере, но один стремится вперед, [а другой отстает,] и часто молодой инок, подвизавшийся горячее и от юности не предавшийся князю мира (Ин. 12:31; 14:30; 16:11), оставляет позади себя того, кто подвизался уже много лет. Понимайте, что я вам говорю, ибо вы мудры. Будем же подвизаться все, и Господь скоро сотворит Свое посещение и изведет нас на свободу.

Не забывайте и того, что нерадивый и не укрепивший своего разума прежними наказаниями снова предается своим врагам. Но нас Бог да избавит от этого. Способы, какими Бог избавляет нас, поселяют в наших сердцах страх Божий, проистекающий от созерцания Его дивных судеб. Он сделал не сущее сущим, и притом одним только словом: создал свет, воздвиг небо, как шатер (Ис. 40:22), простер на водах землю, собрал, как сказано, морские воды яко мех (Пс. 32:7), излил воздух для дыхания всякому живому существу, утвердил на тверди наподобие двух светлых глаз солнце и луну со множеством звезд, произрастил из земли всякие плодовитые деревья, всякие травы и прекрасные цветы, благоволил произвести из земли всевозможных зверей, из моря всяких рыб и птиц и, наконец, создав своими руками нашего праотца Адама, поселил его в раю сладости. Далее, Он возводит для сияния и низводит солнце – сменяются день и ночь, а вместе с ними течет и время нашей жизни. Какое величие Его и какая бездна премудрости Его!

Убоимся же Его, братия, и вострепещем, но, с другой стороны, также и возлюбим Его за то, что Он ради нас сделался человеком, стал таким же, как мы, кроме греха, был предан за нас, веден на судилище, был за нас заушен, оплеван, бит, поруган, осмеян, изранен и, наконец, распят и умер. Это все Он претерпел как человек, но потом восстал как Бог, победив и умертвив злодея – диавола и спасши свое возлюбленное создание. Кто же после этого при мысли, что Сам Бог был поруган, смутится пред оскорблениями, а, наоборот, не примет их с радостью? Кто, представляя себе осмеиваемого Бога, не станет охотно переносить порицание? Кто, взирая на заушаемого Бога, не сочтет удовольствием претерпеть то же самое и не обратит хотящему его бить человеку и левую ланиту (см. Мф. 5:39)? Кто, видя распинаемого, пронзаемого копием и вкушающего оцет и желчь Бога, не станет ежедневно приготовлять себя к смерти? Да, чада мои, прошу вас, распнем себя миру (см. Гал. 6:14) и страстям и, если нужно будет, будем терпеть даже побои, а если нет, так примем удары от слов, раны от желаний, пролитие крови от отсечения своих хотений, и таким путем мы, по неизреченному милосердию Христа, претерпим то же самое, что и Он.

Примитесь все за свои послушания, чтобы исполнять их без всякой лени, окрылитесь на молитву, возжигая в себе посредством слезного течения (а если его нет, так посредством смиренных воздыханий) огонь Духа, пребывая тесно сплоченными между собою, благорасположенными, независтливыми силою Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Ввиду того что нам возвещается целое море наставлений наших боговдохновенных отцов, мне совсем не следовало бы проповедовать, так как для желающих отверзать очи своих сердец и этих наставлений достаточно для поучения. Но так как вы утверждаете, что и произносимые мною, ничтожным, оглашения приносят вам некоторую пользу (конечно, вы это говорите по любви ко мне: все собственное всегда принимается с большей благосклонностью), то я, как изверг (1 Кор. 15:8), даже более – как червь и тля, осмеливаюсь и дерзаю обращаться к вам (и только к вам) с поучением, а вместе с тем боюсь, чтобы, по пословице, не запутаться в своих крыльях, так как я говорю о том, чего сам не сотворил, и не обладаю словом, которое бы подтверждалось также и делом. Но вы, чада, сами украсите меня и восстаньте, чтобы воодушевить меня. Ибо я вижу, как у вас идет соперничество в том, чтобы сравняться между собою, и вы доблестно состязаетесь, чтобы превзойти друг друга мерою смирения. Я также вижу, как и насколько сильно проявляются в вас отеческие добродетели. А что я не лгу, об этом свидетельствует самое дело. Истинное отречение [от мира] – это самое первое благо. Если в чемлибо его нет, то и все дело негодно, равно как, конечно, при противоположном условии и все дело обстоит противоположным образом. Вы созидаете на этом основании здание паче золота, серебра и драгоценных камней (см. 1 Кор. 3:12), единую волю и единую душу, так как ничего, даже простой иголки, не отделяете себе в личную собственность из общего имущества. Это, без сомнения, дивно, да и как же не быть дивным? Но еще удивительнее то, что вы не обращаете внимания на пищу, довольствуетесь малым, многие из вас даже пьют одну только воду, и, кроме того, вы понуждаете меня ввести в этом еще большую строгость. Далее, вы относитесь равнодушно к одежде, не требуете и не печетесь о том, чтобы у вас были новые и красивые куколи, верхняя одежда или обувь. Но меня особенно заставляет удивляться то, что вы, отрешившись действительно от всяких привязанностей, не ищете и не вспоминаете об отце, матери, братьях, сестрах, а считаете дороже их всех Господа и меня, недостойного. Это все – правда, чада, истинная правда! Вы шествуете вослед славным отцам и возобновляете житие, которое было исчезло в настоящем роде: вы ведете древний образ жизни, и блаженны вы, послушники заповедей. И кто я такой, окаянный, что оказался поставленным над вами в звании предстоятеля и игумена? Но дабы вы, чада, вместе с собою могли спасти также и меня, будем продолжать это свое рвение и не оторвемся от него, но подадим друг другу помощь, чтобы не разрушить (см. Гал. 2:18) того, что мы создали, но все более и более увеличивать здание.

В прежнем оглашении я обещал вам поговорить о Царстве Божием. Се, чада мои, как сказано, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21), ибо вы действительно царствуете в своей божественной жизни и своею мыслию стоите выше начальств, властей и царей, так как мудрствуете горняя и помышляете о вышнем, где Глава наш Христос (Кол. 3:2). Хотя часто в здешней жизни случаются и скорби, но ведь это только телесные скорби, а вам дарованы будут вечные блага, вы возрадуетесь с Ангелами и возликуете с праведными и святыми, то есть там, откуда отбеже болезнь, печаль и воздыхание (Ис. 35:10), где неприступный свет, вечная радость, где невечерний день и бесконечная жизнь [Теперь о наказании некоторых из вас, случившемся двумя днями раньше. Необходимо представить в оглашении [сам] предмет [произошедшего]. Ведь Воскресный день, самый почитаемый из всех дней, мы должны освятить прежде всего духовно, посредством нашего чистого участия в Божественных Тайнах. В отношении же телесных дел мы должны показать себя бездеятельными. А вы, не знаю, вследствие чего удалившись под благовидными и неблаговидными предлогами, разоряли сей [праздничный день]. Один [тем], что, нося воду, поливал овощи, другой [тем], что переносил хлеб в корабль, третий [тем], что [отправился] за покупкой некоторых вещей. И все это не угодно пред лицом Божиим и моим смирением. Ибо надо было не просто не приниматься за всякое дело, кроме необходимого и неизбежного, но проводить время в божественных чтениях, молитвах, псалмопениях, за литургией, в чем и отцы наши подавали нам пример. И пусть отныне это будет в силе, чтобы не удалялся [какой-либо] брат. Вы же судите [сами], правильно ли говорю или нет. Знаю, что в этом вы согласны со мной. Итак, спасайтесь со мной и далее во Христе Иисусе, Господе нашем, во веки веков. Аминь][1163]1163
  В ТФС отсутствовал фрагмент, выделенный скобками; его перевод дается по изданию NPB. Т. 9/2. P. 59–60. – Ред.


[Закрыть] во Христе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Как вы и сами знаете, у меня нет другого дела, кроме попечения и заботы о ваших драгоценных душах, чтобы воздевать свои нечистые руки (см. 1 Тим. 2:8) к Господу и Богу, дабы вы утверждались в Его Духе и в единой общей воле для своего жития по Богу и дабы вы все спасались, так как я один только достоин погибели. Посему, чада мои возлюбленные, подвизайтесь на ристалище послушания, несите побои от скорбей и бичевания от обид, проливайте кровь от отсечения своих желаний. Мужайтесь, ибо за доблестную победу вам уготовляются венцы, награды и почести. Окажите еще, братия мои возлюбленные, сопротивление диаволу, и он побежит от вас: приближитеся, как сказано, к Господу, и приблизится к вам (Иак. 4:8), облекитесь, как повелевает великий вселенский учитель Павел, во всеоружие Святаго Духа, яко возмощи вам стати противу кознем диаволским (Еф. 6:11) непреоборимо. И диавол вашим терпением будет отбит, побежден, низвержен, как бессильный, и вы станете попирать его своими ногами. И таким образом на вас исполнятся слова: вы наступите на змию и на скорпию и на всю силу вражию (Лк. 10:19). Да, да, чада мои, если мы только еще немного поподвизаемся, то каких только благ, какой славы, какой радости, какого веселия мы не достигнем! Этого не могут выразить уста, не может постигнуть ум. Помните, что ради этого мученики явили себя овцами (Рим. 8:36), преподобные брались за труд подвижничества и совершали его. Так подадим же друг другу руки, окажем друг другу помощь.

Да не окажется в вас, прошу вас я, ничтожный, ни преслушания, изгнавшего Адама из рая, ни гордости, подвигшей на Бога Вседержителя воссиявшего в самом начале Денницу (Ис. 14:12), ни чревоугодия, побудившего Исава продать первородство своему брату, ни любосластия, сделавшего чрез скверную Далилу из непобедимого Самсона игрушку врагов, ни, наконец, зависти, сделавшей Каина братоубийцей. Да и к чему перечислять страсти, каждую в отдельности? Воспримем добродетели и труды святых, понесенные ими ради благочестия: от кого – кротость, от кого – ревность, от кого – крепость, от кого – непобедимость, от кого – братолюбие, от кого – самые главные и боголюбезные качества – смирение и послушание, дабы вам сделаться сынами света, сынами дня, сонаследниками тех, житию коих вы подражаете. Восходите, возлюбленные мои братия, восходите на великую гору добродетели, полагайте в своих сердцах духовное восхождение (Пс. 83:6), становитесь лествицами к небесам, возвышаясь величественно, как кедры ливанские (см. Пс. 103:16), ища вышних, вперяя туда ум свой, дабы конец этой временной жизни, когда наступит, перевел вас в бесконечную жизнь во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

<NPB. T. 9/2. P. 83>

Цель этого оглашения имеет в виду душевное спасение вас и меня, несчастного. Не знаю, угодно ли мое дело Господу, вследствие того что я совершенно не по достоинству поставлен впереди других. О, если бы я отличался жизнью и речью, могущими душу каждого привести в меру совершенства! Но, однако, я не имею этого, опять остаюсь в одном и том же положении, лишь воспламеняя в вас, насколько могу, искру ревностного стремления к Царству Небесному. Но о чем же мое слово? О том, чада, чтобы мы бодрствовали, трезвились и познавали меру своего состояния. Чем мы были прежде и что стали ради иноческого образа? Не от тьмы ли мы обратились к свету? Не из Содома ли мы благополучно прибыли на гору (Быт. 19:17) нашего спасения? Не из бездны ли грехов мы спаслись в гавань жизни? И вообще, размыслим, какую великую и многую пользу мы получили пред лицем Господа и какого благодеяния и милости мы удостоились. Поэтому необходима постоянная заботливость о том, чтобы нам опять не упасть в ту же пропасть и не навлечь на свою голову более тяжкого осуждения.

Посему прошу: твердо и непоколебимо стойте – каждый из вас в отдельности – в правиле подвижничества и в обычной вашей сосредоточенности. Вы знаете, какие стрелы диавол совне и изнутри(ευθοθευ και εξωθευ) направляет против нас, как он для нашей <P. 84> опасности и гибели производит льстивые внушения, страстные движения, пагубные удовольствия, замешательство, смятение и тревогу сердца, бываемую во время этих состояний, как он возбуждает и воспламеняет страсти, подкладывает, по примеру халдеев, нефть, смолу, паклю и хворост в виде бурных помыслов и разжигает пламя на сорок девять локтей, согласно сказанному (Дан. 3:46–47). Итак, кто избежит его? Кто не поклонится золотому истукану и не преклонит колен пред Ваалом (Рим. 11:4)? Кто скажет: богом твоим не служим и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся (Дан. 3:18)? Тот, кто сохраняет себя чистым, с помощью исповеди погашает [греховное чувство], совершенно его испепеляет всякий раз, как в течение дня оно разжигается. В этом и заключается условие победы, и блажен бывает такой [подвижник], потому что он вместе с тремя [отроками еврейскими] получает венец за исповедание и подвижничество.

Каково же бывает искушение и как мы должны ему противостоять? Диавол смущает прелестью удовольствия, а мы станем укреплять в себе желание будущих благ. Он разжигает страсть, а мы будем с благоговением чтить разумное начало нашей души, созданной по образу Божию, или же размышлять об огне геенны, который постигнет всех, делающих подобное; и вообще, какими бы способами мы ни уловлялись, станем соблюдать осторожность. Будем избегать ненужных свиданий друг с другом, станем взирать на самих себя и постигать бренность своего бытия.

Посмотрим же, братия, что такое мы представляем и чем спустя немного будем, – разве не жилищем червей, смрадом и каким-то отвратительным зрелищем? Посмотри на себя, брат, склонившись над гробом! Поэтому разорвем покрывало нашего неведения и помрачения ума. Взглянем возвышенно на свои дела, на непостоянство и изменяемость жизни, на ее сонное, текучее и ни в <P. 85> чем не устойчивое состояние, на этот, можно сказать, прилив и отлив моря. Вчера человек был на высоком положении и в чести, богат и знатен, изнежен и пользовался лучшими благовонными веществами для натирания, возлежал на высоком ложе, был могуществен в зависимости от своего расточаемого и исчезающего богатства, опирался и был носим толпами рабов, много превозносился богатством и во всем остальном. Ныне же его несут на простых носилках, он полагается во гроб, ничего не взяв из того, чем он владел, кроме дел, которые совершил в жизни, и происходят плач вместо веселия и рыдание вместо торжества. Одно и то же бывает с царями, с ничтожными и великими людьми и вообще со всеми, кто в этой жизни много стремился и полагал, что у него кое-что есть, тогда как в действительности все это подвержено гибели.

Но мы, благодатию призвавшего нас Бога, освободились от всего этого и проводим спокойную жизнь в самом дворе Его, в пастве Его, в заботе о заповедях и повелениях Его, а чрез посредство чтения и исполнения Божественных Писаний ежедневно пребываем вместе со всеми святыми. Ведь мы беседуем то с Моисеем, то с Павлом, отцом одних предписаний и учителем других, архипастырем, благовестником и составителем повествований. Поистине небесное житие наше и управление. Имейте в виду, братия мои и чада, что прекраснейшая жизнь обеспечивает и воздаяние вечного блаженства, если мы не будем услаждать себя и утучнять наподобие свиней в день заклания (Иак. 5:5), если не станем прыгать, плясать и веселиться, если будем избегать общения наравне с животными и скакания, подобно коням, если не будем из-за надменности украшать себя прекрасными одеждами и перестанем безумствовать, как играющие дети. Все это пусть не затрудняет вас и не стесняет, – напротив, будем более усердными в отношении к себе, станем сетовать и сокрушаться при виде тех, кто делает подобное. Мы напомнили об одной страсти, скажем также и об остальных.

Прежде всего усовершайтесь в послушании, чада мои, <P. 86> избегайте богатства, украшайтесь смирением, не уклоняйтесь от работ ночью и днем, угождая друг другу теми преимуществами, которые дарованы вам Богом; будьте смиренномудры во всем, печалясь вместе со скорбящими и простирая руку своему ближнему: больший – меньшему, равный – ему подобному. Я желаю, чтобы вы и радовались, и беседовали друг с другом, и ободряли один другого, а также давали отдохновение плоти и постепенно восстанавливали силы, но только все это должно происходить со вниманием, надлежащим образом и настолько достойно, насколько это возможно во Христе Иисусе, Господе нашем, Коему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.