Текст книги "Сталь и Золото. Книга 2. Смерть и Солнце. Том 1"

Крикс смутился.

– Ну, тут уже по двадцать раз сказали, что выхода у нас, по сути, нет. В Заречье двинуться нельзя. Здесь оставаться – тоже; без еды в лесу не очень-то перезимуешь. Одним словом, я подумал… Может быть, нам стоит двинуться отсюда в сторону Тронхейма и присоединиться к имперской армии?

Крикс был готов ко взрыву общего негодования, но вместо этого повисшую после его вопроса тишину первым нарушил Сайрем.

– Правильно, – сказал он, повернув к Риксу похудевшее лицо с повязкой на глазах. – Рик прав. Выхода нет, надо идти к имперцам.

– Чтобы нас там перевешали? – процедил Даррек.

– Не болтай, чего не знаешь, – осадил Кривого Сайрем. – По закону, все мятежники, вступившие в ряды имперской армии, подходят под анмистию.

– Амнистию, – поправил энониец машинально. Перед глазами на мгновение мелькнул просторный светлый аулариум в Лаконе, льющееся через окна солнце и объемный фолиант, по корешку которого шла золотая надпись «Старшие законы: Enor Firem». Гнев Данара моментально обратился на «дан-Энрикса».

– А, теперь я понимаю! Это ты. Болтаешь тут налево и направо об имперской мнистии, чтобы вернее подвести нас под веревку.

– Тебя что, насильно тащат? – огрызнулся Рикс, не оборачиваясь к своему противнику. – Не хочешь – оставайся здесь.

– Дар, между прочим, прав, – заметил Шестипалый. – Закон законом, но имперские начальники сначала навтыкают наши головы на пики, а потом задумаются, для чего мы вообще туда пришли. И выйдет нам всем полная анмистия – посмертно. Не пойдет.

– Ты забыл про Рика, – возразил на это Сайрем.

– А что Рик?

– Он был на службе у мессера Айрема. Того, который возглавляет императорское войско. Ты же ведь не врал, имперец?.. – Сайм чуть откинул голову назад, как будто бы пытаясь рассмотреть «дан-Энрикса» из-под плотной повязки на глазах. До сих пор все слепцы, которых видел Рикс, не поворачивали головой в сторону собеседника, и от этой манеры Сайрема ему невольно делалось не по себе.

– Не врал, – кашлянув, подтвердил южанин.

– Ну вот. Потом, он знает их язык. Да еще, когда захочет, говорит по-благородному. Рик может совершенно безопасно побывать в имперском лагере. Пусть он найдет там своего сеньора и все ему объяснит.

«Альды всемилостивые…» – подумал Крикс, представив себе этот разговор.

– Я против, – резко сказал Дар. – Надо быть идиотом, чтобы полагаться на великодушие имперцев! И надо быть трижды идиотом, чтобы посылать к ним этого щенка, который сразу выдаст им, где мы находимся и как нас лучше всего истребить.

Нервы у Крикса были на пределе. Он сам не знал, что зацепило его больше – обвинение в предательстве или привычка Дара походя, как будто между делом, называть его щенком. Причем в глаза. Как будто бы он был уверен, что «дан-Энрикс» не посмеет дать ему отпор.

Все эти мысли, по большому счету, было мелочными и попросту глупыми, особенно перед лицом грозивших им опасностей. Будь у южанина чуть побольше времени подумать, он бы, пожалуй, промолчал. Но сейчас злость гадюкой шевельнулась где-то глубоко внутри, и Крикс отвесил Дару полной мерой, меньше всего думая о том, что этими словами накалит их общую вражду до того самого предела, когда говорить друг с другом уже не о чем, а можно только бить или хвататься за ножи.

– Удивительное дело: на советах только тебя одного и слышно, а когда мы добивали «Горностаев», ты, наоборот, куда-то испарился. Что, живот некстати прихватило?!

Вообще-то Крикс ни на мгновение не сомневался в том, что в битве за «Лосиный рог» Даррек сражался уж никак не хуже остальных. Он просто бил по самому больному месту – как в тот раз, когда, отчаявшись одолеть Астера обычными приемами, пустил в дело воровскую «тройку».

Дар стремительно вскочил. Краем глаза Крикс успел увидеть, как тот выхватил свой нож. Но оценить грозившую ему опасность или испугаться – не успел.

В обычной стычке Крикс скорее положился бы на простой кулачный бой, чем попытался пустить в ход тхаро-рэйн – хотя бы потому, что всякий раз, когда он пробовал тот или иной прием на Астере, из этого не выходило ничего хорошего. Но Одноглазый, бросившийся на него с ножом, ударил точно так же, как обыкновенно бил во время их недолгих тренировок Астер, и тело Крикса среагировало прежде разума. Руку с ножом он отклонил все-таки не настолько точно, как учил Нэери, и по локтю потекло что-то горячее и липкое. Второй кулак «дан-Энрикса» в этот момент врезался Дарреку под подбородок, и, перехватив уже расслабленную руку своего противника, Крикс отработанным, привычным жестом уложил антарца носом в пол. Придавил лежащего противника коленом и выкручивал неподатливую, жилистую руку до тех пор, пока ладонь Данара не разжалась, и Крикс не сумел забрать из ослабевших пальцев нож. Удобная костяная рукоятка была влажной от пота. Крикс только сейчас сообразил, что он перестарался, и что Дар, наверное, испытывал в эту минуту просто-таки одуряющую боль. Но не стонал. Упрямства Одноглазому хватало.

Рядом кто-то присвистнул, беспокойно шевельнулся Сайрем, не способный видеть, что произошло, но, несомненно, слышавший шум упавшего тела, и Крикс понял, что вся драка заняла не больше двух секунд.

– Отпусти этого дурака, – попросил Берес. Крикс, чуть-чуть поколебавшись, встал, на всякий случай не выпуская из рук нож. Сейчас, когда все уже кончилось, сердце почему-то так сильно бухало о ребра, словно до сих пор южанин еще никогда не дрался. Астер когда-то говорил, что первый раз применить тхаро-рэйн – это как в первый раз поцеловать девушку.

Но ведь получилось!

Получилось же…

Даррек бессильно завозился на полу.

– Ты ему руку, часом, не оторвал? – полюбопытствовал все тот же Берес. Сидящий рядом Сайм буквально изводился от желания узнать, что же произошло, и Ласка, наклонившись к его уху, шепотом рассказывала об исходе ссоры. Судя по лукавому лицу разведчицы, она была совсем не прочь кое-что приукрасить. Даррека Ласка откровенно недолюбливала.

– Не оторвал, – коротко отозвался Крикс.

– А жаль, – вмешался Пчелоед, сурово глядя на Данара. – Простые ссоры – это еще ничего, у всех случается, но уж с ножом на побратима…

– Молодец, имперец. Теперь ясно, куда вы все время с Астером ходили, – ухмыльнулся Шестипалый. – Значит, своему искусству он тебя все-таки обучил.

«Да если бы…» – подумал Крикс. Он понемногу остывал, и ликование поулеглось, оставив после себя какую-то опустошенность. Казалось, вздумай Дар напасть на него снова – он бы замер и стоял, разинув рот, пока Кривой не ткнул его ножом. А то, что получилось – это так. Случайная удача – то, что больше никогда не повторится. Кажется, Нэери говорил о том же самом… Но Астер учился тхаро-рэйн почти всю свою жизнь, а его ученик – всего три месяца.

Тем же вечером они устроили поминки по погибшим в «Лосином роге». Скрываться было не от кого, и Лесные братья развели у кромки леса большой костер, возле которого повстанцы встали, держась за руки. Криксу, не знавшему об этой северной традиции, сказали, что сегодня они будут петь погибшим Волчью песнь.

Когда они закончили носить дрова и разожгли костер, Крикс оказался рядом с Бересом и Даром. Ему на секунду показалось, что Дар постарается как-нибудь незаметно перейти в другое место, но, к его большому удивлению, Даррек с непроницаемым лицом протянул ему руку. Видимо, вспоминать о каких-то мелочных размолвках в такую минуту считалось недопустимым.

Ласка начала петь первой – и Крикс сразу понял, почему антарцы называют это Волчьей песней. Девушка вела мелодию без слов, не разжимая губ. Ее глаза были закрыты. Несколько секунд спустя начатую Лаской песню подхватили стоящие у костра мужчины. Крикс запел одновременно с остальными. Он никогда раньше не слышал эту песню, но ее мелодию понять было несложно – она то и дело повторялась, каждый раз все громче, с постоянно нарастающим нажимом. Звук вибрировал у Рикса в горле, словно силился прорваться через немоту – и это ощущалась уже не как песня, а как стон или как бессловесный крик.

Из-под повязки Сайрема текли кровавые, мутные слезы. А «дан-Энриксу» казалось, что из него опять пытаются достать застрявшую стрелу. Но когда рука стоявшего с ним рядом Береса разжалась, и поминки кончились, Крикс с удивлением почувствовал, что ему почему-то стало легче.

Глава VI

Крикс сделал новую пометку на поблекшей и потрепанной, зато весьма подробной карте командира «Горностаев» и сказал:

– Тронхейм в трех стае к западу, – никто не отозвался, и Крикс еще раз, для тугодумов, повторил: – Вы понимаете, что это значит? Мы почти пришли.

– Прийти-то мы пришли… – криво и как-то мрачно ухмыльнулся Лис. И, помолчав, сказал: – Еда кончается. Что будем делать, Рик?

Южанин ощутил, как на него внезапно накатило странное бессилие. Почему он? Не Сайм, не Пчелоед, не тот же Берес… В Братстве были люди много старше, опытнее и, в конце концов, умнее Рикса. Но все его побратимы взяли за правило идти с подобными вопросами к нему. И не только тогда, когда было необходимо разобраться в карте.

Началось все с рыжей Литы, оставшейся круглой сиротой в «Лосином роге». Крикс не задумывался о ее судьбе, пока повстанцы не начали собираться в путь, а девушка, заплакав, не вцепилась мертвой хваткой в его куртку: не бросайте! Крикс сперва опешил, а потом подумал: ну, а в самом деле, как же она тут одна?

Когда он поделился своими соображениями с остальными, кое-кто не удержался от извечных шуток о стремлении спасать красивых девок. И о том, что за таким стремлением стоит. Крикс слушал старые, как мир, подначки с хмурым безразличием. Испуганная деревенская девчонка была ему совсем не интересна, он и имя-то ее запомнил далеко не сразу, но он твердо знал, что на сей раз должен настоять на своем. Или девчонка идет с ними, или не идет он сам. Будь эта Лита кем-то вроде Ласки – тогда ладно. На такую если и наткнется какой-нибудь разбойник или мародер – сам же первый взвоет. Ласка – дикая, отчаянная, видевшая все, что только можно, и уже ничего на свете не боящаяся. Ни жестокий плен, ни казнь, казалось, не оставили на ней следов – как на прекрасно закаленном, дорогом мече не оставляют видимых отметин новые удары. Едва оправившись от ран, Ласка уже ухаживала за Сайремом, пила с «дан-Энриксом» хозяйский эль и едко поддевала Даррека. А вот племянница хозяина была совсем домашней, в жизни не видавшей ничего более страшного, чем крыса в темном погребе. А потом сразу – «Горностаев»…

– Рик, ну ты подумай. Ты же первый предложил идти к Тронхейму и просить принять нас в армию, – мягко напомнил Клёст, один из самых тихих людей в их отряде. – Так куда мы девку-то потащим? Над нами все войско потешаться будет. Притащились не пойми откуда оборванцы, да еще с девчонкой!

– Все равно, нельзя ее бросать, – упрямо сказал Крикс. Первым поддержал его идею Мэлтин, который при каждой встрече с Литой как-то странно цепенел и обрывал свою обычную беззаботную болтовню на полуслове. А потом вмешался Сайрем, напрямую резанувший, что девчонка вряд ли обременит их отряд сильнее, чем слепец. И спор увял, так как высказываться после Сайрема не захотелось никому. На этом разговор о Лите был исчерпан, а вот трудности «дан-Энрикса» с этого только начались.

То кто-нибудь из побратимов донимал его расспросами, что ожидает их в Тронхейме. И хотя южанин уже раз пятнадцать повторил, что ничего не может знать наверняка, очередной расспросчик все равно смотрел на Крикса, как на Мельсского оракула.

То вдруг к Риксу заявлялся Пчелоед и сообщал, что пустяковая, на первый взгляд, царапина у Лиса оказалась далеко не безобидной, так что у их лучшего разведчика опухла вся рука. И если протянуть еще немного, то придется отнимать. Он так и выразился «отнимать», и у «дан-Энрикса», припомнившего пахнущий лекарствами и кровью лазарет, мгновенно зашумело в голове.

– А я-то тут при чем? – сердито и беспомощно осведомился он у лекаря.

– Такую рану надо вычистить, а после этого прижечь. А Лис, дурак, куражится. Говорит, само заживет. А может, просто трусит. Ты поговорил бы с ним?..

– Да что с ним разговаривать, – брякнул «дан-Энрикс», не подумав. – Попросил бы Дара с Мэлтином. Они его подержат, а ты сделаешь, что нужно.

– Правильно, – кивнул на это Пчелоед – как показалось Криксу, с ноткой удовлетворения. Должно быть, Лис успел порядком надоесть целителю своими отговорками. Покинув Рикса, лекарь целеустремленно зашагал в другую сторону – наверное, на поиски Данара с Маслобойкой.

Крикс проводил его глазами, мысленно спрашивая себя: что только что произошло?

– …В окрестных деревнях еды не взять, им там самим есть нечего. Да и имперцы забирают все, что только можно, – продолжал рассуждать Лис, не подозревая, о чем думает в эту минуту его собеседник. – А нам всем еще придется ждать, пока ты не найдешь своего сэра Айрема.

– И что он еще скажет, этот Айрем, – вздохнул кто-то. Очевидно, перспектива остаться без продовольствия сделала членов Братства пессимистами.

– Мы можем как-то растянуть на пару дней то, что у нас осталось? – спросил Крикс.

– Да мы три последних дня, считай, одной водой питаемся, – пожал плечами Шестипалый.

– Рик… может, ты что-нибудь придумаешь? Как в прошлый раз?..

Крикса перекосило. Этот «прошлый раз» в последнюю неделю не давал ему нормально спать. У них тогда действительно закончилась провизия – в точности как теперь. И за едой пришлось идти в ближайшую деревню. Может быть, ошибка остальных повстанцев заключалась в том, что все переговоры с пожилым, упрямым раксом – сельским старостой из расположенного на пригорке поселения – доверили вести опять-таки «дан-Энриксу». Сейчас Крикс понимал, что это была просто феерическая глупость. Это, может, для антарцев Крикс был их товарищем, наравне с остальными дравшимся с такийскими гвардейцами, а деревенский голова, все всякого сомнения, видел в нем просто четырнадцатилетнего мальчишку, годившегося ему во внуки. Сопляка. Что он и не замедлил высказать словами, вызывающе выпятив вперед седую бороду и сузив бледно-голубые, словно полинявшие от старости глаза.

– А ты не много на себя берешь, молокосос?

Крикс тогда очень растерялся. Следовало утвердить свой авторитет, причем немедленно, но как?.. Не бить же старика, и без того едва державшегося на ногах?

Никто даже не заметил, как за спину ракса тенью проскользнула Ласка. Узкая, но жилистая женская рука сгребла сельского старосту за шею, запрокинув ему голову, и в полутемной комнате блеснуло лезвие широкого ножа.

– А ну-ка придержи язык, пока я его не отрезала, – зловеще процедила девушка. – Такому старому, вонючему козлу, как ты, только и называть других молокососами.

Южанин, потрясенный неожиданным поступком Ласки почти так же сильно, как сам староста, хотел уже одернуть девушку и положить конец этой нелепой сцене, но, посмотрев на то, как вызывающее выражение на лице старосты сменяется сначала на испуганное, а чуть позже – на покладистое, передумал.

Пододвинув себе низкий табурет, Крикс сел и, подражая лорду Ирему, закинул ногу на ногу.

– Если вы не хотите нам помочь, то мы добудем еду сами. Но тогда, не обессудьте, возьмем все, что посчитаем нужным, – сделав паузу, чтобы до старосты как следует дошло, южанин попросил: – Отпусти его, Ласка…

Когда девушка убрала нож, ракс облегченно перевел дыхание. И сразу же упрямо повторил:

– У нас ничего нет. А даже если бы и было, мы не можем отдавать последнее, чтобы кормить чужих людей.

Крикс вздохнул. Ракс оказался человеком мужественным. Совершенно не таким, как сельский староста Каренн – уж тот-то в его положении заботился бы прежде всего о спасении собственной шеи. Именно поэтому иметь дело с Каренном было бы гораздо проще. Отведя глаза от старосты, Крикс попросил:

– Язь, Мэлтин, передайте тем, кто остался снаружи – пусть пройдут по всем дворам, только сперва поставят наблюдателей у тына.

Ракс посмотрел на Рикса почти с ненавистью.

– Здесь и до тебя уже искали, мальчик. То имперцы, то такийцы, то опять имперцы. «Горностаям» я сказал, что все запасы у нас отобрали аэлиты. Они отвечают: «Врешь, вы хитрые, всегда что-нибудь спрячете». Велели раскалить подкову… Говорят: сейчас ты у нас по-другому запоешь, старый дурак!

– Ну ладно, не дави на жалость, – оборвал старосту Мэлтин, покривившись. – Мы-то с тобой по-хорошему беседуем.

– И правда, по-хорошему. С ножом у горла, – пробормотал деревенский голова себе под нос, но так, чтобы его услышали все четверо. Мэлтин собрался было что-то возразить, но потом встретился глазами с Риксом и досадливо махнул рукой. Воспользовавшись тем, что Ласка подошла к нему почти вплотную, Крикс, почти не разжимая губ, спросил:

– Как думаешь, у них что-нибудь есть?..

– Наверняка, – отозвалась разведчица – тоже практически беззвучно. – Либо спрятали в лесу, либо, и правда, держат здесь, в каком-то тайнике. Что будешь делать, если не наши ничего не смогут отыскать?..

Крикс закусил губу. По правде говоря, после слов старосты он вообще не представлял, что ему делать при любом развитии событий. Мысль, что Берес, Язь и остальные обнаружат какие-то спрятанные поселянами припасы, пугала его почти так же сильно, как возможность, что они так ничего и не найдут.

Примерно полчаса спустя в старую хижину, пригнувшись на пороге, вошел Берес. Крикс вопросительно посмотрел на него, но тот только качнул темноволосой головой.

– Пока ничего. Хотя мы даже в высохший колодец заглянули.

– Вы еще в выгребные ямы загляните, поищите хорошенько, – посоветовал притихший было староста, и Крикс опять подумал, что отваги старику было не занимать. – Сказал же – нет здесь ничего!

– Ты у меня сейчас договоришься, что я тебя самого в ту выгребную яму окуну, – пригрозил старому раксу Мэлтин. Но прозвучало это без особенного воодушевления. Если старик сказал правду, и еды здесь не было, все остальное уже не имело смысла. Без запасов остаткам Лесного братства долго не продержаться.

Крикс молчал, чертя носком обтрепанного сапога узоры в соре и опилках, покрывавших пол. Дом ракса и снаружи выглядел достаточно убого, а внутри и вовсе походил на хлев. Возможно, что зимой здесь жили вместе с курами и овцами… в том случае, если в этом селении еще остались овцы. Крикс подумал, что оставшуюся у них живность и запасы продовольствия местные жители почти наверняка успели спрятать на болотах.

«Что же теперь делать? – думал он. – Сидеть здесь и ждать, пока крестьяне сами вынесут свои припасы? Хотя как же, вынесут они… Им проще пару дней поголодать, чем рисковать всем, что у них есть». А у Лесного братства этих лишних дней в запасе не было.

Крикс снова посмотрел себе под ноги. Что же за свинарник, в самом деле… Видно, старый ракс был не женат.

– Послушай, Берес, а в других домах здесь так же грязно? – спросил Рикс.

– Чего?..

– Я спрашиваю, грязно – так же? – Крикс провел носком сапога по полу, оставляя полосу в покрывавшей доски пыли.

Берес сморщил лоб, и Крикс, уже предчувствуя его ответ, внезапно ощутил прилив азарта.

– Вроде нет, – признал через секунду иллириец.

– Ха! Ну, тогда тащите сюда метлы и ведро воды. Посмотрим, что они тут прячут под всей этой пакостью.

Ласка заметно оживилась.

– Думаешь, у них тут подпол?..

– Может быть, – пожал плечами Рикс. – Если люк сделать незаметным, а потом еще забить все щели между досками грязью, то можно наступать на него пять раз на дню и ничего не замечать.

Крикс искоса взглянул на старосту. Тот сохранял неколебимое спокойствие. Если подумать, даже слишком уж неколебимое.

Заметив, что южанин смотрит в его сторону, старик презрительно скривил узкие губы.

– Подметайте, подметайте… Еще можете попозже огород перекопать.

– Понадобится – и его перекопаем, – вполне мирно пообещал раксу Крикс. Он уже чувствовал, что не ошибся, и от этого насмешки старосты уже не раздражали Рикса.

Сперва с досок, покрывавших пол, сметали грязь и мусор, потом терли его мокрой тряпкой и едва ли не обнюхивали каждую замеченную щель. И, тем не менее, прошло не меньше получаса, прежде чем возившийся у стены Мэлтин разогнулся и оповестил:

– Нашел!.. Чтоб меня фэйры взяли, Рик был прав! Здесь подпол. Кто-нибудь, дайте мне нож, сейчас поддену крышку.

Открыть замаскированный от посторонних взглядов люк оказалось не так-то просто, но, когда это все-таки удалось, Крикс спрыгнул в подпол первым. Внизу обнаружился самый обычный погреб, с той лишь разницей, что все хранившиеся там мешки были не из холста, а из не пропускавшей сырости коровьей кожи. Крикс с облегчением расхохотался.

Общими усилиями мешки подняли наверх. Нашлось и там и сливочное масло, затвердевшее от холода, как камень, и полоски вяленого мяса, и мука. Толпившиеся вокруг Рикса побратимы смотрели на все это богатство жадными, горящими глазами. Кое-кто уже ломал овечий сыр руками и пихал его прямо в рот, другие сразу начинали жевать мясо. Мэлтин с предвкушающим лицом полез в большой мешок и сморщился, не обнаружив внутри ничего, кроме сушеных яблок. Их густой, гнилостно-сладкий аромат сразу заполнил маленькую комнату.

Желтое, изрезанное морщинами лицо сельского старосты казалось мертвым.

Крикс покосился на него, и охватившее его внизу хмельная радость несколько утихла. Он подошел к старику, и тот напрягся, словно ожидал, что Рикс его ударит.

– Что делать будем, ракс?.. – негромко спросил энониец вместо этого. – Нашлись у тебя все-таки запасы, даже в выгребные ямы лазить не пришлось. Будешь потом рассказывать, что мы у тебя все до крошки отобрали, а ведь мог бы отдать добром. Мы много не просили.

Борода у ракса мелко задрожала.

– Пропади ты пропадом, – выплюнул он. – Все пропадите пропадом, пиявки ненасытные. Тем дай немного, этим дай немного – не успеешь оглянуться, поналезет новая орава оборванцев на конях. Открой ворота, выноси пожрать!.. Пусть твои дети потом с голоду подохнут – велика ли важность. Или думаешь, ты чем-то лучше остальных?! Нашелся благодетель! «Много не просил», никого на воротах не повесил – и уже считает, что все должны ему сапоги лизать и наизнанку ради него вывернуться!

Крикс молчал, будто оплеванный.

В тот день он мысленно пообещал себе, что в следующий раз найдет какой-то другой способ, но в деревни больше не пойдет. Накаркал… вот он и настал, тот самый «следующий раз». А выхода все так же не было.

– Имперские обозы, – ни к кому не обращаясь, сказал Даррек.

Побратимы недовольно зашумели.

– Ты совсем рехнулся, Одноглазый? – высказался Лис. – Сейчас будем грабить их подводу, а завтра пойдем проситься в их войска?..

Даррек ответил рыжему волчьим оскалом.

– А кто вас заставляет к ним проситься?.. Ничего хорошего мы от имперцев пока что не видели, а вы уже готовы с голодухи помереть, лишь бы их лишний раз не разозлить. А ты что морду отворачиваешь, Рик? Сам знаешь, что у Ильта с Язем лихорадка. А Мэлтина с перепугу подстрелили мирддвинские сервы. Ну так что, пусть подыхают, лишь бы не поссориться с имперцами? Им ведь нужны лекарства. И еще нам всем нужна еда. Если еды не будет, то я раздобуду ее и без вас. Может быть, у южан, а может, в ближних деревнях.

– Ты что же, решил стать разбойником с большой дороги?..

– Нет, Сайрем. Я решил вслух сказать то, о чем все остальные только шепчутся. Если ты и твой имперец не совсем глухие, то вчерашние беседы у костра вы уже слышали.

– Дар прав, – внезапно перебил спорщиков Рикс. Все удивленно посмотрели на него. Южанин твердо повторил: – Он прав. Пока я разыщу мессера Ирема, пока узнаю, на что мы можем рассчитывать, если действительно придем в имперский лагерь – это, может быть, еще дня три. А пища и лекарства нам нужны уже сейчас. Но если мы просто нападем на их обоз и перебьем его охрану, то к имперцам точно будет лучше не соваться – этого нам не простят… Дайте мне время, чтобы посоветоваться с Пчелоедом. Может быть, мы что-нибудь придумаем.

– Скажи честно – у тебя ведь уже есть какая – то идея?.. – спросил Лис. По его взгляду было видно, что в способности «дан-Энрикса» найти какой-то выход он ничуть не сомневается.

А у «дан-Энрикса» уже не в первый раз возникло ощущение, как будто он идет по хрупкому, подтаявшему льду.

* * *

В комнату просунулась растрепанная голова темноволосого мальчишки, состоявшего при коадъюторе на должности стюарда. Альверин Финн-Флаэн попытался вспомнить его имя, но не смог, хотя и видел паренька довольно часто.

Внутрь комнаты мальчишка заглянул с опаской. Оно и понятно. Когда мессер Ирем бывал в таком настроении, как в это утро, лишний раз досаждать ему было рискованно. Час назад, когда мальчишка первый раз сунулся к коадъютору, сэр Ирем разговаривал с Финн-Флаэном и коротко велел стюарду выметаться. Парень то ли не расслышал, то ли просто растерялся, и вместо того, чтобы уйти и подождать снаружи, бестолково замер у порога, уставившись на двоих мужчин. Не утруждаясь повторять свое распоряжение, сэр Ирем запустил в стюарда кожаной перчаткой, и мальчишка, изумленно ойкнув, юркнул в коридор.

– Ваш конь оседлан, мессер Ирем, – торопливо сообщил стюард, как будто опасаясь, что в него швырнут чем-то еще. Сэр Альверин уже в который раз спросил себя, с чего мессеру коадъютору взбрело в голову брать на войну такого недоростка. По виду парню было лет одиннадцать, причем в курносом, большеглазом и всегда слегка испуганном лице не было абсолютно ничего воинственного. Такому было бы под стать пойти в ученики к портному или пекарю. Ну, или, на худой конец, прислуживать какому-то купцу. Но коадъютор?!.. Будь на месте сэра Ирема кто-то другой, сэр Альверин решил бы, что мальчишку пристроила к рыцарю на службу знатная родня. Обычай отсылать подросших сыновей к своим друзьям, военачальникам или вассалам всегда был распространен на Юге. Но сэр Ирем был, пожалуй, самым малоподходящим кандидатом на такую роль. Да и вряд ли кто-нибудь посмел бы обременять главу имперской гвардии.

– Спасибо, Лар, – небрежно кивнул рыцарь. – Мессер Альверин, я собираюсь на прогулку. Не желаете ли вы составить мне компанию?..

Финн-Флаэн знал, что коадъютор регулярно объезжал верхом предместья осажденного имперцами Тронхейма. Коадъютора на его черном жеребце чуть ли не ежедневно видели на смене караулов, но до сегодняшнего дня он никогда не звал Финн-Флаэна с собой. Сэр Альверин почувствовал себя польщенным.

С лордом Иремом он был знаком давно – считай, всю жизнь, хотя и не всегда был расположен к нему так же, как сейчас. В семье Финн-Флаэнов телохранителя Валларикса считали высокомерным выскочкой. Не лучше относились к Ирему и гости, изредка бывающие у них в доме. Каларийца ненавидели, высмеивали и боялись. Правда, внешне все выглядело вполне благопристойно – как и остальные члены Круга лордов, Финн-Флаэны были холодно-любезны с коадъютором правителя. Но сам Ирем, судя по всему, прекрасно знал, что прячется под этой вежливостью. При каждой встрече с коадъютором у Альверина возникало ощущение, что тот не просто понимает, как к нему относится старая имперская аристократия, но и с удовольствием подливает масла в огонь. Он совершенно не стеснялся демонстрировать соратникам Бейнора Дарнторна свое презрение. Альверин злился, понимая, что лорд Ирем знал: ни один из придворных не осмелится ему ответить. Он как будто чувствовал их страх. Когда он разговаривал с вельможами из Круга лордов, в светло-серых, всегда чуть прищуренных глазах телохранителя Валларикса читалась явная насмешка.

Одно время Альверин даже мечтал о том, как вызовет мессера Ирема на поединок. Но со временем это прошло. Взрослея, Альверин все больше расходился со своим отцом, который превратился в тень Дарнторна и, казалось, готов был попугайски повторять за ним каждое слово. Ну, а братья, без конца сорившие деньгами и способные интересоваться только хорошей кухней, марками тарнийских вин и симпатичными служанками, Альверина раздражали еще в детстве. Как-то само собой вышло, что чем более чужим Финн-Флаэн чувствовал себя в своей семье, тем больше его привлекали представители «имперской» партии. И прежде всего возглавлявший ее коадъютор. Альверин даже готов был вступить в Орден, но для Финн-Флаэна такой поступок был бы тем же самым, что публичное отречение от своего отца. Поэтому Альверин предпочел отправиться в Каларию. И в первый раз за много лет вздохнул свободно, оказавшись вдалеке от королевского двора.

Когда они встретились с Иремом опять, сэр Альверин был самым молодым военачальником в Каларии и правой рукой Альто Кейра. О выигранных им сражениях слагали песни. Альверину даже доводилось слышать, что южные менестрели называют его Барсом Севера.

Насмешливо-высокомерные манеры коадъютора не потускнели в его памяти даже за годы, проведенные в Каларии, и Альверин заранее готовился к тому, что мессер Ирем не откажет себе в удовольствии унизить младшего Финн-Флаэна. Альверин не на шутку волновался, думая о том, как лучше поступить в подобном случае – сразу ответить резкостью на резкость или все-таки стерпеть и, наступив на свою гордость, попытаться доказать, что он нисколько не похож на своих братьев? Сейчас смешно и странно было вспоминать, как он ломал над этим голову. Когда они и в самом деле встретились, то оказалось, что сэр Ирем его вообще от силы замечал. Он обходился с Альверином точно так же, как со всеми остальными каларийскими военачальниками – холодно, корректно и немного свысока.

Финн-Флаэну не только не понадобилось избегать мессера Ирема, но пришлось самому же прилагать усилия, чтобы лорд начал выделять его среди других.

Обычно коадъютора в его поездках всякий раз сопровождали несколько гвардейцев из отряда Альто Кейра. Тем сильнее было удивление Финн-Флаэна, когда он понял, что на сей раз они едут вчетвером: сам Альверин, его оруженосец и лорд Ирем со своим слугой.

Когда они, не останавливаясь, миновали лагерь, Альверин предположил, что Ирем хочет осмотреть прибрежную часть города, пока не взятую имперцами. Но, к его удивлению, вместо того, чтобы свернуть к морскому побережью, откуда было бы отлично видно мрачно выделявшийся на сером небе Зимний город, коадъютор сразу же по выезде из города направил своего коня в сторону леса.

Уже тогда у Альверина возникло подозрение, что затеянная коадъютором «прогулка» как-то связана с недавним ограблением обоза, охранять который должны были люди Олли Ройвена. Эта догадка не замедлила перерасти в уверенность, когда сэр Ирем повернул на Раш-Лехтский тракт.

История с ограбленной подводой была одной из причин, из-за которых мессер Ирем два последних дня был в таком скверном настроении. Финн-Флаэн находился при особе коадъютора не так давно, но успел прийти к выводу, что калариец не любил чего-нибудь не понимать. А в этом мутном деле разобраться было почти невозможно. Вместо внятных объяснений о количестве и вооружении нападавших Ройвен заплетающимся языком нес околесицу об оборотнях, лесных демонах и колдовских огнях. По его словам выходило, что все началось с того, что он и его люди услышали из леса звук, больше всего напоминавший волчий вой. Потом земля под их ногами сама собой вспыхнула синим фэйровым огнем, испуганные кони понесли, а бросившихся останавливать подводу людей едва не придавило рухнувшим поперек дороги деревом. После этого они увидели и самих оборотней – точь в точь таких же, как Инеистые волки из легенд. Эти волколаки выли так, будто справляли на опушке свою волчью свадьбу. И если бы у троих из их отряда не нашлось при себе оберегов против фэйров, то им всем, наверняка, тогда же настал бы конец.