Текст книги "Такуан из Кото"

– Меня звать Ван Чжу Люцзы.

Принц Даньян при этих словах рассмеялся:

– Вижу-вижу, почему тебя так прозвали! Слово «чжу» ведь значит «свинья»!

Тут и воин Чжу Люцзы, и князь Бао Чжу повернулись к принцу так, будто возжелали его смерти. Князь первым совладал со своим гневом. Он посмотрел на Чжу Люцзы, глаза которого уже покраснели от ярости, и решил выставить себя благородным хозяином. Способствовала этому и красота Цинь Бао, что пленила князя белизной кожи и зелёными глазами.

Охваченный великодушными чувствами, князь произнёс, стараясь избегать острых слов:

– Не стоит ссориться, уважаемый Ван Люцзы. Принц вовсе не хотел вас обидеть. Верно я говорю, принц Даньян?

Даньян и сам сообразил, что почти ухватил акулу за хвост, и поспешно согласился:

– Совершенно так! Прости меня, уважаемый Ван Люцзы.

– Что-то горло у меня пересохло, – сказал тогда Люцзы.

Так он хотел намекнуть собравшимся, что пора наконец переходить к обеду. Князь Бао Чжу намёк понял и промолвил:

– В знак примирения следует выпить за ваше здоровье. И без промедления. Эй, слуга!

Подоспевший служка тотчас же наполнил бокалы самым лучшим столовым вином и поднёс каждому из княжьих гостей, потом принцу Даньяну, а затем и самому князю.

– За ваше здоровье, уважаемый Ван Люцзы! – произнёс Бао Чжу, поднимая бокал.

– Ваше здоровье, почтенный Бао Чжу! – ответствовал Люцзы.

Наступила заминка, поскольку ни Цунь Гуан, ни Цинь Бао ещё не были представлены князю. Тогда Цинь Бао молча подняла бокал и взглянула на князя так, что сердце у того затрепетало. Поражённый, князь промолвил такие слова:

– Пусть небесная красота никогда не покинет вашего лика!

Цунь Гуан восхитился сказанному и решил, что и он готов отличиться. Позабыв обо всех своих тревогах, он указал бокалом на принца Даньяна:

– Пусть божественная мудрость всегда будет за вашим плечом! Твоё здоровье, уважаемый Даньян из рода Арра!

Сказав это, Цунь Гуан тотчас же прикусил себе язык. Но было уже поздно. Хоть сладкая речь и польстила принцу, он всё же не мог не узнать голос, который однажды вот точно так же возносил здравицу в одном из постоялых дворов.

«Откуда знает он, из какого я рода!» – вдруг понял принц. Ведь и в самом деле, за переполохом князь Бао Чжу не успел представить Даньяна как положено.

Даньян сложил в одну корзину все свои догадки и вскричал:

– Ты! Это ты меня обманул!

Он подскочил с подушки и ткнул пальцем в Цунь Гуана:

– Вот он, проклятый вор, который и тебя провёл, уважаемый Бао Чжу! Посмотри, какую личину напялил! Думал, не узнаю тебя?

Даньян погрозил Цунь Гуану кулаком.

– Думал, тебя от расправы боров спасёт? – добавил он.

Глаза Чжу Люцзы налились кровью. Он схватился было за свою палицу, но палица каумодаки осталась в умывальне.

А князь Бао Чжу принцу с лёгкостью поверил. «Должно быть, эти мошенники захватили прекрасную девушку в плен! – порешил он. – Вот почему она так молчалива. Если её вызволю, отдаст она мне своё расположение!» И князь крикнул своим стражникам:

– Хватайте их! Ну-ка, все хватайте!

Стоявшие на пороге залы стражники бросились на путников. Чжу Люцзы взревел и раскидал нападавших в стороны, словно они были озёрной рыбой, а он – морской косаткой. Цунь Гуан же без особенного труда выскользнул из объятий единственного разумного стражника, который не бросился на Люцзы как остальные, а выбрал себе посильную цель.

Только Цунь Гуан выскочил из обеденной залы на улицу, как столкнулся с ещё дюжиной княжеских охранников, которые со всех ног мчались на крики Бао Чжу. А тот орал, не переставая:

– Все сюда! Не выпускайте их из замка!

Но удержать Цунь Гуана стражникам не удалось. Он проскользнул между ног у ближайшего стражника, затем прыгнул второму на плечи и оттуда, цепляясь за водосток, забрался на черепичную крышу. Пробежав по крыше до самого конька, Цунь Гуан перекувыркнулся в воздухе, запрыгнул на замковую стену и спустился по другую её сторону.

Оказавшись в безопасности, Цунь Гуан задумался. «Вот ведь незадача, – подумал он. – И посох мой в замке остался. Что же делать? Как мне теперь его вернуть? И как вызволить Люцзы и Цинь Бао?» Он справедливо положил, что прежде прочих виноват в случившемся и потому должен всё исправить. Но придумать способ, которым бы это у него получилось, Цунь Гуан так и не смог.

Переборов смущение, он отправился к причалу, чтобы найти там Дзаэмона. «Как узнает монах, что его возлюбленная в плен попала, никакие стражники его не удержат», – к такому заключению пришёл Цунь Гуан.

Дзаэмон, прослышав о том, что произошло в замке, не стал дважды себя уговаривать. Он вскочил на ноги, перекинул флейту сякухати в боевой хват и следом за Цунь Гуаном помчался к замку.

Тем временем в замке происходило вот что. Одной дюжины стражников оказалось мало, чтобы одолеть могучего Чжу Люцзы, потому скоро в обеденную залу набежали все, кто находился на княжеской службе. Тогда только им удалось повалить Люцзы на землю и связать. Самые дюжие охранники поволокли Чжу Люцзы в темницу, а остальные разошлись по замку в поисках Цунь Гуана, который был уже далеко за пределами замка.

Цинь Бао во время переполоха прижалась к стене, где обнаружила себя в компании князя Бао Чжу и принца Даньяна. Оба они храбрым настроем не отличались. Поэтому ни князь, ни принц даже не обратили внимания на Цинь Бао и не замечали её до тех пор, пока Чжу Люцзы не оказался в темнице.

Когда же суматоха поутихла, князь Бао Чжу протянул руку прекрасной Цинь Бао и сказал такие слова:

– Теперь, когда с мошенниками покончено, беспокоиться не о чем.

Цинь Бао легко коснулась протянутых князем пальцев, и тот нежно потянул её обратно к столу. Принц Даньян, сбросив остаток испуга, тоже присел на подушки, намереваясь там и оставаться до самого завершения обеда.

У князя же были совсем другие планы. Ему не терпелось остаться с прекрасной Цинь Бао наедине. Он попытался сочинить причину, чтобы отправить принца куда-нибудь, но ничего не пришло ему в голову. Тогда князь сказал принцу так:

– Вижу я, что притомился ты, уважаемый. Столько переживаний! Позволь за тобой поухаживать.

Сказав так, он прикрикнул на слуг:

– Несите вина ещё!

К столу подбежал служка с кувшином дорогого вина. Князь приказал:

– Выполняй всё, что уважаемый принц пожелает. Ослушаешься, будешь конюшни чистить.

Служка задрожал и низко поклонился сперва князю, а затем и принцу.

– Чего изволит почтенный принц? – спросил он.

Принц Даньян изволил выпить принесённый кувшин целиком. Затем принц изволил отведать копчёных закусок, а потом изволил ещё кувшин вина, больше первого. Пережитые волнения пробудили в принце немалую жажду.

А князь Бао Чжу порадовался тому, что план его сработал и принцу стало не до разговоров. Князь обратился к Цинь Бао:

– Позволь мне твоё имя узнать, прекраснейшая из всех красавиц Срединного мира.

– Цинь Бао, – проговорила девушка, смущённая льстивыми словами.

– Надо же! – воскликнул князь. – Какое благословенное Небесами совпадение. Меня зовут Бао Чжу, а тебя Цинь Бао. Слог «бао» что значит, всем известно.

«Драгоценность» – вот что означал этот слог. И князь тотчас же представил себе две драгоценности в единой оправе: брачный союз между прекрасной Цинь Бао и управителем княжества Четырёх Рек.

Вдохновлённый таким чувственным началом, князь продолжил гнуть свою лозу:

– Есть у меня чудесный сад, – сказал он. – Только он и может сравниться с твоей небесной красотой, несравненно красивая Цинь Бао.

От волнения язык у князя запутался.

– Не в этом ли саду стоят знаменитые статуи? – спросила Цинь Бао негромким голосом.

Князю такой вопрос немало польстил. Он обрадованно промолвил:

– В нём самом! Пройдём же туда, – князь бросил взгляд на быстро хмелеющего Даньяна. – Там в тишине и побеседуем.

С этими словами князь сам провёл Цинь Бао в сад и приказал накрыть чайный стол, стоявший в беседке. Он представлял уже, как будет соблазнять прекрасную Цинь Бао сладкими речами. Но не успели Цинь Бао с князем пригубить и первую чашку цветочного чая, как в беседке появился слуга. Глаза у него горели нетерпением.

– Что тебе? – недовольно сказал князь.

– Почтенный князь, – выпалил слуга, – вот что мы у мошенников нашли.

И слуга протянул шкатулку, которую минутой раньше обнаружил в дорожном мешке Люцзы.

Князь поднял резную крышку и ахнул. В шкатулке сверкали драгоценности: золотой обод, изумрудное ожерелье и чёрная как смоль жемчужина.

«Где-то я такую видал», – подумал князь, поднял чёрную жемчужину и поднёс поближе к глазам. Это вышло для Цинь Бао весьма кстати. Ей вовсе не хотелось, чтобы князь её соблазнял.

Цинь Бао приподнялась с подушки, как если бы хотела поближе рассмотреть шкатулку и её содержимое, и локтем толкнула князя Бао Чжу в толстый бок так, что тот чуть не потерял равновесие. Князь взмахнул руками, чтобы не упасть, и выпустил драгоценность из пальцев. Жемчужина перелетела через всю беседку и попала в лоб одной из стоявших вокруг каменных статуй.

От удара жемчужина треснула, выпустив облако густого чёрного дыма.

Князь Бао Чжу хотел было накричать на неловкую Цинь Бао, но вместо этого изо рта у князя вырвался громкий визг. Он упал на то, что находилось у него между спиной и ногами. Оказавшись в такой позе, князь быстро засучил пятками и пополз в сторону выхода.

Слуга, что принёс злосчастную шкатулку, оказался только самую чуточку выносливей к испугу, нежели князь Бао Чжу. Он удержался на ногах, но тут же выпустил шкатулку из рук и побежал прочь.

Слуга пронёсся мимо удивлённых охранников, выскочил за ворота и помчался в город, чтобы сесть там на первую попавшуюся лодку. Возвращаться в замок он больше не собирался.

Чтобы узнать о том, что дальше происходило в саду князя Бао Чжу, читайте следующую главу.

Глава седьмая
в которой повествуется о том, как Цунь Гуан и Дзаэмон освободили своих спутников, а князь Бао Чжу переменил к ним отношение

Итак, приглашённый в замок Цунь Гуан вызвал хозяйское недовольство и – на пару со странствующим воином Чжу Люцзы – поднял изрядный переполох. Чжу Люцзы оказался заточён в темницу, а Цунь Гуан ускользнул и помчался к монаху-комусо по имени Дзаэмон, который медитировал на причале у рынка.

– Люцзы и Цинь Бао твою в замке схватили! – вскричал Цунь Гуан, оказавшись рядом с монахом.

Дзаэмон сверкнул глазами из-под шляпы.

– Только мы внутрь вошли, как стражники бросились сразу, – продолжал Цунь Гуан. – Столько много, что никак не совладать было. Я чудом выскользнул.

Необходимо было переходить к делу, поэтому Цунь Гуан без лишних обиняков сказал:

– Спасать надо Цинь Бао!

Дзаэмон вскочил на ноги и перекинул флейту сякухати в боевой хват. Цунь Гуан тогда развернулся на пятках и ринулся к замку. Монах последовал за ним, а с ним и два его волка.

В один миг Цунь Гуан с монахом оказались у замковых стен. Цунь Гуан без малейшего затруднения вскарабкался по стене. Оттуда он перескочил на крышу ближайшей дворовой постройки. Одним прыжком Дзаэмон оказался рядом, оставив волков на земле. «Горазд он прыгать! – подумал Цунь Гуан и тотчас же успокоил себя похвалой: – Ну и я не хуже». Он перебрался на следующую крышу и посмотрел во двор.

В дальнем углу стоял невысокий сруб. Его каменное подножие выступало над землёй на добрые два локтя. Небольшие окна были закрыты решётками. Разглядеть хоть что-нибудь через них Цунь Гуан не смог.

У толстой клёпаной двери стояли шесть охранников и о чём-то спорили.

«Никак здесь нашего Люцзы держат», – сообразил тогда Цунь Гуан, но поделиться догадкой с монахом не успел.

С другой стороны замка – где располагался внутренний сад – раздался женский вскрик. Дзаэмон бросился туда, оставив Цунь Гуана одного против шестерых охранников.

Из вооружения у Цунь Гуана оставался только хвост. Одолеть шестерых ему было не под силу. Поэтому он решил действовать хитростью, благо она его никогда не подводила. Цунь Гуан обернул свой хвост вокруг пояса, надёжно спрятав его под одеждой.

Затем он спрыгнул с крыши прямо под нос охранникам и произнёс такие слова:

– Меня потеряли?

Сказав так, Цунь Гуан скорчил препротивную рожу.

Охранники, не сговариваясь, бросились на Цунь Гуана, который сопротивлялся только для виду. В одно мгновение ока он оказался связан по рукам и ногам.

Довольные своей победой, охранники стали друг друга поздравлять и повели пленника в темницу, которая – как Цунь Гуан и догадывался – находилась за клёпаной дверью из морёного дуба.

Один охранник отпер дверь, а другой толкнул Цунь Гуана внутрь, после чего вошёл и сам.

В полутёмном помещении были две большие клети. В одной сидел Чжу Люцзы, обмотанный толстыми верёвками с головы до ног. Вторая же клеть пустовала. К ней и направился охранник. Он потряс ключами, выбрал нужный и отпер висевший на решётке замок.

Оставленный без внимания Цунь Гуан времени терять не стал. Он высвободил свой хвост и, ловко им орудуя, развязал себе и руки и ноги.

Прежде чем охранники успели опомниться, Цунь Гуан прыгнул на того из них, что стоял у двери, вытолкнул его наружу и захлопнул дверь у остальных перед носом. Второй охранник обернулся на шум и тут же получил от Цунь Гуана оплеуху.

Охранник упал на пол, а Цунь Гуан выхватил ключи и отпер клеть, в которой сидел Чжу Люцзы.

Всё это произошло в один миг, после чего клёпаная дверь в темницу распахнулась и остальные охранники, встревоженные шумом, ворвались внутрь. Тут они поняли, что рвение привело их прямиком в акулью пасть.

Освобождённый от верёвок Чжу Люцзы раскидал охранников по углам, схватив одного из них за ноги и размахивая им словно булавой каумодаки.

Чжу Люцзы затем выскочил наружу, за ним последовал Цунь Гуан, надёжно заперев дверь, за которой теперь сидели охранники.

– К оружию! – призвал он странствующего воина.

Тот и сам оглядывался, припоминая, где же осталась его булава.

Вспомнив, Чжу Люцзы ринулся в умывальню. Там он и обнаружил свою огромную каумодаки. Последовавший за ним Цунь Гуан прихватил золотой посох. Только дорожного мешка с порученными Люцзы драгоценностями не было. Как не было и золотого обода.

– Где шкатулка! – вскричал Чжу Люцзы.

Цунь Гуан ответил ему так:

– Не иначе как в руках у вероломного князя.

Размахивая дубиной, Чжу Люцзы побежал в обеденную залу, где, по его мнению, должен был находиться князь Бао Чжу. Цунь Гуан вприпрыжку поскакал следом.

В обеденной зале они обнаружили только принца Даньяна, который при виде огромного воина забился в груду подушек и заверещал:

– Не трогай меня, пощади!

– Где драгоценности! – возопил Чжу Люцзы, ударив по столу так, что посуда и пустые кувшины разлетелись по всей зале.

– Не знаю! Не знаю! – провизжал в ответ Даньян тонким голосом и решил перевести вину подальше от себя. – У князя! В саду! У князя! В саду!

На третий раз принц повторить не успел, потому как Цунь Гуан огрел его посохом по голове так, что глаза у принца Даньяна закатились и он потерял сознание.

– Бежим! – сказал Цунь Гуан.

Расположение сада ему было хорошо известно.

А в саду в это время происходило вот что. Князь Бао Чжу разбил волшебную жемчужину, из которой вырвалось облако чёрного как смоль дыма. В жемчужине заточён был песчаный демон по имени Шу Цень. Теперь он оказался на свободе.

Шу Цень примерился к перепуганному Бао Чжу, который на карачках пятился к выходу. Вселяться в этого перекормленного и трусливого князя демону стало противно.

Тут Шу Цень заметил каменную статую бритоголового монаха, что стояла от него в двух локтях. В глазах у статуи были две поддельные драгоценности.

«Вот удача!» – возрадовался песчаный демон, закрутился чёрным смерчем и наполнил статую собой. В стеклянных глазах каменного монаха зажёгся чёрный свет, и статуя позеленела.

Остальные статуи затряслись и принялись одна за другой разваливаться на части. Падая на землю, куски статуй рассыпались в песок. Шу Цень своей волшебной силой притянул к себе и песок, и обломки, увеличившись втрое.

Он размахнулся и одним ударом разнёс деревянную беседку на части. Вторым ударом песчаный демон разрушил каменный фонтан, из обломков которого тонкой струйкой потекла вода.

Прекрасная Цинь Бао вскрикнула и отступила к стене. Песчаный демон стоял между ней и выходом из сада, где всё ещё дрыгал ногами перепуганный князь.

Шу Цень протянул руку, на которой уже выросли длинные когти, ухватил верещавшего князя за ногу и поднял его над землёй.

– Отпусти меня! – вскричал князь.

Голос его не выдержал и сорвался на хрип:

– Всё тебе отдам, только пощади!

Шу Цень просидел в жемчужине уже немалое время. Поэтому ему захотелось позабавиться. Он схватил неудачливого князя за вторую ногу и приготовился разорвать бедолагу пополам.

Тут прямо на голову каменному монаху обрушился другой монах, на этот раз настоящий.

Это был Дзаэмон, который услышал испуганный выкрик Цинь Бао и примчался на помощь. Обеими ногами монах ударил каменного Шу Ценя по темени и сверкнул зажатой в руках флейтой сякухати, намереваясь рассечь оборотню спину.

Но флейта лишь беспомощно звякнула по броне, которую Шу Цень устроил себе из обломков разрушенных им статуй. А сам песчаный демон выпустил князя из рук и повернулся к новому противнику. «Сразиться с монахом поинтересней будет, чем с трусливым толстяком ноги рвать», – рассудил он.

Семь раз противники сходились в поединке, но никто из них не мог одержать верх. Удары Шу Ценя всегда попадали в место, где Дзаэмон был мгновение назад – так быстро монах-комусо перемещался. А сверкавшая молнией флейта выбивала голубые искры, встречаясь с непробиваемой каменной шкурой.

Тут в сад ворвался размахивающий булавой каумодаки Чжу Люцзы. Цунь Гуан следовал за ним по пятам. Приметив огромного каменного монаха, Чжу Люцзы тотчас догадался, кто перед ним. Ведь демон этот раньше попадался на пути странствующего воина.

– Негодный Шу Цень! – возопил Чжу Люцзы и обрушил каумодаки на песчаного демона.

Шу Цень тоже узнал Люцзы и, увернувшись от его удара, засмеялся:

– Ну и рожа у тебя! На свинью похожа!

Чжу Люцзы пришёл от этого в такую ярость, что принялся крушить всё вокруг и совсем не обращал внимания, куда попадали его удары. Несладко пришлось не только Шу Ценю, но и Дзаэмону с Цунь Гуаном.

Всё же и Чжу Люцзы не удалось одолеть Шу Ценя. Пыль разлеталась во все стороны, когда боевая каумодаки попадала в песчаного демона, но каменная броня Шу Ценя даже не треснула.

«Не одолеть его силой, – рассудил Цунь Гуан. – Да и моя хитрость в пылу схватки не поможет».

– Цунь Гуан! – вдруг услышал он голос прекрасной Цинь Бао.

Цунь Гуан обернулся на крик и увидел в белых как рисовая бумага руках свой золотой обод.

В этот момент Цунь Гуан обрёл просветление.

Он подскочил к Цинь Бао, выхватил у неё обод и, оттолкнувшись от каменной стены, запрыгнул на плечи песчаному демону.

Не успел Шу Цень понять, что происходит, как Цунь Гуан со всего маху насадил золотой обод на голову каменного монаха. Как по волшебству, обод увеличился в размерах ровно настолько, чтобы надёжно охватить голову Шу Ценя и ни на волос больше. «Получилось!» – обрадовался Цунь Гуан и заорал слова защитной камишутты прямо в демонское ухо.

Сидевшая в глубине Цунь Гуана небесная куница от этих слов забилась ещё глубже; да так глубоко, что золотая шерсть на теле Цунь Гуана поредела.

Схваченному волшебным ободом Шу Ценю досталось того больше. Он позабыл напрочь о драке и ухватился за Цунь Гуана обеими руками. Ну а Цунь Гуан вцепился ногами и руками в песчаного демона и продолжил читать защитную камишутту.

Песок полетел во все стороны от Шу Ценя, и демон стал уменьшаться в размерах, пытаясь таким образом сбросить и Цунь Гуана, и золотой обод. Но Цунь Гуан не ослаблял своей хватки, а обод продолжал сжимать голову демона.

Наконец Шу Цень понял, что проиграл схватку. Он упал на колени и взмолился так:

– Остановись, волшебная обезьяна! Сдаюсь я на твою милость! Буду тебе служить верой и правдой, только остановись!

Сравнение с обезьяной Цунь Гуану понравилось не больше, чем Люцзы рад был услышать про свиное рыло. Но он сумел овладеть собственным гневом и сказал:

– Клянёшься?

Цунь Гуан замешкался с чтением камишутты всего на мгновение, но демон тут же встрепенулся и подскочил на месте. Цунь Гуан удержался у него на плечах и снова принялся повторять защитные слова.

– Клянусь братьями своими и сёстрами! – возопил Шу Цень, которым овладело отчаяние. – Клянусь! Во всём тебя слушать буду и помогать во всём! Признаю тебя учителем! Пусть и Небеса, и Донная Страна, и Срединный мир мне будут свидетели!

Такая клятва устроила Цунь Гуана, и он умолк. Шу Цень теперь не стал вырываться. Тогда Цунь Гуан спрыгнул на землю и отряхнул налипшую каменную пыль.

Шу Цень поднялся с колен и опасливо посмотрел на Цунь Гуана, держась за голову. Цунь Гуан припомнил монашеские наказы и сказал так:

– Обод с тебя не сниму, не надейся! Это заслужить ещё надо!

Увещевав таким образом песчаного демона, Цунь Гуан огляделся по сторонам. Дзаэмон уже стоял рядом с Цинь Бао, которая прильнула к нему с благодарностью. Люцзы, успокоившийся немного, припёр князя Бао Чжу к земле.

Странствующий воин сказал, всё ещё исполненный недовольства:

– С тобой мы ещё поговорим. Зачем ты меня в темнице запер?

Запинаясь, князь перевалил всю вину на принца Даньяна Арра-ё, которого в саду не было. Принц лежал без чувств посреди обеденной залы.

– Ну, этот уже получил по заслугам, – произнёс Люцзы и окончательно успокоил свой гнев и спросил князя почти что вежливо: – Есть ли у тебя чем подкрепиться? А то проголодался я.

Князь Бао Чжу понял, что угроза миновала. Ещё он уразумел, что странные путешественники спасли его от гибели, которая в тот момент казалась князю совершенно неизбежной. Поэтому он радушно пригласил Чжу Люцзы в кухонную залу, где хозяйничали княжеские повара. Поварам этим равных не было во всём княжестве.

Подъев всё, что было на кухне, Чжу Люцзы окончательно пришёл в себя и вспомнил про волшебные вещи, что поручил ему Сонциан.

– Где шкатулка? – спросил он.

– При мне, – скромно ответила Цинь Бао. – Всё в порядке с ожерельем.

– А жемчужина как же? – произнёс тогда Люцзы.

– В ней был я заточён, – с досадой промолвил Шу Цень.

Поведя глазами в сторону Цунь Гуана, он поспешил добавить:

– Но теперь я на вашей стороне, учитель.

– Почтенный Цунь Гуан, – закончил за него тот.

– Почтенный Цунь Гуан, – повторил с поклоном Шу Цень, проглотив гордость.

– Так-то! – сказал довольный Цунь Гуан.

Он обратился к своим спутникам с такими словами:

– Не пора ли нам дальше отправиться, уважаемые? Здесь мы подзадержались. А ведь нас дела ждут.

Чжу Люцзы вспомнил, что ему про Круйтеп рассказывал перевозчик. И что по пути – в деревне, где жила семья Цунь Гуана, – тоже было чем подкрепиться. Он ещё раз осмотрел разорённую кухню.

– Пора! – поддержал он предложение Цунь Гуана.

Дзаэмон и Цинь Бао быстро переглянулись и согласно кивнули.

Путники вышли из замка, наскоро попрощавшись с князем. Тот и сам был рад избавиться от шумных гостей.

За воротами их поджидали двое волков. Лисёнка Дзина рядом не было. «Много же у него дел, – подумал Цунь Гуан. – Всю потеху пропустил!» Ему не терпелось рассказать своему приятелю обо всём, что приключилось в замке, а в особенности же о том, как он сумел побороть песчаного демона.

Сам песчаный демон по имени Шу Цень шагал рядом в облике монаха и размышлял о том, как бы ему освободиться и от золотого обода, и от данного Цунь Гуану обещания. В голову Шу Ценю ничего не приходило.

А вот у Чжу Люцзы из головы не шла гостеприимная матушка Цунь Гуана. Он нетерпеливо поторапливал Дзаэмона и Цинь Бао, которые в сопровождении волков завершали всю эту процессию.

Вскоре Цунь Гуан и его спутники добрались до городского причала. Лодочник, с которым они приехали в Сурин, давно уже отплыл в сторону Круйтепа. С собой он прихватил одного беспокойного пассажира в туфлях не по размеру. Пассажир этот нам уже хорошо известен, ведь это был не кто иной, как неудачливый колдун по имени Брикабрей.

Других перевозчиков на причале было порядочно. Не успело солнце даже приблизиться к горизонту, как новая лодка приняла на свой борт пассажиров: здоровенного Чжу Люцзы, хвостатого Цунь Гуана, прекрасную Цинь Бао и двух монахов. Один монах был каменно-серым на лицо, а вместе со вторым в лодку запрыгнули два лохматых волка.

Покачиваясь под немалым весом, лодка отчалила, направляясь в деревню, что стояла на пути в Круйтеп.

О том, как Цунь Гуана встретили в деревне, читайте в следующей главе.