Текст книги "Такуан из Кото"

Глава десятая
в которой повествуется о том, как Цунь Гуан одолел бородатого оборотня, а также о том, чем в это время был занят лисёнок по имени Дзин

Итак, посланцы богини Запада прибыли в Нанчань, что стоял на берегу Жёлтой реки. Там они обнаружили, что дальнейший путь преграждает бес-оборотень, и попытались его одолеть. Но ни Шу Ценю, ни Цунь Гуану, ни даже Чжу Люцзы это не удалось. Бес-оборотень оказался неуязвим. Поэтому Цунь Гуан решил пойти на хитрость. Выкрикнув притворные слова расстройства, он вместе с Люцзы удалился с песчаной отмели.

Вскоре на берегу Жёлтой реки показалась сама богиня Запада. Её длинные волосы уложены были в тугую косу, которая поблёскивала золотом в лучах уходящего солнца. В изумрудных глазах прятались крошечные искорки, отражавшиеся в необычайной красоты ожерелье, украшавшем тонкую шею богини Запада. А в белоснежных, как рисовая бумага, руках была плетёная корзина с персиками.

Приметив заветные персики, оборотень-отшельник проникся от радости крепкой дрожью. «Наконец-то! – подумал он. – Бессмертие само идёт ко мне в руки!» Скрытый толстым слоем песка, оборотень подкрался к богине поближе и затаился. Нападать в открытую на хранительницу персиков он убоялся.

А богиня поставила корзину на песчаный холмик – прямо на голову оборотню – и обвела Жёлтую реку взглядом. Неизвестно, что бы дальше богиня делала, поскольку со стороны города появился запыхавшийся мальчуган.

– Премудрая богиня Запада! – вскричал он издалека. – В городе твоя помощь требуется! Только ты нам помочь можешь! В трактире оборотни дерутся! Один огромный и толстый, как боров лесной. А второй ну точь-в-точь горная обезьяна. Помоги нам их успокоить, милосердная Сиваньму!

Богиня тотчас же вняла этому зову и, позабыв о персиках, направилась в городской трактир.

«Вот удача! Даже куница с боровом пригодились мне, – довольно подумал прятавшийся в песке оборотень. – Отвлекли внимание богини Запада».

Оборотень даже и не догадывался, что на самом деле произошло.

Корзину с персиками на берег доставила не кто иная, как прекрасная Цинь Бао. И никакого бессмертия в тех персиках не было. А вместо бессмертия персики начинены были остатками вина, которое Чжу Люцзы не успел допить.

В этом и состояла хитрость Цунь Гуана. Вместе с недовольным Люцзы он вымочил спелые персики в креплёном вине. Прекрасная Цинь Бао согласилась предстать богиней Запада, на которую она в изумрудном ожерелье оказалась весьма похожей. Ну а Цунь Гуан и Люцзы притаились за большими камнями у самого берега.

Дзаэмона, который сидел в медитации, Цунь Гуан тревожить не стал. «Сами справимся», – порешил он. Ему хотелось одержать победу без участия монаха, который вместе с волками представлял грозную силу. «Я ведь и сам кое на что горазд», – так подумал горделивый Цунь Гуан.

Итак, притворную богиню Запада увёл с берега подосланный Цунь Гуаном мальчишка. Оборотень был тому весьма рад. Он тотчас выскочил из своего укрытия и схватил по персику в каждую руку. От плодов преизрядно несло креплёным вином, но беса-оборотня это нисколько не расхолодило. Напротив, он рассудил так: «Правду говорят, бессмертие что вино!»

С этими словами оборотень вонзил все оставшиеся целыми зубы в сладкую мякоть. В три укуса персик исчез в пасти оборотня, и тот сразу потянулся за следующим, одновременно кусая персик, зажатый в другой руке. Спустя несколько мгновений корзина опустела, а оборотень совсем захмелел.

– Я теперь не только бессмертный, – громко сказал он. – Нет мне ни в чём равных! – И оборотень громко икнул.

Притаившийся за камнем Цунь Гуан понял, что настал его черёд. Размахивая посохом, он выскочил на берег. Чжу Люцзы последовал за ним.

– Снова ты, проклятая куница! – возопил оборотень, качаясь на ногах. – Ну теперь я тебе задам!

Его переполняла пьяная храбрость. Он замахнулся, чтобы хорошенько врезать Цунь Гуану, но тот без труда увернулся и вытянул пьяного беса-оборотня по спине. Оборотень не успел ничего поделать, как удар Цунь Гуана достиг цели. Бородатого беса-оборотня отшвырнуло на добрую дюжину шагов, и он покатился по земле, поднимая песчаные облака.

– Попался! – обрадовался Цунь Гуан и снова напрыгнул на своего противника.

От следующего удара бес-оборотень полетел в сторону Чжу Люцзы, который отбил его обратно Цунь Гуану, словно кожаный мяч в деревенской игре. Ну а Цунь Гуан поднял посох над головой и прихлопнул оборотня прямо по макушке.

Посох загудел волшебством и расколол оборотневу голову на две половины. Из каждой половины вылетело облачко смоляного дыма, который тут же растворился, не оставив следа. Оставленное на берегу тело превратилось в надтреснувшую каменную статую. Трещина разошлась по всему камню, и статуя рассыпалась на мелкие части.

– Победа! Победа! – запрыгал от радости Цунь Гуан.

А Чжу Люцзы стоял у пустой корзины и вздыхал. Хотя схватка и была недолгой, она всё же пробудила в странствующем воине аппетит.

– Пойдём перекусим, – предложил он Цунь Гуану и, не дожидаясь ответа, направился обратно в город.

Цунь Гуан последовал за ним.

Жители Нанчаня отблагодарили Цунь Гуана и его спутников с полагающейся щедростью. Ни в одном из трактиров Люцзы теперь не отказывали в еде и выпивке, а Цунь Гуану и остальным городские власти предложили увесистые кошельки, полные золотых монет. Но посланцы богини Запада отказались.

– Помогите нам вниз по реке отправиться, – сказала городскому старосте прекрасная Цинь Бао.

Так и вышло, что спустя несколько дней Цунь Гуан и остальные погрузились на самую быстроходную лодку и отплыли от пристани, где их провожала толпа благодарных горожан.

Цунь Гуан сидел на лодочном носу и размышлял. «Где лисёнок-то мой шастает? Давно его не видел, – подумал он. – Столько произошло, а он и не знает».

Лисёнок же всё это время занимался другим делом. От самого Сурина он по пятам следовал за низеньким колдуном по имени Брикабрей.

Когда Цунь Гуан и его спутники прибыли в Сурин и выгрузились из лодки, что привезла их в столицу княжества Четырёх Рек, лисёнок остался на борту и только поглубже зарылся в бухту причального каната. И так уж получилось, что для своего бегства неудачливый Брикабрей выбрал ту самую лодку, в которой лисёнок и прятался.

Лодка направлялась в Круйтеп, но Брикабрей туда не собирался. Ему достаточно было, чтобы он оказался на приличном расстоянии и от князя Бао Чжу, и от Цунь Гуана. К тому же колдуна порядком укачало на волнах.

На первой же остановке он распрощался с лодочником, который и не подумал вернуть ему разницу в стоимости перевозки. С одной серебряной монетой в кармане колдун отправился бродить по деревне, куда привела его судьба.

Большой трактир с вывеской «Сазан и Фазан» приглянулся Брикабрею, и он решил отдохнуть в гостинице, что находилась прямо над трактиром и принадлежала тем же владельцам. «Передохну пару дней, а потом отправлюсь, куда судьба покажет», – решил он.

Но судьба повернулась к колдуну самой неприглядной частью. Спустившись в трактир на ранний ужин, он чуть было не столкнулся с Чжу Люцзы, который сидел уже в обеденной зале и требовал себе еды и вина.

Брикабрей тотчас же забился в самый дальний и тёмный угол трактира. Оттуда он своими крысиными глазками наблюдал, как во рту Чжу Люцзы исчезают жареные каплуны, а под столом накапливаются пустые глиняные кувшины.

Так Брикабрей сидел до той поры, пока в трактире не показался второй ненавистный колдуну странник – похожий на горную обезьяну Цунь Гуан.

– Пойдём поскорее к матушке моей, – сказал он Чжу Люцзы. – Она уже нам и стол накрыла.

Люцзы расплатился за еду и выпивку, после чего – к вящей радости Брикабрея – вышел из трактира вслед за хвостатым Цунь Гуаном.

«Вот как. Видать, родичи тут живут у обезьяны этой, – отметил колдун. – Нечего здесь мне задерживаться, коли так».

На следующее же утро Брикабрей покинул город со всей прытью. За ним последовал и лисёнок Дзин.

Убравшись подальше, колдун недолгое время путешествовал по Итаюинду в поисках волшебных вещей. К его сожалению, ни одной даже самой бледной тени волшебства ему больше не попадалось. Брикабрей начал сомневаться, стоило ли ему вообще отправляться на другой край Вечного моря и была ли у Тёмного Владыки для него какая-то работа.

«Всё это Люпин, – размышлял колдун, усевшись в придорожном трактире. – Бинь Лю то есть. Приехал сюда и сразу имя поменял. Вот ему и везёт потому. А меня подговорил с ним ехать, чтобы удачу мою присвоить». Брикабрея осенило. «Вот в чём всё дело! – догадался он. – Это Бинь Лю меня заколдовал на неудачу».

Перевалив так со своей больной головы груз на здоровую, колдун задумался. «Что же мне тогда делать? Здесь у меня удача без дна, и верх у неё запаян. Надо возвращаться в Иурасиу, вот и всё. А Бинь Лю без меня тут пусть мыкается. Посмотрим, как ему запоётся, когда у меня он больше удачу не сможет красть!»

Тут на плечо Брикабрея легла рука.

– Кого я вижу! – услышал колдун хриплый голос.

Брикабрей поднял глаза и увидел перед собой ненавистного Бинь Лю, на которого он только что в мыслях перевесил всевозможных ядовитых ужей. Бинь Лю по-прежнему носил обличье престарелого костлявого даоса.

Толстый колдун попытался выскользнуть из-под руки Бинь Лю, но тот побега не допустил.

– Нашлись добрые люди всё же, – сказал он, – освободили тебя. Давай-ка потолкуем.

С такими словами Бинь Лю задвинул Брикабрея в угол и уселся рядом.

– Ну, чем занимаешься тут, рассказывай! – сказал он.

– Почём тебе рассказывать, – путано ответил Брикабрей. – Опять удачу мою своруешь.

– Какую твою удачу? – не понял Бинь Лю.

– Такую! – злобно сказал Брикабрей. – Не везёт мне никак, а ещё ты всё время на пути попадаешься. Добыл ты ожерелье моё?

– Твоё? – засмеялся Бинь Лю. – Когда ж оно твоим-то стало? Когда ты кого-то на дороге обокрал?

– А твоё, что ли? – огрызнулся толстый колдун. – Сам-то ты меня избил и привязанного бросил.

– Тут не поспоришь, – согласился поддельный даос. – Но и меня удача подвела. Ушло от меня ожерелье.

Тут Брикабрея настиг жуткий хохот. Он согнулся вдвое, схватившись за стену, и принялся хохотать. Сквозь смех он проговорил:

– Великий колдун какой, а провела тебя горная обезьяна! Скажи ведь, всё это их дело? Толстяка с обезьяной да монахов. Как же они тебя вокруг носа обвели?

Без особой охоты Бинь Лю рассказал, как его побили в неравном поединке хвостатый Цунь Гуан, странствующий воин и монах-комусо.

– Не помогло тебе краденое волшебство! – потешался над Бинь Лю толстый Брикабрей. – Обворовал меня, вот неудача к тебе и перекинулась.

Он уже позабыл, как совсем недавно возводил на Бинь Лю из напраслины целый мост.

А Бинь Лю, чтобы сохранить лицо, проговорил так:

– Неравной была схватка, и почти уже наша сторона взяла. Но монахи больно вёрткими оказались. Выскользнули, схватили все мои волшебные вещи разом и скрылись. Ищи теперь их!

Брикабрей обрадовался, что хоть в чём-то он своего собрата-колдуна превзошёл, и стал хвастать:

– А я ведь знаю, где они!

– Где? – подскочил Бинь Лю. – Говори!

– Что бы ты без меня делал, – самодовольно попыжился Брикабрей. – Я ведь и тогда ожерелье тебе нашёл, и теперь тоже я знаю всё, чего тебе неведомо.

– Говори скорей, где они, – затребовал Бинь Лю.

– Далеко не заплывай, – усмехнулся Брикабрей.

Он решил выторговать что-нибудь и для себя.

– Вот скажу я тебе, мне что будет? Привяжешь меня и бросишь опять?

«В живых останешься», – хотел было нагрубить Бинь Лю, но рассудил, что с такими посулами вряд ли добьётся от Брикабрея и капли правды. Поэтому он промолвил такие слова:

– Ну что ты, почтенный Брикабрей. Истина твоя, без тебя никак не обойтись. Расскажи, где искать их?

Брикабрею такие слова польстили, но всё же наживку он покуда не заглотил.

– Рассказывать не буду, а показать – покажу, – сказал он. – Если меня возьмёшь в долю.

– Конечно, конечно! – обрадованно закивал Бинь Лю. – Поделюсь непременно!

Делиться с Брикабреем он и не собирался. «Приведёт меня к ожерелью, а там я с ним распрощаюсь», – так Бинь Лю порешил.

«Обманет ведь, непременно обманет, – подумал и Брикабрей. – Глазу с него не спущу. Он и про успехи свои наврал, поди. Так что пусть обезьяна с боровом его приголубят, а я тем временем драгоценности прикарманю».

Каждый о своём договорившись, Брикабрей и Бинь Лю направились в деревню, где толстый колдун повстречал Люцзы и Цунь Гуана. Лисёнок Дзин, который спрятался под кухонным прилавком и подслушал разговор колдунов, от них не отставал. Предупредить Цунь Гуана о грядущей опасности он не мог, ведь во всём Итаюинду ни одна лиса, пусть даже самая умная на свете, говорить не умела.

Добравшись до деревни, колдуны первым делом заглянули в трактир «Сазан и Фазан», где Брикабрей последний раз видел Люцзы и Цунь Гуана.

– Не подскажешь, где найти нам толстого странствующего воина? – спросил Брикабрей у трактирщика.

– Опоздал ты, уважаемый, – ответствовал тот. – Уехали они все по своим делам.

Бинь Лю от злости махнул рукой, а Брикабрей задал такой вопрос:

– Куда же они двинули?

– Этого я не знаю, – сказал трактирщик. – Цю Миня спросите. Он своего помощника с ними отправлял, путь указывать.

– Где живёт он, Цю Минь этот? – вступил в разговор Бинь Лю.

Трактирщик бросил на поддельного даоса недоверчивый взгляд, но всё же ответил:

– Через четыре улицы, – показал он рукой в нужную сторону.

Бинь Лю и Брикабрей спешно покинули трактир и, пройдя по четырём городским улицам, остановились у расписанных киноварью ворот. За этими воротами стоял дом купца по имени Цю Минь, которому женой была матушка Цунь Гуана.

Брикабрей потянулся за привязанной к столбу колотушкой, но Бинь Лю его остановил. Он сотворил заклинание и превратился из даоса в торговца украшениями. Затем он длинной костлявой рукой забарабанил по расписным доскам. На его нетерпеливый стук смотровое оконце приоткрылось и оттуда выглянул купеческий помощник.

– Кто вы и чего надобно вам? – спросил он.

– Мы странствующие торговцы, – ответил Бинь Лю. – Не здесь ли живёт уважаемый Цю Минь?

– А если и здесь? – сказал помощник.

– Есть у нас отменный товар.

– Чего же вы не на рынке им торгуете? – недоверчиво посмотрел на колдунов помощник.

– Из уважения к почтенному Цю Миню хотим специальную цену ему предложить, – хитро придумал Бинь Лю.

Помощника одолела любопытная жадность, и он распахнул ворота, приглашая гостей во двор.

– Эй, мастер Цю Минь! – позвал он купца. – К тебе с выгодной ценой пожаловали!

Купец выглянул во двор, увидел переодетого странствующим торговцем Бинь Лю и заинтересовался. Он вышел из дома и подошёл к своему помощнику и колдунам.

А Бинь Лю только этого и надо было. Он выхватил из своей дорожной сумки две колбы, в которых были заточены бесы-оборотни, и бросил их прямо в ноги купцу и его помощнику. В сумке у него оставалась лишь последняя колба, но Бинь Лю рассудил, что её покуда следовало приберечь.

Оборотни вырвались на свободу чёрными клубами дыма. Старший из них, которого звали Ягуар, овладел Цю Минем. А младшему оборотню Шакалу достался купеческий помощник. Захватив человеческие тела, оборотни тут же обросли лохматой шерстью, а изо рта у них высунулись жёлтые клыки.

– Наконец-то на свободе мы, брат Шакал! – сказал старший оборотень.

– Ух и повеселимся! – заверещал от радости младший.

– Мои вы теперь слуги, – грозно сказал Бинь Лю и сотворил заклинание, от которого бесы-оборотни попали ему в услужение. – Ну-ка, хватайте остальных домочадцев и свяжите их!

Оборотни заскочили в купеческий дом, где трапезничали купеческая жена с дочкой и гостившей у них дочерней подругой по имени Руо Лян. Никто из людей противостоять оборотням не мог, поэтому все они мигом оказались привязаны к дубовым стульям и выставлены вдоль стены.

Бинь Лю прошёлся вдоль пленников и спросил так:

– Где монахи, что в гостях у вас были? С толстым воином и безобразной обезьяной.

– Никакая это не обезьяна! – сказала в ответ Руо Лян. – И уж точно не безобразная.

– Ага! – довольно воскликнул Брикабрей, который преисполнился важности и взирал теперь на пленников из-за трапезного стола.

– Где они, говорите! – прикрикнул Бинь Лю.

– Не скажем! – упрямо промолвила купеческая жена, что приходилась Цунь Гуану матушкой.

Выдавать своего Хацукои злобным колдунам она не собиралась.

Тут со двора донёсся деревянный стук. Кто-то стучал колотушкой по воротам, которые помощник не успел запереть.

Бинь Лю осторожно выглянул в окно и увидел стоявшую там женщину.

– Кто это? – спросил он купеческую жену.

– Это матушка Руо Лян, – получил он ответ. – Пришла забирать её к себе.

– Вот как, – сказал Бинь Лю и приказал оборотням, – ну-ка, приведите и её сюда!

– Погоди-погоди, – остановил его Брикабрей. – Если мы всех начнём хватать, то в городе подозрения пойдут. Пусть лучше девчонка выйдет к ней и скажет, что пока тут гостить продолжит.

Руо Лян обрадовалась. «Выдам колдунов матушке, и она помощь приведёт!» – подумала она. Эта же мысль заскочила в голову Бинь Лю. Он промолвил грозным голосом:

– Если ослушаешься, оборотни мои на клочки порвут и подругу твою, и еёную матушку. Поняла?

Руо Лян вытерла прокравшиеся в глаза слёзы и вышла к воротам.

– Домой пора тебе, – сказал матушка Руо Лян.

– Подружка просит меня с ней побыть, – сказала девочка дрогнувшим голосом. – Переживает, что брат уехал.

«Какая у меня дочь славная, – подумала матушка Руо Лян. – Не хочет подругу с печалью наедине оставлять».

– Хорошо, – сказала она. – Оставайся, сколько нужно будет.

Она протянула руки, чтобы обнять свою дочку, а та бросилась ей навстречу и расплакалась.

– Ну что же ты плачешь? – сказал женщина дочке. – Или тоже по Хацукои соскучилась? Или как там его звали, мальчишку?

– Такуан, – сквозь слёзы проговорила Руо Лян.

Ей захотелось прошептать матушке обо всём, что произошло в доме купца. Но Руо Лян вспомнила угрозы колдуна и сказала только:

– Всё будет хорошо, матушка. Ты уж не беспокойся.

Она ещё раз крепко прижалась к своей матери, а затем убежала обратно в дом. Матушка её вздохнула и пошла домой с тёплой мыслью о том, какая у неё добрая вышла дочь.

Колдун же в это время допрашивал родичей Цунь Гуана со всем пристрастием.

– Шкатулка волшебная где? С изумрудами?

– Какая шкатулка? – с деланным удивлением произнесла матушка Цунь Гуана.

– С какими изумрудами? – набравшись храбрости, добавила её дочь.

Выдавать подаренный Цунь Гуаном изумруд она не собиралась.

Так ничего и не смог Бинь Лю прояснить, сколько не бился. В конце концов его взяла досада. Он повелел оборотням запереть пленников, а сам уселся за стол и налил себе большую кружку пива.

– Что делать будем? – спросил его Брикабрей, который свою кружку успел уже ополовинить.

– Посмотрим, как они завтра заговорят, – хмуро ответил Бинь Лю. – Утренний ручей прозрачней вечернего болота.

Поручив бесам-оборотням ночное дежурство, колдуны улеглись в хозяйские кровати и задремали. Оборотни же расселись посреди двора и начали игру в кости. Так они увлеклись, что не заметили, как мимо них проскользнул маленький лисёнок.

Дзин прокрался внутрь купеческого двора ещё днём, пока ворота были настежь раскрыты. Теперь же он миновал оборотней, занятых игрой в кости, и направился к сараю, в котором сидели повязанные по рукам и ногам родичи Цунь Гуана. Забравшись на вершину поленницы, лисёнок разбежался и одним прыжком долетел до потолочного окна.

Матушка Цунь Гуана заметила в лунном свете хвостатую тень и сразу догадалась, кто просунул в окно свою острую мордочку.

– Дзин! – позвала она, переполнившись надежды. – Это же Хацукои моего ручной лисёнок.

Лисёнок услышал, что его посчитали ручным, и недовольно чихнул. Впрочем, обижаться он не стал. Спасти семью Цунь Гуана было для лисёнка делом большей важности, чем собственное.

Он пролез внутрь сарая и в несколько мгновений перегрыз верёвки, которыми пленники были связаны.

– Что же нам теперь делать? – спросила сестра Цунь Гуана у лисёнка.

– Зачем ты у него спрашиваешь? – упрекнула дочку за глупость матушка. – Лисы не говорят ведь.

В сильную грозу и рыба в море кричит, говорится в старой пословице. Хотя лисёнок Дзин и не мог промолвить и слова, он уже придумал, что делать. Лисёнок махнул хвостом и выскочил обратно через окно.

– Вот видишь, – сказала матушка Цунь Гуана, – только напугала ты его.

Она уселась на землю и принялась размышлять, как им дальше поступить. В голову ей ничего не приходило, и она совсем уже отчаялась, когда в бок её ткнул мокрый нос.

Чтобы узнать о том, каков был у лисёнка план, читайте следующую главу.