Текст книги "Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова"

Мосгубисполком все же внял заверениям и предложил Московской губернской ЧК выработать совместно с МЧК «проект слияния»[1193]1193
  Там же.


[Закрыть].

Однако подтвердились худшие подозрения: МЧК предложила включить в состав объединенной чрезвычайной комиссии только двух представителей от Московской губернской ЧК. Президиум Мосгубисполкома, несмотря на «единодушное согласие» своих членов на слияние обеих ЧК, предложенный МЧК порядок слияния отклонил, о чем председатель Т.В. Сапронов довел до сведения Мосгубисполкома на заседании 29 марта 1919 г. в рамках обсуждения вопроса «О слиянии [московских] Горчрезкома и Губчрезкома»[1194]1194
  Там же. Л. 70.


[Закрыть].

Заведующий отделом народного образования С.И. Полидоров справедливо заметил, что в условиях надвигавшегося слияния органов управления Москвой и Московской губернией вопрос имел «принципиальное значение», поскольку включение в объединенный орган меньшинства губернских работников не могло не привести к «совершенно слабой» защите интересов Московской губернии в объединенных органах. Заведующий отделом юстиции Иванов, в развитие предложений С.И. Полидорова, настаивал на паритетных началах слияния комиссий, независимо от названия (МЧК или Московская губернская ЧК) объединенного органа, однако заведующий финансовым отделом Семенов в очередной раз доказал, что, несмотря на стремление наркома финансов Н.Н. Крестинского к отмене денег, Советская Россия не могла обойтись без финансов. «У [МЧК] средств 500 тыс. руб., – констатировал Семенов, – у нас же на всю губернию немногим больше, и поэтому при слиянии никакой паритет не оставит нам влияния», не говоря уже о том, что «в Москве было больше работников»[1195]1195
  Там же.


[Закрыть]. В целом стремление создать единый орган управления Москвой и Московской губернией, по мнению Семенова, заключалось в «противоестественном поглощении» Мосгубисполкома[1196]1196
  Там же.


[Закрыть].

Т.В. Сапронов не без иронии заметил: «…если Вы желаете слить ЧК на любых условиях, за чем же стало дело, но имейте в виду, что тут […] говорят об упразднении Губчрезвыч[айки]»[1197]1197
  Там же.


[Закрыть].

Ответственный за переговоры с московскими чекистами заведующий отделом Управления Мосгубисполкома Панкратов, отметив, что организовать единую ЧК на Москву и губернию будет «сложно»[1198]1198
  Там же.


[Закрыть], заявил: «Вам нужен паритет? – Вам его дадут, [но] ввиду того, что чрез[вычайные] ком[иссии] – боевой орган с ежеминутной работой, следует в экстренном порядке разрешить вопрос положительно»[1199]1199
  Там же. Л. 71.


[Закрыть].

Мосгубисполком постановил выработать тезисы, на основании которых можно было бы принять слияние двух ЧК, комиссии в составе председателя исполкома (Сапронова), заведующих отделами: юстиции (Иванова), социального обеспечения (Калинина) и народного образования (С.И. Полидорова) как «непременного члена»[1200]1200
  Там же.


[Закрыть].

Как видим, после принятия ВЦИК положения о местных ЧК конфликт с ВЧК советского руководства Московской губернии перешел в принципиально иную плоскость. Весной 1919 г. взгляды на ВЧК и ее местные органы серьезно изменились, что наиболее ярко отразилось в выступлении С.И. Полидорова: заведующий отделом народного образования обвинил коллег по Мосгубисполкому в «местничестве» и выдал гениальную фразу об итогах явления, вошедшего в историографию органов государственной безопасности под названием «Кризис ВЧК»: «ЧК есть технический орган-выполнитель ЦК (вернее – орган – исполнитель Ленина. – С.В.), потому мы и они (в данном случае – МЧК и Московская губернская ЧК, но с тем же успехом можно было бы сказать ЦК РКП и Мосгубисполком. – С.В.) заинтересованы в создании хорошей, работоспособной чрез[вычайной] ком[иссии]. Характер работы Чрез[вычайной] ком[иссии] говорит также за [создание] единой ЧК»[1201]1201
  ЦГАМО. Ф. 680. Оп. 4. Д. 262. Л. 70–71.


[Закрыть].

Несмотря на столкновение с МЧК[1202]1202
  См., напр.: Там же. Оп. 7. Д. 4. Л. 76.


[Закрыть], Московская губернская ЧК продолжала свою работу, причем под плотным контролем Мосгубисполкома[1203]1203
  См., напр., протокол заседания Президиума Мосгубисполкома от 8 июля 1919 г. (ЦГАМО. Ф. 680. Оп. 4. Д. 401. Л. 65). Московская губернская ЧК действовала и в 1920 г. (см., напр.: Там же. Д. 457. Л. 106).


[Закрыть]. Т.В. Сапронову и другим принципиальным противникам ведомства Ф.Э. Дзержинского отчасти удалось отстоять свои взгляды на место карательно-репрессивных органов в Советской России. Позиции критиков ВЧК и ее местных органов были серьезно подорваны, однако в итоге победу, пусть и не нокаутом, а по очкам, одержал В.И. Ленин.

Ценой воссоздания МЧК, оставления Московской губернской ЧК, ряда потерь и компромиссов чрезвычайным комиссиям, и прежде всего Всероссийской, удалось сохранить свое уникальное место в системе государственных органов. Вопреки тому, что период открытой контрреволюции остался позади, В.И. Ленин удержал в руках свой карающий меч. Однако, не уступив товарищам по партии, и прежде всего Президиуму ВЦИК во главе с председателем парламента Я.М. Свердловым, контроль над ВЧК, председатель СНК внял «окрику» с мест и оставил органы государственной безопасности на местах на двойном подчинении. Как гениальный политик он не мог не понимать, что от настроения большевиков в Москве и столичном регионе во многом зависит самочувствие его партии в целом, а в ситуации Гражданской войны – судьба «пролетарской революции».

В.И. Ленин одержал серьезную тактическую победу во внутрипартийной борьбе. Уже в декабре 1919 г. председатель Совнаркома мог себе позволить публично заявить под одобрительные аплодисменты делегатов VII Всероссийского съезда Советов, что «ЧК у нас организованы великолепно»[1204]1204
  Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 39. С. 417.


[Закрыть].

Глава 2
«То, что наболело у всей партии и у всех фронтов». Военная «оппозиция» на VIII съезде РКП(б)

Судя по высказываниям ряда делегатов, В.И. Ленин сформировал общественное мнение первоначально не только против руководства военного ведомства (и лично Л.Д. Троцкого), но и против политики ВЦИК и ЦК (Я.М. Свердлова): так, например, начальник политотдела 8‐й армии Р.С. Землячка[1205]1205
  Землячка Розалия Самойловна (1876–1947) – из мещан, участница революционного движения с 1896 г., член РСДРП с 1898 г., активный деятель большевистской партии, один из организаторов Октябрьского вооруженного восстания 1917 г. в Москве, затем на военно-политической работе, в 1920 г. секретарь Крымского обкома ВКП(б), в 1924 г. член Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б), в 1926–1933 гг. член коллегии Наркомата РКИ и коллегии Наркомата путей сообщения, с 1934 г. член Комиссии советского контроля, заместитель ее председателя и председатель, в 1939–1943 гг. заместитель председателя СНК СССР, затем зам. председателя КПК при ЦК ВКП(б), член ЦК партии с 1939 года (Хрущев Н.С. Воспоминания. Кн. 2. С. 159).


[Закрыть] заявила: «Приехав сюда, заходила в ЦК, в[о] [В]ЦИК, [во] Всероссийское бюро военных комиссаров – и повсюду, за исключением Всероссийского бюро военных комиссаров, где меня заслушали, но где ничего не предприняли для того, чтобы что-либо сделать, – в остальных местах меня даже не слушали (курсив наш. – С.В.)»[1206]1206
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 154.


[Закрыть].

В.И. Ленин перед открытием военной секции VIII съезда вел беседы с фронтовыми делегатами относительно сложившейся практики назначения политического руководства фронтов и армий «чуть ли не единолично» Я.М. Свердловым и Л.Д. Троцким[1207]1207
  20 марта 1919 г. Выступление на первом заседании военной секции съезда фронтового делегата Абрамова // Там же. С. 149.


[Закрыть]. Вождю удалось внушить фронтовым делегатам уверенность, что от их решения зависит судьба Красной армии, а значит, и советской власти. Как заметил военком 29‐й стрелковой дивизии член партии с 1906 г. В.М. Мулин, «на всех съездах, на всех совещаниях, во всей нашей работе мы всегда откладывали все больные вопросы до нашего VIII съезда, который все эти недоразумения, все эти темные стороны, тормозящие нашу работу, в конечном счете разрешит и внесет оздоровляющую струю в дело строительства Красной армии»[1208]1208
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 151.


[Закрыть] […] «мы должны начать оздоровление Красной армии с оздоровления всей линии советской политики (курсив наш. – С.В.) во всей России»[1209]1209
  Там же. С. 152.


[Закрыть].

Совершенно очевидно, что ко «всей» советской политике ни Л.Д. Троцкий, ни возглавляемый им РВСР особого отношения не имели. Речь шла о линии ЦК РКП(б) и ВЦИК Советов, а следовательно, Я.М. Свердлова как претендента на председательское кресло в первом органе и главы второго.

В.И. Ленин, в т. ч. руками И.В. Сталина, по сути, превратил и без того значительную группировку недовольных в настоящую оппозицию[1210]1210
  См.: В.И. Ленин. Неизвестные документы, 1891–1922. С. 270.


[Закрыть], которая должна была смести Л.Д. Троцкого, если бы не «загадочная испанка».

16 марта 1919 г. выдающийся деятель большевистской партии и Советского государства Я.М. Свердлов скоропостижно скончался – по официальным данным, от гриппа. Это событие внесло серьезнейшие коррективы в политический расклад VIII съезда РКП(б).

В ЦК сразу поняли, что к чему. Как это произошло, сказать трудно. Может быть, в условиях смертельной, как уже знали все, болезни Я.М. Свердлова, вопрос в Центральном комитете удалось решить, что называется, в рабочем порядке. В.И. Ленин аккуратно дал понять Л.Д. Троцкому, что он будет отстранен от руководства армией, и тот смирился с очередной победой основателя партии. Возможно и иное: члены ЦК наблюдали, как в условиях ранения Ленина был избран новый, молодой, вождь; как Старик выздоровел и продемонстрировал недовольство рокировкой в высшем руководстве РКП(б); как через полгода молодой вождь заразился смертельно опасной инфекцией. И тут уж, независимо от природы гриппа, вокруг Ленина объединились все, не дожидаясь специального приглашения: «Да, да, Владимир Ильич! Конечно, Владимир Ильич!» И среди всех поневоле – формальный диктатор.

В любом случае смертельная болезнь председателя ВЦИК и руководителя Секретариата ЦК РКП(б) Я.М. Свердлова позволила В.И. Ленину временно примириться с существованием Л.Д. Троцкого: связанный в РВСР «уздой» из старых большевиков, он особой опасности не представлял. Осознав, что он в ловушке (а в условиях отсутствия Свердлова разделаться с чужаком в партии было нетрудно), Троцкий пошел на компромисс. После смерти Свердлова оставление его «младшего» партнера по ЦК у руководства военным ведомством стало выгодно Ленину: к великому несчастию вождя, в армии среди политработников была столь сильна тенденция к дезорганизации, что Ленину из чисто прагматических соображений нередко приходилось поддерживать Троцкого в борьбе с более преданными членами партии[1211]1211
  См., напр.: В.И. Ленин. Неизвестные документы, 1891–1922. С. 288.


[Закрыть].

В планы В.И. Ленина после договора с Л.Д. Троцким входил простой ход – воспользоваться тем фактом, что, по более позднему выражению Н.И. Бухарина, «Восьмой съезд сопровождался вестью о страшной угрозе революции»[1212]1212
  Девятый съезд РКП(б). Протоколы. М., 1960. С. 9.


[Закрыть]. Вождь решил снять военный вопрос с повестки дня съезда: 14 марта ЦК РКП(б) рассмотрел сделанное под предлогом наступления колчаковских войск и общего ухудшения обстановки на Восточном фронте предложение Троцкого – его самого и всех армейских делегатов, избранных на VIII съезд, отправить «немедленно на фронты». ЦК принял предложение Троцкого, разрешив военным партийцам остаться в Москве лишь «по особому их ходатайству» – кроме лояльного Троцкому Г.Я. Сокольникова, который и сделал в конечном итоге вместо председателя РВСР доклад по военной политике[1213]1213
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 157–158.


[Закрыть]. И.В. Сталин же передал К.Е. Ворошилову со товарищи распоряжение «сверху» – Л.Д. Троцкого более не трогать[1214]1214
  Там же. № 9 и след.


[Закрыть]. Видимо, с уточнением из серии: «Так решил ЦК» (как вариант: «Так сказал Ильич»). Если бы решение провели в жизнь, «разгром «военной оппозиции», очевидно, стал бы в партийной истории эпизодом проходным.

Однако против постановления ЦК активно выступили военные делегаты, и 16 марта Центральный комитет, обсудив почему-то вопрос «О событиях в Петрограде»[1215]1215
  РГАСПИ. Ф. 41. Оп. 1. Д. 1. Л. 17.


[Закрыть], вынужденно констатировал: «некоторые» военные партийцы называют решение об отправке на фронт «трюком», который «делает совершенно излишним самый вопрос о военной политике»[1216]1216
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 164.


[Закрыть]. Л.Д. Троцкий все отрицал и, предчувствуя недоброе, еще настойчивей просился на фронт. ЦК под давлением армейских делегатов был вынужден отменить свое решение – дискуссия сторонников регулярной армии с военной «оппозицией» стала неизбежной. Видный большевистский деятель М.П. Томский, вспоминая этот и ему подобные эпизоды насыщенной внутрипартийной жизни, заявил со знанием дела в 1925 г.: «Мы знаем логику фракционной борьбы не хуже каждого большевика в партии, поседели на этом деле […] На первой стадии, когда вы (конкретно Томский обращался к вождям Новой оппозиции. – С.В.) сеете семена недоверия, шопотки и слушки, вы создаете расплывчатое мнение, а потом, когда атмосфера накалится, тогда создаются «левые крылья». И когда пытаются затормозить […] уже ничего не выходит»[1217]1217
  XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии(б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 291–292.


[Закрыть]. В 1919 г., следуя терминологии М.П. Томского, сеятелем «слушков» выступил В.И. Ленин, а выпущенный на им волю джинн военной «оппозиции» наотрез отказался возвращаться в свою бутылку – на фронт – до выяснения отношений с Л.Д. Троцким.

С.И. Аралов в кои-то веки не покривил душой в своих воспоминаниях, когда указал: «С докладом по военному вопросу на съезде выступил Сокольников. Доклад должен был сделать Троцкий, но, зная отрицательное отношение к себе со стороны большинства военных делегатов, он добился разрешения от ЦК не участвовать в работе съезда и уехал на Восточный фронт, где в то время под Уфой и Пермью шли большие бои»[1218]1218
  Аралов С.И. Ленин вел нас к победе. М., 1989. С. 89.


[Закрыть]. Председателю Реввоенсовета Республики позволили уклониться от участия в работе верховного органа РКП(б): решение об его «немедленном» отъезде на Восточный фронт оставили в силе[1219]1219
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 164.


[Закрыть], а вот одному из лидеров военной «оппозиции» В.М. Смирнову (его, если верить С.И. Аралову, «называли тогда […] главоппозиционером»[1220]1220
  Аралов С.И. Указ. соч. С. 94.


[Закрыть]), напротив, разрешили «остаться согласно его просьбы в Москве»[1221]1221
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 164.


[Закрыть].

Перед отъездом Л.Д. Троцкий встречался со своими сторонниками и давал им ценные указания. Г.Я. Сокольникову как докладчику он передал уточненные тезисы «Наша политика в деле создания армии»[1222]1222
  Волкогонов Д.А. Троцкий. Кн. 1. С. 303.


[Закрыть]. По мнению Д.А. Волкогонова, Л.Д. Троцкий особенно рассчитывал на А.И. Окулова, который еще не успел приехать в Москву с фронта. Председатель РВСР даже специально запросил по прямому проводу осиротевшего после кончины руководителя Секретариата ЦК РКП(б) С.И. Аралова: «Прибыл ли т. Окулов? Так как мне придется уехать до съезда, я хотел бы условиться с т. Окуловым относительно поведения на съезде…»[1223]1223
  Цит. по: Волкогонов Д.А. Троцкий. Кн. 1. С. 304.


[Закрыть] В 1927 г., критикуя сталинский внутрипартийный режим, Л.Д. Троцкий заявил: «Ложь, будто опасность войны или даже война исключают самодеятельность партии, обсуждающей и решающей все вопросы, направляющей и проверяющей все свои органы снизу доверху. Если бы враг оказался в 80 км под Москвою, то самодеятельность партии нужна была бы в десять раз большая, чем при других условиях»[1224]1224
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 56. Л. 57.


[Закрыть]. К чему тут мнение Троцкого о действиях сталинско-бухаринского руководства в условиях военной тревоги 1927 г.? Оно очень уместно как свидетельство демагогии Троцкого, который в 1919 г. предпочел уклониться от дискуссии по военному вопросу под предлогом опасного положения на фронте.

16 марта Л.Д. Троцкий написал в ЦК: «Тов. Сокольникову поручен доклад о нашей военной политике. Я, с[о] своей стороны, очень настаивал бы на том, чтобы т. Окулову был предоставлен дополнительный доклад с таким разграничением, что т. Сокольников дал бы общую принципиальную характеристику нашей политики, [а] т. Окулов представил бы в свете указанной принципиальной оценки очень поучительный, важный материал из жизни армии, особенно относительно судьбы формирований и зависимости от способов формирований, о роли военных специалистов в армии и о коммунистах в армии»[1225]1225
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 130. Л. 121. Отпуск. Дата уточнена по: РГАСПИ. Ф. 41. Оп. 1. Д. 1. Л. 15.


[Закрыть]. ЦК РКП(б) откровенно абсурдное предложение отверг, согласившись лишь предоставить Окулову возможность «выступить с обычной речью в 15 минут», пообещав, впрочем, поддержать «требование о продлении ему времени»[1226]1226
  РГАСПИ. Ф. 41. Оп. 1. Д. 1. Л. 15.


[Закрыть].

В фонде Серпуховского уездного комитета РКП(б) Московской губернии отложился протокол состоявшейся в преддверии VIII съезда партии I Серпуховской уездной конференции РКП(б). А.И. Окулов выступил на конференции с докладом «О военной политике». Судя по всему, доклад Окулова в известной степени представлял собой апробацию его несостоявшегося содоклада и состоявшегося выступления в прениях на заседании военной секции VIII съезда (см. Документальное приложение, № 13).

В соответствии с уставными нормами содоклад по военной политике ЦК РКП(б) предоставил В.М. Смирнову как одному из главных оппонентов Л.Д. Троцкого в армии[1227]1227
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 172.


[Закрыть]. Содоклад в партии был традиционной формой оппозиционных выступлений, он означал несогласие с линией официального докладчика от Цека, в более позднее время – Политбюро ЦК[1228]1228
  См.: XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии(б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 187.


[Закрыть]. 17 марта 1919 г., буквально на следующий день после смерти Я.М. Свердлова, свершилось чудо: «в отмену» принятого днем ранее решения Пленум ЦК РКП(б) постановил «военный вопрос не ставить первым»[1229]1229
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 167.


[Закрыть] и оставить первоначальный порядок дня, а именно: «отчет ЦК, Программа, Интернационал, военная политика, работа в деревне, организационный вопрос, выборы»[1230]1230
  Там же.


[Закрыть].

Военный вопрос остался самостоятельным пунктом съездовской повестки дня, однако пленарное заседание было заменено на секционное. Напрасно: даже И.И. Юренев, по должности бывший одним из основных «объектов» критики со стороны военных делегатов, публично посетовал, что в рассмотрении вопроса примут участие не все делегаты[1231]1231
  Протоколы VIII съезда РКП(б). С. 76.


[Закрыть].

Л.Д. Троцкий, наконец, использовал для укрепления собственных позиций средства массовой информации в полном объеме: его интервью «К VIII съезду Коммунистической партии» вышло 17 марта в газете поезда председателя РВСР «В пути», а на следующий день, 18 марта – в «Известиях ВЦИК» (не в «Правде»!).

В интервью 1919 г. Л.Д. Троцкий, по его словам, «тем охотнее» отвечал на вопросы, что лично он, якобы «к сожалению»[1232]1232
  РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 45. Л. 1.


[Закрыть], не мог «принимать участие в партийном съезде, который будет иметь исключительное значение и на котором будет в частности подвергаться обсуждению работа военного ведомства»[1233]1233
  Там же.


[Закрыть]. После бесцветной преамбулы по вопросу о Программе партии Троцкий перешел к организационному вопросу, признав, что работа аппарата ЦК РКП(б) была, как справедливо отмечали партийцы, «чрезвычайно несовершенной»[1234]1234
  Там же. Л. 2.


[Закрыть], указал на необходимость абсолютно «спокойным и деловым образом обсудить, какие на этот счет можно ввести улучшения, какие личные произвести перегруппировки, чтобы придать партийной организации больш[ую] стройност[ь]»[1235]1235
  Там же. Л. 2.


[Закрыть].

Кроме того, Троцкий обратил внимание на то, что в речи «Памяти Свердлова» он назвал «обеспечением завтрашнего дня революции»: на внешние факторы работы аппарата ЦК РКП(б), определившие «все новые и новые комбинации»[1236]1236
  Там же. Л. 3.


[Закрыть]. По сути, несмотря на детальное указание на причины отсутствия в аппарате ЦК «систематической» работы, это можно признать свидетельством посмертного предательства соратника по Центральному комитету – Я.М. Свердлова, призванного отвлечь внимание от главного вопроса, ради которого, собственно, председатель РВСР и дал интервью – военного. Л.Д. Троцкий, признав этот вопрос вроде бы «острым»[1237]1237
  Там же. Л. 5.


[Закрыть], тут же сделал заявление из серии «на Шипке все спокойно». Вторично повздыхав о необходимости отъезда на фронт «с согласия Центрального комитета», председатель РВСР, не моргнув и глазом, взялся уверять читателей, что он не испытывал ни малейшего «беспокойства насчет военного решения партии относительно дальнейшего строительства армии»[1238]1238
  Там же.


[Закрыть]. Впрочем, не то что все большевики, но все советские читатели «Известий ВЦИК» за последние три месяца прекрасно себе представляли, что в заявления Троцкого едва ли верил он сам.

Далее в интервью следовало обоснование позиции высшего руководства РККА: «Силой обстоятельств мы в военном ведомстве вынуждены были сосредоточить главные усилия, наибольшее количество работников в партии и значительные материальные средства страны» и приобрели «большой опыт»[1239]1239
  Там же.


[Закрыть].

На критику в адрес РВСР и его лично Троцкий ответил, что правильность установок военного ведомства в результате «наиболее острой борьбы различных тенденций» доказал «опыт», поскольку «испытание огнем есть, несомненно, самая неоспоримая проверка, какая [только] может быть»[1240]1240
  Там же.


[Закрыть]. Данный блестящий аргумент был, без сомнения, достоин дельфийского оракула.

«Некоторые товарищи, – с явным преуменьшением масштаба военной «оппозиции» заметил нарком, – считали сперва (и продолжали считать. – С.В.), что армию нужно строить в виде хорошо сколоченных партизанских отрядов, каждый из которых построен совершенно правильно, т. е. при необходимой пропорциональности различных родов оружия, но все эти отряды должны действовать более или менее независимо друг от друга. Такова была широко распространенная точка зрения в эпоху, последовавшую за разрывом Брест-Литовских переговоров»[1241]1241
  Там же. Л. 5.


[Закрыть]. Однако к VIII съезду РКП(б), справедливо заметил Троцкий, «от прежней и принципиальной постановки вопроса: чисто партизанские отряды с революционными рабочими во главе, без участия военных специалистов, без попытки создания централизованных армейских, фронтовых и общегосударственных аппаратов командования – […] не осталось и следа»[1242]1242
  Там же. Л. 8.


[Закрыть]. От прежней постановки вопроса «следа» действительно не осталось, но военные партийцы к весне 1919 г. поставили новые вопросы, не менее важные, чем те, что стояли перед большевиками на их VII Экстренном съезде РСДРП(б) – РКП(б) весной 1918 г.

Описание действительных настроений военных партийцев во время и сразу после VII съезда было разбавлено откровенной ложью наркома о том, что «многие из наиболее серьезных и ответственных работников партии, которые уезжали на фронт в качестве решительных противников нашей военной системы, в частности и в особенности [выступая против] привлечения кадрового офицерства на ответственные посты, после нескольких месяцев работы стали убедительными сторонниками этой системы»[1243]1243
  Там же. Л. 6.


[Закрыть]. Почему-то председатель РВСР не привел фамилии ни одного видного партийца, который бы принял его политику в военном ведомстве за год между съездами. Заверение Троцкого, что он «лично не зна[л] ни одного исключения»[1244]1244
  Там же.


[Закрыть], при этом абсолютно правдиво: исключения не было за отсутствием правила.

Военная оппозиция по итогам «личного» заявления председателя РВСР вообще могла обвинить наркома в незнании либо в нежелании знать положение дел в собственном ведомстве. Завершало песнь о единстве военных рядов РКП(б) более чем сомнительное заявление: «Разумеется, среди товарищей, отправляющихся на фронты, было немало случайных элементов и даже прямо авантюристов, у которых в тылу под ногами слишком нагрелась почва и которые, пробравшись правдами и неправдами в ряды партии, пытались затем разыграть из себя руководителей и военных начальников на фронтах. Столкнувшись там с твердым режимом, а то и с прямыми репрессиями, такие элементы, разумеется, поднимали вопль негодования против нашего (установленного якобы большевистским Центральным комитетом, а вернее Троцким со Свердловым. – С.В.) военного режима. Разумеется, они составляют меньшинство и на их критике питается недовольство в известных кругах партии против военного ведомства»[1245]1245
  Там же. Л. 6, 7.


[Закрыть]. Наиболее скептически настроенные военные партийцы, таким образом, признавались «авантюристами», примазавшимися к партии.

Наконец, завершал все это сваливание с больной головы на здоровую патетический пассаж, в котором все-таки присутствовала доля истины: «Причины этому недовольству шире. Армия поглощает сейчас огромные силы и средства, нарушая законы и интересы работы в других областях. Товарищи, работающие в Красной армии, находясь всегда под повелительным давлением ее нужд и потребностей, оказывают в свою очередь давление иногда в крайне резкой форме на работников и учреждения других ведомств. Это вызывает, в свою очередь, обостренную реакцию со стороны этих последних. Война – это суровое и тяжелое дело, особенно когда ведет ее истощенная страна, переживающая революцию и ставящая перед рабочим классом необъятные задачи во всех областях. Недовольство (здесь и далее в цитате курсив наш. – С.В.) тем фактом, что армия и война эксплуатируют и истощают страну, ищет для себя путей выхода и далеко не всегда направляется по адресу. Так как самого факта необходимости Красной армии и неизбежности ведения навязанной нам войны отрицать нельзя, то остается нападать на методы и систему»[1246]1246
  Там же. Л. 7.


[Закрыть]. И это после постановлений ВЦИК от 2 и 30 сентября и 30 ноября 1918 г., в соответствии с которыми вся страна объявлялась военным лагерем, а все ее силы и средства направлялись на нужды обороны. Если вникнуть в суть интервью, то совершенно очевидно: Троцкий отвлек внимание читателей на второстепенные вопросы, решительно ничего не ответив военной «оппозиции» и, по сути, даже не признав самый факт ее существования.

Л.Д. Троцкий обрушился на составленную под руководством бывшего левого коммуниста Е.А. Преображенского резолюцию Уральского областного комитета РКП(б), критика военной политики в которой носила, по мнению наркомвоена, «беспредметный, случайный, бесформенный характер» и сводилась к «кроткому брюзжанию». За последнюю дефиницию председатель РВСР все же просил у уральцев прощения, хотя непонятно, не относилось ли извинение председателя РВСР к прилагательному «кроткое».

Л.Д. Троцкий сделал очень сомнительный контрвыпад: «Было бы хорошо, если бы съезд спросил у Уральского областного комитета, сколько именно он создал красных офицеров, какой процент коммунистов среди уральских красных офицеров, каково качество частей, созданных Уральским областным комитетом, в чем их преимущество перед красными полками, созданными в других местах. Должен по чистой совести сказать, что такого преимущества не оказалось бы налицо»[1247]1247
  Там же. Л. 8.


[Закрыть].

По «чистой совести» Троцкому следовало бы вспомнить свое же собственное высказывание, сделанное в самом начале интервью в оправдание не особенно удачной постановки работы в аппарате ЦК РКП(б): «Советская республика за 17 месяцев своего существования сперва расширялась, потом сужалась, потом расширялась – эти процессы не могли быть предвидены, разумеется, никаким Центральным комитетом. Совершались они с чрезвычайной быстротой и вызывали прямые организационные последствия: в первый период – стихийную разброску партийных сил по всей расширяющейся территории Советской России, затем столь же стихийное сосредоточение сил в пределах Великороссии, затем опять столь же быстрое рассеивание их по освобождающимся областям, причем в этот последний период распределение партийных сил проводилось уже с несомненно большей планомерностью»[1248]1248
  Там же. Л. 3, 4.


[Закрыть]. Иными словами, Уральский областной комитет РКП(б), равно как и могущественные Московский и Северный областные комитеты партии, равно как и другие обкомы, не занимались самостоятельными формированиями, они обескровливались отправкой большевиков в армию.

Не будет большим преувеличением заявление о том, что наиболее сознательные части Л.Д. Троцкого на самых критических направлениях составляли военные партийцы, которых сам В.И. Ленин, вопреки позиции Г.Е. Зиновьева, Е.Д. Стасовой и ряда других членов Центрального комитета, отправлял на войну с одной-единственной целью – спасения первой в мире социалистической Республики.

Л.Д. Троцкий договорился до предложения «товарищам критикам слева», которое он-де уже «не раз» озвучивал: «если вы считаете, что наш метод формирования плох, создайте нам одну образцовую дивизию вашими методами, подберите ваш командный состав, дайте вашу постановку политической работы; военное ведомство придет вам на помощь всеми необходимыми средствами»[1249]1249
  Там же. Л. 8.


[Закрыть]. Следует заметить, что именно этого добивались от Л.Д. Троцкого не далее как несколько месяцев назад С.К. Минин и К.Е. Ворошилов. Они как раз и подобрали свой командный состав, поставили ворошиловскую группу войск по-своему. Только постановление ЦК РКП(б) от 25 декабря 1918 г. о сворачивании развернувшейся после осенней статьи старого большевика Т.С. Хвесина о вреде Реввоенсоветов как коллегиальных органов дискуссии[1250]1250
  См. подр.: Войтиков С.С. «Разногласие есть и вынесено в печать»: Дискуссия по военному вопросу в советской России во второй половине 1918 – начале 1919 г. // Новейшая история России. 2014. № 2. С. 8—24.


[Закрыть] и непосредственное начало VIII съезда позволили Л.Д. Троцкому дать столь сомнительные объяснения по поводу «беспредметной и бесформенной»[1251]1251
  РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 45. Л. 9.


[Закрыть] критики Уральского обкома без риска получить отвод всех своих аргументов. Правда, тут следует еще раз отметить, что председатель РВСР напечатал свое интервью все же не в «Правде», как уралец Е.А. Преображенский, а в «Известиях ВЦИК», что было для членов РКП(б) определенным знаком.

Одна мысль Л.Д. Троцкого, на которую его натолкнули многочисленные слезницы военных специалистов, впрочем, могла показаться наиболее трезвомыслящей части большевиков вполне здравой: «общая политика контроля» над военспецами не должна была «вырождаться в систему мелочности и придирчивости» и выталкивать «хороших работников из советского режима», поскольку было невозможно «призвать к ответственной работе тысячи и тысячи людей и сказать им: «Мы вас поддерживаем пока что, а затем, при первой оказии, заменим». Это бессмысленно и до последней степени вредоносно»[1252]1252
  Там же. Л. 10, 11.


[Закрыть].

В завершение Троцкий высказался по вопросам, которые он окрестил «деталями»[1253]1253
  Там же. Л. 11.


[Закрыть] (прекрасно зная пословицу о том, кто именно «кроется в мелочах»): об окладах и уставах. Первый вопрос имел чисто моральное значение: повышенные ставки военным специалистам были не чем иным, как демонстрацией доверия к бывшим офицерам со стороны высшего военного руководства, поскольку в условиях неизменно прогрессировавшей инфляции оклады не играли решительно никакой роли: с точки зрения материальной жизненно важный интерес, как это подчеркивают зарубежные историки, представлял продовольственный паек[1254]1254
  См.: Каминский В.В. Выпускники Николаевской Академии Генерального Штаба на службе в Красной армии. М., 2011.


[Закрыть]. Не останавливаясь подробно на первом вопросе, Троцкий перешел сразу ко второму, поскольку, вопреки его заявлениям, вопрос этот был первостепенным. Для начала председатель РВСР был вынужден частично признать правоту оппонентов: «Некоторые товарищи ищут прорехи в уставах. Не сомневаюсь, что прорехи есть. Отдельные пункты попали явно зря и подлежат устранению»[1255]1255
  РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 45. Л. 12.


[Закрыть]. Но потом опять принялся фарисействовать: «Весьма желательно, чтобы все заинтересованные товарищи на опыте проверяли новые уставы и по поводу отдельных пунктов сообщали свои письменные соображения, вносили бы поправки, изменения и прочее. Весь этот материал ускорит необходимую переработку уставов и позволит нам создать действительно красный устав, отражающий нашу армию. Но и в этой области при добросовестном и деловом отношении к вопросу нет никакой возможности конструировать какие-либо принципиальные разногласия»[1256]1256
  Там же. Л. 12.


[Закрыть].

При таком подходе военные партийцы должны были в строго бюрократическом порядке направлять свои пожелания высшему военному руководству, а РВСР – в подчиненные ему органы (такие, как Всероссийское бюро военных комиссаров, которое, по признанию председателя этого органа И.И. Юренева, было отнюдь не на высоте положения и чей печатный орган прикрыли, в т. ч. и за полной никчемностью, или Военно-законодательный совет, подконтрольный заместителю Троцкого Э.М. Склянскому и не умевший действовать оперативно). И ни в коем случае военные партийцы не должны были отстаивать свои позиции на страницах партийной печати. В условиях революционной эпохи 1917–1919 да и последующих годов представить нечто подобное совершенно невозможно.

В заключение своего во всех отношениях выдающегося интервью Троцкий «еще раз» повторил: «лучшие партийные работники», направленные ЦК РКП(б) «в разное время на самые ответственные посты, на всех фронтах принимали и принимают самое активное и непосредственное участие в выработке политики военного ведомства. Именно потому, что обстоятельства заставили партию сосредоточить в Красной армии огромное количество своих сил, политика военного ведомства меньше, чем всякая иная, может быть личной или хотя бы ведомственной политикой. Здесь в полном смысле слова создалась коллективная рабочая партия под общим руководством Центрального комитета (если бы Троцкий решился на такую фразу в 1920‐е гг., он бы тут же столкнулся со сталинским обвинением в создании альтернативного ЦК. – С.В.). Я ни на минуту не сомневаюсь, что съезд признает основы этой политики, проверенной опытом и давшей положительные результаты». Тут Троцкий был прав, правда, «опыт» и «результаты» были «положительно» ни при чем: теперь за спиной у высшего военного руководителя стоял даже не Свердлов, а Ленин. На последнее предложение интервью: «Уезжая с согласия Центрального комитета на фронт, я через посредство вашей газеты братски приветствую товарищей делегатов», последние могли ответить в тон Троцкому.