Текст книги "Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова"

Первоначально, в пылу дискуссии, никто не обратил внимания на отдельные неточности. Совет обороны, возглавляемый В.И. Лениным, был не центральным органом военного управления, а высшим органом военно-политической власти. Наркомат был упомянут отдельно от собственных структурных подразделений – Высшей военной инспекции, Всероссийского главного штаба и Всероссийского бюро военных комиссаров. Собравшихся то ли совершенно не смущали формальности, то ли они их попросту не понимали.

В любом случае «оппозиционеры» получили возможность развернуться, рекомендовав съезду навести порядок в самом сердце военного ведомства – сменить наркома и провести тотальную реорганизацию аппарата управления РККА. Однако как раз этого не произошло: председательствующий на заседании (предположительно – Е.М. Ярославский) констатировал, что в пункте черным по белому написано: «Наркомвоен не существует», но ответственный партийный работник Всероссийского главного штаба С.С. Данилов его поправил: «Наркомвоен существует и входит как составное целое в Реввоенсовет Республики»[1327]1327
  Там же. № 10. С. 174.


[Закрыть]. Наконец, делегаты, вникнув в отдельные нюансы 10‐го пункта, предложили «указать, что это было в прошлом». Ф.И. Голощекин, припомнив высказывания на секции о том, что в последние два месяца наметилась «тенденция к уничтожению этого явления», т. е. недостатков в работе РВСР и Наркомвоена, согласился, что «можно было бы из осторожности ту часть выбросить»[1328]1328
  Там же.


[Закрыть].

Дело в том, что Ф.И. Голощекин, очевидно, осознавая, что дословная формулировка пункта непосредственно затронет авторитет В.И. Ленина как председателя Совета обороны, не решился бросить открытый вызов вождю. На справедливость такого предположения указывает датировка – в последние два месяца, т. е. с момента создания Совета рабочий и крестьянской Обороны: 30 ноября 1918 г. К предложению Голощекина присоединился и председательствующий – очевидно, исходя из аналогичных рассуждений.

Довольно странный момент: «Смирнов: Дело в том, что [Реввоенсовет Республики] состоит из 15 членов, и нередко были случаи», когда «отдельные члены делегировались на места и делали те или другие распоряжения. Состав [РВСР] оставался случайным, получались те или иные распоряжения в зависимости от наличного состава. Здесь можно указать только на то, что существовал ряд учреждений без четкого разграничения функций», сами эти учреждения «можно было бы не перечислять»[1329]1329
  Там же.


[Закрыть]. Редакция была утверждена секцией. Остается неясность: с чего вдруг В.М. Смирнову столь смягчать свой тезис? Не исключено, что на заседании присутствовал член РВСР И.Н. Смирнов (Восточный), которому и удалось, воспользовавшись некоторым замешательством от чрезмерно радикальной формулировки, провести тезис, выгодный Л.Д. Троцкому. И.Н. Смирнова Л.Д. Троцкий обожал. В «Моей жизни» он пропел осанну своему соратнику по Реввоенсовету Республики, полученному в наследство от Я.М. Свердлова: «Смирнов представляет собою наиболее полный и законченный тип революционера, который свыше тридцати лет тому назад (на 1929 г. ровно тридцать лет. – С.В.) вступил в строй и с тех пор не знал и не искал смены. В самые глухие годы реакции Смирнов продолжал рыть подземные ходы. Когда они заваливались, он не терял духа и начинал сначала. Иван Никитич всегда оставался человеком долга. В этом пункте революционер соприкасается с хорошим солдатом, и именно поэтому революционер может стать превосходным солдатом. Повинуясь только своей природе, Иван Никитич всегда оставался образцом мужества и твердости, без той жесткости, которая им часто сопутствует. Все лучшие работники армии стали равняться по этому образцу. «Никого так не уважали, как Ивана Никитича, – писала Лариса Рейснер про осаду Казани. – Чувствовалось, что в худшую минуту именно он будет самым сильным и бесстрашным». В Смирнове нет и тени педантизма. Это самый общительный, жизнерадостный и остроумный из людей. Его авторитету подчиняются тем легче, что это наименее видный и повелительный, хотя и непререкаемый авторитет»[1330]1330
  Троцкий Л.Д. Моя жизнь. С. 399, 400.


[Закрыть]. Обилие комплиментов не было случайностью: Смирнов в первоначальном составе Реввоенсовета Республики оказался единственным выходцем не из интеллигенции. Инициалы Смирнова в стенограмме заседания военной секции VIII съезда не указаны, и вообще неправленые машинописные тексты, отложившиеся в нескольких фондах РГАСПИ, далеки от совершенства.

Ясно одно: оппозиционеры не захотели и потому не смогли воспользоваться своим большинством на секции. Что за этим стояло? Первая причина ясна: нежелание идти против ЦК и лично В.И. Ленина. Вторая также очевидна: неверие в собственные силы. Особенно это четко следует из предложения К.Е. Ворошилова, «решительно» настоявшего перед самым закрытием дискуссии на устранении 10‐го пункта в целом. Аргументация была вполне логичной: по мнению царицынца, после зачитывания этого пункта собравшиеся даже не захотят услышать продолжения, «отхлещут нас и провалят торжественно»[1331]1331
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 10. С. 178.


[Закрыть]. Третья причина не подтверждается документально, поэтому предлагается в качестве версии. При всей ненависти к Л.Д. Троцкому в решающий момент у оппозиции не оказалось такого кадровика-цекиста, который бы сумел найти главе военного ведомства достойную замену. Г.Е. Зиновьев «сидел» на Петрограде, Л.Б. Каменев – на Москве, И.В. Сталин был еще менее популярен, чем Л.Д. Троцкий: грубость этого человека[1332]1332
  Стенограммы заседаний Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б). Т. 2. М., 2007. С. 595.


[Закрыть] у большинства старых партийцев вызывала не менее стойкое отторжение, чем надменность председателя РВСР. (Не зря Г.Я. Сокольников чуть позднее, на заседании съезда, сказал: «Мы спросили бы: «Кем оппозиция заменила бы товарища Троцкого?» Этот вопрос я даже не ставлю серьезно»[1333]1333
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 174.


[Закрыть]. Что весьма показательно, ни одного выкрика с мест в стенограмме не зафиксировано[1334]1334
  Там же.


[Закрыть].)

Найти замену Троцкому после смерти Свердлова как главного эксперта по кадрам мог только Ленин, т. к. кадровое «чутье» у В.М. Смирнова, а тем более у Ворошилова и Минина со товарищи не было развито настолько сильно, чтобы предложить нового главу военного ведомства. Ленин мог бы подобрать замену Троцкому, если бы тщательно поискал. Можно попытаться представить себе возможные кандидатуры на высший военный пост. Первой, пожалуй, стоило бы назвать И.Т. Смилгу – молодой, преданный член ЦК РСДРП(б) – РКП(б). С одной стороны, достаточно авторитетен, чтобы стать достойным главой военного ведомства, с другой – не дорос до уровня партийного лидера и потому не угрожал авторитету В.И. Ленина. Вторым кандидатом напрашивается С.И. Гусев, которого в связке с командующим фронтом С.С. Каменевым в июле 1919 г. В.И. Ленин и выдвинул в высшее военное руководство (правда, довольно быстро, уже в сентябре того же года, «задвинул»). С.И. Гусев был в числе первых соратников В.И. Ленина по созданию его «партии нового типа», на съездах «единой» РСДРП он неизменно поддерживал будущего вождя мировой революции[1335]1335
  См., напр.: Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Апрель (апрель – май) 1906 года. Протоколы. С. XII, 191.


[Закрыть]. Временное пребывание С.И. Гусева в лагере левых коммунистов отношений с вождем не охладило: этой «болезнью» переболели многие товарищи В.И. Ленина.

Были фигуры менее известные, но от этого не менее весомые. К примеру, Б.В. Легран – педантичный, исполнительный, высокоавторитетный партийный работник, изначально преданный вождю мировой революции. Н.Н. Крестинский в письме вождю от 11 июля 1920 г. характеризовал Б.В. Леграна как «крупного человека» (имеется в виду масштаб личности), «недостаточно инициативного» и «без стажа общесоветской и экономической работы»[1336]1336
  В.И. Ленин. Неизвестные документы, 1891–1922. М., 1999. С. 352.


[Закрыть], однако в 1917–1918 гг. такового не было и у Л.Д. Троцкого.

Найти замену Троцкому оппозиционерам оказалось не под силу. В результате все свели к третьестепенным вопросам вроде смягчения военной цензуры для партийцев[1337]1337
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 10. С. 175.


[Закрыть]. Отныне военные «оппозиционеры» могли сколько угодно рассуждать о наболевшем на страницах партийной печати. В условиях отсутствия главного организационного вывода, коим могла стать смена председателя РВСР, толку от полученной «гласности» все равно быть не могло.

Уступки по ряду мелочей, под прикрытием которых обсуждался действительно серьезный вопрос о высших военных руководителях, были связаны с тем, что военные партийцы прекрасно понимали: расширение прав комитетов и партийных ячеек неизбежно дезорганизует армию. По образному заявлению Ф.И. Голощекина, «все […] приказы сверху не будут ничего значить»[1338]1338
  Там же. С. 176.


[Закрыть]. Принять все предложения, под прикрытием которых обсуждалось высшее руководство РККА, означало по второму разу отдать печально знаменитый приказ № 1 и ввергнуть вооруженные силы, а с ними и социалистическую Республику, в пучину хаоса. Но большевики не были Временным правительством. Крепко держа руку на пульсе государственной власти, они бы ни за что на это не пошли.

По настоянию К.Е. Ворошилова делегаты обязались высказать съезду недовольство военной политикой ЦК РКП(б), которая, по определению Е.М. Ярославского, «ускольза[ла] от фактического организационного контроля ЦК»[1339]1339
  Там же. С. 180.


[Закрыть]. В переводе это означало: военная политика ведется отдельными членами (одним членом?) большевистского ЦК без оглядки на большинство Центрального комитета и видных партийцев, занимавших ответственные посты в РККА.

Далее секция перешла к «частному совещанию». Что на нем обсуждалось – неизвестно, т. к. ни протокол, ни стенограмма его до сих пор не выявлены. Впрочем, не исключено, что, как и в начале утреннего заседания военной секции 21 марта, происходящее никто не стенографировал.

Утром 21 марта на втором заседании Организационной секции по РВСР в лице его Полевого штаба «отстрелялся» видный московский большевик – хорошо известный нам по «дискуссии о ВЧК» председатель Московского губернского исполкома, член МК РКП(б) Т.В. Сапронов – большой любитель раззадорить вождей, и прежде всего В.И. Ленина, который на всероссийских съездах и конференциях охотно покупался на все его провокационные заявления[1340]1340
  См., напр.: Восьмая конференция РКП(б). Декабрь 1919 г. М., 1934. С. 40.


[Закрыть].

По мнению Т.В. Сапронова, составленному по жалобам Серпуховского уездного исполкома на Полевой штаб РВСР, «недалеко от Москвы, в Серпухове, поселился [Полевой] штаб, который забрал лучшие помещения и поселил туда своих служащих. Когда разразилась в городе эпидемия тифа, то понадобились больницы. Но где взять помещения? Часть занята исполкомом, часть – штабом и его служащими[1341]1341
  См. об этом: Войтиков С.С. Троцкий и заговор в Красной Ставке. М.: Вече, 2009. С. 16 и след.


[Закрыть]. Когда стали говорить, что надо выселить служащих штаба, то в ответ было заявлено: «Выселяйте исполком с его отделами, но не этих служащих, потому что их выселение отразится на интересах Красной армии». В результате Революционный военный совет [Республики] объявил город на военном положении для того, чтобы взять власть в свои руки и выбросить [местный] исполком на улицу. Приостановить это распоряжение удалось лишь после массы хлопот; пришлось ехать к Ленину и т. д. Таким образом, получилось, что служащие штаба занимали прекрасные помещения, а больные тифом рабочие умирали у себя на квартирах. Против таких распоряжений надо протестовать. Мы требуем, чтобы Революционный военный совет [Республики] прислушивался к тому, что делается на местах. Если виноваты исполкомы, расстреливайте целые исполкомы. Если надо, расстреливайте комиссаров, которые не подчиняются декретам»[1342]1342
  Протоколы VIII съезда РКП(б). С. 202–203.


[Закрыть]. Естественно, исполком тут был ни при чем и расстрелять предлагалось военных комиссаров Полевого штаба РВСР, одним из которых, между прочим, был член Реввоенсовета Республики С.И. Аралов, вечером того же дня сделавший на съезде доклад о военном положении.

Казалось бы, вечером на заседании съезда высказывание Т.В. Сапронова должны были припомнить оппозиционеры и именно они должны были бы делать доклад по военному вопросу. Однако доклад, как уже говорилось, сделал С.И. Аралов, весьма выигрышно, по карте, продемонстрировав расширение территории РСФСР «со времени летней кампании» 1918 года «в два с половиной раза»[1343]1343
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 144.


[Закрыть]. Приписав все успехи на фронтах организации центром армий во главе со специалистами и списав бегство 11‐й армии на ее оторванность и слабость командного состава[1344]1344
  Там же. С. 146.


[Закрыть], т. н. Пермскую катастрофу на стратегические успехи противника и тактическую слабость руководства 3‐й армии[1345]1345
  Там же. С. 148.


[Закрыть] и т. п., Аралов признал и отдельные неудачи высшего военного руководства РСФСР, оправдывая их независящими от Наркомата по военным делам причинами: проблемами с расквартированием частей Красной армии, дезорганизацией воинских перевозок, недостаточно энергичной политической работой[1346]1346
  Там же.


[Закрыть], нехваткой профессионалов в самых разных областях военного дела, доходящей на фронте до 60 %[1347]1347
  Там же. С. 150.


[Закрыть], а также поддержкой противников советской власти интервентами[1348]1348
  Там же. С. 149.


[Закрыть], успехами стратегического планирования у белых и организацией ими «сильно дисциплинированных войск в большом количестве»[1349]1349
  Там же.


[Закрыть].

Последний фактор, судя по приведенным Араловым цифрам, был явно преувеличен. Так, на Восточном фронте группировке войск Красной армии в составе 104 тысяч «активно действующих штыков» противостоял якобы «в общей сложности на всей линии нашей армии на восьмитысячеверстном направлении […] противник от 500 до 600 тысяч, причем не все резервы противника [были] взяты на учет […]»[1350]1350
  Там же. С. 148.


[Закрыть]. Если бы А.В. Колчак услышал откровение от С.И. Аралова, он был бы, наверное, удивлен: с такими войсками адмирал взял бы Москву, либо вздернув большевиков на виселицу, либо отправив их писать мемуары в эмиграции и готовить «красную весну». Вероятно, Аралов и сам был в курсе серьезного искажения действительности, вследствие чего даже назначил сам себя «унтер-офицерской вдовой», уделив специальное внимание крайне неудачной постановке агентурной и войсковой разведки[1351]1351
  Там же. С. 150.


[Закрыть]. Подобные признания были довольно рискованны, учитывая, что Аралов помимо постов члена Реввоенсовета Республики и военного комиссара Полевого штаба РВСР занимал и пост начальника Регистрационного управления Полевого штаба, основной функцией которого с января 1919 г. (после «потери» ведомством Л.Д. Троцкого военной контрразведки[1352]1352
  См. об этом: Как Л.Д. Троцкий и Реввоенсовет Республики «потеряли» контрразведку / публ. А.А. Здановича // Военно-исторический журнал. 1996. № 3. С. 63–73; № 5. С 75–82.


[Закрыть]) как раз и стала военная разведка.

После С.И. Аралова с его отчетом – характеристикой положения на фронтах, весьма благоприятной для высшего военного руководства, выступил Е.М. Ярославский. Он справедливо заклеймил позором Г.Я. Сокольникова и группу меньшинства военной секции, не пожелавших продолжать работу после поражения в голосовании[1353]1353
  См. подр.: Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 151.


[Закрыть], и доложил о принятии за основу тезисов В.М. Смирнова с внесенными поправками, уделив особое внимание снятию из этих тезисов 10‐го пункта – о критике Совета обороны, Реввоенсовета Республики и Наркомата по военным делам с рядом его подразделений (пункт был зачитан далеко не весь, и основная критика до сведения собравшихся доведена не была). Ярославский констатировал, что «этот пункт был большинством секции опровергнут» и заменен другим пунктом: «военным комиссарам предоставляется право решающего голоса во всех вопросах, кроме оперативного, т. е. и в вопросах формирования, и в целом ряде других вопросов, кроме оперативного»[1354]1354
  Там же. С. 152.


[Закрыть].

Однако от критики Л.Д. Троцкого и его окружения Е.М. Ярославский отнюдь не отказался, правда, он, как на этом и настаивал на заседании военной секции К.Е. Ворошилов, соблюдал сугубую осторожность. Искрой, которая должна была разжечь пламя, должна была стать «Пермская катастрофа» – в 3‐й армии Восточного фронта, вина за которую не вполне заслуженно пала на Л.Д. Троцкого и ударила по авторитету в партии Я.М. Свердлова. Е.М. Ярославский не согласился со словами С.И. Аралова о причинах падения Перми и напомнил об итоговом Отчете Комиссии ЦК в составе И.В. Сталина и Ф.Э. Дзержинского, но прямо не процитировал основные тезисы документа. Суть отчета состояла в том, что РВСР и подчиненный ему Наркомвоен обвинялся в расстройстве «т. н. директивами и приказами [аппарата] управления фронтом и армиями», а основной вывод напрямую затрагивал Троцкого и его сторонников: «Без соответствующих изменений в военном центре нет гарантий на успех на фронтах»[1355]1355
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 4. С. 190.


[Закрыть]. «Доклад, который был сделан Центральному комитету [Сталиным и Дзержинским], – сказал Ярославский […] – рисует совершенно иную картину падения, чем [та, что] нам нарисовал т. Аралов. И если бы мы всем [делегатам] указали, в чем причина поражений […] то, несомненно, этих поражений было бы гораздо меньше»[1356]1356
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 152.


[Закрыть]. Таким образом, в критике Троцкого и поддержавшего его ЦК партии Ярославский предложил заочно поучаствовать членам ЦК Сталину и Дзержинскому. Ленинской установкой на отстаивание Троцкого Сталин был поставлен в крайне двусмысленное положение. Со стороны Ярославского это был блестящий полемический ход, который, к несчастию военной «оппозиции», т. е. большинства военных делегатов, так и не стал началом массированной атаки.

Г.И. Сафаров, получивший слово вслед за Е.М. Ярославским, подчеркнул отсутствие принципиальных различий в программах «большинства» и «меньшинства» и справедливость заявления Г.Я. Сокольникова о том, что основная проблема якобы заключалась в мелкобуржуазности среднего крестьянина, составлявшего костяк РККА. По словам Сафарова, было необходимо, чтобы Красная армия стала «не только орудием пролетарской диктатуры», но и «школой политического воспитания, школой организационной […] для воспитания широких масс, которые мы вовлекаем в армию»[1357]1357
  Там же. С. 155.


[Закрыть]. Кроме того, Сафаров указал на необходимость создания стройной системы политических органов в армии под руководством ЦК РКП(б) вместо оторванного от партячеек в действующей армии Всебюрвоенкома, для того чтобы «комиссары, [рассеянные] по ротам, полкам и дивизиям […] каким-то образом были связаны с вами, т. Ленин (! – С.В.) […] партийной связью»[1358]1358
  Там же. С. 155, 156.


[Закрыть].

Затем слово было предоставлено сторонникам Л.Д. Троцкого – на сей раз А.И. Окулову, который, как это ни «странно», вернул дискуссию в изначальное русло, т. е. к обсуждению вопроса о привлечении военных специалистов в контексте взаимоотношений Троцкого и большевиков, находившихся на центральной работе, с военными партийцами на фронтах. Окулов обрушился на царицынцев с критикой их баржей смерти[1359]1359
  См.: Там же. С. 157.


[Закрыть], политики на местах, вызвавшей озлобление населения, признаний бывшего члена РВС 10‐й армии Ф.К. Минина в том, что указанный военный совет «называется революционным потому, что он имеет право отменять все законы центра в революционном порядке»[1360]1360
  Там же. С. 158, 177.


[Закрыть]. Последнее обстоятельство не вызвало бы ни у кого удивления еще в 1918 г., когда Наркомат по внутренним делам РСФСР боролся с аналогичными заявлениями тысяч местных советов, не подчинявшихся центральному правительству, но в марте 1919 г. казалось опасным анахронизмом. Тем более дико было то, что светлая мысль о природе революционности была озвучена видным большевистским организатором. Итоговый призыв также соответствовал остроте момента – призвать «к железной дисциплине […] друг друга и всех товарищей по партии»[1361]1361
  Там же. С. 159.


[Закрыть], т. е. задушить оппозицию и оппозиционеров на корню. Причина такой открытости ясна: за А.И. Окуловым теперь стоял не только весьма сомнительный, по крайней мере, для военных делегатов, авторитет Л.Д. Троцкого, но и ленинский ЦК РКП(б), включая связанного партийной дисциплиной И.В. Сталина[1362]1362
  Там же. С. 160.


[Закрыть].

К.Е. Ворошилов ответил достойно: контробвинением А.И. Окулова в показательных командировках в Царицын с целью «разогнать, дезорганизовать и уничтожить» 10‐ю армию только за то, что эта армия была «образована […] не военспецами» и «обходилась безо всяких военспецов»[1363]1363
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 161.


[Закрыть]. И сослался, как до него Е.М. Ярославский, на доклад членов ЦК И.В. Сталина и Ф.Э. Дзержинского и на авторитет…председателя РВСР Л.Д. Троцкого, который, обследовав организацию конницы, «расцеловавшись с командиром, заявил: «Нас пугали, что мы не в состоянии организовать кавалерии, но то, что я вижу, я не видел никогда, ни на одном фронте, это кавалерия, которой не было в царской армии»[1364]1364
  Там же. С. 162.


[Закрыть]. Понимая, что Троцкого уже не свалить, Ворошилов решил, по крайней мере, добиться того, чтобы с мнением оппозиционеров считались. Упрекнув Ленина за поддержку сторонников регулярной армии в вопросе о «взятии» Украины, он призвал учитывать «обстановку» и специфические условия конкретных армий и регионов вместо бездумных угроз тюрьмой за самочинные захваты городов[1365]1365
  Там же.


[Закрыть].

И.В. Сталин фактически предал военную «оппозицию», нехотя выступив по просьбе В.И. Ленина в защиту тезисов ЦК: в том числе против своих же товарищей из царицынской группировки[1366]1366
  Молодцыгин М.А. Красная Армия… С. 162.


[Закрыть]. Впрочем, в предсъездовские дни он честно попытался уговорить С.К. Минина и К.Е. Ворошилова разъехаться по фронтам. Начал И.В. Сталин все же с возражений А.И. Окулову и с реверанса товарищам по обороне «Красного Карфагена»: «Положение [в Царицыне] в течение двух месяцев не улучшалось, в виду неорганизованности аппарата снабжения в центре. Об этом знают т. Окулов, т. Троцкий, Совнарком и другие товарищи (судя по построению фразы, под термином «СНК» Сталин зашифровал Ленина. – С.В.). Я это говорю для того, чтобы снять тот позор, который набрасывает т. Окулов на армию. Плохо ли, хорошо ли, но она отстояла Царицын, который теперь у Красновских сторонников называется Карфагеном…» (На своем экземпляре стенограммы, как раз над восхвалением Царицына и критикой председателя РВСР, Ворошилов жирно указал: «т. С[талин]»[1367]1367
  РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 2. Л. 39.


[Закрыть].) После комплимента своим товарищам и обвинения Окулова в искажении фактов Сталин высказался по основному вопросу совещания: представленный В.М. Смирновым проект «неприемлем, т. к. он может лишь подорвать дисциплину в армии и исключает возможность создания регулярной армии»[1368]1368
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 4. С. 249.


[Закрыть].

Но завершил свою речь «чудесный грузин» по-настоящему чудесно: призвав проголосовать за тезисы Сокольникова, Сталин упомянул о результатах совместной с Дзержинским ликвидации «Пермской катастрофы». А конкретно – о том, что в нарушение декрета о мобилизации «элемента только пролетарского» на Южный и Восточный фронты Всероссийский главный штаб направил части, сформированные из «полубелогвардейцев», и даже поставил во главе одного из полков кулака, обложенного чрезвычайным революционным налогом[1369]1369
  См.: Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 164.


[Закрыть], что было фактом вопиющей политической безграмотности, характеризующим не столько военных специалистов из этого штаба, сколько «компетентность» их комиссаров. Сталин не оправдал «чаяния» Ярославского, ни слова не сказав о сути совместного с Дзержинским Отчета Комиссии ЦК РКП(б).

Ф.И. Голощекин обратил внимание собравшихся на «огромную пропасть» между «официальными представителями […] военных учреждений […] и членом ЦК т. Сталиным»[1370]1370
  Там же. С. 164.


[Закрыть] и обрушился с критикой на бюрократизацию и вырождение партийной работы в армии, а Реввоенсовет Республики вполне логично обвинил в том, что ни в один из «критических моментов» он не собрал своих членов для разъяснения положения на фронтах, вследствие чего ни Совет в целом, ни его председатель в частности не знали положения конкретных армий[1371]1371
  См. подр.: Там же. С. 166, 167.


[Закрыть].

Пришлось взять слово и вождю большевиков, который 21 марта внимательно записывал основные тезисы полемики. В условиях временного примирения с Л.Д. Троцким В.И. Ленин, видевший проблему шире товарищей по партии, счел «основным» вопросом, судя по записи, положение о «парт[ийной] гегем[он] ии в армии»[1372]1372
  РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 148. Л. 1 об.


[Закрыть]. Вождь начал с опровержения заявления военной «оппозиции» о необъективности доклада Аралова: «Наше положение грозно сейчас и будет грозно дальше», как это и показали члены РВСР Окулов и Аралов и как было отлично известно и Центральному комитету РКП(б). Ленин уверял, что именно в связи с тяжелым положением армии ЦК отправил Троцкого на фронт, прекрасно осознавая «урон», нанесенный отъездом наркома по военным делам съезду[1373]1373
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 167.


[Закрыть]. При естественном нежелании вождя взять на себя ответственность за выработку стратегии, Ленин возложил ответственность на ЦК РКП(б) и его Бюро[1374]1374
  Там же. С. 169.


[Закрыть], заодно в очередной раз списав все промахи на покойного Свердлова. Как и Сталин, Ленин постарался не поссориться с «оппозицией» и даже серьезно подсластил пилюлю: честное признание основателем партии своей ошибки, будто в Царицыне «расстреливают неправильно», в устах руководителя, по мнению М.А. Молодцыгина, прозвучало как санкция на использование такого метода наказания[1375]1375
  Молодцыгин М.А. Красная Армия… С. 160.


[Закрыть].

На протяжении всего выступления В.И. Ленин старательно делал вид, будто бы тезисы В.М. Смирнова он видел впервые в жизни. Якобы, за исключением одного из пунктов, он их до заседания и в руках не держал[1376]1376
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 168.


[Закрыть].

Собравшиеся на заседание военной секции VIII съезда РКП(б) 1919 г. прекрасно понимали: заявление председателя Совнаркома о том, что тезисы В.М. Смирнова обошли его стороной, откровенный блеф. В процессе чтения стенограммы особенно радует то обстоятельство, что по ходу обсуждения Ленин исхитрился провести сравнительный анализ первоначальных вариантов тезисов Смирнова и их итоговой редакции, обратив особое внимание именно на черновик. Притом что Ярославский со товарищи наверняка представили съезду отредактированный и утвержденный секцией беловик. Результат был тот, что и предсказал К.Е. Ворошилов: «отхлещут нас и провалят торжественно»[1377]1377
  Там же. № 10. С. 178.


[Закрыть]. Естественно, В.И. Ленин, зачитав 10‐й пункт исходной редакции тезисов В.М. Смирнова, в лучших традициях римского сената, получившего известие о сражении под Тицином, «изумился», «как же это так выходит? Мы плохо сделали, что образовали Совет обороны рядом (какой комплимент Троцкому! – С.В.) с Реввоенсоветом [Республики]? […] Ведь Совет обороны никогда, ни единого раза в оперативные [вопросы] не вмешивался: […] мы прогоняем по 20–30 вопросов, касающихся снабжения Красной армии продовольствием».

И действительно, Совет обороны вопросами стратегии не занимался – с Л.Б. Красиным как крупнейшим большевистским экспертом по торговым вопросам и уж тем паче с Э.М. Склянскими как партийцем едва ли третьего эшелона большевистской верхушки (если о принадлежности Склянского к руководящему ядру партии в этот период вообще можно говорить) такие вопросы не обсуждались. Ленин с легкостью опроверг тезис об отрыве Наркомвоена от Реввоенсовета Республики, сославшись на объединение обоих органов в руках Троцкого как наркома по военным и морским делам, с одной стороны, и председателя РВСР – с другой[1378]1378
  Там же. № 11. С. 168.


[Закрыть]. В целом Ленин вел себя так, словно никакой военной секции не существовало. Это позволило ему увести дискуссию в иное русло, обрушившись с критикой на «старую партизанщину»[1379]1379
  Там же. С. 169.


[Закрыть] в головах Ворошилова и Голощекина.

Впоследствии Ворошилов, читая стенограмму закрытого заседания военной секции, не подчеркнул ничего из ленинской критики, обращенной непосредственно к его самого, Ворошилова, действиям[1380]1380
  РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 2. Л. 52.


[Закрыть], зато отметил все три указания вождя на одном листе о приоритете «железной дисциплины» над «идейным воздействием», связанном с незначительностью пролетарской прослойки в армии[1381]1381
  Там же. Л. 51.


[Закрыть]. (Может быть, он сделал помету уже в конце 1920 – начале 1930‐х гг., размышляя над проблемой «коллективизация и армия»[1382]1382
  См.: Тархова Н.С. Красная армия и сталинская коллективизация 1928–1933 гг. 2-е изд., доп. М., 2010.


[Закрыть]. О времени появления пометы свидетельствует и другое подчеркивание: «Теперь на первом плане должна быть регулярная армия… [1383]1383
  РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 2. Л. 53.


[Закрыть]»)

Ответ В.И. Ленину следовало строить на уведомлении основателя партии, «незнакомого» с тезисами В.М. Смирнова, о том, что ему следовало бы зачитать не первоначальный вариант тезисов, а редакцию военной секции. Однако В.М. Смирнов утонул в возражениях по мелочам, по сути, еще и обозвав председателя РВСР Л.Д. Троцкого и военного комиссара Всероссийского главного штаба И.Л. Дзевялтовского «какими-то военными кретинами»[1384]1384
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 174.


[Закрыть]. Смирнов, обладая марксистским стратегическим мышлением, в данном случае стал тем самым Юпитером, который выглядел неправым в собственном гневе.

Так или иначе, разъяснительная работа, проведенная членами ЦК, и прежде всего В.И. Лениным и И.В. Сталиным, не пропала даром: против самого Л.Д. Троцкого, в связи с ленинской поддержкой, практически никто не выступил, все использовали туманную фразу «военная политика Цека». Туман был связан с тем, что раскритиковать Троцкого и его Наркомвоен теперь означало раскритиковать не тандем Свердлова и Троцкого, а непосредственно вождя мирового пролетариата. А на это в условиях повышенной живучести Ленина, оправившегося после покушения 30 августа 1918 г., могли решиться не многие.

Закончилось все очередным «трюком»: тезисы Л.Д. Троцкого – Г.Я. Сокольникова были, по сути, предложены дважды (второй раз – членом РВСР А.П. Розенгольцем в несколько иной редакции), тезисы Е.М. Ярославского – только один раз. Тезисы «Розенгольца» набрали большинство. На этом заседание не завершилось, но стенограмма обрывается… Как всегда вовремя!

21 марта состоялось предварительное голосование по военному вопросу: большинство в 169 делегатов высказалось за тезисы Сокольникова (формулировка тезисы «Розенгольца» уже не использовалась), меньшинство в 89 делегатов – за тезисы Смирнова. Итоговый подсчет состоялся на следующий день на утреннем заседании VIII съезда (стоит заметить, что «утреннее» заседание открыли «в 12 часов 24 минуты дня»): «не участвовало в голосовании – 1. Воздержалось – 3. За тезисы Сокольникова – 174, за тезисы Смирнова – 95», о чем доложил съезду ближайший соратник покойного Я.М. Свердлова Варлаам Аванесов[1385]1385
  Протоколы VIII съезда РКП(б). С. 273.


[Закрыть].

22 марта председательствовавший Г.Е. Зиновьев предложил съезду от лица президиума съезда и «Бюро ЦК» РКП(б) старого состава – так по старой памяти Зиновьев именовал Оргбюро, созданное на базе Бюро ЦК 16 января, – «попытаться поискать сближения между вчерашним большинством и меньшинством». Президиум съезда и Оргбюро ЦК РКП(б), найдя в общих указаниях резолюций «целый ряд пунктов, которые можно объединить, а стало быть, и должно объединить», предложили съезду вместо немедленного перехода к детальному обсуждению принятых за основу «тезисов т. Троцкого» предварительно передать вопрос в согласительную комиссию из 5 членов в составе двух представителей меньшинства (Ярославский, Сафаров) и трех большинства (Сталин, Позерн и Зиновьев). Лучше, пояснил Зиновьев, «если съезд будет голосовать без прений». Съезд сближение «поискал», проголосовав за предложение о выборе комиссии «единогласно»[1386]1386
  Там же.


[Закрыть].

23 марта «ленинское руководство обороной страны», как это назвали бы советские историки, с лихвой рассчиталось за поддержку Л.Д. Троцкого с Г.Я. Сокольниковым. Когда последний, в числе 19 кандидатов, был предложен с совещательным голосом в ЦК РКП(б) нового созыва, делегаты выступили против его введения в высший партийный орган, сопроводив отвод напоминанием о том, что на четвертом заседании съезда 20 марта Сокольников был похож на «отличного кулачного бойца, обладающего способностью лбом пробивать дорогу»[1387]1387
  Цит. по: В.И. Ленин. Неизвестные документы, 1891–1922. С. 280.


[Закрыть].

В.И. Ленин, как всегда, не преминул устроить образцово-показательное шоу, встреченное съездом аплодисментами: «…Я защищал и защищаю эту кандидатуру по тем основаниям, которые привел в начале своей речи предыдущий оратор, именно на основании той длительной работы, кот[орая] была совершена этим товарищем. Единственным доводом против него был печальный инцидент, который разыгрался на съезде. Мне не удалось по нездоровью быть на том заседании (к счастью, в условиях неудачного для «оппозиции» прохождения военного вопроса на съезде, основатель партии быстро поправился. – С.В.), и я не следил за его ходом (в это, конечно, поверили все. – С.В.). Спрашивается только, может ли этот печальный инцидент служить основанием для отвода? Нет, по-моему, никаких оснований для этого нет. Сомнений нет в том, что этот печальный инцидент заслуживает осуждения. Но спрашивается, вполне ли годна та мера взыскания, которая предлагается товарищем, и является ли мера отвода или обязательного лишения товарища ответственного поста на полугодие или на годовой срок заслуженной? Я знаю, что атмосфера в тот день на съезде была такова, что самые тяжелые и самые недопустимые оскорбления личного свойства бросали справа налево слишком просто. Вот почему, т[оварищи], я думаю, что за такой инцидент осуждение должно быть вынесено или партийным судом, [или] судебным разбирательством, если таковое будет назначено, но выносить без разбора дела по поводу этого инцидента осуждение, налагать тягчайшую кару – отстранение от ответственного поста, мне представлялось бы несправедливым»[1388]1388
  В.И. Ленин. Неизвестные документы, 1891–1922. С. 279.


[Закрыть].