Текст книги "Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова"

В интервью Л.Д. Троцкого не было ответа на главное обвинение его как высшего военного руководителя, а именно обвинение В.Г. Сорина в разжигании председателем РВСР террора в отношении не буржуазии и ее наймитов, а в отношении военных комиссаров, которые, в свою очередь, сами проводили политику террора и запугивания в отношении бойцов и политработников РККА[1257]1257
  Правда. 1918. 29 ноября. № 259. См.: Войтиков С.С. «Разногласие есть и вынесено в печать». С. 8—24.


[Закрыть]. Этой манипуляции Л.Д. Троцким сознанием партийных масс немало способствовала и бездарная постановка вопроса Уральским областным комитетом РКП(б), утопившим главное во второстепенном. Л.Д. Троцкий лишь воспользовался тезисами, озвученными Е.А. Преображенским, для окончательного запутывания советских читателей, не видевших за многочисленными словесами сути разногласий.

Следует признать, что интервью Л.Д. Троцкого 17–18 марта 1919 г. вышло аккурат к VIII съезду РКП(б). Опубликование программной статьи в самый последний момент станет одним из коронных номеров Троцкого: так, его скандально известная брошюра «Новый курс» будет выпущена в день открытия XIII конференции РКП(б) 16 января 1924 г.

18 марта 1919 г. В.И. Ленин в Политическом отчете Центрального комитета заявил: «Мы живем […] в системе государств, и существование Советской республики рядом с империалистскими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит. А пока этот конец наступит, ряд самых ужасных столкновений между Советской республикой и буржуазными государствами неизбежен. Это значит, что господствующий класс, пролетариат, если только он хочет и будет господствовать, должен доказать это и своей военной организацией. Как классу, который до сих пор играл роль серой скотины для командиров из господствующего империалистического класса, […] решить задачу сочетания […] нового революционного творчества угнетенных с использованием того запаса буржуазной науки и техники милитаризма в самых худших их формах, без которых он не сможет овладеть современной техникой и современным способом ведения войны? […] Когда мы в революционной Программе нашей партии писали […] о специалистах, мы подытоживали практический опыт нашей партии по одному из самых крупных вопросов. Я не помню, чтобы прежние учителя социализма, которые очень многое предвидели в грядущей социалистической революции […] высказывались по этому вопросу. Он […] встал только тогда, когда мы взялись за строительство Красной армии. […] Это противоречие, стоящее перед нами в вопросе о Красной армии, стоит и во всех областях нашего строительства»[1258]1258
  Протоколы VIII съезда РКП(б). С. 17–18.


[Закрыть]; «мы неизбежно должны были использовать помощь [специалистов старых времен], которые предлагали нам свои услуги […] В частности возьмем вопрос об управлении военным ведомством. Здесь без доверия к штабу, к крупным организаторам-специалистам нельзя решать вопрос. В частности у нас были разногласия по этому поводу, но в основе сомнений быть не могло. Мы прибегали к помощи буржуазных специалистов, которые […] нас предавали и будут предавать еще годы. Тем не менее, если ставить вопрос в том смысле, чтобы мы только руками чистых коммунистов, а не с помощью буржуазных специалистов построили коммунизм, то это – мысль ребяческая»[1259]1259
  Там же. С. 19–20.


[Закрыть].

Люди, искушенные в политических интригах, могли сделать из указанного фрагмента следующий вывод: Ленин либо уже поддержал Троцкого, либо ожидал, что председателя РВСР поддержат и другие – более открыто. Но проблема заключалась в том, что тонких политиков на съезде было немного, а вот людей, искренне не выносивших Троцкого или настроенных против человека, «вчера только» (выражение Сталина) вступившего в ленинскую партию, – большинство.

На следующий день председатель Всероссийского бюро военных комиссаров (Всебюрвоенком) и в 1917 г. один из лидеров «межрайонки» – наряду с Троцким – И.И. Юренев попытался перенести военный вопрос в основную повестку. Председатель Всебюрвоенкома, зная по опыту доклада Сталина и Дзержинского о готовящемся наступлении на Троцкого и его сторонников и прежде всего самого Юренева, начал с вопроса «о военной части Программы». Напомнив собравшимся о сделанном Лениным докладе Центрального комитета, в котором в числе других был освещен и военный вопрос, Юренев посетовал, что вокруг этого вопроса оппозиционеры не развернули дебаты, и, «хотя военный вопрос и стоит в порядке дня самостоятельно, но он не будет обсужден пленумом съезда сколько-нибудь широко, т. к. главная работа будет вестись в секции».

Юренева не устроил седьмой пункт проекта Программы РКП(б), предложенный на утверждение съезда, – о задачах в области военной политики. Этот пункт распадался на две части. Первую часть, отрицавшую выборность командного состава в Красной армии, Юренев признал правильной, а вторую часть – «на редкость неудачной», чреватой «всевозможными последствиями, совершенно […] нежелательными». Юреневу не понравилась расплывчатость следующей формулировки: «Возможная комбинация выборности и назначения диктуется революционной классовой армии исключительно практическими соображениями и зависит от достигнутого уровня формирования, степени сплоченности частей армии, наличия командных кадров и т. п.». Юренев признал необходимость принятия такой Программы, которая станет инструкцией для местных работников (и прежде всего коммунистов). Поэтому председатель Всебюрвоенкома как сторонник регулярной армии предложил «прямо сказать, что выборным командным должностям в Красной армии в данный период нет места» и вообще «нечего уклоняться от прямого ответа и говорить о возможных комбинациях». Таким образом, Юренев прямо заявил: военной оппозиции «нет места», а ЦК следует воздержаться от политеса.

Естественно, седьмой пункт предлагалось «изменить в том смысле, что требование выборности командного состава в условиях, когда власть находится в руках рабочих и крестьян, является ненужным и вредным». В противном случае, предупреждал председатель Всебюрвоенкома, вторая часть этого пункта будет «великолепно использована» оппозицией[1260]1260
  Там же. С. 76.


[Закрыть]. Для чего именно – выступавший не уточнил, но это и без того было ясно как день: для развала вооруженных сил.

Л.Д. Троцкий не зря просил назначить вторым докладчиком А.И. Окулова: тот очень умело прошелся по военной «оппозиции». В РГАСПИ отложился экземпляр стенограммы заседания военной секции с пометами К.Е. Ворошилова, который не мог простить А.И. Окулову третирования на Южном фронте осенью 1918 г.

Первый выделенный в стенограмме фрагмент: «Здесь не однажды пытались доказать, что военные специалисты есть какой-то класс, это, конечно, недопустимейшая по легкомыслию постановка вопроса. Военные специалисты есть известный слой служи[л] ой интеллигенции, раздел всей судьбы ее в зависимости от колебания общего политического положения»[1261]1261
  РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 2. Л. 27. Подчеркнуто красным карандашом.


[Закрыть].

Окулов произнес на заседании: «Наша (10‐я. – С.В.) армия […] имела 76 000 солдат, 50 000 штыков и сабель, а противник имел 26 000; наша армия имела 256 орудий, а противник – 70, наша армия имела 1000 пулеметов, а противник – 100. А мы топтались на месте, истекая кровью, безо всякой возможности двинуться вперед, потому что отсебятина парализовала боевую энергию армии». На полях помета Ворошилова: «Вранье!»[1262]1262
  Там же. Л. 29.


[Закрыть]

Пол-листа ниже, Окулов: «Если перейдем к хозяйственному положению армии, то тут вы увидите ту же самую фантасмагорию. Я опираюсь на цифры и документы, которые хранятся в ЦК. Одна из дивизий, Стальная (Д.П. Жлобы. – С.В.), по ведомости считает 8400 человек, по сведениям хозяйственного управления она получила снабжение на 20 000… Вы можете из этого заключить, какой безумнейший, недопустимый, хозяйственный развал царствовал в этой армии. В общем, картина снабжения в этой армии получилась такая: штыков и сабель – 45 000, на довольствии – 119 000, а всего на 45 000 фактических бойцов кормили 150 000 лодырей. Эта армия подала ведомость на год в 1 млрд руб., а на четыре мес[яца] – 323 млн. Это при 4,5 снабжения, получаемого готовым из центра». Ворошилов прокомментировал на полях: «Сплошная и глупая болтовня и ложь услуж[ливого] дурака»[1263]1263
  Там же. Л. 29–30.


[Закрыть]. Примечательно, что настолько эмоциональных и многочисленных помет на стенограммах других выступлений Ворошилов не оставил. Окулов в 1918 г. на Южном фронте и в его 10‐й армии не зря довел Ворошилова до белого каления.

Г.Я. Сокольников получил слово для доклада на четвертом заседании съезда и отметил неизбежность «переходных моментов», без которых «не может быть создано никакое пролетарское государство». В плане Красной армии официальных, «этикеточных», если по Г.Е. Зиновьеву, дискуссионных вопросов оказалось три: о привлечении военных специалистов, о выборности командного состава, о правах коммунистических ячеек в армии[1264]1264
  Протоколы VIII съезда РКП(б). С. 145–146.


[Закрыть].

В характеристике привлечения военных специалистов Сокольников сделал выпад в сторону Сталина и его соратников по Северокавказскому военному округу: «Там, где военные специалисты были привлечены, где была проведена реорганизация партизанской армии в армию регулярную, там был[и] достигнут[ы] устойчивость фронта [и] военный успех. И наоборот, там, где военные специалисты не нашли себе применения, где присланных из центра военных специалистов отсылали обратно или сажали на баржу, как это было в Кавказской армии (так в документе. – С.В.), там мы пришли к полному разложению и исчезновению самих армий […] они разложились на наших глазах, не вынеся первого серьезного напора со стороны врага»[1265]1265
  Там же. С. 146.


[Закрыть].

Постановка старых, а не выборных, командиров признавалась в докладе оправданной, т. к. «рядом с командиром» стоял «комиссар»[1266]1266
  Там же. С. 147.


[Закрыть]. Расширение прав местных коммунистических ячеек называлось неправильным, т. к. оно приводило к передаче управления армией и контроля над всей армейской работой «в руки тех коммунистов, которые в качестве рядовых служащих в армейских учреждениях» находились «на территории армии и фронта»[1267]1267
  Там же. С. 148.


[Закрыть].

Естественно, следовало озаботиться о подготовке своего, красного, командного состава, однако Сокольников призвал товарищей по партии взглянуть правде в глаза: первые выпуски красных офицеров были подготовлены «не вполне удовлетворительн[о]»[1268]1268
  Там же. С. 149.


[Закрыть].

Наконец, проявив себя в качестве талантливого оратора, Сокольников попытался переключить внимание собравшихся с изменивших военных специалистов, не представлявших особой угрозы, на действительно серьезную проблему – о необходимости достижения мира со средним крестьянством, призвав «нейтрализовать мелкособственнические элементы и сделать нашу Красную армию сознательным, могучим оплотом коммунистической революции»[1269]1269
  Там же. С. 150.


[Закрыть].

В целом достаточно удачно раскритиковав одну часть оппозиции, которая была сгруппирована вокруг С.К. Минина и К.Е. Ворошилова, Сокольников приплел к врагам дисциплины в Красной армии и другую, оформившуюся вокруг РВС 5‐й армии и лично В.М. Смирнова. На заседании военной секции Смирнов, зная, что устами члена Реввоенсовета Южного фронта глаголет Троцкий, не преминул заметить, что доклад походил на «сочинение на заданную тему», автор которого «в поте лица трудился» над голословным обвинением в «проповед[и] партизанщин[ы]» Смирнова со товарищи[1270]1270
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 173.


[Закрыть].

Заседания военной секции проходили с 20 по 21 марта 1919 г.[1271]1271
  Там же. С. 144.


[Закрыть] Формально полемика на них развернулась вокруг двух вопросов – о привлечении военных специалистов и об уставах РККА. Впоследствии (1940), когда все советские граждане прекрасно знали, что Л.Д. Троцкий – «злейший враг советской власти», бывший военный «оппозиционер» Е.М. Ярославский объяснял все партийной пастве на редкость просто: «Делегаты жаловались на слепое доверие, которое Троцкий и его приближенные оказывали военным специалистам. Фактически Всероссийский главный штаб, состоявший исключительно из старых военных специалистов, работал бесконтрольно, вследствие чего история Гражданской войны знает много случаев измен генштабистов. Троцкий слепо доверял генштабистам (это не так. – С.В.), потому что сам-то Троцкий [действовал] во вред советской власти […] Взять хотя бы такой вопрос, как вопрос об уставах. Уставы вырабатывались Всероссийским генштабом (здесь и далее в цитате имеется в виду Всероссийский главный штаб. – С.В.). Ни малейшей попытки привлечь к выработке и обсуждению этих уставов военных коммунистов не было. Уставы просто копировались со старых уставов царской армии. Военные работники протестовали против таких уставов. Троцкий же целиком поддерживал генералов из Всероссийского генштаба»[1272]1272
  Ярославский Е.М. Курс истории ВКП(б). Глава VIII. Партия большевиков в период иностранной военной интервенции и Гражданской войны (1918–1920 гг.). Лекция 3. VIII съезд партии. Стеногр. лекции, прочитанной 16 ноября 1940 г. М., 1941. С. 21.


[Закрыть]. В действительности, даже с поправкой относительно целей Л.Д. Троцкого, все обстояло значительно сложнее.

Завесу над реальной подоплекой приподнял в ходе дискуссии активный деятель военной «оппозиции» Ф.И. Голощекин, входивший в число близких уральских соратников Я.М. Свердлова[1273]1273
  См.: Свердлова К.Т. Указ. соч. С. 459.


[Закрыть]. По мнению М.А. Молодцыгина, Голощекин, отвечая на критику «ярого противника Троцкого» – Сталина, уловил «истинные убеждения» Голощекина. «Устав есть только отражение всей военной политики за последнее время, – утверждалось в выступлении Голощекина, – и мы вовсе не упрекаем ЦК за его политику в военном вопросе…Мы упрекаем ЦК, что он упустил из своих рук организацию армии»…»[1274]1274
  Молодцыгин М.А. Красная Армия…С. 160.


[Закрыть] Иными словами, речь шла не об уставах вообще, а об уставах как выражении военной политики ЦК РКП(б) и высшего военного руководства. Плетение словес прикрывало важнейший вопрос, который на первый взгляд имел в дискуссии второстепенное значение. М.А. Молодцыгин обозначил этот сюжет как «недостатки в работе центральных органов и лично председателя РВСР»[1275]1275
  Там же. С. 159.


[Закрыть]. Сторонник Троцкого Г.Я. Сокольников заявил прямо: «Для нас был вопрос ясный, что дело идет не только о свержении прежнего курса политики», но и об изъятии высшего военного руководства «из рук т. Троцкого»[1276]1276
  См. подр.: Там же. С. 161; Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 174.


[Закрыть].

Если на съезде Г.Я. Сокольников переключил внимание делегатов на проблему превращения среднего крестьянина как мелкого собственника в красноармейца, то военный «оппозиционер» Г.И. Сафаров на вечернем заседании секции 20 марта так же ловко вернул дискуссию в прежнее русло. Подтвердив правильность тезиса Сокольникова о том, что «основной вопрос», стоявший на повестке дня, заключался не в роли военных специалистов, а в «овладении той огромной массой среднего крестьянства», которая составляла костяк Красной армии[1277]1277
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 136.


[Закрыть], Сафаров обратил внимание на возможность использования красноармейцев бывшими офицерами из мелкобуржуазной среды для отстаивания собственных «корыстных […] классовых интересов»[1278]1278
  Там же.


[Закрыть]. Поэтому, по заявлению Сафарова, была необходима стройная система политических отделов во главе не со Всебюрвоенкомом как организацией с «довольно неясными»[1279]1279
  Там же. С. 138.


[Закрыть], по определению военного «оппозиционера» А.Ф. Мясникова, функциями, а с неким «филиальным отделением ЦК»[1280]1280
  Там же.


[Закрыть]. Таким образом, военная «оппозиция» настаивала на максимальной подконтрольности Красной армии Центральному комитету и большевистской партии в целом. (Кстати, в строгом соответствии с сутью данного предложения военной «оппозиции» верховным органом РКП(б) будет предопределено создание Политуправления как одновремено и партийной, и военной структуры.)

А.Ф. Мясников на том же вечернем заседании военной секции 20 марта высказался по сути проблемы: «Говорят, что по военному вопросу у нас имеются, с одной стороны, ЦК партии, а с другой – оппозиция. Я нахожу, что оппозиции в военном вопросе вообще нет. У нас военный вопрос и военная политика развиваются зигзагообразно. Сам ЦК партии, и в частности т. Троцкий, постоянно меняет свою точку зрения»[1281]1281
  Там же.


[Закрыть]. Мясников обозначил основную претензию оппозиции к наркому (которую, впрочем, тут же утопил в рассуждениях о порядке привлечения военспецов). Она заключалась в том, что Троцкий как высший военный руководитель и ЦК РКП(б) как защитник Троцкого меняли военную политику партии по собственному усмотрению/произволу – без учета мнения старых большевиков, занимавших ответственные посты в армии.

Е.М. Ярославский и вовсе не отказал себе в удовольствии открыто поиздеваться над председателем РВСР: «У нас на съезде отсутствует самый крупный деятель по армии т. Троцкий. Может быть, он бы более талантливо защищал те предложения, которые он выдвигает. Но еще до съезда было видно, что т. Троцким овладели серьезные сомнения», которые заключались в учреждении ордена Красного Знамени и в переработке нескольких уставов. По заявлению Ярославского, когда Троцкому указали «на целый ряд» положений этих уставов, «он был чрезвычайно поражен, что он их утвердил»[1282]1282
  Там же. С. 141.


[Закрыть].

Ярославский намекнул на уклонение Троцкого от дискуссии и предпринятые председателем РВСР в преддверии съезда лихорадочные попытки исправить серьезные промахи, допущенные им лично и Наркоматом по военным делам в целом. Последний был также подвергнут серьезной критике, особенно «целый ряд […] самых противоречивых распоряжений», исходящих от центральных военных органов: Всероссийского главного штаба, Высшей военной инспекции, Всероссийского бюро военных комиссаров, толком не ведавших, в чем состояли их функции, и работавших донельзя бюрократично[1283]1283
  См. подр.: Там же. С. 141, 142.


[Закрыть] (по определению старого большевика, «отвратительно»[1284]1284
  Там же. С. 142.


[Закрыть]).

По мнению Е.М. Ярославского, всю политическую работу в армии должен был проводить ЦК РКП(б)[1285]1285
  Там же.


[Закрыть]. Подчеркнем, что Ярославский был человеком, который имел самый длительный опыт партийной работы в армейской массе[1286]1286
  Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Апрель (апрель – май) 1906 года. Протоколы. С. 373.


[Закрыть] (в среде офицеров Генерального штаба – Л.Б. Красин[1287]1287
  Об этом см.: Там же. С. 390.


[Закрыть]): именно он, в частности, первым поставил на партийном форуме 1906 г. вопрос о необходимости поручить ЦК «в самом ближайшим будущем» созвать «всероссийский съезд военных организаций»[1288]1288
  Там же. С. 387.


[Закрыть] и добился принятия соответствующей резолюции[1289]1289
  Там же. С. 469.


[Закрыть]. Именно этот большевистский деятель, склонный в 1920–1930‐е гг. к безбрежному словоблудию, в числе первых осознал после подавления Декабрьского вооруженного восстания в Москве в 1905 г. всю важность планомерной, а не носящей «курстарнический характер»[1290]1290
  Там же. С. 373.


[Закрыть] партийной (и отнюдь не только агитационной) работы в царской армии. В годы Гражданской войны Ярославский, видимо, как мало кто другой понимал всю важность установления плотного партийно-политического контроля над советскими вооруженными силами.

Вечером 20 марта 1919 г. Ф.И. Голощекин прямо, по-большевистски, обвинил Л.Д. Троцкого в незнании положения на фронтах, а центральный аппарат управления РККА и непосредственно высших руководителей армии – в дезорганизации фронта: «Мы не […] против специалистов, мы говорим обо всей системе. […] У нас имеется Реввоенсовет [Республики], дающий приказы, имеется Высшая военная инспекция (которая воспринималась не как составная часть центрального военного аппарата, а как нечто самостоятельное. – С.В.), имеется Совет обороны, предРеввоенсовета [Троцкий], дающий приказы из поезда (как барин. – С.В.), и [председатель Высшей военной инспекции] Подвойский, тоже [по примеру председателя РВСР] дающий [приказания] из поезда»[1291]1291
  См. подр.: Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 145.


[Закрыть]. Характерная деталь: РВС Республики и Высшая военная инспекция были названы вместе со своими председателями – Л.Д. Троцким и Н.И. Подвойским, а Совет обороны без такового – то ли деятельность этого органа еще не успела вызвать особого раздражения военных делегатов, то ли (и это наиболее вероятно) Ф.И. Голощекин не решился критиковать В.И. Ленина. Впрочем, в чей «огород» метнул камень уралец, собравшиеся поняли прекрасно.

В конце концов, И.И. Юренев, предсказав, что у следующего делегата, в условиях накала обстановки, может просто-напросто начаться истерика, попытался осторожно заступиться за Центральный комитет, признав, что ответственные военные партийцы назначаются в ЦК, но при этом «нельзя ЦК превращать в такой гипертрофированный орган, который должен был бы взять на себя функции военного ведомства». Председатель Всебюрвоенкома призвал делегатов «смириться» с существованием центрального аппарата управления РККА, необходимого для обеспечения различных сторон деятельности армии[1292]1292
  Там же. С. 146.


[Закрыть]. По словам Юренева, «партия ставит своих агентов во все ведомства, но если бы ЦК назначал всех работников, это был бы не ЦК»[1293]1293
  Там же. С. 147.


[Закрыть]. Председателю Всебюрвоенкома и в ночном кошмаре не могло присниться, что в течение каких-нибудь нескольких лет ЦК в лице своих Оргбюро и Секретариата будет назначать всех руководящих работников, да еще и под сталинским руководством. И.И. Юренев предложил делегатам прямо заявить о желании «милитаризовать ЦК» и вызвать тем самым раздражение ленинских наркомов, которые еще также не подозревали, под сколь жесткий контроль будет поставлена вся их деятельность отнюдь не ленинским ЦК. Правда, Н.Г. Толмачев тут же опроверг тезис И.И. Юренева и указал, что речь идет не о назначении Центральным комитетом всех партийных работников, а о необходимости установления связи политических отделов фронтов и армий с Центральным комитетом и, главное, о назначении Центральным комитетом одного из членов всех Реввоенсоветов[1294]1294
  Там же. С. 148.


[Закрыть]. Троцкому и его сторонникам постановка вопроса в редакции Толмачева серьезно осложняла жизнь, ограничивая кадровые возможности председателя РВСР в армии. Ведь Троцкий как нарком, по его словам, «в технической и оперативной областях […] видел свою задачу прежде всего в том, чтобы поставить надлежащих людей на надлежащее место и дать им проявить себя»[1295]1295
  Троцкий Л.Д. Моя жизнь. С. 351.


[Закрыть].

Вероятно, не без сожаления вспоминая стенограммы заседаний военной секции VIII съезда РКП(б), Л.Д. Троцкий добавил в «Моей жизни»: «Политическая и организационная работа моя по созданию армии целиком сливалась с работой партии»[1296]1296
  Там же.


[Закрыть].

Чуть позднее на заседании военной секции VIII съезда ответственный чекистский работник, член недавно действовавшей комиссии по реорганизации Военного контроля (центральных органов военной контрразведки), Р.С. Землячка, которой И.И. Юренев во Всероссийском бюро военных комиссаров в запале заявил, что она «ему надоела», предложила создать в ЦК «особое бюро», причем «только по военному ведомству» в связи с огромным значением именно этого ведомства[1297]1297
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 155.


[Закрыть]. К данному предложению присоединился и сторонник Троцкого Б.П. Позерн[1298]1298
  См.: Там же. С. 159.


[Закрыть].

И.П. Абрамов вновь обострил дискуссию, напомнив об отсутствии принципиальных расхождений в тезисах ЦК и оппозиции и обвинив во всех неправильных назначениях на ключевые армейские посты не Я.М. Свердлова и Л.Д. Троцкого, а ЦК РКП(б) в целом, с оговоркой о доверии этой двойке со стороны других товарищей по высшему партийному руководству[1299]1299
  Там же. С. 150.


[Закрыть].

К.Е. Ворошилов, будучи одним из видных деятелей военной оппозиции, специально подчеркнул солидарность с А.И. Окуловым и Л.Д. Троцким по ряду вопросов. Будучи в чем-то очень порядочным человеком, в адрес последнего К.Е. Ворошилов даже сделал реверанс за помощь в организации снабжения 10‐й армии[1300]1300
  Там же. С. 156.


[Закрыть]. Но затем четко обозначил: действия Л.Д. Троцкого и его команды уничтожили 10‐ю армию как полигон для нарождавшейся классовой армии. «Эта армия разваливается, – заключил Ворошилов, – и все у нас будет разваливаться до тех пор, пока мы здесь на партийном съезде не положим конец тому положению, которое было создано. У нас нет даже возможности рассуждать о таком огромном деле, как военная политика. У нас есть единоличное управление (Троцкого. – С.В.), единоличное усмотрение, а вокруг этих единоличных лиц (Троцкого и его сторонников. – С.В.) сгруппировались враждебные нам слои белогвардейского офицерства, которое одурманивает, ассимилирует до некоторой степени мозги наших товарищей»[1301]1301
  Там же. С. 157.


[Закрыть].

Таким образом, К.Е. Ворошилов обвинил в развале армии как «единоличного» руководителя военного ведомства Л.Д. Троцкого, попавшего под обаяние офицеров-золотопогонников, так и тормоз дискуссии в большевистской партии – ее Центральный комитет. На последнем тезисе Ворошилов не счел нужным останавливаться[1302]1302
  Там же.


[Закрыть], поскольку в ходе заседания примеры приводились неоднократно[1303]1303
  См., напр.: Там же. С. 149.


[Закрыть]. Если бы Ворошилов был более искушен в полемике, он бы выдал в этом месте тезис о «бюрократическом перерождении» партийного и военного руководства Советского государства.

Особенно «удачно» в защиту Л.Д. Троцкого выступил главный комиссар военно-учебных заведений И.Л. Дзевялтовский (Гинтовт). Будучи поневоле вынужден отстаивать политику в армии высшего большевистского руководства[1304]1304
  И.Л. Дзевялтовский не мог играть самостоятельной политической роли, поскольку вступил в партию уже после Февральской революции.


[Закрыть], которую он, между прочим, не разделял[1305]1305
  Дзевялтовский был категорическим противником регулярной армии. Будучи офицером, он вел себя как подчеркнуто штатский человек. В то время как не служившие в армии военные руководители Л.Д. Троцкий, М.С. Кедров, Н.И. Подвойский и др. носили форму или полувоенные френчи, И.Л. Дзевялтовский – член коллегии Наркомата по военным делам РСФСР – надевал на себя гражданский пиджак. В коллегии Наркомвоена Дзевялтовский оказался самым последовательным сторонником демобилизации: в начале марта 1918 г. он отдал распоряжение о реорганизации всех военных академий «в гражданские учебные заведения, лишь с некоторым оттенком военного преподавания» (РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 78. Л. 182). Результат – ликвидация ряда военно-учебных заведений, увольнение преподавателей, лишение их продовольственного пайка и подчас, как следствие, вынужденный переход в лагерь контрреволюции за гроши, выдаваемые антисоветскими организациями.


[Закрыть], И.Л. Дзевялтовский вспомнил о многочисленных беседах с Я.М. Свердловым о невозможности найти для курсов военных комиссаров «через губернский комитет партии не только комиссаров, но и преподавателей политической грамоты»[1306]1306
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 161.


[Закрыть]. И.Л. Дзевялтовский прекрасно понимал, что его аргумент, как никакой иной, иллюстрировал ленинский тезис о «единоличном» решении военных вопросов двумя членами ЦК РКП(б) – Я.М. Свердловым и Л.Д. Троцким. Своим заявлением якобы в защиту Л.Д. Троцкого И.Л. Дзевялтовский фактически выступил на стороне товарищей из оппозиции.

В заключение заседания сторонник Троцкого А.П. Розенгольц, верный установке о недопущении дискуссии на съезде, заявил, что ему «ясно одно»: вопрос можно будет перенести на рассмотрение пленарного заседания съезда только после тщательной проработки в секции», поэтому 21 марта военный вопрос на Пленуме рассмотрен быть не может[1307]1307
  Там же. С. 161.


[Закрыть]. Помимо политического аспекта в данном заявлении была и пунктуальность А.П. Розенгольца. А.И. Микоян охарактеризовал его в своих воспоминаниях как педанта и буквоеда: «Розенгольц был грамотным, дисциплинированным, строгим человеком, не допускал никаких поблажек и отступлений от норм и уставов, если даже это требовалось сделать для пользы дела. Словом, бюрократом он был отменным. Из всех бюрократов, которых я видел в своей жизни, он, пожалуй, был наиболее совершенным. В работе он был усидчивым, настойчивым»[1308]1308
  Микоян А.И. Указ. соч. С. 293.


[Закрыть].

Когда на утреннем заседании 21 марта А.П. Розенгольц открыл обсуждение военной программы, все собравшиеся вернулись к рассмотрению тех положений, по которым, как справедливо отмечали днем раньше оппозиционеры и еще раз констатировал Розенгольц, у обеих группировок не было разногласий[1309]1309
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 163.


[Закрыть]. Правда, тут следует заметить, что начало утреннего заседания почему-то «не стенографировалось»[1310]1310
  См.: Там же. С. 162.


[Закрыть]. Видимо, дебаты носили слишком жаркий характер. В.М. Смирнов вспомнил было, что суть разногласий состояла «не в отдельных недостатках механизма, а в общей политике»[1311]1311
  Там же. С. 166.


[Закрыть], но тут же вернулся к обсуждению конкретных тезисов.

Голосование по тезисам убедительно засвидетельствовало большинство т. н. оппозиции. При голосовании платформа В.М. Смирнова набрала 37 голосов, а Л.Д. Троцкого – 19 или 20: разница вызвана противоречием между двумя фрагментами одной и той же стенограммы: с одной стороны, результатами поименного голосования, с другой – озвученной председателем итоговой цифрой[1312]1312
  Там же. С. 175.


[Закрыть].

Подчеркнем, что поименное голосование было проведено по требованию кого-то из делегатов. На Объединительном съезде РСДРП 1906 г. один меньшевистский делегат сделал следующее письменное заявление: «Я не участвовал в поименном голосовании поправки […] ибо считаю это поименное голосование ненужным и бессмысленным сведением узкофракционных счетов […] Я энергично протестую против такой непроизводительной траты времени и энергии со стороны съезда для «демонстраций». Примечательно, что председательствующий на заседании В.И. Ленин попросил исключить из данного текста слово «бессмысленным»[1313]1313
  Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Апрель (апрель – май) 1906 года. Протоколы. С. 359.


[Закрыть]. Поостыв, вождь большевиков внес на съезд куда более осторожное заявление: «…называть «агитационным материалом против авторитетности постановлений съезда» именные голосования по важным вопросам значит не понимать роли съезда или проявлять узкую фракционность»[1314]1314
  Написано в соавторстве (Там же. С. 360).


[Закрыть], однако свое истинное отношение к поименным голосованиям он изложил в своей – краткой, но емкой – ремарке. Бундовец М.И. Либер констатировал на следующем, Лондонском, съезде РСДРП 1907 г., что «по поводу поименного голосования всегда разгораются страсти, даже по ничтожным вопросам», и предложил «…ограничить поименное голосование только важными вопросами»[1315]1315
  Пятый (Лондонский) съезд РСДРП. Апрель – май 1907 года. Протоколы. М., 1963. С. 12.


[Закрыть]. Делегаты встретили предложение Либера с явным сочувствием и зафиксировали в регламенте этого форума: «Поименное голосование производится лишь в том случае, если того требует не менее 20 голосов»[1316]1316
  Там же. С. 609.


[Закрыть]. Поименное голосование в секции по военному вопросу VIII съезда РКП(б) 1919 г. – свидетельство «скандала»[1317]1317
  Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Апрель (апрель – май) 1906 года. Протоколы. С. 463.


[Закрыть], демонстрации взаимного недоверия партийных группировок.

После поименного голосования и объявления результатов большевики приступили к обсуждению поправок, которое явно затянулось. Старая большевичка, находившаяся на ответственной военно-политической работе, Е.Б. Бош, конфликт которой с местным партийным руководством недавно уладил Я.М. Свердлов, сказала: «Мы хотим сегодня закончить эти работы, мы хотим, чтобы съезд вырешал то, что наболело у всей партии и у всех фронтов»[1318]1318
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 175.


[Закрыть].

Делегаты успели утомиться. Когда в 14 часов заседание возобновилось, сторонники Л.Д. Троцкого, рассудив, что тезисы В.М. Смирнова с уже внесенными поправками можно смело вынести на обсуждение съезда, предложили дискуссию свернуть. Однако высказался против В.М. Смирнов, приведя железный аргумент: «Секционная работа состоит» не в выработке некоей резолюции, а в подготовке «материалов для съезда»[1319]1319
  Там же. № 10. С. 171.


[Закрыть]. Его поддержало 36 человек, проголосовало «против» 15[1320]1320
  Там же. С. 171, 172.


[Закрыть].

Далее случилось невероятное: Г.Я. Сокольников заявил, что троцкистское меньшинство (термин условный) считает вопрос решенным и поэтому отказывается принимать дальнейшее участие в его обсуждении и голосовании. В ответ на справедливые ремарки «оппозиционного большинства», что налицо «опасный прецедент антипартийности» и нарушение «целостности партии»[1321]1321
  Там же. С. 172.


[Закрыть], сторонник Л.Д. Троцкого[1322]1322
  См.: Там же. № 9. С. 171.


[Закрыть] в военном вопросе (в будущем – зиновьевец, видный деятель Новой оппозиции) Г.Е. Евдокимов, которого впоследствии Н.И. Бухарин аттестовал как человека «веселого, жизнерадостного, большого оптимиста», которому в полемическом задоре «все равно, [что] сказать»[1323]1323
  XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии(б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 144.


[Закрыть], задал логичный вопрос: «Зачем нам принимать участие в выработке практических предложений, если мы не согласны с принципиальной частью?»

После этого заявления часть делегатов, отстаивавших тезисы Л.Д. Троцкого и Г.Я. Сокольникова, заседание военной секции покинула[1324]1324
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 10. С. 189. Примечание.


[Закрыть]. В 1920‐е гг. подобное поведение неминуемо привело бы к обвинению в расколе и «оргвыводам», однако в годы Гражданской войны вполне допускалось.

Конкретный результат предсказуем – единогласное голосование по предложению Г.И. Сафарова: «Заслушав заявление товарищей, секция протестует против их дезорганизаторского поступка и продолжает свою работу, приглашая всех товарищей, записавшихся в военную секцию, продолжать эту работу»[1325]1325
  Там же. С. 173.


[Закрыть].

Казалось бы, вот тут и следовало перенести дискуссию в другую плоскость. Ключевым должно было стать – и стало! – голосование по 10‐му пункту тезисов В.М. Смирнова: «Общее командование всеми [вооруженными] силами крайне неудовлетворительно. Большинство членов Реввоенсовета Республики числится [в этом Совете] лишь номинально. Рядом с Реввоенсоветом Республики существует ряд других центральных учреждений: Совет обороны, Высшая военная инспекция, Всероглавштаб, Всебюровоенком, Наркомвоен без точного распределения их функций, постоянно отдающих параллельные, несогласованные и даже противоречивые приказы. Оперативное руководство носит совершенно кустарный и неорганизованный характер…»[1326]1326
  См. подр.: Там же. № 9. С. 183.


[Закрыть]