Текст книги "Лучший телохранитель – ложь"

Глава 55

Любой риелтор скажет, что все определяется местоположением объекта. Для нас в этом смысле очень удобно было то, что Коста-Рика располагается практически в центре американского континента, являясь как бы его хребтом.

Аэропорт пригорода Павас по размеру меньше, чем международный аэропорт Сан-Хосе, который называется Хуан Санта-Мария. Он обслуживает внутренние рейсы, а также бюджетные туры на побережье страны. В этом же аэропорте можно заказать чартерные рейсы с использованием самой разнообразной техники, от маленьких пропеллерных самолетиков до современных реактивных машин, как мы сегодня успели узнать.

Обычно невозможно даже пытаться заказать чартерный рейс из Сан-Хосе в Северную Мексику дешевле чем за тринадцать штук. Но то ли из-за общего плохого состояния экономики страны, то ли благодаря ее выгодному расположению в этот день это вдруг стало возможно. В последние дни рейсы с юга часто были полупустыми, поэтому по радио то и дело передавали объявления для желающих улететь таким рейсом о наличии нескольких мест на борту, естественно с большими скидками.

Сегодня повезло и нам. «Гольфстрим» уже стоял на взлетной полосе. Самолет направлялся из Панамы в Лос-Анджелес с посадкой в Мехико, чтобы взять на борт еще двух пассажиров.

По сигналу на табло для чартерных рейсов мы прошли к стойке регистрации, где быстро удостоверились в том, что на борту уже сидели четверо пассажиров. Наше путешествие на север обошлось нам чуть больше одиннадцати тысяч на троих.

– Интересно, нам дадут здесь что-нибудь перекусить? – осведомился Герман.

Я бросил на него убийственный взгляд.

– Мне просто любопытно, – не унимался мой напарник, придав своему лицу самое глупое выражение. – Завтрак был довольно давно.

– На борту есть буфет. – Человек за стойкой работал на компьютере. Он даже не посмотрел в нашу сторону и поэтому не мог увидеть широкую улыбку счастья, которой озарилась физиономия Германа.

– Видишь, иногда стоит задавать вопросы. Надеюсь, что и пиво у них здесь есть, – прошептал он мне на ухо.

Мужчина за стойкой бегло проверил наши паспорта только для того, чтобы прочитать наши имена и внести их в компьютер. Потом он махнул рукой чиновнику местной службы иммиграции, расположившемуся в нескольких футах от нас, и тот так же быстро проштамповал наши документы выездными визами и вернул их нам. Первой прошла Марисела, которую мы намеренно выставили в авангарде за ее безупречный испанский. Кроме того, в присутствии женщины и мы с Германом вызывали бы меньше подозрений.

Никогда раньше не думал, что фальшивый канадский паспорт позволит мне сэкономить на билетах до мексиканской территории пять штук зеленых. Не было никаких посадочных талонов. Багаж нам пришлось волочить за собой по бетонной площадке. Когда мы втроем поднялись в самолет, увидели роскошные кожаные кресла, которые можно было вращать в разные стороны и раскладывать. Четверо других пассажиров стояли в центре салона у стола. Оттуда доносилось чавканье и звон стаканов.

Они повернулись к нам с широкими улыбками, поприветствовали вновь прибывших и стали представляться. В моей голове промелькнуло: «Привет, я Пол. Разыскиваюсь как международный преступник. Ах да, извините за кровь на руках, просто не было времени ее отмыть».

Конечно, я ничего этого не сказал. Я просто назвал новым друзьям свое новое канадское имя. Я еще не придумал, чем мой вымышленный персонаж зарабатывает себе на жизнь. Но я был уверен, что меня спросят об этом. Я взял у Германа свой сотовый телефон, отошел в хвост самолета и в последний раз попытался дозвониться до Гарри.

– Мы засекли их! – прокричал Мендес.

– И женщину тоже? – переспросил Торп.

– Если она с ними, то да, и ее тоже возьмут через несколько секунд.

– Что это значит? Или он у вас в руках, или нет, – рассердился Торп.

– Агенты как раз сворачивают на эту улицу. Им осталось меньше ста футов до источника сигнала. Они уверенно отслеживают его, сейчас просто пройдут по нему и возьмут всех, – заверил Мендес.

– Вы контролируете происходящее?

– Что значит – это была другая станция? – Мендес разговаривал с кем-то еще. Торп слышал на другом конце линии множество возбужденных голосов. – Что?

– Что происходит? – переспросил Торп.

– Сэр, произошла небольшая накладка. Мы принимаем какие-то сигналы, которые не можем идентифицировать. Должно быть, неполадки на станции. Сигнал передается одновременно на три разные станции. Что? С какой скоростью?

– Что там происходит?! – прокричал Торп. – Говорите.

– Наши операторы говорят, что сигнал снова удаляется. Тот, у кого находится телефон, сейчас движется со скоростью примерно сто сорок узлов.

– Что-что?

– Это примерно сто шестьдесят миль в час.

– Я знаю, что такое этот чертов узел! – прокричал Торп.

– Скорее всего, он летит в самолете.

– У нас есть какие-нибудь военные объекты в том районе? Я имею в виду станции обнаружения, что-то, что может засечь его с помощью радара?

– Я не знаю.

– Так узнайте. И еще: свяжитесь с диспетчерским пунктом аэропорта и узнайте, можно ли вернуть этот рейс. Полиция Коста-Рики должна иметь такие полномочия. – Торп швырнул трубку телефона с такой силой, что весь аппарат с грохотом опрокинулся на пол. Тогда он вскочил и пинком ноги отправил злосчастную технику еще дальше.

Большую часть жизни Никитин посвятил тому, что хранил бомбу и готовил ее к выполнению задачи. В молодости устройство служило делу революции. То, что Хрущев не смог использовать его по назначению и не поделился этой мощью с кубинскими товарищами, привело Никитина в ярость. Революция в его представлении была идеалом, чистым и незапятнанным. Яков никогда не предавал свою страну. Наоборот, это ее руководители отказались от дела революции. И несмотря на все долгие годы, которые он был вынужден скрываться, Яков Никитин в душе оставался солдатом.

Но сейчас он был стар, чувствовал себя в тупике. Он продолжал жить только для того, чтобы снова побыть с дочерью, снова увидеть ее, поговорить с ней, обнять ее. Ему хотелось встретиться со своей внучкой Катей, которую он видел лишь однажды, когда та была совсем крошкой. Но он вел о ней долгие разговоры с Мариселой, задавал бесконечные вопросы, рассматривал ее фотографии. Все это теперь было потеряно, осталось там, в его домике в военном лагере. В ту ночь, когда Марисела уехала оттуда, он плакал, как ребенок. Что-то сломалось в нем. Он боялся за нее и не мог дождаться, когда же снова сможет поговорить с ней по телефону.

Сейчас он балансировал по краю между долгом и желанием сбежать.

Никитин знал, что сделка с Алимом невозможна. Попытаться пойти на нее означало накликать скорую смерть. Разве можно договориться с дьяволом? Как только Алим будет знать, что бомба готова к применению, он вынет пистолет, и жизнь Якова оборвется. Бывали моменты, когда старик ловил себя на мысли, что готов убить этого человека, однако ему ни разу не пришло в голову воспротивиться применению бомбы.

Отказаться от этого означало предать все, чему он посвятил все эти годы. Ради этого он отказался от своей семьи. Бомба, конечно, не могла заменить ему детей, но временами он чувствовал, как в ней бьется жизнь, зародыш новой революции.

Какое-то время он изыскивал в голове способ, как выполнить свой долг и суметь снова увидеть дочь. И понял, что ему нужно было время.

Яков стал осматривать бомбу через раскрытую боковую стенку деревянного ящика, будто бы проверяя устройство на наличие внешних повреждений, как распорядился Алим.

Никитин солгал ему. Бомбу можно было транспортировать, ничего не опасаясь. Предохранительное устройство было разработано с большим запасом прочности. Ведь в качестве средства доставки боеголовки можно было использовать самолет МиГ без экипажа или крылатую ракету, запускаемую с рампы, примерно так же, как запускались ракеты-снаряды «Фау-1». При этом гравитация и кинетические удары воздействовали бы на боеголовку при запуске с силой в три-четыре раза большей, чем это было бы при столкновении или любом другом происшествии при транспортировке.

Предохранительное устройство предотвращало спонтанное возникновение цепной реакции при случайном выстреле устройства пушечного типа. Но такое почти не могло произойти при отсутствии заряда кордита в стволе пушки в казенной части. А последнее мог допустить только полный идиот, ведь подрывной заряд следовало устанавливать непосредственно перед применением устройства.

Для Никитина наличие предохранителя в устройстве имело единственную цель: оно делало его незаменимым и, следовательно, позволяло сохранить жизнь. У старика было и еще одно преимущество: только он мог определить, задействован механизм предохранения взрыва или нет.

– Он хочет знать, нет ли где-либо повреждений.

Неожиданно раздавшийся за спиной голос заставил Никитина вздрогнуть. Он оглянулся и увидел нависшее над ним лицо переводчика, который стоял в ярких солнечных лучах прямо около открытой двери контейнера.

– Нет, похоже, что все в порядке. Просто мне нужно проверить еще несколько деталей.

– А потом можно будет доложить ему, что устройство находится в рабочем состоянии? Вы уверены?

– Да, уверен. – Яков разговаривал из ящика, не выглядывая наружу. Не услышав дальнейших комментариев, он высунул голову и увидел удаляющуюся фигуру переводчика примерно в двадцати футах от себя. Тот шел по палубе в обратном направлении, в сторону мостика.

Никитин снова повернулся к бомбе. С помощью взятого у переводчика карманного фонарика он проверял, чтобы специальный желобок к предохранительному проводу был уложен правильно, на четверть поворота, девяносто градусов в направлении по часовой стрелке. Проверив это, он взялся за провод и повернул его против часовой стрелки до тех пор, пока предохранительный желобок не стал проходить прямо напротив.

Очень осторожно, чтобы не прервать хрупкую связь между проводом и предохранительным диском, Яков освобождал провод, ослабляя его по направлению к себе, пока на нем не показалась нарисованная тонкая красная линия, прямо рядом с устройством. Теперь диск был освобожден, и его можно было доставать из ствола пушки. Он хранился в отдельном контейнере, прикрепленном изнутри к корпусу бомбы. Повторная установка предохранителя в стволе потребовала бы как знания всех параметров установки, так и безупречно искусной работы рук, навыков, которые Никитин, как он думал, вполне мог растерять за эти годы.

Яков вынырнул из ящика, закрыл деревянную стенку и плотно закрепил ее винтами.

Он выполнил свой долг солдата и подготовил бомбу к применению, хотя и не собирался пока информировать об этом Алима. Лучше всего было бы в самый последний момент послать ему сообщение или передать весть с кем-либо другим. Сам Яков теперь мог бы спокойно бежать и присоединиться к семье. Если, конечно, он сумеет найти способ, как это сделать.

Глава 56

На борту самолета «гольфстрим» имелось множество разнообразных вещей, но, к сожалению, отсутствовала телефонная связь. Второй пилот, который заметил, как я пытался поговорить с Гарри при взлете, велел мне выключить телефон. Его сигнал может помешать работе бортовой аппаратуры.

Через час после взлета пассажиры расселись по местам. Две другие пары опустились в свои кресла и приготовились к длительному путешествию. Мы с Германом, расположившись в хвостовой части, пытались объяснить Мариселе, с чем ей пришлось бы столкнуться, если бы она вернулась в квартиру Лоренцо.

Сначала она не верила, что он мертв, а потом, когда наконец смирилась с этой мыслью, принялась обвинять себя в том, что привела к двери его дома киллера.

– Вы не поняли, – объяснил я, – Лоренцо снабжал их информацией за деньги. – И я показал ей факс.

Когда она прочитала текст, ее взгляд остался прикованным к имени, написанному внизу.

– Да, так и есть. Я помню. Я слышала только один раз, но его имя действительно Афунди. Я точно слышала его. Просто не могла вспомнить раньше. Но почему? Зачем было Лоренцо работать на них?

– Причина является старейшей в этом мире, – пояснил Герман, – деньги.

– Хотите сказать, что за несколько долларов он продал жизнь Кати?

– Возможно, он не знал, что они собираются убить ее. Но не думаю, что не знал о том, что ждет Пайка после того, как он указал на него.

– А как он нашел таких людей? – спросила женщина.

– Он имел дела с теми же людьми, с которыми общался и ваш отец, – сказал я.

– Да, но у моего отца не было выбора.

– Независимо от причин результат может быть одним и тем же. Но нам нужна ваша помощь.

– В чем?

– Мы не знаем в лицо ни Алима, ни вашего отца. Мы должны найти их и проследить, где находится контейнер, не дожидаясь, когда власти остановят их. Если мы этого не сделаем, очень много людей умрет. Вы понимаете?

Она не ответила, а просто посмотрела мне в глаза:

– Я не верю в то, что мой отец способен сделать что-то подобное.

– Возможно, как вы говорите, у него нет выбора. Если это так, то мы сделаем все, чтобы помочь ему обрести свободу.

Она снова посмотрела на меня, потом кивнула в знак согласия:

– Тогда я помогу вам.

– Прекрасно.

Через три часа мы приземлились в аэропорту города Мехико, где должны были сойти первые пассажиры. Я сказал пилоту, что мой сотовый телефон неисправен, и спросил его, можно ли отправить сообщение по бортовому радио моему другу в Сан-Диего. Естественно, я не мог ничего говорить о бомбе. В этом случае у парня наверняка глаза вылезли бы на лоб, а я немедленно оказался бы под арестом.

Вместо радио пилот протянул мне свой мобильный телефон. Я взял его и прошел в хвост салона, чтобы никто не слышал наш разговор.

Рабочий день уже кончился. Офис наверняка был закрыт, поэтому я открыто позвонил на обычный сотовый номер Гарри. Если бы у меня был номер телефона Райтага, я позвонил бы сразу ему.

Гарри не отвечал. Не уверен, что он вообще продолжал носить свой сотовый телефон с собой. Гарри ненавидит копов. А зная о том, что его подслушивают агенты спецслужб, он наверняка предпочел бы спустить аппарат в сортир.

Тем не менее я оставил ему сообщение, чтобы он нашел Райтага и рассказал ему о бомбе. Я написал название судна «Амора» и расчетное время прибытия в порт Энсенада. Надеюсь, что федералы прослеживают все звонки.

Потом я позвонил Гарри домой. И снова ответа не было. И снова я оставил то же сообщение, теперь уже на его домашнем телефоне. Это было все, что я мог сделать, по крайней мере на тот момент.

По пути домой, в Северную Мексику, Ликида метался туда-сюда по всему полушарию, как мячик для пинг-понга. Из Сан-Хосе он долетел до Хьюстона, где пересел на рейс в Сан-Диего. Отсюда он больше не делал попыток продолжить полет в южном направлении. Он арендовал машину, а потом зашел в одно из мест, которые посещал очень часто, – круглосуточный магазин услуг сети Интернет на выезде из Нэшенел-Сити.

Ликида заказал кофе латте и сел за компьютер, чтобы проверить электронную почту. Он с нетерпением искал послание араба, чтобы прочитать его ложь как можно скорее. Ликида знал, что кофе и наглая ложь этого представителя племени тряпичноголовых и смуглолицых заставят его взбодриться и помогут ему держаться в форме, пока он не пересечет границу.

Он чувствовал себя вполне сносно. Несколько часов убийца провел в полудреме, попутно обдумывая, как поступит со своим заказчиком. Ему было интересно, есть ли у этого человека семья, и если да, то сколько готовы заплатить за ухо или часть носа своего родственника его близкие с Ближнего Востока. Он мог бы предложить им скидку и продавать клиента частями, на вес. Ликида мечтал о том, что, может быть, ему удастся захватить араба живым и спрятать где-нибудь в уединенном месте.

В этом случае он сможет гарантировать этому человеку единственное – тот будет умирать очень медленно.

Наконец Ликида смог расслабиться. Судя по записке, которую он забрал из квартиры мертвого критикана – любителя мультфильмов из Сан-Хосе, у него было еще достаточно времени до того, когда нужно будет встречать судно в порту Энсенада. Оно не прибудет на место где-то до полудня завтрашнего дня.

Он сосредоточился на экране компьютера и подождал секунду, пока по экрану не побежали бесконечные строки адресов его электронных доменов. Потом он прошел вниз через накопившиеся сообщения, пока наконец не обнаружил то, что искал.

Ликида открыл сообщение и увидел текст, из которого явственно следовало, что араб снова лжет. Сообщение было полно фальшивых похвал за отлично выполненную работу. За это заказчик хотел бы вознаградить его ценным имуществом, а именно золотом и легко реализуемыми на рынке наркотиками, с помощью которых можно было купить даже луну на небе. Но, поскольку курьерская служба «Федэкс» вряд ли возьмется за доставку героина и прочей «дури», а ее транспорт не обладает достаточной грузоподъемностью, чтобы загрузить все те горы предназначенного ему золота, Ликиде придется забрать товар лично. Они просили извинения за доставленные неудобства, но надеялись, что партнер их поймет.

Ликида испытывал чувство досады по отношению к провайдеру почты, услугами которого решил воспользоваться сегодня. Если бы их тестер дерьма работал правильно, то каждое слово сообщения должно было быть подчеркнуто, взято в кавычки и источало бы сейчас прямо с экрана брызги коричневого.

Переводчик араба дал ему даже адрес в Тихуане, где Ликида мог бы найти трейлер, чтобы тащить вновь обретенное сокровище домой. Он напомнил, чтобы мексиканец не опаздывал и был на месте завтра ровно в четыре часа. Иначе душегубы, работающие на этого араба, потребуют переплаты за сверхурочные, мрачно пошутил про себя Ликида.

Он переписал адрес, стер запись в компьютере, допил кофе и посмотрел на часы. Он размышлял, не будет ли поздно встретиться с одним из своих «снабженцев» и разжиться некоторым оборудованием, то есть не лег ли его поставщик спать. Потом, приняв решение, он расслабился и подумал: в конце концов, это станет ясно после того, как он позвонит в дверь.

А если ему не откроют, услышав звук дверного звонка, он прибегнет к помощи пожарной сигнализации.

Глава 57

Было почти десять часов вечера, когда наш роскошный «гольфстрим» выпустил нас из своего чрева в аэропорту, который находился всего в нескольких милях южнее порта Энсенада. Менее чем через десять минут мы получили багаж, прошли таможню и иммиграционную службу. Единственный заспанный чиновник лениво посмотрел на наши вещи, потом поискал свободные места в наших паспортах, быстро проставил там нужные штампы и поздравил нас с прибытием на территорию Мексики. Мы взяли такси и провели ночь в небольшом прибрежном отеле, расположенном у живописной стоянки судов, на входе в залив. Для Мариселы мы взяли отдельный номер, а сами с Германом устроились вдвоем, чтобы не тратить лишних денег. Наша наличность уменьшилась еще почти на семьсот долларов. Конечно, в качестве последнего средства я всегда мог попробовать воспользоваться своей кредитной карточкой, пусть даже был почти уверен, что Темплтон распорядился заблокировать ее.

Следующим утром мы встали очень рано и отправились завтракать в небольшой ресторан на той же набережной. Большинство магазинов и учреждений все еще не работало. Но мы наткнулись на открытый рынок, что было очень кстати.

Я снова вскрыл нашу кубышку, и мы потратили чуть больше сотни долларов на покупку сумки, некоторых предметов одежды для Мариселы и еды. Со времени пожара Марисела успела купить себе только немного мелочей по дороге в телефонную компанию в Сан-Хосе.

Когда мы вернулись в отель, я выглянул из окна нашего номера и обратил внимание на небольшие лодки и катера, что выстроились стройной линией у плавучих доков снаружи. За ними слева находилось здание морского вокзала, длинный бетонный док которого в этот момент был абсолютно пуст.

С другой стороны, примерно в миле от нас, находился международный грузовой терминал. Он располагался на дамбе между гаванью и открытым океаном. По моим грубым расчетам, мы находились примерно в восьмидесяти милях южнее Сан-Диего.

К докам был пришвартован для разгрузки огромный, размером с небольшой город, контейнеровоз. Высоко возвышающееся над водой судно было уже почти пустым. На площадке под открытым небом, подобно стальным жирафам, высились силуэты четырех громадных подъемных кранов, которые переносили контейнеры. Один из них глубоко погрузился в недра корабля. Вот он поднял оттуда сразу два контейнера и поставил их на площадку дока. Меньшие по размеру передвижные краны катались взад-вперед по верфи, поднимая грузы и устанавливая их на грузовики, выстроившиеся в очередь, чтобы забрать нужные материалы и отвезти их на предприятия на север.

– Который час? – спросил я Германа, потому что мои часы остановились.

– Десять сорок, – ответил он.

Гарри уже должен был получить мои сообщения. Райтаг, вероятно, сейчас собирает силы, пытается связаться с полицией Мексики и договаривается о том, что наши агенты вскоре начнут действовать за южной границей.

– Если в факсе содержится точная информация и судно прибудет вовремя, – сказал Герман, – у нас осталось меньше чем полтора часа. Есть идеи, как ты собираешься сделать это?

– Ты не забыл прихватить свой бинокль?

– В сумке, – ответил Герман.

– Дашь мне попользоваться им?

– Конечно. – Герман запустил руку в сумку и выудил небольшой цейссовский четырехкратный бинокль, который вручил мне.

Оттуда, где стоял, даже через полевой бинокль я вряд ли смог бы разобрать изогнутую надпись названия на контейнерном судне. Но все же мне было видно, что это была не «Амора».

– Я уверен в одном: нам следует найти место, откуда лучше видно. Нужно упаковать вещи и подготовиться к отъезду. И еще: давай возьмем Мариселу и немного прогуляемся.

Мы отошли от воды примерно на два квартала, потом прогулялись вдоль главного канала до моста. Мы свернули направо и пошли по дорожке к причалу для круизных кораблей. К моменту когда мы подошли туда, контейнерное судно успели разгрузить; два буксира толкали его от причала в гавань.

По пути нам попалась скамейка, на которую мы все втроем и уселись, приготовившись ждать.

Марисела наблюдала через стекла бинокля, как буксирные суда очень осторожно, легкими толчками подталкивали контейнеровоз к середине канала. Они помогали развернуть пустой корабль. Еще через десять минут судно по дуге направилось в открытое море; его массивные винты вспенивали воду под кормой. Через каких-то пять минут контейнеровоз в сопровождении двух буксиров по обоим бортам был уже далеко от пристани.

Я вспомнил, что, может быть, следовало снова попытаться дозвониться до Гарри. Но не мог придумать, как это сделать.

Оба буксира отошли от большого судна, но не вернулись в порт. Они так и остались покачиваться на воде примерно в двух милях от нас. Напрягая глаза, я разглядел какую-то новую точку у горизонта с нашей стороны.

– Там что-то есть. – Герман тоже заметил движение.

– Да, я вижу.

– Можно посмотреть в бинокль?

Марисела отдала бинокль Герману.

Примерно десять секунд, а может и дольше, он всматривался в линзы бинокля, пытаясь лучше навести фокус.

– Это грузовое судно. С виду идет порожним, но точно сказать пока не могу.

– Почему мне не доложили? – спрашивал Райтаг. Он стоял рядом со столом и хриплым голосом кричал в трубку телефона. – Ну и что, что я был на совещании?! Значит, вы должны были вызвать меня оттуда. Мне плевать на то, что агенты полагают, что все это неправда. Да, я знаю, знаю. Я в курсе, что Мадриани и его партнер знали о том, что мы прослушиваем их. Ну и что, даже если они пытаются вести с нами свою игру. Все равно я должен знать. Кто-нибудь удосужился проверить эту информацию? Что я говорю? – Его голос вырос на целую октаву. – Я говорю, известно ли нам что-либо о том, должно ли судно под названием «Амора» вот-вот прибыть в порт Энсенада? Ну так узнайте! И сразу же позвоните мне! – прокричал Райтаг в трубку.

Он даже не удосужился нажать кнопку отбоя, просто нажал кнопку второй линии и набрал другой номер. Он подождал несколько секунд и, когда его собеседник взял трубку, проговорил:

– Зеб, это Джим, вы слышите меня? Вчера вечером приборы прослушивания в доме партнера Мадриани засекли телефонный звонок. Никто не ответил, поэтому звонивший оставил сообщение. Он назвался Полом. По словам агентов, голос был похож на голос Мадриани. Он просил партнера позвонить мне и сказать, что бомба находится на борту корабля. Название судна, по словам звонившего, «Амора», и оно должно было вскоре причалить в порту Энсенада в Мексике. Уже сегодня. Они не сочли нужным доложить мне об этом, зная, что и сам Мадриани, и его партнер в курсе, что в офисе поставлены жучки, а телефоны прослушиваются. Агенты уверены, что это какой-то трюк.

Почему? Потому что вчера во второй половине дня был еще один телефонный звонок. Предположительно он поступил на сотовый телефон адвоката с кодирующим устройством, поэтому агенты не могли слышать, о чем шла речь. Но, судя по тому, что было зафиксировано подслушивающим устройством в офисе, партнер как будто использовал свой обычный телефон, чтобы обвести наших людей вокруг пальца. Он прямо в микрофон орал о том, что знает нечто важное, возможно просто повторяя информацию, услышанную по сотовому телефону. А потом разговор по его мобильному аппарату был прерван… Зеб, Зеб, вы где? Я подумал, что вы отключились, – проговорил Райтаг. – Итак, что же случилось?

И Райтаг прослушал долгое объяснение о засечке сигнала методом треугольника, о постановке помех. Казалось, от излишних подробностей у него вот-вот пойдет носом кровь. Он все еще старался усвоить все эти детали, когда вдруг в дверь вошел секретарь и передал ему написанную от руки записку.

Он читал ее, одновременно выслушивая поток извинений. Торп писал:

«Все подтвердилось. Судно «Амора» было зарегистрировано в Панаме, в настоящее время находится в контейнерном терминале порта Энсенада, Мексика. Сообщил агент М. Труфолд».

– Зеб, оставьте это. Заткнитесь и слушайте…

* * * Мы спокойно сидели на скамейке и смотрели, как судно «Амора» прокладывает себе путь к каналу. Оно было гораздо меньше того контейнеровоза, что примерно час назад вышел из порта. И теперь это судно победно скользило по воде. Когда корабль повернулся к нам кормой, чтобы преодолеть волнолом, я увидел, что на его борту около самой кормы находится один-единственный контейнер.

– Думаешь, это оно? – спросил Герман.

– Скорее всего, да. Разве что под палубой у него есть еще контейнеры, – сказал я.

Я скользнул взглядом через бинокль в другую сторону, надеясь увидеть там скопище полицейских машин, которые потоком устремляются в порт. Но мне были видны только грузовики, увозившие контейнеры в сторону проходившего вдоль берега шоссе, которое вело в Тихуану и дальше, к границе.

– Можно мне тоже посмотреть? – спросила Марисела. Наверное, она увидела на борту судна что-то знакомое.

Я протянул ей бинокль. Она поднесла его к глазам, навела фокус, посмотрела в сторону корабля и через секунду сказала:

– Это он!

– Ваш отец? – переспросил я.

– Нет, Алим, – поправила меня женщина. – Он там, на трапе. На самом верху. – И она вернула мне бинокль.

Я настроил его и посмотрел, куда она сказала. Худощавый темноволосый мужчина, одетый в белое, стоял у лестницы с мостика и собирался спуститься. Я успел хорошо рассмотреть его, пока он поднимался на главную палубу и наконец исчез в двери одной из надстроек судна.

– Вы уверены, что это он? – решил уточнить я.

– Да. Я узнала бы это лицо везде. Но где же отец? – И она снова потянулась за биноклем.

Я отдал его ей. Потом я повернулся к Герману:

– Если контейнер уже стоит на палубе, его разгрузка с судна не займет много времени. Если они сумеют погрузить его в автомашину, а потом пройдут таможню и отправятся своим путем, мы их потеряем окончательно. Ты не видишь, нельзя ли нам подобраться к ним каким-то образом?

Герман повернулся и осмотрел территорию позади нас.

– Все обнесено забором. Но параллельно каналу идет улочка, по которой мы можем пройти прямо туда.

– Тогда тебе придется выйти на дорогу и поискать такси. Подъезжай на нем к улице, что идет вдоль канала, и жди нас там. Мы с Мариселой останемся здесь и будем наблюдать. Может быть, мы увидим ее отца. К тому же нельзя упускать из виду контейнер. Так что жди нас там.

Герман бегом пустился выполнять указание.

Когда я снова посмотрел в сторону судна, два буксира уже успели помочь ему пришвартоваться к грузовому доку, стоявшему как раз у него на пути. Мне показалось, что никто не стал даже дожидаться, пока судно будет надежно пришвартовано канатами. К нему уже направлялся большой кран, который должен был поднять контейнер с палубы.

Марисела внимательно осматривала судно с носа до кормы, пытаясь найти какие-то признаки нахождения на нем ее отца.

Казалось, не прошло и минуты, а контейнер уже завис в воздухе, поднятый с судна краном. Гигантский хобот крана повернулся вокруг своей оси, и контейнер исчез где-то внизу, на причале, по другую сторону от корабля.

– Нам нужно идти, – сказал я Мариселе.

– Но где же мой отец? – растерянно спросила она.

– Может быть, он находится на другом борту судна или в надстройке, а может быть, в одной из кают. Не исключено, что он уже успел сойти на причал.

Она с беспокойством посмотрела мне в глаза. Или его уже убили, говорил ее взгляд. Но она не сказала этого вслух.

– Мы больше не можем ждать, – продолжал я убеждать ее. – Нам нужно сесть в такси, забрать из отеля вещи и ехать туда. – Я указал рукой в сторону дороги, что бежала вдоль побережья, а дальше должна была выйти на большое шоссе, ведущее в северном направлении. – Потому что если мы потеряем их сейчас, то никогда не сможем найти снова.

И мы пустились бежать вдоль дорожки к каналу.