Текст книги "Лучший телохранитель – ложь"

Глава 39

Ровно в семь часов вечера мы с Германом встретились в крытом патио отеля, чтобы вместе пойти на ужин.

Герман уже успел проверить общий коридор перед нашими номерами. Там не было никаких признаков подслушивающих устройств или камер. Зато у себя в комнате Герман обнаружил все тот же полный комплект жучков, включая и тот, что был установлен в телефоне.

Герман принес сотовый телефон с собой. Он уже нашел место, где его прятать: это был участок стены за панелью кондиционера над кроватью в его номере.

Я провел несколько минут в переполненной части бара. Оттуда я позвонил Гарри в Сан-Диего, пряча один наушник в руке и прижимая второй к телефону.

Гарри сказал мне, что решил задержаться там, чтобы иметь возможность посетить Катю во второй половине дня, сразу после обеда. По его словам, действие успокоительного прошло, и Катя теперь выглядит так, будто почти пришла в себя. Но она, как и прежде, не может общаться. Гарри сумел найти врача-невролога, который должен был осмотреть девушку и в дальнейшем выполнять обязанности ее лечащего врача. Тот считает, что, помимо физической травмы, Катя страдает от сильнейшей депрессии. И как полагает доктор, с учетом всего того, что девушка успела перенести, это было совсем неудивительно. Гарри сообщил, что доктор лечит ее антидепрессантами, а полицейские проверяют каждую таб летку и вообще тщательно присматривают за Катей, прибегая к услугам персонала больницы.

– И если учесть, что Темплтон уверен, что это именно ты помог ей воткнуть нож в сердце Пайка, то думаю, что тебе не следует особенно винить их за это, – добавил Гарри.

– Я понимаю, что телефон кодирует нашу речь, но, наверное, все же нам лучше не слишком касаться в разговорах вопросов, связанных с деятельностью нашего правительства.

– Ну а как идут ваши дела? Вы нашли, что искали? – Гарри имел в виду Катин фотоаппарат и фотографии из Колумбии.

– Дай нам немного времени. Мы только что сюда приехали.

– Ты же сказал, что через неделю вернешься, – напомнил мне партнер.

– Я сказал, что очень постараюсь. Ты звонил ее матери на сотовый телефон?

– Да. Сегодня днем я звонил уже дважды. Я не понял сообщения на испанском языке, которое пришло мне в ответ. Но по содержанию оно в точности повторяет все предыдущие. Наверное, там говорится, что телефон выключен. Значит, ее все еще нет дома. Ты где? Судя по звукам, где-то на вечеринке.

– Я в отеле, в баре внизу.

– Так я и думал. Считай, что будешь должен мне отпуск, когда вернешься. Кстати, у меня здесь заминка с сиделкой для Кати, о которой ты говорил. В больнице согласны на доктора, но не дают мне определенного ответа по поводу сиделки. Они опасаются за надежность этого человека. Мне сказали, что если она напортачит, то во всем обвинят персонал больницы.

– И что ты им ответил?

– Я сказал, что сиделка просто будет находиться с Катей и держать ее за руку, беседовать с ней по-испански и не давать полицейскому приставать к девушке с расспросами, если он попытается сделать это. Я пообещал, что она не будет давать ей никаких лекарств и выполнять медицинские процедуры, по крайней мере не сразу.

– И что они?

– А что могут сказать эти медики? Им нужно посоветоваться с дирекцией, представители которой, в свою очередь, захотят посоветоваться с юристами. И в результате завтра к обеду нам скажут, что в этом вопросе нам отказано.

– Оставь эти пессимистические мысли, – строго заметил я. – Мы в любой момент можем переодеть потенциальную сиделку в обычную одежду и назвать родственницей. А если сиделка не согласится, можно найти женщину – частного детектива, которая говорит по-испански. Просто нам нужно, чтобы кто-то постоянно находился рядом с Катей в палате.

– Три смены в день? – усомнился Гарри. – Что-то слишком много родственников у девушки, которая находится в стране по въездной визе.

– Ну, мы же находимся в Южной Калифорнии, всего в десяти минутах езды от границы.

– Послушать тебя, так в течение недели Райтаг сможет сверить данные бюро по найму сиделок с файлами службы иммиграции. Дай мне подумать.

– Где ты сейчас находишься?

– Если тебе это действительно интересно, я стою под деревом у себя во дворе в нижнем белье.

– Ты шутишь?

– Если бы. Я дважды уже пытался дозвониться до тебя. Твой телефон был выключен. А когда позвонил ты, я был в туалете и решил, что лучше выйти из дома, поскольку половина федералов и так прислушивается к тому, как я пускаю газы или сливаю воду в туалете.

Я рассказал о том, что номера в отеле были нашпигованы жучками, и о том, как федералы пытались отобрать у нас сотовый телефон в аэропорту.

– Не отвлекайся от сути дела, – прервал меня Гарри, – ты сейчас там, внизу, в баре, и вокруг тебя – эти веселые вопли. А я стою в одних трусах в собственном дворике.

– Я просто прошу тебя поберечь свой сотовый телефон. При первой же возможности эти ребята постараются добраться до него.

– Ну, сейчас он висит на шнурке у меня на шее, – ответил Гарри. – Знаешь, мне в голову пришла одна мысль: мне сейчас даже не потребуется твоя помощь, чтобы послать Райтага куда-нибудь подальше. Я ведь могу сидеть с телефоном даже в переговорной комнате, и пусть они слушают то, что буду говорить я.

– В общем я понял, как ты несчастен. И буду должен тебе кучу времени, когда вернусь назад.

– Ты неправильно меня понял. Просто я хотел сказать, что, если ты не вернешься к следующему вторнику, агенты ФБР перекопают лопатами всю землю у тебя во дворе в поисках бочонка с костями Никитина, который, по их мнению, лежит там рядом с костями Джимми Хоффы. Так что если ты дорожишь своими тюльпанами, то сам постараешься вернуться поскорее.

– То есть ты хочешь сказать, чтобы я не тратил твое время на телефонные разговоры?

– Вот именно.

– Забавно. Давай свяжемся завтра в это же время. Будь на том же месте и не забудь надеть штаны, – сказал я.

– А ты не носи мобильник с собой.

Нажав кнопку на телефоне, я отключил аппарат. Еще не хватало, чтобы он зазвонил за кондиционером в номере Германа.

Мы поужинали и направились к нашим комнатам.

– Не забудь захватить свои отмычки.

– Они у меня с собой, – ответил Герман, – в кармане.

– Ровно в десять. Спрячь телефон обратно на случай, если у нас будут проблемы. Так будет надежнее.

У двери в мой номер мы разошлись. Двадцать минут мне удалось убить на душ, потом до девяти тридцати я сидел в кресле перед телевизором, выключив в номере свет и задернув шторы. Через каждые несколько минут я вставал и проверял, не появились ли новые машины на небольшой парковке позади отеля. Мне была видна только часть дороги, но узкая улочка, которая вела к зоопарку, была практически безлюдной. Наконец я услышал приглушенный звук, будто кто-то кончиками пальцев скребся в мою дверь. Я посмотрел на часы: ровно десять.

В одних носках, держа кроссовки в руках, я осторожно повернул ручку двери. Герман уже был в коридоре. Прислонившись спиной к стене, он завязывал шнурки на ботинках.

Я тихонько закрыл за собой дверь и встал у стены рядом с ним, надевая кроссовки. Не проронив ни слова, мы прошли через бар, спустились по лестнице к служебным помещениям и тихо вышли на боковую улочку, что вела к зоопарку.

С помощью кусочка липкой ленты Герман заблокировал язычок замка двери, а затем прикрепил несколько более плотных кусков той же ленты к двери выше и ниже язычка замка, чтобы плотно закрыть ее. На обратном пути ему придется отдирать ленту ножом, иначе снаружи эту дверь будет невозможно открыть.

Мы зашагали по улице.

– Надеюсь, ты знаешь, куда мы идем, – проговорил Герман.

– Думаю, что найду дорогу.

В записке, которую мне дала Катя, была обозначена больница, находившаяся в трех кварталах от отеля. Она называлась Calderon Guardia и могла служить ориентиром для всех тех, кто ищет дорогу в этом районе города. От нее мы, следуя указаниям в записке, должны были выйти на улицу, где располагался Катин дом. Далее следовало описание жилого района и дома девушки, обозначенного как «casa blanca, Segundo a la derecha» (второй дом направо, белого цвета). Здесь нужно было хорошо понимать систему расположения зданий, иначе даже представители службы доставки FedEx могли найти нужный адрес лишь при условии, что кто-то до гадается насыпать хлебные крошки перед парадной дверью.

Преодолев примерно полквартала вдоль забора вокруг территории зоопарка, мы шагнули под пышную сень деревьев. Позади остался последний уличный фонарь, который горел как раз над зеленой дверью нашего отеля. Впереди нас была только темнота и экзотические звуки, которые раздавались из кустов за забором с левой стороны. Неожиданно совсем близко послышалось низкое хриплое рычание.

– Когда женщина за стойкой предупредила нас о том, что ночные путешествия могут быть небезопасными, я, честно говоря, подумал, что она имела в виду местных жителей, – засмеялся Герман, – а не какого-нибудь льва, что решит опробовать своими зубами мою берцовую кость только потому, что мы заблудились в зоопарке.

– Будем надеяться, что он находится по другую сторону ограды.

Герман вытащил из кармана крошечный фонарик, включил его и направил узкий луч света на дорожку перед нами, чтобы мы не свернули себе шею.

– Думаешь, свет его напугает?

– Я слышал, что они боятся огня.

– Огонь добывается с помощью спичек, а это он проглотит, даже не заметив.

– Я вовсе не боюсь, – продолжал Герман, – просто хочу пойти немного впереди тебя.

– Ты меня не обманешь. Я видел, что ты съел на ужин: два бифштекса и четыре яйца. Если этот несчастный зверь появится на дороге, мы оба знаем, кто из нас окажется съеденным, и, уверяю тебя, это буду не я. А еще мне не помешала бы звериная шкура перед камином в моем доме.

– Мы тут спорим, а на самом деле самые серьезные проблемы будут у агентов ФБР, – проговорил Герман. – Как они смогут объяснить, что два американских гражданина, один из которых к тому же адвокат, были запросто съедены львом прямо за отелем, а они не успели даже сфотографировать это событие?

– Да, ты прав. Может быть, нам следует выйти из тени и обратиться к ним за помощью?

– Как думаешь, они не будут ждать нас в доме?

– Кто знает?

Герман был прав. Райтаг в курсе, что Катина мать делала те фотографии. У него было достаточно времени для того, чтобы дать задание одному из своих людей, приписанных к посольству, найти ее дом и либо взять его под наблюдение, либо попытаться поговорить с матерью девушки.

– Но Гарри сказал, что ее сотовый телефон не отвечает, следовательно, Катина мать все еще находится в отъезде, – сказал я.

– Да. Но они могли поставить ее дом под наблюдение, особенно сейчас, когда знают, что мы с тобой находимся здесь и поселились всего в двух кварталах от дома девушки, – продолжал Герман.

– Нам придется держать ушки на макушке. Это все, что мы можем сделать.

В темноте, имея в качестве источника света лишь узкий луч карманного фонарика, мы почти десять минут искали то место, где потеряли дорогу. Нам пришлось трижды возвращаться назад.

То, что на спутниковых снимках поисковой системы казалось нормальным пересечением двух улиц, вовсе не было перекрестком.

Улица, на которой жила Катя, оказалась тупиком из-за ограды, проходившей примерно на тридцать футов выше уровня дороги, по которой шли мы с Германом. Попасть туда можно было, преодолев ряд неровных бетонных ступенек, довольно крутых и местами разрушенных. По ним нам было очень сложно прокладывать себе путь, особенно в полной темноте, с одним фонариком в руках.

Когда мы все же преодолели ступени, Герман погасил фонарик. Несколько секунд мы стояли в темноте и пытались разглядеть дома и машины на той улочке. В конце улицу освещали фонари.

На пути к предполагаемому дому, в котором, согласно имеющейся у меня схеме, проживала Катя, притаилась машина, припаркованная с другого конца улицы. Все было правильно: белое здание, второе с правой стороны, или, исходя из того, как мы стояли, второе слева. Я ясно видел тот дом. Фасад здания был залит светом от фонарного столба, расположенного напротив.

Но все дома в том квартале имели по бокам небольшие проходы, выходившие на улицу и заросшие кустарником и вьющимися растениями. Ширины проезжей части хватало для парковки только одной машины, поэтому некоторые жители оставляли свои авто в боковых проходах.

Я указал Герману на дом Кати.

– Я вижу. – Похоже, в тот момент Германа больше занимали многочисленные автомобили, припаркованные по обеим сторонам от начала до конца квартала.

Мы двинулись дальше.

Как только дошли до дома в другом конце квартала, я сказал Герману:

– Видишь первые ворота с аркой?

Герман стал приглядываться. К тому времени, как мы дошли до конца улочки, он, по-види мому, успел удостовериться, что все машины пусты.

Он повернул за угол направо, будто мы собирались пойти в другое место, и я последовал за ним.

Пройдя примерно десять футов, он остановился.

– Мне здесь не нравится. Слишком много света от того фонаря, – заявил он.

Я шагнул обратно за угол, чтобы убедиться в том, что Герман был прав. Вход в дом был освещен, как концертная сцена. Фонарь висел прямо над запертыми воротами перед парадным входом. Повернувшая в переулок машина или случайный прохожий сразу же увидели бы, что мы стоим перед домом или возимся с замком.

Я снова вернулся к Герману:

– Я не знаю другого способа попасть туда.

– Что ж, тогда придется работать быстро, – уверенно заметил Герман. – Ты умеешь свистеть?

– Что?

– Умеешь свистеть? Для этого нужно, как говорят дамы, просто сложить губы вместе и подуть.

Я попробовал. Но мои губы пересохли, и у меня ничего не вышло. Облизнув губы, я попробовал снова. На этот раз мне удалось издать тихий свист.

– Этого будет достаточно, – похвалил меня Герман. – Я хочу, чтобы ты оставался здесь. Если увидишь, как сюда едет машина или кто-то идет, свисти. И постарайся сделать это достаточно громко, чтобы я услышал. – Он достал из кармана небольшую пластиковую коробочку, открыл ее, выбрал нужную отмычку и еще какой-то тонкий изогнутый инструмент.

– А что, если кто-то появится на другом конце улицы, поднявшись по ступенькам? – спросил я.

– Нужно быть сумасшедшим, чтобы бродить здесь в потемках, – ответил Герман.

– Но мы только что пришли оттуда.

– Да, но местные не дураки, – улыбнулся Герман. – Просто не забудь свистнуть и постарайся сделать это погромче, чтобы я услышал.

И прежде чем я снова успел увлажнить свои губы, Герман нырнул сначала за угол, а потом и в боковой проход между домами. Я видел, как он пересекает улицу, направляясь прямо к дальнему ее краю, к нужному нам дому со створчатыми воротами. Он повернулся ко мне спиной и, сгорбившись, стал возиться отмычкой в замке.

Во всех латиноамериканских странах сталкиваешься с одной и той же проблемой: даже если там есть природный газ, они никогда не разрабатывают необходимую инфраструктуру, насосные станции и трубопроводы для того, чтобы доставить его хотя бы до внутреннего потребителя.

К счастью для Ликиды, на кухне, где он находился в тот вечер, была прекрасная новая газовая плита. Она соединялась с большим резервуаром с пропаном. Как прикидывал Ликида, там было не меньше тысячи галлонов. Баллон находился там, где когда-то был гараж, то есть в задней части дома. А это, как полагал Ликида, было не меньшим плюсом, чем наличие подвода к дому газа. А может быть, даже большим. Пропан горел быстрее и давал больше тепла, чем природный газ, следовательно, был более эффективным топливом. С ним меньше времени уходило на приготовление пищи и на другие вещи тоже.

А сейчас Ликида работал как раз над другими вещами. Он с легкостью выдвинул плиту и отключил газовый кран там, где газ подавался из стены. Он отвинтил гайку, обеспечивающую поддержание давления пропана по медной трубке к плите, и сейчас устанавливал в том месте небольшое устройство размером чуть больше колоды карт. С двух сторон оттуда выходили две четырехдюймовые медные трубки с уплотнительными прокладками. Один конец он подсоединил к ведущей из стены трубе, подающей пропан, а второй – к газовой плите. С помощью ключа он затянул соединение. Убедившись в том, что трубы подогнаны плотно, Ликида повернул кран и послушал, не слышен ли шум подающегося газа. Но было тихо. Он понюхал воздух: ничем не пахло.

Потом он потянулся наверх к небольшому блоку управления, на котором были установлены несколько кнопок, переключателей и даже небольшой тумблер в виде джойстика. Это устройство предназначалось для управления полетом моделей самолетов. Но сейчас Ликиду волновали только две кнопки на нем. Он нажал одну из кнопок и снова прислушался. На этот раз явственно послышался какой-то свист: это газ уходил через отверстие сбоку устройства, установленного Ликидой. Часть газа, проходя через отверстие сбоку устройства, превращалась в жидкость. Ликида снова нажал кнопку, и звук, сопровождавший утечку газа, прекратился. Он наклонился, вытер вытекшую жидкость и посмотрел на маленькое отверстие в устройстве. Никаких признаков утечки. Ликида улыбнулся: он снова хорошо выполнил свою работу.

Герман склонился над цилиндрическим замком в воротах. С помощью ключа он уже вытащил оттуда четыре шурупа и трудился над пятым, когда за спиной, из-за угла, откуда-то в конце квартала, вдруг раздался громкий свист.

– Черт! – прошептал Герман, сдерживая дыхание. Он посмотрел назад, одновременно удерживая в замке тонкий инструмент. Пол стоял на углу улицы и держал руку у себя на горле, показывая, что нужно все бросать и убегать. Еще через секунду сзади его осветил мощный свет фар.

Герман вынул из замка отмычку и ключ, положил руки в карманы и спокойным прогулочным шагом направился в обратную сторону, к углу, где стоял Пол. На секунду, когда машина проезжала мимо, уже почти шагнувший за угол Герман был ослеплен пучком приближающегося света. Машина замедлила ход, и водитель внимательно посмотрел на Германа. Затем машина поехала дальше. Потом автомобиль снова замедлил ход, и две металлические створки ворот в гараж дома, расположенного через один от Катиного, стали со скрипом распахиваться. Герман продолжал прогуливаться и наблюдать, как машина вплывает в гараж, а его створки также со скрипом закрываются.

К тому моменту Герман уже подошел к стоявшему на углу Полу.

– Черт! Я почти уже сделал это.

– Ты сам велел предупредить тебя.

– Я помню. Он так внимательно смотрел на меня, когда проезжал мимо. Не думаю, что у них здесь по ночам оживленное движение. В таких местах, как правило, все вымирает, – сказал Герман. – Лучше дать им пару минут, чтобы никто не пялился на меня в окно, когда я вернусь обратно.

Ликида устанавливал газовую плиту на место, когда услышал на улице шум. Он прекратил работу и прислушался. Мимо ехала машина, блики ее фар скользнули по окну в гостиной. Ликида оставил плиту в покое и направился к окну, которое находилось в шести или восьми шагах от площадки, где начиналась лестница в спальни на втором этаже. Вид скрывали колючие кусты, ветки которых пробивались даже через металлическую решетку на окнах снаружи.

Когда Ликида выглянул в окно, автомобиль уже исчез. Но, посмотрев в другую сторону, убийца обнаружил, как от дома удаляется какой-то мужчина. Это был огромный негр, лысый, словно шар, и с плечами, как у быка. Если это был костариканец, то он явно сидел на диете из каких-то сверхмощных стероидов.

Мужчина шел к проходу на другой стороне улицы. Ликида уже собирался отвернуться от окна, когда из-за угла вынырнул другой мужчина. Они стали разговаривать.

Ликида посмотрел на часы. Было без двадцати одиннадцать. Странное время для разговоров на улице, слишком поздно, чтобы люди возвращались после работы, и слишком рано, чтобы они встретились после закрытия баров. Когда Ликида снова посмотрел туда, мужчины исчезли.

Примерно минуту он думал об этом, а потом вернулся на кухню и поставил плиту на место. Ему нужно было еще раз проверить, что все было сделано правильно. Может быть, эта работа была лишней. Если все пойдет по плану, то утром, когда она вернется, у нее не будет шансов воспользоваться кухней. Он усыпит ее хлороформом еще у дверей. После этого положит на пол перед плитой, инсценируя несчастный случай. Ее кости будут обнаружены вперемешку с пеплом, возможно, они будут лежать под домом, куда остатки плиты провалятся после пожара. Никто и не подумает ничего другого.

В конце концов, здесь не США, где власти продолжают сотрясать воздух и тратить огромные деньги, просеивая все эти останки через различные сита в поисках причины взрыва газа. К тому же маленькая пластиковая коробочка успеет испариться, а ее металлические детали, как и все остальное, что останется от дома, превратятся в рухлядь и займут место в кузове мусорной машины.

Отложив в сторону ключ, Ликида надевал крышку на принесенную им с собой пластиковую коробочку с инструментами, когда вдруг снова услышал шум. Он опять выглянул в окно. На этот раз на улице не было никакой машины. Шум доносился откуда-то неподалеку, от входной двери. Он прислушался. И снова услышал шум.

Он положил коробку с инструментами в левый карман, вынул из другого кармана нож и нажал на нем кнопку сбоку. Из ножа показалось тонкое, острое как бритва лезвие.

Ликида неслышно пересек гостиную и прошел через столовую к входной двери. Там он прижался к стене у входа в маленькую уборную, которая находилась как раз напротив входной двери. Зажав нож в левой руке, Ликида стоял в нескольких дюймах от входа в дом, готовясь броситься вперед сразу же, как дверь откроется.

Кто бы это ни был, у него не было ключа. Он ковырялся отмычкой в замке снаружи от решетчатых ворот. За воротами перед домом находилось небольшое пространство, примерно четыре или пять футов. Когда этот человек откроет ворота, он сможет спокойно возиться с замком от входной двери, скрытый от посторонних взглядов.

Ликида осмотрел внутреннюю дверь. Она была достаточно прочной, сделанной из дерева каких-то твердых тропических пород, но замок и ручка двери были дешевыми и очень старыми. Они не продержатся дольше нескольких секунд. Ликида знал это точно, поскольку и сам попал сюда точно таким же способом.

На уровне глаз в двери было вырезано небольшое прямоугольное окошко, ничем не защищенное изнутри. Снаружи ее прикрывала только маленькая латунная решетка.

Ликида быстро выглянул наружу через эту дверку. Человек, склонившись над внешним замком, пытался открыть его. Ликида не видел его лица, но ему хорошо была видна лысина и широкие плечи. Это был тот самый негр, что отходил от дома через улицу. Ликида был уверен в этом.

Он отстранился от окошка и ненадолго задумался. Он прикидывал, насколько ему поможет его острый нож против этого здоровяка. Даже если его удастся убить, как избавиться от тела? Власти не будут слишком задумываться о судьбе женщины, которая сгорела в своем доме в результате несчастного случая с газом. Но тело неизвестного мужчины, которое обнаружат там же, неизбежно вызовет вопросы. И что делать еще с одним мужчиной, там, за углом? Был ли он все еще там? Если он должен был присоединиться к своему другу после того, как тот вскроет дверь, для Ликиды это будет перебор.

Он слушал, как острые металлические инструменты поскрипывают в замке снаружи. Если что-то предпринимать, нужно делать это прямо сейчас. Глаза судорожно обшаривали площадку перед здоровяком в надежде найти что-то, что могло бы его остановить. Однако он нашел нужное средство только после того, как наткнулся локтем правой руки на некую деталь на стене. Он быстро отошел от стены, повернулся и посмотрел вниз. Между входной дверью и дверью в ванную висела пластиковая коробочка, на которой горели два огонька. Ликида проскользнул в ванную и правой рукой проверил стену внутри. На стене не было выключателя. Ликида догадался, что выключатель справа, снаружи от двери в ванную, был предназначен для того, чтобы включать свет внутри. Второй выключатель, скорее всего, включал свет у входа. Во внутреннем пространстве перед входом отсутствовало отдельное освещение. Скорее всего, оно освещалось от стоявшего в углу торшера. Возможно, именно его включала вторая кнопка выключателя.

Ликида подался вперед и снова выглянул в окошко на входной двери. Как раз в этот момент внешний замок наконец сдался перед натиском пришельца. Ликида потянулся к выключателю и нажал кнопку.

– О, черт!

Ликида услышал, как что-то металлическое звякнуло о бетон дорожки снаружи. Затем послышались шаги мужчины, который удалялся от решетчатых ворот в дом.

Ликида улыбнулся. В панике здоровяк выронил свою отмычку. Он слышал шум резиновых подошв, удалявшихся в темноту, к ступеням в тупике на другом конце улицы.

Когда Ликида погасил свет перед входом и открыл переднюю дверь, мужчина уже исчез в темноте. Ликида слушал, как тот бежит, тяжело ступая огромными ногами. Он подождал несколько секунд, пока не стих звук шагов неизвестного. Потом выскользнул через ворота и ступил в боковой проход, туда, где горел уличный фонарь. Он посмотрел вниз, покопался в земле и выудил оттуда, зажав между пальцами, тонкую отмычку. Он выпрямился и посмотрел в другом направлении, туда, где раньше видел двух беседовавших между собой мужчин. Второй парень тоже исчез. Или, может быть, он скрывался за углом. Ликида считал, что он не смог бы далеко уйти. Если у них и была машина, то, скорее всего, она осталась с другой стороны, там, куда побежал здоровяк, испугавшись света. Инстинктивно он должен был побежать в наиболее безопасном направлении. А его другу теперь никак не удастся присоединиться к компаньону. Ликида отрезал ему путь к отступлению.

Он быстро пошел в дом. На этот раз он даже не озаботился тем, чтобы закрыть на замок или хотя бы просто прикрыть за собой ворота. Он вернется очень скоро.