Текст книги "Лучший телохранитель – ложь"

Он взялся за вторую ручку снизу.

– Почему-то этот не хочет открываться. – Мужчина снова схватился за ручку, напрягая мышцы спины и тяжело дыша.

Он снова попытался протолкнуть ее вниз. Безуспешно.

– Чертова железка…

– Осторожнее, не нужно слишком сильно нажимать на нее, – посоветовал ему товарищ.

– На контейнере видны несколько вмятин. Скорее всего, она просто погнулась.

На этот раз он налег на рычаг всем своим весом. Штырь начал выходить из гнезда.

– Готово, – наконец сообщил мужчина.

Когда старший группы увидел несколько сотен фунтов стального листа, усиленные свинцовыми пластинами, он невольно сравнил контейнер с ракетной пусковой установкой. И тут вдруг внезапно ударила вспышка взрыва, которая снесла дверь контейнера с петель. Она же отбросила изломанное человеческое тело на пятьдесят ярдов ниже по шоссе. Рядом, разбрызгивая блестки искр, на асфальт шлепнулась покореженная дверь.

Через секунду ударная волна с шумом обрушилась на камеру и на вертолет, зависший в четверти мили от взрыва. На несколько секунд изображение прервалось.

– О нет! – вскричал Райтаг.

Когда на камере снова появилось ясное изображение, все увидели, что из открытого контейнера валит дым и огонь. Другой край силой взрыва выгнуло дугой. Задние колеса грузовика отвалились, одно из них загорелось.

– Принесите огнетушитель… с пеной. И срочно направьте туда машину скорой помощи.

На месте происшествия царил хаос. Два агента ФБР выпрыгнули из-за своего бетонного убежища и побежали к распластавшейся на шоссе фигуре. Двое специалистов команды ядерщиков двигались в ту же сторону, но очень медленно: мешали сковывающие движение защитные костюмы. Вот они подошли к изувеченному контейнеру. Один из них держал в руках счетчик Гейгера.

– Что там на приборе?

– Ничего, всего чуть выше нормального фона.

– Этого не может быть, ведь защитный экран нарушен взрывом.

Двое мужчин скрылись в дыму, окутавшем заднюю часть контейнера.

Все в командном центре застыли в молчании, впившись глазами в огромный экран, откуда доносились голоса, передаваемые по системе связи.

Еще через две секунды специалисты вынырнули из дыма.

– Обычное взрывчатое вещество, – проговорил один из них. Он снял с себя шлем. Камера зафиксировала, как с его лица градом катится пот. – Что-то вроде «Семтекс», или С-4, или какая-то другая синтетика, не могу сказать точнее.

Все услышали завывание сирены «скорой помощи», которая мчалась по шоссе к месту происшествия.

Вокруг того, что осталось от деревянного ящика, был зафиксирован повышенный фон радиации, но самого устройства там не оказалось.

Глава 63

Отделившись от контейнеровоза, второй грузовик проехал примерно милю и оказался около большой арки моста, в бухте под которым скопилось множество яхт и больших судов. Машина продолжала мчаться вперед на полной скорости в плотном транспортном потоке. Вот она въехала на мост, движение по которому осуществлялось в две полосы в каждом направлении, разделенные бетонным заграждением.

Сквозь легкую дымку Яков увидел перед собой то, что показалось ему настоящей Страной чудес. Слева под мостом растянулись огромные пляжи с белым песком, в уютных бухточках рядом с которыми нашли приют множество шикарных яхт, бригантин и других экзотических судов.

Прямо впереди простиралось нечто, что можно было принять за остров, если бы не бесконечная песчаная гряда, которая таяла в туманной дымке в океане с южной стороны. Сразу же за мостом местность была покрыта буйной растительностью. Это был настоящий оазис высоких пальм и величественных эвкалиптов. Потом Никитин увидел поле для гольфа, хотя и не знал, что это было оно. Вдалеке широкой полосой синел Тихий океан. А справа от этого великолепия песчаного побережья лежало фантастическое нагромождение многослойных свадебных тортов, огромное скопление деревянных крыш различной формы, образующих круг около самого величественного купола, над которым реял огромный американский флаг. Это был отель «Коронадо», место, где когда-то снимался знаменитый фильм «Некоторые любят погорячее»[2]2
  В советском прокате – «В джазе только девушки».


[Закрыть].

Но все это ничего не значило для Алима. Расположившись на сиденье рядом с русским, он думал только об одном. Направо, примерно в двух милях отсюда, Алим видел огромную плоскую громаду корабля, которую медленно буксировали к причалу. В это время четыре пожарных судна выстреливали ввысь мощными разноцветными струями воды, образовывавшими искусственные арки красного, белого и синего цвета. Это был момент, которого Афунди ждал с того самого утра в Гаване, когда сидел рядом с Фиделем за покрытым ска тертью обеденным столом и закрывающимися после бессонной ночи глазами и впервые увидел фотографию этого авианосца, который американцы называли «Рональд Рейган». На борту именно этого чудовища гнездились те самолеты, что убили отца и мать Алима.

Месяцами он анализировал полученную от товарищей по оружию информацию, поступавшую со всего мира. Друзья отслеживали перемещения корабля-монстра из океана в океан. В Гаване собирали сообщения газет, разговоры в блогах на различных сайтах Интернета – все, что касалось местонахождения авианосца и кораблей сопровождения.

В лагере в Колумбии Алим жадно ловил новости, как капитан Агаб[3]3
  Капитан Агаб – герой романа Германа Мелвилла «Моби Дик».


[Закрыть], который ждал вестей об огромном белом ките. Ему не давала покоя и была отвратительна сама мысль о том, что, как писала пресса, корабль успеет зайти в порт базирования, пополнить запасы, а затем снова уйти в море, прежде чем бомба будет готова к применению.

Но, как говорил ему в то утро Кастро, на свете действительно существовало такое понятие, как судьба. Где-то далеко в Тихом океане разразился тайфун, и огромный авианосец, который возвращался домой, был вынужден отклониться от курса в сторону Филиппин. Как писали американские пропагандисты, корабль и сопровож давшая его дьявольская флотилия получили приказ использовать свои самолеты для доставки потерпевшим от стихийного бедствия жителям островов продуктов, питьевой воды и медикаментов. Конечно, они лгали, как всегда лгут американцы, но Алиму было все равно: ведь прибытие корабля домой все равно откладывалось.

Наконец десять дней назад он получил последнее донесение о том, что «Рейган» снялся с якоря со своей стоянки на Филиппинах. Два матроса, проводившие ту ночь на берегу острова Себу в объятиях своих подружек, пообещали девушкам позвонить из Сан-Диего, как только корабль войдет в порт, и сообщили дату, когда авианосец должен вернуться домой.

После более шести месяцев, проведенных в море, команда из пяти с половиной тысяч моряков – больше, чем погибло в здании Торгового центра одиннадцатого сентября, – ждала, когда корабль причалит к берегу. Тысячи членов семей, друзей и подруг толпились на пирсе, под огромной тенью гиганта. И это если не считать корабли ударной группы, скопившиеся сейчас в гавани, все эти ракетные крейсеры, эсминцы, фрегаты и вспомогательные суда, а также авиакрыло самолетов, которые уже приземлились на аэродроме ВМС в Норт-Айленде.

Один ядерный взрыв в гавани натворил бы такое, по сравнению с чем события в Пёрл-Харборе показались бы детскими игрушками. Еще хуже для американцев, которые, похоже, питались силой своих поверженных противников, будет то, что на этот раз им не на кого будет обрушить свою месть. Ведь они не смогут определить, кто же этот враг, земля, с которой можно будет поквитаться, удовлетворить желание отомстить. Им придется зализывать раны и сокрушаться о несправедливости этого мира, но никто не обратит внимания на эти жалобы.

Когда грузовик проезжал через мост и дальше, мимо отеля «Коронадо», Алим видел перст судьбы в том, что в будущем великие державы можно будет разрушать руками отдельных людей, таких как он сам.

Имея всего одну единицу оружия в кузове своего грузовика, сейчас они способны нести смерть и разрушения в таких масштабах, которых еще не знала история. Если когда-то пистолет уравнял всех мужчин, то теперь последним средством противостоять угнетению людей во всем мире станет ядерный террор. Это было начало новой эры, и открыть ее собирался именно он, Алим Афунди.

Глава 64

Когда машина стала замедлять ход, я посмотрел на Германа. Может быть, грузовик просто попал в пробку или притормаживал перед светофором. Наконец машина остановилась совсем, потом стала двигаться задним ходом. Мы чувствовали, что заднюю часть тяжелого грузовика стало заносить вправо.

– Он собирается встать на парковку, – догадался Герман. Он поднялся и направился к задней части кузова.

Водитель завершил маневр. Грузовик вдруг слегка дернулся, останавливаясь. Герман пошатнулся, но удержался на ногах. И тут водитель заглушил двигатель.

– Мне это не нравится, – пробормотал Герман.

Впереди, в водительской кабине, мне послышались голоса, но я не мог понять, о чем шел разговор.

Марисела посмотрела на меня большими темными глазами. Потом она попыталась что-то сказать, но, приложив палец к губам, я попросил ее не шуметь. Теперь, когда двигатель больше не работал, те, кто сидели впереди, могли слышать нас так же, как и мы их.

Герман снова вынул сотовый телефон и включил его, чтобы зажегся свет. Потом, улегшись на живот, он снова принялся орудовать своим карманным ножом. Его движения были неторопливыми и спокойными, но на лице застыло выражение отчаяния.

– А что же у нас тогда есть по тому, другому грузовику, который люди из картеля называли арендованным? – задал вопрос Райтаг.

– Ничего. Никаких данных, чтобы отследить его, – признался Торп.

– И где же эта чертова машина может быть сейчас?

– У водителей грузовиков было больше трех часов с того времени, как они отъехали от судна в порту Энсенада, и до момента, когда их засек дорожный патруль штата Калифорния на шоссе у Пендлтона. Они могли избавиться от устройства на любом участке этого пути, – рассуждал Торп.

– Меня все еще мучает вопрос, как им удалось пересечь границу? – проговорил Райтаг.

– Теперь уже поздно рассуждать об этом. – В дверь ворвался директор службы внутренней безопасности в сопровождении трех высокопоставленных военных. – Сейчас проблема состоит в том, как вывезти максимальное количество людей из района Большого Сан-Диего. Президент только что говорил по телефону с губернатором и мэром города. Он согласен с тем, – директор взглянул на часы, – что ровно через двадцать две минуты ему следует выступить с заявлением по местному телевидению. Местные власти начинают работать по плану срочной эвакуации. Мы отменяем все авиарейсы в аэропорты Сан-Диего. Мы перекроем все подъезды к городу по шоссе. Все полосы автострад будут работать только в направлении на выезд. Мы используем автобусы, поезда и все, что может двигаться, для того чтобы вывезти людей из этого района. Пусть люди ничего не берут с собой, абсолютно ничего, кроме самих себя и детей.

– И вы получите такую гигантскую пробку, которой даже представить себе не можете, – проговорил Райтаг. – Кроме того, как узнать, не перегрузили ли они бомбу на другую машину? Может быть, сейчас она следует отсюда в восточном направлении.

– Нам следует исходить только из того, что нам точно известно. А по последним имеющимся у нас данным, она находится именно в районе Сан-Диего.

Пока они спорили, один из подчиненных Торпа просунул голову в дверь:

– Сэр, вас к телефону, вторая линия.

Торп развернулся в кресле и, схватив телефон, который стоял позади него на столике, бросил в трубку:

– Торп слушает. Да. Да. Где?

Все разговоры в комнате вдруг стихли.

– Вы определили точное местонахождение? Можете сбросить данные сюда и вывести их на экран? Сделайте это немедленно!

Торп повесил трубку и снова повернулся к остальным.

– Что случилось? – спросил директор.

– Мадриани вернулся в город. Мои люди снова перехватили сигнал его сотового телефона. На этот раз в Коронадо.

– Это не там, где, как вы говорили, расположен его офис? – спросил директор.

– Именно там, – подтвердил Торп.

– Тогда он, может быть, просто едет домой.

– Нет, – не согласился Райтаг. – Если он здесь, то на это у него есть причина, и это вовсе не стремление поскорее попасть домой. Граница была закрыта, не так ли?

Плотно закрыта. И мы не можем объяснить, как грузовой контейнер сумел проскочить через нее?

– Верно, – согласился директор.

– Мадриани звонил партнеру на его домашний телефон, зная о том, что он прослушивается. Он просил партнера позвонить мне в офис и сообщить о судне, которое идет в порт Энсенада. Значит, он отслеживает движение устройства. Каким-то образом к нему попала эта информация. И он пытался передать ее нам.

– Ну, если только он не пытается заставить нас идти по ложному следу, – вмешался Торп. – В контейнере не было бомбы, верно?

– Да. Она оказалась во втором грузовике, – сказал Райтаг, – и Мадриани знает об этом. Если он шлет нам сигналы со своего телефона, то на это есть причина. Ведь у нас есть ордер на его арест, полиция ищет его в аэропортах, а граница перекрыта. Итак, задайте себе вопрос: как ему удалось попасть в страну?

Торп что-то быстро писал у себя в блокноте. Но когда он закончил и поднял взгляд, на его лице отразилось понимание сказанного.

– Правильно, – продолжал Райтаг. – Так же, как сюда попал грузовой контейнер. Мадриани либо преследует этот второй грузовик, либо сам находится в этой машине, где бомба.

Через секунду замерцал большой монитор на стене и малый экран в комнате для совещаний. Все взгляды устремились на изображение тихой улицы недалеко от набережной в Коронадо, полученное с помощью спутника.

– Вот он! – крикнул один из военных.

На экране было довольно четкое изображение грузовика сверху, в желто-оранжевых тонах.

Тишину снова нарушил телефонный звонок. Торп опять поднял трубку.

– Да, мы видим его. У вас есть адрес? – Торп что-то быстро записал в блокноте. – Быстро передать информацию всем группам в квадрате I-5. Скажите им, пусть берут специалистов по атомному оружию группы NEST, снайперов группы «Дельта» и максимально возможное количество наших людей из группы по спасению заложников. Посадите всех в вертолеты и как можно скорее доставьте на место. Дайте им описание грузовика и попробуйте направить им изображение со спутника, чтобы они смогли увидеть машину вживую.

Один из военных попытался привлечь к себе внимания Торпа:

– Спросите у них, можно ли уменьшить фокус изображения? Нужно увидеть более подробно местность вокруг машины, чтобы мы знали, где придется действовать.

Торп передал сообщение, и через несколько секунд на экране появилось изображение в меньшем масштабе. Были хорошо видны подробности местности вокруг, в том числе часть территории порта. В ту же секунду офицер, глаза которого были прикованы к экрану, воскликнул:

– О боже! Только не это!

Глава 65

Алим открыл пассажирскую дверь и спрыгнул на обочину дороги. Он молча сделал знак Никитину следовать за ним.

Улица находилась в спокойном жилом районе, который когда-то представлял собой остров. Этот район и сейчас назывался Норт-Айленд, но узкую полоску воды, что когда-то отделяла этот остров от города Коронадо, засыпали военные, когда перед Второй мировой войной было принято решение создать здесь базу ВМС.

Улица имела по одной полосе движения в каждую сторону. Машин почти не было, так как она прямо примыкала к воротам военно-морской базы. По обе стороны улицы стояли богатые дома. На восточной стороне, где был припаркован грузовик, они напоминали поместья: фасад каждого дома смотрел на бухту Сан-Ди е го, кое-где перед домом у частных причалов стояли большие катера. На тротуарах было почти пусто, можно было встретить лишь редких местных жителей, решивших выйти выгулять собаку. Деловая часть города и магазины располагались в трех милях к югу отсюда, вдоль бульвара Оранж, у отеля «Коронадо».

Все движение автотранспорта было сейчас сосредоточено в нескольких кварталах западнее, у главных ворот базы, где вставал на причал авианосец «Рональд Рейган». Эта местность оставалась практически пустынной.

На Афунди был белый комбинезон с молнией впереди, одежда, которую обычно носили маляры или грузчики мебели. В брюках комбинезона было два больших кармана, которые сообщались с карманами его широких брюк, надетых под комбинезон. В правом кармане у Алима лежал пистолет «вальтер», ствол которого он направил на Никитина, когда русский спрыгнул с машины.

Алим что-то сказал переводчику, который приказал Якову пойти и встать за грузовиком сзади. Русский немедленно выполнил это требование, оставив Алима и переводчика продолжать разговор между собой.

Обойдя машину и встав у кузова, Яков внимательно посмотрел на засов, закрывающий заднюю подъемную дверь. Он оглянулся и убедился в том, что Алим це ликом поглощен разговором с переводчиком. Никитин понял, что другого шанса у него не будет. Нужно было решаться: теперь или никогда. Он осторожно отступил от обочины к двери в машину, тихонько открыл засов, также беззвучно приподнял дверь настолько, чтобы разглядеть, что происходило внутри кузова.

Прежде чем его глаза привыкли к темноте, Герман приставил к его горлу лезвие своего перочинного ножа. Я зажал рукой рот Мариселы, чтобы не дать ей крикнуть или что-то сказать. Потом я повернул ее голову к себе и поднес указательный палец к своему рту.

Она кивнула, и я отпустил ее.

Молча она подползла к отцу, пока не оказалась перед его лицом, и что-то тихо прошептала ему на ухо по-испански. Она отвела руку Германа с ножом от горла отца, потом повернулась и сделала мне знак, чтобы я следовал за ней, потом подала такой же знак Герману. Я быстро пополз вперед.

К тому времени Марисела соскользнула через отверстие в двери шириной примерно два фута. Герман придержал дверь, пока Никитин помогал дочери вылезти из кузова. Подхватив, он увлек ее под машину. Потом из кузова вылез я и, наконец, Герман, которому досталась роль замыкающего.

Через секунду, так и не вымолвив ни слова, мы втроем лежали на животах на асфальте под машиной. По дюйму мы медленно ползли вперед, чтобы никто, остановившись около двери в кузов за грузовиком, не мог увидеть наших ног.

Я чувствовал жар, исходивший от проходивших по трубам к глушителю выхлопных газов, слышал шумы, которые издавали остывающие металлические части двигателя.

Герман лежал под грузовиком со стороны водителя, я – справа, а Марисела находилась между нами. Все мы вжались в уличный асфальт. Мне была видна обувь какого-то человека, стоявшего на тротуаре со стороны пассажирской двери. Его левая нога была так близко от меня, что, постаравшись, я мог бы потрогать ее своей правой рукой, не прекращая дюйм за дюймом двигаться ползком в сторону кабины.

Неожиданно я почувствовал, как кто-то коснулся моей левой руки. Я поднял голову и повернулся к Мариселе, которая тоже смотрела на меня в упор. Она шевелила губами, пытаясь что-то мне сказать, но я не мог разобрать слов. Потом она указала рукой на кузов грузовика. Я тоже посмотрел на днище, но ничего особенного там не заметил. Потом ее губы шепнули «мой отец». Это я понял. Потом она схватила меня за руку и прошептала мне слово «бомба» и снова указала рукой туда, на днище машины. Значит, отец предупредил ее, что бомба находилась внутри машины. Деревянный ящик!

Яков осторожно опустил дверь кузова и уже собирался закрыть его, когда вдруг услышал скрежещущий голос Алима, доносившийся со стороны борта машины.

Афунди вдруг понял, что Яков исчез. Через мгновение водительская дверь тоже открылась, и оба боевика окружили русского, подойдя с противоположных сторон от машины.

Переводчик вертел в руках закрытый навесной замок. Покачивая головой и улыбаясь, он уставился на русского.

Афунди с пистолетом в руке прищуренными глазами тоже смотрел на Якова. Потом его взгляд вдруг переместился на открытый засов двери в кузов. Он оттолкнул Якова в сторону и распахнул дверь. Направив пистолет внутрь, осмотрел кузов и большой ящик. Потом его взгляд сфокусировался на пространстве рядом с деревянным ящиком, прямо за кабиной машины.

Алим уже собирался забраться в кузов, как вдруг его пальцы нащупали что-то, лежавшее рядом с металлическими направляющими двери внизу. Он ощупал углубление перед рельсами направляющих и нашел там маленькую коробочку сотового телефона. Секунду он смотрел на нее, потом повернулся к Якову.

– Он хочет знать, откуда это взялось, – спросил переводчик.

Никитин посмотрел на Алима, потом снова взглянул на телефон у того в руке.

– Скажи ему, что это мое. У меня их два, – сказал он.

Потом Никитин потрогал рукой передний карман брюк, будто собираясь показать, где у него хранится второй телефон.

Через секунду переводчик уже обыскивал его карманы. Алим вспыхнул и изо всех сил ударил русского по лицу тыльной стороной руки, в которой был зажат пистолет. Краем короткого ствола «вальтер» распорол на щеке Якова, под глазом, глубокую рану примерно около дюйма длиной. От удара русский упал на землю.

Прежде чем переводчик наклонился, чтобы поднять его, Никитин сам вскочил на ноги. Двое боевиков удивились быстроте его реакции. Обливаясь кровью, русский выкрикивал в сторону Алима ругательства на своем языке.

Алим швырнул оба телефона на асфальт и, растоптав, превратил их в груду осколков пластика и металла. Потом сказал что-то на фарси.

– Он хочет знать, кому ты звонил, – перевел его спутник.

– Скажи ему, что я хотел позвонить дочери, чтобы убедиться, что она жива, но мы так и не зашли в Панаму, поэтому я не смог с ней связаться.

Слушая перевод, Алим глазами пожирал Якова. Потом он улыбнулся:

– Скажи ему, что его дочь мертва. Я приказал убить ее в Сан-Хосе, и она умирала медленно, вопя от боли.

– Не нужно, – возразил переводчик, – у нас нет на это времени.

– Скажи ему! – настаивал Алим. Он наводил ствол пистолета то на переводчика, то обратно на Якова, дожидаясь, пока переводчик закончит говорить.

Глаза Никитина налились бешенством, но все его чувства, казалось, откатывались от Алима, будто вода. Жестом тот приказал Никитину лезть в кузов грузовика. Переводчик поднялся следом за ним, а Алим сопровождал каждое движение русского стволом пистолета.

Алим посмотрел на часы, проверяя время. Переводчик сунул закрытый замок в задний карман брюк; из левого кармана быстро достал наручники и подтолкнул Никитина к головной части грузовика, в укромное место, где вряд ли кто-то из проезжающих или проходящих мимо заметил бы его. Потом переводчик защелкнул на запястье русского одно из колец наручников.

Алим продолжал посматривать на часы, потом оглянулся в поисках синего седана. Двое братьев, которым было поручено разобраться с мексиканцем, уже должны были находиться здесь.

Переводчик достал из кармана несколько клочков ваты, скатал их в один комок и засунул Якову в рот. Потом клейкой лентой заклеил глаза и рот русского.

С плотно заклеенным ртом Никитину пришлось отчаянно бороться с тем, чтобы не подавиться ватой. Дышать теперь можно было только носом. Лишившись возможности видеть, Яков, чтобы не потерять равновесие и не упасть, был вынужден виснуть на крепежных рельсах кузова машины.

Теперь Алим тоже взобрался в кузов. Из внутреннего кармана брюк он достал отвертку, снял с ее помощью доску с боковой стенки деревянного ящика и проверил работу электронного таймера.

Это устройство было заказано в Швейцарии, потом технические специалисты в родной стране Алима несколько модифицировали его и отправили через океан кубинской дипломатической почтой. Это был портативный таймер, применяющийся в промышленных целях, размером примерно с сотовый телефон. Внутри корпуса находилась небольшая электронная плата с установленным на ней цифровым чипом-таймером. От платы были выведены два провода, которые соединялись с электродетонатором, который, в свою очередь, был помещен в кордитовый заряд, установленный в казенной части пушки ядерного устройства.

Модернизация устройства таймера заключалась в том, что теперь в его схеме имелась петля-предохранитель от вмешательства извне. Если бы кто-то попытался прервать проводное соединение с детонатором, а также попробовать внести изменения в сеть или повредить плату, это привело бы к немедленному срабатыванию взрывателя.

Алим проверил установленное время, потом в очередной раз посмотрел на свои часы. Через семнадцать минут, если только кто-то вручную не изменит установленное время, электрическая цепь сомкнется и подаст сигнал на подрыв кордитового заряда в стволе пушки бомбы. В мгновение ока огненный шар температурой выше Солнца испепелит все в радиусе примерно мили, включая авианосец, тысячи моряков и их семьи, собравшиеся у причала. На месте эпицентра взрыва возникнет кратер, куда хлынет океанская вода.

Он держал портативный таймер в руке и выглядывал из грузовика в поисках этих идиотов, двух братьев в синем седане, которые почему-то опаздывали.

У Алима с переводчиком было бы достаточно времени, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от места взрыва, только в том случае, если их заберет отсюда автомобиль. В противном случае Афунди придется изменить установленное на таймере время. Он стоял в раздумье, не отводя взгляда от часов, сверяя их показания с данными на электронных часах таймера, и видел, как одна за другой отсчитываются драгоценные секунды.

– Где вы? – Торп сидел у компьютера в наушниках и через микрофон разговаривал с пилотом одного из вертолетов.

– Нам осталось еще шесть минут лета, – доложил пилот. – Я уже вижу впереди залив Мишин-Бей.

Всего в полете было четыре машины: по одной для групп снайперов, на двух других летели специалисты-ядерщики и группы спецназа по освобождению заложников. На то, чтобы проинструктировать вертолетчиков, собрать всех на борт и погрузить туда же оборудование, ушло больше времени, чем рассчитывал Торп.

План действий был точно таким же, как для обезвреживания грузового контейнера: сначала перебросить к месту действия снайперов и вывести из строя всех, кто находится вблизи грузовика. При этом все надеялись, что никто из них не имеет возможности привести в действие бомбу. Затем в дело вступит группа освобождения заложников, которая проникнет в грузовик и будет обеспечивать безопасность специалистам по ядерному оружию. Те появятся в последнюю очередь и займутся непосредственно бомбой. Правда, теперь им предстоит работать без командира: всего несколько минут назад объявили, что на пути в госпиталь он умер прямо в вертолете.

Райтаг прохаживался позади Торпа, заглядывая через его плечо на экран монитора. Там было видно изображение с камеры, фиксирующей стремительный полет вертолетов на низкой высоте на юг, в сторону Коронадо.

– Скажите им, чтобы они не забыли, что там находится Мадриани, – попросил Райтаг.

– Простите, – ответил Торп, – но у нас уже нет времени на то, чтобы идентифицировать цели, сортировать и отделять их друг от друга. Если Мадриани находится рядом с грузовиком, можете считать, что он мертв. У нас будет всего десять-пятнадцать секунд, когда будет действовать фактор тактической внезапности. После этого все может полететь к чертям. Мы должны изолировать этот грузовик. Дайте мне секунду! Можете соединить меня с командиром группы по ядерному оружию? – спросил он.

Через несколько секунд по рации заговорил еще один голос.

– Прервите меня, если у вас нет времени, но у меня вопрос, – начал Торп.

– Говорите.

– Если там установлен электронный взрыватель, есть ли какие-то шансы поставить помехи, чтобы не дать ему сработать?

– Мы думали над этим, – ответил собеседник, – ответ утвердительный в том случае, если электронный взрыватель имеет беспроводное соединение. Ранее мы уже запрашивали пару переносных скрэмблеров ЕА-6, чтобы поработать с ними у контейнера. Они ставили помехи на всем диапазоне радиочастот, включая те, что используются в сотовой связи. Они снова сделают это в Коронадо. Но есть шансы, и они велики, что детонатор срабатывает по сигналу, поданному по проводам, и там стоит аналоговое устройство, препятствующее вмешательству в работу электрической цепи. Это означает, что если мы попытаемся поджарить их электронику, то существует риск тем самым заставить устройство сработать.

– Понял, – ответил Торп. Он получил огромное количество информации в ответ на секундный вопрос. – Удачи вам!

Еще несколько минут назад, выбираясь из грузовика спиной к Никитину, я не представлял, где мы находимся. Теперь мир сжался для меня до участка в несколько футов асфальта под грузовиком. Я испытывал очень странные чувства: лежа под грузовиком, я размышлял о жизни, о том, как она коротка, и одновременно прислушивался к приглушенным голосам наверху, в кузове грузовика. А в это время перед глазами у меня как будто сработало чувство дежавю, стояли знаменитые ворота, через которые я проезжал, наверное, тысячу раз. И тут я понял, где нахожусь. Я был дома.

Открытые ворота на цепи и небольшая будка охранника примерно в ста ярдах от них были одним из въездов на территорию базы ВМС Норт-Айленд. Она располагалась меньше чем в миле от моего дома.

Я мог легко дойти туда пешком. Чуть больше мили было отсюда до моего офиса. Посмотрев на часы, я подумал, что Гарри, наверное, сейчас находится там. О боже!

Единственным утешением для меня было то, что моя дочь Сара сейчас далеко отсюда, в школе.

Несомненно, каждый время от времени задумывается о том, какие мысли будут у него в голове в момент смерти. Что касается меня, то я давно твердо знал, что это будут воспоминания о Саре.

– Туда! – крикнул Алим. Чуть не выронив таймер, он показывал в направлении себе за спину, там, где зияла открытая дверь грузовика.

Он увидел, как в двух кварталах от них в их сторону направляется синий седан.

Алим посмотрел на таймер и сверился с часами. Пока у них было достаточно времени, при условии что они уедут отсюда на машине. Они пересекут мост и направятся на юг, к границе. Мысленно он держал в голове весь маршрут, что выведет их к заветному зданию по эту сторону границы и к туннелю. Даже если успеют проехать всего полдороги, они будут уже далеко от зоны поражения взрыва. А как только попадут в здание, а оттуда в туннель, тут им уже ничто не сможет помешать. Через несколько дней Алим уже вернется в горы Загрос в своей родной стране и народ будет чествовать его как героя.

Алим снова обернулся, ожидая, пока синий седан подъедет поближе к грузовику. Но машина не приближалась. Он снова увидел ее в некотором отдалении, на улице. Эти идиоты решили припарковать машину у тротуара в двух кварталах отсюда. Они что, ослепли? Они не видят грузовик? Афунди громко выругался.

– Джамал! – окликнул он переводчика, который стоял наготове около грузовика.

Тот просунул голову в открытую дверь.

– Сходи за ними. Скажи им, чтобы подъезжали сюда, и поскорее!