Текст книги "«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века"

Несколько иным могло быть отношение к так называемым дворовым, о которых уже в Екатерининской комиссии вели споры слободские и левобережные депутаты. К сожалению, в украинской историографии невозможно найти ответ на вопрос: что же собой представляла эта категория на территории Левобережья? Вообще малые социальные и социопрофессиональные группы Гетманщины только начинают заново, после исследований конца XIX – начала XX века, интересовать украинских ученых, в поле зрения которых попадают такие категории казачества, как «куриньчики», «стрельцы», «протекциянты» (протекцианты), «дворяне», «казаки в подданстве», «казаки в поспольстве» и др.621621
  Горобець В. Малі соціальні та соціопрофесійні групи Гетьманату: «курінчики», «стрільці», «протекціянти», «дворяни» etc. // Соціум: Альманах соціальної історії. Вип. 8. С. 184–201.


[Закрыть] Но чем по крайней мере некоторые из них отличались (или нет) от тех же дворовых – можно только догадываться. Не помогает пониманию и попытка представить микросоциумы неказацкого населения Полтавского полка в начале XVIII века на основе переписных книг, где также упоминаются «протекцианты», различные группы «подданных», «подсоседки посполитые», которые освобождались от выполнения так называемых «общенародных повинностей»622622
  Він же. Влада та соціум Гетьманату. Дослідження з політичної та соціальної історії ранньомодерної України. Київ, 2009. С. 171, 172, 201 и др.


[Закрыть].

Теперь же важно отметить, что в пункте восемнадцатом «Возражения» Г. А. Полетики упоминались не только «дворовые», но и «вольные и невольные люди, наследные и на землях владельческих селящиеся мужики», которые, очевидно, различались и тем, «как одних принимать и добровольно увольнять, а другим каким образом самовольная отлучка почитается в преступление»623623
  Возражение депутата Григория Полетики на Наставление Малороссийской коллегии господину ж депутату Дмитрию Наталину. С. 128.


[Закрыть]. Вероятно, эти категории существовали давно. С. В. Думин, исследуя крестьянство западнорусских земель в речьпосполитский период, преимущественно на материалах первой половины XVII века, выделял и очерчивал статус, обязанности, льготы «подданных» (сельскохозяйственный люд населенных имений независимо от повинностей и имущественного состояния), «старожилых крестьян», «слободчиков», «загородников», «халупников», «коморников», «бобылей». А вот насчет дворовых историк лишь отметил: «Известные автору источники не сохранили данных о положении дворовых, имевшихся во многих имениях. Очевидно, жили в господских домах»624624
  Думин С. В. Крестьяне западнорусских земель под властью феодалов Речи Посполитой // Основные категории крестьян в период позднего феодализма (XVII – первая половина XIX в.): Межвузовский сборник научных трудов. Смоленск, 1985. С. 7–20.


[Закрыть].

О том, что дворовые, дворня были известны в Гетманщине по крайней мере в середине XVIII века, свидетельствуют источники мемуарного характера. В частности, А. М. Маркович в «Малороссийской свадьбе»625625
  А. М. Лазаревский считал, что это незаконченное произведение А. М. Марковича базировалось на внимательном, тщательном прочтении дневника его деда, Я. А. Марковича, и на рассказах тех стариков, которые пережили вторую половину XVIII века и которых автор должен был лично знать в своей молодости (см.: Лазаревский А. М. Прежние изыскатели малорусской старины. Александр Михайлович Маркович (1790–1865) // КС. 1897. Февраль. С. 282; Маркович А. М. Малороссийская свадьба. С. 1).


[Закрыть] писал: «Но дворня была: домоправитель, поверенный, комнатные служители, кучеры, охотники, трубач, бояре, т. е. верховые, которые во время поездок полковника скакали впереди, и проч. Сверх того, домовой священник и дьячок». Здесь же отмечалось, что отношение к дворовым в старые времена, т. е. в середине XVIII века, было другим: «Дворовые люди лучшие имели, как и всегда и везде, преимущество перед другими, но в то время они пользовались почестию, которая после вышла из обычая». Те из них, кто поведением и заслугами добился уважения, «пользовались правом обедать за одним столом с панами»626626
  Маркович А. М. Малороссийская свадьба. С. 11, 12.


[Закрыть]. Вероятно, количество дворовых могло зависеть от ранга и состояния старшины. Но, например, В. И. Маркович, принадлежавший к числу зажиточных помещиков Полтавщины второй половины XVIII века, среди дворни имел одних только «поварят» тридцать человек627627
  Маркович Д. Заметки и воспоминания об Афанасии Васильевиче Марковиче. С. 59–63.


[Закрыть]. В конце XVIII века дворовые также подавались в бега и сами возвращались к своим хозяевам, что, видимо, было обычным делом. П. С. Милорадович в письме к сыну Григорию в 1790 году спокойно писал: «…служитель твой… было от тебя бежал, а после сам возвратился»628628
  Любецкий архив графа Милорадовича. Киев, 1898. С. 213.


[Закрыть].

Кажется, именно в отношениях с дворовыми скорее всего могли усваиваться новые формы взаимоотношений, навеянные в том числе и знакомством с российской практикой. Во всяком случае, к такому мнению подталкивает один из (пока что) эксклюзивных документов, представляющий собой образец более четкой регламентации обязанностей дворовых на российский манер. Речь идет о написанной Г. А. Полетикой инструкции «Должности дворовых людей»629629
  ЧИМ. АЛ. 502/57/88. Л. 230–233.


[Закрыть]. Документ этот, безусловно, необходимо рассматривать в контексте эпохи, а его автора следует поместить в один ряд с составителями подобных материалов – П. А. Румянцевым, Григорием и Владимиром Орловыми, М. М. Щербатовым и другими, с большинством из которых Григорий Андреевич был хорошо знаком, поэтому их влияние не стоит исключать. Содержательно наказ Полетики приближается к соответствующим разделам «Учреждения» П. А. Румянцева (оно уже упоминалось в части примечаний), с той лишь разницей, что рекомендации последнего адресовались в первую очередь дворовым, так называемым «деловым людям», работавшим в приусадебном хозяйстве, а не домашней прислуге, ближе всего стоявшей к хозяину и, как правило, проходившей специальную выучку. Не исключено, что Григорий Андреевич хорошо знал инструкции А. Т. Болотова и П. И. Рычкова, опубликованные в 1770 году ВЭО в качестве образцовых.

Наставления дворовым были написаны Полетикой вскоре после окончательного выхода в 1773 году в отставку и возвращения из столицы на родину. Поэтому интересно, что – при всей той патриархальности жизни и социального взаимодействия в Гетманщине конца XVIII – начала XIX века, которая с ностальгией вспоминалась еще в середине XIX века, – данная инструкция достаточно ярко свидетельствует о начале медленной инкорпорации левобережного панства в российское культурно-хозяйственное пространство. Вместо «домоправителя» здесь уже фигурирует «дворецкий», вместо «комнатных служителей» – «лакей». Нет характерных для полковничьего быта630630
  На момент составления наказов дворовым Г. А. Полетика имел чин коллежского советника, что соответствовало VI классу «Табели о рангах», а для военных штаб– и обер-офицеров – чину полковника (см.: Шепелёв Л. Е. Чиновный мир России. XVIII – начало XX в. СПб., 1999. С. 145–157).


[Закрыть], каким он был в гетманские времена, «трубачей», «бояр»631631
  Правда, «нарочный боярин» еще упоминается в наказах А. С. Сулимы 1792 года управляющему экономией (см.: ИР НБУВ. Ф. II. № 23659. Л. 95 и др.).


[Закрыть], «охотников» и др. Подробно расписанные обязанности каждого «должностного лица» (кроме названных дворецкого и пяти лакеев, это повара, кучеры, форейторы, садовники, сторожа) свидетельствуют, насколько усвоены были этим петербургским малороссом нормы именно дворянского образа жизни. Разумеется, здесь уже не шло речи об обедах дворни за одним столом с хозяином. Более того, дистанция между ним и «людьми» подчеркивалась приказом обращаться к панам по любому поводу только через дворецкого, который, кстати, должен сам, «без доклада Господскаго», определять и наказания за непослушание, небрежность и дерзость632632
  ЧИМ. Ал. 502/57/88. Л. 230 об.


[Закрыть].

Трудно сказать, было ли составление данной инструкции просто своеобразной данью моде, несколько запоздалой реакцией на конкурс ВЭО или действительно стремлением перенести стандарты столичной жизни на родную почву. Остается под вопросом и то, насколько рекомендации этого документа реально исполнялись. Можно лишь предположить, что Григорий Андреевич, как человек, выступающий за соблюдение правил и законов, требовал того же и от подданных. Но, кроме данного документа, в других полетикинских бумагах, в том числе и в письмах к приказчику, нет и намека на ужесточение требований, на наказания за невыполнение распоряжений. Наоборот, прослеживается понимание даже особенностей характеров людей, что учитывалось и при назначении их на те или иные работы либо должности. Таким образом, «Должности дворовых» были скорее не чем иным, как «внешним» примером, возможно, на рубеже XVIII–XIX веков еще мало усвоенным. Во всяком случае, в объемных сборниках наказов, в частности у А. С. Сулимы, также одного из образованных малороссов того времени, долгое время проживавшего в Петербурге и Москве633633
  Аким Семенович Сулима (1737–1818), тайный советник, известный как последний генеральный судья Малороссии, который в 1798 году написал записку с предложениями об организации работы восстановленного Генерального суда (см.: Записка генерального судьи Акима Семеновича Сулимы // КС. 1884. Январь. С. 135–142). Интересно, что А. С. Сулима одновременно с Г. А. Полетикой (1764) был назначен на службу в Шляхетский сухопутный кадетский корпус и, так же как Полетика для Морского шляхетского корпуса, составил по приказу И. И. Бецкого «Устав», по которому учились офицеры сухопутных войск, а кроме того, вторую и третью части «Учреждения московского воспитательного дома» и «план к заведению при этом доме собранной казны, ссудной казны и вдовьей казны», которые были утверждены императрицей (см.: Лазаревский А. Сулимовский фамильный архив // КС. 1882. Ноябрь. С. 293–294; Галь Б. О. Постать імперського державного діяча: спроба реконструкції життєвого шляху Я. С. Сулими // Наддніпрянський історико-краєзнавчий збірник. 1998. Вип. 1. С. 191–195; Модзалевский В. Л. Сулима Аким Семенович // Русский биографический словарь. СПб., 1912. Т. 20. С. 141–142). Полетика и Сулима довольно тесно общались. По просьбе последнего Григорий Андреевич помогал делать первые шаги в Петербурге впоследствии известному масону С. И. Гамалее, значение которого в духовной жизни России XVIII–XIX веков высоко оценивали и оценивают историки (см., например: Ключевский В. О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М., 1990. С. 382; Марасинова Е. Н. Н. И. Новиков. С. 494). На первых порах Семен Иванович жил в петербургском доме Г. А. Полетики, по протекции которого получил место корректора в типографии Морского корпуса и печатал там свои переводы, в том числе и такие хорошо известные в масонских кругах, как, например, «Путеводитель к премудрости» (см.: Письма С. И. Гамалеи к А. С. Сулиме // ИР НБУВ. Ф. I. № 58192. Л. 1–16; Вернадский Г. В. Русское масонство в царствование Екатерины II. СПб., 1999. С. 139).


[Закрыть], встречаются только краткие указания касательно этой категории подданных – вроде: «Смотри, Дмитрюшка, чтоб из дворовых никто не был празден; естьли (т. е. если. – Примеч. ред.) нет господского дела, пусть для себя работает всяк»634634
  ИР НБУВ. Ф. II. № 23659. Л. 83.


[Закрыть]. Но, пожалуй, стоит учитывать и замечания таких знатоков народного быта, как В. В. Тарновский, который относительно позднего периода Гетманщины и начала постгетманского времени отмечал: «Огромная дворня проводила жизнь в безпечном изобилии, при совершенной безотчетности»635635
  ЧИМ. Ал. 504/62/1. Л. 1 об.


[Закрыть]. К сожалению, недостаток исследований на эту тему пока не позволяет более уверенно говорить о характере взаимоотношений помещиков и дворовых, статусе и положении последних в конце XVIII века.

Некоторые сведения об отношении к подданным и, наоборот, их к своим господам находим мы в зафиксированных И. А. Куриловым воспоминаниях роменских старожилов. Отец Курилова до поступления в 1806 году на военную службу был крестьянином В. Г. Полетики и хорошо помнил его родителей. Он рассказывал, что Г. А. Полетика и его жена, Елена Ивановна,

жили так просто, что не во многом отличались от своих крепостных людей, никого ничем не обижали, со всеми обходились очень ласково, по старинной простоте, многих хозяев отпускали на «чинш» поселяя на своей земле и предоставляя все способы к безбедному их существованию. Были очень набожны, благочестивы и просты во всех обращениях с людьми. Бывало… при наступлении уборки хлеба, или, по здешнему названию, при наступлении «жнив», старые пан и пани выезжают всегда сами на поле и, помоляся Богу, со всеми своими женщинами, прежде всего сами берут серпы и начинают жать, благословлять зажонщиков, – а за ними уже приступают к этому делу настоящие рабочие – жницы. Затем пан и пани, нажав по три снопа, начинают сами готовить обед для людей; за панею вывозят из дому большую подводу разной провизии, хлеба, пшена, рыбы, водки и проч. И в час обеда пани созывает рабочих, подчует всех водкою, и все садятся обедать, вместе с панами. Так точно и сын их, Василий Григорьевич, несмотря на свое богатство и знатное происхождение, вел самый простой образ жизни и не любил никакой роскоши и излишества636636
  Курилов И. А. Роменская старина. Историческия, статистическия и бытовыя записки о городе Ромне и его обывателях, от начала города до нашего времени. Ромны, 1898. С. 93–94.


[Закрыть].

Разумеется, не стоит безоговорочно доверяться подобным свидетельствам, не учитывать их специфику, но и не принимать их во внимание также было бы совсем легкомысленно. Тем более что в определенной степени доверие к ним подкрепляют другие тексты, связанные с В. Г. Полетикой, многочисленные его собственные высказывания, упоминания родных и знакомых. Подобные характеристики панско-крестьянских отношений встречаются и в текстах хороших знатоков первой половины XIX века. В частности, В. В. Тарновский, подступая к написанию истории крепостничества в Малороссии, отмечал, что «во время сенокосу крестьяне получали роскошное содержание и попойку». Землевладелец сам их угощал, «а иногда и разделял с ними гулянье после работы». Тарновский также подчеркивал патриархальность отношений, когда «владелец управлял своими крестьянами с властию отеческою, в которую твердо веровали и подчиненный, и властитель»637637
  ЧИМ. Ал. 504/62/1. Л. 1 об.


[Закрыть].

Конечно, и в таких хозяйствах – патриархального, по определению А. Я. Ефименко638638
  Ефименко А. Турбаевская катастрофа // КС. 1891. Январь – март. С. 379.


[Закрыть], типа – отношения не всегда были безоблачными. Об этом свидетельствуют и дела, подобные «Турбаевской катастрофе». И все же, несмотря на замечания украинских историков о типичности для Левобережья взаимоотношений «героев» этого дела, помещиков Базилевских, с подданными639639
  Гуржий И. А. К вопросу о характере помещичьего хозяйства на Левобережной Украине. С. 333–338.


[Закрыть], этот случай скорее был экстраординарным, что косвенно подтверждается и повышенным вниманием к нему народнической и советской историографии. Для большинства элиты края важнейшую, по крайней мере публично высказываемую, озабоченность еще долго будут вызывать крестьянские побеги и переходы. Проблемы, которые определялись как существенные уже в начале публичного обсуждения крестьянского вопроса в России, – необходимость (хотя и постепенной, очень медленной) эмансипации крестьян, наделения их правом на движимую и недвижимую собственность, в том числе и на землю, а также охраны здоровья, образования подданных, воспитания у них, в частности, чувства свободы, что впоследствии сформирует стремление к свободному самостоятельному хозяйствованию, – проблемы эти, вероятно, еще не могли волновать левобережное панство, и не только во времена Законодательной комиссии, но и значительно позже. Чтобы подтвердить это или опровергнуть, обратимся к третьему из упомянутых случаев демонстрации малороссийским дворянством своих социальных позиций.

КРЕСТЬЯНСКАЯ ПРОБЛЕМА В КОНТЕКСТЕ СОЦИАЛЬНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ И УСТРЕМЛЕНИЙ ЛЕВОБЕРЕЖНОГО ДВОРЯНСТВА В НАЧАЛЕ XIX ВЕКА

Как уже говорилось, малороссийское дворянство, осваивая новые формы сословной организации, собралось для высказывания своих «нужд» в 1801 году. Думаю, наиболее детально дворянские проблемы в начале XIX века разобрал слишком предвзятый анонимный автор «Замечаний, до Малой России принадлежащих», оценив составленные тогда «программы» как «никакого уважения не стоящие» и обвинив панство в стремлении отстаивать старые права и вольности640640
  Замечания, до Малой России принадлежащие // ЧОИДР. 1848. Кн. 1. Отд. 2. С. 1–57.


[Закрыть]. Примерно такие же оценки, без детального анализа и с несколько иным пафосом, даются и некоторыми современными авторами641641
  Струкевич О. Полетики // Iсторія України в особах: Козаччина. Київ, 2000. С. 286.


[Закрыть].

Однако наиболее распространенным можно считать мнение, высказанное А. Я. Ефименко. Сравнивая «Прошение», поданное Екатерине II в 1764 году, с «Запиской о нуждах» 1801 года, она с грустью писала:

По мере того, как панство обращалось в дворянство и прочнее устраивалось в новом своем положении, круг его общественного понимания, сколь о нем можно судить… как будто не только не расширялся, а, наоборот, резко суживался. В прошении Екатерине II… господа… плохо или хорошо, но заботятся об интересах всего общества. Наконец, в прошении Александру I малороссийское панство, являясь уже настоящим дворянством, как будто утрачивает и представление о том, что оно есть «ум и душа народа»; мало того, как будто даже и сословные свои интересы оно начинает понимать очень узко642642
  Ефименко А. Я. Малорусское дворянство и его судьба. С. 567–568.


[Закрыть].

При этом Ефименко оценивала дворянство в первую очередь по его политическим и общественным идеалам, якобы утраченным, и лишь вскользь касалась сословных интересов.

Кратко перечислив основные просьбы, изложенные в «Записке», историки обычно характеризовали идеалы малороссийского дворянства начала XIX века четырьмя словами: «Спати, лежати, горілочку кружати…»643643
  Последние домогательства малороссийского шляхетства // КС. 1884. Январь. С. 177.


[Закрыть] Такое, достаточно упрощенное понимание всего многообразия проблем можно объяснить не только идейными, методологическими позициями исследователей, отсутствием подлинного интереса к привилегированному сословию, еще и «русифицированному» и «ассимилированному», но и ограниченной источниковой базой, ведь «Записка», даже если воспринимать ее как результат коллективного волеизъявления дворянства, не может полностью представлять значительно более широкий спектр проблем, «нужд», которые тогда высказывались. Весь же комплекс документов, проливающий свет на события лета 1801 года, историками не привлекался и не был введен в оборот. В январской книжке «Киевской старины» за 1884 год было опубликовано лишь «положение о нуждах» дворянства Стародубского уезда644644
  Там же. С. 174–177.


[Закрыть].

Этот документ, подготовленный для представления во время коронации Александра I, известен по публикациям второй половины XIX века в «Чтениях Общества истории древностей российских» и «Киевской старине» как «Записка 1801 года о нуждах малороссийского дворянства». Вместе с тем еще автор «Замечаний, до Малой России принадлежащих», который был хорошо знаком с тогдашней ситуацией, в том числе, вероятно, и с данным комплексом источников, отметил резкое различие взглядов «роменского помещика», выступавшего на уездных дворянских собраниях, и итоговой «Записки» губернского дворянства645645
  Замечания, до Малой России принадлежащие. С. 31.


[Закрыть]. То же было подмечено в свое время и Д. П. Миллером646646
  ИР НБУВ. Ф. I. № 61409. Л. 3.


[Закрыть], предположившим, что этим «роменским помещиком» был В. Г. Полетика. Эти наблюдения нашли подтверждение в результате работы над семейными бумагами Полетик647647
  Литвинова Т. Ф. До питання про історичні погляди та соціальні ідеали Григорія та Василя Полетик. С. 53–64; Вона ж. Матеріали до біографії Василя Григоровича Полетики // Iсторія і особистість історика: Збірник наукових праць, присвячених 60-річному ювілею професора Ганни Кирилівни Швидько. Дніпропетровськ, 2004. С. 202–217.


[Закрыть], а также над источниковым комплексом «Сборник документов об избрании депутатов от дворянства для вручения поздравления императору при короновании его», датированным маем – августом 1801 года648648
  Государственный архив Черниговской области [далее – ГАЧО]. Ф. 133. Оп. 1. Д. 74. 160 л. Далее в тексте в скобках даются ссылки на номера листов данного дела.


[Закрыть]. Анализ документов дела свидетельствует, что в это время дворянское сообщество губернии переживало определенный общественный подъем.

Перипетии с избранием депутатов от дворянства Малороссийской губернии, уполномоченных выразить благодарность новому императору за восстановление в полном объеме Жалованной грамоты 1785 года и подать «прошение» о «нуждах», уже представлялись научной общественности649649
  Литвинова Т. Ф. «Сословные нужды и желания» дворянства Лівобережної України на початку XIX ст. // УIЖ. 2005. № 2. С. 67–78.


[Закрыть]. Поэтому в данном случае стоит остановиться лишь на проблемах, изложенных панством в уездных «наказах», которых оказалось всего пятнадцать. Это важно не только в контексте формирования новой сословной идентичности, но и для понимания широкого спектра социально-экономических проблем и социального взаимодействия в крае.

По сравнению с наказами 1767 года, в начале XIX века проблем меньше не стало. Понятно, что дворянские требования уже не касались вопросов автономии Малороссии, уравнивания украинских и российских табельных чинов, дворянских прав. Исчезли также призывы позволить беспошлинный импорт соли, особенно из Крыма, экспорт скота и продуктов, учредить шляхетский банк, обеспечить право на путешествия, образование и службу за границей, просьба отменить введенный П. А. Румянцевым денежный налог, так называемый рублевый оклад, и начатую им перепись населения – все эти вопросы или отпали в результате общественно-политических и геополитических преобразований, или были уже решены. Однако с изменениями статуса бывшей Гетманщины, социальными, административными реформами в крае, иногда вступавшими в противоречие между собой и с местными традициями, появились и совершенно новые проблемы или иное отношение к уже существующим, все еще актуальным в начале XIX века.

В наказах 1767 года шляхта, а также казачество практически единодушно высказались за ограничение постоя русских войск и квартирования офицеров650650
  См.: Когут З. Російський централізм. С. 124, 133.


[Закрыть]. А в 1801 году, в частности, золотоношское панство уже, напротив, обосновывало необходимость этого с экономической точки зрения:

Небезполезно бы было и даже нужно, чтобы в сию нацию, буди позволяют Политические и Государственные обстоятельства, введены были Кавалерийские полки для квартирования, чрез что внесена была бы денежная сумма в нацию за продукты оной. По малоимению которой нация нуждается в своих оборотах, а паче в уплачивании Государственных податей, и скол[ь]ко полезно для нации квартирование в оной Войск, особливо же конных, толико и выгодно для казны в разсуждения самаго изобил[ь]нейшаго края по дешевизне фуража и провианта при урожаях (л. 68 об.).

Наиболее важной, учитывая индекс упоминания в уездных «положениях» (в одиннадцати из пятнадцати рассмотренных), была просьба сохранить традиционные права винокурения и продажи спиртных напитков. Поскольку об уровне обоснования проблемы можно судить по опубликованной «Записке» от губернии, нет необходимости на этом останавливаться. Кроме того, этот вопрос в определенной степени получил освещение в научной литературе651651
  Тищенко М. Ф. Гуральне право та право шинкування горілкою в Лівобережній Україні до кінця XVIII в. // Праці Комісії для виучування історії західно-руського та вкраїнського права. Київ, 1927. С. 150–202; Павловский И. Ф. К истории полтавского дворянства; Шандра В. С. Малоросійське генерал-губернаторство, – и др.


[Закрыть], где обращалось внимание на его важность для дворянского хозяйства. Отмечу лишь, что невозможность экспортировать зерно, сохранявшаяся в течение длительного времени, и в то же время необходимость повышать прибыльность хозяйств подталкивали помещиков к занятию винокурением, которое и стало для Левобережья специфическим способом накопления капиталов. Решение этой важной проблемы зависело от политики правительства по данному вопросу и в начале XIX века было актуализировано введением «питейных откупов», от чего особенно страдало дворянство приграничных с российскими губерний.

Достаточно активно высказались уездные собрания по правовым и административным вопросам, которые почти полностью нашли отражение в коллективной «Записке». Дворянство просило утверждения Литовского статута, введения в крае управления согласно «Учреждениям в губерниях» 1775 года и Жалованной грамоте дворянству, восстановления законов «во всем их действии, силе и точности» (л. 127), судов на основе Литовского статута, прежде всего гродских. Ряд запросов касался проблем избрания и переизбрания на выборные дворянские должности, в частности судей, возможности выходить в отставку по уважительным причинам тем, кто занимает должности уездных маршалков, подкомориев, хорунжих (должности двух последних, кстати, кое-кто считал совершенно ненужными), зачета времени пребывания в должностях судебных канцеляристов в срок службы с повышением чинов.

На так называемые образовательные дела, которые для историков всегда были лакмусовой бумажкой культурности дворянства и его ответственности за общественные интересы, обратили внимание только роменцы, вдохновленные речью В. Г. Полетики652652
  Литвинова Т. Ф. До питання про історичні погляди та соціальні ідеали Григорія та Василя Полетик. С. 55–56.


[Закрыть], и золотоношское панство. Первые хотели видеть в крае «университет и военную школу для воспитания и обучения юношества, а также училища для воспитания женскаго пола яко Матерей», вторые – «для всей нации в Городе Лубнах учредить училище» (л. 68 об., 127 об.). В «Записке» от губернии настаивали только на основании университета в Чернигове согласно указу Екатерины II от 23 апреля 1786 года. Поскольку образовательные дела имеют такое важное значение для качественной оценки элиты края, «превращавшейся в дворянство», необходимо сделать некоторые замечания.

При характеристике культурно-образовательной ситуации в Левобережной Украине XVIII века общим местом стала констатация достаточно сильного стремления регионального сообщества к знаниям, образованию653653
  Утверждения о высоком уровне грамотности малороссийского общества XVIII века, часто безосновательные, вполне справедливо опровергаются в работах ряда современных историков (см.: Волошин Ю. Образ «освіченого суспільства» Гетьманщини XVIII ст. в працях українських істориків другої половини XIX першої половини XX ст.: довге життя історіографічного міфу // Iсторія – ментальність – ідентичність. Вип. IV: Iсторична пам’ять українців і поляків у період формування національної свідомості в XIX – першій половині XX століття: колективна монографія / Ред. Л. Зашкільняк, Й. Пісуліньська, П. Сєрженґа. Львiв, 2011. С. 253–261; Яременко М. Навчатися чи не навчатися? С. 218–236, – и др.).


[Закрыть], что проявлялось, по мнению исследователей, в многочисленных обращениях к правительству с просьбами об открытии различных учебных заведений, в том числе университетов, в составлении образовательных проектов, в поездках на учебу в Петербург, Москву, в зарубежные университеты и академии. Вместе с тем украинские историки обычно с грустью обращают внимание на «предательскую» позицию местной элиты по отношению к «родной школе», ориентацию на образцы, предложенные российским правительством в конце XVIII века, что и привело к упадку традиционных школ, к невозможности образования для широких масс и снижению общего образовательного уровня общества. Таким образом, в результате тиражирования этих историографических стереотипов без внимания оказываются содержание и сущность культурно-духовных сдвигов, изменение образовательных ориентиров, факторы, влиявшие на этот процесс.

Общепризнано, что значительную роль в формировании духовно-культурной среды Левобережной Украины в XVIII веке играла Киево-Могилянская академия (далее – КМА), с которой, независимо от многочисленных индивидуальных вариантов, был прочно связан интеллектуальный и образовательный стандарт малороссийской элиты. Как ведущее образовательное учреждение, КМА не могла не отражать «дух эпохи» и одновременно активно участвовала в его формировании, сама будучи объектом конфликтов и борьбы за характер, ориентиры, стандарты, перспективы развития образовательного дела, культурной и художественной «моды» региона.

Позднее, с утверждением просветительского рационализма на разных ступенях общественной и духовной жизни, потребность в «модернизации» культурно-образовательной сферы встала во весь рост. В таких условиях, несмотря на все попытки реформировать образование, КМА оказалась неспособной адаптироваться к современным общественным и культурным запросам, конкурировать с системой новой правильной организации образования в Российской империи, оказалась в арьергарде духовных процессов. Комплекс причин упадка КМА вовсе не исчерпывается констатацией «русификаторской политики царизма», нежеланием правительства поддерживать образовательные проекты в украинских землях. Еще Н. Бакай, подчеркивая приверженность малороссов к обучению, считал, что Екатерина II не из боязни не дала разрешение на открытие университета. «Военные предприятия» эпохи и другие дела заставили отложить решение образовательных проблем края в долгий ящик654654
  Бакай Н. Южно-русский дворянин XVIII века // КС. 1885. Апрель. С. 726–731.


[Закрыть]. К тому же историк показал, насколько обременительными для «дворянского» хозяйства были повинности во время войн второй половины XVIII века, что заставляло внимательно рассчитывать средства на образовательные нужды.

Как отмечала Н. А. Шип, важной причиной неспешной политики власти в деле массового открытия средних и высших учебных заведений в регионах империи во второй половине XVIII – начале XIX века была нехватка кадров преподавателей и учеников для них. Здесь необходимо было постепенно разрывать замкнутый круг: «В России не существовало средних светских учебных заведений, а следовательно, не было подготовленных студентов для высшей школы. В то же время отсутствие высших учебных заведений, где готовились бы преподаватели, в свою очередь задерживало развитие как высшей, так и средней школы»655655
  Шип Н. А. Русско-украинское культурное сотрудничество. С. 15.


[Закрыть]. Именно поэтому проекты основания университетов в Петербурге, Пскове, Чернигове, Пензе, разработанные в 1787 году Комиссией для образования народных училищ, остались нереализованными.

Кроме того, представление, будто предложения реформировать КМА, в том числе преобразовать в университет, исходившие от «прогрессивной общественности Киева и Украины», натыкались на сопротивление только со стороны «внешних» факторов, кажется явным преувеличением. Вопрос трансформации образовательной сферы занял важное место, стал серьезной внутренней проблемой собственно малороссийского образованного общества и находил в его рядах как горячих сторонников, так и решительных оппонентов. Неудовлетворенность качеством и характером киевского образования заставляла все больше ориентироваться на столичные или зарубежные учебные заведения. Вполне понятно, что с изменением культурных запросов в целом уходило время традиционной дьяковской и казацкой школы.

Не стоит забывать, что в России вопрос образовательных стандартов начал публично обсуждаться еще с середины XVIII века. В 1750‐е годы П. И. Шувалов, а в 1760‐е – И. И. Бецкий, исходя из государственных интересов, разрабатывали проекты качественного военного образования656656
  Андриайнен С. В. Проекты П. И. Шувалова относительно развития военного образования и их идейный контекст // ДВ. М., 2009. Вып. 29. С. 271–284.


[Закрыть]. В 1773 году уже была напечатана «Духовная» В. Н. Татищева, где упоминался также его «Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ», написанный с позиций дворянина, заинтересованного в получении сыновьями хорошего образования. Наряду с морально-политическими размышлениями здесь был представлен и широкий перечень дисциплин, необходимых для обучения сына657657
  См.: Татищев В. Н. Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ // Татищев В. Н. Избранные произведения. С. 51–132; Он же. Духовная // Там же. С. 133–145.


[Закрыть]. По мнению исследователей, эти писания, хотя и предназначались Татищевым для собственного сына, в действительности были адресованы всему дворянству658658
  Алефиренко П. К. Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России в 30–50‐х гг. XVIII века. М., 1958. С. 345–347; Валк С. Н. О составе издания // Татищев В. Н. Избранные произведения. С. 8.


[Закрыть]. Сам факт публикации татищевских произведений, созданных еще в 1730–1740‐е годы, свидетельствует об актуальности такой «программы» во второй половине века.

Основательная гуманитарная, прежде всего языковая, подготовка киево-могилянцев давала им возможность сравнительно легко вписываться в интеллектуальную среду имперских столиц, занимать переводческие и преподавательские должности в различных учреждениях и учебных заведениях, а также не только воспринимать новые столичные ориентиры, но и непосредственно влиять на формирование и изменение образовательной ситуации в России. В частности, как уже отмечалось, направление образования и воспитания в элитарных дворянских учебных заведениях во второй половине XVIII века не в последнюю очередь определялось именно образованными малороссами – Г. А. Полетикой и А. С. Сулимой. Но, будучи неплохо знаком с уровнем и особенностями образовательного дела в Российской империи, сам Полетика обучение своих детей с отечественными школами не связывал. Из переписки Григория Андреевича с двоюродным братом, известным в то время дипломатом Г. И. Полетикой, видно, что вопрос о дальнейшем, после домашнего, образовании сыновей был очень важным и тщательно обдумывался. Григорий Иванович собирал для брата сведения о различных учебных заведениях Европы659659
  Частная переписка Григория Андреевича Полетики // КС. 1894. Июнь. С. 508–509.


[Закрыть]. Очевидно, с подобными просьбами Григорий Андреевич обращался и к архиепископу могилевскому Георгию Конисскому, вместе с которым учился еще в Киево-Могилянской академии.

Интересно, что Г. А. Полетика, который сам после КМА прошел дальнейшую выучку в столице и имел довольно обширные связи в Петербурге и Москве, для обучения детей предпочел училище в Витебске и Виленский университет. Этому может быть несколько объяснений, например недовольство уровнем и системой обучения, с которыми Полетика-отец был хорошо знаком, дороговизна в столицах, желание учить детей не в каких-то конкретных центрах, а у определенных наставников и учителей. Так, в Витебск он отправлял сыновей, вероятно, специально к отцу Лашкевичу. Причем конфессиональная принадлежность учителя не имела значения – в дальнейшем, в Вильно, Василий Полетика брал частные уроки у учителя-«базилианина»660660
  Там же. 1893. Июнь. С. 493, 497.


[Закрыть].

Вопрос о создании в Гетманщине широкой сети школ, типографий, университета Григорий Полетика неоднократно ставил публично, а необходимость собственных учебных заведений связывал прежде всего с возможностью предоставить образование как можно большему количеству детей без затраты значительных средств, необходимых для обучения в Москве, Петербурге, за границей, что не каждому под силу. Поскольку и в начале XIX века эта проблема оставалась нерешенной, последователь отца во всем, Василий Полетика не только обращал внимание дворянства и администрации на необходимость ее решения, но и принимал активное участие в реализации различных образовательных проектов. В то же время, если Григорий Полетика потребность в собственных учебных заведениях объяснял сугубо прагматичными, материальными факторами, то Василий Григорьевич понимал не только образовательное, но и большое воспитательное значение именно «отечественной» школы: «…не посылайте более детей ваших учиться в те отдаленные места, где оне забывают не токмо отечество свое, но и вас самих и где по большей части портят нравы». Кстати, воспитание он считал одной из важнейших задач.

Подобным же образом вопрос ставился еще одним малороссом, проблема вписывания которого в столичную среду была не такой уж и простой. Григорий Винский, на склоне жизни критически вспоминая свой образовательный опыт, приобретенный в 1750–1760‐е годы в Малороссии (от домашнего образования, дьяковской школы, приватного пансиона, Черниговской коллегии до КМА), позднее много лет посвятив учительству, призывал не путать обучение и воспитание:

О, отцы, матери, и все вы, от коих зависят дети! Войдите в подробнейшее розыскание разности между воспитанием и научением; пекитеся ваших чад прежде воспитывать, потом научать. Знайте, что болтание чужоземными языками, балансированье, прыганье, бряцанье на фортепиано и на гитаре не есть воспитание, но одно научение. Ведайте, что наемные иноземцы, из какого бы они народа ни были, хотя бы нравственность их была бы без малейшего нарекания, не могут дать вашим детям воспитания, по тому одному, что они не знают ни законов наших, ни нравов, ни обычаев, ни преимуществ и прав, принадлежащих у нас каждому состоянию людей, по которым необходимо должно прилаживать нравственность. …Россиянина должен воспитывать непременно Россиянин; научение же можно попустить и иностранцу, только бы воспитание оному предшествовало и никогда из вида не потерялось.

Воспитание – это обязательно дело родителей661661
  Винский Г. С. Мое время // Русский архив. 1877. Кн. 1. С. 87–88.


[Закрыть]. Вероятно, такие взгляды разделяли и другие, поскольку в материалах фамильных архивов относительно первых десятилетий XIX века довольно часто упоминается роль родителей в «нравственном и религиозном воспитании»662662
  П. Д. Селецкий вспоминал, что его воспитанию уделялось довольно много внимания. С этой целью он специально был отправлен в родовое имение, где мать занималась его «нравственным и религиозным воспитанием», гувернером был француз, а «науки» преподавал «русский учитель». На все это «издержек не жалели» (см.: Записки Петра Дмитриевича Селецкого // КС. 1884. Февраль. С. 250). Целью жизни миргородского помещика Н. Г. Корсуна также было воспитание детей. Кроме обеспечения их общего образования, он пытался развивать у сыновей и дочерей талант к живописи (Стороженко Н. В. Отрывки из фамильных преданий и архивов // КС. 1891. Февраль. Док., изв. и зам. С. 326).


[Закрыть].