Текст книги "«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века"

Если дворянское поместье по тем или иным причинам переходило под опеку, особенно из‐за задолженности, владельцы иногда разворачивали против опекунов или тех, кому передавались «заемные письма», широкую кампанию, лейтмотивом которой становилась «тяжелая судьба крестьян под чужим управлением». Помещица Сосницкого уезда Черниговской губернии, Софья Заборжинская-Комарова, оказалась именно в такой ситуации, точнее – сама была одним из главных ее творцов, в результате чего появилось довольно объемное дело (226 листов), датированное 1847–1848 годами.

Однако история началась ранее, с того момента, когда имение путем передачи долговых расписок этой дамы перешло в 1842 году к помещикам отцу и сыну Ярошевицким. Помещица обвиняла их в злоупотреблениях в отношении ее крестьян, требуя отстранения от управления экономией. Жалобы и докладные записки подавались в разные инстанции, до министра внутренних дел включительно. Регулярные описания несчастной судьбы крестьян становились поводом для реакции властей, наблюдений, многочисленных опросов, свидетельств крестьян и крестьянок, объяснений, проверок положения крестьян не только данного имения, но и собственно Ярошевицких. В результате выяснилось, что чрезмерных повинностей они не требовали, работами не обременяли, крестьяне платили только государственные налоги, им помогали в неурожайные 1842, 1845, 1846 годы, за рубку дров и работу на стекольном заводе платили деньги, за другие работы в экономии платили от 50 до 70 копеек ассигнациями в день и т. д. Также «многие из крестьян строятся экономическими средствами избы» (т. е. строят избы за счет помещичьей экономии), в селе на средства Ярошевицких создана больница на 25 коек с бесплатным лечением и т. п. И все же губернский прокурор и губернское правление приняли решение о передаче под опеку не только имения Заборжинской-Комаровой, но и Ярошевицких10401040
  ЦГИАУК. Ф. 1219. Оп. 1. Д. 385. 226 л.


[Закрыть]. И вновь – докладные, прошения, объяснения, которые подавались еще и в 1851 году10411041
  Там же. Д. 386. 212 л.


[Закрыть].

Конфликты возникали не только между помещиками и их крепостными. Довольно часто это могло случаться и из‐за столкновения поземельных интересов в условиях неразмежевания владений дворян, казенных крестьян и казаков. В том случае, когда суд принимал решение в пользу дворянина-землевладельца, следствием могло быть сопротивление государственных крестьян, его соседей. Так произошло, например, в 1801 году в селениях Бобович и Вышков после принятия судебных решений различного уровня по спорному участку земли в пользу полковницы Новицкой с ее соистцами, среди которых были не только дворяне. Недовольные таким поворотом дела, государственные крестьяне совершили «наезд» с целью захвата земли, из‐за чего произошли грабеж и убийство двух дворян, двух мещан и одного казака, за что лидеры нападения были осуждены «в вечную работу», 57 других – к наказанию плетьми, с обязательством предоставить подписку об отказе от «ослушаний» начальства и от драк, а общины обоих селений – к денежной компенсации за убитых и избитых. С этого началось «мирное» противостояние между властью и крестьянами, проявившееся в отказе последних предоставить подписку, в побегах из-под стражи, в неоказании помощи чиновникам для розыска и задержания беглецов и, в конце концов, в скрывательстве всего населения Бобовичей в полях и лесах в течение нескольких дней. Черниговский губернатор И. В. Френсдорф и другие чиновники никак не могли довести судебные решения до исполнения, были в отчаянии и просили поддержки у управляющего гражданской частью двух малороссийских губерний – С. К. Вязмитинова10421042
  ГАЧО. Ф. 128. Оп. 1. Д. 18. Л. 4 об.


[Закрыть].

Не стоит думать, что такие поземельные дела всегда решались в пользу дворян. Так, нижний земский суд Зеньковского уезда, как видно из рапорта тому же Френсдорфу от 1801 года, удовлетворил жалобу казаков селения Шнигиреевка, М. Вецько и Ф. Симонченко, на неправомерное завладение их землями поручиком Дубягой10431043
  Там же. Д. 16. Л. 1–2.


[Закрыть]. Также в пользу казака села Машковка Стародубского уезда, И. Дятлова, было решено дело о нападении на его дом, избиении родственников и присвоении свиней помещиком В. Тришатным10441044
  Там же. Д. 13824. Л. 1.


[Закрыть]. Казаки тоже прибегали к нападениям с целью «присвоения», в результате чего страдали помещичьи подданные, как это случилось в 1824 году, когда были избиты крестьяне полковника П. Бакуринского, пытавшиеся защитить собственность своего господина10451045
  ГАЧО. Ф. 128. Оп. 2. Д. 16. 4 л.


[Закрыть]. В свою очередь, и казаки не были полностью ограждены от подобных действий со стороны помещичьих подданных. В частности, Е. Е. Галаган в 1822 году вынуждена была разбирать конфликт, произошедший из‐за нападения писаря ее Гнилицкой экономии, Костенко, и пьяных конюхов на казаков и ее же крестьянина Сиренко. По расследовании этого избиения и грабежа она приказала «удовлетворить в полной мере козаков и Сиренка как отдачею сена, так и волов»10461046
  ИР НБУВ. Ф. II. № 25312. Л. 76–77.


[Закрыть].

Желание воспринимать крестьянско-дворянские взаимоотношения только под углом «классовой борьбы» исключало также фактор случайности в конфликтах, их криминальную составляющую10471047
  В последнее время украинские историки все же начали обращать внимание на эту сторону социальной действительности. В частности, разбирая материалы совестных судов, В. С. Шандра привела ряд примеров преступности, в том числе с участием детей, подростков, душевнобольных, – кражи, драки со смертельным исходом, изнасилование, непреднамеренные убийства и т. п., которые при желании вполне можно было бы трактовать в контексте «кризиса феодально-крепостнической системы» (см.: Шандра В. Совісні суди в Україні (кінець XVIII ст. – 1860-ті роки): соціальна пам’ять про традицію та законодавча норма // Iсторія – ментальність – ідентичність. Вип. IV. С. 385–394).


[Закрыть], когда это касалось преступлений крестьян, совершения определенных действий под влиянием алкоголя. Дело 1849 года о волнениях крепостных в имении помещика Нежинского уезда Е. И. Крушковского, думаю, относится именно к таким. Жалоба крепостных на своего господина, поданная в земский суд, – о «ежедневном употреблении их в экономическую работу» – была инспирирована одним из крестьян, который перед тем украл у помещика 80 рублей серебром и хотел избежать наказания. Правда, истцы почти сразу забрали жалобу и «без малейшего <…> возражения возвратились в свою отчину». В ходе расследования о помещичьих злоупотреблениях, которое все равно было неизбежно, выяснились не только обстоятельства появления жалобы, но и совершенно иной характер господского принуждения. Уездный предводитель дворянства, по должности обязанный следить за помещичье-крестьянскими отношениями, предупреждать и пресекать злоупотребления, обнаружил, что Крушковский «никогда не был даже взыскательным владельцем и не подавал крестьянам своим ни малейших причин к негодованию каким-либо притеснением или отягощением»10481048
  ГАЧО. Ф. 133. Оп. 1. Д. 391.


[Закрыть].

Конечно, у читателя могут возникнуть подозрения относительно объективности показаний предводителя – не защищал ли он по-свойски члена своей корпорации? Но добросовестность выполнения предводителями собственных обязанностей в определенной степени подтверждают действия других должностных лиц такого же уровня. Предводитель дворянства Борзенского уезда Г. П. Галаган, к которому земский исправник также в 1849 году направил жалобу об избиении помещицей двух дворовых, принялся детально расследовать дело, и оказалось, что крестьяне Анны Григорович, «коих до 70 душ, нисколько не угнетены излишними работами, находятся в хорошем положении и довольны своею помещицею, но что действительно она предается пьянству и в нетрезвом виде бьет без причины приближенных к ней Дворовых служителей». Вызвав помещицу к себе, предводитель «строго внушил ей, дабы она переменила образ жизни, а вместе с тем отнесся к Исправнику, дабы он тщательно наблюдал за дальнейшим поведением Анны Григоровичевой» и сообщал о возможных с ее стороны недостойных поступках10491049
  Там же. Д. 392. Л. 1 – 1 об.


[Закрыть]. Свои наблюдения Галаган продолжил и в дальнейшем, одновременно проводя «воспитательную работу» не только с самой хозяйкой, но и с ее деверем, который, как оказалось, и подстрекал дворовых10501050
  Там же. Л. 3–4.


[Закрыть]. Итак, в данном случае одной из причин конфликта была уязвимость положения женщины-дворянки, которая после смерти мужа должна была взять хозяйство в свои руки. Мать А. М. Лазаревского, Афанасья Алексеевна, в своем дневнике записала не одну пронзительную строку о том, как быстро изменилось отношение к ней дворовых людей после смерти ее мужа, Матвея Ильича10511051
  ИР НБУВ. Ф. I. № 66855. Л. 21.


[Закрыть]. Но если она искала утешения в слезах, то А. Григорович – очевидно, в вине, что и приводило к ссорам с дворовыми, очень похожим на семейные разборки10521052
  Довольно красноречиво это иллюстрируют широко процитированные В. Петровым письма А. М. Кулиш (Ганны Барвинок) к сестре, относящиеся к первому периоду панско-хуторского хозяйствования Кулишей в Зароге на Полтавщине (см.: Петров В. Куліш-хуторянин (Теорія хуторянства і Баївщанський епізод 1853–1854) // Записки історико-філологічного відділу УАН. Київ, 1926. Кн. IХ. С. 156–184).


[Закрыть]. Попутно здесь еще раз следует отметить, что, несмотря на довольно расхожее в литературе утверждение о невозможности жаловаться на своих помещиков – ведь Уложением 1845 года определялось наказание за это в пятьдесят розог, – крепостные не слишком считались с данным предписанием.

Страсть крестьян к спиртному10531053
  А. М. Лазаревский, не обращая особого внимания на эту сторону жизни крестьян, довольно критически отнесся к пьянству дворянства, особенно к «гомерическому пьянству» дворянской молодежи. Вспоминая о несимпатичном роде Кандыб, он написал о пяти братьях, которые были «коноводами конотопской молодежи» и, по преданию, даже отходя ко сну, «клали под подушки бутылки с водкою». «Можно сказать, – писал историк, – что молодость этой молодежи пропита была в беспрерывном пьянстве. Пили по двое суток, не ложась спать. Разврат шел рука об руку с тем пьянством» (см.: Лазаревський О. [Спогади про конотопців]. С. 59).


[Закрыть] также была одной из причин конфликтов, порой завершавшихся трагически. Так произошло, например, в сентябре 1836 года в селе Кневич Новозыбковского уезда Черниговской губернии. Крестьянин Моисей Бруневич, после двух рюмок горячего вина, традиционно поднесенных по завершении молотьбы, добавил еще в шинке, а на следующее утро, «не проспавшись от хмеля», вынужден был везти помещицу Марфу Немирович-Данченко в поле для наблюдения за сельскохозяйственными работами. По дороге между ними возникла ссора из‐за плохой езды, следствием чего стало убийство помещицы, которого Бруневич, конечно, не задумывал и не хотел. Как показывал его дядя, племянник «под хмелем» бывал «неспокоен и вспыльчив», что в конечном счете и привело к трагическому случаю10541054
  ГАЧО. Ф. 128. Оп. 1. Д. 14080. Л. 70 – 73 об.


[Закрыть].

Кстати, судя по рапортам земских судов, смерть самих крепостных из‐за пьянства также не была исключительной вещью. Причем раздражающим фактором здесь не обязательно выступал помещик. Внезапная смерть подданного могла стать поводом подозревать его владельца в злоупотреблениях. В таком случае обязательным было расследование, с непременным осмотром мертвого тела штаб-лекарем, выяснением всех обстоятельств трагедии, показаниями свидетелей и помещика. Случаи, когда человек действительно погибал по вине крепостника, не прошли мимо внимания историков. А вот гибель по вине самогó крепостного обычно в расчет не бралась. Между тем именно злоупотребление спиртным, страсть к «горячему питью» часто становилась причиной и неожиданной преждевременной смерти, и самоубийств. Только за июль – сентябрь 1836 года земские суды Черниговской губернии зафиксировали более десятка таких случаев10551055
  Там же. Л. 15 – 16 об., 27 – 27 об., 74 – 75 об., 83 – 88 об.


[Закрыть]. Упоминаются они и в газетных «мемориалах произшествий» с пометкой: погиб «в припадке белой горячки», «от неумеренного потребления горячих напитков» и т. п.10561056
  См.: Внезапные смертельные случаи и самоубийства, исчисленные по Полтавской губернии за 1848‐й год // ПГВ. 1849. № 19. С. 201–204; Мемориал происшествий в Полтавской губернии за февраль-месяц 1849 г. // Там же. № 16. С. 165–168.


[Закрыть]

Иногда причину самоубийства крепостного выяснить не удавалось, несмотря на тщательное расследование. Но, даже при отсутствии явной причастности владельца к делу, объяснений ему было не избежать. Именно это имело место, например, в 1847 году, после самоубийства двадцатишестилетней Елены Зубовой, крестьянки М. И. Гоголь-Яновской, которое произошло во время ее «услужения» (к тому моменту – в течение трех лет) на постоялом дворе, арендованном в селе майора С. Милорадовича российским крепостным князя Черкасского, Т. М. Жеберлеевым. Ни осмотр земским уездным врачом и становым приставом, ни свидетельства, при «священническом увещевании», всех опрошенных, в том числе арендатора, его жены, крестьян Милорадовича, ни судебные слушания не позволили выяснить причину такого поступка крепостной. Служила она хорошо, со всеми поддерживала добрые отношения, ссор и драк с ней за все время ее работы никогда ни у кого не было10571057
  ИР НБУВ. Ф. II. № 5143. Л. 1, 8; № 5145. Л. 1–2; № 5148. Л. 1–4.


[Закрыть]. Во всяком случае, объяснять эту ситуацию можно по-разному – несчастной любовью, другими женскими обстоятельствами, генетической предрасположенностью Елены к суициду, – но вряд ли противоречиями с ее помещицей, М. И. Гоголь-Яновской. Кстати, как заметил составитель «криминальной хроники» в «Полтавских губернских ведомостях» (вероятно, Павел Бодянский – многолетний редактор газеты, прекрасный знаток края), о самоубийцах в народе с «негодованием и отвращением отзываются»10581058
  Внезапные смертельные случаи и самоубийства, исчисленные по Полтавской губернии за 1848‐й год. С. 204.


[Закрыть].

Крестьяне гибли также по неосторожности – например, это произошло с подданным помещика Галагана во время рубки деревьев10591059
  Мемориал происшествий в Полтавской губернии за февраль-месяц 1849 г. С. 166.


[Закрыть]. Такие «производственные» трагедии были нередки, причем случались не только с крепостными, но и с «простолюдинами» других категорий. Так, из восемнадцати «скоропостижно умерших» в Полтавской губернии в феврале 1849 года было пятнадцать мужчин и три женщины, из них казачьего звания – семь, помещичьих крестьян – трое, казенных крестьян – один, один же мещанин, жена священника и один человек неизвестного звания10601060
  Там же. С. 167.


[Закрыть]. Предводитель дворянства Мглинского уезда А. И. Покорский-Жоравко в секретном донесении от 4 марта 1852 года черниговскому губернскому предводителю, подавая подробные статистические сведения о самоубийствах в его уезде за 1842–1852 годы, каковых в целом за указанный период было 42, пришел к такому выводу о соотношении числа самоубийств к общему количеству государственных крестьян и частновладельческих:

…можно совершенно убедиться, что перевес самоубийств в том или другом классе безпрерывно переходит от крестьян помещичьих к крестьянам казенным и наоборот, не следуя, по-видимому, никакой правильности или порядку, – могущим подать повод к каким-либо печальным заключениям, – а последние же два года: 1850 и 1851 – перевес самоубийств решительно находится на стороне казенных крестьян и козаков10611061
  ГАЧО. Ф. 133. Оп. 1. Д. 392. Л. 42, 44, 45.


[Закрыть].

Случайная смерть крепостного могла стать поводом для глубокой скорби помещика. К сильным переживаниям и размышлениям подтолкнуло Г. П. Галагана известие о смерти его кучера. Слезы и упреки совести при воспоминании о пощечине подданному, когда тот был пьян, раскаяние за невнимание к нему раздирали сердце молодого помещика, подводя к мысли: «Я не достоин быть его господином»10621062
  Материалы для биографии Г. П. Галагана // КС. 1898. Сентябрь. С. 214.


[Закрыть]. Возможно, не столь пафосно, но переживали по такому поводу и другие душевладельцы. Не иначе как «прискорбным произшествием» называл полтавский дворянин А. С. Райзер гибель своего управляющего, Степана, из‐за неосторожного обращения с ружьем. Помещик, как он писал в письме к двоюродному брату Н. В. Райзеру, был расстроен до крайности, поскольку потерял честного и порядочного человека, который хорошо вел хозяйство и оставил финансовые дела в полном порядке10631063
  ГАПО. Ф. 222. Оп. 1. Д. 2245. Л. 1 – 1 об.


[Закрыть].

Избирательный подход историков к источникам оставлял «за кадром» и эпизоды дружеских, солидарных крестьянско-помещичьих отношений, факты расторжения отношений по обоюдному согласию, случаи отказа крепостных от увольнения. Совсем неисследованными остаются примеры взаимопомощи, добрые отношения между дворянством с одной стороны и государственными крестьянами и казаками – с другой. Хотя, как писал В. В. Тарновский, «добрые помещики, которые мирно живут с козаками, ласково с ними обходятся, очень часто пользуются их дарственными услугами: часто, если хочешь нанять, трудно найти охотников, а попросишь с чести (выделено автором цитаты. – Т. Л.), тотчас послушают»10641064
  Тарновский В. Юридический быт Малороссии. С. 32.


[Закрыть].

В завещаниях, бумагах экономического характера можно найти немало свидетельств о предоставлении дворянами «вольных» своим крестьянам и их семьям или детям «в вознаграждение за усердное… служение и добропорядочное поведение», «за долгое и усердное… служение», «за усердную и верную службу». При этом им также могли выделяться деньги на образование детей, земля из панских владений, например, на условиях продажи только потомкам помещика и т. п. 10651065
  ЧИМ. Ал. 502/47/6. Л. 8; ИР НБУВ. Ф. II. № 19265, 25307, 25306.


[Закрыть]

Иногда отпущенные по завещанию крестьяне отказывались от свободы, выражая желание продолжать службу наследникам. Так было, например, с крепостными Е. Е. Галаган, которые, получив после смерти помещицы в 1825 году от городничего «отпускные письма» с вложенными в них деньгами, подали в Козелецкий земский суд на имя императора прошение, выражая желание остаться в подданстве Петра и Павла Григорьевичей Галаганов с обещанием никогда не претендовать на право освобождения. Причем отпускная крестьянину Я. К. Щепеникову была дана владелицей уже в 1796 году, когда тот еще был холостым, но он, как видно, не захотел разорвать подданнических отношений – ни тогда, ни позже10661066
  ИР НБУВ. Ф. II. № 25190. Л. 1 – 4 об., 13 – 14 об.


[Закрыть]. Итак, еще раз подчеркну: учет широкого спектра социальных взаимоотношений, обстоятельств, которыми они определялись, может помочь, что важно в данном случае, пониманию дворянских инициатив, предложений, проектов, записок, трактатов по крестьянскому вопросу.

АПЕЛЛЯЦИЯ ЛЕВОБЕРЕЖНОГО ДВОРЯНСТВА К ВЛАСТИ В ПОПЫТКАХ РЕШЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ

И снова возвращаясь к личности С. М. Кочубея, напомню, что именно в разгар дела с крестьянскими волнениями, происходившими в его имениях, им были составлены наиболее известные в литературе «учреждения», фигурирующие под названиями «Правила для управления имением», «Правила для свободного состояния помещичьих крестьян». Как уже говорилось, в историографии они рассматривались в контексте политики Александра I по крестьянскому вопросу. Именно на Кочубея и генерал-губернатора Н. Г. Репнина (с назначением которого современники связывали начало обширных реформ в крае) и возлагались, как считал С. В. Мироненко, надежды императора, касающиеся Малороссии10671067
  Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. С. 78–79.


[Закрыть], воплощения здесь в жизнь плана «погубернского освобождения» крестьян, существование которого со второй половины 1810‐х годов подтвердил своим исследованием А. Н. Долгих10681068
  Долгих А. Н. Российское самодержавие и крестьянский вопрос: 1796–1825 гг.


[Закрыть].

Относительно мотивов написания кочубеевских проектов историки высказывались по-разному, в основном оценивая звучавшие там предложения как крепостнические, пропитанные демагогическим духом, даже реакционные10691069
  Боровой С. Я., Коцієвський О. С. Два українські проекти законодавчої регламентації повинностей кріпаків на початку XIX ст. // Проблеми правознавства: Міжвідомчий наук. збірник. Київ, 1975. Вип. 30. С. 111–116; Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX века. М.; Л., 1957. С. 346–347.


[Закрыть]. Те или иные предположения и выводы строились большинством историков на основе материалов к истории крестьянского вопроса в России, опубликованных в 1895 году Н. Ф. Дубровиным и включающих в том числе «Примечания» сенатора Н. Н. Новосильцева на «Учреждение, или Правила для управления имением», письмо Н. Г. Репнина к Александру I от 16 июля 1818 года и «Записку действительного статского советника Кочубея, приложенную при всеподданнейшем письме князя Репнина»10701070
  К истории крестьянского вопроса в России // Сборник исторических материалов, извлеченных из Архива собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Кн. 7. С. 165–175.


[Закрыть]. Что касается самого «Учреждения, или Правила», то текст его был известен лишь по примечаниям сенатора. Еще А. В. Предтеченский обратил внимание на отсутствие этого документа в архивном деле, фрагменты которого и были опубликованы Дубровиным10711071
  Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории России. С. 346.


[Закрыть]. С. Я. Боровой и А. С. Коциевский обнаружили в Государственном архиве Одесской области проект С. М. Кочубея, датированный 1811 годом, и фактически установили его тождество «Учреждению» 1817–1818 годов10721072
  Боровой С. Я., Коцієвський О. С. Два українські проекти. С. 111.


[Закрыть].

Учитывая эти две даты, а также введенные в оборот Б. Н. Равдиным и А. Б. Рогинским показания Кочубея по делу декабристов в феврале 1826 года10731073
  Равдин Б. Н., Рогинский А. Б. Записка декабриста М. Н. Новикова. С. 121.


[Закрыть], на которые в дальнейшем опирались историки, можно говорить об устойчивости взглядов и одновременно о различных мотивациях и, соответственно, разных задачах, поставленных автором перед собой. Очевидно, что проект 1811 года имел целью более четко определить основные ориентиры в управлении не только полтавскими, но и новоприобретенными имениями на Херсонщине. Соответственно, здесь речь может идти как о началах регламентации крестьянско-помещичьих отношений в новых условиях крепостнической действительности в Малороссии, так и о трансляции малороссийских традиций хозяйствования, о попытке вписать знакомое и апробированное в новую ситуацию Новороссии. Что же касается кочубеевских писаний 1817–1818 годов, то, кажется, следует принимать во внимание все «собранные» в историографии мотивации: меркантильное стремление «отклонить на неопределенное время уплату долгов» (Новосильцев), желание доказать необходимость законодательного установления новых правил выдачи кредитов из казны – не по количеству крепостных душ, а по количеству и качеству земли (Предтеченский), ответить на эмансипаторские устремления Александра I (Равдин, Рогинский, Мироненко).

Можно довериться и сказанному самим Кочубеем. На следствии 1826 года он говорил: «В 1817 году по высочайшему повелению, объявленному мне секретно генерал-губернатором, имел я препоручение составить правила для свободного состояния помещичьих крестьян. Сим занимался я более году, после чего правила сии были представлены покойному государю»10741074
  Равдин Б. Н., Рогинский А. Б. Записка декабриста М. Н. Новикова. С. 121; Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. С. 79–80.


[Закрыть]. Итак, если такое поручение действительно давалось, то не во время посещения императором дома Кочубея 14 сентября 1817 года. Очевидно, взяться за перо в данном случае заставили и долговые обязательства (а также попытки обезопасить сына от проблем с кредиторами), и стремление, чтобы «зачатое добро не было подвержено кратковременности жизни человеческой и не кончилось бы со мной», т. е. с автором цитируемых строк, и желание «показать явственный пример моим сочленам»10751075
  Записка действительного статского советника Кочубея, приложенная при всеподданнейшем письме князя Репнина // Сборник исторических материалов, извлеченных из Архива собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Кн. 7. С. 175.


[Закрыть].

Прежде чем обратиться к содержанию проектов Кочубея, остановлюсь на одном важном обстоятельстве – на задолженности их автора, ставшей притчей во языцех10761076
  В. А. Голобуцкий в «Экономической истории Украины» привел один пример задолженности помещиков, «„столпов“ старого режима – украинских магнатов». Разумеется, это был именно С. М. Кочубей. Так, на декабрь 1831 года он задолжал кредитным учреждениям 690 тысяч рублей и разным лицам – 455 тысяч, т. е. в целом более 1 миллиона рублей (Голобуцький В. О. Економічна історія України. С. 183). Правда, историк не представил данных о доходах, без чего непонятно, способен ли был помещик в основном выполнять свои долговые обязательства. К тому же указанные цифры нельзя принять без сомнений. Ведь в «Записке о разстроенном состоянии и неоплатных долгах помещика Полтавской губернии действительного статского советника Семена Михайловича Кочубея. 13 декабря 1831 г.», поданной одним из кредиторов, М. В. Могилянским, Н. Г. Репнину, мы видим несколько иные данные относительно залога: «Следовательно все, остающееся еще во владении г[осподина] Кочубея имение в числе 1400 душ или около того, находится в залоге в 690 т[ыс.] рублях». Сам Кочубей в письме к генерал-губернатору от 18 января 1832 года нарисовал несколько другую картину (см.: Материалы для истории дворянского землевладения в Полтавской губернии. С. 407–408, 415–418).


[Закрыть]. Именно с этим историки связывают «беспощадную эксплуатацию труда крестьян» в кочубеевских владениях. Неуплату Семеном Михайловичем якобы даже процентов по кредитам и пользование-де притом доходами от имений исследователи легко объясняют родственными и дружескими связями с высокопоставленными чиновниками10771077
  Галь Б., Швидько Г. «…Мысли мои о крае сем…» С. 105.


[Закрыть].

По этому поводу замечу, что, во-первых, основанием для подобных утверждений является исключительно свидетельство одного из кредиторов, который, разумеется, имел личные резоны. Вероятно, зная позицию генерал-губернатора по помещичье-крестьянским отношениям, по злоупотреблениям дворян своей властью, кредитор М. В. Могилянский положение крепостных Кочубея, якобы нищенское, относил именно к таким сильным аргументам, должным оказать решающее влияние. Доверие историков только к одному источнику – ведущим мотивом создания которого было вполне понятное стремление отдельного кредитора, несмотря ни на что, через аукцион, вернуть свои деньги – исключало возможность услышать контраргументы и объяснения самого должника. К тому же, как известно, до передачи имений под опеку дела у Кочубея не доходили.

Во-вторых, залог имений осложнял жизнь помещика, но выжимание соков из крестьян с этим прямо не связано – скорее наоборот. Именно такой жесткий подход к управлению, возможно, позволил бы быстрее рассчитываться с долгами. В-третьих, довольно часто наследник получал уже обремененные долгами имения и вместе с собственностью приходили и дополнительные хлопоты. Выше уже приводился случай с кременчугским маршалом Л. П. Руденко. Н. Г. Репнин в письме к Николаю I от 31 июля 1831 года также вспоминал, что его жена получила от родителей наследство с долгом в 2 миллиона 800 тысяч рублей10781078
  Письмо кн[язя] Н. В. [sic!] Репнина к императору Николаю Павловичу (по делу сложения недоимок с помещичьих крестьян Полтавской и Черниговской губерний) // КС. 1882. Декабрь. С. 560.


[Закрыть]. И это были не единичные примеры. Писал об имении, заложенном отцом в Черниговском приказе общественного призрения и у частного кредитора, и владелец села Нивное Л. И. Дудицкий-Лишень10791079
  Авгиасова конюшня. С. 157.


[Закрыть]. Д. П. Трощинский, распоряжаясь в завещании своими огромными владениями, не только четко определял долю каждого из наследников, но и приказывал племянникам «принять и исправно и неукоснительно уплачивать» его не такие уж и малые долги – 300 тысяч рублей10801080
  ИР НБУВ. Ф. 71. № 145. Л. 6.


[Закрыть].

Кредитование к тому же было характерно не только для первой половины XIX века, что подтверждается многочисленными разнообразными источниками XVIII столетия – от заемных расписок, частной корреспонденции, дневников до судебных дел. Например, в личной переписке Г. А. Полетики неоднократно встречаются записи о заимствовании денег, а в дневнике С. И. Лашкевича – о предоставлении «по дружбе» займов в 100, 500, 1000 рублей разным лицам, в том числе и тому же Полетике10811081
  Николайчик Ф. Род Лашкевичей и дневник одного из них. С. 712.


[Закрыть]. В научной литературе также отмечалось, что в XVIII веке «из всех форм „внеземледельческих“ занятий дворян ростовщичество стояло на первом месте, опережая подряды, винокурение, торговлю и промышленное предпринимательство». Н. И. Павленко считал, что во внутрисословные кредитные операции было втянуто довольно значительное количество дворян10821082
  Павленко Н. И. О ростовщичестве дворян XVIII века (к постановке проблемы) // Дворянство и крепостной строй России XVI–XVIII вв. М., 1975. С. 271.


[Закрыть]. Правда, во всяком случае относительно малороссийского дворянства, вряд ли можно признать справедливыми выводы о предназначении ростовщических капиталов исключительно для удовлетворения жизненных потребностей. Подтолкнуть к заимствованиям могли и различные внешние обстоятельства, в том числе стихийные бедствия, неурожаи. Тем более оборотный капитал был необходим предприимчивым людям.

Историки также не раз обращали внимание на хроническую нехватку капиталов в Украине, мешавшую рационализации хозяйства10831083
  Голобуцький В. О. Економічна історія України. С. 172; Донік О. М. Участь дворян України в промисловому виробництві (початок XIX ст. – 1850-ті рр.) // Проблеми історії України XIX – початку XX ст. № 13. С. 123.


[Закрыть]. Жалобы на нехватку средств звучали и в первой половине XIX века. Например, когда в 1822 году Л. И. Голенищев-Кутузов обратился к Д. П. Трощинскому за дружеской финансовой помощью, кибенецкий вельможа – владелец более 6 тысяч душ крепостных, который к тому же получал в год 10 тысяч рублей пенсиона, – был вынужден, также не имея достаточных оборотных средств, прибегнуть к непростым ходам. Он готов был с помощью того же друга сделать заем в Попечительском совете, чтобы иметь возможность частью средств удовлетворить просьбу, а остальными – рассчитаться со своим кредитором, графом Шереметевым, «которому крайне не хотелось бы… более одолжаться, а еще менее просить его об отсрочке». Расстроенный тем, что не может предоставить сразу эту «неважную помощь» (речь шла, кажется, о 10 тысячах рублей), Трощинский по поводу финансовых возможностей своей малой родины писал: «В наших местах нет вовсе таких капиталистов, у коих можно бы было позаимствоваться денежною ссудою, и многие, при изобильном, впрочем, состоянии нуждаются в деньгах даже до того, что и в тысячи рублях не находят кредиту. И это один из существеннейших недостатков здешняго края, в котором скоро будут показывать деньги за деньги, как редкую вещь»10841084
  ОР РНБ. Ф. 791. № 25. Л. 94 – 94 об.


[Закрыть].

Особенно остро потребность в деньгах, подчеркивал П. Г. Клепацкий, начала ощущаться после наполеоновских войн, неурожая 1821 года (в Новороссии – 1824 года) и дальнейшего обесценивания сельскохозяйственной продукции, что привело к глубокому кризису10851085
  Клепацький П. Голос капіталізму з України першої половини XIX ст. // Україна. 1929. Грудень. С. 75.


[Закрыть]. У дворянства, обремененного собственными и крестьянскими недоимками, часто не было другой возможности вести хозяйство, кроме как путем заимствований. При растущих потребностях и обязательствах помещиков жить в кредит, очевидно, становилось нормой. Необходимость поддерживать статусный уровень, учить детей, что в то время стоило недешево10861086
  В частности, обучение в Нежинской гимназии высших наук (лицее) стоило 1200 рублей в год, что было довольно значительной суммой для большинства малороссийских дворян. Поэтому, например, мелкопоместный дворянин М. И. Лазаревский должен был обязательно служить, чтобы дать своим сыновьям надлежащее образование (см.: Лазаревська К. Господарство незаможного панка. С. VIII–XXI).


[Закрыть], помогать им начинать служебную карьеру, выполнять неоплачиваемые обязанности на выборных должностях, заниматься благотворительностью, опекать крестьян, а также прибегать к усовершенствованию хозяйства для повышения его прибыльности подталкивала к заимствованиям средств, к залогу и перезалогу имений. Не случайно В. А. Голобуцкий начало роста числа залогов относил в основном к 30‐м годам XIX века, связывая это с царскими манифестами 1830 и 1839 годов об увеличении размеров займов, выдававшихся помещикам государственными кредитными учреждениями, с одновременным уменьшением банковских процентов. Но ученый считал – согласно историографической традиции рассматривать кредитование под залог крепостных как проявление глубокого кризиса системы, – что это приводило не к улучшению хозяйственных дел, а к упадку10871087
  Голобуцький В. О. Економічна історія України. С. 182. См. также: Ковальченко И. Д. К вопросу о состоянии помещичьего хозяйства перед отменой крепостного права // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1959 г. С. 201–203. Правда, российский историк Левобережную Украину назвал среди тех регионов, где с 1842 по 1859 год количество заложенных крестьян почти не изменилось.


[Закрыть]. В украинской историографии данное положение остается устойчивым до сегодняшнего дня10881088
  См.: Шевченко В. М. Скасування кріпосного права у 1861 році: спроба нетрадиційного аналізу. Київ, 2008. С. 10–19; а также первый том коллективного труда по экономической истории Украины (Економічна історія України: історико-економічне дослідження: В 2 т. Київ, 2011. Т. 1. С. 551). Такое восприятие проблемы кредитных задолженностей советскими историками вполне объяснимо. Но удивительно, как можно так же относиться к ней сейчас, в наше время всеобщего кредитования в первую очередь для улучшения собственного жизненного уровня или же для начала и развития частного предпринимательства.


[Закрыть].

Заимствование в государственном кредитном учреждении предусматривало представление прошения с обоснованием потребностей и залоговых возможностей претендента на финансовую помощь государства. Дела, связанные с крупными кредитами, решались с участием не только руководства определенной организации, но и императора и министра финансов. Например, прошение М. П. Позена 1836 года, поданное в Государственный заемный банк, содержало купчую, план поместья и ссылку на соответствующий указ императора на имя министра финансов, Е. Ф. Канкрина, о выдаче 100 тысяч рублей сроком на 37 лет под залог имения, купленного за год до того. На всех этапах прохождения дела нужно было подробно обосновывать необходимость кредитования, раскрывать свои финансовые возможности, источники и пути возврата денег, выплаты процентов10891089
  ИР НБУВ. Ф. I. № 14904–14906. Л. 1 – 1 об., 2 – 4 об., 7 – 9 об.


[Закрыть].

В случае перезалога имений надо было прибегать к подобным же действиям. Так, наследники полтавского помещика, подполковника В. В. Райзера, обращались в 1832–1833 годах с челобитными в Полтавскую палату гражданского суда с просьбой признать их имения благонадежными и к императору – за разрешением перезаложить их, поскольку отец в 1822 году взял в кредит на 20 лет 9750 рублей в Московском попечительском совете и в 1825 году, на 24 года, – 13 тысяч рублей в Государственном заемном банке, с ежегодной выплатой процентов. Райзеры намеревались перезаложить имения на 37 лет только в Московском попечительском совете, «с уплатой от этого следующей Заемному Банку суммы». Чтобы получить разрешение, Райзеры свидетельствовали и об обязательствах отца перед частными кредиторами: у штабс-капитана Пилипко в 1829 году заимствовано 3 тысячи рублей, у генерал-майора Левенталя – 800 рублей, у титулярного советника А. Науменко в 1822 году – 500. Наследники все эти обязательства готовы были выполнить согласно существующим правилам и в обозначенные сроки10901090
  ГАПО. Ф. 222. Оп. 1. Д. 2366.


[Закрыть].

Очевидно, что и С. М. Кочубей, желая получить какую-то финансовую помощь от государства, особенно с учетом специфики ситуации в период волнений его крестьян и возврата денег М. Кирьякову, должен был предоставить различные документы, в том числе и «учреждение», с помощью которого велось управление и могла поступать прибыль. Это и было основанием для получения кредита или перезалога собственности. Прозрачный намек на то, что высшая власть должна принять решение относительно поданных Кочубеем проектов, содержат упомянутые «Примечания» Н. Н. Новосильцева и письмо Н. Г. Репнина к Александру I от 16 июля 1818 года, где генерал-губернатор сообщал о своей рекомендации полтавскому помещику «не стесняться ожиданием решения, а действовать, как по своим делам, так и в удовлетворении кредиторов своих, согласно с существующими узаконениями»10911091
  Всеподданнейшее письмо Малороссийского военного губернатора, князя Репнина, из Полтавы от 16-го июля 1818 г. // Сборник исторических материалов, извлеченных из Архива собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Кн. 7. С. 166, 171.


[Закрыть].

Итак, дворянство нуждалось в капиталах. А предпринимательская деятельность требовала дополнительных финансовых ресурсов, ведь это было делом затратным, рискованным и непредсказуемым. М. И. Ханенко в деталях описал, как сложно воплощалось в жизнь стремление черниговского помещика А. И. Покорского-Жоравко построить сахарный завод по последнему слову техники в начале 1850‐х годов. Барон Ф. Унгерн-Штернберг, посетивший строительство, оценил его в 1851 году как образцовое для России по дешевизне, красоте и другим показателям. Но выяснилось, что известный экономический писатель поспешил. Из-за самоуверенности шведского инженера, руководившего процессом и не рассчитавшего все соответствующим образом, завод обошелся владельцу не в 11 тысяч рублей серебром, как обещал этот специалист, и даже не в 24 тысячи, как предварительно предусматривал помещик-предприниматель, а в 40 776 рублей серебром. К тому же еще 5 тысяч было потрачено на перестройку и доработку. Завод не был сдан в эксплуатацию вовремя, и свекла, заготовленная для производства сахара, сгнила. Лишь незначительная часть сырья была несколько позже распродана – по очень низкой цене. Итак, опытный хозяин, Покорский-Жоравко вынужден был «питаться надеждою будущих успехов» и из собственного кармана рассчитываться за чужие ошибки10921092
  Ханенко М. И. Замечания на статью барона Унгерн-Штернберга о свеклосахаренном заводе А. И. Покорского-Жоравко, в Новгород-Северском уезде // ЖМГИ. 1852. Июнь. № 6. С. 244–247.


[Закрыть]. В таких ситуациях без кредитования трудно было обойтись. Строительство помещичьих предприятий обходилось недешево. Видимо, поэтому помещица Лубенского уезда А. В. Коренева в письмах к брату, Н. В. Райзеру (во время военной службы которого она совместно с мужем вела хозяйственные дела), подробно описывая, кому, сколько и за что надо заплатить при постройке новой мельницы, подытоживала: «Страшно, строиться надо много иметь денег в запасе»10931093
  ГАПО. Ф. 222. Оп. 1. Д. 2420. Л. 2.


[Закрыть].