Текст книги "«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века"

Размышляя над тем, почему М. Е. Салтыков-Щедрин, только в 1859 году в результате распределения получивший свою долю довольно значительного наследства, не отказался от нее и стал владельцем крепостных, С. А. Макашин привел черновой фрагмент – характеристику помещика-идеалиста Бурмакина из начальной редакции главы ХXIX «Пошехонской старины», чтобы выпукло показать «двойственность», «двоегласие» системы взглядов, колебания между «просветительским идеализмом» и «своего рода демократическим прагматизмом», между «отдаленными идеалами» и «ближайшими нуждами», что было характерно в то время не только для известного писателя и публициста:

Героем он, конечно не мог назвать себя. Будучи ярым противником крепостного права, он не отказывался от пользования им. <…> Единоличные жертвы нелегки. Даже отъявленные враги известного порядка вещей, вполне искренно проповедующие отмену старого порядка вещей, с ним сопряженных, требуют этой отмены для всех, а не исключительно для той или другой отдельной личности. С установившимися порядками связан весь жизненный обиход, с его привычками, с известной степенью довольства, с возможностью пользоваться досугом и проч. Кто тот герой, который откажется от всех благ, возьмет в руки посох и пойдет в поте лица снискивать хлеб свой? Ежели и между людьми высокодаровитыми таких героев днем с огнем поискать (имеются в виду Т. Н. Грановский, И. С. Тургенев, К. Д. Кавелин. – Т. Л.), то человеку среднему, богатому не талантами, а только стремлением и сочувствием, и бог недостаток героизма простит16531653
  Макашин С. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850–1860 годов: Биография. М., 1972. С. 470–471.


[Закрыть].

Этот текст не попал в окончательную редакцию, очевидно, из‐за чрезмерной автобиографичности.

Так могли думать и другие. И не надо ожидать от дворянства безоговорочного альтруизма. Решения здесь часто диктовались конкретной ситуацией хода реформаторского процесса, необходимостью действовать в определенном правительством русле, а также и жизненной прагматикой. Когда, например, «Деревенский старожил» предлагал сделать крестьян собственниками земли, он, кстати, не подумал, а нужен ли им вообще надел, ведь те, кто занимался промышленно-торговой деятельностью, могли быть только обременены участками и необходимостью платить за них налоги. Автор лишь стремился таким образом крестьян «привязать к месту жительства и заставить полюбить вольнонаемный земледельческий труд»16541654
  Мнение об освобождении крепостных и об улучшении их быта Деревенского старожила. С. 454.


[Закрыть]. И эти рассуждения также находили поддержку, поскольку в отсутствие рынка рабочей силы, точной оценки стоимости труда, в условиях высокой географической мобильности населения, еще сохранившего память о временах свободных переходов, дворянство опасалось остаться без рабочих. И не стоит упрекать за это тех, кто в сложный момент общественной пертурбации, слома старой системы пытался хотя бы частично сохранить свою собственность и думал о том, как после этого переворота он будет кормить свою семью.

Выявление региональных особенностей в обсуждении крестьянского вопроса необходимо не только для уточнения позиций или характера и содержания социального взаимодействия в том или ином крае, но и для того, чтобы посмотреть на степень сплоченности дворянского сообщества вокруг краевого интереса. В малороссийском варианте, я убеждена, важная роль здесь принадлежала исторической памяти.

В отечественной историографии новые стыки «исторического» с другими составляющими общественного сознания, общественной мысли в процессе формирования социальных стратегий, социального взаимодействия, т. е. с теми сферами жизни общества, которые напрямую не связаны с освоением, усвоением и трансляцией «исторического», пока не нашли должного осмысления. Хотя необходимость преодоления такого «герметичного» подхода несомненна. Постановка проблемы взаимовлияния, взаимосвязи социальных идентичностей и исторических представлений видится актуальной и историографически назревшей. Особенно когда речь идет о социальных идентичностях тех, кто одновременно воспринимается не только как фиксатор, но и как ретранслятор исторической памяти. Поэтому попробую поднять проблему инструментализации (возможно, утилизации) исторической памяти в сфере формирования групповых социальных идентичностей малороссийского общества.

Несмотря на существующие представления об исторической памяти как о продукте социализации и одновременно – основе для идентификации, все же стоит понимать непростую связь того и другого. Историческая память и социальная идентификация не могут и не должны рассматриваться в ракурсе жесткого взаимодействия. Разумеется, из толщи исторической памяти могут подниматься не только социально значимые пласты. По мере профессионализации исторического знания все более сложными и многообразными становятся индивидуальные формы инструментализации исторической памяти. Но в данном случае, в процессе выделения доминант, которые проявлялись в общественном сознании в связи с теми или иными социальными потребностями дворянства региона, мое внимание сосредоточено не на структуре исторической памяти, а на проблеме использования «исторического» для решения социальных задач. Думаю, что изменения исторических доминант, исторических интересов могут также быть индикатором социальных изменений. Причем важно, чтó именно вырывается из объема коллективной исторической памяти в моменты социальных потрясений, социальных переломов.

Центральный исторический сюжет в ходе обсуждения крестьянско-дворянской проблемы в конце 1850‐х годов – закрепощение крестьян Гетманщины, указ 3 мая 1783 года, восприятие которого оказалось достаточно устойчивым социально обусловленным коллективным стереотипом. Этот сюжет по-разному трактовался членами дворянских губернских комитетов, в том числе и такими известными в то время историками, как М. О. Судиенко и А. М. Маркович. Однако упоминание указа играло важную роль как в ориентации, самоидентификации и поведении отдельной персоны, так и в формировании и поддержании коллективной идентичности, а также в трансляции морально-этических ценностей.

Замечу, что большинство тех, кто принимал участие в обсуждении этой проблемы, стояли на позициях так называемой указной теории, связывая введение крепостного права с указом Екатерины II. Таким образом малороссийское дворянство, так же как в свое время С. М. Кочубей, подчеркивало свою коллективную непричастность к установлению крепостного права в крае, где, по словам И. М. Миклашевского, «личная свобода наиболее уважалась». Более того, он был убежден, что «наша родина в историческом развитии своем шла всегда впереди России и порядок перехода посполитых от одного владельца к другому совершался до 1782 года без всякой неурядицы, к чести края». Именно с этого времени «историческое развитие Малороссии остановилось; посполитые подчинились безусловно требованиям правительства; нравственное, хозяйственное и коммерческое начало заглохли». Итак, возлагая всю ответственность на «Самодержавную власть Императрицы», этот депутат от дворянства Стародубского уезда, более тридцати лет сам занимавшийся хозяйством, пытался доказать, что крепостное право «есть состояние, чуждое духу народа, а потому не могло войти, так сказать, в его плоть и кровь»16551655
  ИР НБУВ. Ф. 61. № 282. Л. 1 об., 2 – 2 об., 8.


[Закрыть].

О свободе малороссийского народа, возможности пользоваться «в полном смысле владельческим правом над землями своими»16561656
  Там же. Ф. I. № 5743. Л. 1 об.


[Закрыть] писали, говорили и другие малороссийские помещики. От екатерининского указа отталкивались в своих рассуждениях и В. В. Тарновский, и Н. А. Ригельман, и Г. С. Кирьяков16571657
  ЧИМ. Ал. 504/61. Л. 1; Ригельман Н. О крестьянском вопросе в Малороссии. С. 24; ГАПО. Ф. 222. Оп. 1. Д. 707.


[Закрыть], и еще целый ряд авторов. В Черниговском комитете обсуждению проблемы 1783 года было уделено специальное внимание. Очевидно, что ее касалось и полтавское дворянство. Во всяком случае, переяславское дворянство на уездном собрании не просто продолжительно остановилось на доуказных взаимоотношениях земледельцев и землевладельцев, но и просило о «прекращении силы дальнейшего действия указа» и о восстановлении для помещичьих крестьян права свободных переходов16581658
  Павловский И. Ф. К истории полтавского дворянства. Т. 2. С. 45–47.


[Закрыть]. Об этом же говорили и представители полтавской элиты А. В. Богданович и М. П. Позен в Редакционных комиссиях. Следовательно, с одной стороны, обращение малороссийского дворянства к указу 1783 года было отправной точкой для обоснования социальной и хозяйственной специфики края, что делалось и в противопоставлении с другими регионами, в первую очередь с Новороссией. С другой стороны, таким образом проявлялась не только консолидация малороссийской элиты, но и ее ответственность за интересы своего сословия, за интересы крестьян, а также стремление «сохранить лицо» перед современниками и потомками. Это чужое крепостное право, введенное законом, что подчеркивалось многими малороссийскими ораторами и писателями, вело к упадку, ведь, как считал А. И. Покорский-Жоравко, «принудительные отношения помещиков и крестьян нравственно губили и тех и других». Крепостное право «убивало наши нравственные силы… как червь губило наш хозяйственный быт… не давало наслаждаться нашими избытками». Так же как и Г. П. Галаган, Покорский-Жоравко признавал: «Мы виноваты!» Однако, энергично работая над решением дворянско-крестьянской проблемы, надеялся отмежеваться от «яркого колорита плантаторов южных штатов», активно навязываемого дворянству тогдашней публицистикой16591659
  Покорский-Жоравко А. Что стоило нам крепостное право? С. 200.


[Закрыть].

Наиболее красноречиво, на мой взгляд, по поводу ответственности дворянства высказался Валериан Подвысоцкий, настаивая на необходимости вспомнить указ 1783 года в решениях Черниговского комитета, поскольку «таким образом каждый дворянин как бы говорит: не отрекаюсь от неправого дела моих предков, но возвращаю [то], что мне не должно было бы принадлежать; не дарю того, что не было моим, но возвращаю, и возвращаю теперь, ибо прежде не был вправе возвратить»16601660
  Материалы по истории освобождения крестьян // Труды Черниговской губернской архивной комиссии. Вып. 9. С. 71.


[Закрыть]. Именно так выражалась готовность отказаться от навязанной в свое время центральным правительством роли дворян-душевладельцев, которая не была присуща малороссийской элите до 1783 года.

Как уже отмечалось, участники обсуждения не были единодушны в оценках событий и сути указа от 3 мая 1783 года. Их представления об этом в значительной степени держались на предании. Не случайно разные авторы, кроме 1783-го, называли также то 1782‐й, вероятно имея в виду ревизию населения, то 1784‐й, то 1785 год. Поэтому, наверное, и Г. П. Галагану, и А. П. Бакуринскому для комитетских дел так не хватало профессионально составленной истории. Но эта история, написанная вскоре А. Ф. Кистяковским и А. М. Лазаревским, будет совсем по-другому представлять ситуацию с закрепощением крестьян Малороссии. Ни о каком оправдании и даже понимании старшины-шляхты-дворянства здесь не будет и речи. В сознании малороссийского дворянства указ 1783 года был скорее «событием с негативным основанием»16611661
  Репина Л. П. Историческая наука на рубеже XX–XXI вв.: Социальные теории и историографическая практика. М., 2011. С. 464.


[Закрыть]. Именно он изменил характер социального взаимодействия в крае. И такое отношение к нему фиксировалось еще в начале 1861 года, в редакционной статье мартовского номера «Основы». Лазаревский своей концепцией сделал несостоятельной действующую модель коллективной идентичности малороссийской элиты, способствовал разрыву исторической памяти, по сути положив начало новому историческому мифу, в котором «старой» элите уже не было места.

«ПОМЕЩИКИ-КРЕПОСТНИКИ» КАК СТОРОННИКИ ОСВОБОЖДЕНИЯ КРЕСТЬЯН

Понимая, что в рамках книги раскрыть весь ход событий накануне Крестьянской реформы, даже в региональном измерении, проблематично, все же хочу остановиться еще на одном важном моменте. Речь идет о необходимости проверить устоявшиеся историографические оценки так называемых реакционеров, консерваторов, плантаторов и мнение, что большинство помещиков Украины, как и всей России, выступало за полное обезземеливание крестьян16621662
  См.: История Украинской ССР: В 10 т. Т. 4. С. 271.


[Закрыть].

Еще во второй половине XIX века историки поставили под сомнение обобщающие отрицательные характеристики дворянства и деятелей Крестьянской реформы. В частности, И. И. Иванюков обратил внимание на несправедливость «легенды» о сплошь реакционности дворянских комитетов, якобы представляющих «целиком безобразный и ни к чему не годный хлам крепостнических тенденций, в котором только кое-где, в голове случайно замешавшихся единиц мелькала здравая мысль и добросовестное отношение; будто положение 19-го февраля сочинил кружок умных и честных либералов, а общество ни при чем и скорее мешало»16631663
  Иванюков И. Падение крепостного права в России. С. 166.


[Закрыть]. Говоря о членах комитетов, А. А. Корнилов даже представителей «большинства» считал в большей степени либералами по политическим взглядам. И если они не сочувствовали реформе, «то в значительной мере потому, что реформа эта задумана была без их участия и им предлагали обсудить ее по готовой программе, не согласованной с их местными нуждами и интересами»16641664
  Корнилов А. А. Губернские комитеты по крестьянскому делу в 1858–1859 годах // РБ. 1904. № 2. С. 232.


[Закрыть]. Причем под последними понимались интересы не только дворянские.

В то же время, как отметил М. Д. Долбилов, «дореволюционные либеральные историки, хотя и упрекали реформаторов-бюрократов за одинаково строгие меры против аристократов с одной стороны и либеральных дворян типа А. М. Унковского – с другой, вполне усвоили либерально-бюрократическую точку зрения на политические требования аристократов как на злобную попытку взять реванш за потерю прав на личность и труд крестьян»16651665
  Долбилов М. Д. Аристократы-конституционалисты 1850–1860‐х годов и проблема дворянской «олигархии» в России. С. 52.


[Закрыть].

В первую очередь это касается фигуры М. П. Позена и таких «крепостников», как К. А. Рощаковский и Н. Б. Герсеванов, вписанных в контекст украинской истории именно под этим углом зрения. Но, знакомясь с опубликованными и архивными материалами, записками и проектами, беспристрастный читатель, скорее всего, не встретит подтверждений их крепостнических позиций. Более того, может возникнуть вопрос: почему, например, тот же Унковский или В. А. Черкасский прочно вписаны в либеральное движение периода подготовки Крестьянской реформы, а вышеназванные наши герои оказались в противоположном лагере? Ведь в развернутой записке последнего говорилось только о

некоторых практических мерах, которыя бы достаточны были для временного врачевания зла (курсив мой. – Т. Л.), не в силах будучи возбудить ни слишком упорного сопротивления высших классов, ни слишком преждевременных надежд низших слоев народа, которыя пришлись бы по плечу современному общественному развитию русского мира и вместе с тем не потребовали бы от государства слишком энергического напряжения правительственных струн16661666
  Записка о лучших средствах к постепенному исходу из крепостного состояния // Трубецкая О. Материалы для биографии кн[язя] В. А. Черкасского. М., 1901. Т. 1. Кн. 1. С. 15.


[Закрыть].

В то же время Позен в письме к Александру II от 7 апреля 1856 года писал, что «особенное внимание дóлжно обратить на установление прав состояний низшаго сословия – поселян», замечая, что «помещичье право, даже в облагороженном проявлении своем, крайне стеснительно для крестьянина как человека». В своей первой записке, поданной императору, он не только показывал фальшивость существующего положения вещей, но и перечислял меры для «немедленного» освобождения крестьян16671667
  Бумаги. С. 1–28.


[Закрыть]. Князь же Черкасский, впоследствии представитель интересов тульского дворянства, член-эксперт Редакционных комиссий, в январе 1857 года по-прежнему был убежден, что «Россия в настоящую минуту не требует еще немедленного радикального преобразования крепостного состояния»16681668
  Записка о лучших средствах к постепенному исходу из крепостного состояния. С. 63.


[Закрыть].

Может возникнуть также вопрос: почему за предложениями предводителя дворянства Тверской губернии, А. М. Унковского, в историографии закрепилась репутация «одного из радикальных проектов»?16691669
  Попов И. П. «Соображения» А. М. Унковского и либеральное движение в период подготовки крестьянской реформы // Революционная ситуация в России в середине XIX века: деятели и историки. С. 139.


[Закрыть] Неужели потому, что они были опубликованы в «Колоколе» и в свое время В. И. Ленин поставил их автора в один ряд с А. И. Герценом и Н. Г. Чернышевским? Ведь сам активный деятель Тверского комитета выступал и за необходимость пожертвований от «всех слоев государства и всех родов имуществ» на дело освобождения крестьян, и за выкуп крестьянами земли, и за компенсацию государством помещику потери его прав на крестьянина16701670
  Проект Унковского // Колокол. 1859. № 39. С. 316–321.


[Закрыть]. Как и Герсеванов, он критически отнесся к результатам деятельности Редакционных комиссий в своих «соображениях», напечатанных также за границей, правда, в герценовских «Голосах из России»16711671
  Унковский А. М. Соображения по докладу Редакционных комиссий // Голоса из России. 1860. Кн. IХ. С. 1–75.


[Закрыть]. Итак, попробую посмотреть: действительно ли «консерваторы» так намного «отстали», действительно ли их и «прогрессистов» разделяла столь глубокая, непреодолимая пропасть?

Поскольку имя К. А. Рощаковского в книге еще, по сути говоря, не звучало, начну с него. К тому же, по-моему, это возможность взглянуть на то, каким образом будто бы и не подготовленный, рядовой хозяин, представитель малороссийско-новороссийской фамилии, активно вошел в эмансипаторское дело и как он его переживал в прямом и переносном смысле.

Константин Александрович Рощаковский может быть отнесен к тем деятелям Крестьянской реформы, которые лишь изредка упоминаются в литературе. Историков заинтересовали в первую очередь его размышления, опубликованные в 1887 году в «Киевской старине», известные как «Мемуары К. А. Рощаховского времен освобождения крестьян»16721672
  Мемуары К. А. Рощаховскаго времен освобождения крестьян // КС. 1887. Июнь. С. 396–450. Фрагмент из «Мемуаров» был также опубликован в сборнике: Конец крепостничества в России. С. 396–403.


[Закрыть]. Но публикатор, спрятавшийся за криптонимом «А. Р.» (скорее всего, А. А. Русов16731673
  Составители биобиблиографического указателя приводят отрывок из письма А. А. Русова к редактору «Киевской старины» А. С. Шашкевичу: «Но, внимая ужасам, с которыми произносится мое революционное имя, прошу Вас принять во внимание то, как ко мне относятся власти, и если это может как-нибудь повредить журналу, то вычеркните это имя и со страниц обложки, и под настоящей статьею („Осада и взятие Очакова“. – Т. Л.) и поставьте не А. Русов, а только А. Р.» (Олександр Олександрович Русов (Біобібліографічний покажчик) / Уклад. і вступ. ст. О. Я. Рахна. Чернігів, 2004. С. 21–22).


[Закрыть]), кажется, не совсем точно определил жанр писаний, за которые автор принялся в ноябре 1861 года – вероятно, оформляя в виде статей, с намерением дальнейшего обнародования, свои непосредственные впечатления от проведения реформы в собственных имениях.

Мнение Русова о том, что эти бумаги «вовсе не предназначались для печати»16741674
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 400.


[Закрыть], не совсем обоснованно. Сам же Рощаковский дал названия этим «рассказам из личной жизни» – «Будущее России», «Введение Уставной Грамоты», «Разверстка угодий и выкупного платежа», «Детский мир», а в «Прибавлении» к последнему достаточно прозрачно высказал намерение опубликовать «статью». Об этом свидетельствует и стремление еще раз объяснить потенциальным читателям смысл, вкладываемый им в понятие «казаться», в полемике со статьей Н. И. Пирогова «Быть и казаться», размещенной знаменитым хирургом в «Одесском вестнике» (далее – «ОВ»)16751675
  Там же. С. 448. Курсив К. А. Рощаковского.


[Закрыть]. Прижизненная публикация, скорее всего, могла не осуществиться – по состоянию здоровья. Будто предвидя это, в предисловии к первой записке автор подчеркнул: «Даю волю мыслям, которыя, вероятнее всего, никогда не будут напечатаны. Кашляю и чувствую удушье; грудь болит; пусть болит: хочу думать и жить, пока существую на свете»16761676
  Там же. С. 407.


[Закрыть]. Пожалуй, именно эти слова убедили Русова, что он первым представил широкой публике материалы Константина Александровича. Публикатор, вероятно, не обратил внимания на соответствующие позиции библиографического труда В. И. Межова16771677
  Межов В. И. Крестьянский вопрос в России. С. 49, 87, 209, 210, 237, 247, 255, 270, 287.


[Закрыть], где назван целый ряд статей нашего героя, в том числе «Введение уставной грамоты» и «Разверстка угодий и выкупного платежа», увидевшие свет на страницах «ОВ» в 1861 и 1862 годах соответственно16781678
  Рощаковский К. Введение уставной грамоты // ОВ. 1861. № 136. С. 593–594; Он же. Разверстка угодий и выкупного платежа // Там же. 1862. № 7. С. 31–32; Он же. Пользование, вознаграждение и выкуп // Там же. 1861. № 65. С. 281; Он же. Записка о земских банках // Там же. 1860. № 142. С. 673–675; Он же. Дополнение и объяснение к записке о земских банках // Там же. 1861. № 20. С. 85.


[Закрыть]. Причем известный библиограф также поместил информацию о публикации некролога, что достаточно редко встречается в этом издании, специально отметив Рощаковского как одного из деятельных сотрудников «ОВ».

Константин Александрович до последнего не просто доверял свои мысли бумаге, но и публиковался. В январских номерах «ОВ» за 1862 год он поместил еще три свои статьи16791679
  Рощаковский К. Письмо по вопросу о наказании крестьян // Там же. 1862. № 5; Он же. Разверстка угодий и выкупного платежа.


[Закрыть], а 18 марта того же года умер «от скоротечной, или галопирующей, чахотки». Причем во вступительном слове к «Мемуарам» Русов, в чье распоряжение бумаги были предоставлены наследниками Рощаковского, в качестве причины болезни назвал «вспыльчивость, развившуюся в последние годы жизни, и горячность при отстаивании своих мнений». По воспоминаниям о нашем герое, собранным публикатором «Мемуаров», именно «усиленные кабинетные занятия последних двух лет… жизни свели его преждевременно в могилу, на 47[-м] году…»16801680
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 398.


[Закрыть]. Получается, можно сказать, что из‐за переживаний, интеллектуального напряжения Рощаковский стал «жертвой» Крестьянской реформы16811681
  Очевидно, интеллектуальное и психическое напряжение испытывал не только К. А. Рощаковский. Но, как отметила О. Макарова, на примере России это явление исследовано недостаточно, хотя молодая психиатрия первых пореформенных десятилетий уже делала попытки связать психические и социальные процессы. В частности, российский психиатр И. П. Мержеевский, говоря о неожиданности реформ 1860‐х годов, писал, что их реализация «вызвала более умственного труда и более реакций на внешние события, более волнений; вообще, большей работы психического механизма и большей его порчи» (см.: Макарова О. «Женский вопрос не вошел еще в общественное сознание…»: Проблемы эмансипации в ранней журналистике А. С. Суворина // Адам и Ева: Альманах гендерной истории. М., 2011. № 19. С. 245).


[Закрыть]. В данном случае на это надо обратить особое внимание, ведь таких неравнодушных, хотя, возможно, и не всегда фиксирующих свои мысли на бумаге, среди дворян было не так уж и мало.

Из бумаг Рощаковского, перечень которых («может быть, неполный») привел Русов и который удалось расширить, просматривая «ОВ» и указатель Межова, значительная часть посвящена именно крестьянской проблеме. Причем все тексты относятся к 1857–1861 годам и демонстрируют завидную активность Константина Александровича, особенно в период работы Херсонского губернского комитета по обустройству быта крепостных крестьян. Этот список и упоминание Русовым некоторых других памятников свидетельствуют о довольно значительном источниковом потенциале, что, в случае обнаружения хотя бы отдельных фрагментов, может помочь созданию более полной биографии Рощаковского и уточнению его историографического образа.

Штриховой портрет этого героя был начертан тем же Русовым, который причислил Константина Александровича к «сторонникам консервативной партии»16821682
  Там же. С. 397.


[Закрыть]. Итак, не прибегая к детальному анализу взглядов, с позиций украинского «революционера» было определено дальнейшее место Рощаковского в историографии16831683
  Подобная же «судьба» постигла и других представителей общественной и экономической мысли первой половины XIX века. Показательно, что даже в отношении таких персоналий, как А. А. Скальковский – которому достаточно много внимания уделено в литературе и тексты которого, казалось бы, должны были основательно анализироваться, – стереотипы, закрепленные в советской историографии, в частности с легкой руки С. Я. Борового, крепко держатся и сейчас (см.: Iсторія економічної думки України. С. 57 и др.). Скальковский так и остается в «крестьянском вопросе» «апологетом крупного помещичьего хозяйства», «представителем интересов крупных землевладельцев-дворян» (странно, но сам «новороссийский Геродот» не имел поместий), тем историком народного хозяйства, чья концепция «была порождена страхом перед народными массами, безоговорочным осуждением всяких посягательств на права крепостников, землевладельцев» (см.: Боровой С. Я. Про економічні погляди А. О. Скальковського // З історії економічної думки на Україні. С. 56–75; Он же. А. А. Скальковский и его работы по истории Южной Украины // Записки Одесского археологического общества. Одесса, 1960. Т. 1 (34). С. 175–185).


[Закрыть]. Причем здесь мы снова встречаемся с довольно типичной практикой, когда отнесение той или иной персоналии к определенному направлению зависело от идейных, идеологических предпочтений исследователей. Впоследствии даже положительные характеристики, данные первым биографом, потеряются и К. А. Рощаковского постигнет историографическая судьба тех, кого «записали» в круг «крепостников», – или полное забвение, или беглые упоминания с соответствующим негативным привкусом.

М. Е. Слабченко в уже упомянутой монографии, разбирая позиции украинского дворянства, сослался на воспоминания Рощаковского16841684
  Слабченко М. Є. Матеріали до економічно-соціальної історії України XIX століття. Т. 1. С. 287, 293, 296.


[Закрыть]. Историками он также упоминался среди других «апологетов крепостничества», активно выступавших на страницах «ОВ»16851685
  Гуржій I. О. Розклад феодально-кріпосницької системи в сільському господарстві України. С. 383; Гребцова И. С. Периодическая печать в общественном развитии Южного степного региона Российской империи (Вторая треть XIX в.). Одесса, 2002. С. 171–172.


[Закрыть]. Однако значительный по объему и достаточно репрезентативный комплекс его текстов, в частности опубликованный в «Журнале землевладельцев» (далее – «ЖЗ»), фактически остался без внимания украинских специалистов.

Больше места позициям Константина Александровича отведено в основательном исследовании Н. М. Дружинина, написанном в 1923 году (а опубликованном в 1926–1927‐м) и специально посвященном «ЖЗ»16861686
  Дружинин Н. М. «Журнал землевладельцев». С. 5–97.


[Закрыть]. Оценка Дружининым этого известного в свое время издания в целом и позиций его авторов была обусловлена стремлением порвать с прежней «либерально-идеалистической традицией» (в том числе и выражавшейся в определении «ЖЗ» как «органа крепостников») и выполнить задачу, которая в ответ на резкую рецензию М. Н. Покровского еще раз четко формулировалась так: «на конкретном анализе сословно-дворянских мнений подтвердить правильность новой материалистической концепции о крестьянской реформе 1861 г. В свете этих данных начавшаяся ликвидация крепостных отношений объясняется не „гуманной политикой внеклассовой государственной власти“, а экономическими интересами господствующего сословия»16871687
  Он же. Письмо в редакцию (Ответ М. Н. Покровскому) // Дружинин Н. М. Избранные труды: Социально-экономическая история России. С. 98.


[Закрыть].

Таким образом, автора прежде всего интересовала единая линия, общая «программа», общее мнение по основным болезненным вопросам, а не «различные мотивы», порожденные разными факторами. Конечно, Дружинин не исследовал региональные специфики и не рассматривал авторов «ЖЗ» сквозь призму изучения социальной истории регионов. Он искал лишь «внутренне сплоченное и сильное большинство»16881688
  Он же. «Журнал землевладельцев». С. 79.


[Закрыть] в подтверждение своих концептуальных положений. Однако эта работа, которая остается классической в изучении «ЖЗ», и целый ряд наблюдений автора до сих пор сохраняют свою актуальность. Что же касается экономического детерминизма взглядов дворянства, то современные российские историки уже далеки от единства при ответе на вопрос, «какие факторы – хозяйственно-экономические, социальные, политические – в наибольшей степени определяли позицию той или иной группы помещиков в меняющихся с калейдоскопической быстротой обстоятельствах пореформенных лет»16891689
  Христофоров И. А. «Аристократическая» оппозиция Великим реформам. С. 35.


[Закрыть], и все чаще отмечают, что «связь политических пристрастий с хозяйственными интересами тех или иных помещиков не была столь однозначной»16901690
  Гросул В. Я., Итенберг Б. С., Твардовская В. А., Шацилло К. Ф., Эймонтова Р. Г. Русский консерватизм XIX столетия. С. 204.


[Закрыть]. Поэтому некоторые выводы Дружинина, его оценки персоналий требуют взвешенного подхода.

Для тех, у кого по праву может возникнуть вопрос: а кто такой К. А. Рощаковский, какую часть, группу дворянства он представлял? – хотя бы штрих-пунктиром очерчу некоторые биографические сведения. Но напомню, что в региональном измерении, особенно с учетом многочисленных сравнений в его текстах, он интересен для историков и Южной Украины, и Левобережья, поскольку принадлежал также к полтавским помещикам16911691
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 397; Рощаковский К. Ответ г[осподину] Бэлю // ЖЗ. 1858. Октябрь. № 13. С. 21; Приложения к трудам Редакционных комиссий по крестьянскому делу. Сведения о помещичьих имениях. Т. 6: Полтавская губерния. С. 6–7.


[Закрыть].

Сам Константин Александрович скромно написал о себе: «…я не богат, не знатен и не знаменит ученостью»16921692
  Рощаковский К. Ответ г[осподину] Бэлю. С. 18.


[Закрыть]. Однако еще в XVIII веке в малороссийском обществе его предки были, вероятно, известны и знатностью, и ученостью. Согласно «Мемуарам», дед и прадед нашего героя, Петр и Захар, были бунчуковыми товарищами. Статус бунчуковых считался первым после казацких полковников, а со второй половины XVIII века все больше приобретал значение почетного титула16931693
  Панашенко В. В. Соціальна еліта Гетьманщини. С. 58, 61.


[Закрыть]. К тому же Захар Рощаковский был одним из тридцати «искусных и знатных персон», «достаточно искусных для предполагаемого дела», которых согласно указу Петра II от 1728 года гетман Данило Апостол определил для работы в кодификационной комиссии, составлявшей «Права, по которым судится малороссийский народ»16941694
  Теличенко И. Очерк кодификации малороссийского права до введения Свода Законов // КС. 1888. Сентябрь. С. 421. Автор писал, что в состав Комиссии вошел «некто Рощаковский». В. В. Панашенко, перечисляя первый состав Комиссии, ошибочно назвала значкового товарища Черниговского полка Рощаковского (см.: Панашенко В. В. Соціальна еліта Гетьманщини. С. 91). К. Вислобоков, представляя уточненный и расширенный на основе архивных материалов «Список членов Кодификационной комиссии», под № 32 указал бунчукового товарища Захария Рощаховского, занимавшегося законотворчеством в 1729 году (см.: Вислобоков К. Визначна пам’ятка українського права: джерела, зміст, система та соціально-політичні передумови створення // Права, за якими судиться малоросійський народ. 1743. С. ХLIХ).


[Закрыть]. Вероятно, у Рощаковских не было проблем и с нобилитацией.

Имения на Полтавщине, писал Константин Александрович, «достались… моему предку полтораста лет назад»16951695
  Рощаковский К. Еще несколько мыслей по предмету изменения отношений крестьян к помещикам // ЖЗ. 1858. Сентябрь. № 10. С. 60.


[Закрыть], т. е. еще во времена Гетманщины. А земли в Елисаветградском уезде Херсонской губернии получил отец нашего героя, Александр Петрович. Вероятно, он был энергичной и решительной особой, без разрешения родителей женился на польке, которая, находясь у родных в Литве, в 1815 году родила сына и, окрестив его в католическую веру, назвала Никлесом. Это вызвало возмущение Александра Петровича, занимавшегося обустройством своего южного имения, что в условиях степной Украины, как уже говорилось, было не таким простым делом. Увидев сына только через два года, отец перекрестил его по православному обряду, дал имя «Константин», после чего вся семья переехала в новое село на юге, названное в честь основателя Александровкой16961696
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 397.


[Закрыть].

Образование К. А. Рощаковский получил сначала в частном пансионе соседнего села Седневка, затем в пансионе Робуша16971697
  Робуш был также адъюнктом Харьковского университета и преподавал военные науки (см.: Епістолярна спадщина родини Нечаєвих. С. 176, 419).


[Закрыть] в Харькове, готовившем воспитанников к поступлению в университет, а с 1834 года учился на юридическом факультете Харьковского университета, который окончил в 1839‐м, со званием действительного студента. Прослужив около года в Петербурге – в Министерстве государственных имуществ, в 1840 году Рощаковский вышел в отставку, вернулся в Александровку, в 1843 году женился, занялся хозяйством и общественной деятельностью. В течение пятнадцати лет он был почетным смотрителем Бобринецкого уездного училища16981698
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 398.


[Закрыть]. Внимание Константина Александровича к проблемам образования, народного воспитания подтверждают его многочисленные письма, о которых упомянул А. А. Русов. В частности, «Мысли о улучшении уездных училищ» (1857) – это рассуждения, основанные на четырнадцатилетних наблюдениях над опекаемым училищем, составленные из четырех частей: «1) цель уездных училищ; 2) объем преподавания; 3) система преподавания; 4) нравственно-религиозное преподавание»16991699
  Там же. С. 399.


[Закрыть]. Показательно, что последней проблеме Рощаковский уделит много места и при обсуждении крестьянского вопроса.

Относительно хозяйственных занятий Константина Александровича Русов отметил, что тот их, «впрочем, не любил». Трудно пока сказать что-то более точно по этому поводу, однако, думаю, не в пользу данного утверждения свидетельствует членство нашего херсонского помещика в Обществе сельского хозяйства Южной России17001700
  Исторический обзор 50-летней деятельности Императорского Общества сельского хозяйства Южной России с 1828 по 1878 г. / Сост. М. П. Боровский. Одесса, 1878. Приложение. С. 17.


[Закрыть], а также его публичные выступления на страницах «ЖЗ». Да и сам Русов, рисуя на основе воспоминаний очевидцев, так сказать, психологический портрет Рощаковского, писал, что тот был не только «кротким, смирным семьянином», который очень любил своих детей, занимался их воспитанием, составлял для них учебники, но и «добрым барином» по отношению к своим крепостным17011701
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 398.


[Закрыть]. Дворовых людей у него было мало, он постоянно платил им небольшое ежемесячное жалованье, а их детей учил в своей домашней школе17021702
  Там же. С. 399.


[Закрыть]. Землей его крестьяне пользовались неограниченно, это же касалось и некоторых дворовых17031703
  Приложение к трудам Редакционных комиссий. Сведения о помещичьих имениях. СПб., 1860. Т. 6: Херсонская губерния. С. 18–19.


[Закрыть].

Публикатор «Мемуаров» также обратил внимание на то, что задолго до широкого обсуждения вопроса освобождения крестьян Рощаковский задумывался именно над моральными аспектами проблемы крепостного права, «почувствовал несправедливость взаимных людских отношений, по которым… сам пользовался стеснительною и неестественною властью над людьми»17041704
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 400–401.


[Закрыть]. Строго относясь к себе и постоянно вспоминая свое привилегированное положение, Константин Александрович писал не для публики: «Мало я делал добра для своих крестьян, и совесть укоряет меня в этом. Указывая мне иногда прекрасные и достойные подражания примеры, она мне шепчет, что если бы я постоянно употреблял малую часть доходов на пользу подвластных мне братьев, то легко удвоил бы их благосостояние». И при этом он задавался вопросом: «Когда же я сделаюсь истинным христианином и много ли мне остается идти по скользкому пути жизни?»17051705
  Там же. С. 402.


[Закрыть]

Обращение Рощаковского к морально-этической стороне крепостных отношений, с определенным риторическим набором, особенно в самой большой его статье – «Мысли о применении основных начал к действительному улучшению быта помещичьих крестьян Новороссийского края», опубликованной в июльской книжке «ЖЗ» за 1858 год, – стало основанием для обвинения Н. М. Дружининым автора в лицемерии и маскировке классовых интересов. Правда, историк тут же заметил, что моральная мотивация у корреспондентов «ЖЗ» была скорее исключением, чем правилом17061706
  Дружинин Н. М. «Журнал землевладельцев». С. 18.


[Закрыть]. Но сомнения вызвали в первую очередь слова, сказанные херсонским дворянином в ответ на рецензию его статьи одним из авторов «ЖЗ», Бэлем: «Забудем, что многие из вас, собеседников, помещики. Бог нам поможет забыть этот уже нелестный для нас, изношенный титул и променять его на скромное название истинных людей и христиан»17071707
  Рощаковский К. Ответ г[осподину] Бэлю. С. 19.


[Закрыть]. Было ли то просто стремлением вставить громкую фразу и прикрыть ею свою «классово-эксплуататорскую сущность», как это обычно квалифицировалось либеральными публицистами и целым рядом историков? Или то были действительно откровенные попытки обратить внимание на моральные мотивы ликвидации крепостничества, которыми должны бы перекрываться сугубо хозяйственные расчеты?

У нас нет оснований сомневаться в том, что Рощаковский осознавал себя «экономистом-филантропом» и к тому же на самом деле стремился к изменению существующей системы отношений, пытаясь гармонизировать идеальные представления и практический интерес, вызванный жизнью. Очевидно, он хорошо понимал эту проблему, которая в то время актуализировалась не только для него. В не предназначенных для публики бумагах в связи с этим было записано: «Мы живем в дивное время… Никогда не происходило такой славной борьбы великодушия со свойственным человеку желанием оградить собственность от ущерба!»17081708
  Мемуары К. А. Рощаховскаго. С. 401.


[Закрыть] Неудивительно, что в период обсуждения условий Крестьянской реформы дворянство, чьи представления о существующем строе базировались на законе, длительной практике, осознании богоданности существующих порядков, «агитировало» себя и общественность различными способами, от морально-этических аргументов до арифметических выкладок. При этом именно морально-этическое было призвано сыграть роль своеобразного стимула. Поэтому неоднократные апелляции Рощаковского к христианским ценностям при построении новой конструкции отношений между крестьянами и помещиками также следует воспринимать не просто как риторический прием или лицемерие17091709
  Что касается необходимости временного сохранения телесных наказаний для крестьян, в чем обвиняли херсонского автора историки, замечу, что данную меру отстаивали и «прогрессивные» реформаторы, например В. А. Черкасский. Но, несмотря на то что и он, и издатель «Сельского благоустройства» А. И. Кошелев за публикацию статьи, в которой об этом говорилось, «были просто-напросто привязаны журналистикою к позорному столбу» (см.: Записки Александра Ивановича Кошелева. С. 97), серьезного влияния на их историографические образы это не имело.


[Закрыть].