Текст книги "«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века"

МОРАЛЬНО-ЭТИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ КРЕСТЬЯНСКОГО ВОПРОСА В ТЕКСТАХ ПОМЕЩИКОВ ЛЕВОБЕРЕЖЬЯ

И все же малороссийские помещики все чаще прибегали к сравнениям и, еще раз подчеркну, именно в период серьезных экономических сдвигов несколько по-другому начали представлять и бедность народа, края в целом, и богатство14331433
  На современном уровне разработки проблемы более точную картину материального положения крестьян установить трудно, хотя украинские историки уже прибегают к таким попыткам (Молчанов В. Рівень життя селян України у першій половині XIX ст. (до 1861 р.) // Iсторичний журнал. 2007. № 1 (31). С. 8094). Часто выводы о нищете крестьян делаются на основе описаний, наблюдений, составленных образованной социальной или интеллектуальной элитой, представления которой о модели потребления, жизненных стандартах быстро менялись. Крестьянский образ жизни и потребления, с точки зрения элиты, норме не соответствовал. Но ведь именно в этот период между различными социальными группами углублялся разрыв в представлениях о потребностях. Поэтому, учитывая неприхотливость крестьянства, отсутствие у него, как писал С. М. Кочубей, стремления «к лучшему», в целом удовлетворить основные жизненные потребности было не так уж и трудно. В Малороссии, если не считать неурожайные годы, проблема обеспечения питанием, одеждой, жильем – да, особенно питанием, что считается показательным при определении материального положения, в частности нищеты, – не была острой. Край, богатый плодами, при ограниченном сбыте, низких ценах на продукцию сельского хозяйства, мог накормить свое население.


[Закрыть]. Имело ли это что-то общее с восприятием действительности «молчаливым большинством», трудно сказать. Например, К. Трутовский, путешествуя по Малороссии в 50–60‐е годы XIX века с «художественной целью», ощутил, что «…в этом чудесном крае существовало довольство, простота и радушие… Все было так красиво и чувствовалось, что народу, строго хранившему свои обычаи и вековые заветы, несмотря ни на что, жилось все-таки хорошо и привольно»14341434
  Трутовский К. Из воспоминаний о поездках по Малороссии // КС. 1889. Сентябрь. С. 585.


[Закрыть]. Однако в данном случае важно, какие ответы давало образованное левобережное панство на вопрос: почему в крае с богатой природой «жители бедны и делаются еще беднее в сравнении с прежним их состоянием»14351435
  Ракович Г. Изследование причин бедности и неустроенности. С. 801.


[Закрыть] и что с этим делать?

Дворянство отвечало на него по-разному – в значительной степени в зависимости от выявления причин упадка края. Г. Ракович, долгое время занимавшийся «устроением» своего имения, смотрел на Малороссию не как путешественник с «романтическим взглядом», который называет его родину «прелестным садом природы», любуется «пастушеской жизнью его жителей, их безпечностью, гостеприимством… веселыми играми и прочее». Для Раковича этот край был отдельной частью, но такой, которая должна быть обустроена не хуже целого. Итак, сравнивая, он считал малороссиян бедными на фоне других народов империи, а причины этого видел в особенностях народного хозяйства и образа жизни. Важнейшая же из причин малых успехов земледелия, основного занятия населения края, заключалась в «недостатке времени для тяглой работы», проистекающем из нежелания отказаться от традиционного ведения дела, и в частности от использования такого дорогого и трудоемкого орудия, как большой малороссийский плуг. И только затем следовали недостатки народного характера14361436
  Ракович Г. Изследование причин бедности и неустроенности. С. 802, 807.


[Закрыть].

Однако необходимо отметить, что нарисованный Раковичем образ малороссийского крестьянина – с такими негативными чертами, как беспечность, любовь к бедности, «медленность», «лень», «неосновательность», привычка перекладывать собственные хозяйственные неудачи на «тяжелую землю», погоду, на другие обстоятельства, – был пущен в широкий оборот14371437
  Так считал и М. Бачинский, который одним из первых в украинской историографии обратил внимание на тексты Раковича (см.: Бачинський М. Головні економічні течії 30‐х – 40‐х рр. XIX ст. на Степовій Україні. С. 17).


[Закрыть] именно благодаря большому читательскому кругу периодики, не сравнимому с травелогами начала XIX века, в которых встречаются примерно такие же характеристики14381438
  Гун О. фон. Поверхностные замечания по дороге от Москвы в Малороссию в осени 1805 года: В 3 ч. М., 1806; Сумароков П. Досуги крымского судьи, или Второе путешествие в Тавриду: В 2 т. СПб., 1803–1805; Долгорукий И. М. Славны бубны за горами, или Путешествие мое кое-куда в 1810 году. М., 1810.


[Закрыть], или записками С. М. Кочубея. В первую очередь это касается тезиса относительно влияния на характер крестьян их любимого животного – вола: «Медленность воловой работы производит и самаго работника в некоторый род усыпительнаго равнодушия и безпечности»14391439
  Ракович Г. Изследование причин бедности и неустроенности. С. 802, 812, 817.


[Закрыть].

Справедливости ради следует сказать, что сравнение малороссиянина с волом не было личной выдумкой Г. Раковича. Можно предположить, что оно стало не только результатом его собственных наблюдений. В литературе начала XIX века к нему прибегали русские путешественники по югу империи, в частности П. И. Сумароков и И. М. Долгорукий – соответствующие цитаты из их записок приводят разные авторы, независимо от задач своих исследований14401440
  См.: Синицкий Л. Д. Малороссия по рассказам путешественников конца прошлого и начала нынешнего столетия // КС. 1892. Февраль. С. 229.


[Закрыть]. Сумароков, далеко не все малороссийские заметки которого, по мнению Л. Д. Синицкого, отличаются особенно высокой ценностью, считал, что крестьян «…к медленности <…> приучают волы». В двух травелогах князя Долгорукого можно встретить достаточно сравнений «хохла» с волом – и того-де, и другого к деятельности необходимо подталкивать плетьми14411441
  Сумароков П. Досуги крымского судьи. С. 64; Долгорукий И. М. Славны бубны за горами. С. 59, 242, 243; Он же. Путешествие в Киев в 1817 году. С. 26.


[Закрыть]. Правда, как отметил А. П. Толочко, Долгорукий писал о правобережных украинцах, которых князь, похоже, отличал от «малороссов» левого берега. И, хотя путешественники преимущественно видели то, что вычитали из книг14421442
  Толочко А. Киевская Русь и Малороссия в XIX веке.


[Закрыть], образ малоросса (или «хохла») – вола в других произведениях конца XVIII – начала XIX века мне найти не удалось. Нет его ни у Я. М. Марковича, ни у Отто фон Гуна, ни у А. И. Левшина14431443
  См.: Маркович Я. Записки о Малороссии, ее жителях и произведениях. СПб., 1798; Гун О. фон. Поверхностные замечания по дороге от Москвы в Малороссию; [Левшин А. И.] Письма из Малороссии, писанные Алексеем Левшиным. Харьков, 1816.


[Закрыть].

Трудно сказать также, был ли знаком с «путешествиями» Сумарокова и Долгорукого Г. Ракович. Однако, вероятно, такой образ все же бытовал в определенных кругах образованной, в том числе и малороссийской, публики. Н. В. Стороженко в своей классической монографии привел письмо Н. Г. Репнина к В. П. Кочубею от 27 января 1833 года, где делалась попытка развеять обеспокоенность высокого сановника возможными негативными реакциями на указы 1832 года об обязанностях казаков по военной службе. Здесь, между прочим, прозвучало и следующее: «Ради бога, будьте совершенно спокойны относительно наших козаков, – это прекрасный народ, у них много общаго с их приятелями – волами: им скажут цоб – и они пойдут налево, цабе – пойдут направо, и Вы знаете, что волы только тогда становятся упрямы, когда их заставляют тащить свыше их сил»14441444
  Стороженко Н. К истории малороссийских козаков в конце XVIII и в начале XIX века // КС. 1897. Ноябрь. С. 148.


[Закрыть].

Вспоминал вола в своих записках 1832 года и С. М. Кочубей. В этнографических описаниях середины XIX века можно встретить замечания о влиянии этих животных на характер малороссов, но с несколько иными акцентами14451445
  См.: Быт Малорусского крестьянина (преимущественно в Полтавской губернии). С. 12.


[Закрыть].

Поскольку Г. Ракович в своих размышлениях о характере крестьян чуть вышел за пределы Малороссии и задел южный край, это вызвало возражения, высказанные в 1841 году на страницах «Записок ОСХЮР» Иваном Плещеевым, который имел поместья в разных уездах Екатеринославской губернии и часто объезжал край, «всматриваясь в земледельческий быт поселян». Он считал недопустимыми такие обобщения, а оценки социально-экономического состояния Екатеринославской и Херсонской губерний – поверхностными, неверными. Высказался екатеринославец и по поводу характера малороссийских крестьян, значительное количество которых отправлялось на юг на летние заработки. Утверждение же, что волы передали им свою «медленность и ленивость», назвал «парадоксом XIX века», предложив заменить поставленный Раковичем эпиграф из произведения Монтескье «О политической экономии»: «Человек не беден еще, когда он ничего не имеет, а беден тогда, если он не работает» – на другой: «Если не поп, не суйся в ризы», напомнив одновременно мысль Бюффона: «…не человек живет под влиянием животного, а животное под влиянием человека». Плещеев не только малороссийский плуг оценивал совсем по-другому («…не приводит к разстройству и бедности, но, напротив, обогащает земледельца») – он «защитил» и самих крестьян, следующим образом определив причины бедности: «Правда, Малороссияне наклонны несколько к безпечной жизни, но эту наклонность они получили не от бедности, а от изобилия, которое действует таким образом на всякого»14461446
  Плещеев И. Замечания на статью г[осподина] Раковича, напечатанную в З. Г. в 1839 году, под заглавием: «Изследование причин бедности и неустроенности состояния жителей Малороссийского края» // Записки ОСХЮР на 1841‐й год. 1841. С. 24–32.


[Закрыть].

Между тем и после этой полемики в литературе неоднократно высказывались мысли, близкие именно к Раковичевым. В частности, Август фон Гакстгаузен, знакомясь в 1840‐е годы с «сельскими учреждениями» России, писал:

Здешние крестьяне вообще несколько ленивы. Малороссияне отправляются в поле со своими волами и задумчиво ходят за ними таким же медленным шагом. Великоросс, пашущий на своей лошаденке, ловок и поворотлив; впрочем, он так же мало употребляет усилий в работе, как и его веселая лошадка14471447
  Гакстгаузен А. Изследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. М., 1870. С. 432.


[Закрыть].

Останавливаюсь на этом, учитывая влияние, оказанное прусским экономическим писателем на общественную мысль и историографическую традицию14481448
  Дружинин Н. М. А. Гакстгаузен и русские революционные демократы // Дружинин Н. М. Избранные труды: Революционное движение в России в XIX в. С. 435–448; Dennison T. K., Carus A. W. The invention of the Russian rural commune: Haxthausen and the evidence // The Historical Journal. 2003. № 46. Р. 561–583.


[Закрыть]. Правда, малороссийские читатели середины XIX века относились к его труду довольно критически, считая, что «книга создает превратное мнение о России»14491449
  Кроме этой оценки, А. Бутовский также выступил против заблуждения зарубежного автора о роли общины, которое в то время произвело значительное влияние на образованную публику, особенно благосклонную к славянофильским идеям. По этому поводу он заметил: «У нас часто ссылаются на барона Гакстгаузена, когда выставляют преимущества общинного пользования землею; но этот путешественник прельстился мнимыми социальными выгодами общинного порядка, и все его хвалы истекают из видимо предвзятой мысли. Под влиянием этой мысли он выражается иногда весьма странно. Ему чудится, что у нас осуществлена утопия европейских социалистов в применении одного из главных начал народной жизни». Не нравилось Бутовскому, который, кстати, был знаком с идеями Прудона, Кабе, и отсутствие у Гакстгаузена глубоких знаний этой народной жизни, как и то, что «…нигде не говорится обстоятельно о наших законах, о собственности, и, проследив все три тома его путевых записок, можно прийти к тому заключению, что народный быт наш действительно утвержден на основаниях, преподанных корифеями социализма, но только еще не вполне сообразно с ними развился. …Такое заключение едва ли может польстить нашему русскому здравому смыслу» (Бутовский А. Общинное владение и собственность. С. 56–57).


[Закрыть]. Современные русисты также довольно сдержанно оценивают осведомленность Гакстгаузена в социально-экономических реалиях империи и утверждают, что он больше интересовался политикой, чем обычаями общества14501450
  См.: Маррезе М. Л. Бабье царство. С. 15.


[Закрыть].

А. С. Афанасьев-Чужбинский, не исключая влияния природно-климатических особенностей на характер крестьянина, тоже видел определенную связь между ним и волами:

Приняв же во внимание благодатную почву и способ обработки земли быками, которых шаг так медлен и ленив, что малорус с малолетства общается с этими животными, нет ничего удивительного, что на нем самом отражается лень, но не леность (курсив мой. – Т. Л.), в которой напрасно упрекают его некоторые близорукие наблюдатели нравов14511451
  Афанасьев-Чужбинский А. Поездка в Южную Россию. СПб., 1861. Ч. 1: Очерки Днепра. С. 22. Следует сказать, что такой взгляд на крепостных земледельцев был присущ не только русскому культурному пространству-времени. В частности, нечто подобное приведенным выше мнениям можно встретить и у Жорж Санд, которая, вспоминая французского земледельца, заметила: «Послушные животные, впряженные в плуг, были столь же медлительны, как он» (см.: Санд Ж. Чертово болото // Санд Ж. Собрание сочинений: В 9 т. Харьков, 1974. Т. 8. С. 14).


[Закрыть].

Отмечу, что и другие авторы, не вдаваясь в такие терминологические нюансы, все же не просто возмущались несправедливостью того образа ленивого малоросса, что вошел в пословицу, и не просто прибегали к эмоциональному отрицанию связи между «волом и ленивым малороссом», а приглашали «вопиющих против лени» проехаться по дорогам Малороссии во время сенокоса, жатвы, сбора хлеба с полей. Тогда

эти наблюдатели увидели бы действительность и движение не только днем, но целую ночь, в продолжение которой возы, накладенные снопами, медленно двигаются по всем направлениям, – медленно, потому что вол… идет своим медленным однообразным шагом. Если же, разметавшись на этом возу, крепко спит Малоросс, уверенный, что волы довезут его к порогу хаты, то начавшему работать с разсветом можно и уснуть во время пути14521452
  Быт малорусского крестьянина преимущественно в Полтавской губернии // ПГВ. 1858. № 34. С. 258–259.


[Закрыть].

Для большего убеждения недоверчивых давалось детальное описание различных мужских и женских сезонных работ, завершаемое выводом: «И таким образом проходит деятельная жизнь трудолюбиваго Малоросса, котораго обыкновенно называют ленивым»14531453
  Там же. № 36. С. 274. Г. Базилевич, говоря об «отличительном» характере жителей города Александровка, называл и «трудолюбие». Для убедительности автор описания отмечал: «Что они действительно трудолюбивы, видно даже из того, что у них каждая работа ознаменована такою песнею, в которой труд похваляется, а леность порицается» (см.: Базилевич Г. Местечко Александровка, Черниговской губернии Сосницкого уезда // Этнографический сборник. 1853. Вып. 1. С. 327).


[Закрыть].

Правда, уже, очевидно, задетый модернизационными процессами, автор описания был не вполне доволен положением вещей и вынужденно делал оговорки: «Хотя лень эта не так ужасна, как о ней отзываются, однако при некоторых улучшениях она действительно могла бы быть меньше»14541454
  Быт малорусского крестьянина преимущественно в Полтавской губернии. № 34. С. 259. Отмечу, что проблема трудовой этики крестьянства периода крепостного права не ставилась и не разрабатывалась в украинской историографии. Насколько она сложна в российском измерении, видно из дискуссии вокруг работ Б. Н. Миронова. В то же время даже те историки, которые не полностью воспринимают его тезис: «…крестьяне без особого рвения относились к сельскохозяйственному труду, а потому его производительность могла поддерживаться только при посредстве внеэкономического принуждения», соглашаются, что в России «трудовая этика осталась потребительской… не изменилось, как на Западе Нового времени, отношение к труду: его ненавидели и до сих пор ненавидят, стараясь избежать; труд так и не превратился в главную ценность и добродетель, поскольку был принудительным» (Супоницкая И. М. Социальная история России и проблемы модернизации. О книге Б. Н. Миронова. С. 379).


[Закрыть]. Но, пожалуй, трудно было предвидеть, что такое желанное повышение грамотности (чему активно способствовали и Министерство госимуществ, и «многие разумные помещики»), строительство путей сообщения, улучшение земледелия, развитие промыслов, ремесел, торговли, которое решит проблему занятости, т. е. вся эта «модернизационная программа», вряд ли будет согласовываться с такими присущими малороссу и поощряемыми качествами, как «добрая, строгая нравственность» и «тихая семейная жизнь»14551455
  Быт малорусского крестьянина преимущественно в Полтавской губернии. № 36. С. 274.


[Закрыть].

Интересно, что, в отличие от «этнографов», экономические писатели, размышляя о причинах бедности народа, не столь однозначно положительно оценивали традиционный образ жизни и хозяйствования. Именно в некоторых его особенностях и виделся корень зла. Г. Есимонтовский, один из образованных черниговских помещиков, прошедший университетскую выучку, занимавшийся переводами и написавший обстоятельное исследование сельского хозяйства своей страны, не мог одобрительно относиться к простодушной привычке малороссийских крестьян «бродить» в поисках лучшей доли. Неоправданными считал он и «опыты заработков в степных губерниях», не слишком обогащавшие любителей таких экономических приключений. Причем попытки некоторых помещиков запретить «дальние заработки» также квалифицировались как неудачные и нерезультативные. Помочь делу могло только «устройство образцовых усадеб», что стало бы эффективным «средством к улучшению крестьянского хозяйства; здесь всякий наглядно может научиться тому, что для него полезно»14561456
  Есимонтовский Г. Сельское хозяйство в Суражском уезде. Ч. ХII. Отд. II. С. 12, 18–19.


[Закрыть].

А. М. Маркович также возлагал ответственность за народное благосостояние на помещиков, которые для обеспечения крестьян продовольствием, особенно в голодные годы, должны были правильно наделять их землей, там, где ее было мало, – устраивать фабрики, переселять людей, отпускать на работу, проводить точные расчеты и распределение сельскохозяйственных работ, продумывать и принимать меры для усовершенствования земледелия, строить помещения для хранения урожая, а также воспитывать бережное отношение к хлебу, ведь «хлеб есть священная вещь» и грех его разбазаривать. Питал надежды Маркович и в отношении строительства железных дорог. А до той поры предлагал создать общество «для отвращения народной нужды в голодные годы». Инициативу в этом благородном деле должно было взять на себя именно дворянство14571457
  Маркович А. М. Как избежать недостатка в продовольствии в трудное время.


[Закрыть].

Чересполосное землепользование, как уже говорилось, также считалось недостатком традиционного способа хозяйствования. Причем это относилось ко всем, так сказать, хозяйствующим субъектам. Кстати, экономические писатели не уставали подчеркивать незначительные различия между крестьянскими и помещичьими хозяйствами во многих местностях Малороссии14581458
  Есимонтовский Г. Сельское хозяйство в Суражском уезде. Ч. ХI. Отд. II. С. 221.


[Закрыть]. П. П. Лялин причины неуспехов и крестьянских, и дворянских хозяйств рассматривал в комплексе. Определяя чересполосность как экономическую неуместность, он видел в ней одну из причин беспечного отношения к земле и, как следствие, бедности края. «Малороссийские пахотные земли, – писал Лялин, – так изрезаны клочками и полосками различных владельцев, что многие хозяева и не знают, чем они владеют; у многих нет ни планов, ни крепостей [т. е. ни планов земельных участков, ни документов на них]. Владелец пользуется землею тогда только, когда он на ней что-нибудь посеет; но если земля в толоке, то она не принадлежит ему»14591459
  Лялин П. Нынешнее состояние сельского хозяйства Малороссийского края. С. 27.


[Закрыть].

Огромный вред благосостоянию крестьян наносила, по мнению многих авторов, привычка разделения семей, их малочисленность. На это обратил внимание автор этнографического очерка Г. Базилевич, барон Ф. Унгерн-Штернберг, много места уделивший характеристике малороссийского народа, его характеру, образу жизни, традициям, описывая их в сравнении с «великорусским племенем», и др.14601460
  Унгерн-Штернберг Ф. Описание Курской губернии // ЗГ. 1851. № 96. С. 761–764; № 97. С. 777–781; № 100. С. 793–795; № 101. С. 801–806; Базилевич Г. Местечко Александровка, Черниговской Губернии. С. 313–336; Маркевич Н. О многоземелье в степях. С. 93–120; Маркович А. М. Историческая и статистическая записка о дворянском сословии и дворянских имуществах Черниговской губернии. С. 44–45; Полетика В. Пример полюбовного размежевания земель.


[Закрыть] Но наиболее пространно по этому поводу высказался В. В. Тарновский, который значительную часть неблагоприятных экономических явлений объяснял особенностями семейного устройства, а именно нежеланием малороссов жить большими семьями, – ведь «чем малочисленнее общество или семейство, тем сильнее действуют на него все случайности, нарушающия равновесие между числом рабочих и нерабочих лиц»14611461
  Тарновский В. О делимости семейств в Малороссии. С. 2.


[Закрыть].

Выделяя категории крестьянских семей по количеству трудоспособных и соотношению трудоспособных и нетрудоспособных членов семьи, негативными последствиями указанной традиции владелец Качановки считал: не только распыление трудовых ресурсов и неуважение к старшим, но и невозможность построить прочное, удобное и комфортное жилье; чрезмерные расходы строительных материалов, топлива; большие суммарные трудозатраты на приготовление пищи, уход за детьми, охрану домов; отсутствие у многих рабочего скота из‐за распределения его между потомками; неспособность малой семьи выделить кого-то для обучения и занятия ремеслами; недостаток денег, хлеба, посевного материала, кормов для скота и, соответственно, невозможность осуществлять оптовые закупки необходимого; беспомощное ведение хозяйства женщинами при отсутствии взрослого мужчины (смерть или отъезд главы семейства), ведь «привычки и нравы народные строго отделяют работы мужския от женских, где для женщины вообще не в обычае косить и молотить»; отсутствие ресурса для найма помещиками рабочих из своих же крестьян для «экономических работ».

К своеобразным компенсаторным механизмам, ослабляющим «вредное влияние семейной делимости», Тарновский относил в первую очередь чрезвычайную готовность людей к различным «вспоможениям», «земледельческим товариществам», личный кредит во взаимоотношениях между тяглыми и пешими крестьянами. По великороссийскому примеру малороссийские помещики пытались «советами и распорядительными мерами поддержать большия семейства». Но, как писал Василий Васильевич, «советы не действовали, распоряжения и даже принуждения не приносили пользы». Поэтому на данном этапе выход виделся в создании системы «сельского общественного призрения», организуемого или сельскими товариществами, или же с участием помещиков и государственных институтов, – для помощи тем, «которых некому пропитать или которыя, при всем трудолюбии, не в состоянии пропитать своих многочисленных семейств»14621462
  Тарновский В. О делимости семейств в Малороссии. С. 3–15.


[Закрыть].

Кажется, в поисках причин крестьянских проблем очень легко было бы педалировать традиционную склонность малороссийских крестьян к спиртному. Уже во время следствия над кирилломефодиевцами «славянисты», в частности А. В. Маркович, мотивировали издание книжек для народа необходимостью отвлечь его от чрезмерного пьянства, распространенного именно среди крестьян Малороссии14631463
  Протокол допиту О. В. Марковича у Київській фортеці. 1847 р. // Кирило-Мефодіївське товариство. Київ, 1990. Т. 3. С. 111.


[Закрыть]. Возможно, таким образом оправдывалась перед следствием активность на этом направлении деятельности. Но в то же время, думаю, была продемонстрирована и определенная умозрительность, собственная оторванность от народа. На эту тему можно было бы долго говорить, и, безусловно, она заслуживает специального внимания, учитывая недостаточную разработанность ее в отечественной историографии и значительный круг текстов, вышедших из-под пера «реальных» левобережных помещиков. Но, не имея возможности сейчас останавливаться на этом подробно, отмечу лишь, что, часто вспоминая о пьянстве, дворянство признавало его не первопричиной, а только следствием. Даже Г. Ракович, во многих грехах обвинявший крестьян, и тот писал, что «побудительная причина к пьянству есть, по большей части, тягость работы и происходящая отсюда бедность, нищета, и желание забыться несколько от тягости жизни»14641464
  Ракович Г. Изследование причин бедности неустроенности. С. 822.


[Закрыть]. Ряд авторов распространенный упрек о страсти малороссов к водке считали справедливым лишь отчасти. При этом обвинения звучали прежде всего в адрес евреев, которые «чарочной торговлей» «нарочно напаивали народ, чтобы у пьяного крестьянина легче выманивать курицу, мешок муки или что-нибудь из хозяйства»14651465
  Быт малорусского крестьянина преимущественно в Полтавской губернии. № 36. С. 275–276; Авгиасова конюшня. С. 112; Есимонтовский Г. Сельское хозяйство в Суражском уезде. Ч. ХII. Отд. II. С. 9.


[Закрыть].

«Хлебное вино» считалось необходимостью каждого семейного события. Однако, как писал Г. Есимонтовский, «нельзя пожаловаться на общее и сильное пьянство». Он был убежден, что страсть «пить до самой отчаянной крайности» появлялась не от «истинного внутреннего побуждения», а от «убеждения с детства, что вино есть лакомство». Причем «пороку пьянства» были более привержены не земледельцы, а мастеровые люди, у которых скорее случается копейка. Писатель быта малороссийского крестьянина также придерживался подобного взгляда. Более того, он утверждал, что многие в праздники могли находиться «под хмельком», но «очень редко пьяные». Пьяницы вообще заслуживали «всеобщего презрения»14661466
  Быт малорусского крестьянина преимущественно в Полтавской губернии. № 36. С. 276.


[Закрыть].

Убеждение, что «по количеству выкуриваемого вина нельзя еще судить о потреблении его на месте»14671467
  Маркович А. М. Историческая и статистическая записка о дворянском сословии и дворянских имуществах Черниговской губернии. С. 55.


[Закрыть], было общим положением в писаниях левобережного дворянства, ведь край продавал эту продукцию на российском рынке. Отвечая на вопрос киевского генерал-губернатора Д. Г. Бибикова, интересовавшегося «питейной» ситуацией в Полтавской губернии после введения акциза, М. П. Позен с расчетами, на многочисленных примерах подтвердил такую точку зрения. По его мнению, не было оснований говорить, что в Малороссии пьют больше, чем в других регионах России, поскольку «народ везде пьет по деньгам». Что касается влияния правительственной фискальной политики на экономику и нравственность народа, то полтавский помещик показал неблагоприятные последствия введения акциза, как для крестьянского, так и для помещичьего хозяйства. Крестьянин продал меньше хлеба и, соответственно, получил гораздо меньше денег. К тому же он заплатил больше за меньшее количество водки, необходимой ему для семейных нужд, уменьшил закупку кормов для скота, продуктов для своей семьи. Помещик же потерял более 50% по основной доходной статье, за счет которой губерния «живет и дышит», что заставило пускаться в рискованные предпринимательские сделки для покрытия дефицита собственного бюджета. Все это в совокупности, как считал Позен, «не могло не потрясти хозяйства помещичьего и крестьянского». В отношении же влияния акциза на нравственность народа он писал: «Кто прежде был пьяница, тот таким и остался, уменьшили же потребление разсудительные и благоразумные, иные даже со вредом для своего здоровья. Никто не назовет пьяницею того, кто пьет в день две чарки водки»14681468
  ИР НБУВ. Ф. 160. № 294. Л. 1 – 3 об.


[Закрыть].

Как и в прочих делах, помочь делу с пьянством крестьян должны были своим примером помещики. По наблюдениям А. М. Марковича, за последние двадцать лет именно «в хорошо устроенных имениях, меньше прежняго видно было пьянства и пьяниц, из коих иногда самые горькие не употребляют ничего хмельного во весь пост»14691469
  Маркович А. М. Историческая и статистическая записка о дворянском сословии и дворянских имуществах Черниговской губернии. С. 55.


[Закрыть]. Называя склонность народа к пьянству важной причиной «медленности успехов» экономики и не обходя вниманием также отсутствие у крестьян других, необходимых для улучшения ситуации, качеств – «сметливости, быстроты», приятия нововведений, – В. В. Тарновский в набросках «О состоянии сельского хозяйства в Малороссии» ответственность и надежды также возлагал в первую очередь на помещиков. Но, к сожалению, и они зачастую не имели необходимых хозяйственных знаний, капиталов и не могли избавиться от такой черты «национального характера», как безмятежность14701470
  ЧИМ. Ал. 504/79/9. Л. 1 – 1 об.


[Закрыть].

Итак, обращая первоочередное внимание на социально-экономическую сторону помещичьего дела, пытаясь эффективнее его организовать в период активизации хозяйственных преобразований, дворянство не могло избежать размышлений над морально-идейной составляющей крестьянского вопроса. Подталкивали к этому и несколько завуалированные дебаты на страницах периодики, которые стимулировались также различными институциями. В частности, в одной из задач, поставленных в 1842 году Ученым комитетом Министерства госимуществ, предлагалось написать «разсуждения» на тему: «О настоящем состоянии хозяйства у крестьян-земледельцев, с объяснением причин, экономических и нравственных, препятствующих развитию его, и с указанием средств к отвращению оных», с добавлением коротких, но ясных, четких и выполнимых предложений и правил. Интересно, что награжденный по результатам конкурса малой золотой медалью А. М. Маркович, которого, по сторонним наблюдениям, отличало «теплое сочувствие к положению крестьян», в своем произведении под девизом: «Не возненавиди труднаго дела и земледелия, от Всевышняго создана» – среди причин экономических проблем малороссиян назвал «малое распространение сельскохозяйственных сведений среди поселян, леность и безпечность, соединенные с нерасчетливым домоводством»14711471
  Отчет Ученого Комитета Министерства Государственных Имуществ о присуждении наград за разрешение предложенных от него в 1842 году задач. С. 80.


[Закрыть].

Говоря о повышении внимания к нравственной составляющей крестьянского вопроса, пожалуй, не стоит сбрасывать со счетов и литературную полемику. Дело в том, что концепция христианского хозяйствования, идея экономики, опирающейся на христианскую нравственность, «богословие хозяйствования» были достаточно распространены в литературе и общественной мысли первой половины XIX века. Повторюсь, что с 1847 года значительный резонанс получило одно из самых критикуемых (и в либеральной публицистике, и в литературоведении) произведений Н. В. Гоголя, «Выбранные места из переписки с друзьями», в котором эти идеи проходили красной нитью, особенно в разделах «Русской помещик», «Сельский суд и расправа». И, хотя Д. И. Чижевский, а вслед за ним – известный гоголевед Ю. Я. Барабаш считали, что писатель «самостоятельно додумался до своих взглядов в этом вопросе»14721472
  Чижевский Д. И. Неизвестный Гоголь. С. 314; Барабаш Ю. Гоголь. Загадка «Прощальной повести» («Выбранные места из переписки с друзьями». Опыт непредвзятого прочтения). М., 1993. С. 172.


[Закрыть], они же показали, что Гоголь был здесь не одиночкой. Чижевский, рассматривая его книгу в широком контексте литературы, посвященной религиозно-этической проблематике, нашел основания для интересных параллелей с целым рядом сочинений европейских, американских, а также украинских и российских современников писателя, в частности с «Письмами к любезным землякам» («Лысты до любезных землякив», 1839) Г. Ф. Квитки-Основьяненко и уже упоминавшейся «Справочной книжкой для помещиков Черниговской губернии» П. А. Кулиша, «которая была проникнута сходным пафосом религиозно освященного и морально санкционированного хозяйствования»14731473
  Чижевский Д. И. Неизвестный Гоголь. С. 314.


[Закрыть].

И все же «Выбранные места» широко обсуждались и, безусловно, имели как идейных противников, так и сторонников. Важно, что Гоголь, по наблюдению Барабаша, сделал попытку «выявить глубинную связь между сферами экономической и духовной, хозяйственной и религиозно-нравственной. Причем не просто выявить, но возвести в принцип, осознать как важнейшее условие гармонизации человеческих отношений, всей общественной жизни»14741474
  Барабаш Ю. Гоголь. Загадка «Прощальной повести». С. 171.


[Закрыть]. Влияние этого произведения на образованную публику и дворянство несомненно. Тот же Кулиш после ознакомления с «Выбранными местами» писал 4 февраля 1847 года из Мотроновки П. А. Плетневу:

Не нахожу слов, как благодарить Вас, мой добрый Папенька, за книгу Гоголя. Я должен Вам признаться, что в Петербурге она не совсем меня удовлетворяла, но теперь, когда я прочел ее всю, по Вашему завету, своему другу, она поразила меня какою-то неотразимою силою. В некоторых местах я был принужден прерывать чтение – так чувства мои были потрясены. Многое стало мне теперь ясно, что до сих пор было в тумане; душа моя посвежела и как бы обновилась. Ожидаю великих последствий от этой книги14751475
  Лист П. Куліша до Пєтра Плетньова. Мотронівка, 4 лютого 1847 р. // Куліш П. Повне зібрання творів. Листи. Т. 1. С. 150.


[Закрыть].

В своих размышлениях над производственными возможностями крестьянских и казачьих хозяйств, от чего зависело экономическое положение края, малороссийские помещики также не могли не выйти на морально-идеологическую составляющую проблемы. Касались этого, как видно, разные авторы. Но в наиболее концентрированном, концептуальном виде это отразилось во многих набросках Г. П. Галагана, который к тому же не просто восхищался талантом Николая Васильевича, а выразил приверженность к его «Выбранным местам» в так называемом «Письме к другу „Об отношениях помещика к крестьянам и крестьян к помещику“» (1852), автобиографичность которого для меня несомненна.

Обычно причисляемый историками к либеральному лагерю, Галаган, как будто давая советы своему другу, начинающему помещику, одобрительно отнесся к его знакомству с «Выбранными местами» и с пиететом написал: «Ты знаешь, как глубоко благоговею я перед безсмертным Гоголем, как священны для меня все слова и советы этаго художника там, где он делается философом и по праву наставником». Пытаясь развеять сомнения друга относительно необходимости исполнения «всех советов Гоголя на практике», которые для либерально мыслящего человека были неприемлемы, Григорий Павлович убеждал, что «в основе этих советов есть великая истина – это нравственное значение человека, который хочет быть помещиком в этом смысле», и как бы сакрализировал книгу:

Мало ли ты найдешь в св. Писании и даже в Евангелии мудрейших истин, которыя, однако, практическая обстановка такова, что их буквально исполнять или нельзя по окружающим нас обстоятельствам, или они не в силе человеку. Точно такое и тут; надобно Бог знает как испытать свои силы и сколько их иметь, чтобы быть в состоянии исполнять советы Гоголя в буквальном смысле. Тут хоть раз при этом не достанет в тебе сил, и ты тотчас же впадаешь в смешное [положение] или еще хуже того и разом роняешь и себя, и идею помещика уже на долгое время или на всю жизнь14761476
  ИР НБУВ. Ф. I. № 6926. Л. 1 об. – 2.


[Закрыть].

Довольно важным здесь, на мой взгляд, является осознание необходимости высоко держать «идею помещика», т. е. служения, выполнения своих обязанностей перед зависимыми крестьянами и государством, а также ориентация на нравственный императив, которому не только стремились следовать – о котором начали и громко заявлять.

Этот текст, как и другие писания Г. П. Галагана, довольно четко демонстрирует, что малороссийские помещики, только что почувствовав возможность получения экономической выгоды от крестьян, должны были задуматься над вопросом: как сделать из подданного не раба, а гражданина? Для Галагана и таких, как он, стало очевидным, что «мужик» потерял «настоящее значение человека», т. е. за довольно короткое историческое время произошла эволюция от мужика к крепостному крестьянину. Идея же помещика, на которой настаивал этот образованный аристократ-хозяин, заключалась в том, чтобы вернуться снова к «мужику», но уже как к «человеку-гражданину», не опекая его, а только готовя к самостоятельной жизни. Итак, Галаган, по сути, призывал себя и своего, возможно, воображаемого адресата отказаться от традиционной роли помещика.

Однако, кроме различных «программ» воспитания нравственности крестьянства, любви в нем к труду и лучшей жизни, малороссийские помещики вынашивали и аболиционистские проекты. Благодаря А. М. Лазаревскому хорошо известны эмансипационные намерения А. М. Марковича. Публично высказывая Ученому комитету Министерства госимуществ собственные детальные предложения по улучшению положения в крестьянских хозяйствах своей родины, вытекавшие из неисчерпанных возможностей крепостнической системы, Маркович одновременно подчеркивал необходимость «коренных изменений в хозяйстве крестьян», имея в виду ликвидацию крепостной зависимости14771477
  Отчет Ученого Комитета Министерства Государственных Имуществ о присуждении наград за разрешение предложенных от него в 1842 году задач. С. 82.


[Закрыть]. На допросе в Киеве в апреле 1847 года по делу кирилломефодиевцев А. В. Маркович, очерчивая довольно широкий круг знакомых, среди которых были и помещики, отмечал, что в ходе разговоров «рассуждали также о необходимости эмансипации крестьян»14781478
  Протокол допиту О. В. Марковича в Києві, проведеного I. I. Фундуклєєм у присутності О. С. Траскіна і полковника Білоусова. 3 квітня 1847 р. // Кирило-Мефодіївське товариство. Т. 3. С. 84.


[Закрыть]. Во второй половине XIX – XX веке были обнародованы записки ряда других авторов на эту же тему. Определенная часть подобных материалов все еще пребывает в различных архивохранилищах, например среди бумаг В. В. Тарновского14791479
  ЧИМ. Ал. 504/55/33, 34; Ал. 504/55/40; Ал. 504/77/35.


[Закрыть].

Г. П. Галаган еще в «Обозрении 1849 года по крестьянскому вопросу», восстанавливая начатые им в 1846 году записи на эту тему, назвал своего друга, В. В. Тарновского, «заклятым врагом крепостничества», который пытался «всеми силами доказать фактами весь ужасный вред, наносимый им народу»14801480
  ИР НБУВ. Ф. I. № 6923. Л. 6.


[Закрыть]. Как видно, проблема «распространения добра и поражения зла (выделено Галаганом. – Т. Л.)» обсуждалась в приятельском обществе, к которому принадлежали также Ф. В. Чижов, Н. А. Ригельман, Ю. Ф. Самарин. Но, очевидно, знакомы с этим были и другие. Во всяком случае, не только Галаган сообщал об «опыте описания настоящего положения крестьян в Малороссии», предпринятом Тарновским. А. В. Маркович на следствии в 1847 году, ссылаясь на Н. И. Гулака, говорил об этом «прекрасном сочинении, или, лучше сказать, статистике», где показано «нравственное унижение» крестьян, связанное с установлением крепостного права в крае14811481
  Протокол допиту О. В. Марковича в Київській фортеці. С. 112.


[Закрыть]. Показательно, что, определяя причины экономических проблем, Тарновский главной причиной счел «несвободный переход» крестьян, «нынешния отношения крестьян к помещикам»14821482
  ЧИМ. Ал. 504/79/9. Л. 2 об. – 3.


[Закрыть]. И упоминавшееся выше сельскохозяйственное общество, которое предполагалось создать по его проекту при Университете св. Владимира, было необходимо не только для «узнания страны нашей по всем ветвям хозяйства и промышленности (речь шла о „малой родине“. – Т. Л.)», но и для того, чтобы с помощью собранных фактов и цифр можно было «представить на вид всего мира… все несообразности в настоящем нашем положении, все горе, все бедствие крестьянского класса». Именно в этом тот же Галаган видел выход для ответственных и небеспристрастных людей в условиях, когда «у нас нельзя писать книг, нельзя говорить речей и обращать посредством их людей к истине»14831483
  ИР НБУВ. Ф. I. № 6923. Л. 6 об. – 7.


[Закрыть] ради «распространения добра и поражения зла».

Насколько сложной была такая задача даже для тех, кто стремился к ее решению в пользу подданных, свидетельствует эпизод, приведенный М. В. Юзефовичем в брошюре «Несколько слов об исторической задаче России», опубликованной в 1895 году, уже после его смерти. В конце 1840‐х или в начале 1850‐х годов по просьбе Д. Г. Бибикова порекомендовать кого-то, кто мог бы дать советы по вопросу о ликвидации крепостного права (поскольку сановник «не был вовсе знаком практически с этим делом»), Юзефович обратился к своему старинному приятелю, И. В. Капнисту, в то время предводителю дворянства Полтавской губернии, «всю жизнь мечтавшему и думавшему об освобождении крестьян», и предложил дать письменные ответы на вопросы, поставленные генерал-губернатору Бибикову Государственным советом. Капнист, как писал Юзефович, «принял поручение не только с готовностью, но и с радостью, так как ему представился неожиданный случай провести свои любимые идеи через такое авторитетное лицо». Но в конце концов Иван Васильевич не смог выполнить поручение, поскольку, при необходимости формулировать на бумаге, «его идеализм встретился на практической почве с такими затруднениями, которые поставили его в тупик: оказалось, необходимы разныя подготовительныя меры – и школы, и новые формы суда, и предварительное развитие у народа понятия о правах и налагаемых ими обязанностях, и еще многое такое, без чего опасна была бы воля». Итак, Капнист пришел к выводу, что «освобождение должно быть концом, а не началом этого великаго дела», в связи с чем Юзефович заметил, что «так думали у нас в то время все положительные практические умы»14841484
  К истории освобождения крестьян // КС. 1901. Март. Док., изв. и зам. С. 131–132.


[Закрыть].