Текст книги "Долг – Отечеству, честь – никому…"

Своего рода «коронкой» Павла Петровича был рассказ о «матросе-силаче» Василии Бабушкине. О «вятском Поддубном» Бяков мог рассказывать часами. Именно от него мы впервые узнали незнакомые тогда слова «Порт-Артур» и «Цусима»; а уж о том, что вытворял в рассказах экскурсовода Бабушкин с металлическими рельсами, мы слушали разинув рты. («Завирает», – где-то в глубине души вертелась кощунственная мысль.) А ещё с восхищением рассматривали гипсовый бюст матроса-богатыря, старинные афиши с изображением атлета, где тот стоял с лентой через плечо и Георгиевскими крестами, читали выдержки из газет с описанием его подвигов. Прямо-таки распирала гордость за такого земляка…

Моё сближение с местным музеем произошло чуть позже, и вот по какому поводу. Музейные стеллажи буквально ломились от всякой интересной всячины – старинные монеты, вазочки, тарелки, чернильницы, вилки, ложки… Вот из-за ложки-то всё и началось. Где-то в классе пятом, когда в школе изучают историю древнего мира, мы все вдруг заделались «археологами». Найдёшь, бывало, какой-нибудь осколок старой тарелки или кувшинный черепок – и ну его изучать: откуда, сколько пролежал в земле, имеет ли историческую ценность? Для истинного «археолога» всё представляет интерес.

Неисчерпаемым кладезем «археологических артефактов» для меня стал собственный огород. Судя по находкам, когда-то, ещё до нас, там жили довольно зажиточные люди. То из-под земли вынырнет осколок хрустальной старинной вазы с вдавленной на голубовато-матовом боку надписью: «1901 годъ»; то сверкнёт черепок кузнецовского фарфора, извещавшего, что был сделан не где-нибудь, а на заводе «Поставщике Двора Его Императорского Величества»… Впечатляло. Но однажды особенно повезло: из-под лопаты выпорхнула… ложка. На первый взгляд, самая обычная. Поднял, протёр. Заблестела. А вот и он – двуглавый орёл! Значит, старинная, дореволюционная. На вес тяжёлая – кто знает, а вдруг серебряная?!

Показал отцу. Тот повертел в руках, пожал плечами. Может, спрашиваю, в музей отнести?

– Оставь, – махнул рукой отец. – Там посмотрим…

Слово отца – закон. И всё же не терпелось. А потому однажды не выдержал и втихаря отнёс в музей. Наверняка, убеждаю работников, серебряная – вон какая тяжёлая; это мол, в дар любимому музею. Находку у меня приняли, заверив, что обязательно разберутся. Одно беспокоило – чтобы отец не хватился, придётся сгорать от стыда. Повезло, не хватился. А вот с «бесценной» ложкой вышло, что называется, не совсем.

Стоит ли говорить, что, отнеся свой «дар» в музей, я стал там частым гостем? Очень уж хотелось, чтобы среди именитых экспонатов появилась и моя ложка, рядом с которой была бы скромная надпись о мальчике Вите из первой школы, подарившем музею «бесценный» экспонат. И взрослому такое было бы приятно, не то что школяру. Одним словом, ходил, ждал и надеялся. Не дождался. То ли орёл с двумя головами кому-то не понравился, то ли вместо серебра оказалась медь, но моя ложка, хотелось бы верить, навеки исчезла в бездонном чреве музейных запасников.

Но нет худа без добра. За то время, пока я посещал местный музей в надежде увидеть заветную ложечку, мне почти до мельчайших подробностей стали известны биографические данные «матроса-силача Бабушкина», о котором каждый раз рассказывал очередной экскурсии тов. Бяков. Он так меня этим заразил, что пришлось в школьной библиотеке взять книгу Новикова-Прибоя «Цусима» и начать изучать названия броненосцев и крейсеров (кстати, не только русских, но и японских); а Порт-Артур (китайский Люйшунь) я мог без труда найти на любой географической карте мира.

И всё бы ничего, если б не один нюанс. Во всей этой истории, связанной с «вятским богатырём», по сути, не было конца. Вернее, конец, конечно, был, но какой-то недосказанный. Этакое «белое пятно» в биографии героя. И эта недосказанность стала со временем для всех его земляков самой большой тайной Василия Бабушкина. Тайна гибели, сотканная из слухов, домыслов, пересудов и откровенных выдумок. Кто-то считал гибель богатыря несчастным случаем; кто-то – убийством с целью грабежа; некоторые не сомневались, что во всём виновата ревность. В музее тоже были немногословны. Если что-то и рассказывали, то как бы мимолётно, вскользь: якобы у кого-то на богатыря имелся «зуб»; сговорились, отправили наёмного убийцу, и как результат – смерть человека. Что произошло на самом деле – не знал никто.

Прошло время, но интерес к известному земляку с годами только возрос. И по мере этого стали появляться кое-какие подробности. С удивлением как-то узнал, что убийца Василия Бабушкина, оказывается, был задержан. Мало того, его осудили, а срок он отбывал в знаменитой Вятской тюрьме, где, как поговаривали, и умер. И тогда стало ясно: чтобы окончательно разобраться и скинуть завесу таинственности во всей этой истории, следует искать документы, собранные в едином судебно-следственном деле. Оно, это дело, и есть ключ к разгадке тайны сроком почти в век…

Дробный перестук вагонных колёс становился всё тише и тише. И когда мне почудилось, что в голову пришла очередная хорошая мысль, стало как-то невесомо и тепло. Морфей победил…

* * *

Государственный архив Кировской области (так называемый ГАКО) поразил внешней неприступностью и величием. Этакая Бастилия вятского розлива. И, наверное, это правильно: если уж где хранить бесценные архивные документы – так именно в подобном «бастионе».

Внутри, как и положено, своего рода пропускник с охранником – всё по уму. Тихо, чинно, почти торжественно; невидимая и едва слышимая рабочая суета. Но это только на первый взгляд. На самом деле здесь всё крутится-вертится и работает как часы. И каждый сотрудник – некий винтик-шестерёнка в этом отлаженном невидимом механизме.

Для начала – регистрация. Потом – заполнение анкеты (кто, откуда и зачем, собственно, сюда явился), знакомство с правилами читального зала. А вот и первое препятствие – некий подвох, который едва всё не испортил: неожиданно сообщили, что сотрудники, занимающиеся интересующей меня тематикой, сегодня отсутствуют (работают в филиале) и будут в этих стенах разве что завтра. Или… послезавтра.

Открою секрет: в таких ситуациях следует найти нужного человека; и не просто какого-нибудь клерка – а увлечённого Историей и её тайнами. И я его нашёл. Моим негласным помощником неожиданно оказалась Елена Игоревна Пакина, заместитель директора архива по основной деятельности.

– Я видела это дело, – успокоила она меня. – Интересная история, до жути трагичная, в которой до сих пор остаются кое-какие вопросы. А фонд – вот он. И опись, и дело… – И она подала заветную «формулу» архивного поиска, по которой здесь можно отыскать множество тайн со времён царя-Гороха.

– Спасибо, – кивнул я, уже летя в читальный зал.

Неужели сейчас мне вынесут то, ради чего, собственно, примчался сюда за сотни вёрст? Не верится…

Не зря волновался. Да и вообще, рано радовался. Будто чувствовал…

– В пятницу устроит, через два дня? – огорошила молоденькая сотрудница читального зала.

– Как… в пятницу?! – опешил я. – А сегодня никак нельзя?

– Понимаете, такие правила. Пока закажем, пока найдут… пока поднимут из хранилища… Для всего этого необходимо время.

Иллюзии рушились буквально на глазах. Ещё немного – и всем моим планам конец…

– Мне бы сегодня полистать и уехать? Неужели ничего нельзя сделать?

– Ну, разве оформить… срочную заявку, – подсказывает, подав мне спасительную «соломинку», девушка. – Потребуется, правда, разрешение за подписью заместителя директора архива…

И вот я вновь в кабинете Елены Игоревны, которая уже не скрывает своего желания помочь. Подпись готова. Кажется, все «подвохи» и «шероховатости» позади. Заявка отнесена в читальный зал, осталось только ждать.

Ну что ж, ищущий да обрящет…

Они, эти выписки, телеграммы, протоколы и прочие материалы искомого судебно-следственного дела, действительно, оказались пожелтевшими и слегка выцветшими от времени. Все сто двадцать семь листков, один к одному. И теперь важно разобраться, вникнуть, прочувствовать эпоху и, перебирая слежавшиеся листочки, мысленно попробовать представить картину трагедии и последовавших за ней событий.

Когда-то, ещё в бытность свою школьником, я запомнил, как Павел Петрович Бяков на вопрос, кто же всё-таки убил матроса Василия Бабушкина, вздохнув, ответил примерно следующее:

– Его убил наёмный убийца. Вы юные – значит, счастливые: у вас вся жизнь впереди. Вот подрастёте и, кто знает, возможно, докопаетесь до истины…

Тема для размышлений, растянувшаяся на годы. Если честно, перед тем как перевернуть первый лист «Дела», я ничуть не сомневался в простом сюжете трагической истории, связанной с гибелью атлета. Он стар как мир: атлета убили конкуренты. И примеров тому предостаточно.

Взять того же Ивана Максимовича Поддубного. Вот уж у кого недругов было – хоть отбавляй! В 1910-м, будучи на двухнедельных гастролях в Ницце, борец едва не погиб. Вернее, чуть не был убит. Один из участников турнира, старый соперник русского борца француз Рауль ле Буше, подослал к Поддубному наёмных убийц. По счастливой случайности, всё обошлось: вовремя выхваченный наган и подоспевшие полицейские спугнули негодяев. Те убежали, правда, недалеко – до заказчика. И стали требовать обещанные деньги. Но получили решительный отказ. Кончилось тем, что злодеи забили коварного заказчика-француза насмерть резиновыми дубинками.

Мир, где правят деньги, суров. Оправдаются ли мои предварительные умозаключения?

Итак, начнём созерцать и размышлять…

II

Величайший враг спрячется там, где вы меньше всего будете его искать.

Юлий Цезарь

…Ранним утром 17 октября 1924 года в отделение волостной милиции села Вятские Поляны явился некто Бабушкин Алексей Федорович, житель деревни Заструги, с заявлением.

Из материалов уголовного дела:

«Протокол заявления[154]154
  Здесь и далее в представленных документах с целью максимального приближения их к оригиналу текста стилистика и орфография изменены незначительно.


[Закрыть]:

1924 года октября 17 дня в селе Вятские Поляны начальник милиции Вятско-Полянской волости Кряжев на основании ст. ст. 91 и 92 у. п. к. составил настоящий протокол о нижеследующем: сего числа в 7 часов утра в канцелярскую комнату милиции явился гражданин деревни Заструг Вятско-Полянской волости Бабушкин Алексей Федорович, грамотный, беспартийный, женат, крестьянин, под судом и следствием не был, и заявил:

Мой родной брат, Бабушкин Василий Фёдорович, он же Поддубный, как силач по тяжёлой атлетике гастролировал по разным городам Р. С. Ф. С. Р. и 14 октября с/г возвратился на родину в родные Заструги, и с ним ещё приехал гражданин, неизвестно откудова происходит по имени Леонид, отчества и фамилии не знаю, приметы его следующие: среднего роста, телосложения, лицо продолговатое, стрижен, усов и бороды нет, молодой, приблизительно 18 лет, по происхождению русский, одет в брезентовый плащ… в сапогах, чёрной фуражке, который был у моего брата в качестве служащего. Вчера вечером 16 октября брат мой Бабушкин-Поддубный пришёл ко мне… со своим помощником «Леонидом» и, облокотившись на стол, заснул, пришёл он в пьяном виде, но накануне был трезвый. Утром часа приблизительно в 4 Бабушкин-Поддубный проснулся, и его помощник «Леонид» увел его в свой дом. Утром часов в 5 сноха Бабушкина Матрёна Григорьевна пришла ко мне и сказала, что Поддубный убит и его жена, Екатерина Петровна, которая ещё жива. И она, сноха Бабушкина Матрёна, сообщила: что убил его помощник Леонид из револьвера, забрав все деньги и документы, и скрылся неизвестно куда. Жену Поддубного отправили в больницу, но не знай будет ли жива или нет, т. к. рана нанесена в области головы. Поддубный также убит в голову. Когда я был в квартире Поддубного, то его помощника не было. Больше показать ничего не имею. Показания записаны правильно, в чём и расписуюсь.

Алексей Бабушкин

Начволмилиции Кряжев [подпись]»¹⁴.

Бабушкин вернулся в родную деревню Заструги аккурат на Покров. Покровские гулянья в деревне особые. Хлопотное лето и тяжёлая осень позади, с полевыми покончено. Но ещё одно всегда радовало на Покров вятского крестьянина – первые серьёзные заморозки, первый снег, первое дыхание зимушки-зимы. Отсюда и веселье для сердца. Потому и праздник.

Как всегда, явился не один. Вместе с гигантом шагал какой-то малец – ещё безусый и, как заметили местные, даже несколько робкий. «Леонид, – представил мальчонку землякам Бабушкин. – Помощник мой…»

Так в Застругах появился «Леонид»…

«Дядя Вася часто приезжал с гастролей не один, а с очередным помощником, – делится со мной Лидия Арсентьевна Решетникова. – Всё разных привозил. Такого, чтоб всё с одним приезжал, не было. И этого, который убийца, в деревне первый раз видели. Раньше дядя Вася его не привозил. Втёрся, видать, в доверие. Дядька доверчивый был, добрый…»

«Ассистент» помогал и здесь, когда Бабушкин решил устроить для земляков праздничное представление. Те же цепи, гири, «тёщины браслеты»… Перед своими, да ещё ради большого праздника – можно и задарма. Даже нужно. Ведь если прикинуть, любой деревенский в той или иной степени родства. А уж о братьях, сёстрах, кумовьях и говорить не приходится: считать – не перечесть…

Была и другая, так сказать, сторона медали: каждый из них норовит то в обнимку, то «на брудершафт», то «по маленькой». А вот с этим, знал, следует всегда быть осторожным. Бывает, кумышка[155]155
  Удмуртская водка домашнего приготовления. По сути, самогон – мутный, пахучий и с большим количеством вредных сивушных масел.


[Закрыть] так в голову ударит, мало не покажется. Да и не любитель он этого – на то и богатырь! Загуляешь – про все дела забудешь; Василий головы не теряет: покупает хорошую лошадь, для хозяйства – первое дело.

В разгар праздника все расслабились. То один гость зайдёт, то другой. Каждого положено уважить, в кого ни ткни – родня… Кругом знакомые с детства лица. Гуляй, славяне!..

* * *

Роман Кряжев – молодой (всего 32 года от роду) начальник волостной милиции. Волость – не губернский город, где очередным убийством никого не удивишь. Для небольшого села подобное – событие поистине вселенского масштаба. Потоп, извержение вулкана!

Мечта любого начальника милиции – чтоб о его подведомственной территории все забыли. И преступники, и, понятное дело, те, которые наверху: его начальники. Тишина – это порядок. А отсутствие преступлений означает для начальника любого ранга лишь одно: хорошо налаженная профилактическая работа с населением. Спросите кем? Само собой – начальником этой самой милиции. Аксиома.

Поэтому, когда происходит убийство, все потуги начальника в форме сделаться «невидимым» летят коту под хвост. Насильственную смерть человека не умолчишь и, конечно же, не скроешь. Спасение одно – как можно быстрее раскрыть преступление и найти виновного. Желательно – по горячим следам. И уж совсем не повезёт, если произойдёт громкое убийство — важного чиновника, например, или известного человека.

Кряжеву не повезло «совсем». Тяжкое убийство одного человека и покушение на убийство другого. Не ровен час, это убийство станет двойным: редко кто выкарабкивается после выстрела в голову. И если бы только это. Борца Бабушкина знал в округе и стар и млад – почитай вся губерния. Уже сегодня о громком убийстве заговорят в Вятке. Будут дышать в затылок день и ночь: найди убийцу!

С этим как раз сложности – убийца «залётный». Что осложняет дело в разы. Будь он из той же деревни или хотя б из соседней, тогда и голова бы не болела: день-два – и готов, отбегался. «Залётный» же всегда загадка. Этакий таинственный попрыгунчик: куда запрыгнет и где спрыгнет – знает лишь он сам. Таких следует брать исключительно по горячим следам. Только где искать эти следы?

Протокол заявления, написанный красивым, ровным почерком Кряжева, пестрит уточнениями. Дока, тёртый калач. Записывая рассказ брата погибшего, он уже тем самым проводит допрос. Умный, цепкий. Каждая деталька и уточнение аккуратно дополняют пробелы. Вот и промелькнуло имечко подозреваемого – «Леонид».

Настоящее имя, вертится в голове Кряжева, или – так, кличка, погоняло? Ни фамилии, ни отчества, ни откуда прибыл… Лишь слабые зацепки – брезентовый плащ, чёрная фуражка, лет восемнадцати, почти пацан… Откуда известно, что стрелял именно он? Ну да, показала раненая жена. А если бы скончалась? Вот тогда – ищи ветра в поле. Орудие убийства? Револьвер. И револьвер ли? Может, маузер или какой-нибудь «бульдог»; хотя откуда в деревне взяться «бульдогу»? Да и револьверу – откуда? Каков мотив преступления? Вроде, понятно: раз забрал все деньги и документы – значит, с целью ограбления. Вот так, не гляди, что юнец и среднего росточка. Матёрый бандит! Не каждый решится порешить двоих, чтоб потом ещё и ограбить. Леонид… Как там у греков-то? Подобен льву… Леонид, значит…

Без осмотра места преступления никак, можно только гадать и ломать голову. И ещё. Не забыть связаться с транспортным отделением ОГПУ на станции: как там дела у оперативной группы? Пусть шерстят этот поезд как следует! Люди видели, там он должен быть, там…

– Буду к вечеру, – бросил дежурному. – Едем в Заструги. Начальство спросит – скажи, выехал, мол, на место преступления…

* * *

Бурлившая ещё накануне лихими гармонными переборами и бабьими взвизгами деревня притихла. Теперь то тут, то там слышатся чьи-то всхлипывания. Такое в Застругах впервые. Нет, умирать-то люди умирали всегда, но чтоб вот так… из пистолета? Детей попрятали по домам, от греха подальше. Ещё с утра кто-то из деревенских засомневался:

– Где он, убивец-то? Может, мотри, здеся где шлятся…

Молнией пробежала молва: не следует много болтать, того гляди, вернётся изверг, поубивает…

В дом, где застрелили «Василья», никого не пускают. Ждут приезда людей из милиции. Вскоре у ворот появляется брат убиенного, Алексей; рядом замелькали милицейские будёновки. Даже сам районный председатель, тов. Тюрин, и тот здесь.

Что-то выяснят? Деревня смолкла в томительном, тревожном ожидании…

Жительница деревни Заструги Валентина Осиповна Ошмарина:

«Свекровь моя много чего рассказывала… Давно как-то в газетке писали, будто убийца стрельнул Бабушкину в грудь, якобы три выстрела сделал, поэтому и убил. Неправда, не так всё было! Застрелил силача мальчик – подкупленный наёмник, работавший у Бабушкина. Из пистолета-нагана. Он, убийца-то, как вошёл в дом, так сразу и выстрелил в Василья-то. Первая пуля, действительно, попала в грудь, вторая – вошла в глазницу. Оттого тот сразу и помер. Слышала, в глаз попал! Вроде, в левый. Сразу наповал. Третьей пулей убийца пытался расправиться с Екатериной, но та отделалась лишь лёгким ранением…»

Из материалов уголовного дела:

«Протокол осмотра трупа:

1924 года октября 17 дня в деревне Застругах начальник милиции Вятско-Полянской волости Кряжев в присутствии райпредсовета Сосновского района Тюрина Ивана Михайловича и члена сельсовета деревни Заструг Кривоносова Петра Константиновича и понятого Бабушкина Алексея Федоровича на основании ст. ст. 101, 192 и 194 у. п. к. производил осмотр трупа гражданина деревни Заструг Вятско-Полянской волости Бабушкина Василия Фёдоровича, имеет от роду 49 лет, при чём оказалось: труп покойного Бабушкина Василия Фёдоровича находится в комнате его собственного дома, в полулежачем виде, на правом боку, на диване, голова склонилась на правое плечо, левая рука вдоль туловища, правая в полусогнутом виде, глаза закрытые, ушные раковины чисты, ноги вытянуты, прикасаются к полу, одежда: ночная рубашка, в кальсонах в изорванном виде, на ногах чёрные бумажные носки – поношенные; на лице пониже нижней губы в левую сторону имеется небольшая круглая рана, которая проходит через нижнюю десну в область рта, под язык; на носу с левой стороны вторая рана продолговатой формы, идущая насквозь в левую ноздрю и дальше, выходных отверстий не имеется. В комнате лужа запекшейся крови от раны её жильца, орудий преступления на месте никаких не оказалось…

Начволмилиции Кряжев [подпись]

Предрайсельсовета [подпись]

Понятой А. Бабушкин.¹⁵

Итак, два слепых в голову – вернее, в лицо. В левую ноздрю и пониже нижней губы, тоже слева, с уходом пули в рот. Без выходных отверстий – смерть мгновенная. Первый выстрел наверняка был сделал именно по центру, и уже второй, под нижнюю губу, – как бы в след, когда жертва стала валиться. Правша, отметил про себя Кряжев…

Теперь разобраться с орудием убийства… Если ствол не найдётся, это усложнит ситуацию ещё больше. Выходит, убийца ушёл вместе с «пушкой». Не ровен час, этот револьвер где-нибудь ещё о себе напомнит. Не хотелось бы…

Из материалов уголовного дела:

«Протокол обыска:

1924 года октября 17 дня в деревне Застругах начальник милиции Вятско-Полянской волости Кряжев в присутствии предрайсельсовета села Сосновка Тюрина Ивана Михайловича и понятого деревни Заструг Бабушкина Алексея Федоровича сего числа производили в доме покойного Бабушкина Василия Фёдоровича обыск с целью обнаружения [непонятно]… а также и документов о личности преступника под именем «Леонид», причём во время производства обыска в корзине, которая была привезена покойным Бабушкиным, обнаружено: 1) билет Московско-Казанской железной дороги за № 876689 от ст. Свияжск до ст. В-Поляны. 2) письмо от 5 октября 1924 года за подписью «Леонида Орлова». 3) квитанция от 7 октября с/г за № 132 Алатырского уездного отдела Наробраза. 4) записка следующего содержания: «г. Свияжск завклубом Байкулову» и 5) записка по адресу Бабушкина от 5/X-24 года, которая изъята для приобщения к делу…

Начволмилиции Кряжев [подпись]

Предрайсельсовета [подпись]

Член совета П. Кривоносов

Понятой А. Бабушкин»¹⁶.

«…Поддубный, как приехал, стал всех угощать, – рассказывает Валентина Маркеловна Шутова. – Крепко тогда погуляли, праздник ведь, Покров. Отец мой пьяненький был, а дедушка – нет, трезвый. Все разошлись уже поздно вечером. И вдруг под утро к нам, то есть к дедушке, приползает тётя Катя – жена Поддубного. «Открывайте, – кричит, – нас убили!» Сама вся в крови. А дедушкин дом был на одном позьме с ними, и проходик имелся – калитка такая с дверцей, вот она там и прошла. Все всполошились, побежали будить соседей. Потом уже, когда народ собрался, вошли в дом. А дядя Вася там убитый. Тут же сообщили в милицию, а тётю Катю перевязали да в больницу отправили. Страшно было…»

Из материалов уголовного дела:

«Протокол опроса свидетеля:

1924 года октября 17 дня в деревне Застругах, начальник милиции Вятско-Полянской волости Кряжев допрашивал нижепоименованную в качестве свидетеля по делу убийства гражданина Бабушкина Василия Фёдоровича, об ответственности за ложные показания по 177 и 179 ст. ст. уг. код. предупреждена:

Бабушкина Матрёна Григорьевна, 22 лет, неграмотная, беспартийная, замужняя, крестьянка, под судом и следствием не была, проживает: из деревни Заструг, Вятско-Полянской волости, Малмыжского уезда, Вятской губернии.

По делу пояснила: сегодня, 17 октября, ещё было темно, послышался стук в окно, я подошла к окну, и на улице стояла жена Бабушкина Василия по имени Екатерина Петровна, которая попросила отворить окно. Я на ея просьбу отворила и попросила её «лезь хоть в окно», но она сказала, что я не могу и попросила ввести её в дом, в силу чего я выскочила из окна и привела её в дом, она была в крови. Когда я привела в дом, она сказала, что моего мужа Васю убили, а меня ранили, и просила собрать народ. В убийстве она указывала на того человека, который приехал с ея мужем, и указывала, что он стрелял из револьвера. Когда собрался народ, её отправили в больницу. Гражданина, который совершил убийство, зовут «Леонид». Так его называл сам покойный Бабушкин, откуда он происходит, я не знаю. Больше показать ничего не могу. Показание записано правильно…

Подпись»¹⁷.

Кто ты, Леонид Орлов? Кряжев усиленно думал. Он никак не мог уяснить мотива этого тяжкого преступления. Было бы понятно, если бы действовали как минимум двое, какие-нибудь отпетые головорезы. Но чтоб мальчишка? Что-то во всей этой истории явно не клеилось…

Антонина Михайловна Бабушкина, жительница Заструг:

«Моей матери в ту пору шёл десятый год. Но она хорошо помнила, как по деревне прошёл слух: «кавалера» убили! Прибежав к дому убитого, сильно испугалась. Она на всю жизнь сохранила в памяти ужасную картину: мёртвый богатырь, подперев щёку, сидит за столом, а в одной из глазниц зияет ужасная рана. Кругом кровищи!..»

А за убийцей по следу уже идут чекисты. В 4 часа 11 минут в сторону Казани от станции Сосновка отошёл поезд. Вскоре после этого к дежурному по разъезду обратился сотрудник Сосновского ОГПУ, сообщив тому об убийстве в Застругах. Дежурный описал приметы подозрительного парня; потом по просьбе чекиста связался по телеграфу с сотрудниками ОГПУ в Казани, указав приметы преступника.

Ещё до прибытия поезда в Вятские Поляны о случившемся в деревне близ Сосновки стало известно и здесь. Старенький паровоз, простояв короткое время на станции, вдруг гулко ухнув, стал медленно набирать обороты. Вагоны, застучав буферами, как бы нехотя потянулись вслед. За минуту до этого в один из них вошёл крепко сложенный, почти неприметный человек. Быстро показав служебное удостоверение проводнику, он мгновенно исчез в железном нутре пассажирского вагона.

Погоня началась…

* * *

ТЕЛЕГРАММА

17/X 11 час 33 мин.

Ст. Юдино

ДС Сосновка

«Убийца Поддубного задержан. Находится в Казани.

ОСНООГТОГПУ.

Ст. агент ст. В-Поляны Банах»¹⁸.

ТЕЛЕГРАММА № 140

17/X-24 года 17 час 20 мин

Ст. Вятские Поляны

ОСНООГТОГПУ

«Шлите конвоем Поляны убийцу Поддубного.

Начмилиции Кряжев»¹⁹.

В полдень следующего дня Кряжев уже в больнице. Первым делом справился о здоровье Бабушкиной Екатерины Петровны, вдовы убитого. Жива – и то хорошо. Явился не с пустыми руками – с хорошей новостью: предполагаемого убийцу задержали.

Но всё это можно было сделать и по телефону. В сельскую больницу он явился не для того: в этот день в местном морге производилось вскрытие тела Василия Бабушкина. Цель: проведение судебно-медицинской экспертизы. В таких случаях без начальника волостной милиции не обойтись.

А накануне в Малмыж улетел рапорт следующего содержания:

«17/X 1924 года Начальнику усовмилиции

РАПОРТ

Доношу, что в ночь с 16 на 17 октября с/г в деревне Застругах Вятско-Полянской волости совершено убийство с целью грабежа. Убит гр-н с той деревни Бабушкин Василий Фёдорович, он же Поддубный /борец-тяжеловес/ и ранена его жена Екатерина Петровна. Убийство совершил его помощник по имени «Леонид», фамилия и отчество, а также место приписки не известно, и скрылся на поезде, но был задержан в Юдине. В настоящее время находится в Казани в домзаке, куда телеграфировано о высылке в Поляны убийцы. Дознание ведётся.

Начмилиции [подпись]»²⁰.

В протоколе судебно-медицинского вскрытия для Кряжева особо важны два момента. Во-первых, заключение о причине смерти, зафиксированное в документе как «Мнение врача»: «Смерть последовала от паралича мозга вследствие огнестрельного ранения… Рана причинена из револьвера, относится к разряду тяжких, смертельных. Врач Новикова».

А во-вторых, при вскрытии обнаружено:

«Два входных отверстия. Одно – на крыле носа у кончика его слева, круглой формы в 1 см, с чёрными обожжёнными краями; второе такой же величины и формы, ниже нижней губы слева на 2 см. На шее сзади справа на 1 палец от остистого отростка седьмого шейного позвонка под кожей прощупывается твёрдое тело. Среди сгустков крови найдена револьверная пуля…»[156]156
  Речь, несомненно, идёт о второй пуле, прошедшей жертве через рот. Первая, в нос, по-видимому, застряла в костях черепа.


[Закрыть]

Пуля! В смерти Бабушкина Кряжев ничуть не сомневался. Для начальника милиции вскрытие тела представляло интерес совсем по другой причине: процедура должна была предоставить важнейшую улику. Ему была необходима пуля — «вещдок», способный свалить даже самого изворотливого убийцу…

С поимкой подозреваемого многое менялось. Задержание по горячим следам – всегда удача. Большая, грандиозная, редкая. Это некий громкий вздох для преследователя и болезненный стон для беглеца; победный лай гончей и предсмертный хрип жертвы. С задержанием многое упрощается – главное, прекращается бешеная гонка; теперь начинается кропотливая работа дознания и следствия.

В этот раз отличился агент транспортного отделения ОГПУ ст. Вятские Поляны некто Банах. За давностью лет история не сохранила для нас ни его имени, ни отчества, ни даже сколько ему было лет. Но как опытного сыскаря в Вятских Полянах его запомнят навсегда: старший агент ОГПУ Банах «взял» убийцу Василия Бабушкина. И не только. Банах его (убийцу) «расколол» – тут же, пока, как говорят в сыске, был «тёпленьким». Это и предопределило дальнейшее следствие по делу об убийстве.

Из рапорта старшего агента ТООГПУ

ст. Вятские Поляны Банаха:

«1924 года октября 17 дня УчСАТООГПУ Вятские Поляны Банах составил настоящий протокол о нижеследующем:

С/г в 4 часа с раз. Сосновка по прямому проводу сообщили, что в близлежащей деревне убит борец Поддубный, его жена и ещё неизвестный. Причём указывалось, что убийца должен следовать в п. № 3, одет в плащ и чёрную кепку. При проходе по поезду уже на перегоне Высокая Гора– Юдино мной был замечен подозрительный гр-н, каковой был взят для проверки. При спросе гр-н назвался Орловым – торговцем ст. Вятские Поляны и предъявил документ на имя Орлова Анатолия Никитича, рожд. 1906 г., № 2010, выданный Шибылгинским волисполкомом Цивильского у. При обыске у гр-на Орлова обнаружен револьвер «Наган» № 24038 с 4-мя боевыми патронами и 3-мя пустыми гильзами, выстреленными недавно. Кроме того, при задержании оказалось два ключа от вагонов. Свёрток с серебряными деньгами разного достоинства 35 рублей, в бумажнике кредитными билетами 152 рубля. И разных документов в одном свёртке 53 листа и в другом рваные документы и бумага… перочинный ножик и спички. Документы большей частью на имя Поддубного и состоят из квитанций, расписок и условий. Медных старых монет копеечного достоинства 2 шт., двухкопеечного 1 шт.

Задержанный пояснил, что действительно убил Поддубного и его жену из нагана. Убил в квартире Поддубного.

О вышеизложенном постановил занести в настоящий протокол и передать в ОДТООГПУ в Казань.

Документы 53 листа и рваная бумага находятся в пакете… при сем прилагаемом.

Задержанный [подпись]

САТООГПУ ст. Биссерт

Присутствовавший при задержании и поверке Платонов [подпись]

УчСАТООГПУ В-Поляны Банах [подпись]».²¹

По сути, рапорт агента Банаха – это описание состава преступления. Утрировано, конечно, но… «птичка в клетке». Теперь об убийце известно всё – или почти всё: кто, какого года рождения, откуда…

И самая большая удача для сыскаря – задержание с поличным. С орудием убийства и награбленным (пусть будет – «взятым с места преступления»). Но и это не всё! Агент добивается, чтобы задержанный дал показания. Признательные. И тот дал! Исчёрканная непонятными карандашными каракулями пожелтевшая бумага с «чистосердечными признаниями» не оставляет надежды что-либо разобрать в этой мешанине, но ясно одно: убийца во всём признался. Прямо при задержании. И что «убил Поддубного и его жену»; и что стрелял из этого самого нагана, найденным при нём и принадлежавшем убитому; пояснил, как было дело…