Текст книги "Капитал: от раннего христианства до коммунизма"

Но более всего церковь ненавидела и преследовала тех, кто был носителем идей социализма. Даже странно, что церковь, сама вышедшая из коммуны, когда первые последователи Иисуса не только жили вместе одной общиной, но имели общее имущество и работали во благо всех и каждого, столь неприязненно отнеслась к людям, которых должна была бы торжественно встречать хлебом, солью и хоругвями. Однако удивляться не стоит. Так должно было быть в идеале. Но церковь, завезённая из Восточной Римской империи, понятия не имела о планах и мыслях её великого основателя. Священство просто не понимало самой сущности христианства, ибо даже не предполагало, что Иисус был богом нищих и рабов, а если кто-то и говорил об этом, то быстро был объявлен смутьяном и еретиком, а далее путь только на костёр, дыбу или плаху для четвертования.

Именно поэтому Русская православная церковь так враждебно восприняла социализм и агрессивно отнеслась к идеям научного коммунизма. Религиозное руководство было весьма встревожено тем, что в начале XX столетия в мире появилось марксистское мировоззрение, антагонистическое по отношению к христианству в их понимании. Но более всего беспокоило духовенство то обстоятельство, что новая идеология стала овладевать умами широких народных масс. Так, автор статьи «Религиозно-нравственное брожение в среде нашего общества и желательная борьба с ним» был даже вынужден отметить: «Материалистическое миросозерцание, нашедшее себе столь боевое выражение в языческом социализме, который обыкновенно называется марксизмом или социал-демократизмом, в большом ходу среди всех слоёв нашего общества» (Вера и разум. 1908. № 5. С. 628).

Чтобы хоть каким-то образом отвлечь народ от идей социализма, сделать людей невосприимчивыми к ним, духовенство, вылезая вон из кожи, всячески старалось сознательно исказить сущность нового учения о свободе, справедливости, братстве, милосердии и равенстве. Церковь, возводя инсинуации на социализм, забывала, что Иисус и его ученики как раз и проповедовали именно это учение. Церковная верхушка даже не думала об этом факте, ибо сама была порождением государевой власти. Только поэтому священство всю сущность социалистического учения сводило к одному лишь атеизму, отождествляя социализм с нигилизмом и желанием его сторонников всё разрушать, отбирать и делить. Абсолютно примитивное понимание существования государства на принципах коммунистической идеологии. Церковные деятели клеветнически утверждали, что «социализм могуч в борьбе, могуч в разрушении, но он бессилен что-либо создать. Он (социализм) может поколебать основы современного общества, быть может у него хватит силы даже опрокинуть его, но он не сумеет построить на его развалинах новое общество, государство свободы и справедливости» (Церковные ведомости. 1906. № 11. Прибавления. С. 554).

Несколько позже в другой главе мы посмотрим, каких реальных успехов добился социализм по сравнению с царизмом и нынешним режимом, а пока продолжим рассматривать реакционную сущность русского православия, которое, прикрываясь красивой фразеологией о любви к народу, ни разу за всю историю своего существования не выступило на его защиту. В защиту свергнутой царской и буржуазной власти церковь выступала, когда у неё отбирали богатства и сокровища – выступала, а вот чтобы народ уберечь от притеснений – никогда! Здесь уместно кратко вспомнить пример патриарха Тихона,[128]128
  Тихон (Белавин Василий Иванович, 1865–1925) – патриарх Московский и всея Руси, избранный на Всероссийском поместном соборе в ноябре 1917 года. Призывал верующих к свержению Советской власти, предавал её анафеме, выступал против декрета об отделении церкви от государства, препятствовал изъятию церковных ценностей на нужды голодающих. В 1922 году за антисоветскую деятельность был арестован и находился под домашним надзором, затем осознал свою вину и призвал духовенство и верующих к лояльному отношению к Советской власти.


[Закрыть] который проклял Советскую власть как раз за то, что она конфисковала у церкви имущество для нужд рабочих и крестьян, но об этом факте и о том, как менялось настроение и поведение патриарха, также будет время поговорить несколько позже.

Итак, чтобы остановить процесс распространения социалистических идей среди народа, церковь повела очень широкую борьбу на этом фронте. Она мобилизовала крупные финансовые средства, дабы сделать свою антисоциалистическую пропаганду эффективной. С этой целью синод в 1909 году вынес «историческое» решение о включении в курс нравственного богословия, который читался в духовных семинариях и академиях, специального раздела «Разбор и опровержение социализма». В том же году синод утвердил «Программу для преподавания в духовных семинариях сведений по обличению социализма». Составители данного документа заявляли при этом, что «духовные семинарии должны дать своим питомцам, будущим пастырям церкви, духовный меч для борьбы с социализмом и указать путь дальнейшего уже на приходе заострения ими этого меча» (Голос церкви. 1912. № 11. С. 175).

Исторические события показали, что вся реакционная деятельность церкви по подавлению народных восстаний за освобождение от крепостного права, гнёта и тирании царского самодержавия и помещиков закончилась полным провалом. Простые люди и русские крестьяне никогда не забывали, что рядом с угнетателями всегда стояли попы в рясах, которые крестным знамением и святым именем Иисуса благословляли карателей и палачей на усмирение народных волнений и бунтов. Ненависть в людях к священнослужителям, жившим неправедно и лицемерно, росла постепенно и, видимо, передавалась на генном уровне следующим поколениям, иначе как объяснить такие исторические факты, когда как только с первыми ударами набата начинали пылать помещичьи усадьбы, тут же довольно часто убивали и служителей культа. К 1917 году народ ненавидел не только прогнившее царское самодержавие, но и буквально все институты государственной власти, включая и церковь, которая являлась по своей сути министерством по идеологии и пропаганде при «помазаннике Божьем». Россия грезила социалистической революцией, которая грозила стать Страшным судом не только самодержавному, крепостническому строю, но и священству за измену заветам Иисуса, за искажение им религии, а потому самому христианству.

Это был вполне закономерный финал в развитии русского православия. Ведь свою реакционную сущность и настроенность на подавление любого свободомыслия руководящие круги Русской православной церкви стали проявлять сразу же после 988 года, когда началась поголовная и насильственная христианизация Руси, и открыто демонстрировали её на протяжении всего своего существования вплоть до сегодняшнего дня. А по-другому и быть не могло. Подчинённое положение церкви по отношению к власти, утеря соборности, «народности», разрыв связей с большинством общества, низкий культурный уровень духовенства – всё это имело роковое значение.

Но главное преступление церкви не в том, что она, вопреки Новому Завету, стала приспешником власти, накопила несметные богатства, грабила и угнетала народ, преследовала инакомыслящих, породила инквизицию, уничтожала еретиков, мечом и огнём крестила другие народы и прочее и прочее. Эти её поступки ещё как-то можно понять и даже попытаться объяснить, но не оправдать. Однако среди множества неблаговидных действий церкви об одном её тайном деянии как-то ни разу не говорили и даже не упоминали. Я имею в виду активное участие данной организации в тайных идеологических действиях, направленных на изменение национального характера славянских народов.

Вне всяких сомнений, Византийской империи нужен был покладистый и верный союзник, которым можно было управлять. Сделать такое возможно было, только навязав русским князьям идеологию с определёнными догматами и культами для последующего её внедрения в сознание славян с одной лишь целью – подчинения.

Для претворения этого замысла в жизнь было выбрано уже весьма разработанное к тому времени учение церкви о страданиях и терпении. Так, например, терпение, одно из качеств человеческого характера, в понимании христианских теологов трактовалось как религиозная добродетель, то есть способ перенесения невзгод и страданий, когда устранить их, кажется, нет никакой возможности. Религиозная концепция терпения придала этому качеству человеческого характера ложный смысл перенесения страданий, когда демагогическое утверждение типа: «Христос терпел и нам велел» – легло в основу специально разработанного метода подавления у человека чувства несправедливости и желания к оказанию сопротивления и борьбе. Данное учение оставляло нетронутыми реальные причины человеческих страданий, которые были заключены в сфере материальной и физической жизни.

Но в христианской этике толкование терпения стало выводиться не из реальных причин бытия, а из представлений о любви, смирении и всепрощении, которые не всегда были адекватны их истинному значению и пониманию. Естественно, что на базе такого толкования терпения возникла религиозно-богословская идея, утверждающая не только непреодолимость страданий в жизни людей, но и их необходимость, благотворность, спасительность в будущем. Так появился культ страданий, занимавший и занимающий в проповедях и религиозной пропаганде весьма важное место.

Культ страданий – это крайнее выражение бессилия людей в их борьбе против социального, идеологического и экономического гнёта и вместе с тем своеобразная иллюзорная форма преодоления страданий, не затрагивающая их социальных основ и причин. При этом в качестве примера используются мучения Иисуса. Это ли не есть глумление над здравым рассудком и подвигом Иисуса.

Для чего церкви крайне необходимы мучения народа? Апологеты христианства считают, что именно от бедствий и страданий укрепляется вера. Вот что писал по этому поводу религиозный философ Е. Трубецкой:[129]129
  Трубецкой Евгений Николаевич (1863–1920) – русский религиозный философ, изложивший в своих книгах «Миросозерцание В.С. Соловьёва» (1913), «Смысл жизни» (1918) собственную философскую систему, по которой жизнь общества и человека определяется «всеединым умом».


[Закрыть] «…для пробуждения веры бывают нужны… страдания и бедствия… Духовный и в особенности религиозный подъём обыкновенно зарождается среди тяжких испытаний» (Смысл жизни. М., 1918. С. 61). И неважно, сколь глубока та вера, искренна, даже напротив пусть она, вера, будет поверхностна, шаблонна и заключена только лишь во внешнем обряде, хоругвях, песнопениях, хождениях с иконами и пр. Народу не обязательно и даже вредно слишком глубоко проникать и вникать в философское учение Иисуса, а то ещё начнёт думать о никчёмности и ненужности «Божьих посредников» и, чего доброго, захочет освободиться от «духовной» рабской зависимости, которую навязывают ему «служители» культа.

Не только Русская православная церковь, но и другие христианские конфессии стараются поддерживать и укреплять культ страданий среди своей паствы. Безусловно, культ страданий, навязываемый нам и активно пропагандируемый в течение тысячелетия, сыграл отрицательную, можно даже сказать, реакционную роль в изменении характера славянского народа, мистифицируя подлинные источники страданий людей, внушая им идею «спасительности» после физической смерти, безропотного перенесения несправедливости, неуверенности в своих силах и прочее.

Блестящую оценку христианской концепции необходимости страданий и терпения дал К. Маркс, и вряд ли кто-то другой смог бы более точно, чем он, сказать: «Социальные принципы христианства переносят на небо… компенсацию за все испытанные мерзости, оправдывая тем самым дальнейшее существование этих мерзостей на земле» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 204).

Глава седьмая
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ: ЛЕНИН, ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ

Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его…

Евангелие от Матфея, глава 21, стих 43

Людей никогда не оставляли мысли о справедливости. Эти чаяния и мечты о прекрасном обществе под названием «Царство Божие» появились с того самого момента, как о них заявил в далёкой Галилее бедный плотник по имени Иисус, через пару тысяч лет ставший за свои слова Богом почти у трёх миллиардов человек.

Иисус, как идеалист и мечтатель, хотел построить своё Царствие Божье без насилия и принуждения, веря в добрые намерения людей, которые пойдут вслед за ним и его словом. К великому сожалению, он просчитался, и мир с принципами, которые он хотел положить в основу нового общества людей, построен не был. Небесное Царство осталось всего лишь прекрасной его мечтой.

Почему так произошло? По очень многим причинам объективного и субъективного характера. В первую очередь, конечно же, не было конкретных исторических условий для полной и окончательной победы учения Иисуса. Ведь ошибочно полагать, что нынешнее существование христианской религии есть его победа. Мир остался тем же, по существу в нём ничего не изменилось. Христианство – это своего рода прекрасно изготовленный занавес, опущенный на сцену реальной жизни, дабы прикрыть все мерзости и пакости, творящиеся в реальности. Вполне очевидно, что церковь, будь то католическая, православная или какая другая, не выполнила своего исторического предназначения, так как управляли ею обыкновенные люди, которым было свойственно ошибаться, соблазняться, завидовать и грешить.

А ведь Иисус оставил своим ученикам и последователям весьма толковое политическое завещание, в котором призывал исполнять всегда и везде все его заповеди, жить по ним каждодневно, а не по прихоти и не эпизодически.

Но с учениками Иисусу явно не повезло. Как это часто случается, не обладая пылким, творческим, мечтательным порывом души своего учителя, будучи людьми необразованными, глупыми и трусливыми, они никогда не смогли бы достигнуть высокой цели Иисуса. С годами человеческая сущность, стремление к спокойной жизни, просто обычный меркантилизм вытеснили из сердец христианских пастырей огонь революционного пыла Назарянина, и его идеи в устах духовенства превратились в пустые, ничего не значащие слова. Христианство на словах всегда стремилось вернуться к первобытным идеалам, но никогда не достигало их в реальной жизни.

За тысячи лет существования грехи церкви стали настолько велики, что должны были повлечь за собой справедливую кару и наказание. Ведь что получилось в результате, например, христианизации Руси и почти тысячелетнего господства православия? У бедного народа оказалось весьма богатое духовенство, которое напрочь забыло о своём главном предназначении – служить людям, но не Богу.

Вот, например, на какие необычные факты истории развития христианства указывал в своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» философ-идеалист Н.А. Бердяев:[130]130
  Бердяев Н.А. (1874–1948) – русский религиозный философ-идеалист, один из идеологов богоискательства. С 1922 года проживал во Франции. Годы издания основных сочинений: «Философия свободного духа» (1927), «О назначении человека» (1931), «Опыт эсхатологической метафизики» (1946), «Самопознание» (1949)


[Закрыть] «Измена заветам Христа, обращение христианской церкви в средство для поддержания господствующих классов не могло не вызвать по человеческой слабости отпадения от христианства, которые принуждены страдать от этой измены и от этого извращения христианства. У пророков в Евангелии, в апостольских посланиях, у большей части учителей церкви мы находим осуждение богатства и богатых, отрицание собственности, утверждение равенства всех людей перед Богом. У Св. Василия Великого, и особенно у Св. Иоанна Златоуста, можно встретить такие резкие суждения о социальной неправде, связанной с богатством о собственностью, что перед ними бледнеют Прудон[131]131
  Прудон Пьер Жозеф (1809–1865) – французский социалист, теоретик анархизма, пропагандировал мирное переустройство общества путём реформирования собственности, а именно банковского кредита и способа обращения денежных средств.


[Закрыть] и Маркс. Учителя церкви сказали, что собственность есть кража. Св. Иоанн Златоуст был совершенный коммунист… С большим основанием можно сказать, что коммунизм имеет христианские истоки» (Истоки и смысл русского коммунизма. Париж: YMСA-PRESS, 1955. С. 139–140).

Бердяев, будучи далеко не сторонником социализма, был вынужден признать, что «коммунизм по своей идее хотел бы осуществить не только справедливость, но и братство в человеческих отношениях, „коммунион“ между людьми».

Думаю, не будет ошибкой напомнить ещё раз, что главный принцип коммунистического общества был заложен ещё в первых христианских общинах, а на коммунистический характер Евангелия от Луки обратили внимание многие исследователи Нового Завета. Да и само Евангелие – это программа и призыв к строительству коммунизма. Принято считать, что основная идеологическая установка социализма «кто не работает, тот не ест» есть изобретение классиков марксизма. Нет! Данный лозунг был любимым изречением святого апостола Павла: «Ибо когда мы были у вас, то завещали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь. Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся. Таковых увещеваем и убеждаем Господом нашим Иисусом Христом, чтобы они, работая в безмолвии, ели свой хлеб» (2 Фес. III, 10). А уже после апостола Павла этот принцип взял на вооружение Ленин, немного изменив его и дополнив новым содержанием: «„Кто не работает, тот не должен есть“ – этот социалистический принцип уже осуществлён; „за равное количество труда равное количество продукта“ – и этот социалистический принцип уже осуществлён. Однако это ещё не коммунизм…» (Ленин В.И. Государство и революция // Соч. 4-е изд. Т. 25. С. 439).

А исследователь христианской религии, известный учёный конца XIX века Эрнест Ренан вообще считал, что «первоначальным элементом истории христианства является социализм».

Конечно, нельзя утверждать, что народы, уверовавшие в Христа, ничего и никогда не предпринимали, не боролись, не стремились к прекрасному. Попытки жить по совести были всегда. Даже в страшные годы инквизиции говорили о справедливости и милосердии, и господствующие классы употребляли этот термин, правда, в собственной интерпретации. Нет никаких сомнений, что в буржуазном обществе в среде представителей различных светских кругов было очень модно считать главным философским законом идею свободы, справедливости и даже иногда равенства, но никогда правящая элита не упоминала о братстве. Господствующий класс отказывал простым людям в своём расположении, так как видел в них только предмет, с помощью которого можно воспроизводить средства для своего существования.

Именно поэтому главные заповеди Иисуса в основном остались только на бумаге. А отсюда можно сделать вывод, что второе его пришествие было просто предрешено самой жизнью и развитием человеческого общества. Многие народы ждали нового прихода мессии, дабы тот, как и обещал, судил отступников и наказал притеснителей, призвав грешников к покаянию: «Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф., IX, 13; Лк. V, 32); «За каждое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф., XII, 36–37); «…придёт Сын Человеческий во славе Отца Своего и с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его» (Мф., XVI, 27).

Подводя итог всему сказанному, можно сделать вывод, что ни правящая элита, ни церковь не стремились к высоким идеалам Иисуса, ведь главной задачей для них было преумножение состояния под знаменем прогресса и красивой риторики о равных условиях для всех граждан.

Допустим, что Бог существует (это для атеистов), а для верующих пусть данная фраза звучит с восклицательным знаком: «Бог есть!» Неужели с высоты своего положения он, наблюдая за всем тем, что происходит на земле, как извращается его учение, не стал бы ничего предпринимать? Мне трудно поверить в то, что Бог, надзирая за своими «наместниками» и «посредниками», не удивился бы их кровожадности, жестокости, алчности, хитрости, корыстолюбию и прочим порокам. Я не верю, что его не привели бы в уныние и печаль все те репрессии и гонения на инакомыслие, даже с целью христианизации, которые проводила церковь с самого первого момента своего огосударствления? Ведь такими действиями духовенство опустошало города и деревни. Смогут ли когда-либо жертвы принять извинения и покаяния, которые уже не поднимут из могил убитых и сожжённых еретиков, а по сути, людей, желавших жить по закону своей совести? Вполне естественно, что Бог не мог бы равнодушно взирать на то, как извращаются его замыслы.

Вполне логично было бы предположить, что после своей первой неудачи Иисус обязательно придёт не только осудить отступников и грешников, но и предпринять ещё одну попытку наставить человечество на путь истины. Я думаю, что опыт тысячелетий был им подробно изучен, ведь для Бога пара тысяч лет – что для нас один день. Вероятно, на основе этого им (Богом) были сделаны обобщающие выводы, в противном случае второе пришествие стало бы самой обычной профанацией и вполне напоминало бы известное происшествие, когда человек наступает дважды на одни и те же грабли. Можно допустить и такую крамольную мысль, что новый мессия всё-таки не должен быть глупцом и повторять ошибки прошлого. Поэтому логично предположить, что его новая попытка обустроить мир будет или была связана не только с мерами убеждения, но и принуждения.

«…Когда измельчавшее, обессилевшее, униженное человечество снова обратится к великим учреждениям и к могучей дисциплине, когда наше жалкое буржуазное общество, вернее говоря, наш мир пигмеев, изгнан будет ударами бича геройской и идеалистической частью человечества, тогда снова получит свою прежнюю цену общинная жизнь» – такой необычный вывод сделал в своей книге «Апостолы» французский учёный Э. Ренан в XIX веке.

Так было ли в истории человечества событие, сопоставимое по своей значимости с возникновением учения Иисуса? Несомненно, трагедий, реформ, войн, катастроф, бунтов, мятежей, революций, реформ за последние столетия было огромное множество. Вне всяких сомнений, среди них наверняка можно найти важные и даже судьбоносные, но ни реформы величайших царей, ни многочисленные восстания и революции, произошедшие за последние столетия, не отвечают тем критериям, которые были заложены в программу Иисуса Христа. Ведь главной целью любой реформы: петровских преобразований, отмены крепостного права в 1861 году, буржуазные революции в Голландии и Англии, отмены рабства и пр., – было, по сути своей, укрепление личной власти, смена одной формы господства частной собственности на более прогрессивную, например феодализм сменил капитализм и т. д. Но никогда ни одна реформа, ни одно преобразование не ставили перед собой задачу – отменить частную собственность, изменить общественно-экономические основы государства, освободить народы от гнёта, бесправия, дать людям долгожданную свободу, реальное равенство и истинное братство.

Следует обратиться к текстам канонических книг Нового Завета. Ведь в них легко можно найти конкретный перечень событий, бед, трагедий, которые будут призваны послужить предзнаменованием кануна второго пришествия. Тем более что сам Иисус указывал на признаки, по которым можно будет узнать о его скором приходе: «…Он сказал: придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; всё будет разрушено. И спросили Его: Учитель! Когда же это будет? И какой признак, когда это должно произойти? Он сказал: берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко: не ходите вслед их. Когда же услышите о войнах и смятениях, не ужасайтесь, ибо этому надлежит быть прежде, но не тотчас конец. Тогда сказал им: восстанет народ на народ, и царство на царство; будут большие землетрясения по местам, и глады, и моры, и ужасные явления, и великие знамения с неба… И будут знамения в солнце, луне и звёздах, а на земле уныние народов и недоумение; и море вос-шумит и возмутится; люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются, и тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаке с силою и славою великою. Когда же начнёт это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» (Лк., XXI, 5–11, 25–28).

Когда наступил XX век, обещанные знамения грянули одно за другим: восстание 1905 года, короткая и кровопролитная война с Японией, Первая мировая война с миллионами жертв, с газовыми атаками на фронте, голодом и холодом в тылу. А вслед за знамениями пришло событие, вполне сопоставимое с возникновением учения Иисуса, событие, которое развернуло мировую историю на сто восемьдесят градусов, сумев самым кардинальным способом преобразить весь мир. И имя тому событию – Великая Октябрьская социалистическая революция!

Итак, если, по Бердяеву, исходить из того, что Советская Россия в масштабах нашей страны была «третьим явлением великодержавности», то Октябрьскую социалистическую революцию 1917 года в рамках планеты вполне можно считать вторым пришествием. Но в таком случае необходимо задать себе следующий вопрос: «Кто же тогда Иисус?» Ведь он должен был как-то проявить себя. Если это так, возникает второй вполне резонный вопрос: «В чьем облике он являлся?» Ну не в образе же Иисуса, то есть самого себя? Смею предположить, что ожидать явления Христа в образе самого себя было бы довольно глупо с нашей стороны, так же как верх глупости отождествлять его с изображениями на иконах. Ведь изображение на иконах – это не портрет с натуры. К тому же культ икон получил широкое распространение в христианстве только в IV веке, а до этого времени против него активно выступали такие апологеты религии, как Климент Александрийский и Евсевий Кесарийский, которые считали иконы языческим идолопоклонничеством и ссылались при этом на библейское запрещение изображать божество. Кстати, в 754 году культ икон на Церковном соборе был объявлен ересью, и только на II Никейском вселенском соборе в 787 году вновь был восстановлен, а окончательно утверждён лишь в 843 году. Поэтому рассуждения о том, какого роста был Иисус, какой формы был у него нос, цвет глаз, волос и прочее с единственной целью: опознать его, – занятие совершенно бесперспективное и, главное, ненужное. То, что можно по данному вопросу прочитать между строк в канонических книгах Нового Завета, в общем, не даёт совершенно никакого описания Иисуса. Брать же в качестве фактического материала памфлет одного из злейших врагов христианства Цельса,[132]132
  Цельс (Кельс, II век) – философ-эклектик, один из первых античных критиков христианства, автор антихристианского сочинения «Правдивое слово», не дошедшего до нас, в котором, по свидетельству цитирующего его Оригена, предпринималась попытка доказать несостоятельность христианской мифологии и теологии, а также продемонстрировалось преимущество политеизма (многобожия). Цельс высмеивал христианские претензии на избранность, указывал на философское невежество христиан, иронизировал по поводу божественности Иисуса Христа и его искупительной миссии, осуждал аморализм Ветхого Завета, подвергал нападкам христианскую веру и чудеса, сотворённые Иисусом.


[Закрыть] вернее, полемический трактат религиозного философа Оригена,[133]133
  Ориген (185–254) – древнехристианский теолог и философ Александрийской школы; наиболее известные его сочинения – «Против Цельса» и «О началах» – посвящены вопросам апологетики христианства и философскому обновлению библейской мифологии.


[Закрыть] ибо памфлет Цельса до нашего времени не дошёл, не стоит из этических соображений, ибо Иисус предстаёт там внешне весьма неприглядно. Думаю, и нам не стоит акцентировать своё внимание на этой теме. Более логично, было бы затронуть совершенно другой аспект произошедшего пришествия – его цель, ибо, разобравшись с вопросом о цели пришествия, можно определить и человека, в образе которого являлся Иисус.

Цель второго пришествия вполне очевидна, ведь об этом говорил сам Иисус, и довольно подробно писал Иоанн Богослов в своём «Апокалипсисе» – это судить людей по их практическим делам. Для меня совершенно бесспорна также мысль о том, что Иисус не собирался приходить только лишь для того, чтобы реформировать христианство. Это моё предположение вытекает из логики его прошлого пришествия. Ведь в I веке Иисус не стал перестраивать иудаизм, поняв, что сделать такое не под силу даже ему. Несмотря на то что Иисус сам по рождению и вероисповеданию был иудеем и иудаизм как религия к тому времени существовал не одну сотню лет, он всё-таки сделал попытку отменить старый закон и основать свою религию, новую, с совершенно другими принципами отношения между Богом и человеком.

Известный французский учёный, историк религии Э. Ренан сделал весьма важное открытие: «Сравнивая истории возникновения религий, можно сделать вывод, что все они, начало которых можно проследить и которые нарождались не одновременно с возникновением языка, возникали скорее в силу причин социальных, чем теологических». Нельзя забывать, что тяга людей к социальной справедливости всегда была столь велика, что единственный лозунг «один закон милости для всех» позволил Сиддхартхе Гаутаме принцу Шакья-Муни, более известному в мире как Будда, увлечь за собой не только всю Индию, но и огромную часть Азии, около двух миллиардов человек. Идеи Иисуса, схожие с лозунгами и идеями Будды, также нашли отклик почти трёх миллиардов сторонников. Я привёл эти примеры только для того, чтобы отыскать в новейшей истории человека, в действиях которого чётко прослеживались бы социальные моменты обновления мира и новые взгляды на переустройство всего человеческого общества. Возьму на себя риск предположить, что новым мессией стал совершенно неожиданный для всех человек.

Прежде чем высказать следующую мысль, которая может на первый взгляд показаться несколько необычной, вызывающей и даже абсурдной, я призвал бы читателей не вникать в мелочи и частности событий, о которых пойдёт речь, но подумать об их величии и мировом значении. Ведь каждое даже самое благое дело можно опошлить всякими сплетнями, слухами, кривотолками, грязными намёками и прочими недостойными человека высказываниями.

Итак, прежде чем озвучить свою мысль относительно человека – нового мессии, я ещё раз напомню читателю о политической обстановке, которая сложилась в Российской империи накануне революции, и сделаю это весьма коротко. Попытка реформ 1861 года, как следствие её – первая русская революция, повлекшая жестокую ответную реакцию царского правительства в виде военно-полевых судов и жутких репрессий против крестьянства. Затем неподготовленное вступление царского самодержавия в Первую мировую войну, миллионные жертвы на фронте, вследствие чего в стране начался глубочайший политический и экономический кризис. Голод. Холод. Безработица. Февральская буржуазная революция 1917 года, которая не разрешила, а только усилила кризис. Страна медленно, но уверенно двигалась к пропасти, за которой следовал развал государства, полный хаос, анархия и расчленение России между самыми богатыми странами, такими как Франция, Англия, США, Япония, Италия.

Вот как раз на этом месте и возникает весьма интересное и деликатное предположение, над которым я советую читателю внимательно подумать, отбросив при этом все ненужные условности и особенно все догматы и представления, привнесенные в общество церковью. Итак, вопрос: «В образе кого мог явиться Иисус?» Для меня существует только одно предположение, и оно настолько очевидно, что не требует, по-моему, никаких дополнительных доказательств: «Иисус мог явиться исключительно в образе ЛЕНИНА!!!»

Именно здесь и сейчас предвижу восклицания и возмущения, дескать, как посмел? Такого не может быть, чтобы кто-то являлся в образе другого! Переселение душ христианством, мол, не признаётся, не разрешается и т. д. и т. п. Но позвольте, ведь сами евангелисты придумали факт переселения душ, то есть реинкарнацию, когда заявили, что пророк Илия, который в соответствии с традиционными предсказаниями должен был прийти накануне явления мессии-Иисуса, сделал это в образе и в теле Иоанна Предтечи (Крестителя). Между прочим, именно этот момент стал основным в критике Иисуса и непризнании его в качестве мессии со стороны ортодоксальных иудеев. Но сей спорный вопрос был решён весьма кардинально: «И спросили Его ученики Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришёл, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе» (Мф., XVII, 10–13; Мк., IX, 11–13). К тому же из Евангелий известно, что среди евреев после появления Иисуса упорно распространялся слух о том, будто бы Иисус сам является воскресшим пророком Илиёй или Иоанном Крестителем. «Царь Ирод, услышав об Иисусе (ибо имя Его стало гласно), говорил: это Иоанн Креститель воскрес из мёртвых, и потому чудеса делаются им. Другие говорили: это пророк или как один из пророков. Ирод же, услышав, сказал: это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мёртвых» (Мк., VI, 14–16; Мф., XIV, 1–2; Лк., IX, 7–9). «…Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков» (Mф., XVI, 13–14; Мк., VIII, 27–28; Лк., IX, 18–19). Поэтому я не придумал ничего нового, высказав своё предположение относительно перевоплощения, ибо это уже сделали до меня.