Текст книги "Капитал: от раннего христианства до коммунизма"

Нам ещё предстоит поговорить о нашей российской интеллигенции. Я посвящу этой теме целую главу моей книги, но одну свою догадку хочу высказать сейчас. Нашим так называемым «шестидесятникам» не к лицу пришёлся «тулупчик заячий», слишком велик и прост. Им бы встать на сторону бога, а они встали на защиту сатаны. Не пришло время быть им свободными, ибо не доросли до понимания, что есть «величие и подвиг». «…Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри» (Герцен А.И. Собр. соч. Т. 20. Кн. 2. М., 1960. С. 590).

Хрущёв, безусловно, сыграл крайне отрицательную роль не только в разрушении самосознания нашего народа, его самоидентификации, но и в уничтожении СССР. Смерть Сталина была всенародным горем. И этот факт неоспорим. Имя вождя в нашей стране считалось святым, и не в переносном, а в прямом смысле этого слова. Хрущёв же совершил мерзкое преступление. Своей критикой Сталина он пошатнул не веру в коммунизм, он разрушил веру народа в Бога, ибо Сталин почитался таковым. К тому же для советских людей он был ещё и символом победы, прошлых свершений, будущих надежд, чаяний и близкого счастья.

Я думаю, если бы кто-нибудь из окружения Иисуса пару лет спустя после смерти учителя повёл себя так же, как негодяй Хрущёв, и стал бы поносить Христа, то никакого христианства не было бы! Бесспорно, что именно с этого доклада началось падение нравов и крушение нашей страны, СССР. Явление же Горбачёва уже было вполне закономерно. Не он, так кто-то другой, но с вырождающейся партийной верхушкой, продажным и никчёмным руководством мы не имели будущего, хотя и могли не допустить крушения «красной империи». Но на эту тему мы поговорим в другой главе, а сейчас давайте вернёмся к Сталину и его титаническому подвигу – созданию великого государства, приумножению его богатств и его сохранению.

Чтобы подробно изложить все периоды эпохи деятельности Сталина на протяжении более тридцати лет, времени, что он находился у власти, мне не хватит и всей жизни, но на одном надо остановиться. Я говорю о Великой Отечественной войне, как самом тяжёлом периоде жизни нашего народа и самого Сталина, так как именно тогда решался главный для нас вопрос: быть нам или не быть? Опровергать утверждение некоторых прытких «историков» новой волны о том, что наш народ одержал победу вопреки желаниям Сталина и коммунистической партии, которые старались проиграть войну, я не буду, но скажу словами из Библии: «Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему; не отвечай глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих» (Притч., XXVI, 4–5).

Сейчас принято вспоминать и осуждать приказ № 227 от 28 июля 1942 года, известный как «Ни шагу назад!». В нём Сталин вполне оправданно требует навести порядок в войсках, а для этого сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооружённых заградительных отрядов по 200 человек, поставить их в тылу неустойчивых дивизий и в случае паники, беспорядочного отхода, дезертирства расстреливать на месте паникёров и трусов. Отталкиваясь от данного пункта приказа, некоторые наши доморощенные «историки» постарались доказать, что битву за Сталинград выиграли заградотряды. Большей чуши придумать было нельзя. Если представить в армии первого эшелона, а их было в Сталинградской битве в самый угрожающий период, то есть с июля по сентябрь 1942 года, три: 57-я, 62-я и 64-я, – то смешно говорить, что 15 заградительных отрядов (по максимуму) численностью 3000 человек смогли бы кардинально повлиять на обстановку. Если бы советские войска стали в панике отступать, то они смяли бы и эти отряды. Хотя, конечно же, приказ имел большое значение в политическом и психологическом аспектах. Живой «Бог» лично приказал стоять насмерть – вот в чём заключалась сила приказа № 227, а не в страхе перед заградотрядами. Эти отряды, скорее, выполняли роль подвижного резерва, ибо находились непосредственно во втором эшелоне дивизии, а это всего в 10 километрах от передовой.

Но я хочу напомнить всем этим нашим «правдюкам» и литературной «попсе» от истории, что кроме известного приказа «Ни шагу назад!» был ещё один, более жестокий сталинский приказ № 270, изданный на год раньше, то есть в июле 1941 года, и написанный лично вождём. Этот приказ был результатом его переживаний. «В первый период войны Сталин работал по 16–18 часов в сутки, осунулся, стал ещё более жёстким, нетерпимым, часто злым» (Волкогонов В.А. Триумф и трагедия: В 2 кн. М.: Новости, 1989. Ч. 2. С. 176). Это действительно сильный по своей жестокости приказ, но вынужденный, если припомнить, что немцы захватили Минск через неделю после начала войны. Однако, прежде чем я приведу цитату из приказа № 270, мне хотелось бы напомнить весьма интересную директиву Гитлера. Готовясь к захвату Москвы, фюрер немецкого народа подписал и отправил в свои войска директиву следующего содержания: «Город должен быть окружён так, чтобы ни один русский солдат, ни один житель – будь то мужчина, женщина или ребёнок – не мог его покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силою. Произвести необходимые приготовления, чтобы Москва и её окрестности с помощью огромных сооружений были заполнены водой. Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа… Для других городов должно действовать правило: перед их занятием они должны быть превращены в развалины артиллерийским огнём и воздушными налётами» (Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: В 7 т. М.: Юридическая литература, 1957. Т. 1. С. 495).

Вполне очевидно, что раз со стороны фашистов война велась на полное наше уничтожение, необходимость приказа № 270 было закономерна и жестокость его оправдана.

«Приказываю:

1) Срывающих во время боя знаки различия и сдающихся в плен считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших Родину. Расстреливать на месте таких дезертиров.

2) Попавшим в окружение – сражаться до последней возможности, пробиваться к своим. А тех, кто предпочтёт сдаться в плен, – уничтожать всеми средствами (уж не этот ли приказ академик Сахаров использовал, когда выдумывал свой бред об уничтожении наших, попавших в окружение, солдат в Афганистане нашими же войсками по приказу наших же генералов? – В.П.), а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишить государственных пособий и помощи.

3) Активно выдвигать смелых мужественных людей» (ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2526. Д. 5а. Л. 443–448).

Конечно, с позиций нынешнего времени можно согласиться с тем, что приказ жестковат в отношении членов семей. Но давайте исходить из того времени. Почему, скажем, я должен умирать, а кто-то поднимет руки и пойдёт сдаваться в плен? У него есть вероятность остаться в живых, у меня – никакой, но в таком случае я погибну и за его семью, которую он защищать-то не захотел, а вернуться к ней живым и здоровым пожелал. Разве это честно? Приказ действительно был очень жесток, но справедлив! Я не думаю, что Сталин опасался за свою жизнь, положение, власть и прочее. К сожалению, не могу сослаться на официальный источник, но слышал такую историю. Когда во время самой сильной попытки штурма советской столицы немецкими войсками Москву начали готовить к уличным боям, генерал Артемьев, комендант Кремля, высказал предложение, что Сталину было бы лучше уехать из Кремля в более безопасное место. Верховный, не раздумывая, ответил ему, что если немцы захватят Москву и подойдут к Кремлю, то он лично возьмёт на себя командование кремлёвским полком и поведёт солдат в штыковую атаку.

Я думаю, что появление приказов № 270 и затем № 227 – это вполне естественная ответная реакция на факты массовой сдачи в плен в начальный период войны. Сталин, как и любой нормальный человек, крайне негативно относился к предательству. Он расценивал такие явления как измену и враждебное намерение в отношении государства и народа. А у нас были случаи, когда генералы сдавались в плен, что же, никаких мер не предпринимать? А немцами формировались части Русской освободительной армии (власовцы) из сдавшихся в плен, изменников, предателей, дезертиров. Поэтому, как говорится, не будем «всех собак» вешать на Сталина. Например, генералы Власов и Малышкин, перейдя на сторону фашистов, создали Русский комитет и подписали обращение к бойцам и командирам Красной армии, ко всему русскому народу и другим народам Советского Союза следующего содержания: «Русский комитет ставит перед собой следующие цели: свержение Сталина и его клики, заключение почётного мира с Германией, создание новой России… Призываем переходить на сторону действующей в союзе с Германией Русской освободительной армии…» (ЦАМО. Ф. 32-А. Оп. 11 309. Д. 163. Л. 15–45).

К слову сказать, власовцы воевали под российским триколором, который стал государственным флагом, ну, об этом мы ещё поговорим. А сейчас у нас объявились «оригиналы», которые начинают вести речи о том, что, дескать, Власова можно было понять, ибо он был против Сталина и его режима. То есть, получается, хотел с помощью Гитлера освободить русский народ? Только вот чем, скажем, поступки генерала Власова и других отличаются от предательства Иуды? Оправдать можно что угодно, передёргивая факты, события и, главное, понятия. Если так действовать, то в скором времени с такой гнилой философией Иуда также может рассчитывать на полную реабилитацию. И удивляться здесь нечему!

Естественно, в связи с приказами № 270 и 227 нельзя обойти стороной тему штрафных батальонов. Кстати, формирование штрафных рот и батальонов не придумка большевиков. Такие части появились в Первую мировую войну в немецкой армии. Гитлер, кстати, применил практику штрафных рот под Москвой. А Л. Троцкий, например, в одном из своих произведений написал: «Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. Надо ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади» (Моя жизнь. Берлин, 1930. Т. 2. С. 141). К тому же хочется спросить: а за различные воинские преступления такие, как трусость, самострел, паника, утеря оружия, оставление боевых позиций (бегство), лучше было расстреливать или отправлять в штрафные роты, чтобы после первого же ранения простить и снять судимость (заметьте не реабилитировать, а снять).

Кстати, когда наши войска подходили в 1945 году к Берлину, Гитлер приказал провести полную мобилизацию, в армию тогда призывали детей с 14 лет включительно и стариков до 70. В нашей советской истории таких фактов не было даже в момент угрозы захвата Москвы.

Наши «правдолюбцы», конечно, могут вспомнить про так называемый «закон о колосках», когда нельзя было с колхозного поля вынести ничего, не угодив под суд, но опять же следует вспомнить, что шла война. Безусловно, трудовая дисциплина в те годы была крепкая. За 20 минут опоздания на работу наступала уголовная ответственность. Победа стояла на первом месте, поэтому и работали, ежедневно повышая производительность труда, иначе мы не смогли бы выстоять и победить. Скептики могут возразить, какое, мол, повышение производительности труда, когда предприятия еле успевали эвакуировать. Но тем не менее продукцию стране и армии давали. Очень показателен в связи с этим пример организации на Московском автомобильном заводе производства пистолетов-пулемётов системы Шпагина (ППШ). Затворы к ним поставляли с Первого подшипникового завода и завода имени Серго Орджоникидзе. «В декабре от этих предприятий потребовали дать продукции в 35 раз больше, чем в ноябре (речь идёт о 1941 годе!!! – В.П.). И дали!» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления: В 3 т. М.: Новости, 1992. С. 233).

Кстати, только Сталин, со свойственным ему гибким умом, способный мыслить неординарно и творчески, смог блестяще перефразировать цитату «цель оправдывает средства» в лозунг: «Всё для фронта, всё для победы!»

А вот другой интересный факт об ответственности должностных лиц за выполнение своих обязанностей: «За всю войну мне пришлось десятки, а то и сотни раз докладывать Верховному о подаче эшелонов к какому-нибудь району фронта. Бывало, об отдельных эшелонах (с особо важным грузом) докладывал Сталину по его указанию через каждые два часа. Был случай, когда я „потерял“ один эшелон. Сказал, что на такой-то станции… А его там не оказалось… Сталин едва сдерживал гнев: „Не найдёшь, генерал, пойдёшь на фронт рядовым…“» Это рассказ бывшего сталинского наркома путей сообщения И.В. Ковалёва, который приводит в своей книге «Триумф и трагедия» В.А. Волкогонов (Кн. 2. Ч. 1. С. 187). А вот воспоминания бывшего председателя Госплана СССР Николая Байбакова о его встрече со Сталиным в июле 1942 года, когда Го – сударственный комитет обороны принял решение о демонтаже и отправке на восток нефтяного оборудования с промыслов Северного Кавказа, которые находились в зоне предполагаемых боевых действий. Перед отъездом Байбакова на Кавказ Сталин ему сказал: «Нужно сделать всё, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам… имейте в виду, если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем… Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем». (Байбаков Н.К. Очерки и истории газовой промышленности России. М.: Газойл-пресс, 2000. С. 34). И что же, позвольте спросить, эти требования Верховного так же жестоки, как и его приказы, или справедливы? «Решение государя… должно быть бесповоротным и мнение о нём должно быть таково, чтобы никому не могло прийти в голову, что можно обмануть или перехитрить государя» (Макиавелли Н. Государь. С. 70).

Кстати, известный советский писатель В. Карпов войну начинал в штрафном батальоне, так как был осуждён за антисоветскую деятельность по 58-й статье. Но это не помешало ему честно и храбро воевать, после ранения получить реабилитацию, стать Героем Советского Союза, дослужиться до командира дивизии и звания полковника, стать офицером ГРУ Генерального штаба и написать замечательную книгу «Генералиссимус». Этот пример специально в назидание тем, кто говорит, что в сталинское время не было справедливости.

Постепенно, понемногу, но ветер истории уже начинает сметать мусор с могилы Сталина, как он и предрекал. «…с высоты сегодняшних дней надо сказать, что решение провести парад было смелым, дальновидным. Оно свидетельствовало о возрастающей уверенности Сталина, его умении влиять на общественное мнение страны, управлять духовным состоянием людей» (Волкогонов В.А. Кн. 2. Ч. 1. С. 242). Просто Сталин был совершенно другим человеком и мыслил по-другому, не как мещанин и обыватель, а как истинный «государь», глобально и неординарно.

Во время войны Сталин был очень жёстким и бескомпромиссным. И это было оправданно. Маршал Голованов[148]148
  Голованов Александр Евгеньевич (1904–1975) – советский военачальник, главный маршал авиации (1944), в 1942–1944 годах – командующий Авиацией дальнего действия, в 1944–1945 годах – 18-й воздушной армией, в 1946–1948 годах – командующий Дальней авиацией.


[Закрыть] однажды стал свидетелем разговора Сталина с членом военного совета ВВС Западного фронта, оборонявшего Москву, генералом Степановым. По поручению Жукова он поставил перед Сталиным вопрос о перенесении штаба фронта из Перхушко-ва за восточную окраину столицы. Вот как, по словам Голованова, ответил на эту просьбу Верховный: «Возьмите лопаты и копайте себе могилы. Штаб Западного фронта останется в Пер-хушково, а я останусь в Москве. До свидания» (Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 431).

А сейчас, я думаю, было бы правильно «передать» слово людям, которые работали непосредственно со Сталиным во время войны, лично наблюдали его в самые тяжёлые периоды, иногда даже испытав на себе гнев Верховного главнокомандующего.

«Деятельность Ставки неотделима от имени И.В. Сталина. В годы войны я часто с ним встречался. В большинстве случаев это были официальные встречи, на которых решались вопросы руководства ходом войны. Но даже простое приглашение на обед всегда использовалось в этих же целях. Надо сказать, что вообще многие политические, военные и общегосударственные вопросы обсуждались и решались не на официальных заседаниях Политбюро ЦК и в Секретариате, а вечером за обедом на квартире или на даче И.В. Сталина… Мне очень нравилось в работе И.В. Сталина полное отсутствие формализма. Все, что делалось им по линии Ставки или ГКО, делалось так, чтобы принятые этими высокими органами решения начинали выполняться тотчас же, а ход выполнения их строго и неуклонно контролировался лично Верховным или, по его указанию, другими руководящими лицами или организациями. …Конечно, подобная практика работы Ставки и ГКО была физически очень тяжела для их членов, но в ходе войны об этом не думалось: каждый работал в полную меру своих сил и возможностей. Все равнялись на И.В. Сталина, а он, несмотря на свой возраст, был всегда активен и неутомим. …И.В. Сталин внес большой личный вклад в дело завоевания победы над фашистской Германией и ее союзниками. Авторитет его был чрезвычайно велик, и поэтому назначение И.В. Сталина Верховным главнокомандующим было воспринято народом и войсками положительно. …И.В. Сталин обычно работал в Кремле в своем рабочем кабинете. Это была просторная, довольно светлая комната, стены которой были обшиты мореным дубом. В ней стоял длинный, покрытый зеленым сукном стол. На стенах – портреты Маркса, Энгельса. Ленина. Во время войны появились, кроме того, портреты Суворова и Кутузова. Жесткие стулья, никаких лишних предметов. Огромный глобус помещался в соседней комнате, рядом с ним – стол, на стенах различные карты мира. В глубине кабинета у закрытого окна стоял рабочий стол И.В. Сталина, всегда заваленный документами, бумагами, картами. Здесь были телефоны ВЧ и внутри-кремлёвские, лежала стопка отточенных цветных карандашей. И.В. Сталин обычно делал свои записи синим карандашом, писал быстро, размашисто, разборчиво. …Стиль работы, как правило, был деловой, без нервозности, свое мнение могли высказать все. Верховный ко всем обращался одинаково – строго и официально. Он умел внимательно слушать, когда ему докладывали со знанием дела. Сам он был немногословен и многословия других не любил, часто останавливал разговорившегося репликами – „короче!“, „яснее!“. Совещания открывал без вводных, вступительных слов. Говорил тихо, свободно, только по существу вопроса. Был лаконичен, формулировал мысли коротко и ясно. …И.В. Сталин требовал ежедневных докладов о положении дел на фронтах. Чтобы идти на доклад к Верховному главнокомандующему, нужно было быть хорошо подготовленным. Явиться, скажем, с картами, на которых имелись хоть какие-то „белые пятна“, сообщать ориентировочные или тем более преувеличенные данные было невозможно. Он не терпел ответов наугад, требовал исчерпывающей полноты и ясности. У Верховного было какое-то особое чутье на слабые места в докладах или документах, он тут же их находил и строго взыскивал за нечеткую информацию. Обладая цепкой памятью, он хорошо помнил сказанное и не упускал случая довольно резко отчитать за забытое. Поэтому штабные документы мы старались готовить со всей тщательностью, на какую только были тогда способны. На протяжении всей войны я не терял ни личной, ни служебной связи с Генштабом, который немало помогал мне во фронтовых делах, при подготовке и осуществлении операций. Генштаб, как правило, квалифицированно и оперативно разрабатывал проекты директив Верховного главнокомандования, строго следил за выполнением его указаний, руководил работой штабов фронтов, армий, объединений всех видов вооруженных сил и родов войск, авторитетно докладывал большие и важные вопросы Ставке Верховного главнокомандования. Свои суждения по важным вопросам И.В. Сталин во многом строил на основе докладов представителей Ставки, посылавшихся им в войска, из выводов Генерального штаба, мнений и предложений командования фронтов и специальных сообщений. …Неприме-чательный с виду, И.В. Сталин во время беседы производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память заставляли во время беседы с ним даже очень искушенных и значительных людей внутренне собраться и быть начеку. …И.В. Сталин не любил сидеть и во время разговора медленно ходил по комнате, время от времени останавливаясь, близко подходя к собеседнику и прямо смотря ему в глаза. Взгляд у него был острый и пронизывающий. Говорил он тихо, отчетливо отделяя одну фразу от другой, почти не жестикулируя. В руках чаще всего держал трубку, даже потухшую, концом которой любил разглаживать усы. Говорил с заметным грузинским акцентом, но русский язык знал отлично и любил употреблять образные сравнения, литературные примеры, метафоры. Смеялся И.В. Сталин редко, а когда смеялся, то как будто про себя. Но юмор понимал и умел ценить остроумие и шутку. Зрение у него было очень острое, и читал он без очков в любое время суток. Писал, как правило, сам от руки. Читал много и был широко осведомленным человеком в самых разнообразных областях знаний. Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного материала, которое было под силу только незаурядному человеку. Трудно сказать, какая черта характера у него преобладала. Человек разносторонний и талантливый, И.В. Сталин не был ровным. Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым. Обычно спокойный и рассудительный, временами он впадал в острое раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он резко менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым, жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар. …Распорядок дня И.В. Сталина был несколько необычный. Работал он, главным образом, в вечернее и ночное время. Вставал не раньше 12 часов дня. Приспосабливаясь к распорядку дня И.В. Сталина, до поздней ночи работали ЦК партии, Совет Народных Комиссаров, наркоматы и основные государственные и планирующие органы.

…Могу только еще раз сказать, что И.В. Сталин и до войны занимался вопросами вооружения и боевой техники. Он часто вызывал к себе конструкторов основных видов вооружения и подробно расспрашивал их о деталях конструирования этих образцов боевой техники у нас и за рубежом. Надо отдать ему должное, он неплохо разбирался в качестве основных видов вооружения. От главных конструкторов, директоров военных заводов, многих из которых он знал лично, И.В. Сталин требовал производства образцов самолетов, танков, артиллерии и другой важнейшей техники в установленные сроки и таким образом, чтобы они по качеству были не только на уровне зарубежных, но и превосходили их. …И.В. Сталин был волевой человек и, как говорится, „не трусливого десятка“… После 22 июня 1941 года, почти на протяжении всей войны, И.В. Сталин твердо управлял страной, вооруженной борьбой и международными делами. Даже в момент смертельной опасности, нависшей над Москвой, когда враг находился от нее на расстоянии 25–30 километров, И.В. Сталин не покидал своего поста, находился в Ставке в Москве и держал себя, как подобает Верховному главнокомандующему. …По-лучившая распространение версия о том, что Верховный главнокомандующий изучал обстановку и принимал решения по глобусу, не соответствует действительности. Конечно, он не работал с картами тактического предназначения, да это ему и не нужно было. Но в оперативных картах с нанесенной на них обстановкой он разбирался неплохо. В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В. Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомленность. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной наступательной операции. Несомненно, он был достойным Верховным главнокомандующим. …Заслуга И.В. Сталина здесь состоит в том, что он быстро и правильно воспринимал советы военных специалистов, дополнял и развивал их и в обобщенном виде – в инструкциях, директивах и наставлениях – незамедлительно передавал в войска для практического руководства. Кроме того, в обеспечении операций, создании стратегических резервов, в организации производства боевой, техники и вообще в создании всего необходимого для ведения войны Верховный главнокомандующий, прямо скажу, проявил себя выдающимся организатором. И будет несправедливо, если мы не отдадим ему в этом должное» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. С. 105–115).

А вот что, написал о Сталине в своих воспоминаниях другой выдающийся советский полководец, А. М. Василевский: «По моему глубокому убеждению, И.В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишённым и личного обаяния. …И.В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке. …Думаю, Сталин в период стратегического наступления… проявил все основные качества советского полководца. …Большое влияние Сталин оказал на создание делового стиля работы Ставки. Если рассматривать этот стиль начиная с осени 1942 года, то его характеризовали: опора на коллективный опыт при разработке оперативно-стратегических планов, высокая требовательность, оперативность, постоянная связь с войсками, точное знание обстановки на фронтах. Составной частью стиля работы Сталина как Верховного главнокомандующего являлась его высокая требовательность. Причём она была не только суровой, что, собственно, оправданно. Особенно в условиях войны. Он никогда не прощал нечёткости в работе, неумение довести дело до конца, пусть даже это допустит и очень нужный и не имевший до того ни одного замечания товарищ. …Сталин как Верховный главнокомандующий в большинстве случаев требовал справедливо, хотя и жёстко. Его директивы и приказы указывали командующим фронтов на ошибки и недостатки, учили умелому руководству всевозможными военными действиями. …Приходи-лось разное слышать по поводу личного знакомства Сталина с жизнью фронтов. …На мой взгляд, для Сталина, возглавлявшего руководство партией, страной в целом, не было острой необходимости в таких выездах. …У Сталина была удивительно сильная память. Я не встречал людей, которые бы так много помнили, как он. Сталин знал не только всех командующих фронтами и армиями, а их было свыше ста, но и некоторых командиров корпусов и дивизий, а также руководящих работников Наркомата обороны, не говоря уже о руководящем составе центрального и областного партийного и государственного аппарата. В течение всей войны Сталин постоянно помнил состав стратегических резервов и мог в любое время назвать то или иное формирование. …Он не нуждался в постоянных справках, хорошо знал обстановку на фронтах, положительные стороны и недостатки военачальников, возможности удовлетворять запросы фронтов, наличие в распоряжении Ставки запасов вооружения, артиллерии, танков, самолётов, боеприпасов, горючего, так необходимых войскам, и сам распределял их по фронтам. …Сталину были присущи большие организаторские способности. Он сам много работал, но умел заставить работать в полную меру сил других, выжать из них всё, что они могли дать. …Однако было бы неверно рассматривать Сталина лишь с одной точки зрения. Прямо скажу, что характер у него был на редкость нелёгкий, вспыльчивый, непостоянный. Сталин трудно сходился с человеком, долго присматривался к нему. О личной жизни Сталина мне писать почти нечего. Да, видимо, это и не имеет значения. По моим наблюдениям, у Сталина мало оставалось времени для отдыха и культурных развлечений, если не считать эпизодических посещений им театра и просмотра кино. Сталин вёл жизнь человека, целиком занятого государственными делами. …Сталин прочно вошёл в военную историю. Его несомненная заслуга в том, что под его непосредственным руководством как Верховного главнокомандующего Советские Вооружённые силы выстояли в оборонительных кампаниях и блестяще провели все наступательные операции. Но он, насколько я мог его наблюдать, никогда не говорил о своих заслугах. Во всяком случае, мне этого не приходилось слышать. Звание Героя Советского Союза и звание генералиссимуса ему было присвоено по письменному представлению в Политбюро ЦК партии командующих фронтами. И наград у него имелось меньше, чем у командующих фронтами и армиями…» (Василевский А.М. Дело всей жизни. 6-е изд. М.: Политиздат, 1988. Кн. 2. С. 227–236).

В воспоминаниях А.М. Василевский вскользь упомянул о боевых наградах Сталина. Это весьма интересная тема, которую просто нельзя обойти вниманием. Я приведу рассказ В.М. Молотова из книги Ф. Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым». «…Разговор зашёл о присвоении Сталину звания Героя Советского Союза после войны. Сталин сказал, что он не подходит под статус Героя Советского Союза, Героя присваивают за лично проявленное мужество. „Я такого мужества не проявил“, – сказал Сталин. И не взял Звезду. …Когда он умер, Золотую Звезду Героя Советского Союза выдал начальник Наградного отдела. Её прикололи на подушку и несли на похоронах. …Упорно предлагали одно время Москву переименовать в город Сталин. Сталин возмущался» (С. 254).

Нынешние хулители Сталина упорно продвигают мнение о том, что Сталин-де никогда не признавал собственных ошибок, а за критику отправлял в лагерь. Это, если выражаться словами Верховного, вновь «пустые ламентации перетрусившего интеллигента…». 24 мая 1945 года на приёме в Кремле в честь Победы Сталин произнёс тост за русский народ и прилюдно, в присутствии всего «высшего света» СССР признал свои ошибки. В частности, он сказал:

«Товарищи, разрешите мне поднять ещё один, последний тост.

Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа.

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.