Текст книги "Неудачная реинкарнация"

– Ну вот и выкинули бы! Или лежали, о мельниковой дочке мечтали?

– Да что о ней мечтать? – отмахнулся эльф. – Здесь она, с нами, к блицштурму сейчас ушла, они ей какие-то новые анекдоты обещали…

– Хотя знаем мы, какие анекдоты рассказывают хорошенькой девице!

– Да мы их уже ей все рассказали!

– Так что ж колдунов не остановили? – угрюмо перебил разболтавшихся эльфов десятник.

– Ага! – боязливо поежился один. – Мы мизинцем шевельнем – наши сразу засекут! И заявится сюда экстрим форс. А экстрим форс – это… это форс! С ними только принц может справиться. Наверно. Но принц у нас один, а экстрим форс много!

– Ну-ну! Эльфы есть, да толку нет! – буркнул десятник и устроился с монокуляром наблюдать за лагерем.

– Клановые убийцы не берут заказов, – вновь зазвучал голос Хиста. – В этом наша сила…

Десятник с благодарностью подумал, что командир, на самом деле, многому успел его научить. А казалось – просто разговоры о жизни. Действительно, зачем ему спецподготовка, если враг – из его жизни? А уж про свою жизнь он и так знает все. Вот он, военный лагерь. Сколько таких лагерей он построил сам, в скольких тянул лямку службы! И как зайти в охраняемую зону, знает прекрасно. И заходил не раз, а уж сколько раз выходил! Вот так и появляются легенды о всемогуществе клановых убийц. А они просто живут в мире.

На всякий случай он поискал цель. Ну так вот же она, там, где и предполагалось: в лучшем месте, под особой охраной. Ха! Знает он эту особую охрану, сам не раз охранял!

Десятник выпил у эльфов запас воды, утерся и собрался идти.

– В лагерь? – понимающе спросил эльф.

– Ну если вы свою работу не тянете…

– А пройдешь? – спросил другой и переглянулся с товарищами.

Десятник был уверен, что пройдет наверняка. Если уж со спиртом проходил не единожды…

– А выйдешь? – не отставали эльфы.

Вот тут уверенности не было. Если у пехотинцев осталось хоть немного толковых командиров – ему не выйти ни за что. У лагеря – простреливаемая зона со всех сторон.

Он пожал плечами:

– Мне бы только дойти. Бесчеловечности не место в мире – и ни один начальник не отрастит другой головы.

– Тогда возьми стрелу, – решился эльф. – Нашу стрелу, особую. Вот, тут синеньким помечено, не спутаешь. Она без магии… ну, почти без магии. Может, нас и не засекут.

– Давай две! – хозяйственно решил десятник, цапнул из колчана, что попалось под руку, и зашагал вниз.

– Э, другая чем помечена? – всполошился эльф. – Если синеньким, то ничего, а вот если розовым…

– Нормально они помечены! – буркнул десятник, даже не поглядев.

Стрела – она и есть стрела. Наконечник, древко – что там еще может быть? Подумаешь, красненьким помечено…

Он заехал со стороны реки, как будто прибыл со станции мандривок. Там – служебные проходы, там водят коней на водопой, подвозят прорву фуража, там на посту последние раздолбаи. Пограничный отряд считался элитным – это означало всего лишь, что и раздолбаи у них элитные.

Охранники были в броне и даже при оружии – ну надо же!

– Полиция? – недоверчиво уставился на его форму боец.

– Военная полиция! – многообещающе сказал десятник. – В столице говорят, вы тут совсем распоясались. Я осмотрюсь здесь – пока наши не подошли…

– Пропуск?

– А откуда у меня? – удивился десятник. – Я вам что, погранец?

– Ну и стой здесь! – злорадно сообщил боец. – А то и морду набьем – пока твои не подошли. Мы военную полицию любим бить…

– Ну, мечтай, а я поехал, – бросил десятник и тронул поводья. – Интендант где, кстати?

– Э! Эй! – всполошился боец и двинулся следом.

Десятник хладнокровно доехал до склада и, особо не прицеливаясь, навернул бойца стойкой арбалета.

– Уй! – выдал боец.

– Привет от Аспанбыка! – улыбнулся ему в лицо десятник. – Выживешь – передай выжившим, что бесчеловечности не место в мире! Деревенские – вне войны! Так сказал Черный Топор! Э, а вот арбалетик не цапай, дай-ка сюда…

Время стремительно понеслось. И его было очень мало! Уже остановились погранцы, узнать, почему это полицейский бьет бойца. В воротах его бы за это расстреляли сразу, но в лагере… мало ли кто и почему дерется в лагере?

Он решительно двинулся вперед. Не к штабу – иначе насторожится особая охрана. Мимо штаба – но близко к нему. Вроде как на кухню. Ага, на коне и со станковым арбалетом в руках.

Охрана не насторожилась – ведь он же мимо ехал. А вход охранялся двумя бойцами. Вот кто бы объяснил, зачем нужна такая охрана? Разве что своих отгонять… Он даже саблю не достал – спрыгнул на них с разгону и придавил весом. Спокойно отряхнулся и прошел внутрь. Врезал от души какому-то штабному, кажется, начальнику штаба, помахал рукой хорошенькой девице в кокетливой форме – ну надо же, у них и женщины есть! Хорошо устроилась элита!

А девица сидела перед дверью в кабинет эпсаара. Зачем?! Как раз там и должен бы торчать охранник. Но это по логике…

Из дверей на шум начали выглядывать штабные. Ну, это ладно. Сначала выглянут, потом подумают, мнениями обменяются…

Жирный, как раскормленная свинья, эпсаар был в кабинете не один.

– Они боятся людей, – услышал десятник насмешливый голос своего командира. – Потому отгораживаются слугами, заборами и охраной…

Спасибо за науку, командир, подумал десятник. И швырнул саблю одним движением, мгновенно выхватив из ножен. Это был единственный прием, которому обучил его Хист. Даже не прием – знак. Особый знак неотвратимости наказания за зверство – клинок в горло.

Лезвие попало неудачно – маловато было тренировок. Прибитый к креслу, эпсаар «с бриллиантом» еще жил, еще хрипел что-то недоуменное пополам с кровью.

Десятник прикинул его шансы на выживание, удовлетворился и вышел в коридор, даже не глянув на свитских. Пусть размышляют над увиденным.

Он почти прорвался! Хор-рошие стрелы у эльфов! Особенно та, что с красненьким… и целил ведь в охранника, а снесло ворота вместе с куском стены. Усталый конь вынес его через пыль и труху и тяжело поскакал в степь. Но – простреливаемая зона… А на стене оказался толковый младший командир, вовремя приказавший стрелять. А всем ведь известно, как стреляет имперская тяжелая пехота. Особенно пограничники. Он еще отбивался, он еще сумел накрыть стену кассетным зарядом из станкового арбалета – как только в руках удержал… он еще свесился с седла, получив болезненный удар в спину. Хист рассказывал, что так ушел однажды от погони Черный Аркан. И он ушел бы! Но толковый младший командир высунулся из-за стены и расчетливо всадил два болта в коня. Куда убежишь от погони со стрелой в спине, когда до холмов поболее тысячи шагов? Но он бежал. Потом шел. Потом брел, слушая нарастающий грохот копыт. Получил еще стрелу в ногу. Снайпер со стены достал все-таки…

Он уже просто сидел и смотрел на конников. За ним вынеслась элита элит – глубинная разведка пограничников, душегубы и головорезы из «Ночных котов». То, что от нее осталось, – в основном их повязали «Кулаки» с помощью вездесущих эльфов. Все равно почетно.

И тут перед ним словно взорвалась эльфийская стрела – и из-под дерна стремительно поднялась огромная фигура в трехслойной гномьей броне. Раструб метателя в ручищах бойца казался игрушечным – но конники моментально остановились, а затем и попятились на приличное расстояние. Метатель спецсредств – это… убеждало!

– Вот там и стойте! – довольно заревел Ворта Урсаш. – Что, глубинники, засаду-то и не заметили?! Погранцы – в дерьме молодцы!

Разведчики помрачнели. Действительно, их камуфляж был специфического цвета, вызывающего ненужные сравнения и насмешки во всех родах войск. Сколько они просили сменить тип раскраски – все бесполезно! Оставалось слушать и утираться.

– «Имперский кулак» – ишачий елдак! – надсаживаясь, заорал в ответ старшина разведчиков.

Ворта Урсаш изменился в лице и потянул из разгрузки что-то особо убойное. Разведчики попятились. Старшина своей дразнилкой попал точно по самому больному месту «Кулаков»: рослые бойцы армейского спецназа ну очень напоминали упомянутый ишачий орган, особенно когда были в сферических шлемах, вот как сейчас…

Урсаш размахнулся и бросил. И ведь добросил! Разведчики вообще-то успели набрать очень даже безопасную дистанцию – но слишком велика была обида… Бойцы, разглядев, что к ним летит, спешно попадали с коней на землю. Старшина же, как самый подготовленный, решил выпендриться и прыгнул на землю красивой ласточкой с запланированным последующим перекатом в боевую позицию стрельбы с колена. Старшина даже и арбалет заранее в руке держал. Но – великовато оказалось расстояние, спецсредства ведь на обычный бросок рассчитывались. Нечто взорвалось высоко в воздухе, но так даже лучше получилось. Мощной воздушной волной старшину воткнуло лицом в пыль, поломав всю красоту прыжка. А разведчиков запорошило с ног до головы всякой гадостью.

– Ты что, дурак, да?! – заорал старшина разведчиков, отплевавшись. – Нас же убить могло!

– Нечего дразниться! – рявкнул «Кулак». – Как наверну сейчас из метателя!

– Ой-ой, навернет он! И не таких видали!

И тут случилось наконец то, ради чего Урсаш тянул время. Из-за ближнего холма вылетели на легконогих конях степняки. Развернулись в клубах пыли, подхватили, свесившись с седел, раненого десятника и припустили к спасительным холмам.

– Спецназ своих не бросает! – сообщил Ворта Урсаш, погрозил метателем, развернулся и вперевалку побежал к холмам, стараясь прикрыть необъятной бронированной спиной улепетывающих степняков.

Разведчики тут же среагировали на убегающую дичь и выстрелили практически залпом. Но – то ли нештатное падение с коней так повлияло на меткость, то ли имелись свои психологические причины – стрелы попали, и попали все, но несколько ниже, чем предполагалось для эффективного поражения противника.

– Ай, сакре-мёрд! – охнул здоровяк. – Опять?!

Он еще смог развернуться и направить ужасное оружие в сторону обидчиков – но только для того, чтоб увидеть удирающих во всю прыть конников. Разведчики не пожелали продолжить диалог со спецназовцем и удовлетворились достигнутым. Так что без всяких помех из-за холмов пришли два «Кулака» и унесли командира. Стрелял только снайпер со стены – но в своей трехслойной гномьей броне бойцы даже не обратили на стрелы никакого внимания.

А в лагере царило смятение. Мятежники получили еще день жизни.

Санниэре – и следы в истории

Идти по таким горам было одно удовольствие – даже если ты удираешь от экстрим форс. Ну вот он и шел. Шел – и всё яснее понимал, что идет не туда, не с теми – и не в то время, блин… Там, внизу, осталась в окружении войск его деревня – последняя крепь Кыррабалты. А когда-то он жизнь отдал, чтоб стояли такие деревни в мире. Там, внизу, остались без помощи опытного разведчика степные кочевья. И о них тоже болело сердце. Как будто он – сам Черный Аркан! Конечно, так оно и было, но… А что, собственно, «но»? Да, подросток по виду. Но когда это внешний вид был главным в серьезных делах? Выходит, он Черный Аркан и есть? Да, но…

Он остановился в великом затруднении. Ведь неправда же! Черный Аркан – герой из легенд, моща! Дай ему другое тело – и это будет уже не он! В смысле, был… Центнер стальных мышц – очень даже существенный фактор для личности! А ведь у Черного Аркана еще и побратимы были – ничего такой довесок к личному авторитету бродяги-певца! Тогда получается что? Что он, меняя тела, становится… другим человеком? Другой личностью, в смысле?

Его наконец-то догнала Надия. Красивая всё же девочка! Раскраснелась, дыхание бурное, огромные глаза экзотично затуманены…

– Слушай! – заинтересованно спросил он. – А вот если бы ты была уродиной, ты была бы другой личностью?

Прекрасная йоха мутно глянула на него, открыла рот, силясь что-то сказать, – и рухнула. Он мгновенно ушел в стойку, крутнулся… никого. Только эльф ковылял к ним, да и тот, нарвавшись на нестандартную встречу, на всякий случай замер.

– Кто так ходит? – просипел эльф, опускаясь рядом с девушкой. – Ну кто так ходит?! Мы тебе кто?! О… ноги мои… и руки…

Он хотел было возмутиться, что руками еще и не пользовались, по лесу шли, – но смолчал, придавленный суровой реальностью. А реальность была такова, что его спутники смертельно устали. А путь их еще и не начался – по большому счету… Он безнадежно огляделся. Здесь-то скорее холмики в лесу, чем горы, но так не будет все время. Вот к западу проглядывают вполне солидные вершины. А дальше – больше! И всё прочее, что к вершинам прилагается в любом из миров: скальные выходы, осыпи, курумники, крутизна головокружительная, наконец… Пронзительные ветра на высоте, ледяные ночи, промерзшие камни… а у них ничего нет! Он печально поглядел на очень красивую, в смысле тонкую до прозрачности, рубашку девушки, короткую и, главное, легкую юбку… Ну да, ветерок при каждом шаге задирает ее этак соблазнительно – но ведь она не греет нигде! В который уже раз его посетила мысль, что девушки – ну очень узкоспециализированные особи. Или зачем-то стараются таковыми выглядеть. Хотя кто бы мог подсказать – ну зачем симпатичной девице выглядеть именно конченой… блин?! Если судить по одежде и манерам – созданы для одного-единственного занятия! И это явно не горные походы. Вот потому он и предпочитал в серьезных делах мужчин.

Чтобы успокоиться, он сходил вниз к реке за водой. Оценил свое состояние – и сходил еще раз.

В сумке еще оставалось немножко копченого сала и кусок лепешки. Для взрослого мужчины – маловато. Но он – не взрослый, да и нежной девице много не требуется. Это если вообще требуется. Высшая аристократия, наверно, и блюда такого не знает – копченое сало. А эльфы точно человеческую пищу не употребляют, что-то об этом толковал полицейский…

– О! – простонал эльф, задвигав чутким носом. – Сейчас бы сала! Копчененького! И лепешки кус…

– А как же слухи о вашем особом метаболизме? – язвительно поинтересовался он.

Эльф почему-то забеспокоился. Словно выдал великую тайну эльфийской расы.

– Ну, метаболизм, – буркнул эльф уклончиво. – Ну и что? Да он включается редко, в особых обстоятельствах… Главное, к гномам не соваться…

Потом эльф сообразил, что они имеют в виду разное, и вообще заткнулся. Только на сало поглядывал с вожделением. Впрочем, как и Надия. Все еще находясь во власти мыслей о предназначении женщин, он сунул запасной клинок в нежные ладошки Надии – мол, доверяю дележку. Как и ожидалось, лезвие в ее хрупких пальчиках не держалось, выворачивалось, девушка морщилась и хмурилась, пока благополучно не порезалась. Оголодавший эльф не выдержал, забрал нож и в момент нашинковал и сало, и хлеб. И тут же прихватил три куска сразу. И Надия – тоже… Так что еду они прикончили в один миг. И даже не оглянулись на владельца проверить, разрешает ли. Ну, оно и понятно: эльф из царственного рода, ему положено, а Надия… Она, видимо, считала, что такой красавице вообще всё положено прощать со снисходительной улыбкой.

У него еще оставалась вода в бурдючке. Мысленно потешаясь над собственной уступчивостью, он все же опустился на колени перед гипотетической будущей королевой мира, расшнуровал ее изящные башмачки, омыл узкие ступни холодной водой и внимательно осмотрел их на предмет потертостей и кровавых мозолей. Обувь новая, не притерлась, вполне могло быть всякое. К счастью, обошлось. Надия отреагировала на заботу легким вздохом удовольствия. Эльф, как ни странно, тоже. Только вздохи были откровенно завистливыми.

– Я вот думаю, – пробормотал Эл, – ага, думаю… об изначальной несправедливости мироустройства, вот. К примеру, мне два десятка лет, прекрасной принцессе столько же… и нечего прикидываться шестнадцатилетней дурочкой, характеристики кандидатур в своей зоне ответственности я наизусть знаю… да, и вот о чем я думаю. Надия почему-то слабое, изнеженное существо! Постоянно подворачивает на камнях ноги, я сзади шел, специально наблюдал! Тяжелее сумочки с духами ничего носить не то чтобы не может, а не будет – да и сумочку отдала нести мальчику, я сзади шел и все видел! Так же и сало: даже порезать на кусочки не способна! А ведь мы ровесники. А вот мне полагается к этому возрасту прилично владеть оружием – и я владею. Я обязан профессионально работать – и я делаю эту проклятую магнитосъемку, мотаюсь в походах от отдела прикладной лингвистики по вашим проклятым горам… и при этом тащу шатер, развожу костер и готовлю еду, ремонтирую бирюльки, ловлю проклятых клановых убийц… Я не дрожу от холода в этой идиотской прозрачной рубашечке, не синею до подмышек в этой идиотской мини-юбке, я не выгляжу в свои неполные двадцать лет конченой рухлядью, способной передвигаться только на шпильках, только по идеальным мостовым Флоренсо, да и то лишь от кареты до магазина и обратно… И я вот думаю: за что же тогда прекрасным йохам такое уважение и почет? Причем я не говорю о внимании! Внимание – оно очень даже естественно, при такой-то юбке да игривом ветерке… но почет и уважение за что? За то, что абсолютно ничего не желают уметь делать? Где разум, где логика?.. А мужчины придумывают мифы о всепобеждающей женской красоте, носят красавиц на руках и моют им ноги… А по-моему, так это просто наглость, не встречающая почему-то отпора. Я так думаю. А что думаешь ты, убийца?

– Я думаю, как помочь степнякам, – хмуро сказал он. – И как сберечь деревню в ситуации, когда ее сберечь даже теоретически невозможно. Вот об этом я и думаю постоянно. И ни о чем другом думать не могу, блин… А еще у нас одежды теплой нет. Даже у меня. А Надия вообще голая. У нее даже трусики из мелкой сеточки. Да еще и розовые. Мы ночевку в горах не переживем.

Эльф заинтересованно проследил за его взглядом – Надия мгновенно покраснела и поправила юбку, как будто застеснялась. Ага. Стеснительные такую одежду разве носят? Пейзанка опереточная! А ведь якобы пряталась под крестьянской одеждой от сыска…

– Почему – не переживем? – среагировал наконец эльф, освободившись от каких-то завлекательных мыслей. – Мы не в горы идем, а во Флоренсо! У нас же принцесса! И она уже согласна стать королевой! Если не пришибут в процессе, естественно…

– Экстрим форс, – напомнил он очевидное.

– И что ж теперь, бояться и не жить?! – возмутился эльф. – Есть и у нас сила! Подумаешь, форс. А я кто, по-вашему? Во Флоренсо анархия! Нам форс по фигу! Да я сейчас прямо и узнаю, что там и как.

Эльф вытащил раковину, покрутил в руках – и нахмурился.

– Блокада? – спросила Надия.

– Да без разницы, у меня же допуск! – отмахнулся эльф. – А вот раковина сдохла. Что ты с ней делала, что она сдохла? В реку бросала, что ли? А, и это без разницы! У меня же допуск! Зря я, что ли, царственного рода?

Эл покрутил вздернутым носом, как будто проверяя направление, уселся поудобнее и плавно повел руками. Выглядело это словно пассы фокусника или мага из сказок. Собственно, так оно и было, потому что прямо перед эльфом замерцала сфера.

– О! – сказал эльф пораженно. – Надо же, получается! О! Вой-вой-вой, как же так? О? Ага, знаки на месте! Тогда живем, братия и сестры, принцы и принцессы!

Сфера дернулась и погасла. Эльф раздраженно подул на обожженные пальцы.

– Блокада же! – пояснил он. – А это аварийный канал, а там криптограмма! Я ее по памяти дешифровать не могу, так, основные значки уловил… А они и его задавили! А говорили, это невозможно! Хотя про то, что аварийный канал существует, тоже говорили – невозможно. Да, братия и сестры, удивительные времена настали!

– Ну, и что ты прочитал? – вернул он эльфа к действительности.

– Да что и предполагалось! – отмахнулся эльф. – Дерутся там все. Принцессы еще нет, а уже все дерутся! А что начнется, когда мы придем? О-го-го! Жаль, дядя в осаде, к нему не пробиться. Тогда к тете пойдем! Про тетю никто не знает! Сейчас отдохнем немного и пойдем. Я даже направление засек. Надия, хочешь с тетей познакомиться? Это недалеко, два дневных перехода!

– Думаю, что да, – задумчиво сказала девушка. – Надо же мне увидеть своих подданных.

– О? – только и сказал эльф.

А у него словно огромный камень с души свалился. Судьба этих двоих – больше не в его воле! И нет на нем отныне ответственности за этих детей! И не связан он больше в передвижениях и поступках! Хорошо-то как, когда дети взрослеют!

Он порывисто вскочил и отвернулся, чтоб скрыть от спутников счастливую улыбку. Если поймут причину – обидятся смертельно. И тут его взгляд зацепился за вершину горы. Что-то смутно знакомое слева… и мерцание снегов в вышине… Две вершины! Два Стража пути!

Воспоминания ударили, да такие яркие, что слезы брызнули. Он вспомнил! Вон там, ниже, тогда не рос лес, а была древняя дорога. И по ней упорно брели последние воины последнего отряда Черного Топора. Он вел их на яйлу. Здесь, между двух вершин-Стражей, начиналось огромное ущелье – единственный в этих местах проход в горную страну вечно цветущих степей. Там они мечтали укрыться от мести новой империи. Укрылись ли? Кто расскажет сейчас? Сам-то он тогда вернулся за женой, придурок… Вот так же остановился и заявил измученным бойцам, что их судьбы более не в его воле. И они ушли на яйлу. А он – вниз, чтоб получить всё, что причитается в этом мире за наивность. Три дня по древней дороге в ущелье – и пряные ветры высокогорных степей ударят в лицо! Всего три дня! И вполне могло быть, что на яйле еще остались потомки его отряда! Понятно, что они его не ждут, после стольких-то лет… или даже сотен лет… но всё равно! Это же его отряд! Вернее, отряд Кыррабалты, раз уж с идентичностью личности обнаружились некоторые проблемы. Но всё равно! Потомки тех воинов-побратимов ему сейчас очень бы пригодились!

На плечо ему легла легкая утешающая рука.

– Эре, ты не переживай! – сказала Надия. – Неужели ты думаешь, что мы тебя здесь бросим? Ты с нами пойдешь!

Он дико воззрился на нее. Блин. Это еще надо суметь понять абсолютно всё абсолютно не так! Таинственная женская логика, что ли? Не-е. Он выглядит как подросток. И это всех сбивает с толку. Но он же говорил, что его заботит! Ага, а кто-нибудь слушал?

– Я же сказал только что! – хмуро напомнил он. – Мне степнякам помочь надо. И деревне – тоже.

Девушка смутилась и отступила от него.

– Сейчас урыдаюсь! – нагло заявил эльф. – Какое самопожертвование – и в таком нежном возрасте! И тем он помочь хочет, и этих спасти может! Эй, убийца! Зачем тебе всё это? Как-то помочь каким-то там степнякам – это же так мелко! Не говорю уж о том, что подростку и невозможно! Ну что ты там один сделаешь? А вот мы с принцессой сейчас вершим историю мира! Присоединяйся, убийца!

– Да нет мелких дел и нет великих! – раздраженно буркнул он. – Может, я выведу кланы из степи. А может, сгину там. А вы, может быть, дойдете до Флоренсо. А может, сгинете в горах. Цена нашим делам одна – жизнь.

– Мы вершим историю! – возмутился эльф. – А вот ты… И твои степняки! Про них даже упоминаний в истории не останется! Кому интересны кочевники?!

– Законы Аркана пережили века, – неохотно сказал он. – А кто сейчас знает про первого императора Жери Светлолиственной? Тоже ведь был вершитель истории…

– Люмер царственный? – уточнила Надия. – Почему же, мы в институте благородных девиц изучали! Это же основатель нашей династии!

– Убийца прав, принцесса, – неохотно сказал эльф. – Противно, но он прав! Законы Аркана знают все. А кто знает Люмера Первого? Ну я, ну еще ты, еще кто-нибудь излишне образованный. Э, это что получается? Что про нас забудут, но через сотни лет народы будут соблюдать какие-нибудь законы Санниэре, деревенского дурачка, э? Да быть того не может, потому что не может быть никогда!.. О, а эт-то что?

А это одна из немногих оставшихся у него бирюлек подала сигнал.

– Тэк-с, нам пора! – деловито сказал эльф и поднялся. – Бирюлька не именная, но это не значит, что она плохо работает. Кто-то идет по нашим следам! И мне это страшно не нравится! Да и вообще… страшно. Пойдем, принцесса! Нам – вон туда, вон, видишь, где две вершины? А убийца… – а идет он к гномам!

– Конечно, к гномам! – усмехнулся он. – Но пока что нам по пути. Или же гномы и эльфы живут вместе. Изначально, наверно, так и было?

– Специально гадости всякие предполагаешь, да?! Да чтоб тебе было известно, сам Бэран-джет-гэлли доказал, что расы эльфов и гномов несовместимы в принципе!

– Бэрэн-джет-гэллэ! – уверенно возразила Надия. – По закону сингармонизма эльфийское прочтение имени великого философа считается некорректным!

– Берен-йот-гали? – недоверчиво переспросил он. – Он – философ?

– Ну, в некоторых расшифровках допускается и такое прочтение, – согласился эльф удивленно. – А ты откуда знаешь? Вообще-то это секрет семьи… Швадесенс…

– Философ? – повторил он потрясенно. – Берен-йотгали? Этот старый шизофреник? Да в его время про эльфов и не слыхивали!

– Не оскорбляй наши священные писания! – завопил возмущенный эльф. – Это же «Откровения у океана»! Да на этом тексте вся философия нашей расы построена! «Откровения» в четырнадцати с половиной частях…

– А, так вот это что! – возмутился в свою очередь он. – Четырнадцать с половиной! Да этот старый пень просто спорил со своим слугой о женщинах! Вовсе не об эльфах! Сначала, конечно, об опасностях и тупиках бессмертия, а потом – всё равно о женщинах! У них все споры так заканчивались! А потом Берен эти разговоры записал зачем-то. Наверно, просветление какое нашло после пьянок. И разбил на четырнадцать с половиной глав, перед секретаршей выпендривался, бабник. Ну мы там и наплели! А он потом еще и записал по памяти! А у него же склероз! Я представляю, что получилось! Вот разве что на священное писание тянет.

– Слушай, а ты откуда знаешь?! – не поверил эльф.

– Да не в том дело, что знаю, а в том, что происходило это в Ожерелье Океании! В Океании, а вовсе не на берегу океана! Вы точно заявились сюда из другого мира! А как это возможно? А, Творец? Нет ответа… И так всегда! Мне еще и за эльфов отвечать, да?!

И он злобно погрозил небу кулаком.

– Пойдемте уж, – пробормотала Надия. – Куда там сказано в пророчестве? А то экстрим форс догонят. Хотя про них в пророчестве – ни слова.

– Так это ж секретная служба! – возразил эльф. – Их упоминать не надо, они сами в каждую дыру суют свой…

И первым ходко заковылял вниз по склону.

Вован – и подруга его Олеся

– Вовчик, привет! – сказали за спиной. – Шурка, здорово! О… опс…

Он недовольно развернулся, уже понимая, кого увидит. Ну кого он мог еще встретить на конечной остановке автобуса, если половина выпускного класса жила именно здесь, в заводской малосемейке? Тот еще муравейник. Или, скорее, гадюшник.

– Ну, слава нашим выпускникам, – буркнул он. – Очки поменяйте завтра… все. Вот. И запомните: это Олеся.

– Да мы знаем как бы.

– Нет, вы пока что неправильно знаете! Это Олеся. Моя подруга.

– А Шурка?!

– И Шурка. Подруг много не бывает.

– Эт' верно… как и выпивки.

Дальше можно было не слушать. Так что он подхватил новонареченную подругу – с остановки заинтересованно проследили, куда именно легла его рука, – и повлек ее в сторону, на темную тропку, где обычно и гуляли все.

– А чего это они сидят на остановке? – шепотом поинтересовалась девушка. – Там же грязно, бетон, воняет.

– А где им еще собираться? Ну, грязно… Зато народу мало – и все свои. У них в малосемейке жить-то негде, не то что собраться компанией. А уж как там маленькие дети существуют – вообще не представляю. Ребятам после общаги остановка – тихий райский уголок.

– Они бандиты?

– А как же! Чужих на остановку не пускают.

– А я вот – семейная девочка, – сообщила Олеся Михеевна доверительно. – По остановкам не бродила – да я про них и не знала до сего дня, оказывается. Как в другом мире жила! Школа, танцевальная студия, музыкальная школа, училище искусств… Мальчики вокруг были, конечно… какие-то женственные. Скандалили, сплетничали, завидовали мелко – но по-черному! Фу, гадкие какие! В общем, достойного друга не нашлось вовремя, а потом бах – и на работу! А работа – это, друг мой Вовчик, такая тоска! С утра до вечера – три десятка учителей, вот и весь мой выбор. Из них всего два молодых – и оба женаты! И что мне теперь – на улице знакомиться?! «Здравствуй, девушка, какая ты красивая и грустная – наверно, одинокая?» Фу, противно как! А рядом – огромный юный мир. Свои страсти, переживания, всё в первый раз, всё искренне… Но меня туда не пускают! Я же учительница, мне с детьми нельзя! Да эти дети на голову выше меня. А нельзя. А я только среди учеников интересных ребят и встречаю! Взрослые – они… закостенелые все… и циничные, просто противно.

– Может, в этом дело? – озадаченно спросил он. – А, Творец? Потому я вечно молодой, что мне судьба с детьми работать? Изнутри, так сказать, менять систему… Ох и гад ты, Творче! Я же только жить начал! Мне что, опять свою любовь по мирам искать?!

– Вот именно! – воскликнула Олеся Михеевна. – Какая у ребят любовь! Настоящая! Я же помню себя… как я любила в тринадцать лет!

– Яха, – потерянно сказал он. – Слушай, мы когда-нибудь встретимся? Где, на каком берегу? Знать бы… я бы тогда ждал с надеждой!

– Это верно, надежда умирает последней, – подтвердила Олеся Михеевна с кривой усмешкой. – Ты знаешь, Вовчик, я же на улице каждого мужчину взглядом ловлю: вдруг это он, мой единственный?

– И правилно делаишь, – сказали в спину. – Эй, девушка…

– Кол-бит! – сказал он в сердцах. – Абрек, вас сюда звали, да?! У себя в горах к девушкам приставай! Она – моя подруга! Урод. Мало вас по рынку гоняли! Уроды.

– Ты наших девушек не трогай, свинья маленький! Ишак… в люльке сиди, рано с девушкой гулять! Ишак… И не обзывай старшего! Акбарсу скажу, он тебя…

– Ну, привет Акбарсу, если сейчас побежишь…

– Это кто? – испуганно прошептала Олеся Михеевна.

– Я же сказал уже, – буркнул он. – Урод он. Пока дубиной гоняешь – вроде человек. А так – урод. Ну, и бандит, естественно. Вот так и уживаемся, в динамическом равновесии.

– И среди таких мне и искать вторую половину? – вопросила она горестно. – Одни бандиты кругом!

– Да понял я уже, понял! – раздраженно сказал он. – Бандитский мир, утерянные традиции. Но не могу я! Сил больше нет! Мне одна Жерь Светлолиственная чего стоила! Ведь кровью же умылся! Творче! Дай мне покоя! А? Приложи и ты свои поганые ручки, скотина! Я даже, как подступиться, не знаю! Бунт поднять? Да здесь такая полиция – хуже только на Астуре! Затопчут! И на яйлу не уйдешь…

– Да я думала уже! – согласилась Олеся Михеевна и вытерла глаза кулаком. – Ну уйду. Куда?! Одни бандиты кругом! В школе… дети – они как звери… а все равно чище и лучше, чем среди взрослых! Без школы – вообще тоска! Так хоть глянешь на Вовочку – и на душе потеплеет. Слушай, Вовчик, а ты знаешь, что тебя в учительской на каждой перемене обсуждают – что ты еще отмочил? О… ой, а завтра про меня начнут! Осталось стихи про себя прочитать… с дарственной надписью… но ты не вздумай, это же будет неправда! Мы же просто гуляем!