Текст книги "Неудачная реинкарнация"

– Не советую, – сказал эльф. – Я-то ничего не знаю, но вот наши старшие говорят – там гномы какое-то предупреждение написали. И вроде бы это запрет на проход. Ну а уж если гномы что пишут – к этому надо относиться очень серьезно.

– Да не было там ничего, – пробормотал он. – Раньше, по крайней мере. Мы же по этому самому ущелью ахархо в степь гнали! А потом они нас… – Он в затруднении поглядел на эльфа. – Вот Надия…

– Я дойду до Флоренсо, – улыбнулся эльф. – И она дойдет. Она – точно. Прощай, убийца. Извини, что без еды оставили. Лучше б я не ел твое сало. Лучше б на орехах…

– Здесь орехи не растут, – сказал он. – Сто лет назад не росли, по крайней мере.

Он развернулся и зашагал по древней дороге на яйлу. Всё. Их судьбы больше не в его воле!

– Эре! – отчаянно закричала сзади Надия.

Он стремительно обернулся. Девушка растерянно показывала на эльфа. Тот ничком лежал на земле. И, по всей видимости, был без сознания. Он оглянулся на ущелье – на мгновение показалось, что лица коснулся пряный ветер яйлы.

– Не судьба, – медленно произнес он. – Не судьба…

И тяжело зашагал обратно. Бросить человека в беде он не мог. Пусть даже это эльф, которых не бывает. Законы Аркана не признавали бездушия. Его законы.

Снова Вовочка – хулиган… и учитель

– Володя, но ты же действительно написал на двойку! – виновато сказала за спиной Нинель Сергеевна.

Он развернулся от окна и с недоумением уставился на учительницу.

– Ну да, на двойку, – не сразу вспомнил он. – И что?

– И что тогда обижаться?! – тут же кинулась она в атаку. – Вышел из класса, хлопнул дверью… а сам до сих пор не освоил даже разбор слова по составу! У тебя все корни – трехбуквенные! И знаешь, в классе есть очень обидная версия об э… твоем пристрастии к трехбуквенным сочетаниям!

– А я считал, что, если пошлятина, значит, Ирка, – задумчиво сказал он. – А с корнями – там все просто… исконные корни слов – они и есть трехбуквенные в абсолютном большинстве, вернее, трехзвучные… и, наверно, вы это даже в институте как-то где-то изучали, но в школе не применяете, потому что этимология получается сложная.

Он замолчал и посмотрел мимо учительницы. Вообще-то Нинель Сергеевна ошибалась, как обычно. Причем во всём сразу – тоже как обычно. Но между ними только-только стали организовываться какие-то отношения – и он не собирался всё рушить неуместными откровениями. На самом-то деле он вышел из класса, чтоб послушать, как проходит факультатив для старшеклассников у Олеси Михеевны. Что ж, плохо он проходил. Шум, выкрики, беспомощные увещевания юной учительницы… а ведь он назвал ее своей подругой. И это слышали многие. И не вняли!

– …конечно, и моя вина есть, – донесся до него голос учительницы. – Ты же неординарный человек, Володя, и то, что я не смогла обучить тебя азам, – это вызов моему педагогическому опыту.

Ага, звонок, малая перемена. Он выпятил челюсть и решительно двинулся мимо учительницы в класс, навстречу всем… И, видимо, немножко переоценил свою репутацию. Правда, именно у этого класса тоже была репутация не хуже, в смысле не лучше, его собственной. Идущий первым старшеклассник легко двинул локтем – и он улетел кубарем на пол, сопровождаемый невольными смешками девчонок. Ну да, это же очень смешно, когда тощий пацан падает просто от того, что мимо прошел старшеклассник. И ведь знал прекрасно, что есть такое развлечение у старшеклассников – ронять маленьких. И подготовка не помогла – уж очень он был легким по сравнению с этим, как его… Быковым? Кабановым? А, Коневым, точно! Ну что ж, именно этот кабан, в смысле конь, ему и нужен по всем прикидкам!

Имелся в акробатике такой особый прыжок – со спины в стойку. Красивый очень. Ну так он его не стал использовать. Зачем снова нарываться на толчок локтем? И ведь не скажешь потом, что бил! Так, задел случайно… Так что он прыгнул, но очень-очень низко – и сразу распрямился. И оказался в результате вплотную с, так сказать, первым парнем на деревне. Самоуверенная ухмылка на смазливом лице, развалистая походка, плечами этак внушительно поводит… вот по ухмылочке он и стал лупить. Открытыми ладонями, сдвоенными ударами. Первый стремительный удар отшибает вниз выставленную для защиты руку, второй, более увесистый, летит в челюсть. Звон поднялся на весь коридор – а толку?! Руки-то легкие! Парень всего лишь ослеп – да и то от ярости, а не от ударов. Ослеп и в бешенстве попер вперед – а за спиной и сбоку у него обнаружились дружки и просто одноклассники – тоже ребятки нехилые. А ему, чтоб крупно влипнуть, достаточно было просто зевнуть один удар. При таком бешеном напоре – запросто!

Так что он заволновался и глупо ошибся. Красавчик дернулся раздавить мелюзгу, это было ожидаемо, и он по привычке встретил движение динамическим блоком. Динамическим, то есть, проще говоря, со всего размаху… да еще левой рукой, на которой ведь обойма с дротиками со вчерашнего подвешена… Парень врубился лицом в блок – и поплыл. Так что потом он не столько бил по корпусу, сколько поддерживал тело. Поддерживал и заталкивал обратно в класс, пока тело стояло на ногах. А тут еще дружки включились…

Ну, из свалки его позорно выдернули за шиворот, как драчливую собачонку. Нинель Сергеевна трясла его, как грушу, и сердито ругалась на всю школу. Основным ругательством, правда, являлось банальное «прекратите немедленно!». Уж очень она испугалась. Видимо, редко видела настоящие драки, обычно-то он подобное осуществлял вне школы. Блин, да обычно он и не показывал всех своих возможностей! Но – пришло время. Этому миру нужны законы Аркана! Ну, пусть не миру, не стране даже… Но вот этому классу – точно нужны! А великое всегда начинается с малого.

Он не сопротивлялся. Нравится трясти – пусть трясет. Всё школьникам развлечение. Может, и не заметят, что дружки коневские стоят по стеночкам с бледным видом. И кто вот эту дрянь назвал боевым искусством?! Он же чуть не убил этих придурков! И не факт, что все обошлось! А ведь это – не Астур! И уж тем более не Жерь Светлолиственная! Здесь за самозащиту наказывают жестоко! Уродский мир, неудачная реинкарнация…

– Да Нинель Сергеевна! – наконец сказал он. – Может, вы после уроков меня дотрясете? Я вообще-то к Олесе Михеевне на факультатив шел. А сейчас звонок будет, перемена же маленькая.

Учительница литературы убрала руки. И брезгливо их еще отряхнула – как после грязи. И стремительно удалилась. Да, велика сила учительской ревности! Гораздо сильнее разума. Вот что ее взбесило? То, что хулиган и двоечник Вова возжелал пойти на урок не к ней. Всего лишь!

Со злости и из-за тревоги за коневских дружков он напустился на Олесю Михеевну, едва ворвавшись в класс.

– Что ты творишь?! – возопил он. – Ну что ты творишь?! Это же вполне вменяемый класс! Здесь личности есть! Если с ними нельзя работать, то с кем тогда можно?!

Видимо, все же осталось в юной учительнице после памятного события нечто… не совсем нормальное, потому что раскричалась она не хуже него.

– Да, как работать с наглецами? – завопила она ему прямо в лицо. – Я говорю, а они не подчиняются! Мне их бить, что ли?! Так сил не хватит, вон они какие, на голову выше меня… Я как только в класс зашла, сразу шум начался, сказать ничего не успела!

Звонок грянул, как гром небесный.

– Садитесь! – жестко предложил он. – И чтоб соблюдали тишину. С этим пора разобраться.

И класс сел. Молча. В общем, это было нормально. Ведь как-то держат дисциплину старые учителя, у которых ни сил, ни реальных возможностей наказать никогда и не было. Но то – старые. А вот маленьких в школе ни во что не ставят. Может, в данном случае повлиял вид лидера всех бесчинств, сидящего в отключке у стенки?

Конев очнулся. Встал и вышел, неловко ткнувшись плечом в косяк.

Он поискал глазами по классу.

– Марусюк, чего сидишь? – осведомился он. – Сопроводи!

Румяный парнишка, тоже, кстати, нехилых размеров, с ожидаемой кличкой Маруся, облегченно кивнул и вышел следом. Действительно – вполне вменяемый класс…

– Значит, так, – деловито сказал он, едва закрылась дверь. – Еще до факультатива ты должна была сделать что? Не знаешь. Разделить класс на группы! Беспредельщикам и отморозкам сразу и громко объявить, что в случае открывания рта без спросу – первого же открывания рта! – вызываешь меня! И пусть бы попробовали… блин… вякнуть! Конев, кстати, не из их числа. Но что сделано, то фиг изменишь. Так… из оставшихся вычленяешь, так сказать, не дебилов, а из них – интересующихся музыкой или хотя бы лично тобой. Вот с ними и работаешь!

– Так это же пять человек всего!

– И замечательно! Обычно не больше трех… Так… и вот если им сумеешь провести урок увлекательно – остальные подтянутся! Или хотя бы не станут мешать! Ну что тут сложного? А ты что творишь?!

– Я класс обязана учить, а не пятерых!

– Ну, класс – это тебе не под силу, – рассудительно заметил он. – Да и никому не под силу. Законы мироздания разве что Творец способен отменить – да и то все разом, вместе с миром…

– А как же другие учителя?!

– А так же! Или хуже. Но делают вид, что учат всех. И даже себе боятся сказать правду… оп, а это что?

А «это» было тишиной. Этакой заинтересованной тишиной в классе. Все были не прочь узнать, как же их на самом деле учат!

– В следующий раз! – усмехнулся он. – А сейчас я вам просто расскажу, что вы теряете, придурки… Ну, для начала: музыкальная подготовка в первую очередь требуется в профессии психолога-модератора. А профессия психолога-модератора вообще-то из самых востребованных. Но на вступительных экзаменах обязательно проверяют… э… не то чтобы слух, а… способность различать и воспроизводить музыкальный строй речи. Вот этим основам и учит Олеся Михеевна.

Олеся Михеевна не возражала – она сама слушала открыв рот.

Он покосился невольно на ее восхитительный профиль, воодушевился и выдал классу шестнадцать вариантов фразы «кто ты?», от безразлично-отталкивающего через заинтересованно-очаровывающий до невинно-покоряющего. Ребятки заинтересовались. Ха! Еще бы им не заинтересоваться! Психолог-модератор – это же, проще говоря, некто, управляющий людьми посредством психологических трюков! Вот игры голосом, например… Каждому захочется так! Он плохо помнил, в каком мире подцепил базовый курс модератора – зато уж сам курс знал неплохо, потому что пользовался постоянно. Вот, пригодилось. Не бывает бесполезных знаний!

– Слышите или нет? – вопил он уже через пять минут. – Вот так, полтона ниже, потом выше и – меняем тембр! Катя, попробуй! Э! И не смейтесь, у предыдущих не лучше! Эвелина, надежда моя, ну ты же училась в музыкальной школе! Ну! О! Слышите?! Вот что значит училась! Так, это поправимо: чтоб за месяц прогнали все гаммы, Олеся в курсе… – Он замолчал и озадаченно нахмурился. – Но гораздо интересней… – пробормотал он. – Могли бы… театральный фестиваль «Школьная весна», к примеру… вы видели хоровод степнячек? Это ярко, это взрыв красок, песня и танец… Да, это как степь весной – вся в алых маках до горизонта! И вот с хоровода степнячек начинается баллада о бродячем певце по имени… да, тогда его и назвали Черный Аркан… О чем поют? А… да о чем могут петь девки? Вроде как о цветах, о весне – на самом-то деле, конечно, о любви! Ну, это модуляциями голоса выражается, я вас научу…

И он с ходу рассеянно запел, вспоминая звонкие переливы мелодии… и как тогда танцевала Аллия. Или не Аллия? Такая же страстная, гибкая, быстрая – девушка-вихрь! Он для пробы изогнулся, как она когда-то, в ином мире, в иные времена; крутнулся, смерчем прошелся по пятачку у доски… ха, а ведь получилось! Совершенно неожиданно низко запел-загудел аккордеон – Олеся удивительно точно попала в мелодию, – а ведь вовсе не для аккордеона она создавалась…

Красивую все же о нем сложили балладу! Хотя и неправда всё – от первого до последнего слова. Вовсе он и не отказывался от любви прекрасных девушек ради великой цели! Ну, тем притягательней для юных сердец. Он пропел ее всю. И показал танцы: и буйные пляски степнячек, и технически очень сложный смерч с кинжалами – и требующий большой гибкости и настоящей смелости ломкий танец девушки-тени… И даже сцену прощания удалось изобразить: три рослые старшеклассницы почему-то согласились выйти к доске и неумело, но с энтузиазмом и смешинками в глазах пропели знаменитое на всю Степь «кто ты?» во всех шестнадцати вариантах. А он, как и полагалось по балладе, не ответил и пошел прочь. Есть такой прием в пантомиме – ходьба… И содрогнулись миражи-холмы от сдержанной мощи степной молитвы:

Напои меня, степь…

И растерянные девчонки вдруг поняли, что он это все прожил всерьез! Еще бы не понять! Искусство – великая сила!

Он остановился и угрюмо замолчал. Каким же идиотом он тогда был! И не исправить, не вернуть! И в классе с чего-то тишина гробовая…

– Идите, ребята, – устало сказал он. – Всё, урок закончен. А? Возжелали научиться? Ну… одобряю. Тогда к следующему занятию – с нотными тетрадями. А то знаю я вашу дырявую память, сам такой…

– Так… звонка же не было! – заикнулась Олеся Михеевна.

– Ну и что? Пара минут до звонка. Они тихо пройдут до раздевалки – и не станут толкаться с малышней в очереди. Не к лицу взрослым, по сути, людям толкаться у раздевалки с малышней и ругаться за первоочередность. Нечеловечно как-то.

– На следующем занятии осваиваем балладу? – с надеждой спросила Эвелина.

Музыкальное образование, понятно. Ей это действительно интересно. Хорошая она девочка, оказывается…

– А что же еще? – буркнул он. – Распоемся, разомнемся – и вперед, к вечной славе!

– Угу…

В тишине опустевшего класса он обернулся к скромно сидящей с аккордеоном на коленях учительнице. Надо было как-то извиняться за сорванный урок.

– Ну и что, что у тебя они не шумели? – безрадостно сказала она. – Зато ты сам шумел – на другом этаже слышно! И… урок не по плану провел! Ни опросов, ни оценок, ни творческих заданий… И вообще не по программе! И дешевую популярность зарабатываешь, с урока раньше отпускаешь! А они сейчас школу разнесут, а везде уроки! И… а чего ты молчишь?

А что он должен был сказать? Сколько раз уже он слышал подобные обвинения в самых разных мирах! И никого нигде особенно не волновали его объяснения, а волновало только, как бы побольнее уязвить, уличить в непрофессионализме… Что ж, он готов пройти этот путь до конца еще раз. Ха, непрофессионализм! Да традиции именно через искусство и передаются лучше всего! И там же, кстати, и зарождаются… Но кто бы чего понимал на Земле в функциональных особенностях традиций! Здесь и науки соответствующей нет!

– Ой… а как? – вдруг беспомощно спросила Олеся Михеевна. – А как следующее занятие вести? Я же не очень-то в музыкальном строе речи… первый раз слышу…

– Распевка, – напомнил он. – Нотная грамота. Основы, в общем. А потом я подойду, не беспокойся.

– Ага! – жалобно сказала девушка. – А баллада? Я же мелодии не запомнила!

– Да напою я…

– И там слова есть странные!

– И переведу…

– А голоса где такие взять?!

– Всё сделаем, – терпеливо сказал он. – Диапазоны сузим. Фиоритуры уберем на фиг. Танцы упростим, как для калек. И все будет в шоколаде. Ты не бойся.

– Ага! – сказала Олеся Михеевна. – А они опять шуметь станут…

– Успокою! И упокою! Я ли не психолог-модератор?!

– А вот…

А он смотрел на нее и четко понимал, что вот этой миниатюрной куколке никакие курсы психологов-модераторов не нужны: она и так превосходно манипулирует, на одной интуиции!

Она осторожно высвободилась из ремней аккордеона, встала и подошла по своей странной привычке вплотную.

– Я заметила, – тихо сказала она, – ты слишком много знаешь и умеешь. Ты же… знаешь больше, чем взрослый? Больше, чем доступно человеку, да? И у меня уже возник вопрос! А… ты, собственно, кто?

Что ж, это случалось время от времени. Иногда близкие знакомые задавали этот вопрос. Ну, у него было испытанное средство: он говорил правду, на него жутко сердились за вранье и отвязывались.

– Я бессмертный, – сообщил он, подумав для приличия.

– Ух ты! – восхитилась Олеся Михеевна, поверив сразу и бесповоротно. – Классно!

– И еще я живу в разных мирах… одновременно, – неуверенно продолжил он.

– Класс!

Он почувствовал себя полным идиотом и зачем-то взялся оправдываться:

– Но я действительно бессмертный! Хотя, конечно, умираю, как и все, и даже чаще и быстрее, если честно…

Юная учительница легко приложила пальчики к его губам, и он послушно замолчал.

– Вовчик, ты не говори больше ничего! – попросила она умоляюще. – Давай я сначала свыкнусь с тем, что уже услышала, ага? У меня и так каша в голове! Я вообще рядом с тобой чувствую себя полной дурой!

И тут скрипнула дверь. Они испуганно оглянулись: в дверях стоял Валух и круглыми от изумления глазами смотрел, где именно находятся музыкальные пальчики учительницы!

Олеся Михеевна покраснела и спрятала руки за спину.

– Блин… – обреченно сказал он.

– Вован, ты, конечно, супер и все такое, но… выдь в коридор на айн момент? – заторопился Валух.

В коридоре сидел на подоконнике бледный Конев. И дружки его толклись не то чтобы совсем рядом, но неподалеку.

– Это… – сказал непривычно смущенный Валух. – Ты как-то жестко с Конем… совсем… ну, может, он чего не понял, ты погорячился, ага? Как-то бы вам… это…

– Замяли, – согласился он недоверчиво. – Конь – нормальный парень, было и прошло… ну а тебе-то чего?

– Да я… – совсем сбился толстяк. – Короче, ребята тебе благодарны, вот! Если б не ты, нас бы старший Типун всех на запчасти разобрал!

– А я при чем? – не понял он.

– Так… это… что, при свидетелях говорить?! Ну… старший Типун же со скалы тогда сорвался – и в реку… и все…

За спиной охнули. Он стремительно развернулся – и уткнулся взглядом в испуганные глаза учительницы.

– Я тебя провожал! – сказал он ей сердито. – Все время рядом был! Не помнишь, что ли?!

Прекрасная йоха впала в опасную задумчивость.

– Не помню! – шепотом призналась она наконец. – Но скажу, если надо!

Валух уважительно присвистнул, пожал ему руку и убрался, так сказать, от греха подальше. Конев неохотно кивнул и тоже не стал задерживаться. И дружки его свалили с явным облегчением. Еще бы – нарвались по дури на убийцу-маньяка, блин!

– Ты представляешь, что сейчас сотворила? – спросил он безнадежно.

– Алиби? – предположила она.

– Легенду! – рявкнул он. – Но это такая легенда, за которую меня в гуолы закуют! Давал же зарок не работать с женщинами! Аийя-сакре-мёрд…

Глава шестнадцатая
в которой принцесса и герой наконец знакомятся

Дребен Хист

– Вот сакре-мёрд! – возмутились эльфы. – Мы не ждали нападения с перевала! Это направление подвизиря должен был прикрыть!

– Хист, мы тебя для чего в заговор позвали?! Почему не укоротил своего подвизиря?

– У него весь спецназ под рукой, а он все на эльфов оглядывается! А нам же некогда!

– Нас Знобинька на день рождения зазывала!

– Так! – сказал Хист, пресекая сползание разговора в излюбленную тему эльфов. – Мне вестовой нужен для подробного доклада, так что не отсвечивайте здесь…

– Вестовой ему нужен, а эльфы так уже нет! – машинально огрызнулись эльфы и привычно попрятались по женским спальням.

Синеглазые старались излишне не афишировать свое присутствие в деревне – и это им удавалось! Блицштурм, к примеру, до сих пор кое-чего не знал – хотя тот же мельников сын эльфов каждый вечер гонял со двора.

– Мы тебя внимательно слушаем, – сказал Хист вестовому.

– Сюда движется столичный резерв, – сообщил боец. – Весь. Офицерское училище. Сводный отряд снайперов с группой силового прикрытия. Ну и… сама императорская гвардия, «Бессмертные щитоносцы». Мы им там завал устроили, но они его скоро разберут. И у них приказ снести здесь всё. И всех. И «Щитоносцы» не сомневаются, что запросто это сделают. Если честно, командир, то мы тоже не сомневаемся!

– И чего они на нас все взъелись? – озадаченно потер голову Хист. – Подумаешь, кучка сепаратистов! Да «Щитоносцы» со времен Черного Топора не выходили из столицы!

– В столице полагают, у нас объявился внебрачный наследник престола – который претендует на трон, – бесстрастно сказал блицштурмовец.

Хист поперхнулся очередным ругательством.

– Командир, но ты же сам заявил, что у тебя спецмиссия! – напомнил боец. – И подчинил себе три силовые структуры: армию, полицию и спецназ! А ведь это только и исключительно прерогатива принца правящего дома! Командир, вот ты сам себя выдал, а теперь почему-то надеешься, что на тебя не станут обращать внимания! Да мы в блицштурме вообще заключаем пари на дату, когда тебя грохнут! А ты всё живешь почему-то! И пограничники тебе не помеха, и убийц от самого императора каждую ночь по кустам закапываешь…

Хист ошалело потряс головой. Похоже, он как-то… приотстал от событий.

– Так что: каковы будут приказы, принц? – твердо закончил блицштурмовец.

– Ой, Дребен, ты что, наш будущий император?! – изумленно спросила Яха, и он опомнился.

– А скажи-ка мне вот что… – пробормотал он. – Вот… вы откуда все узнали? Прямо так подошли к походной колонне «Щитоносцев», выспросили про столичные слухи? На раковины штатные колдуны блокаду поставили, так что по связи вы никак… э?

– Это не слухи, а императорский указ! «Искоренить самозваную гадину!» называется… а узнали… – Боец внезапно смутился. – У погранцов же высотные наблюдатели из «Ласточек», – пробормотал наконец он. – Девки веселые, мы с ними дружим… и отряд снайперов – тоже «Ласточки»! Так, пока там завал разбирают, то да сё, мы и устроили им вечер встречи выпускниц! Девок от погранцов к себе на седла – и сюда! Ну, весело посидели… им после гарнизонной жизни наш кабак – великая радость! А снайперши потом сами подошли, здесь же недалеко, а им в походной колонне – просто тоска зеленая! Так под наши шашлычки они друг другу все и рассказывали – а мы же тоже там были, как же «Ласточкам» без нас, а нам без них!

Хист как-то странно переменился в лице.

– Да мы вернем девчонок в лагерь до утренней проверки! – заторопился боец. – Мы же понимаем, что такое дисциплина!

– Понимаете?! – тихо изумился Хист. – О… а… а как же вы с ними дружите? Они же в укрепленном лагере! В укрепленном же!

– Принц, ну зачем тебе подробности? – уклончиво сказал боец. – Ну… после того как мы небесный шар угнали, мы же для «Ласточек» герои! А девки к героям лазейку всегда отыщут! Ты же и сам наверняка…

– Не наговаривайте на принца! – тут же возмутилась Яха. – Он никуда не ходит, у меня ночует!

Боец понятливо заткнулся. Зато чего-то раскашлялся Кола Гончар, да Ялинька шумно вздохнула, словно хотела выразиться, но постеснялась при чужом.

– Иди отсюда, друг мой, иди… – безнадежно сказал Хист. – Спасибо тебе за всё, и за принца – отдельной строкой…

Эльфы собрались моментально.

– Послушай, о наш юный принц! – тут же начал один, улыбаясь во весь рот.

– Столичный резерв! – напомнил Хист.

Эльфы разом потеряли игривое настроение.

– Блицштурм не остановит? – неуверенно спросил один.

– Да вы что! Это же «Щитоносцы»! Растопчут и не заметят! А там еще и курсанты – тоже ведь зубастые волчата! И по юной дурости выполнят любой приказ – и любой ценой!

– И снайперы… – задумчиво протянул Кола Гончар и почему-то покосился на жену. – «Ласточки», видишь ли…

И тут внезапно дернулась командирская раковина Хиста – и над столом развернулась проекция лысой головы самого подвизиря!

– Удивлен, хе-хе? – осведомился старик, пристально разглядывая юного мятежника. – Ну и зря! У меня же допуски, мне блокада не помеха. И ты не помеха… хе-хе… самозваная гадина… гадаешь, зачем связался? Ну, так и быть, скажу. Ты сыграл свою роль, мой мальчик. Эти «Щитоносцы» мне были как кость в горле! Но сейчас их в столице нет – а я остался! Так что я со своей полицией сейчас кое-чего немножко изменю в наследовании императорского трона, хе-хе… А тебя там будут в это время убивать, мой юный друг!

Взгляд подвизиря внезапно сделался еще более холодным и пристальным.

– И правильно сделают, что убьют! – сообщил он. – Уж очень ты неожиданно набрал силу… Может, и вправду сын императора? Или пророчество снова не так поняли? Почему-то же синеглазые поддержали тебя, а не ту, кого намеревались поначалу… Так что воюй, мой мальчик! А уж я позабочусь, чтоб ты не сбежал!

– Аийя, корта-ан-газа! – прошипел эльфийский принц и резко махнул рукой.

Изображение мигнуло и погасло.

– Есть и у нас сила! – многообещающе пробормотал эльф и развернул проекцию перевала.

За призрачным изломом горы светились многочисленные синие огоньки.

– Э, принц, экстрим форс же! – всполошился один из эльфов.

– Печально, но «Ласточки» не смогут вернуться в походную колонну! – сообщил эльфийский принц и поднял руки. – Ну, блицштурм с удовольствием их приютит, я так думаю…

– Принц, да экстрим форс же!

Эльф шарахнул сомкнутыми руками по силуэту горы. Тот задрожал и сплющился. Эльфы охнули и задрали головы, прислушиваясь. И дождались. Далекий грохот докатился со стороны гор. Словно рухнул десяток скал. Очень больших таких скал…

– А вот и экстрим форс! – удовлетворенно сказал принц.

На проекции, по самым ее размытым краям, медленно разгорелись три багровых огонька. Потом от них протянулись через карту тоненькие лучики. Эльфы с ужасом следили, как лучики медленно перемещаются, словно отыскивая кого-то… потом все три луча скрестились на том месте, где была обозначена усадьба Колы Гончара – и в перекрестье прицела ярко вспыхнул оскаленный череп!

Зрители дружно охнули и опасливо покосились на небеса. А вдруг эти экстрим форс умеют так же, как и принц: голым кулаком да со всего размаху – и нет деревни?

– Ну, это мы еще посмотрим! – хмуро сказал принц и одним движением стер карту. Проекция исчезла – но багровые огни и зловещий знак остались висеть над столом! И это красноречиво свидетельствовало как о могуществе экстрим форс, так и об обоснованности заявлений эльфийского мятежника.

– Что скажешь, Хист? – спросил озабоченно эльф.

– Да что я скажу? – подумав, вздохнул свежепровозглашенный принц. – На нас нацелились такие силы, что в порошок сотрут. Да мы и сами не продержимся дюжины дней. Перевал закрыли, а без подвоза фуража и продовольствия солдатики Любея через неделю битюгов начнут кушать. А через другую – нас… Еще и блицштурм содержать требуется. Деревня всех не прокормит. Вот так вот…

– Да на что вы вообще надеялись, мятежники репейнозадые? – в сердцах высказалась Ялинька.

– На тупость империи – и на помощь подвизиря! – огрызнулся один из эльфов. – Но разве ж мы виноваты, что ваш подвизиря оказался вовсе не наш подвизиря, а ваш?.. В общем, сматываться пора! Спасибо, хозяин, за хлеб и за мясо и тебе, прекрасная хозяйка, за… за это и еще за то…

– Эльфийская кровь! – сказал принц.

Эльфы приостановились.

– Да пусть сами выкручиваются! – раздалось единодушное решение, и синеглазые пройдохи разбежались в поисках своих вещей.

– Ну и как теперь понимать это идиотское пророчество? – бросил в пространство эльфийский принц. – В нем однозначно всё привязано к деревне! Но…

– От деревни скоро ничего не останется, – вздохнул Кола Гончар. – «Щитоносцы» – это вам не пограничники, они заветов Черного Топора никогда не чтили. Надо бы уходить. А куда? Степь умирает – а в самой империи последняя крепь Кыррабалты никому не нужна, я так думаю…

Ялинька охнула и жалостливо оглядела усадьбу.

– Яйла, – пробормотал неуверенно Хист. – Степняки будут пробиваться на яйлу. Если она, конечно, существует.

– Она-то существует, да как пройти? – задумчиво сказал эльф. – Хотя… а что мы еще можем сделать? Может, пророчество к жителям деревни привязано, и мы снова не так поняли? Тогда надо уходить! Немедленно! Хист, давай-ка быстро…

– Нет, – угрюмо возразил Хист. – Мы будем ждать. Не все кланы собрались. У степняков же скот…

– Ну зачем нам вонючие овцепасы?! – возмутился эльф. – Свои бы головы сберечь! Поднимай бойцов, Дребен, и ходу отсюда!

– Законы Черного Аркана пока что никто не отменял! – жестко сказал Хист. – Ты ведь тоже что-то не лупишь своей магией по войскам, э? Обрушил парочку скал на перевале, колонну не тронул, э? Тебе-то что мешает расчистить нам отход? Или даже путь к столице, если так уж подвизиря не глянулся?

Принц смутился.

– Есть и у нас ограничения! – признал он неохотно. – Священное писание о четырнадцати с половиной главах, кто б еще разъяснил, почему именно такое деление… В общем, наши меня не поймут, если я возьмусь уничтожать базовый генофонд!

– Вот то-то же…

– Вот мы дождемся, пожалуй! – поежился эльф. – Бежать отсюда надо! Экстрим форс шутить не умеют! Нарисовали череп – значит, череп здесь и будет!

Хист махнул рукой и отправился к бассейну. Какое-то время у них еще имелось в запасе. Иначе эльфы бы уже смылись. Значит, ждать! Законы Аркана превыше военной целесообразности! Правда, в империи этого уже не понимают. Мало что осталось от наследия великих воителей. Так, красивые песни…

Он неторопливо отмылся. Проверил и привел в порядок оружие. И замер посреди двора в затруднении. Ноги вели его к Яхе. И душа рвалась туда же. Но… ведь не приглашали же!

– Дребен, чего встал столбом? – выглянула озабоченная Яха. – Всё думаешь о делах, да? А я тебя жду, жду!

Он облегченно вздохнул и шагнул навстречу бесхитростной улыбке дзуды. Вот тут-то это и случилось. Сначала сухо щелкнул эльфийский лук. Потом шевельнулась листва в саду… он кувырком ушел с линии поражения, выхватил кинжал и метнул непонятно куда и в кого. И попал!

– Дребен, вот еще бы чуть-чуть правее, и мне карачун! – завопил эльф. – Ты смотри, куда кидаешь, с-снайпер! Тоже мне, «Ласточка»!

– Куда смотреть, если ничего не видно?! – завопил в ответ Хист, страшно злой из-за того, что проехался позвоночником по каменным плитам.

– А? О, ну тогда ладно… Да ты иди, куда шел, мы уж тут сами. Только прикажи охране, чтоб прикопали жмурика где-нибудь в степи! А то нам тащить лень!

Хист пробежал в сад. Эльфийский принц стоял под деревом и задумчиво разглядывал убитого. В черной униформе торчали эльфийская стрела и кинжал.

– Он меня чуть не достал, – пробормотал эльф. – Кстати, за мной должок. Твой кинжал был точнее. Ты действительно снайпер.

– Принц, он меня засек! – виновато сказал эльф-лучник, спрыгнув с крыши летней кухни. – Потому и увернулся. Дребен, спасибо, за нами долг жизни.

– Сочтемся, – буркнул Хист. – А вот вопрос, по чью душу он сюда шел?

– Знаешь, иди отсюда, а? – недовольно сказал принц. – Как понять этих людишек?! Его зовет прекрасная дзуда – а он предпочитает пялиться на мертвяка!

– О, а я знаю, как это называется! – живо встрял эльф-лучник.

Хист покачал головой и пошел, куда и собирался, – к Яхе.

В ее комнате он внимательно проверил, чтоб были закрыты ставни, подпер дверь креслом и устало опустился в него. Вот и день прошел, и все живы…