Текст книги "На новые земли. Немецкие колонисты и их судьба в Юго-Восточной Европе, России, Северной и Южной Америке"

Власти приняли решение погасить неудовольствия и выступления колонистов силовыми методами, инициаторов отправить на неделю в работный дом и разместить в колониях казаков лейб-гвардии казачьего полка. В результате возникли беспорядки, а в колонии «Большой» вспыхнул пожар, в ходе которого сгорели 10 жилых домов, кузница, молитвенный дом и другие строения. После чего Александр I повторил приказ об отправке зачинщиков в работный дом и дал указание увеличить команду казаков в колониях и провести тщательное расследование причин возникших беспорядков, но все попытки силой заставить поселенцев в колониях Нижней и Средней приступить к сельскохозяйственным работам оказались безуспешными. Два основных зачинщика, которые и после наказания в работном доме категорически отказывались приступить к работе, были высланы с семьями за границу. Остальных бунтовщиков с согласия Александра I было решено наказывать розгами, назначая при первом нарушение 25, а повторном – 50 ударов. И все же в конечном счете власти вынуждены были признать безрезультатность насильственных мер и факт непригодности земель в изварских колониях для земледелия, после чего был издан именной указ Александра I от 12 сентября 1811 года о переселении колонистов. Было принято решение отправить 45 семей колонистов в Новороссийский край, 20 семей переселить в Стрельну, а для 11 семей выделить новые земли у станции Кипень в Ораниенбаумском уезде. В итоге с 1809 по 1811 год на землях Санкт-Петербургской губернии было создано пять новых немецких колоний (Стрельнинская, Кипенская, Ораниенбаумская, Петергофская и Кронштадтская), а к концу XX века их число увеличилось до 40 за счет образования дочерних колоний и переселения в них быстро растущего населения.

Среди первых иностранных переселенцев, которые позже стали называться черноморскими немцами, были колонисты из Вюртемберга, Бадена, Эльзаса, Лотарингии, Пфальца и других районов Юго-Востока Германии. Они преодолевали долгую дорогу, вначале на судах по Дунаю, затем по суше на телегах до Одессы, все перипетии и трудности которой уже описаны выше. Этим же путем передвигались на Юг России колонисты, завербованные французским офицером Циглером, которые в составе 10 транспортных колонн из 325 мужчин, 245 женщин и 571 ребёнка прибывали в Дубоссары. Напомним, мы расстались с ними в главе «Дорога на чужбину», в момент их санитарного карантина, который первые колонисты (91 человек) прошли 4 сентября 1803 года. Еще 9 транспортных колонн прибыли в Дубоссары к концу года.

В октябре этого же года Александр I приобрел землю для создания первых немецких колоний под Одессой. Первую зиму прибывшие колонисты провели в приготовленных для них казармах, а герцог Ришелье, возглавлявший с 1804 по 1814 год Главное управление колониями Юга России, и Самуил Контениус, который с 1800 по 1818 год был главным судьей Новороссийской конторы опекунства иностранных поселенцев, в спешном порядке искали землю для новых колоний. На подысканных ими весной 1804 года землях, расположенных на месте бывших сел Акарша и Евстафиевка, возникли первые немецкие колонии Большой Либенталь и Маленький Либенталь, а позже рядом – Нойбург, Петерсталь и Езевталь. Еще через пять лет были образованы колонии Александргильф, Францфельд, Мариенталь, Лустдорф, в 1806 году Фройденталь, а к июлю 1808 года были основаны еще три колонии: Нойдорф, Бергдорф и Глюксталь. На этом возможности образования новых колоний в районе Одессы были исчерпаны, и в этой связи герцог Ришелье принял решение купить земли в районе Кучурганского лимана, на которых в 1808 году возникли колонии Кандель, Зельц и Страсбург.

Всего с февраля 1804 по ноябрь 1809 года для развития немецких колоний было выделено порядка 72000 десятин (78,5 тыс. га) земли. Продолжающийся поток переселенцев на Юг России требовал поиска все новых земель для создания немецких колоний. В 1809 году на землях у реки Бересан были образованы колонии Ландау, Спеер и Рорбах, а в 1810 возникли колонии Вормс, Зульц, Карлсруе, Растадт и Мюнхен. Согласно итогам ревизии 1811 года, в четырех колонистских районах переселенцами обрабатывалось 157609 десятин земли, а к 1858 году площадь угодий, обрабатываемых колонистами в Херсонской губернии, возросла до 185963 десятин, к которым дополнительно были в частном порядке приобретены еще 26530 десятин земли.

За все время, начиная с 1803 года, в этом регионе было создано 204 материнских колонии, из которых позже в результате быстрого роста населения возникло еще более 1800 дочерних колоний.

Особенностью немецких черноморских поселений от волжских было не компактное расположение колоний, а растянутые в цепь поселения, которые протянулись от Волыни до районов Южного и Северного Кавказа. Первые годы оказались непростыми и для колонистов Юга России, им также пришлось пройти через многие испытания, прежде чем удалось добиться относительного благополучия. Несколько десятилетий боролись переселенцы с многочисленными болезнями, которые по вине властей, из-за отсутствия медицинского обслуживания приводили к большой смертности среди колонистов. Многочисленные кражи скота и имущества, периодические стихийные бедствия, массовый падеж скота, эпидемии чумы и холеры 1829 и 1860 годов, засуха 1833 года и неурожайные годы, делали жизнь колонистов в первые десятилетия крайне тяжелой. Теряя своих родных и близких, страдая от болезней, голода и многочисленных бед, им приходилось не один раз падать, но стиснув зубы вставать и начинать все сначала.

Архивный материал, размещенный на сайте госархива Крыма, позволяет дать более подробное описание этого периода на примере становления колонии Кроненталь, основанной в 1810 году на землях у речки Булганак, приобретенных герцогом Ришелье у помещика Константина Кромиды. Очень скоро у поселенных на эти земли колонистов появилось разочарование и отчаяние. После трех неурожайных лет подряд они отказались засевать свои земли и потребовали вернуть их в старые колонии. К чести властей и руководства колоний конфликт был разрешен без мер принуждения, колонистам были выделены средства на питание и лечение больных, а для улучшения финансового положения им разрешили сдать в аренду местному крестьянину две мельницы, приобретенные вместе с земельным участком, а излишки земель арендовать татарам. На вырученные от аренды земли и мельниц деньги колонисты с разрешения администрации колоний закупили белых племенных овец и постепенно поправили положение дел. Со временем колония Кроненталь, в которой стали успешно заниматься овцеводством, земледелием, виноделием и садоводством, стала процветающей. В ней были разбиты фруктовые сады на площади в 170 десятин земли, а виноградники, насчитывающие 360000 кустов, позволяли произвести в благоприятные годы от 8000 до 12000 ведер вина.

Как видим, потребовалось немало лет для того, чтобы колонисты смогли адаптироваться к природным условиям Причерноморья, методом проб и ошибок прийти к соответствующей региону эффективной системе земледелия. Важно отметить, что российские власти наделили колонистов Юга России земельными наделами в 65 десятин, что было вдвое больше, чем в саратовских колониях. И если в то время в Поволжье утвердилась общинная система, в колониях Юга России была сохранена система единонаследия с правом свободного приобретения дополнительной земельной площади на рынке. Российские власти справедливо видели в единоличном и потомственном пользовании не раздробленного земельного надела основу и двигатель экономического успеха. Такая политика землевладения полностью оправдала себя в ходе дальнейшего развития колоний. В отличие от колоний в Поволжье, где правительству пришлось трижды добавлять земельные наделы, чтобы не допустить обнищания переселенцев, колонисты Юга России сами купили 4,2 млн га дополнительно к выделенным правительством 700000 га.

Последней группой немецких колонистов, официально приглашенных правительством России, были бессарабские немцы, которые являются этнической группой немцев, проживавших на территории южной части исторической области Бессарабия, которая по Бухарестскому мирному договору 1812 года перешла от Османской империи к России. Обширный пустынный регион, лежащий у северо-западных берегов Черного моря, между реками Днестр, Прут и Дунай, нуждался в освоении и заселении новыми подданными. Это было важным и необходимым для закрепления завоеванной территории за Российской империей. Особенно быстро необходимо было освоить и заселить земли Южной Бессарабии, откуда в Турцию ушли жившие там раньше ногаи. Правительство России в этой связи признало необходимым в очередной раз привлечь для колонизации Бессарабии иностранных переселенцев. Среди них были болгары, сербы, гагаузы и представители других народов, покидавших Турцию, а также немецкие переселенцы из Польши, Пруссии и Германии. Начало массового переселения немецких колонистов в Бессарабию было положено специальным манифестом Александра I от 29 ноября 1813 года, в котором были оглашены права и привилегии для колонистов, приглашенных им из Великого герцогства Варшавского.

По новому манифесту переселяющиеся в Бессарабию колонисты:

– освобождались от всех налогов и государственных податей сроком на 10 лет;

– нуждающимся переселенцам выделялось пособие до 270 рублей;

– каждой семье выделялось по 60 десятин (65 га) земли;

– мигранты пользовались свободой вероисповедования;

– переселенцы и их потомки освобождались от воинских обязанностей;

– получали право обучаться на родном языке;

– пользовались правом самоуправления.

Первая 31 семья немецких переселенцев получила разрешение переехать из Варшавского герцогства в Буджак в 1814 году, где им отвели 115,5 тысяч десятин плодородной земли в Аккерманском уезде в долинах рек Кагальника, Чаги и Сараты. В этом уезде в период с 1814 по 1817 год образовалось 13 колоний. Среди прибывших в Бессарабию 8284 «варшавских переселенцев» 33,8 % были из Польши, 31,7 % из Вюртемберга, 29,1 % из Пруссии, 1,5 % из Франции, 0,95 % из Баварии, 0,8 из Богемии, 0,6 % из Венгрии и 0,3 % из Австрии.

Несмотря на предоставленные российскими властями привилегии, начальный период становления немецких колоний в Бессарабии был очень тяжелым. Лишь небольшая часть прибывших в Бессарабию переселенцев заселялась в заранее подготовленные дома, но основная часть первые годы жила в примитивных и самостоятельно вырытых землянках или сооруженных из глины мазанках. Тяжелым и повседневным трудом колонисты осваивали заросшие сорняками, кустарником и высокой травой пустынные земли и создавали на них окультуренные поля с посевами различных сельскохозяйственных культур, которые очень часто уничтожались многочисленными стадами скота молдавских арендаторов.

Непривычный для переселенцев климат, многочисленные болезни и высокая смертность делали первые годы их жизни особенно сложными и во многом сдерживали развитие немецких колоний в Бессарабии. Уже простое перечисление природных катаклизмов и бедствий, случившихся в регионе, дает представление о невзгодах, постигших колонистов в это время. Так, в 0000000000000000828, 1829, 1847, 1859 и 1860 гг. отмечался связанный с эпидемией массовый падеж скота; наводнения и эпидемия чумы в 1829 году; эпидемия холеры в 1831, 1853, 1855 гг.; неурожай в 1822–24, 1830, 1832–34 гг.; сильнейший мороз в 1828 году и массовое нашествие жуков, саранчи и мышей в 1840–47 гг., а также тяготы и обременения, связанные с прохождением через колонии частей русской армии во время войны с турками в 1827 и 1828 гг.

Переселение немецких колонистов в Бессарабию продолжалось до 1842 года, к этому времени были созданы 24 материнских колонии, которые были образованы в рамках правительственной колонизационной политики. Возникшие после (порядка 125 поселений) назывались дочерними колониями, и создавались они уже в частном порядке растущим населением бессарабских немцев, численность которого составило в 1826 году – 9000, в 1862 – 24160, в 1897 – 60000, 1930 – 81000 и в 1940 году – 93000 человека.

Особой группой немецких колонистов являются волынские немцы, которыми принято называть переселенцев в Волынскую губернию, образованную в 1797 году в составе Российской империи в результате второго и третьего разделов Польши. Особенность немецкой колонизации Волыни состояла в том, что она хоть и поощрялась, но официально не была инициирована российским правительством. По сути, переселенцы не имели статуса колонистов, их привлекала низкая плотность населения, большие площади неосвоенных земель, которые они арендовали у местных помещиков. При этом условия использования этих земель и арендная плата за них были более выгодными, чем существующие в Польше, из которой и прибывала основная масса переселенцев. Важным фактором было и относительно близкое расположение к Германии и европейским странам, что упрощало переселение колонистов в Волынь из Австрии, Восточной Пруссии, Рейланда, Пфальца и Вюртемберга. Эмиграция немецких переселенцев в Волынь началась в начале и продолжалась до 70 годов XIX века. За это время было создано порядка 139 колоний, в которых в 1871 году проживало около 28560 человек. Таким образом, волынские немцы образовались как особая группа немцев в России через сто лет после прибытия первых немецких колонистов на Волгу. Численность немцев в Волынской губернии быстро увеличивалась и составляла в 1867 году – 24704, в 1887 – 93964, а в 1915 году уже 200583 человека.

Переселение немецких колонистов на Кавказ, на земли между Черным и Каспийским морем началось в начале 19-го века. Первоначально были созданы колонистские поселения в районах Южного Кавказа, куда после 1817 года прибыли 1500 семей швабов в количестве 9000 человек. Путь немецких колонистов из Германии на Кавказ проходил от Ульма или другой пристани по Дунаю до Одессы, где они жили под открытым небом и проходили в течение семи недель санитарный карантин, получали от чиновников положенные дорожные деньги, приобретали лошадей и телеги и двигались по суше дальше на Кавказ.

Многие из них планировали добраться до горы Арарат в Азербайджане или Армении, где они собирались ожидать наступление 1000-летнего царствования Христова, но въезд туда им был запрещен. Поэтому после тяжелой и долгой дороги от Одессы через Херсон, Мариуполь, Ростов, а затем через Кавказские горы они добирались до Тифлиса, где в заросших высокой травой степях основывали свои первые колонии Александердорф, Анненфельд, Петерсдорф, Катариненфельд, Элизабетталь, Мариенфельд и Еленендорф. Места поселения находились в гористой и дикой местности, в которой было много медведей, волков, диких кабанов и другой дичи. Прибывшим из Вюртемберга на Кавказ первым 196 семьям переселенцев пришлось испытать все тяжести начального периода. Российские власти старались поддержать прибывших переселенцев и облегчить их участь. Эмигрантам ежедневно выплачивались 10 копеек на человека, поставлялись продукты питания, а где было возможно, организовывалась передача летних татарских шалашей до постройки человеком своего временного жилья. Жизнь в шалашах и палатках, плохое питание, неочищенная питьевая вода и тяжелая ежедневная работа очень скоро стали причинами болезней и смерти многих переселенцев.

Описание первых лет пребывания немецких переселенцев на Кавказе приведем на примере образования одной колонии, летопись которой создал ее бывший житель Эрнст Альмендингер. В своей книге «Катариненфельд – немецкое село на Кавказе. 1818–1841» (Katharinenfeld ein deutsches Dorf im Kaukasus, 1818 – 1941) он привел письма колонистов, воспоминания старейших жителей и различные архивные документы, которые с большой достоверностью описывают всю историю образования, становления, развития и гибели этой немецкой колонии. Существует и личная причина выбора этой колонии для более детального рассмотрения, связанная с тем, что в ней родился Герхард Готлобович Альмендингер, мой тесть и потомок известной в Катариненфельде семьи виноделов, высланный во время Второй мировой войны в Казахстан. Из приведенного в книге письма домой в Вюртемберг одного из первых переселенцев мы узнаем, что прибыли колонисты перед наступлением зимы в оголенную местность: не было ни крыши над головой, ни хлеба, ни сараев и корма для полученных от властей лошадей. После жеребьевки выделенных участков все приступили к рытью и сооружению землянок, в которых можно было пережить зиму. С разрешения властей они вырыли и одну общую землянку, которая использовалась как школа и молитвенный дом. Лошадям пришлось стоять под открытым небом и самим искать себе корм. Весной засеяли обработанные участки земли, разбили огороды и заложили виноградники. Все посевы и посадки хорошо принялись и росли самым лучшим образом, но к лету вспыхнули многочисленные болезни, которые поразили практически каждого переселенца, число смертей непрерывно росло. Наконец все поняли, что их поселили в «гиблое» место, на котором дальше оставаться нельзя. В течение только одного года в 135 семьях умерло 256 человек. Власти разрешили оставшимся в живых переселиться на новое место, где затем и возникла колония Катариненфельд. Все пришлось начинать сначала, больные лежали на телегах под открытым небом, пока не был построен большой шалаш из длинных жердей, стены которого были накрыты снопами из стеблей травы. В сооруженном шалаше пришлось провести следующую зиму. Многим переселенцам из-за нехватки выделяемых на питание денег пришлось зимой просить милостыню. Весной колонисты получили от правительства деньги на строительство новых землянок, на семена и быков для освоения новых и ранее никогда не паханых земель, которые были вновь засеяны пшеницей. Начиная с этого посева, колонисты стали получать богатые урожаи зерновых и других культур. Однако и на новом месте летом их продолжали преследовать многочисленные болезни, в результате которых в последующие 12 лет из 115 осталось лишь 95 семей колонистов, а из некоторых в живых оставались лишь один или две сироты. Многие семьи вымерли полностью.

Как видим, это были очень тяжелые годы становления немецких колоний на Кавказе. Не обошлось и без многочисленных случаев воровства, угона лошадей и скота и, что особенно ужасно, смертей и угона в рабство во время набегов курдских, персидских, турецких и татарских банд. Такой набег на колонию Катариненфельд произошел 27 августа 1826 года, когда банда численностью более чем в тысячу всадников ворвалась в село. Многие (примерно 250 из 400 жителей) издалека заметили приближающихся всадников и, охваченные паникой, с ужасом спрятались в зарослях реки и пещерах близлежащих гор. В самом селе разыгралась страшная трагедия, сверкали сабли и гремели выстрелы бандитов, раздавались крики и стоны умирающих и раненых жителей. Сын учителя, ударивший в колокол молитвенного дома, чтобы объявить тревогу, тут же был пригвождён к стене пикой курдского налетчика. Не укрывшиеся от бандитов взрослые жители были связаны веревками, собраны в кучу и гнались впереди конной банды. Связанные парами дети перекидывались через лошадь или грузились тюками вместе с матерями на коней, на которых банда уходила назад в горы. Во время набега были частично разрушены и разграблены множество домов, 31 колонист был убит, многие получили огнестрельные и другие ранения, а 45 жителей были угнаны в рабство и проданы затем на невольничьих рынках. После 1840 года началась колонизация земель Северного Кавказа, куда переселялись мигранты из перенаселенных волжских и черноморских немецких колоний, а позже и меннониты из поселений, расположенных в районе реки Молочная.

Подводя итоги общего процесса образования немецких колоний во второй период массовой эмиграции, необходимо отметить, что широко распространенная точка зрения о более организованном переселении колонистов на заранее подготовленные и обустроенные земли далеко не всегда соответствовала действительности. Основные положения известного указа Александра I о колонизации от 20 февраля 1804 года не были в полной мере реализованы даже на землях, расположенных в непосредственной близости к столице Российской империи, и с участием самого императора. Как мы помним, возникли сложности с вербовкой немецких колонистов, а согласившиеся переселиться не соответствовали критериям имущественного ценза. К моменту прибытия колонистов в Санкт-Петербург не были подготовлены жилые дома и другие хозяйственные постройки. Вместо того чтобы сразу поселиться в обещанные дома, колонистам пришлось под угрозой наказания выполнять различные работы по их строительству, возведению мостов и прокладке дорог. Выделение земель для поселений происходило без предварительного обследования их плодородности и пригодности для ведения сельскохозяйственного производства. В возникших в этой связи многочисленных проблемах власти считали виновными самих колонистов, обвиняя их в нежелании и неспособности трудиться на земле. Колонисты со своей стороны обвиняли в своих бедах местные власти и пытались достучаться до царя, думая, что тому не ведомо их тяжкое положение. Власти оказались не способными разрешить объективно возникшие проблемы конструктивно и непредвзято вникнуть в причины конфликтов. Вместо этого ими были использованы силовые методы принуждения для подавления открытых выступлений колонистов.

В нарушение объявленных манифестом Екатерины и указами Александра принципов было ограничено самоуправление, разрешены телесные наказания, ставился вопрос об отправке колонистов в рекруты за отказ повиноваться властям. Таким образом, следует признать, что многие проблемы первого этапа образования немецких колоний на Волге не были устранены и в период царствования Александра I. Объявленные в его указе от 1804 года изменения в политике колонизации, призванные улучшить положение дел, во многом оказались не выполненными и, прежде всего, по вине самой российской власти. Описанные проблемы с поселением колонистов под Петербургом возникали и в ходе образования немецких колоний на землях Юга России, в районах Одессы и Кавказа. Снова, как и 46 лет назад, прошедших с момента создания саратовских колоний на Волге, колонистам пришлось столкнуться с отсутствием подготовленного жилья, земельных наделов, медицинского обслуживания и решения других многочисленных организационных вопросов начального периода.

В завершение раздела остановимся на масштабах эмиграции. Приходится признать, что сегодня практически невозможно точно установить, сколько немецких колонистов переселились в годы массовой эмиграции в Россию. Если число волжских колонистов определяется приблизительной цифрой в 27 тысяч человек, которая приводится в публикациях большинства авторов, то по количеству колонистов, выехавших в черноморский регион, статистика отсутствует. И это несмотря на то, что переселение происходило на четыре десятилетия позже. Связано это с тем, что учет не велся в рамках одного большого проекта, когда переселенцы в относительно короткое время прибывали в один и компактно расположенный регион поселения, как это было с переселением колонистов Поволжья. Колонизация земель черноморского побережья проходила в течение нескольких десятилетий и охватывала самые различные регионы Новороссии.

В большинстве исторических источников приводится общая цифра в 100000 немецких переселенцев, приехавших в Россию в рамках всех ее колонизационных проектов. Таким образом, если исходить из этого общего числа прибывших переселенцев и числа колонистов, прибывших в 1763–1768 годах, равного 30000 человек, из которых 27000 были поселены в колониях на Волге, то логично предположить, что в ходе колонизации черноморских земель Новороссии в Россию ориентировочно переселились остальные 70000 человек. Такое количество черноморских переселенцев приводится в публикациях целого ряда авторов, оценка которых разделяется и нами. Существует и иная точка зрения на этот вопрос, согласно которому с 1802 по 1859 год и только в регионы черноморского побережья переселились почти 110000 немцев. В последнем случае мы приходим к общей цифре всех немецких переселенцев, прибывших в разные периоды массовой эмиграции в Россию, равной примерно 140000 человек. Наконец, есть и противоположная оценка, которая приводится Е. В. Бахмутской, согласно которой в годы правления Екатерины II и Александра I и в более позднее время из Вюртемберга, Гессена, Рейнланда, Эльзаса, Бадена, Пруссии в Россию прибыли более 70 тыс. переселенцев.