Текст книги "Русский фактор"

К примеру, два крупнейших объединения нашего континента – Евросоюз и формирующийся Евразийский союз, основывая свое взаимодействие на правилах свободной торговли и совместимости систем регулирования, объективно, в том числе и через отношения с третьими странами и региональными структурами, способны распространить эти принципы на все пространство – от Атлантики до Тихого океана. На пространство, которое будет гармоничным по своей экономической природе, но полицентричным с точки зрения конкретных механизмов и управленческих решений. Затем будет логично начать конструктивный диалог о принципах взаимодействия с государствами АТР, Северной Америки, других регионов.

Таким образом, наш интеграционный проект выходит на качественно новый уровень, открывает широкие перспективы для экономического развития, создает дополнительные конкурентные преимущества. Такое объединение усилий позволит нам не просто вписаться в глобальную экономику и систему торговли, но и реально участвовать в процессе выработки решений, задающих правила игры и определяющих контуры будущего.

Убежден, создание Евразийского союза, эффективная интеграция – это тот путь, который позволит его участникам занять достойное место в сложном мире XXI века. Только вместе наши страны способны войти в число лидеров глобального роста и цивилизационного прогресса, добиться успеха и процветания».

Владимир Владимирович Путин, Президент Российской Федерации (из статьи «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня» об интеграционных процессах, газета «Известия», 2011 г.)

5.5. Военно-политические глобальные контексты

ВПК, ОДКБ, НАТО выглядят воинственно и мощно.

Во время холодной войны советско-американские военные отношения в ряде аспектов были чрезвычайно тесными: стратегические наступательные вооружения обеих стран находились в постоянной готовности к нанесению массированного ядерного удара по территории вероятного противника, обычные вооруженные силы противостояли друг другу вдоль границы ФРГ с ГДР и Чехословакией, в нейтральных водах Мирового океана и в ходе патрулирования в воздушном пространстве. Оценивая перспективы третьей мировой войны, вооруженные силы СССР и США постоянно изучали военные доктрины, стратегию, тактику, вооружение и военную технику друг друга и т. д. Но непосредственные официальные контакты между военнослужащими двух стран были редчайшим исключением.

В конце 1980-х годов, в результате серьезных успехов в области контроля над вооружениями, общение советских и американских военных специалистов стало быстро развиваться. В 1988 году состоялся первый визит начальника Генерального штаба СССР маршала Сергея Ахромеева в США. Договоры по ракетам средней и меньшей дальности (1987 год), обычным вооруженным силам в Европе (1990 год), стратегическим наступательным вооружениям (1991 год) предусматривали глубокие инспекции и беспрецедентный уровень открытости в военной сфере. Распад СССР имел для нее неоднозначные последствия.

В течение 1990-х годов обычные вооруженные силы России и Соединенных Штатов Америки были в основном нацелены на противоборство с бывшим вероятным противником. В этих условиях с целью ознакомить бывших советских офицеров с реалиями американской и западноевропейской жизни, привить им демократические ценности, США и страны НАТО предприняли попытку расширения контактов между военными. В настоящее время ядерное сдерживание между Россией и США продолжает существовать.

Осенью 1991 года, по указанию президента Михаила Горбачева, последний глава КГБ СССР Вадим Бакатин совершил символическое и беспрецедентное действие – передал послу Соединенных Штатов Америки в СССР схемы расположения подслушивающих устройств в здании американского посольства в Москве. Окончание холодной войны позволило начать официальное сотрудничеству спецслужб России и бывших противников Советского Союза – США, Великобритании и других западных государств.

Представители разведывательных и правоохранительных органов установили официальные контакты. Были попытки сотрудничества в противостоянии новым угрозам: незаконной торговле ядерными материалами, организованной преступности и т. д. Эти успехи перечеркнуло «Дело Эймса» 1994 года. Оно, по существу, вернуло разведки и контрразведки на привычные для них позиции противостояния, хотя и менее интенсивного, чем в период холодной войны. В России, США и Европе периодически проходили процессы агентов иностранных спецслужб, высылались дипломаты, обвинявшиеся в незаконной деятельности и т. д.

Развитие ситуации на Среднем и Ближнем Востоке стало толчком к реальному практическому сотрудничеству. В конце 1990-х годов была создана российско-американская рабочая группа по контролировавшемуся талибами Афганистану. После 11 сентября 2001 года практика борьбы с терроризмом потребовала тесного международного сотрудничества, прежде всего РФ и США. Успех операции в Афганистане осенью 2001 года был обеспечен помощью и поддержкой Соединенным Штатам, оказанными Россией и ее союзниками в регионе.

Отношения России и США в сфере ядерных вооружений основываются на взаимном ядерном сдерживании и взаимном гарантированном уничтожении. Основные черты этого режима: примерный численный паритет; наличие контрсилового потенциала; готовность к нанесению упреждающего удара; зависимость от системы раннего предупреждения о ракетном нападении; стратегия ответного (или ответно-встречного) удара; наличие ограниченных систем ПРО; различие между стратегическим и тактическим ядерным оружием; неотвратимость ядерного возмездия при неопределенности характера, способа и времени нанесения такого удара, отсюда – создание постоянной угрозы для всех стратегических объектов предполагаемого противника.

Инерция в ядерной сфере после окончания холодной войны поддерживается политическими потребностями России и консерватизмом военного истеблишмента США. В ходе своей предвыборной кампании весной 2004 года Владимир Путин говорил о новых российских боеголовках, способных преодолевать американскую систему ПРО. США причисляют Россию наряду с КНР к числу потенциальных ядерных угроз для себя. Военное командование Соединенных Штатов противится любым предложениям о сокращении стратегических наступательных вооружений, ставящим под угрозу возможность широкомасштабных ядерных ударов по территории России.

В 1992 году Уильямом Перри, Эштоном Картером и Джеймсом Стайнбруннером была сформулирована задача перехода от взаимного гарантированного уничтожения (ВГУ) потенциального противника к взаимной гарантированной безопасности (ВГБ) с ним, но попытки выйти за пределы сдерживания дают скромные результаты. Для параллельного отказа от ВГУ требуется высокий уровень доверия между Россией и США. В паре этих государств нет потребности постоянно и взаимно держать ядерный потенциал другой стороны под прицелом. Американские опасения связаны не с российским ядерным потенциалом, а с безопасностью ядерных объектов России и сохранностью имеющихся у нее расщепляющихся материалов. Оба государства имеют гораздо больше оснований опасаться захвата ядерных объектов террористами, чем политического давления с использованием ядерных арсеналов или нападения. В таких условиях более реальны односторонние шаги, основывающиеся на скорректированных после окончания холодной войны и 11 сентября 2001 года представлениях о том, что является неприемлемым ущербом и какой сдерживающий потенциал можно считать достаточным.

Наиболее продуктивным в российско-американском ядерном сотрудничестве было создание договорной и организационной основы для взаимного противодействия угрозам ядерного (химического, биологического) терроризма и ликвидации последствий применения оружия массового поражения (ОМП) террористами или другими третьими сторонами. Важным направлением являются имеющие своей целью сдерживание или противодействие распространению ядерного оружия, сотрудничество, которое может быть эффективным лишь с учетом конкретного для каждого рассматриваемого случая геополитического, стратегического, экономического контекста. США и Россия совместно могут предотвращать создание Ираном ядерного оружия, решать северокорейскую ядерную проблему, укреплять режим сдерживания в Южной Азии.

Советско-американские отношения развивались от подготовки к войне до ядерного сдерживания. Для экономически более слабого и политически менее влиятельного СССР ядерное оружие уравнивало шансы. Достижение военно-стратегического паритета с США имело огромное значение для Советского Союза. Фактически паритетный статус стал основой пережившей его распад отечественной стратегической культуры.

В современных российско-американских ядерных отношениях сохраняется ситуация взаимного сдерживания. Это определяют факторы технологий, сил инерции и неопределенность стратегических отношений двух стран после окончания периода противостояния.

С начала 1960-х годов основным содержанием советско-американского диалога был контроль над вооружениями. На рубеже 1990-х годов ядерные отношения резко потеряли свою актуальность. Эпоха переговоров по контролю над вооружениями внезапно закончилась. Между самым подробным документом по военно-стратегическим вопросам в истории – Договором по СНВ-1 (1991 г.) и Договором СНВ-2 (1993 г.), которому предшествовали, скорее, дружеские консультации, чем стратегические переговоры, – колоссальная разница. Договор по сокращению наступательных потенциалов (2002 г.) обозначил новую ситуацию «стратегического разъединения» и свободы, но при сохранении режима взаимных инспекций.

РФ и США расходятся во взглядах на значение ядерного оружия. США, с учетом значительного технологического отрыва вперед от остальных стран мира, сохраняют потенциал сдерживания и стремятся к сужению сферы и масштабов применения высокоточного оружия. Американцы работают над концепциями и системами упреждающих ядерных ударов с применением миниатюрных зарядов. Россия активнее, чем во времена холодной войны, использует фактор наличия ядерного потенциала для целей политического сдерживания.

После окончания холодной войны акцент взаимодействия между Россией и США сместился с переговоров на американские программы помощи РФ в ликвидации снимаемого с вооружения оружия массового уничтожения. Программа Нанна – Лугара «Совместное уменьшение угрозы» помогла России выполнить обязательства по договорам о сокращении ядерных вооружений. В 2002 году на встрече G8 в Кананаскисе была принята программа «Глобальное партнерство» по формуле: 10 + 10/10. При всей важности подобной поддержки такого рода помощь иногда воспринимается в России как американо-западная программа ядерного разоружения России.

Ядерное оружие Франции и Великобритании фактически не рассматривается Россией в качестве реальной угрозы ей. Это свидетельствует о демилитаризации отношений РФ с европейскими странами НАТО.

В начале 2000-х годов возникла идея, что сотрудничество России с США и европейскими странами в сфере ПРО театра военных действий (ТВД) способно вывести российско-американские и российско-западные отношения за пределы сдерживания. Совместные определение угроз, разработка и производство систем ПРО ТВД, командование противоракетными силами фактически означали бы создание военного союза США, Европы и России, которая была готова сотрудничать. Но эта идея не получила практического развития из-за нежелания Соединенных Штатов вступать в тесную взаимозависимость с иностранными партнерами и неверия Европы в актуальность ракетной угрозы.

Одним из немногих общих интересов Москвы и Вашингтона со времен холодной войны было предотвращение дальнейшего распространения ядерного оружия. В современных условиях приоритетность этой проблемы для России и США различна. Переход Вашингтона при администрации Дж. Буша – младшего к активной политике контрраспространения вызвал в Москве опасения, что это может вызвать вблизи от российской территории (Иран, Северная Корея) военные конфликты с непредсказуемыми последствиями.

Исходя из приоритета интересов отечественной атомной индустрии, Россия развивает ядерное сотрудничество со странами, которые США относили к категории проблемных, в том числе с Ираном. Несмотря на длительное давление со стороны Вашингтона в этом чувствительнейшем для Соединенных Штатов вопросе, Россия отказывалась присоединиться к ним, считая, что таким образом позициям российских ядерщиков на международном рынке будет нанесен непоправимый ущерб. Ядерщики ссылались на пример ракетчиков. В 1995 году Россия официально присоединилась к Режиму контроля над распространением ракетных технологий (РКРТ).

Самой конкурентоспособной отраслью советской экономики считалось производство вооружений. В связи с роспуском КОКОМ либерализация мирового рынка оружия и не произошла. В 1994 году РФ присоединилась к Вассенаарским соглашениям о контроле над распространением обычных вооружений. Надежды и расчеты российских оборонщиков на то, что после снятия политико-идеологических барьеров холодной войны они смогут занять выгодные позиции на мировом рынке оружия, не оправдались. У РФ оказались в основном азиатские покупатели, не имевшие возможностей приобретать оружие на Западе – КНР, Иран, исторические клиенты СССР – Индия и другие. В результате перевооружения новых членов НАТО, их перехода на западную технику оказались утрачены рынки бывших союзников СССР по ОВД. Из-за введенных по инициативе США санкций оказались закрыты рынки немногих клиентов, плативших за советское оружие валютой, – Ирака, Ливии, Югославии. Получателями американских систем вооружений стали даже участницы СНГ – Грузия и Казахстан. В результате российский ВПК занял резко антиамериканскую позицию. Практика показывает, что возможности гармонизации интересов на этом направлении с США фактически отсутствуют, а со странами ЕС они минимальны. Имеющиеся перспективы военно-технического сотрудничества связаны с Индией и в меньшей степени с Израилем.

Интересы России и США совпадают или параллельны в том, что касается поддержания региональной стабильности в Центральной Азии, Закавказье, отдельных районах Ближнего и Среднего Востока. Москва и Вашингтон могут быть естественными союзниками друг для друга. Однако обострившееся к середине 2000-х годов геополитическое соперничество на постсоветском пространстве делает такое партнерство проблематичным. США не признают особых полномочий или сферу стратегических интересов России в СНГ, а она отказывается выступать в качестве младшего партнера Америки. Между США и Россией существуют функциональное асимметричное партнерство и ограниченное соперничество.

РФ и США никогда не воевали друг с другом и в обеих великих войнах 20-го столетия были союзниками. На протяжении первого столетия американской истории Петербург относился к Вашингтону благожелательно. Это объяснялось их постоянным соперничеством с Лондоном. Были лишь мелкие вооруженные столкновения во время американской интервенции в 1918 году в России и участие советского военного персонала в Корейской и Вьетнамской войнах. В отличие от Франции и ряда других стран старой Европы Россия не обязана США своей свободой и независимостью или патронажем, как страны новой Европы.

Со времен Второй мировой войны в российско-американских отношениях традиционно велика роль контактов на высшем уровне, особенно встреч в верхах. При отсутствии традиций дружества и разветвленных связей во многих областях (как, например, между США и Францией, США и Германией и т. п.) близкие контакты президентов остаются важным фактором в международных делах. Личные отношения глав государств, однако, нельзя отождествлять с межгосударственными: «дружба в верхах» часто оказывается поверхностной.

Глава 6. Технологии будущего

6.1. Пропаганда как подготовка общественного мнения

В начале 1980-х годов, в разгар застоя, руководство СССР стало ощущать опасность утраты идеологического контроля над населением этой страны. Поэтому тогда появилась идея организации системы контрпропаганды, фактически предполагающая диалог с идеологическим противником, заставлявший советских «контрпропагандистов» в поисках аргументации «возвращаться к истокам», прежде всего к Ленину и «старым большевикам». В начале правления Михаила Горбачева была предпринята попытка «очищения от скверны застоя» путем «нового прочтения» Владимира Ленина и Николая Бухарина. Эти действия не увенчались успехами и свидетельствовали о фальшивом характере или неактуальности «социалистических ценностей».

Большинство министерств и ведомств РФ занимаются, по сути, глобальными проблемами: экономикой, энергетикой, безопасностью, изменениями климата, состоянием экологии, качеством окружающей среды. Международное сотрудничество в этих сферах становится все более тесным, что требует широких стратегических взглядов и качественной российской дипломатии. Особенную ответственность за soft power несут Министерство культуры РФ и МИД РФ.

Внешнеполитические решения исходят из внутренних потребностей страны. Ведущим, но не монопольным ведомством внешнеполитического комплекса является Министерство иностранных дел. Его глава – важное звено «президентского блока» в составе Правительства РФ.

Китайская пропаганда против СССР в годы холодной войны считалась менее опасной, чем западная. После ее завершения чувство обиды на Америку было гораздо острее, чем зависть к успехам Китая.

Сегодня, в информационный век глобального мира, эффективно действующими являются социальная психология, социальные сети, процессы в активно коммуницирующем социуме.

«Есть ужасные годины в существовании человеческом <…> Пережить все <…> Все пережить и все-таки жить…»

Федор Иванович Тютчев, русский лирик, поэт-мыслитель, дипломат, консервативный публицист, член-корреспондент Петербургской академии наук с 1857 года, тайный советник

6.2. Сила власти

За президента, правительство и депутатов должны прежде всего говорить их дела. В спокойных и успешных странах персоналии, занимающие эти посты, не обязательно являются широко известными медийными персоналиями, которых обычные граждане не могут не замечать.

Механизм принятия внешнеполитических решений в РФ может иметь архитектуру со многими составляющими. Российская конституционная схема распределения полномочий имеет параллели с системами управления внешней политикой США и Франции.

В 1990–2000-е годы у РФ не было внятной стратегии на конкретных направлениях и в целом. Отвечая на те или иные шаги других государств, Россия, как правило, действовала реактивно. На важнейших направлениях ее внешней политики – американском, европейском, евразийском, китайском – стратегическое планирование фактически отсутствовало, в лучшем случае его заменяли общие идеи и более или менее удачное тактическое маневрирование.

Россия является членом Евразийского экономического союза, G8, G20, МВФ, Всемирного банка, БРИКС, ШОС, Азиатского банка структурных инвестиций и других международных организаций.

Полувоенное Министерство Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий активно участвует в международном сотрудничестве в ликвидации последствий природных и техногенных катастроф. Реальная помощь, оказываемая сотрудниками МЧС пострадавшему населению других стран, является действенным элементом soft power России. Ее министерство внутренних дел борется, в частности, с трансграничной преступностью.

Некоторые партии входят в международные клубы, поддерживают тесные контакты с идеологически родственными организациями за рубежом. Это имеет значение для страны в целом.

Полуофициальный характер международной деятельности депутатов позволяет им выполнять деликатные миссии от имени руководства своей страны, становиться авторитетными свидетелями важных событий, на которых полностью официальное российское присутствие по тем или иным причинам невозможно.

Важны проработки партийных подходов к внешнеполитическим проблемам России, определение общих знаменателей между различными идеологическими позициями, выработка внешнеполитического консенсуса по принципиальным вопросам на основе консолидированных платформ.

Для исключения вовлечение внешних сил в российскую внутреннюю политику важно базовое согласие между представителями различных думских и внепарламентских партий в вопросах политики внешней, потому что апелляции к мировому сообществу о помощи в борьбе против внутриполитических оппонентов ведут к потерям для страны.