Текст книги "Карантин. COVID-19 – вирус, который потряс мир"

К концу недели чувство неопределенности распространилось по всему миру. Рынки облигаций еврозоны давали сбои в связи с непонятными сигналами, получаемыми от Европейского центрального банка. Рынки крупных развивающихся стран – включая таких членов G20, как Бразилия, Мексика и Индонезия, – испытывали сильное напряжение из-за резкого роста курса доллара. В воскресенье, 15 марта, Пауэлл сделал еще один эффектный шаг. Он созвал незапланированную пресс-конференцию и объявил на ней, что ФРС приняла решение немедленно снизить процентные ставки до нуля;

именно такая мера однажды уже предпринималась – это было в самый разгар кризиса 2008 г. Кроме того, он сообщил, что для стабилизации рынка Федеральная резервная система собирается скупить казначейские ценные бумаги на сумму не менее 500 млрд долл. и ипотечные ценные бумаги на сумму 200 млрд долл. ФРС планирует начать серьезные действия[436]436
  “Federal Reserve Issues FOMC Statement,” Federal Reserve press release, March 15, 2020.


[Закрыть]. Ко вторнику ценные бумаги на сумму 80 млрд долл. должны перейти из рук брокеров в руки ФРС, то есть за 48 часов будут совершены покупки на бóльшую сумму, чем ФРС обычно тратила за месяц во времена Бена Бернанке. Для того чтобы удовлетворить мировой спрос на доллары, Федеральная резервная система смягчит условия осуществления так называемых сделок по ликвидности в рамках договоренностей о свопах – сделки, при которых ФРС обменивает доллары на фунты стерлингов, евро, швейцарские франки и иены теоретически в неограниченном количестве. Это означало, что ФРС брала на себя роль центрального банка всего мира и выделяла доллары для тех участников кредитной системы, у которых наблюдался долларовый дефицит. В 2008 г. соглашения по свопам оказали поддержку европейским банкам, переживающим тяжелые времена. Теперь в помощи нуждались в первую очередь азиатские финансовые институты[437]437
  C. Jones, “Why the Dollar Crunch Is (Mostly) a Rich World Problem,” Financial Times, March 24, 2020. I. Kaminska, “Why FX Swap Lines Are Back,” Financial Times, March 17, 2020. “The Successes of the Fed’s Dollar-Swap Lines,” Economist, June 20, 2020. B. W. Setser, “How Asia’s Life Insurers Could ‘Shelter in Place,’” Council on Foreign Relations, March 22, 2020.


[Закрыть]. Если бы они могли получить долларовое финансирование в центральных банках Японии или Южной Кореи, то это уменьшило бы необходимость продажи казначейских ценных бумаг.

Для того чтобы привести в действие механизмы так называемой «сетки глобальной финансовой безопасности», не требовалось проводить зрелищное, заранее срежиссированное заседание глав правительств на уровне G20 или на аналогичном уровне. Это можно было сделать на более или менее неформальном селекторном совещании, в котором приняли бы участие руководители нескольких центральных банков и их топ-менеджеры. Ведь банковское сообщество такое же космополитичное, как и научное сообщество, только оно гораздо меньше и отличается большей сплоченностью. У банковского сообщества есть свои люди в национальных казначействах, в МВФ и в БМР (Банке международных расчетов), а также во многих крупных банках и компаниях по управлению активами. К этой экосистеме также относятся эксперты из академических кругов и влиятельные журналисты, которые разъясняют и подробно описывают суть деятельности этой функциональной элитарной группы. К началу марта 2020 г. у членов этого сообщества уже не оставалось сомнений в том, что ФРС должна выступить в роли мирового кредитора последней инстанции, так же как и в 2008 г.[438]438
  A. Tooze, “Tis Is the One Ting Tat Might Save the World from Financial Collapse,” New York Times, March 20, 2020.


[Закрыть] Это было в интересах финансовой стабильности не только США, но и всего мира в целом. А для президентства Трампа это был момент истины. Когда в 2017 г. он вступил в должность президента, многие члены международного финансового сообщества опасались, что его администрация значительно сократит влияние Федеральной резервной системы, которая фактически выполняла функции мирового центрального банка. Однако это было доступно лишь просвещенному уму и плохо вписывалось в предложенную Трампом программу «Америка прежде всего». Даже если и не сам Трамп, то его примитивно мыслящая команда конгрессменов от партии республиканцев могла связать ФРС по рукам и ногам. Казалось, что невозможно будет избежать конфликта культур. Однако ничего подобного не произошло. После выступления Пауэлла 15 марта президент сказал много хвалебных слов в адрес Федеральной резервной системы[439]439
  P. LeBlanc, “Trump Congratulates Federal Reserve for Slashing Interest Rates: ‘It Makes Me Very Happy,’” CNN, March 15, 2020.


[Закрыть]. Безусловно, Трамп всей душой был за интервенцию ФРС. Проблему, как оказалось, создавал вовсе не Трамп. Проблему создавали рынки.

Когда поздно вечером 15 Марта Пауэлл закончил пресс-конференцию, фьючерсный рынок (который начинает торги раньше, чем открывающийся утром в понедельник рынок ценных бумаг на Уолл-стрит) осуществил столько продаж, что, образно выражаясь, выбило все предохранители. Это означало, что меры, которые, как предполагалось, должны предотвратить обвал рынка, не сработали и дальнейшая торговля была автоматически приостановлена[440]440
  Y. Li, “Plunging Stocks Triggered a Key Market ‘Circuit Breaker.’ Here’s What Tat Means,” CNBC, March 16, 2020.


[Закрыть]. Утром в понедельник с начала торгов цены головокружительно падали. В очередной раз были активизированы меры для удержания рынка от свободного падения. Показатель волатильности рынка VIX, который иногда называют «индексом страха», взлетел до уровня, который в последний раз наблюдался в самые тяжелые дни в ноябре 2008 г. Паника на рынках подпитывалась изнутри. Если перестали срабатывать все волшебные средства, имеющиеся в распоряжении ФРС, то что же еще могло помочь? На этот вопрос пытались ответить всем миром.

Bank of England наблюдал за хаосом, царившим всю последнюю неделю, с некоторым безразличием. Там только что сменилось руководство – вместо Марка Карни банк теперь возглавлял Андрю Бейли. Дефицит ликвидности коснулся доллара, а не фунта стерлинга. Не исключено, что меры, предпринятые ФРС, будут иметь какой-то результат. В понедельник, 16 марта, стало ясно, что такая самоуспокоенность может привести к самым опасным последствиям[441]441
  H. Lambert, “The Adults in the Room,” New Statesman, July 15, 2020.


[Закрыть].

Валютный рынок, на котором осуществляются операции с иностранной валютой, является самым большим в мире рынком. Несмотря на то что Великобритания несколько утратила свои позиции в качестве мировой финансовой державы, больше всего транзакций происходит в Лондонском Сити. В 2019 г. в обычный день оборот достигал 6,6 трлн долл. В течение недели, начиная с понедельника, 16 марта, Лондон пребывал в паническом состоянии. Попустительская коронавирусная политика Бориса Джонсона обнаружила полную несостоятельность. Из отчета, представленного коллективом ученых из Imperial College, однозначно следовало, что необходимо срочно объявлять карантин. Но будет ли готова пойти на это Даунинг-стрит? Ни один из крупных западных городов никогда ранее не объявлял полного карантина – ни Лондон, ни Нью-Йорк. В среду, 18 марта, терминалы в банковских башнях Канэри-Уорф высвечивали информацию только об одном виде операций: продавайте любую мировую валюту, покупайте доллары[442]442
  A. Debnath, M. Hunter, and S. Barton, “Currency Liquidity Vanishes on Mounting Fears of London Hub Slamming Shut,” Bloomberg, March 18, 2020.


[Закрыть].

Самые надежные из компаний голубых фишек, такие как Apple, столкнулись с необходимостью уплаты повышенных процентных ставок даже при краткосрочном кредитовании (на три месяца)[443]443
  J. Surane, P. Seligson, A. Harris, and L. McCormick, “Key Source of Corporate Cash Seizing Up Amid Credit Market Rout,” Bloomberg, March 15, 2020.


[Закрыть]. Фонды хеджирования делали многомиллиардные ставки в долларах на затяжную рецессию в Европе[444]444
  N. Kumar, “Bridgewater Makes $14 Billion Short Against European Stocks,” Bloomberg, March 16, 2020.


[Закрыть]. Продавалось даже золото – классический безопасный актив[445]445
  S. Potter and J. Lee, “Diary of a Crisis: Inside Wall Street’s Most Volatile Week Ever,” Bloomberg, March 20, 2020.


[Закрыть]. А когда «гон за налом» достиг своего пика, доходность казначейских ценный бумаг США увеличилась еще более резко, чем в 1982 г., в бытность Пола Волкера[446]446
  Potter and Lee, “Diary of a Crisis: Inside Wall Street’s Most Volatile Week Ever.”


[Закрыть].

«Это было просто умопомрачительно, – сказал глава отдела инвестиций J. P. Morgan Asset Management Боб Мишель. – Я занимаюсь этим уже почти 40 лет, но такого странного рынка никогда не видел». Эндрю Уилсон, возглавляющий отдел международных ценных бумаг с фиксированным доходом в Goldman Sachs Asset Management, прокомментировал это следующим образом: «Мы, в первую очередь, несем ответственность за то, чтобы обеспечивать наличие ликвидности, в которой нуждаются наши клиенты. Нам приходится продавать то, что мы можем продать, а не то, что нам хотелось бы продать… вот почему рынок так трясет»[447]447
  T. Stubbington and C. Smith, “Investment Veterans Try to Get to Grips with ‘Broken’ Markets,” Financial Times, March 20, 2020.


[Закрыть]. Такого же мнения придерживался Рик Ридер, директор по инвестициям компании BlackRock. В своем портфеле он хотел иметь только наличные деньги – единственное надежное средство защиты. Но J. P. Morgan, Goldman Sachs и BlackRock занимались продажами, а для того, чтобы выступить в роли покупателя, нужно было обладать большой храбростью.

Пытаясь успокоить рынки, Bank of England организовал пресс-конференцию, которая состоялась в среду, 18 марта[448]448
  C. Giles, “BoE Compelled to Act as Coronavirus Pummels Economy,” Financial Times, March 19, 2020.


[Закрыть]. На этой пресс-конференции Бейли сообщил, что фунт стерлингов упал на 5 % и достиг самого низкого, после 1985 г., курса по отношению к доллару. Тем временем на рынке облигаций правительства Великобритании, старейшем в мире и одном из самых крупных рынков ценных бумаг, царила беспрецедентная паника. Доходность десятилетних государственных облигаций Великобритании в период с 9 по 18 марта взлетела с низкого показателя 0,098 до 0,79 %. Конечно, это были не самые высокие показатели, но они отражали важный аспект – масштабность перемен. Ведь за несколько дней произошло восьмикратное увеличение доходности. Более того, начали обнаруживаться расхождения между ценами на государственные облигации с различным сроком погашения, что было весьма необычно и сигнализировало о том, что дилерам не удалось урегулировать соотношение спроса и предложения. Специалисты Bank of England по рыночным продажам, которые работали в удаленном режиме на терминалах, установленных в кухнях и на мансардах, сообщали о «критическом рыночном напряжении». Рынки государственных облигаций находились в «состоянии свободного падения». Как позже признал Бейли, «у нас чуть не произошел коллапс ряда ключевых рынков». Если бы этот процесс продолжался и дальше, «правительству пришлось бы приложить огромные усилия для того, чтобы найти финансовые средства и для себя»[449]449
  E. Conway, “Coronavirus: Bank of England Rescued Government, Reveals Governor,” Sky News, June 22, 2020.


[Закрыть].

После десятидневной паники, в течение которой финансовые рынки в Великобритании, Европе и США пребывали в совершенно расшатанном состоянии, центральные банки приступили к осуществлению очередного комплекса мер. В Лондоне 19 марта состоялось внеочередное заседание Комитета монетарной политики Банка Англии, на котором было объявлено о намерениях банка купить государственные облигации Великобритании на сумму 200 млрд фунтов стерлингов[450]450
  Lambert, “The Adults in the Room.”


[Закрыть]. В отличие от 2008 г. банк не собирался осуществлять эту операцию по заранее согласованному графику. Бейли объяснил это следующим образом: «Мы будем реагировать на ситуацию на рынках безотлагательно и быстро, насколько это возможно». Времени на составление графиков не было. Центральный банк, по его собственному признанию, действовал наудачу[451]451
  Lambert, “The Adults in the Room.”


[Закрыть]. Накануне, поздно вечером 18 марта, Европейский центральный банк объявил о программе крупных покупок облигаций. Это закладывало почву для финансового оздоровления Европы.

Тем временем Федеральная резервная система пыталась по очереди преодолевать кризисы, стоявшие перед многоструктурной кредитной системой США. 17 марта было объявлено, что ФРС окажет поддержку рынкам, кредитующим бизнес, покрыв расходы на заработную плату и другие краткосрочные расходы. 18 марта аналогичные меры поддержки были распространены на взаимные фонды, в которых обеспеченные американцы предпочитали хранить свои сбережения. 19 марта ФРС расширила сферу предоставления своповых операций по обеспечению ликвидности, распространив их на Мексику, Бразилию и Южную Корею. На следующий день ускоренными темпами доллары были предоставлены Европейскому центральному банку и Банку Японии. Независимо от того, пользовалась ли та или иная компания своповой линией, на ее поведение на рынке облигаций влияли действия ФРС. Была даже введена новая услуга, предоставляющая возможность зарубежным центральным банкам совершать сделку репо с казначейскими ценными бумагами США. Федеральная резервная система была готова пойти на что угодно, лишь бы предотвратить ситуацию, при которой компаниям пришлось бы продавать казначейские облигации.

После того как ФРС дала сигнал, что готова в большом количестве предоставлять доллары, курс доллара снизился и центральные банки могли теперь действовать по собственному усмотрению. Банк Японии закупил облигации. Резервный банк Австралии снизил процентные ставки. Центральные банки развивающихся стран, которым ранее приходилось волноваться по поводу высокого курса доллара относительно их собственных валют, тоже получили свободу действий[452]452
  Potter and Lee, “Diary of a Crisis: Inside Wall Street’s Most Volatile Week Ever.”


[Закрыть]. К концу третьей недели марта 39 центральных банков разных стран, начиная с Монголии и кончая Тринидадом, понизили процентные ставки, ослабили банковские требования и предоставили особые условия для кредитования[453]453
  “COVID 19 and Global Capital Flows,” Organisation for Economic Development and Cooperation (OEDC), July 3, 2020.


[Закрыть].

И все равно оставался вопрос: будет ли этого достаточно? Пауэлл использовал все меры из репертуара 2008 г.: снижение процентных ставок, количественное смягчение, поддержка денежного рынка, своповые линии. Все эти знакомые средства раньше помогали снизить напряженность рынков казначейских ценных бумаг. По мере восстановления спроса их доходность снижалась, но и этого было недостаточно для того, чтобы успокоить рынки акций или рынок корпоративных долгов. Пока на этих рынках сохранялась нестабильность, продолжало лихорадить всю финансовую систему.

Главная проблема состояла в том, что хотя центральные банки вполне могли изменить предложения по кредитованию и процентные ставки, но, в отличие от ситуации кризиса 2008 г., они никак не могли повлиять на сам источник кризиса – коронавирус и связанный с ним локдаун. Рынки ждали новостей из Вашингтона, но не от ФРС и не от конгресса. Какие силы готовы мобилизовать американские политики для того, чтобы сохранить на прежнем уровне доходы, расходы и качество медицинской помощи? Новости, поступившие в воскресенье, 22 марта, трудно было назвать хорошими. Между демократами и республиканцами возникли резкие разногласия. В понедельник, 23 марта, с началом торгов в Азии, произошел обвал на фьючерсном рынке. Падение цен продолжилось и после того, как начала работу биржа на Уолл-стрит. На низших точках торговых дней в понедельник, 23 марта, индекс S&P500 и индекс Доу-Джонса потеряли около 30 % своей стоимости. Рынки ценных бумаг по всему миру нанесли убыток в 26 трлн долл. тем немногим счастливым обладателям крупных портфелей акций, а также коллективным пулам сбережений, которые находились в руках пенсионных и страховых фондов. Если ФРС хотела остановить падение цен, ей нужно было решиться на следующий шаг.

23 Марта, в 8 часов утра, за 90 минут до открытия рынков, для Джерома Пауэлла наступил момент, когда «необходимо действовать, чего бы это ни стоило». Он заявил: «Для того чтобы сократить потери рабочих мест и доходов, а также обеспечить быстрое восстановление экономики на фоне смягчения разрушительных последствий кризиса, в сфере государственного и частного секторов должны быть задействованы самые решительные меры». К середине апреля Федеральная резервная система должна будет организовать девять отдельных кредитных линий для поддержки рынка частного кредитования. Эти линии имели различные сокращенные наименования, но их объединяла общая цель – создать огромную кредитную линию по предоставлению овердрафтов экономике, в которой наблюдалось уменьшение доходов, происходили увольнения рабочих и рушились рынки в связи с «паникой, обуявшей продавцов»[454]454
  C. Torres, “Meet Fed’s Nine New Ofspring, Each with Diferent Market Role,” Bloomberg, April 16, 2020.


[Закрыть]. Как и в случае с любым банковским овердрафтом, заемщики могли и не использовать деньги, предоставляемые им ФРС. Для их спокойствия чрезвычайно важным был сам факт доступности этих денег.

План Пауэлла по стабилизации рынков предполагал выполнение трех задач.

Во-первых, выступая в роли кредитора последней инстанции, 23 марта ФРС должна была вновь запустить программу банковского кредитования под залог ценных бумаг (TALF), с успехом использованную во время кризиса 2008 г. Предполагалось, что эта программа окажет поддержку автокредитованию, системе кредитных карт, кредитованию малого бизнеса, а также студентов. Эта была еще одна линия, открытая в дополнение к уже открытым линиям кредитования эмитентов коммерческих ценных бумаг, взаимных фондов денежных рынков и первичных дилеров на рынке казначейских ценных бумаг. Такие кредиты в основном выдавались из собственных средств финансовой системы страны, что означало минимальные риски для ФРС. Подобное кредитование было эквивалентно классической функции центральных банков – обеспечение экономических агентов наличными средствами в экстремальных ситуациях под надежное обеспечение. Однако к 23 марта уже было понятно, что ФРС не должна была останавливаться только на этом.

Вторым, более радикальным шагом, как сообщил Пауэлл, было создание двух линий для поддержки кредитования крупных работодателей. Федеральная резервная система теперь не просто будет оказывать поддержку при кредитовании другими структурами, а сама будет обеспечивать кредитование. Предполагалось, что Корпоративная кредитная линия первичного рынка (PMCCF) будет использована для покупки облигаций непосредственно у выпускающих их корпораций, а также для выкупа их кредитов. С помощью Корпоративной кредитной линии вторичного рынка (SMCCF) будут выкупаться корпоративные облигации, уже обращающиеся на рынке. Выкуп будет осуществляться у инвесторов, в том числе у биржевых индексных фондов, специализирующихся на высокорискованных высокодоходных облигациях. Для этих двух кредитных линий выделялись средства в размере 750 млрд долл. Скупая корпоративные облигации, ФРС брала на себя гораздо бóльшие риски по потере средств, чем при осуществлении традиционных операций в качестве кредитора последней инстанции. Чтобы обезопасить себя в случае экстремальной ситуации, ФРС решила воспользоваться статьей 13(3) Федерального резервного акта. Согласно этой статье, если ФРС понесет какие-либо потери, то они будут компенсированы в размере 30 млрд долл. в ценных бумагах. Предполагалось, что компенсация будет осуществляться Валютным стабилизационным фондом при Казначействе США – структурой, существовавшей с 1930-х гг. и использующейся в качестве удобного источника капитала при необходимости срочных государственных интервенций.

Федеральная резервная система всегда старалась избегать такого непосредственного кредитования бизнеса. Когда вы выкупаете облигации отдельных компаний, то делаете выбор в пользу компаний-любимчиков. Если вы выкупаете долги целого ряда корпораций, то неизбежно у вас окажется много ценных бумаг низкого качества. В наиболее рискованном сегменте рынка корпоративных облигаций – там, где шла торговля так называемыми высокодоходными, или мусорными, облигациями, – частные инвестиционные компании имели такие доходы, перед которыми меркли бонусы, получаемые банкирами с Уолл-стрит. Хотя бы только из политических и юридических соображений, не говоря уже ни о чем другом, ФРС старалась не заниматься поддержкой этого наиболее спекулятивного сегмента финансовой системы.

Отказываясь скупать корпоративные облигации, Федеральная резервная система заняла позицию, нетипичную для центральных банков. Корпоративные облигации приобретали и Bank of England, и Европейский центральный банк (ЕЦБ). В марте 2020 г. европейские крупные корпорации, такие как, например, VW, беззастенчиво занимались лоббированием, надеясь на поддержку ЕЦБ[455]455
  “V W Urges ECB to Buy Short-Term Debt to Stabilise Markets,” Reuters, March 27, 2020.


[Закрыть]. Банк Японии пошел на еще более решительный шаг, совершив покупку акций и взяв на себя риски участия в акционерном капитале. В период между 2010-м и концом 2020 г. Банк Японии скупил на японском фондовом рынке акции на сумму 434 млрд долл.[456]456
  M. J. Lee and T. Hasegawa, “BOJ Becomes Biggest Japan Stock Owner with $434 Billion Hoard,” Bloomberg, December 6, 2020.


[Закрыть] Это, конечно, произвело сильное впечатление, но мировым бенчмарком на рынке капиталов все-таки являются США. И ни один из центральных банков никогда не проводил столь же масштабных операций, какие теперь планировал Пауэлл.

Теперь ФРС было необходимо заручиться поддержкой конгресса и получить политическое прикрытие для своей опасной политики. По сути, смысл заявления ФРС сводился к тому, что идет подготовка нового партнерства между Казначейством и конгрессом. В идеале ФРС нужно было бы озвучить эту важную новость в понедельник, 23 марта, приурочив ее к рассмотрению в конгрессе США вопроса о пакете мер, стимулирующих экономику. Но это могло подождать еще несколько дней. Тем временем, предваряя решение конгресса, ФРС заявила, что присоединит свою программу кредитования крупного бизнеса к программе Main Street Lending Program, что позволит обеспечить финансирование малого и среднего бизнеса.

И наконец, третьим важным шагом, который намеревалась сделать ФРС в качестве меры оздоровления экономики, было оказание масштабной поддержки рынкам государственных облигаций.

На переднем фронте борьбы с коронавирусной инфекцией находились муниципальные органы власти, которые пытались организовать достойный ответ пандемии и теперь расплачивались за чрезмерную предосторожность. Одновременно с этим они столкнулись с тем, что резко снизилось поступление налогов. 23 февраля ФРС объявила об одновременном внесении изменений в линию кредитования через Фонд ликвидности взаимных фондов денежного рынка (MMLF) и в линию кредитования через Фонд финансирования коммерческих бумаг (CPFF). Как предполагалось, эти изменения облегчат выдачу кредитов муниципальным властям. С 9 апреля на основе этих линий будет функционировать линия муниципального кредитования, на которую ФРС номинально выделила 500 млрд долл. с целью поддержки рынка краткосрочных бумаг, выпущенных крупными городами, а также округами и штатами.

Эти меры по организации линий кредитования должны были укрепить доверие к финансовой системе в целом. Косвенным образом они должны были уменьшить давление на рынок казначейских ценных бумаг. Федеральная резервная система на этом не остановилась. Она могла просто выкупить казначейские ценные бумаги – это был бы самый простой способ поддержать рынок казначейских облигаций. К выходным, то есть к 20-21 марта, Комитет по операциям на открытом рынке Федеральной резервной системы (FOMC) уже объявил о покупке казначейских облигаций на сумму 500 млрд долл., а также ценных бумаг, обеспеченных ипотеками, на сумму 200 млрд долл. Но Пауэлл поднял даже эту планку. Утром 23 марта FOMC просто объявил, что собирается «купить казначейские ценные бумаги и обеспеченные ипотеками ценные бумаги ипотечных агентств в количестве, необходимом для поддержки бесперебойного рыночного функционирования и эффективного влияния монетарной политики на финансовые условия, а в более широком смысле – и на экономику»[457]457
  “Federal Reserve Issues FOMC Statement,” Federal Reserve Press Release, March 15, 2020.


[Закрыть]. За следующую неделю ФРС приобрела ошеломительное количество казначейских и ипотечных ценных бумаг на сумму 375 млрд и 250 млрд долл. соответственно. В разгар реализации своей программы ФРС скупала облигации со скоростью 1 млн долл. в секунду. Стоимость ценных бумаг, обращавшихся на рынке, достигала 20 трлн долл. Всего лишь за несколько недель Федеральная резервная система выкупила ценные бумаги, стоимость которых составляла 5 % от этой величины[458]458
  Beckworth, “Carolyn Sissoko on the Collateral Supply Efect and Other Concerns in the Money Market.” https://www.mercatus.org/bridge/podcasts/09212020/carolyn-sissoko-collateral-supply-efect-and-other-concerns-money-market.


[Закрыть].

Эти интервенции оказали огромное влияние на рынок. Поворотной точкой стало 23 марта. После того как инвесторы убедились, что стабилизатор обстановки на рынке и кредитор последней инстанции готов к действиям, доверие было восстановлено. Активизировалась выдача кредитов. Финансовые рынки, особенно в США, начали на удивление быстро восстанавливаться. К середине августа индекс S&P полностью компенсировал свои потери, понесенные с февраля, и продолжил повышение до рекордных значений. В результате вернулась к прежним значениям стоимость акций, принадлежащих небольшому количеству миноритариев, ценные бумаги которых составляли существенную долю финансового рынка. Это помогло восстановить финансовое положение корпораций в целом, что оживило всю экономику. Если бы в марте 2020 г. на финансовых рынках произошел обвал, от этого пострадал бы практически весь мир. Однако выигрыш от восстановления распределялся неравномерно. В мире в целом богатство миллиардеров в 2020 г. увеличилось на 1,9 трлн долл., из которых 560 млрд долл. приходится на долю самых богатых людей Америки[459]459
  C. Peterson-Withorn, “The World’s Billionaires Have Gotten $1.9 Trillion Richer in 2020,” Forbes, December 16, 2020.


[Закрыть].

После кризиса домкомов 2000–2001 гг. центральные банки постепенно переставали играть роль цирковых конферансье и все больше становились похожими на заправских жонглеров, ловко обращающихся с ликвидностью. Лучшую мантру для этого периода в 2012 г. предложил Марио Драги: «Чего бы это ни стоило». Центральные банки понизили процентные ставки до нуля. Они изобрели средство спасения для проблемных банков. Для того чтобы удовлетворить потребность в ликвидности, они направо и налево выдавали дешевые кредиты. Они скупали активы с целью стабилизации финансовых рынков. И все-таки, несмотря на радикализм этих интервенций, оставалось ощущение, что они не могут делать это до бесконечности. Должен же наступить момент, когда структура балансов банков вернется к исходному положению, а размер процентных ставок снова будет более или менее нормальным. Когда на должность руководителей центральных банков были предложены кандидатуры Джерома Пауэлла, Эндрю Бейли из Bank of England и Кристин Лагард из EBC, могло показаться, что они принадлежат к постгероическому поколению. После радикальных интервенций, производимых в период между 2008 и 2015 гг., их первоочередная задача состояла в том, чтобы восстановить порядок. Их целью была нормализация обстановки.

Страх, который обуял мировую экономику в 2019 г., уже поставил под вопрос возможность какой-либо нормализации. 2020 г. полностью изменил ситуацию. Центральные банки не только развернули свою деятельность в невиданных ранее масштабах, но и действовали с огромным рвением, что, наверное, явилось результатом возрастающей активности последних десятилетий. В 2008 г. к интервенциям центральных банков все еще относились с недоверием. В 2020 г. это чувство полностью исчезло. Монетарным потокам дорога теперь была открыта, и в последующие недели, по мере того как это начинало оказывать влияние на фискальную политику, вытекающие из этого последствия проявились в полном объеме. Это был наиболее радикальный шаг из тех, которые могут быть сделаны в экстремальной ситуации. Но что теперь считать нормой?