Текст книги "Карантин. COVID-19 – вирус, который потряс мир"

Глава 14. Развитые экономики в боевой готовности

Не сложно представить себе, как в будущем будут проходить кризисы в Аргентине, Турции или Бразилии. На нашей памяти эти страны пережили крупные финансовые потрясения и смены режимов. В связи с этим их относят к разряду стран с развивающимся рынком. Страны с развитыми экономиками характеризуются большей стабильностью и надежными институтами. Тем более примечательно, что в последние дни уходящего 2020 г. больше всего разговоров о государственном перевороте было не в Латинской Америке, не в Африке, не на Ближнем Востоке и не в Азии. Этот вопрос чаще всего обсуждался в США.

Популисты обожают актерствовать. Они так любят разыгрывать спектакли перед публикой, что и лидерам, и их сподвижникам порой трудно отличить реальность от вымысла[981]981
  B. McClendon, “Lost Lost Causes,” n+1, January 9, 2021.


[Закрыть]. Размываются границы между риторикой и происходящими в действительности политическими изменениями. Используемые ими эффектные приемы толкают их противников на аналогичные ответные шаги, что грозит им потерей собственного ощущения реальности. Может быть, лучше всего было бы просто не обращать внимания на этих комедиантов. По этому пути пошли члены команды Байдена переходного периода – они просто игнорировали все маниакальные попытки Трампа и его окружения опровергнуть факт своего поражения. В результате в конце 2020 г. политическая система США оказалась в состоянии острого когнитивного диссонанса. Избранный президент Байден и его команда продолжали заниматься приемом дел от прежней администрации. Они готовили план мероприятий по борьбе с коронавирусом, рассматривали вопросы, связанные с климатической политикой, разрабатывали план по мерам стимулирования. А в это время верхушка руководства Великой старой партии по-прежнему потакала потерпевшему поражение президенту Трампу, подкрепляя тем самым воображаемую им альтернативную реальность.

Ситуация абсурда достигла своего апогея 6 января, когда толпа, воодушевляемая президентом, его сподвижниками и несколькими конгрессменами-республиканцами, ворвалась в Капитолий. Эти события вылились в волну коллективного негодования и спровоцировали разговоры о государственном перевороте и о фашизме[982]982
  Snyder, “The American Abyss,” New York Times, January 9, 2021.


[Закрыть]. В этом, как обычно, есть некоторая натяжка, особенно если рассматривать фашизм не как мировоззрение, а как выступление социальных сил. Американские военные отказались выступить на стороне Трампа и его сторонников. Кроме того, в стране не существовало реального социо-экономического антагонизма, который мог бы оправдать его действия. Чтобы понять, какие движущие силы стояли за этими событиями, попытаемся представить, какого накала достигла бы ситуация в США 6 января 2021 г., если бы на выборах выиграл Берни Сандерс, а партия республиканцев оспаривала бы его победу. Для власть имущих это была бы настоящая проверка на верность Конституции. Когда речь шла о том, кто будет президентом – Дональд Трамп или Джо Байден, – вопрос о выборе даже не стоял. Несмотря на все безумие переходного периода, за недели, предшествовавшие 6 января, политический класс США уже в целом достиг компромисса в вопросе о том, каким образом можно предотвратить существующую угрозу – перспективу краха и без того хрупкой системы социального обеспечения.

Поначалу последствия карантина сглаживались масштабностью программы CARES Act, однако к началу декабря время и деньги подошли к концу. В июле прекращалась выплата всеобщей прибавки к страховке по безработице размером в 600 долл. В течение нескольких недель истекал срок действия программы компенсации самозанятым гражданам и схемы поддержки государственных фондов. По оценкам экспертов «мозгового центра» Century Foundation, если конгресс не предпримет срочных мер, то на следующий день после Рождества 13,5 млн оставшихся без работы американцев потеряют все пособия[983]983
  H. Shierholz, “Unemployment Claims Hit Highest Level in Months: Millions More Jobs Will Be Lost if Congress Doesn’t Act,” Economic Policy Institute, December 10, 2020.


[Закрыть]. Ситуация усугублялась еще и тем, что мораторий на выселение, объявленный Центрами по контролю и профилактике заболеваний, также истекал в конце года. Миллионы американцев могли столкнуться с перспективой выселения в самый разгар пандемии[984]984
  R. Rainey and E. Mueller, “‘We’re Already Too Late’: Unemployment Lifeline to Lapse Even with an Aid Deal,” Politico, December 11, 2020.


[Закрыть]. Даже если им удалось бы сохранить жилье, то, согласно прогнозам Moody’s Analytics, к январю 2021 г. 10 млн жильцов задолжали бы арендную плату в сумме более 57 млрд долл.[985]985
  J. Parrott and M. Zandi, “Averting an Eviction Crisis,” Urban Institute, January 2021.


[Закрыть]

Несмотря на насущную необходимость принимать меры, направленные на борьбу с грядущим кризисом, в течение нескольких недель после выборов обсуждение стимулирующих выплат буксовало. Стороны не смогли договориться по вопросам выделения помощи для штатов и защиты работодателей от ответственности. Стремясь найти выход из тупика, двухпартийная группа центристов выработала компромиссное решение о выделении на стимулирующие выплаты суммы в размере 900 млрд долл. Такое решение снимало с обсуждения наиболее спорные вопросы, вызывавшие разногласия сторон. Это не особо обрадовало демократов в палате представителей, которые голосовали за гораздо более крупные стимулирующие выплаты. Однако и этой суммы хватило хотя бы для того, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу. Команда переходного периода решила поддержать это предложение, поскольку Байдена очень пугала перспектива стать президентом страны, в которой экономика находилась в свободном падении[986]986
  Описание того, как было достигнуто соглашение в конгрессе, см.: The Washington Post and The New York Times. J. Stein and M. DeBonis, “How Moonshine, Multi-Hour Zooms and a Deadly Pandemic Pushed Congress to Approve New Stimulus,” Washington Post, December 22, 2020. C. Hulse, “Coronavirus Stimulus Bolsters Biden, Shows Potential Path for Agenda,” New York Times, December 21, 2020.


[Закрыть].

В этот момент решение зависело от Макконнелла и от республиканцев из сената. В течение всего ноября Макконнелл поддерживал президента, однако после голосования коллегии выборщиков, состоявшегося 14 декабря, признал победу Байдена. Макконнелл сделал ход, который, как выяснилось позже, оказал решающее влияние на последующие события. Он согласился с победой Байдена и использовал свой авторитет для поддержки тех, кто вел подготовку к передаче дел. Разумеется, для Макконнелла это не означало готовности к совместной работе – он, скорее, собирался втыкать палки в колеса администрации Байдена. Сохранение республиканских мест в штате Джорджия гарантировало ему сильные позиции в сенате и давало Великой старой партии право вето на любые законодательные инициативы, предложенные администрацией Байдена. Чтобы иметь шансы на победу в Джорджии, партии республиканцев не нужно было выглядеть главным противником стимулирующих выплат. Поэтому Макконнелл снял свои возражения против решения о выделении 900 млрд долл.

Однако даже это не помогло договориться. Не успела забрезжить надежда на то, что компромисс может быть достигнут, как вокруг вопроса о стимулирующих выплатах активизировались новые заинтересованные стороны. Берни Сандерс, представляющий левые силы, и Джош Холей, выразитель интересов правых сил, присоединились к требованиям выделить гораздо более масштабные стимулирующие выплаты, чем чек в 600 долл. Эти требования звучали начиная с первых недель дебатов. Затем сенатор от Республиканской партии Пэт Туми поднял еще более важный вопрос – о роли ФРС.

Еще летом предыдущего года Туми начал кампанию, направленную на то, чтобы ограничить чрезмерно активные действия Федеральной резервной системы[987]987
  www.youtube.com/ watch? v=qOOPzkHF6yc. N. Rummell, “Intercession of Fed Brings Some Calm to Rocky Markets,” Courthouse News, June 16, 2020.


[Закрыть]. По мере того как все сильнее разгоралась борьба вокруг вопроса о стимулирующих выплатах, действия Туми становились более энергичными. Поскольку республиканцы по-прежнему составляли большинство в сенате, у команды Байдена оставалась только одна возможность – воспользоваться оставшимися фондами, которые ФРС могла распределять в рамках закона CARES Act, и запустить еще более авантюрную программу кредитования[988]988
  M. C. Klein, “Divided Government May Push the Fed to Go Bigger. Here’s What Tat Might Look Like,” Barron’s, November 9, 2020.


[Закрыть]. Через несколько недель после выборов министр финансов Мнучин предпринял шаги, чтобы устранить эту возможность[989]989
  J. Smialek and A. Rappeport, “Mnuchin to End Key Fed Emergency Programs, Limiting Biden,” New York Times, November 19, 2020.


[Закрыть]. Он распорядился, чтобы ФРС «вернула» в Казначейство неиспользованные суммы, выделенные в мартовском пакете стимулирующих выплат. Это была чисто бухгалтерская операция – деньги переводились с одного государственного счета на другой, но у этой бухгалтерской операции была важная политическая подоплека. Это делалось для того, чтобы республиканское большинство в сенате и дальше сохраняло полный контроль над экономической политикой. Учитывая, что у определенной части конгрессменов и раньше имелось глухое раздражение против позиции конгресса по ряду вопросов, действия Мнучина имели достаточно серьезные последствия: Джером Пауэлл выступил с жесткой критикой, что для него было нетипичным. Но Мнучина это не остановило, и история на этом не закончилась. В декабре, воспользовавшись тем, что переговоры по поводу стимулирующих выплат находились в состоянии хрупкого равновесия, Туми пошел в атаку. В последнюю минуту он потребовал сделать поправки, которые запретили бы ФРС участвовать в любых программах кредитования с использованием уже выделенных ей средств, а также в любых программах, аналогичных тем, которые были одобрены во время паники в марте 2020 г.[990]990
  E. Cochrane and J. Smialek, “Lawmakers Resolve Fed Dispute as Tey Race to Close Stimulus Deal,” New York Times, December 19, 2020.


[Закрыть] Этой атаки на независимость ФРС оказалось достаточно для того, чтобы обратиться за помощью к Бену Бернанке, который к тому времени уже вышел в отставку[991]991
  “Stimulus Talks Bogged Down on Fed Lending Powers,” FR 24 News, December 20, 2020; www.fr24news.com/a/2020/12/stimulus-talks-bogged-down-onfed-lending-powers.html.


[Закрыть]. Обстановка накалилась, и противостояние сторон усилилось. Возникла реальная угроза того, что будет парализован один из последних функционирующих органов американского правительства. Туми согласился пойти на некоторые уступки только после продолжительных переговоров с Чаком Шумером. После внесения нескольких безобидных формулировок о недопустимости повторения мартовских программ пакет предложений был одобрен.

После программы CARES Act это был второй крупнейший проект, в рамках которого осуществлялись стимулирующие выплаты. Даже по стандартам современного американского законодательства это был гигантский по объему документ. Вместе с ежегодным законом об ассигнованиях описание проекта занимало 5600 страниц. Спешно распечатанный в типографии Государственного издательства, это документ был переправлен во Флориду, на подпись Трампу. Для этой церемонии был подготовлен один из банкетных залов в его частной резиденции в Мар-а-Лаго. Времени оставалось очень немного. Если бы к 26 декабря этот закон еще не был бы подписан президентом, то истек бы срок действия всех льгот. Беднейшие граждане США потеряли бы миллиарды долларов, выделенных на социальные пособия. Если бы процедура затянулась до 3 января, то, согласно закону, к этому времени 116-й конгресс уже завершил бы свою деятельность и стал бы никому не нужным с таким трудом достигнутый компромисс[992]992
  E. Cochrane and L. Broadwater, “Answering Trump, Democrats Try and Fail to Jam $2,000 Payments Trough House,” New York Times, December 24, 2020.


[Закрыть]. На каждом этапе переговоров министр финансов Мнучин заявлял, что Трамп полностью проинформирован и возражений не имеет, однако теперь президент решил по-своему. 23 декабря он назвал законопроект «позорным» и потребовал, чтобы его «украсили», добавив стимулирующие чеки номиналом 2000 долл., на которых можно будет напечатать его имя.

В последний раз Трампу удалось продемонстрировать свою реальную власть. Пока президент играл в гольф, социальные выплаты, на которые так надеялись миллионы американцев, были уменьшены, правительство столкнулось с необходимостью объявления карантина, финансирование на нужды обороны оказалось в подвешенном состоянии, а и без того хрупкий компромисс по вопросу стимулирующих выплат продолжал таять на глазах. Обратившись к рассмотрению вопроса о более амбициозной программе демократов из палаты представителей, Нэнси Пелоси присоединилась к тем, кто призывал к более крупным выплатам. В это же время Ларри Саммерс, главный глашатай центристских идей эпохи Клинтона, в одной из радиопередач заявил, что выпуск стимулирующих чеков номиналом 2000 долл. может привести к перегреву экономики[993]993
  L. H. Summer, “Trump’s $2,000 Stimulus Checks Are a Big Mistake,” Bloomberg, December 27, 2020.


[Закрыть]. Любые компромиссные решения, о которых могли договориться Трамп, Сандерс и Хоули, неизбежно оказывались плохими. Наконец, 27 декабря Трамп в последний раз исполнил свои президентские обязанности – он поставил подпись под первоначальным вариантом законопроекта, сделав его, таким образом, законом.

Это была временная сделка. В марте снова истекали сроки выплаты социальных пособий. И снова, так же как и 27 декабря, когда еще не было известно, какая партия займет места в сенате от штата Джорджия, демократы столкнулись с необходимостью продолжить сложные переговоры с враждебно настроенными республиканцами, которые имели большинство в сенате. Однако открытый социальный конфликт удалось предотвратить и полномочия ФРС были сохранены в полном объеме. В то время как республиканцы в палате представителей продолжали упорствовать, не желая признать результаты голосования, лидеры республиканцев, которые представляли большинство в сенате и, соответственно, ощущали свою ответственность, приняли реальность и готовились к передаче власти. Но если бороться за сохранение большинства, то необходимо было поставить перед собой задачу – заботиться об экономике, которая у граждан США одна на всех. Представители власти, которые не могли договориться практически ни о чем, в итоге пришли к общему мнению только по одному вопросу – людям были нужны деньги[994]994
  Перефразирование высказывания из блестящей статьи А. Ягера и Д. Замора. См.: A. Jäger and D. Zamora, “‘Welfare Without the Welfare State’: The Death of the Postwar Welfarist Consensus,” New Statesman, February 9, 2021.


[Закрыть].

Договоренность о стимулирующих выплатах, достигнутая в декабре 2020 Г., вновь подтвердила, что ключевую роль в борьбе США с кризисом играла бюджетная политика. Принятие этого решения стимулировала внутренняя политика. Выплаты были обусловлены неадекватностью системы социального обеспечения, которая создала для миллионов граждан Америки реальную опасность скатиться за грань нищеты. При заключении этой сделки два воинствующих политических лагеря смогли достичь компромисса. В результате США взяли на себя обязательство в течение 2020 г. и в дальнейшем осуществлять крупнейшую в мире программу налогово-бюджетного стимулирования. Это имело далекоидущие последствия не только для США, но и для всего мира.

Пользу от этого получала не только Америка. Имея значительный дефицит бюджета, США увеличили спрос на мировых рынках. Общая картина была совершенно иной, чем в 2008–2009 гг. Тогда дефицит государственного бюджета также резко возрос, однако в условиях финансового кризиса как домохозяйствам, так и бизнесу пришлось затянуть пояса. Уровень частных сбережений стремительно увеличивался, и это позволило уравновесить государственный дефицит. Дефицит счета текущих операций США уменьшился вполовину. Это произошло в связи с тем, что мировые рынки поддерживали покупательную способность Америки. В 2020 г. также наблюдалось резкое увеличение частных накоплений, однако благодаря мартовской стабилизационной политике балансы корпораций не изменились, а дефицит федерального правительства обнаружил гигантский положительный рост. В то время как объемы торговли по всему миру стремительно падали, дефицит счета текущих операций США увеличился лишь незначительно.

США – двигатель мирового спроса, что видно по соотношению между сбережениями и инвестициями по секторам, в процентах от ВВП

Данные рассчитаны с помощью скользящей средней за четыре квартала. Последняя информация относится к третьему кварталу 2020 г. Источник: IIF.

Несмотря на страсти, кипевшие вокруг торговых войн периода правления Трампа, в 2020 г. чистый объем импорта, получаемого Америкой из Китая, на самом деле увеличился. Китайские производители вряд ли смогли бы удержаться на плаву без экспорта[995]995
  “China’s Manufacturers Are Forced to Up Wages to US$1,500 a Month, with Workers Unwilling to Return Ahead of Lunar New Year,” South China Morning Post, December 21, 2020.


[Закрыть]. Промышленные предприятия переманивали друг у друга рабочих, предлагая им более высокую заработную плату. В шанхайском порту резко подскочили ставки на контейнерные перевозки[996]996
  W. Richter, “Holy-Cow Spikes in China-US Container Freight Rates & US Consumer Spending on Goods Trigger Mad, Possibly Illegal Scramble for Empties. US Framers Twist in the Wind,” Wolf Street, December 20, 2020.


[Закрыть]. В конце 2020 г. характерной особенностью американской экономической политики (впрочем, так же как и других аспектов общественной жизни) было то, что она строилась на весьма хрупком фундаменте. Если весной CARES Act был принят с молниеносной скоростью, то в декабре 2020 г. для того, чтобы окончательно оформить вторую договоренность по стимулирующим выплатам, сначала потребовалось в течение нескольких месяцев вести интенсивные переговоры, а потом весь процесс затормозился, поскольку Трамп не сразу подписал необходимые документы. Демократы добивались скорейшего заключения второй сделки по стимулирующим выплатам в связи с опасениями, что после инаугурации Байдена Республиканская партия кардинально изменит свою позицию. Вполне могло случиться, что республиканцы, которые при Трампе радостно голосовали за гигантский дефицит, вдруг вспомнят, что налоговая политика должна быть адекватной, и будут настаивать на том, что бюджет должен быть сбалансированным. И тогда они начнут вставлять Байдену палки в колеса – такую политику они уже проводили во время правления Обамы. Если республиканцы окажутся в большинстве в сенате, то налоговая политика будет парализована, а все бремя ответственности за экономическую политику будет возложено на ФРС.

Имеющиеся в руках ФРС инструменты были мощными, но недостаточно сфокусированными. Наиболее эффективно количественное смягчение проявлялось на рынке капиталов. Крупные монетарные интервенции приводили к росту цен на фондовом рынке, что шло на пользу небольшому количеству инвесторов, обладающих значительными активами. Если бы в 2021 г. монетарная политика не получила поддержки со стороны перераспределительной налоговой политики, то в будущем это наверняка привело бы к еще большему неравенству. В начале 2021 г., когда резко подорожали ценные бумаги, казалось, что на рынках акций формируется настоящий пузырь. Эксперты предупреждали о возможном появлении порочной спирали, то есть ситуации, когда углубление социальных различий подпитывает раздражение, которое, в свою очередь, еще сильнее разжигает у населения негативные чувства по отношению к элитам[997]997
  E. Luce, “America’s Dangerous Reliance on the Fed,” Financial Times, January 3, 2021.


[Закрыть].

Слепая вера в то, что ФРС сможет решить все проблемы, имела последствия для всего мира в целом. В то время как фискальная политика США фактически поддерживала импорт, что было выгодно таким странам, как, например, Германия или Китай, действия Федеральной резервной системы, которая максимально использовала все имеющиеся у нее рычаги, производили иной эффект. В результате происходили ослабление доллара и смягчение денежно-кредитной политики в мировой экономике, что, в свою очередь, приводило к снижению уровня процентных ставок. Эконометрические расчеты, которые производились с самого начала периода количественного смягчения, демонстрируют, что все эти явления оказывали весьма значительный позитивный побочный эффект[998]998
  B. Erik, M. J. Lombardi, D. Mihaljek, and H. S. Shin, “The Dollar, Bank Leverage and Real Economic Activity: An Evolving Relationship,” BIS Working Papers no. 847, March 17, 2020.


[Закрыть]. Они облегчали кредитование и приводили к понижению цен, выраженных в национальной валюте, на товары, которые продавались за доллары[999]999
  G. Gopinath, E. Boz, C. Casas, F. J. Díez, P.-O. Gourinchas, and M. Plagborg-Møller, “Dominant Currency Paradigm,” American Economic Review 110, no. 3 (2020): 677–719.


[Закрыть]. Однако эти последствия не были в равной степени позитивными для всех стран. Если для Бразилии, которая экспортировала свои товары по долларовым ценам, девальвация была выгодна, для азиатских и европейских производителей, продающих свои товары на экспорт, ситуация была прямо противоположной. Странам, которые пытались не допустить повышения курса своих национальных валют относительно доллара, как это было в некоторых развивающихся странах в 2020 г., приходилось использовать какие-то контрмеры. Так, например, они могли закупить доллары и увеличить свои запасы иностранной валюты[1000]1000
  B. W. Setser, “Weaker Dollar Means More Dollar Reserves,” Council on Foreign Relations, August 12, 2020.


[Закрыть]. Но это могло бы спровоцировать резкую реакцию со стороны США. В конце 2020 г. в качестве валютных спекулянтов Вашингтон выбрал для себя странную парочку – Швейцарию и Вьетнам[1001]1001
  M. Sobel, “US Treasury’s Vietnam Problem,” OMFIF, August 27, 2020. M. Sobel, “Treasury FXR Struggles with Realities of Manipulation,” OMFIF, December 17, 2020.


[Закрыть].

Дальнейшая ситуация могла развиваться по двум совершенно различным сценариям как для США, так и для всего мира. Все зависело от баланса сил в конгрессе, который окончательно сложился только 6 января, после объявления результатов последнего тура голосования в штате Джорджия. Выборная кампания, организованная в этом штате, оказалась самой дорогой в истории США. Обе партии в целом вложили в нее головокружительную сумму – 937 млн долл.[1002]1002
  C. Joyner, “Record Fundraising in Georgia Senate Races the New Norm, Experts Say,” Atlanta Journal-Constitution, February 5, 2021.


[Закрыть] В итоге на результаты выборов повлияли такие факторы, как фиглярство Трампа, оставившее неприятный осадок, эффективная электоральная мобилизация, осуществленная активистами партии демократов во главе со Стейси Абрамс, а также несколько сотен тысяч голосов, полученных в пригородах Атланты, столицы штата. Итак, после того как демократы получили два дополнительных места, что обеспечило им большинство в конгрессе, а в партии республиканцев произошел раскол из-за неподобающего поведения Трампа, наконец стала понятной расстановка сил. Это, в свою очередь, позволило судить о том, в каком направлении будет развиваться экономическая политика.

Именно это и явилось причиной яростного противостояния и событий, разыгравшихся 6 января. Даже в то время, когда шла прямая трансляция из залов конгресса, в которые ворвалась толпа митингующих, фондовый индекс S&P500 продолжал стремительно расти. Журналистка Financial Times Рана Фороохар прокомментировала это так: «Как правило, если во время государственного переворота или в ситуации крайней политической нестабильности начинает расти финансовый рынок, то это происходит в связи с тем, что левые силы уже вне игры, а „звериный дух“ бизнеса выпущен на свободу»[1003]1003
  R. Foroohar, “Why Investors Shrugged Of the Capitol Riots,” Financial Times, January 10, 2021.


[Закрыть]. 6 января рынки подогревало осознание того, что если даже Нэнси Пелоси и ее коллегам в целях безопасности приходится находиться под вооруженной охраной, то это говорит только об одном: краны фискальной политики открыты на полную силу.

С ноября 2020 г. по январь 2021 г. США переживали глубочайший национальный политический кризис. Если говорить о странах Западной Европы, то подобная ситуация складывалась, пожалуй, только в Великобритании. Брекзит и приход Трампа на пост президента – эти два события произошли в 2016 г. одновременно. В том, что они завершились в одно и то же время, просматривается горькая ирония.

Переговоры с Евросоюзом происходили в стиле психоделической драмы, что было вполне созвучно общей атмосфере, сопровождавшей процесс выхода Великобритании из ЕС. Они тянулись до последнего, и сделка была заключена только накануне Рождества[1004]1004
  G. Parker, P. Foster, S. Fleming, and J. Brunsden, “Inside the Brexit Deal: The Agreement and the Aftermath,” Financial Times, January 22, 2021.


[Закрыть]. В результате этих переговоров Великобритания получила очень «жесткий» Брекзит – на условиях, гораздо более тяжелых, чем могло бы ожидать население. За такой Брекзит жители страны точно не голосовали. Британцы полагали, что выгодной сделки можно добиться в том случае, если удастся добиться экономического раскола между европейскими странами – например, натравить друг на друга немецких и французских экспортеров автопрома. Однако такая стратегия оказалась неправильной. Главной своей задачей Евросоюз считал сохранение целостности единого европейского рынка. Это была фундаментальная идея, лежащая в основе существования ЕС. Пожалуй, ни одно правительство европейских стран не провело столь же масштабной работы в этом направлении, как правительство Маргарет Тэтчер в 1980-х гг. Но ведь в конечном счете эта сделка в большей степени была нужна не Евросоюзу, а Великобритании. А с приходом новой волны пандемии Великобритания стала нуждаться в ней еще сильнее.

В 2020 г. экономика Великобритании пережила поразительный шок. Может быть, педантичные британские статистики и преувеличивают последствия спада экономической активности, описывая сокращение доли общественных услуг в ВВП в совсем мрачных тонах[1005]1005
  M. Haynes, “Is Economic Output an Accurate Measure of the Covid-19 Impact?” UK in a Changing Europe, August 25, 2020.


[Закрыть]. Тем не менее резкое уменьшение потребления домохозяйствами было вполне реальным фактом, а прогнозы на 2021 г. не внушали оптимизма. По заявлению Bank of England, это была самая сильная рецессия за последние 300 лет[1006]1006
  S. P. Chan, “Bank of England Warns of Sharpest Recession on Record,” BBC News, May 7, 2020. W. Park, “Is Tere Such a Ting as a ‘Good’ or ‘Bad’ Recession?” BBC News, August 11, 2020.


[Закрыть].

Брекзит создал повсеместные проволочки и море бумажной работы. Это обнаружилось практически сразу же. В начале 2021 г. уменьшился объем торговли со странами ЕС и особенно с Германией. Было сложно предугадать долгосрочные последствия для инвестиций, но не было сомнений, что перспективы не самые радужные. Однако несопоставимо более сильное влияние на экономику оказывала пандемия. Поскольку в Лондоне свирепствовал новый штамм вируса, бóльшая часть Великобритании была переведена на карантин, в некоторых местах уже в третий раз. Для того чтобы предотвратить социальную и экономическую катастрофу, Британия, как ряд других стран, взяла на вооружение экономическую политику дальнейшего накачивания бюджета.

В своих неустанных попытках добиться Брекзита тори, так же как и республиканцы в США, ослабили свои традиционные связи с британским бизнесом. В переговорах по Брекзиту Лондонскому Сити были отведены второстепенные позиции. Его участие главным образом свелось к обсуждению таких маловажных вопросов, как права на рыбную ловлю. На фактическую поддержку правительства можно было рассчитывать только в вопросе о сохранении его клановых связей[1007]1007
  D. Edgerton, “The Tories Aren’t Incompetent on the Economy,” Guardian, September 11, 2020.


[Закрыть]. Однако, в отличие от республиканцев, тори с полным правом могли похвастаться, что и раньше, в период своего пребывания у власти, они устанавливали строгую фискальную дисциплину. В период с 2010 по 2016 г. режим строгой экономии был отличительной чертой правительства Дэвида Кэмерона. В связи с неожиданными результатами референдума по Брекзиту ситуация изменилась. Тереза Мэй теперь говорила с позиций новой национальной политики, направленной на создание «общества всеобщего благосостояния»[1008]1008
  R. Espiet-Kilty, “Cameron and Big Society. May and Shared Society. Same Party: Tw o Visions?” Observatoire de la société britannique 21 (2018): 213–33.


[Закрыть]. Широко использовались достижения тори: в 2019 г. им удалось привлечь на свою сторону избирателей из северных рабочих избирательных участков. Кроме того, осуществляемые правительством мартовские мероприятия по борьбе с кризисом, когда людей повсеместно отправляли в неоплачиваемые отпуска, совершенно некстати имели отчетливый «европейский» привкус[1009]1009
  M. Sandbu, “Shock Terapy: How the Pandemic Is Resetting Britain’s Whole Free Market Model,” Prospect, December 6, 2020.


[Закрыть]. Изначально говорилось, что эти меры будут временными, однако по мере приближения октября, в течение которого должны были произойти крутые перемены, правительство отошло от первоначальных планов и продлило существующую схему до 2021 г.

В действительности хаос, царивший в 2020 г., не позволяет различить какую бы то ни было четкую схему действий. Создавалось впечатление, что Джонсон и его команда поддались панике и не могли выработать четкой линии. Они больше походили на штаб предвыборной команды, чем на правительство. Однако с вопросом о бюджетном равновесии все было предельно ясно. На бюджетный 2020–2021 г. заимствования планировались уже не в сумме 55 млрд фунтов, как предполагалось в марте, – была озвучена окончательная сумма в размере 355 млрд фунтов стерлингов. Для мирного времени это было беспрецедентно много. В самом начале 2021 г. в Вестминстере пошли разговоры о том, что назрела необходимость «восстановить порядок» в государственных финансах и что для этого нужно вернуться к фискальным принципам, разработанным тори[1010]1010
  G. Parker and C. Giles, “Sunak Tells Tory MPs Tere Is No ‘Magic Money Tree,’” Financial Times, January 21, 2021.


[Закрыть]. В результате предпринятых попыток по экономии средств были заморожены заработные платы государственного сектора, включая зарплаты медсестрам, и были резко урезаны бюджеты фондов международной помощи. Жесткость этих мер сама по себе вызывала в памяти ассоциации с переходом в 2010 г. к режиму строгой экономии, когда сокращение государственных расходов происходило на фоне предоставления значительных льгот корпорациям.

Однако когда в марте 2021 г. бюджет был представлен парламенту, оказалось, что речь идет совсем об ином. Хотя никаких новых мер стимулирования не предполагалось, базовые статьи расхода на противодействие пандемии оставались прежними, по крайней мере до сентября. С учетом того, что кампания по вакцинации продолжала набирать обороты и не за горами было запланированное на лето снятие ковидных ограничений, Казначейство подсчитало, что совокупные расходы Великобритании на борьбу с COVID-19 достигнут весьма значительного показателя – 16 % от ВВП[1011]1011
  C. Giles, “Sunak Goes Big and Bold in Bid to Repair UK Public Finances,” Financial Times, March 3, 2021.


[Закрыть]. Увеличение размера налогов в первую очередь и сильнее всего ударило бы по корпорациям. В ситуации 2020 г. отсутствовал еще один важный элемент, что не позволяло полностью отождествить ее со сценарием режима строгой экономии: на рынке облигаций не было никакой паники. В 2010 г., на фоне кризиса в Греции, было легко представить себе всех тех, кто становился «линчевателями облигаций». В 2020 г. можно было бы ожидать, что непомерный дефицит и неопределенность исхода переговоров по поводу Брекзита создаст панику на финансовых рынках, однако ничего подобного не произошло. Стремление к получению кредитов подкреплялось более чем лояльной монетарной политикой Bank of England. Банк упорно отрицал тот факт, что его модель покупки облигаций каким-то образом связана с бюджетно-финансовой политикой. По мнению его топ-менеджеров, банкиров центральных банков беспокоил только один вопрос: как не допустить, чтобы в Великобритании произошла дефляция. Если они и скупали облигации, то только для того, чтобы держать под контролем процентные ставки. На рынках облигаций это никого не беспокоило. Банк осуществлял выпуск облигаций, и игроки рынка первоклассных ценных бумаг не видели в этом ничего плохого[1012]1012
  T. Stubbington and C. Giles, “Investors Sceptical over Bank of England’s QE Programme,” Financial Times, January 4, 2021.


[Закрыть]. Мир был под завязку забит наличностью, и в январе 2021 г. Казначейство Великобритании продавало «позолоченные бумаги», устанавливая по ним отрицательную доходность.

Кризис коронавируса только подтвердил то, что уже было известно четырьмя годами ранее, во время референдума 2016 г. Как это ни парадоксально, но сторонники Брекзита выдвинули свой боевой лозунг «Верните контроль» в тот самый момент, когда благодаря наличию гигантской ликвидности на рынке капиталов и на рынке денег развитые экономики, такие как экономика Великобритании, имели гораздо более слабые внешние финансовые ограничения, чем когда-либо в современной истории. Главная задача состояла не в том, чтобы сбросить внешние оковы, к чему призывал этот лозунг. Теперь было необходимо полностью использовать имеющиеся широкие возможности.

Общаясь с Брюсселем, сторонники Брекзита совершили множество просчетов, но, возможно, самым главным была их уверенность в том, что на деловой повестке дня Брюсселя или Берлина вопрос о ситуации в Великобритании стоит на первом месте. Это было совсем не так. По крайней мере не в 2016 г., когда Евросоюз только начал восстанавливаться от «поликризисов», спровоцированных обстановкой на Украине, в Греции, а также волной беженцев из Сирии, и не в декабре 2020 г., когда приближался момент истины в решении вопроса о Брекзите. Ближе к концу 2020 г. Евросоюз больше всего волновали такие проблемы, как пандемия, не доведенный до конца июльский компромисс и неопределенность в отношениях между Китаем и США.

В июле 2020 г. Евросоюз произвел огромные политические инвестиции в бюджетный пакет программы Next-Gen EU. Достигнутый компромисс, хотя он и оставался только на бумаге, стал политическим нарративом, который успокоил рынки. Прежде чем он мог быть осуществлен на практике, его должен был ратифицировать занимающий все более жесткую позицию Европарламент. В нем сформировалась коалиция сил, варьировавших от центральных правых до левых, которую приводила в панику сама идея о том, что десятки миллиардов евро могут быть направлены правительствам Польши и Венгрии – странам, которые ограничили независимость своей судебной системы, поставили под угрозу свободу выражения мысли, вели атаку на права меньшинств, урезали репродуктивные права и сопротивлялись принятию программы «Зеленая сделка» (Green Deal). Кроме того, режим Виктора Орбана все больше приобретал черты настоящей клептократии. В качестве гарантии безопасности Европейский парламент требовал дополнительно внести положение о верховенстве права в июльское компромиссное решение[1013]1013
  M. Khan, M. Peel, and V. Hopkins, “EU Reaches Deal to Suspend Funds to Member States Tat Breach Rule of Law,” Financial Times, November 5, 2020.


[Закрыть]. Неудивительно, что националисты в Варшаве и в Будапеште почувствовали себя оскорбленными[1014]1014
  M. de la Baume, H. von der Burchard, and D. M. Herszenhorn, “Poland Joins Hungary in Treatening to Block EU’s Budget and Coronavirus Recovery Pakkage,” Politico, September 18, 2020.


[Закрыть]. Они нарядились в одежды борцов сопротивления, обвинив своих противников в подрыве традиционных западных ценностей и в использовании ЕС для ведения юридической войны против законно избранных национальных правительств. Польша и Венгрия вступили в Евросоюз, стремясь не допустить повторения печальной страницы своей истории – иностранного господства. Теперь они вновь были готовы встать под знамена национального сопротивления.