Текст книги "Карантин. COVID-19 – вирус, который потряс мир"

США били по самому уязвимому месту китайской промышленности[766]766
  C. Bown, “How the United States Marched the Semiconductor Industry into Its Trade War with China,” Peterson Institute for International Economics, December 2020; www.piie.com/sites/default/fles/documents/wp20-16.pdf.


[Закрыть]. Микросхемы – это компонент, который необходим не только в электронике, а буквально в любой сфере: в автомобилестроении и авиакосмической промышленности, при изготовлении бытовой техники и новейшего оборудования для передачи электроэнергии. Атака со стороны индустриальной политики далась дорогой ценой. Полупроводниковая промышленность США получала четверть своего совокупного дохода благодаря продажам в Китай[767]767
  Bown, “How Trump’s Export Curbs on Semiconductors and Equipment Hurt the US Technology Sector.”


[Закрыть]. Но торговля больше не была приоритетной сферой. А это означало, что американским компаниям придется примириться с потерей китайских рынков. Главная задача состояла в том, чтобы остановить продвижение Китая в этой ключевой технологической области.

Атака США была направлена не просто на компанию Huawei, национального флагмана, а на сами основы китайской индустриальной экономики. У Китая оставался только один выбор – пересмотреть свой подход к глобализации. Новая модель экономического развития, обнародованная на «двух сессиях» в мае 2020 г., представляла собой стратегию «двойной циркуляции»[768]768
  J. Crabtree, “China’s Radical New Vision of Globalization,” Noema, December 10, 2020.


[Закрыть]. Одним звеном цепи была экономика международной торговли. Второе же звено, как предполагалось, должно получать импульс от внутреннего экономического развития Китая. Основной идеей было сбалансировать взаимоотношения между этими звеньями, причем таким образом, чтобы второе звено не зависело от первого. Это не означало общего отказа от глобализации – речь шла о том, чтобы, проведя некоторую балансировку, избавиться от сверхзависимости как от спроса на иностранные товары, так и от импортируемых ресурсов, которые могут оказаться уязвимыми в условиях санкций США.

Еще в 2015 г. Пекин запустил программу «Сделано в Китае – 2025» с целью ускорения процесса преобразования цепочек приращения стоимости в более продвинутых областях обрабатывающей промышленности. Новая агрессивная политика США придавала этой программе дополнительный импульс. Когда подошло время для проведения «двух сессий», Пекин объявил о создании гигантской технологической программы и поручил в течение последующих пяти лет потратить на ее реализацию 1,4 трлн долл.[769]769
  “China’s Got a New Plan to Overtake the U. S. in Tech,” Bloomberg, May 20, 2020.


[Закрыть] Эта программа была сфокусирована на развитии стратегических областей, таких как центры обработки данных, передача сверхвысоких энергий, искусственный интеллект, а также базовые станции новых сетей G5. Но ничего из этого не стало бы работать, если бы Америке удалось прекратить поставки в Китай современных микросхем. К концу года, одна за другой, в американский санкционный список были внесены еще 77 китайских компаний. Помимо Huawei, SMIC и DJI, в этот список попали имеющие мировую известность производители дронов[770]770
  www.federalregister.gov/documents/2020/12/22/2020-28031/addition-of-entities-to-the-entity-list-revision-of-entry-on-the-entity-list-and-removal-of-entities.


[Закрыть].

Разумеется, объявление администрацией Трампа экономической войны Китаю встревожило Пекин, но это событие имело и более серьезные последствия. По мнению США, Китай, который являлся главной движущей силой глобального экономического роста, представлял угрозу для американской национальной безопасности. Такой подход отменял один из главных принципов мироустройства в период после окончания холодной войны. В отличие от концепции, согласно которой глобализация ведет к созданию «плоского мира», для США национальная принадлежность компаний – будь то китайские или нет – стала главным фактором, определяющим готовность Вашингтона предоставить им доступ к американским технологиям. И хотя США действовали в одиночку, никого не оповестив заранее, они ясно дали понять, что ожидают аналогичных шагов от поставщиков из дружественных стран. Некоторые сделали это с большой охотой. Австралия раньше США запретила поставки продукции компании Huawei. Великобритания уж давно наблюдала за использованием оборудования Huawei в своих телекоммуникационных сетях[771]771
  “Britain Lets Huawei into Part of Its 5G Networks,” Economist, April 24, 2019.


[Закрыть]. Каких-то конкретных доказательств о нарушениях обнаружить не удалось, однако Великобритания, последовав примеру США, все-таки объявила о введении с сентября 2021 г. запрета на установку нового оборудования от Huawei[772]772
  A. Timsit, “The UK Will Ban Huawei from Its 5G Network Earlier Tan Expected,” Quartz, November 27, 2020.


[Закрыть]. Другие страны не проявили такого же энтузиазма и постарались не участвовать в этой кампании. Германия наиболее решительно отказалась вводить полный запрет на использование технологий Huawei[773]773
  W. Boston and S. Woo, “Huawei Gets Conditional Green Light in Germany as Government Approves Security Bill,” Wall Street Journal, December 16, 2020.


[Закрыть]. Компания Deutsche Telekom всеми силами пыталась отвоевать место на китайском рынке. Немецкие автопроизводители слишком сильно зависели от китайских коммуникационных технологий, чтобы позволить себе полный разрыв с китайскими партнерами[774]774
  K. Bennhold and J. Ewing, “In Huawei Battle, China Treatens Germany ‘Where It Hurts’: Automakers,” New York Times, January 16, 2020.


[Закрыть]. Неожиданный поворот Америки к режиму холодной войны резко диссонировал с тем стилем, в котором в Китае в течение трех последних десятилетий функционировал глобальный бизнес. Это неизбежно привело к появлению вопроса, который вызывал глубокую обеспокоенность: кто был большей угрозой для существующего status quo – Китай или США?

Проводя свою новую антикитайскую политику, американские чиновники с удовольствием называли себя «принципиальными реалистами»[775]775
  United States Strategic Approach to the People’s Republic of China, May 20, 2020.


[Закрыть]. Они критиковали своих предшественников за неспособность осознать степень угрозы, исходящей от Китая. Но что в действительности лежало в основе этого американского реализма? Естественно, подъем Китая стал тем историческим событием, которое изменило соотношение сил, сложившихся в последней четверти XX в. Конечно, Коммунистическая партия Китая была идеологическим антагонистом с грандиозными амбициями. Но было ли «сдерживание» Китая реалистичной перспективой XXI в. или это было искаженным эхом холодной войны с СССР? Была ли агрессия, с которой администрация Трампа в 2020 г. бросила вызов Китаю, отражением фактической ситуации, сложившейся на Азиатском континенте, или этот настрой был в большей степени связан с растущим напряжением в самих США?

Антикитайская кампания, предпринятая администрацией Трампа, достигла своего апогея летом 2020 г., в самый экстраординарный момент общественной жизни США. На фоне таких событий, как общенациональные акции протеста, периодические беспорядки, введение комендантского часа во многих городах Америки, высокопоставленные лица в администрации Трампа выступали с пламенными обличениями не только китайского коммунистического режима, но и американцев, сочувствующих этому режиму, включая американских бизнесменов. То, что Вашингтон называл новой реальностью, было на самом деле выражением усиливающегося национального кризиса США, который нарушил баланс экономических и политических сил и подверг сомнению саму американскую Конституцию.

Глава 11. Национальный кризис Америки

ТРАГИЧЕСКИЕ события марта 2020 г., связанные со вспышкой пандемии, на время позволили американской общественности, политикам и правительству осуществить совместные оперативные действия. Такая сплоченность была недолгой. В конце апреля, когда на Восточном и Западном побережье США несколько уменьшилась потребность в оказании неотложной медицинской помощи, появились разногласия по поводу того, как бороться с пандемией. Американцы обвиняли друг друга и одновременно во всем обвиняли Китай. В это время Америка пережила еще один позорный эпизод, уходящий корнями вглубь национальной истории. Но вместо того, чтобы обсуждать кризисы, с которыми американцы столкнулись в 2020 г., они ввязались в до сих пор не утихшие споры об истории рабовладения и Гражданской войны. Деятельность конгресса, который так оперативно принимал решения в марте, как будто остановилась. А выборы, вместо того чтобы направить ситуацию в нужное русло, запустили зрелищный процесс политического разложения. В конфликтующей демократической системе одно политическое крыло целиком и полностью отошло от общепринятого стандарта – говорить правду. Эта партия оказалась не в состоянии признать даже факт пандемии. Можно ли было в такой ситуации ожидать, что подсчет голосов избирателей на выборах решит вопрос о том, кто в реальности будет управлять страной? Ответ на этот вопрос был очевиден. В ноябре выборы сменило более широкое и более масштабное испытание системы власти. На национальном уровне были собраны все силы страны – суды, военные организации, СМИ, представители бизнеса. От них ждали не помощи системе здравоохранения, которая испытывала настоящую катастрофу, – надеялись, что они заставят Дональда Трампа (если не его самого, то хотя бы партию республиканцев) признать факт своего поражения. Тем временем напряженность с Китаем все больше усиливалась. Отношения с Европой находились на грани разрыва. И даже национальная экономика – великий золотой телец – утратила возможность определять государственную политику.

Борьба началась со споров вокруг снятия карантинных ограничений. Этот вопрос вызывал дебаты во всем мире. В Великобритании, Германии и Италии происходили гневные акции протеста против локдауна[776]776
  K. Bennhold, “Germany’s Coronavirus Protests Anti-Vaxxers, Anticapitalists, Neo-Nazis,” New York Times, May 18, 2020. “Protests Against Coronavirus Lockdown Measures Spread in the UK and Across Europe,” ABC News, May 16, 2020. W. Callison and Q. Slobodian, “Coronapolitics from the Reichstag to the Capitol,” Boston Review, January 12, 2021.


[Закрыть]. Однако в США этот вопрос стал частью более широкой культурной войны, которая инициировалась высшими эшелонами власти. Вопреки мнению экспертов в области здравоохранения, Трамп обращался с призывами из Белого дома, требуя восстановления экономической жизни. Он резко осудил губернаторов от партии демократов за объявление ими карантина, что нашло поддержку ультраправых, с которыми он пытался заигрывать еще в 2017 г. в Шарлотсвилле. Проникновение вооруженных до зубов активистов «Ополчения свободы Мичигана» (Liberty Militia) в Капитолий штата знаменовало начало нового зловещего этапа. Хотя предметом разногласий была, по сути, экономика, большой бизнес предпочитал отстаивать свои интересы закулисно. Та «американская экономика», которую пытались отстоять участники акций протеста, была экономикой тату-салонов, парикмахерских, соляриев, баров и тренажерных залов[777]777
  A. Abad-Santos, “How Hair Became a Culture War in Quarantine,” Vox, June 10, 2020.


[Закрыть]. Теневые деньги братьев Кох использовались неофициально[778]778
  L. Graves, “Who’s Behind the ‘Reopen’ Protests?” New York Times, April 22, 2020.


[Закрыть]. Это была странная форма классовой борьбы, которая объединяла разгневанных мелких собственников-капиталистов и олигархов правых взглядов в борьбе против корпоративного либерализма.

А потом вскрылась еще одна, более глубокая рана американского общества. 25 мая в Миннеаполисе полицейский надел наручники на чернокожего американца Джорджа Флойда, повалив его на асфальт. Он надавил ему коленом на шею и держал в таком положении, пока тот не умер[779]779
  E. Levitz, “Is Tis What a Recovery Looks Like?” Intelligencer, June 6, 2020.


[Закрыть]. Вряд ли само по себе это можно назвать чем-то невероятным. Чернокожий американец не в первый раз умирал от рук американского полицейского. Однако этот инцидент имел эффект снежного кома – после него по всей стране прокатилась мощная волна протестов. Чернокожее население США пострадало во время пандемии гораздо сильнее, чем белые американцы. Убийство Флойда породило чувство глубокой несправедливости. Сплочение людей под лозунгом Black Lives Matter (BLM) послужило отправной точкой для появления целой коалиции, состоящей из радикальных и прогрессивных сил. Разумеется, эта коалиция объединяла не только представителей левых сил. По некоторым подсчетам, к началу июля в различных демонстрациях BLM приняло участие от 15 млн до 26 млн человек[780]780
  L. Buchanan, Q. Bui, and J. K. Patel, “Black Lives Matter May Be the Largest Movement in U. S. History,” New York Times, July 3, 2020.


[Закрыть]. Вместе с протестующими на эти акции выходили и либерально настроенные шефы полиции. Руководители Демократической партии надели шарфы с африканским орнаментом кенте. Джейми Даймон, генеральный директор банка JPMorgan Chase, «встал на колени»[781]781
  T. McErney, “Jamie Dimon Drops Into Mt. Kisco Chase Branch, Takes a Knee with Staf,” New York Post, June 5, 2020.


[Закрыть]. Его банк взял на себя обязательство за пять лет предоставить стимулирующие кредиты в сумме 30 млрд долл. представителям национальных меньшинств – как домохозяйствам, так и бизнесу. Банк Citigroup пообещал выделить 1 млрд долл. для решения проблемы «расовой дискриминации в распределении богатства»[782]782
  “Serious Help May Be on the Way for America’s Black Entrepreneurs,” Economist, December 10, 2020.


[Закрыть]. В корпоративной Америке модным трендом стало так называемое «аллишип» (allyship), или «союзничество»[783]783
  E. Levitz, “Corporate America Loves Increasing Racial Inequality,” Intelligencer, June 16, 2020.


[Закрыть].

Для Трампа это было как красная тряпка для быка. Чем активнее корпоративные либералы проводили в жизнь политику «воук» (woke), тем более агрессивно боролась с ними администрация. Свою культурную войну администрация Трампа оправдывала следующим образом: действия либералов имеют подрывной характер и поэтому несут угрозу для Америки. Для подавления протестных акций Трамп распорядился использовать силу. Он приказал полностью освободить улицы, прилегающие к Белому дому, чтобы провести фотосессию с участием высокопоставленных генералов США в боевом обмундировании с Библиями в руках. Это напоминало съемки, которые проводились в Кабуле и Багдаде. Для того чтобы остановить дислокацию в Вашингтоне 82-й воздушно-десантной дивизии, потребовалось вмешательство высшего военного командования[784]784
  L. Seligman, “Esper Orders Hundreds of Troops from 82nd Airborne Home from D. C. Area,” Politico, June 4, 2020.


[Закрыть]. Хотя военное положение в США не вводилось, в июне 2020 г., в течение нескольких недель, американские граждане должны были подчиняться невиданным ранее требованиям по соблюдению дисциплины. Чтобы не допустить мародерства, как минимум в 23 крупнейших городах США, включая Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес и Сан-Франциско, помимо «пандемийного» карантина властями был введен комендантский час[785]785
  A. Nally, “The Curfews in Place in US Cities and States After the Death of Black Man George Floyd,” ABC News, June 2, 2020.


[Закрыть]. Полицейские с мегафонами в руках разгоняли по домам толпы городских жителей, которые пытались на природе найти убежище от палящего летнего зноя.

Чья это была вина? Либералы, которые во всем обвиняли Трампа, совсем перешли границы. Теперь они говорили, что Трамп если не настоящий фашист, то, по крайней мере, диктатор. Когда 4 июля, в День независимости, Трамп выступал на горе Рашмор и нелепо позировал, изображая из себя правителя в стиле Муссолини, он, казалось, и не пытался уклониться от обвинений в свой адрес[786]786
  F. Finchelstein, “Trump’s Mount Rushmore Speech Is the Closest He’s Come to Fascism,” Foreign Policy, July 8, 2020.


[Закрыть]. Администрация Трампа во всем винила внешних и внутренних врагов, но теперь грань между ними стиралась все больше и больше. Антифа, социализм, антирасистское движение воук – это все было внутренней угрозой. Эти движения поддерживала и поощряла либерально настроенная элита корпоративной Америки. Эта же элита еще со времени правления Клинтона несла ответственность за содействие развитию коммунистического Китая – того самого Китая, откуда теперь в США пришел коронавирус. Высокопоставленные чиновники открыто поддерживали конспирологическую теорию распространения вирусной инфекции. Трамп и руководство его администрации называли коронавирус не иначе как «уханьским вирусом». Они так крепко держались за эти уничижительные формулировки, что встреча стран «Большой семерки» (включая Японию и страны Европы) завершилась без подписания окончательного коммюнике[787]787
  D. Choi, “G7 Countries Fail to Deliver a Joint Statement Because US Insists on Saying ‘Wuhan Virus’ for the Coronavirus,” Insider, March 25, 2020.


[Закрыть]. Само собой разумелось, что международные организации, такие как ВОЗ, также выступят в конфронтации к Китаю[788]788
  D. J. Lynch and E. Rauhala, “Trump Says U. S. to Withdraw from World Health Organization and Announces New Broadsides Against Beijing,” Washington Post, May 29, 2020.


[Закрыть].

Между тем такие ястребы, как госсекретарь Майк Помпео, советник по национальной безопасности Роберт О’Брайен и главный прокурор Уильям Барр, разработали идеологические принципы новой холодной войны, в которой, по замечанию официальных представителей компании Bridgewater, карты были растасованы по-новому[789]789
  G. Schmitt, “Pompeo’s China Speech at Odds with Trump’s ‘America First’ Foreign Policy,” The Hill, July 25, 2020.


[Закрыть]. Внутренние и внешние угрозы слились в единый комплекс проблем. Как утверждали ястребы, корпоративные либералы попустительствовали Китаю и всеми силами пытались ослабить Америку изнутри. Генеральный прокурор Барр, преданный сторонник крайне правого движения, чья карьера началась в 1960-е гг., в период протестов против войны во Вьетнаме откровенно заявил, что «большая часть проблемы всегда была связана с американскими деловыми кругами»[790]790
  L. Green, “America’s Top Cop Is a Rightwing Culture Warrior Who Hates Disorder. What Could Go Wrong?” Guardian, June 6, 2020.


[Закрыть]. Многих представителей американского крупного бизнеса, осуществлявших деятельность в Китае, даже не особо интересовало «долгосрочное благополучие собственных компаний». Главным для них было «быстро заработать, получить опцион на акции и уехать на курорт играть в гольф». По мнению Барра, это был неподходящий момент для того, чтобы думать о прибыли и хеджировании рисков – сложившаяся ситуация напоминала время Второй мировой войны. «Сегодня мы не говорим на немецком языке, – заявил он, – потому что в прошлом американский бизнес… поддерживал государство. Ведь все привилегии, все преимущества, а также стабильность, верховенство закона и гарантии того, что компании и частные лица сохранят прежние доходы, – все это становится возможным только благодаря силе нашего государства»[791]791
  T. Czuczka, “Barr Says U. S. Businesses ‘Part of Problem’ in Battling China,” Bloomberg, June 21, 2020.


[Закрыть]. Особое раздражение вызывали у Барра технологические и голливудские компании, представляющие две крупнейшие бизнес-индустрии либеральной Калифорнии. Технологические компании тесно сотрудничали с Китаем в области производства оборудования для государственного надзора за населением. «Голливудские артисты, продюсеры и режиссеры гордятся тем, что прославляют свободу и моральные ценности, – иронизировал он. – И каждый год на церемонии вручения премии Американской киноакадемии американцам рассказывают, что нашей стране не хватает идеалов социальной справедливости, пропагандируемых Голливудом. А в это же время сам Голливуд постоянно цензурирует собственные фильмы, чтобы сделать приятное Коммунистической партии Китая, которая сильнее всех в мире нарушает права человека»[792]792
  AG William Barr China Policy Speech Transcript, July 16, 2020; www.rev.com/ blog/transcripts/ag-william-barr-china-policy-speech-transcript-july-16.


[Закрыть]. Еще немного – и Барр объявил бы о полном разрыве между собственным идеалом Америки и реально существующим в стране капитализмом. Он зашел так далеко, что стал угрожать американским корпорациям, выступающим в поддержку совместного бизнеса с Китаем, пугая их перспективой попасть под действие Закона о регистрации иностранных агентов[793]793
  A. Viswanatha and W. Maudlin, “Barr Warns Company Executives on Pushing Policies at Behest of China,” Wall Street Journal, July 16, 2020.


[Закрыть].

Генеральный прокурор Барр выделялся широтой своих идеологических взглядов. Однако среди сторонников Трампа и было принято во всем винить Китай. Это подкрепляло ощущение, что президент стал жертвой целого ряда враждебных факторов: пришедшего из Китая вируса, журналистов, устраивающих ему бесконечную травлю с помощью «фейковых новостей», либералов с Уолл-стрит, социализма Берни Сандерса и его «отряда», антирасистского движения woke, губернаторов-либералов, изводящих Трампа критикой за его лояльное отношение к малому бизнесу, а также экспертов по вопросам общественного здравоохранения, которые настойчиво требовали, чтобы все носили защитные медицинские маски, изготовленные в Азии.

Если следовать логике Барра, то всему тому, что является национальным, крепким и здоровым, противостоял только рабочий класс Америки – синие воротнички, которых предали космополитичные корпоративные элиты. Это, в свою очередь, могло означать, что Республиканская партия теперь поддерживала рабочий класс, что свидетельствовало о головокружительной смене привычных ориентиров. Эта тема неоднократно затрагивалась в выступлениях Трампа во время избирательной кампании 2016 г. Трамп просто обожал фотографироваться с крепкими американскими парнями – представителями рабочего класса. В идеале на снимках им следовало быть в рабочей одежде и защитных касках. В 2020 г. эту моду подхватили более молодые партийные лидеры, в частности Тед Круз из Техаса и Джошуа Хоули из Миссури[794]794
  E. Green, “Josh Hawley’s Vision for the Post-Trump GOP,” Atlantic, November 24, 2019.


[Закрыть]. Во взглядах этих политиков сочетались идеи правого популизма с нападками (понятными, впрочем, только определенной целевой аудитории) на антирасистское движение Black Lived Matter, а также с озлобленной критикой Коммунистической партии Китая. Как показали результаты опроса общественного мнения, их популярность была в чем-то оправданной[795]795
  E. Levitz, “The GOP Coalition Is Getting More Working-Class. Its Agenda Isn’t,” Intelligencer, July 18, 2020.


[Закрыть]. Партия республиканцев завоевала основную часть своего электората из рядов белых американцев – представителей рабочего класса. Если для распределения людей по классам использовать такой критерий, как уровень образования, то, наряду с расовой принадлежностью, самой типичной характеристикой электората Трампа будет отсутствие высшего образования. В результате республиканцы были едины в вопросах культурной идентификации и предпочтений, зато, когда речь заходила о политике, их начинали раздирать противоречия.

Партия республиканцев – Великая старая партия – была партией самопровозглашенных консерваторов в области бюджетно-финансовой политики, для которых сокращение налогов было важнее поддержания бюджетного баланса. Это была партия, полагающаяся только на ресурсы страны и рассчитывающая на то, что ФРС поможет оживить рынок ценных бумаг. Это была партия, у которой основу электората составлял рабочий класс, поддерживающий идею невмешательства государства в дела большого бизнеса[796]796
  Levitz, “The GOP Coalition Is Getting More Working-Class. Its Agenda Isn’t.”


[Закрыть]. Это была партия, выступавшая за небольшой государственный сектор, партия, которой были нужны только гигантская военная машина, массовые лишения свободы, раздутые штаты полиции и крепкие парни-полицейские. Это была партия, рядовые члены которой полностью отождествляли себя с Дональдом Трампом, а руководство конгресса боялось сделать очевидный шаг, который обеспечил бы ему избрание на новый срок, – запустить новую волну фискального стимулирования.

Для Европы и Азии лето 2020 Г. стало периодом метания между необходимостью строгого контроля над распространением вируса и страстного желания вернуться к привычной жизни. Как обнаружилось во время второй и третьей волн пандемии в Европе, было очень нелегко сохранить равновесие. Большая часть США, особенно штаты Восточного побережья, контролируемые партией демократов, занималась не менее опасным маневрированием. В Нью-Йорке, который в марте и апреле был эпицентром коронавирусного кризиса, требование соблюдать социальное дистанцирование позволило сдержать распространение вируса в управляемых границах. Это удалось сделать только ценой того, что надолго были нарушены привычная общественная жизнь и социальные контакты. Однако во многих штатах, контролируемых республиканцами, а также в самом Белом доме царила атмосфера полного неприятия реальности. По мере того как набирала обороты избирательная кампания, президент все меньше хотел заниматься проблемой пандемии. Он продолжал утверждать, что все сложности были связаны с недостаточным объемом тестирования. В этом ему потакали его ближайшие советники, в частности Ларри Кудлоу, который говорил о пандемии исключительно в прошедшем времени: «Это было ужасно, последствия для системы здравоохранения и для экономики были воистину трагическими. Лишения и горе пришли в каждый дом»[797]797
  E. Levitz, “On Night Two, the RNC Went on Ofense Against Reality,” Intelligencer, August 26, 2020.


[Закрыть].

Тем временем Трампу удалось найти свой собственный путь «назад в будущее». В начале года он мог хвастливо говорить об ожидаемых успехах в экономике. Успехами Трамп считал рост количества рабочих мест и положительную динамику индекса S&P500. К лету 2020 г. эти показатели действительно начали улучшаться. Ситуация на рынке труда была менее удручающей, чем весной. Рынок ценных бумаг постепенно оживлялся. К июлю даже самые малообеспеченные американцы увидели, что ситуация значительно улучшилась. На одной из пресс-конференций Трамп сделал сенсационное заявление. Он напомнил об убитом Джордже Флойде и сказал, что тот испытал бы удовлетворение в связи с увеличившимся количеством рабочих мест[798]798
  K. Rogers, “Trump Says Jobs Report Made It a ‘Great Day’ for George Floyd, Stepping on Message,” New York Times, June 5, 2020.


[Закрыть]. Ведь от снижения уровня безработицы всегда больше всего выигрывали темнокожие американцы.

Не было недостатка и в пессимистах, которые все видели в черном цвете. Советники Трампа неоднократно подкалывали Джерома Пауэлла и в его лице всю Федеральную резервную систему. «По-моему, господину Пауэллу стоит расслабиться, когда он выступает перед журналистами, – заявлял обычно доброжелательный Ларри Кудлоу. – Ну улыбнись разок-другой, прояви немножко оптимизма. Я собираюсь с ним поговорить, и я проведу с ним тренинг по общению с прессой». Советник по вопросам торговой политики Питер Наварро не скрывал своего пренебрежения: «Если Джей Пауэлл хочет двигаться вперед, то лучшей стратегией для него будет просто… информировать нас о динамике процентных ставок и помалкивать»[799]799
  E. Levitz, “White House: Stocks Are Plunging Because Jerome Powell Doesn’t Smile,” Intelligencer, June 11, 2020.


[Закрыть]. Но акцент Наварро сделал на словах «движение вперед». Как долго продлится оживление экономики после мартовской и апрельской рецессии и насколько сильным оно будет?

О сложившейся ситуации лучше всего свидетельствовала информация, поступавшая из штатов, которые наиболее сильно пострадали от вируса летом 2020 г. Дело было вовсе не в мрачном настрое Джерома Пауэлла и не в тягостных локдаунах, введенных попирающими свободу демократами. В штатах, которые первыми отменили карантинные ограничения, – в красных штатах, которые были верными сторонниками Трампа, – наблюдался новый всплеск экономической активности. Главной проблемой были не локдауны, а сам вирус[800]800
  J. Valentino-DeVries, E. Koeze, and S. Maheshwari, “Virus Alters Where People Open Teir Wallets, Hinting at a Halting Recovery,” New York Times, August 18, 2020.


[Закрыть]. Пока вирус не был взят под контроль и люди не чувствовали себя в безопасности, в привычное русло не могли вернуться ни работа, ни походы по магазинам, ни социализация, ни пребывание в школах и дошкольных учреждениях. До сегодняшнего дня восстановление привычной жизни происходило в большой степени благодаря масштабному финансовому стимулированию, осуществленному весной. Однако эти деньги подходили к концу. В июле заканчивались дополнительные федеральные выплаты для тех, кто потерял работу. Если стояла задача не допустить, чтобы миллионы домохозяйств внезапно столкнулись с резким сокращением доходов, конгресс должен был дать согласие на расширение поддержки экономики.

У многих компаний появлялись опасения по поводу нестабильного экономического положения. В мае Торговая палата США и другие бизнес-сообщества уговаривали конгресс выделить финансирование на поддержку федерального правительства и правительств штатов[801]801
  S. Hansen, “Business Leaders Urge Congress to Send $1 Trillion in Relief to States and Local Governments,” Forbes, May 19, 2020.


[Закрыть]. Демократы, составлявшие большинство в палате представителей, с этим предложением согласились и проголосовали за стимулирующий пакет в 3 трлн долл.[802]802
  E. Werner, “House Democrats Pass $3 Trillion Coronavirus Relief Bill Despite Trump’s Veto Treat,” Washington Post, May 15, 2020.


[Закрыть] Одновременно с этим демократы из сената, в котором у них было меньшинство, продавили принятие еще более амбициозной программы: дополнительные выплаты для безработных – так называемые автоматические стабилизаторы. Предполагалось, что эти средства будут выделяться не тогда, когда конгресс посчитает необходимым одобрить соответствующее решение, а в случае, если уровень безработицы поднимется выше 6 %[803]803
  E. Levitz, “GOP Hopes to Revive Economy by Making Life Harder for Unemployed,” Intelligencer, July 1, 2020.


[Закрыть]. Это был всего лишь пробный шар, но он в результате с очевидностью обнаружил, насколько слабой является координация между американским обществом и экономикой. В этом проявился неравномерный и ограниченный характер общества, которое принято называть обществом всеобщего благосостояния.

Для того чтобы законодательно закрепить решение об осуществлении стимулирующих выплат, требовалось получить голоса республиканцев, а единства среди них не было. На совещании партийной фракции как минимум 20 сенаторов категорично заявили, что они в принципе против дополнительных трат[804]804
  E. Levitz, “The GOP’s Procrastination on COVID Relief Is Inexcusable,” Intelligencer, July 25, 2020.


[Закрыть]. Они целиком и полностью поддерживали оптимистичную позицию Белого дома. Деньги по программе CARES Act закончатся еще нескоро. Уменьшение размера пособий по безработице должно восстановить необходимое «стимулирование» к поиску работы. Во всех этих рассуждениях просматривались попытки проведения политики, нацеленной на создание благоприятных условий для работодателей. Однако летом 2020 г. американскому бизнесу было нужно не сокращение стимулов, а их увеличение.

Что касается Митча Макконнелла, лидера меньшинства в сенате, то он выступил против выделения какой бы то ни было финансовой поддержки органам управления штатов и муниципалитетов, которую он называл «поддержкой профсоюзов синих штатов»[805]805
  “The Fiction of Mitch McConnell’s ‘Blue State Bailout,’” Chicago Sun-Times, April 27, 2020.


[Закрыть]. Его излюбленным коньком была защита от ответственности. Снятие ответственности позволило бы быстро возобновить работу и одновременно оградить работодателей от судебных исков от сотрудников, заболевших коронавирусом. В качестве «отмазки» от корпоративной ответственности такой акт никогда не получил бы одобрения демократического большинства палаты представителей[806]806
  E. Levitz, “Send Money to the States Already,” Intelligencer, June 18, 2020.


[Закрыть]. Еще больший раздор внес в эти дебаты президент Трамп. Он попытался добиться одобрения своего любимого проекта – снижения налога на фонд заработной платы. Правда, в реализации этого проекта никто не был заинтересован[807]807
  E. Levitz, “Trump Calls for Limiting COVID Relief to Less Needy,” Intelligencer, July 16, 2020.


[Закрыть].

Когда в Белом доме осознали, что в результате тупиковой ситуации, сложившейся в конгрессе, можно вообще остаться без стимулирующих выплат, правительство начало лоббировать выделение, как минимум в течение четырех месяцев, дополнительных выплат к пособиям по безработице в рамках программы CARES. Но поезд уже ушел. Великая старая партия республиканцев уже не собиралась идти на поводу у президента, которого в совсем недалеком будущем ожидала судьба «хромой утки»[808]808
  E. Levitz, “Trump and the GOP Establishment Are Falling Out of Love,” Intelligencer, August 1, 2020.


[Закрыть]. В августе дополнительная финансовая поддержка 30 млн безработных американцев просто прекратилась. Единственное, что смогла сделать администрация президента, – это продлить мораторий на выселение по решению Комитета развития сообщества (Community Development Committee, CDC). Вряд ли это можно было назвать нормальным способом реализации одного из основных аспектов жилищной политики. В этом моратории имелось немало недостаточно проработанных моментов, однако нельзя отрицать и тот факт, что выселения и отсутствие постоянного места жительства способствовали бы еще более сильному распространению эпидемии[809]809
  C. Arnold, “Why the CDC Eviction Ban Isn’t Really a Ban: ‘I Have Nowhere to Go,’” The Coronavirus Crisis, NPR, December 20, 2020.


[Закрыть].

Именно в этот момент инициатива из рук Макконнелла и республиканцев перешла в сенат, в руки министра финансов Стива Мнучина, который практически каждый день вел переговоры с Нэнси Пелоси и демократами в конгрессе. На стимулирующие выплаты Макконнелл был готов выделить не более 500 млн долл., в то время как Мнучин и Пелоси говорили о сумме в размере 1,8–2 трлн долл. Конечно, президенту очень хотелось, чтобы это был действительно крупный пакет и чтобы на нем еще было пропечатано его имя. Однако, поскольку выборы были совсем близко, это могло быть опасным для обеих сторон. Последнее, о чем мечтали демократы, – это преподнести Трампу победу на блюдечке с голубой каемочкой. Макконнелл опасался, что такой гигантский стимулирующий пакет оттолкнет избирателей, имеющих консервативные взгляды на фискальную политику. Он также боялся, что истинной целью Пелоси являлся раскол в рядах республиканцев в тот самый момент, когда сам Макконнелл старался их объединить, чтобы как можно скорее добиться утверждения на пост члена Верховного суда США кандидатуры Эми Кони Барретт. Макконнелл дал понять, что если Пелоси и Белый дом смогут договориться, то он притормозит рассмотрение этого вопроса до завершения выборов. Но это дало бы демократам возможность победить, и они сразу же объявили бы республиканцев грабителями. Поэтому, по мнению Макконнелла, было бы лучше всего, чтобы никакой договоренности не состоялось. Некоторые представители левого крыла Демократической партии призывали брать то, что дают[810]810
  E. Levitz, “3 Reasons Pelosi Should Take Trump’s $1.8 Trillion Stimulus Deal,” Intelligencer, October 13, 2020.


[Закрыть]. Однако Пелоси не устраивала сумма, которую предлагал Белый дом. Она начала торговаться, утверждая, что растущее недовольство против Трампа приведет к полному контролю конгресса демократами.

Решение этого вопроса так и застряло в политических дебатах. И даже когда полным ходом шла вторая волна пандемии и резко замедлился восстановительный процесс, последняя надежда на крупномасштабную финансовую поддержку испарилась. Перед лицом растущей угрозы политическая система США утратила способность сформировать большинство для проведения совместных действий. Теперь вся экономическая политика осуществлялась ФРС.

После экстренной скупки облигаций в марте, Федеральная резервная система сбавила темпы. ФРС раньше никогда не покупала в большом количестве ни облигации, выпущенные американскими корпорациями, ни долговые обязательства правительств штатов или муниципалитетов. Однако готовность центрального банка в случае необходимости предоставить свою помощь подстраховала действия Уолл-стрит. Пообещав купить облигации корпораций в разгар паники в марте, ФРС переступила важную черту, а 27 августа – еще одну[811]811
  Speech by J. H. Powell, “New Economic Challenges and the Fed’s Monetary Policy Review,” Board of Governors of the Federal Reserve, August 27, 2020.


[Закрыть]. За год до этого Федеральная резервная система приступила к пересмотру основных принципов своей монетарной политики. Что делать после ряда неудачных попыток добиться целевого значения инфляции в 2 %? Прошел год, проведенный в напряженных раздумьях, а центральный банк Америки так и не приблизился к ответу на этот вопрос. В США, как и в других развитых странах, существовала проблема низкой инфляции. Единственное, что могла сделать ФРС, – это изменить политику таргетирования, то есть вместо того, чтобы удерживать инфляцию ниже 2 %, постараться достичь среднего уровня инфляции в 2 %. Если уровень инфляции опустится ниже этого целевого значения, как регулярно случалось в предыдущие годы, то задача ФРС должна состоять в том, чтобы ее повысить. В том случае, если инфляция наконец превысит 2 %, ФРС не будет заблаговременно принимать мер по ее сдерживанию, а позволит экономике «нагреться». В экономических условиях 2020 г. такое вряд ли могло случиться, но подобная постановка вопроса меняла взгляд на будущее. Процентные ставки двигались вверх, резко увеличились объемы покупок золота и серебра[812]812
  J. Dizard, “Don’t Bet on the Silver Boom,” Financial Times, July 3, 2020.


[Закрыть]. Консервативная Америка искала надежной защиты, а сложившаяся политическая ситуация только усиливала состояние нервозности.