Текст книги "По ту сторону жизни"

– «Как надо» правильно в плену себя вести? – со злостью прошептал Кузьма. – Или «как надо» немцам угождать, чтобы выглядеть, как ты, господин Бурматов? А я воевать хочу! Рвать немцев руками и зубами! Я на фронт хочу, чтобы давить фашистскую гадину! Я уже давно в плену и много вытерпел! Я…

Дон Диего, явно нервничая, выслушал его.

– Понимаю тебя, Кузьма, – сказал он торопливо. – Но потерпи, сейчас не время и не место говорить об этом. Иди, занимай своё место в кузове и выгляди бодрее. Продолжать разговор мы больше не можем. Держи себя в руках и не наделай глупостей, «товарищ полковник»!

Он подтолкнул Кузьму к грузовику, развернулся и пошёл навстречу Боммеру, который, видимо, уже потеряв терпение, не спеша шагал в его сторону…

18

Азат Мавлюдов пришёл в лабораторию за час до начала эксперимента. Усевшись на стул, он уставился долгим взглядом на барокамеру и попытался представить, как будет чувствовать себя «морская свинка».

«Выживет или нет? – думал Азат с горечью. – Погибнет, я не прощу себе…»

Вчера, поздно вечером, он разговаривал об эксперименте с доктором Штерном и сейчас раздумывал над его словами.

Никаких гарантий, что подопытный останется жив, тот не давал. Азат знал, что происходит в барокамере с человеком и что надо сделать, чтобы облегчить его страдания. Думая об убийственном эксперименте, он сам словно переместился в…

«О Всевышний, что же я собираюсь сделать? – подумал Азат со страхом. – Я собираюсь подвергнуть насилию Диму Шмелёва. И за что? За то, что он не может принимать участия в зверских экспериментах, этот кровопийца Боммер приговорил его? Сначала заставил работать в морге, а теперь… Что мне делать, как поступить, Всевышний?»

Как бы там ни было, он всё равно поступит так, как приказал Боммер. Вот только как это сказать Дмитрию? Как объяснить, что не по своей воле он поместит его в барокамеру?

Его тягостные размышления прервал сам Дмитрий, который пришёл в лабораторию без сопровождения. Кивком головы он поздоровался с Мавлюдовым, затем подошёл к барокамере и осмотрел её.

– Ну что, когда начнём? – спросил он, тем самым освобождая Азата от мучительных объяснений. – Мне много пришлось слышать, как работает это оборудование, и приходилось вскрывать тех, кого оттуда извлекали. Мне уже сказали, что сегодня моя очередь «подремать» в барокамере, и…

– Прости, это не по моей воле, – перебил его угрюмо Азат. – Это приказ Боммера, и я… Я просто не могу его не выполнить.

– Я всё прекрасно понимаю и спорить не собираюсь, – печально улыбнулся Дмитрий. – Но ничего, не казни себя напрасно. Я уверен, что со мной ничего не случится.

– Вот как? – округлил глаза Азат. – Ты считаешь себя исключительным?

– Нет, я считаю себя везучим, – без капли страха высказался Дмитрий. – Так что, давай не будем затягивать, пока есть настроение. Иначе передумаю, упрусь, и вам со мной возиться долго придётся…

Азат почувствовал, как вспыхнули щёки. Такого поворота он не ожидал. Он был растерян, сбит с толку настолько, что даже не пытался ободрить Шмелёва или отговорить его.

Взгляд Дмитрия был чист и спокоен. Было видно, что он настроен на эксперимент и готов немедленно принять в нём участие. Но Азату всё-так казалось, что между ними встала стена недоговорённости и отчуждения…

* * *

После четверти часа, проведённой в барокамере, со Шмелёвым стало происходить что-то непонятное. Он всё чаще стал прислоняться лицом к столику, замирать, безвольно опуская руки. Через иллюминатор было видно его лицо фарфоровой белизны. Шмелева одолевала тошнота, но он каким-то образом держался. Он едва шевелил руками. Запас жизненой энергии истекал, но… Он был всё ещё жив! С такой адской нагрузкой мог справиться только физически очень сильный человек! И Дмитрий справлялся.

– Всё, достаточно, он уже три часа в камере, на час больше, чем положено! – Азат вскочил со стула и отключил барокамеру.

Два доктора-ассистента вошли внутрь и склонились над потерявшим сознание Дмитрием. Они вынесли его наружу, уложили на кушетку и принялись приводить в чувство. Четверть часа спустя Дмитрий открыл глаза и едва заметно улыбнулся.

– Невероятно, очень жизнестойкий экземпляр, – сказал с удивлением один из докторов, присутствующих при эксперименте. – Он будет жив и скоро встанет на ноги!

На этом опыты не закончились. На Дмитрии проводили один эксперимент за другим, и все они проходили успешно. Подопытного «истязали» в разное время суток, после чего едва живого извлекали из барокамеры, взвешивали, брали анализы и давали сутки отдохнуть.

Результаты каждый раз были ошеломляющими! Дмитрий был измучен, обессилен, но расставаться с жизнью не собирался. Восторгу экспериментаторов не было предела. Значит, переносимость высочайшего давления вполне осуществима?

Через десять дней успешных опытов Азат понял, что очень устал, и продолжать мучить Шмелёва уже не может. Да и сам Дмитрий был на грани. Он мало что соображал, никого не узнавал и выговаривал бессвязные фразы, с трудом ворочая одеревеневшим языком.

– Хватит, больше никаких опытов! – объявил Азат после обеда сотрудникам. – Ждём возвращение Мартина и подробно описываем все опыты! Мы уже выполнили всё, что он велел, уезжая, а теперь весь упор только на отчёты о проделанной работе!

Про себя он решил, что оставшееся время проведёт у постели Шмелёва. Азат втайне радовался, что Дмитрий остался жив, и в то же время, как и все вокруг, был озадачен его поразительной жизнестойкостью. Просто невероятно, что Шмелёв выжил после таких чудовищных нагрузок, и Азат решил разобраться в особенностях его могучего организма, наблюдая за ним…

* * *

Утром, после завтрака, Мавлюдов навестил «лазарет», в котором содержался Шмелёв. Дмитрий был настолько слаб, что не мог встать с постели. Тяжело дыша и обливаясь потом, он метался по кровати.

Следом за Мавлюдовым в «лазарет» вошёл доктор Гартман.

– У пациента воспаление лёгких, – сказал он. – Шмелёв никого не узнаёт, у него высокая температура.

– Его жизнь в опасности? – насторожился Азат.

– Для любого другого бы, возможно, да, – усмехнулся доктор. – А наш пациент вовсе не спешит на «тот свет». Я не знаю, чем объяснить его живучесть. Разве что железным иммунитетом, перешедшим от родителей, или… Может быть, антибиотики делают своё дело, но… Я думаю, что уже скоро он преодолеет болезнь и придёт в себя, если прежде вы не погубите его каким-нибудь очередным опытом!

– Нет, до приезда доктора Боммера мы его больше не тронем, – сказал Азат, и доктор Гартман, пожимая плечами, вышел из «лазарета».

Проводив его взглядом, Азат склонился над Дмитрием и… тот вдруг открыл глаза.

– Ты всё записал, доктор Рахим? – прошептал он. – Всё, что происходило со мной во время экспериментов?

– Всё, конечно, – ответил Азат озадаченно. – А тебя почему это интересует?

– Отведи меня в барокамеру и продолжай опыты, – вздохнул Шмелёв, закрывая глаза. – Это необходимо, поверь мне…

– Необходимо? Тебе? – удивился Азат. – Ты что, из ума выжил?

Некоторое время Дмитрий лежал молча, и Мавлюдов подумал, что он лишился сознания. Но Шмелёв вскоре открыл глаза.

– За меня не беспокойся, – сказал он слабым голосом. – Если я всё ещё жив, то буду жить и дальше.

– Хорошо, я подумаю, – пообещал сбитый с толку Азат. – Только ты набирайся сил, пожалуйста. В таком плачевном состоянии ты не выдержишь и минуты в барокамере.

– Я выдержу… я долго выдержу, – прошептал Дмитрий, закрывая глаза. – Ты этого не знаешь, а я знаю. Я… – он не договорил, закрыл глаза и лишился сознания.

«Чёрт возьми, что всё это значит? – подумал Азат, вставая. – Почему он настаивает на продолжении экспериментов? Почему он желает продлить свои страдания?»

Открылась дверь, и в палату снова вошёл доктор Гартман.

– Как наш пациент? – спросил он, приближаясь к кровати.

– С ума сошёл! – выпалил Азат. – Настаивает на продолжении опытов!

– Действительно, очень странно, – нахмурил озабоченно лоб доктор. – Боюсь, что его мозг значительно пострадал от воздействия мощного давления.

– Но он, как мне кажется, настаивал и говорил со мной вполне разумно, – засомневался Азат.

– Очухается, им займутся психиатры, – пообещал доктор. – Во всяком случае, до возвращения доктора Боммера его использовать в экспериментах нецелесообразно.

– И я поддерживаю ваше мнение, – согласился Азат. – Такую чудовищную нагрузку, которую выдерживал он и не раз, едва ли вынес бы кто-то другой на его месте.

– И всё же он когда-то умрёт, – ухмыльнулся доктор. – Я обязательно приму участие при его вскрытии…

* * *

Азат никогда не питал к людям ненависти и злобы, скорее наоборот, он побаивался их. Он никогда не был общителен и ни с кем не сходился близко, разве только с Иосифом Бигельманом… Да, это была единственная трагическая ошибка в его жизни, из которой он извлёк для себя урок.

Здесь, в замке, он чувствовал себя изгоем, поскольку его мысли не совпадали с мыслями коллег, и любое слово, относящееся к нему, он воспринимал как насмешку и обиду. Наверное, сама судьба обрекла его на одиночество, но Азат вовсе не страдал от этого.

В уединении его мозг работал столь активно, что мыслям немедленно требовался выход, и он с энтузиазмом брался за перо и бумагу.

Вечером, после ужина, он ложился спать, но, как правило, в голове возобновлялся мыслительный процесс, и надвигалась бессонница. Если день пролетал незаметно, то ночь… Она просто выматывала его.

Тогда, чтобы выспаться, Азат стал принимать снотворное, и у него появилось чувство, будто он восстал из мёртвых. Обновились душевные силы, умноженные спасительным благодатным сном.

Отключившись от реальности, он жил воспоминаниями экспериментов, которые подробно описывал, цинично думая о подопытных как о расходном материале.

Вечером Азат почувствовал недомогание и остался в комнате. Он открыл окно и…

Во двор замка друг за другом въезжали машины. «Вот и всё, закончилось наше спокойствие, – подумал Азат с сожалением. – Не знаю, кого к нам везёт господин Боммер, но сердцем чувствую, что предстоит большая чёрная работа…»

19

Мартин Боммер провёл дона Диего по коридору, обещая устроить экскурсию по замку днём, когда будет светло и не будет поджимать время. Затем они поднялись на третий этаж башни, в просторную комнату.

– Здесь будете жить, господин де Беррио. На мой взгляд, комната отличная. Вас она устраивает?

– Вполне, – улыбнулся дон Диего.

– Тогда обживайте. Ужин принесут минут через тридцать!

– Звучит заманчиво. Надеюсь, здесь хорошо готовят?

– За стеной ванная, унитаз и небольшая гардеробная, – продолжил Боммер. – Ну а теперь всё, пожалуй. До встречи утром, в столовой. Там у нас собирается «клуб по общим интересам». – Он взглянул на часы и повернулся, чтобы уйти.

– Минуточку…

– Что-то не так?

– Да нет, – сказал дон Диего. – Меня всё здесь устраивает. Я просто хотел полюбопытствовать…

– Всё завтра, увы, но у меня сщё много дел.

– Позвольте, но вы не можете оставить меня на всю ночь без ответов на мучающие меня вопросы, – настаивал дон Диего, пытаясь найти повод для продолжения беседы.

Но Боммер был неумолим.

– Всё будет хорошо, господин де Беррио, – сказал он. – Доктор Рашер пусть решает свои вопросы с рейхсфюрером, а мы уж здесь как-нибудь «по-свойски» поладим.

– Да, я понимаю, – кивнул дон Диего, начиная соображать, к чему клонит «гостеприимный хозяин».

– Теперь я вас оставлю, как ни прискорбно это будет выглядеть, – развёл руками Боммер. – Мне ещё надо разместить привезённых пленных. А теперь доброй ночи, прощайте…

После ухода Боммера дон Диего сразу же направился в ванную. В зеркале отразилось бледное лицо, под глазами мешки.

«Придётся уделять себе побольше внимания, – подумал он, включая воду. – С завтрашнего дня начну пробежки, если позволят. Чтобы обрести форму, надо заняться упражнениями на свежем воздухе…»

Дон Диего включил воду и встал под душ, намыливая себя с головы до ног ароматным мылом. Вода была тёплой и бодрящей, словно он стоял под летним тёплым ливнем.

«Я словно был мёртв всё это время, а теперь возрождаюсь, – думал он. – А всё получается не так уж и плохо…»

Усталость и голод охватили дона Диего, когда он вышел из ванной и увидел стол. В середине, на подносе, лежал жареный окорок, рядом стояла бутылка вина. Красивая темнокожая девушка обворожительно улыбалась, глядя на него.

– Как добрались, босс? – спросила она по-испански. – Вы уже помылись, так прошу за стол. Всё, что вы видите на нём, я приготовила лично для вас!

Дон Диего глянул на настенные часы – время приближалось к полуночи.

– Здесь меня зовут Лорой, между прочим, – провозгласила Урсула. – Я здесь и экономка, и кухарка, и всё то, на что можно подумать. А ещё я присматриваю за замком. Это моя основная обязанность, но не перед теми, кто сейчас в нём квартирует!

– Прошу за стол, Лора, – пригласил её дон Диего. – Кстати, твоё настоящее имя больше подходит твоей красивой мордашке, моя мулаточка. Интересно, мой брат, дон Антонио, относился к тебе лучше, чем я?

– Одинаково, – улыбнулась, блеснув жемчужными зубками, Урсула. – Я тоже вас люблю одинаково, но… Раз уж дона Антонио больше нет, то… Вы теперь один для меня царь и бог, мой любимый хозяин.

– Хорошо, давай поедим, – вздохнул растроганный её словами дон Диего. – Хотя для приёма пищи уже не подходящее время, но…

– Здесь все придают большое значение ужину. Это позволяет хорошо провести время, – усмехнулась Урсула.

– Сейчас и я так считаю, – сказал дон Диего, с аппетитом голодного волка набрасываясь на еду. Девушка налила вино в бокалы и присела напротив.

– Я не ожидала увидеть вас здесь так скоро, босс, – сказала она. – Скажу честно, я не верила, что у вас всё получится.

– Могло не получиться, – усмехнулся дон Диего. – Сначала всё складывалось так, что на благополучный конец рассчитывать не приходилось.

– Я очень переживала за вас, – вздохнула Урсула.

– Правда? – улыбнулся польщенный дон Диего.

– Это неважно, – бросила она, уходя от ответа.

– Тогда расскажи мне о постояльцах замка, – попросил дон Диего. – Здесь собрались именно те, убив кого, я не буду страдать от угрызений совести?

Девушка задумалась, прежде чем ответить.

– Здесь собрались те самые люди.

– Сколько их здесь «работает»?

– Не «их», а медицинских специалистов, – мягко поправила хозяина Урсула. – Тех, кто проводит опыты, – девять человек, тех, кто расчленяет потом трупы, – ещё трое. Пять санитаров, имеющих доступ в лаборатории, и комендант замка – Герда Штерн, та ещё стерва.

– Хорошо, кто охраняет замок? – поинтересовался дон Диего, внимательно глядя на девушку.

– Немцы, – ответила она. – Не меньше батальона вооружённых до зубов солдат. Все они переодеты в форму испанцев, солдат Франко, но это немцы! К замку незамеченным не подобраться ни днём ни ночью. Этот палач Боммер очень озабочен безопасностью.

– Я, когда-то давно, знал его другим человеком, – ухмыльнулся дон Диего. – Ссыльный преступник… Он отбывал наказание в одном сибирском городке и не являл собою ничего особенного.

– А как вы вышли на него? – заинтересовалась Урсула. – Как вы узнали, что он…

– Я понятия не имел, что встречусь с ним, приехав в Германию, – пожал неопределённо плечами дон Диего. – А вот встреча с ним заставила меня пересмотреть свои планы! Теперь начатая мною игра приобрела совершенно иной смысл и очень меня раззадорила!

– А можно узнать, какой? – задрожала от возбуждения Урсула.

– Не сейчас, – покачал головой дон Диего. – Не беспокойся, я не буду долго держать тебя в неведении. Как только сам выстрою для себя план действий, так и… На чём мы остановились, девочка моя?

– На персонале, – ответила, разочарованно вздыхая, девушка.

– Ах, да, – улыбнулся дон Диего. – Итак, что ты мне расскажешь об остальных обитателях замка, занятых подсобной работой?

– Когда в замке размещали лаборатории, здесь было очень много людей, – сказала Урсула. – Служба охраны, прислуга, специалисты… Но затем, как только начались эксперименты, всегда весёлый, обаятельный и открытый Мартин Боммер сделался очень нервным и подозрительным типом. Он стал опасаться, что происходящее в стенах замка выберется наружу, и приказал расстрелять тех, кто его не «устраивал». Так что Боммер окружён только теми людьми, в которых уверен.

– Ишь ты, – лицо дона Диего исказила гримаса отвращения. – А мне он показался несколько проще.

– Это хитрый, коварный и очень подозрительный монстр. Вероятно, его тяготит то, чем он занимается.

– Ты считаешь, что такие люди, как Боммер, склонны к самокритике и переживаниям?

– Нет, ты неправильно меня понял, босс. Мартин Боммер страшно боится ответственности за свои деяния, и он…

– Вот на этом я и собираюсь сыграть, девочка моя, – хмыкнул дон Диего. – Только не переборщить бы в своих стараниях и не перегнуть палку! А теперь пора уходить, как там тебя, Лора, кажется? Ни в коем случае не выделяй меня среди остальных, и… Сегодняшней беседы не было! Мы с тобой не знакомы и никогда не встречались раньше!

* * *

Утром, перед завтраком, дон Диего вышел на крепостную стену и вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

– Какой прекрасный вид, – сказал незнакомец вкрадчивым голосом, медленно приближаясь. – Вы со мной согласны, господин Бурматов?

Дон Диего узнал голос говорившего, но не подал вида. Он стоял и смотрел вдаль на великолепный вид, развернувшийся перед ним. Ему были видны озеро, лес, и яркий диск солнца, поднимавшегося из-за леса.

– Впечатляет, господин Бурматов? – поинтересовался мужчина, явно напрашиваясь на разговор.

Дон Диего кивнул. Он не сказал, что это фантастическое зрелище ему уже хорошо знакомо.

– Я тоже люблю наблюдать восход солнца с этого самого места, – сказал мужчина. – Великолепное зрелище, не правда ли?

Дальнейший разговор, если его можно было так назвать, принял форму игры в одни ворота. Дон Диего молчал и думал о своём, а мужчина, стоявший рядом, всё говорил и говорил, словно он был настолько нетерпелив, что не мог унять рвущийся изнутри поток речи. И вдруг…

– Замок хорошо охраняется, господин де Беррио, – прозвучал голос сзади. – И днём и ночью сюда невозможно войти незамеченным и незамеченным отсюда выйти.

– Я успел это заметить, – ответил дон Диего, оборачиваясь. – Даже невооружённым взглядом прекрасно видны пулемётные точки и шлагбаум у ворот.

– Да, наблюдение за замком и его окрестностями активно ведётся в любое время суток, – продолжал говорить Боммер, приближаясь. – Он указал рукой на один из прожекторов. – Такие установлены на всех стенах, и ночью всё вокруг видно как днём!

– Для чего всё это? – спросил дон Диего.

– Всякое может случиться, – вздохнул Боммер. – Наша лаборатория считается особо секретным объектом! Но я хотел поговорить с вами о другом.

– И о чем же?

– Я принимаю ваше предложение!

– Вот как? – встрепенулся дон Диего, чувствуя, как волна радости растекается внутри. – А как же доктор Рашер? Он тоже дал своё согласие?

– Пока ещё нет, – сказал Боммер и тут же закончил, подзадоренный собственным цинизмом. – Будем считать, что у него «своя свадьба», а у нас своя!

«Что-то темнит этот выродок, – подумал дон Диего. – А не собирается ли он переиграть меня и заманить в ловушку?»

– О чём вы думаете, господин де Беррио? – задал вопрос Боммер. – Или моё согласие настолько для вас неожиданно, что вызвало недоверие?

– Ничуть не бывало, оно меня обрадовало, – улыбнулся дон Диего. – Так мы что, будем составлять договор, или…

– Нет, не будем, – вздохнул Боммер. – А зачем? Вы, гарант моей безопасности, здесь, рядом со мной, и я спокоен. Кстати, в Аргентину мы поедем тогда, когда я скажу! И ещё, мы поплывём туда не на вашем, а на моём судне. Уверен, что вам всё равно, а мне будет куда спокойнее.

20

Проследив со стороны за выгрузкой военнопленных, Азат вернулся в свою комнату, выпил стакан вина и улёгся в кровать.

Один в большой комнате, в огромном старинном замке… Один…

Азату вдруг так захотелось оказаться во дворе, в суете, слышать рядом человеческие голоса, что он оделся и вышел в коридор. На лестничной площадке он натолкнулся на Мартина, спускавшегося с третьего этажа.

– А ты чего? – удивился Боммер, увидев его.

– Да вот, с тобой повидаться захотелось, – солгал Азат растерянно. – Не поверишь, но я чуть было не заскучал в твоё отсутствие.

– Странно это слышать, – удивился Боммер. – Уезжая, я загрузил вас всех работой по самую макушку, а вы… Вы тут со скуки загибаетесь?

– Нет, ты не так меня понял, – поспешил с уточнениями Азат. – Мы здесь не сидели сложа руки. Мы здесь…

– Всё, ни слова больше, – нахмурился Боммер. – Поговорим в кабинете, следуй за мной.

Прогулявшись по коридорам и переходам замка, они дошли до кабинета Мартина, и он, открыв дверь, жестом руки предложил Мавлюдову войти.

– Ну что? – сказал он, усаживаясь за стол и указывая Азату на свободный стул. – Ты так «заскучал» по мне, что даже не дал возможности помыться с дороги и поужинать?

– Ты не девка и не родственник, чтобы по тебе скучать, – огрызнулся Азат. – Просто за время твоего отсутствия у меня накопилась масса безотлагательных вопросов.

– Говори, о чем ты хотел узнать, – потребовал Боммер.

– Эксперименты над Шмелёвым привели нас к очень неожиданным результатам, – ёжась под его колючим взглядом, промямлил Азат.

– Вот как? – сделал вид, что удивился, Боммер. – Он перенёс все эксперименты и выжил, так ведь?

– Та-а-ак, совершенно верно, – озадачился его ответом Азат. – Получается, ты заранее знал об этом.

– А ты как думал! – вдруг рассмеялся Боммер. – Дмитрий согласился на моё предложение поучаствовать в экспериментах, так как я гарантировал ему жизнь и большое будущее в медицинской науке!

– Что-то я не совсем понимаю тебя, – напрягся Азат. – Вы что, договорились обо всём за моей спиной?

– Да, я посчитал, что так будет лучше, – заявил Боммер. – Дмитрий молодой и перспективный учёный и значительно отличается от тебя как характером, так и упорством!

– Но ведь он отказался участвовать в экспериментах?! – воскликнул Азат. – Он же…

– Да, он отказался участвовать в экспериментах в качестве исполнителя, – тут же согласился Боммер. – Но он с готовностью принял моё предложение участвовать в качестве «морской свинки»! Хочешь знать почему? Да потому, он считает, что, прочувствовав сам всё то, что испытывали другие в барокамере, лучше разберется в сути проводимых опытов!

– Но он же рисковал жизнью?! – выдохнул Азат. – Как ты умудрился убедить его, что он сможет выдержать чудовищные нагрузки и остаться живым?

– Я его потчевал твоими настойками, коллега! – рассмеялся Боммер. – Как видишь, они не хранятся у меня в сейфе мёртвым грузом, а эффективно спасают людей! Вот так я изучаю целебные свойства твоих препаратов, и… Можно смело утверждать, что уже стою на пороге величайшего открытия!

– Как же так, а я? – прошептал с несчастным видом Азат, почувствовав себя обманутым и обойдённым.

– А ты… – Боммер перестал смеяться и посмотрел на него холодным, лишённым эмоций взглядом, – а ты не беспокойся. Живи и работай, как все. Не будешь донимать меня своим нытьём и претензиями, я, может быть, позволю и тебе «откусить ломоть» от пирога, который весьма успешно «выпекаем» мы с Дмитрием!

* * *

Остаток ночи Азат провёл в оцепенении: слова Боммера не выходили из головы.

«Он не рассказал мне всего, – думал Азат. – О чем-то очень важном он предпочёл умолчать. Но и того, что сказал Мартин, достаточно. Его признание просто ошеломительно!»

Азат встал и прошёлся по комнате. «А для чего Мартин был так откровенен насчёт Дмитрия? – подумал он. – Как расценивать его слова? Как намёк или своеобразный приём, чтобы позлить меня?»

Размышления последних дней стали выстраиваться в какую-то мудрёную цепочку. Предположения, одно ужаснее другого, ворочались в мозгу, не вызывая ничего, кроме головной боли.

«А не сходить ли мне к Дмитрию? – вдруг пришла неожиданная мысль. – Не помешало бы поговорить с ним, пока Боммер не навестил его первым…»

Азат зажёг свечу и вышел в коридор, который вёл к лазарету. Он настороженно всмотрелся в темноту.

За спиной послышался звук шагов. Объятый страхом Азат не посмел обернуться. Сердце заныло в груди, когда чья-то рука легла на плечо и с нажимом развернула его на месте. Тёмная фигура угрожающе стояла перед ним, и Азат увидел пистолет, нацеленный ему в грудь.

– Вы что здесь делаете, профессор Мавлюдов, отвечайте?

Удерживая обеими руками свечу, Азат попятился с облегчением, узнав фрау Штерн, комендантшу замка. Глубоко вздохнув, он попытался что-то ответить, но во рту пересохло и язык отказывался повиноваться. Сердце колотилось внутри и подгибались ноги под пронзительным взглядом этой страшной женщины.

– Я… э-э-э…

– Почему вы ходите в коридоре глубокой ночью? – голос фрау Штерн был полон раздражения и сарказма, хотя она и старалась говорить спокойно. Азату ещё не приходилось видеть её в такой ярости. – Почему вы не в постели?

Азат с усилием сглотнул комок в горле.

– Не спится мне что-то, – ответил он хрипло. – Вот в лазарет решил сходить за снотворным.

– Это не оправдывает ваш поступок, – оборвала его фрау Штерн, опуская руку с оружием. Её лицо, и без того некрасивое, при свете свечи казалось просто чудовищным. – Возвращайтесь к себе, ложитесь спать, и сон придёт. Возьмите наконец себя в руки!

– Но-о-о…

Не решаясь поднять глаз, он тем не менее не собирался сдаваться.

– Возвращайтесь к себе, профессор, – голос комендантши внезапно смягчился. – Только больше не шляйтесь по коридору, иначе доложу доктору Боммеру!

Прежде чем до него дошёл смысл произнесённых женщиной слов, она уже скрылась в темноте. Азату ничего не оставалось, как отложить разговор с Дмитрием на более благоприятное время и вернуться в свою комнату.

Подкинув в угасающй камин дров, он погасил свечу и, облачившись в пижаму, улёгся в постель. От нервного напряжения Азат уснул, едва коснувшись головой подушки.

Усталость оказалась могущественнее пустых страхов. Даже участие в изматывающих душу экспериментах не истощало его до такой степени, как сегодняшний разговор с Боммером, перевернувший с ног на голову всю его жизнь.

Под утро он проснулся как от толчка, почувствовав странную тревогу. В голове замелькали вопросы, которые мучили и угнетали его ночью. Азат закрыл глаза и снова провалился в сон. Из темноты возникло лицо Иосифа Бигельмана. Он холодно взглянул на Азата и… Недолгий провал, и в следующий миг он увидел бурята Яшку Сыткоева. Стоило Азату к нему приблизиться, как лицо Яшки исказилось ужасной гримасой.

Старик протянул руки и схватил его за плечи. Азату показалось, что он забирает из него тепло, а вместе с ним силы.

– Нет-нет, – попытался он освободиться, но старик крепко сжимал его в объятиях.

Его пробудил собственный вскрик. Азат вскочил с кровати и завертел головой, как сумасшедший. Огонь в камине погас, и в комнате было холодно, словно в склепе. Утренний туман сочился сквозь щель в неплотно прикрытом окне. Азат тряхнул головой, однако сонливость продолжала удерживать его в тисках. Тогда он помассировал виски и вернулся к действительности.

Одевшись, он вышел в коридор и, поднявшись по широкой каменной лестнице, оказался на стене замка. Азат двигался вслепую, пытаясь сообразить, что отвечать и говорить, если его обнаружат. Откуда-то появился солдат с винтовкой в руках, ствол которой тут же упёрся в грудь перетрусившего Азата. Попятившись, он не заметил, что остановился так близко к краю, что рисковал сорваться вниз.

Подавив отчаяние, Азат лихорадочно искал выход из этого ужасного положения. Часовой, ухмыльнувшись, опустил винтовку:

– Проваливай, пока не застрелил.

Азат развернулся, сделал несколько неуверенных шагов и… По его спине пробежали мурашки. Впереди у края стены стоял и смотрел вдаль невероятно уверенный в себе человек. Азат узнал его сразу – страшного человека из своего беспокойного прошлого!

21

Завтракали в столовой замка. Пока дон Диего пробирался к свободному столику, взгляды присутствующих сопровождали его. Но такое пристальное внимание не смущало гостя. Дон Диего прекрасно знал, как себя вести в любой ситуации.

Разговоры за столиками переходили от новостей к спорту, от анекдотов к сплетням. Больше всех говорил конечно же Мартин Боммер. Казалось бы, обыденные случаи он умел пересказывать так, что они превращались в невероятные истории.

Дон Диего слушал его внимательно и улыбался вместе со всеми. Урсула принесла на подносе завтрак и посмотрела на любимого босса так, будто увидела его впервые.

– Я здесь новенький, – объяснил громко, чтобы все слышали, своё присутствие дон Диего. – Я…

– Действительно, коллеги, я позабыл вам представить нового члена нашей команды! – оживился Боммер. – В Южной Америке он широко известен как очень богатый предприниматель, а здесь… Здесь он мой гость, господа, прошу любить и жаловать!

Боммер начал рассказывать об их «дружбе» такую околесицу, что дон Диего сначала покраснел от стыда, а потом почувствовал, что с ног до головы покрылся испариной. Боммер без зазрения совести лгал о «совместных любовных похождениях» в дикой молодости, о «дружбе неразлейвода», и всё у него получалось так складно, что дон Диего и сам поверил бы.

– Ты подтверждаешь мои слова, господин де Беррио? – поинтересовался Боммер с едва уловимой издёвкой.

Дон Диего, оказавшись в сложной ситуации, пожал неуверенно плечами.

– Да, но я не стану докучать вам деталями, – сказал он уклончиво. – Мартин всё рассказал так красноречиво, что я бы никогда так не смог. Он всегда был и остаётся мастером излагать любые истории.

– Ого, как был скромником, так и остался! – откинув голову, рассмеялся Боммер. – Ну хорошо, пусть будет так, а продолжение истории нашей «дружбы» я берусь рассказать за ужином, коллеги!

– Нет, не надо! – «взмолился» дон Диего. – Что было, то было, и я не хочу, чтобы наши похождения обсуждались везде и всюду!

Боммер понимающе улыбнулся.

– Да-да, конечно, всё это не для огласки, – согласился он. – О «нашем прошлом» мы побеседуем с глазу на глаз как-нибудь в моём кабинете…

Урсула принесла кофе и ушла, а дон Диего тихо сказал занявшему место за его столиком Мартину:

– Я в затруднении понять, какую цель вы преследуете этой клоунадой, господин Боммер, но мне кажется, не мешало бы сменить тему!

– Как пожелаешь, – усмехнулся тот. – А тебя я представил таким образом, чтобы сотрудники не ломали голову, кто ты и откуда. Теперь они немного пошепчутся по углам, и всё на том! Они потеряют интерес к твоей личности! Поверь опытному в таких делах человеку, господин де Беррио, всё, что я говорил только что, далеко не дурость, а стратегия!

После завтрака погружённый в собственные мысли дон Диего не спеша шёл по коридору в свою комнату. Вдруг кто-то окликнул его, затем тронул за плечо. Он резко обернулся.