Текст книги "По ту сторону жизни"

Сотрясаясь от ужаса, Азат пригнулся в поисках защиты и бросился бежать, но… Убежать, спрятаться, скрыться ему не удалось – Боммер преградил ему путь.

«Ты обманул меня, сволочь! – проскрипел он злобно. – Ты дал мне две бутылки на выбор, сказав, что в одной из них жизнь, а в другой смерть. Но смерть таилась в обеих бутылках! А сейчас ты выпьешь отвар, всё выпьешь! И скоро присоединишься ко мне. Приходи, я жду тебя…»

Азат подскочил как ошпареный и долго крутил головой, пытаясь понять, жив ли ещё или уже…

Открыв дверь домика, он, не заходя в него, вытянул шею и заглянул внутрь. Боммера он увидел всё так же сидящим за столом. Азат сбросил одежду и просиял от радости: язвы и гнойники заметно стали подсыхать и затягиваться, и к коже вернулась чувствительность.

– О Всевышний, спасибо тебе! – закричал Азат, ликуя. – Ты прости меня, великий Аллах! За всё прости! Наставь меня на путь истинный!

Он поспешил к ручью и омыл водой тело. Вернувшись к домику, он достал запасы целительной настойки и всю её вылил на себя.

«Как в сказке! – думал он, изнемогая от счастья. – Сначала “мёртая вода” затягивает раны, а “живая вода” возвращает жизнь! Язвы и гнойники на моём теле затянулись, тело очистилось, а теперь… Я возвращаю себе здоровье, а значит, и жизнь!»

Не жалея сил, он втёр в себя жидкость, а потом ещё долго стоял под солнечными лучами, дожидаясь, когда тёплый летний ветерок подсушит тело. Затем, облачившись в одежду, он вошёл в домик. Посмотрев на мертвеца, он презрительно хмыкнул:

– Каждому своё, господин Боммер! Ты уже в аду, а я собираюсь пожить ещё очень долго! Завтра я уйду, а тебя одного здесь оставлю! Впрочем, нет, не одного, а в компании старика бурята! Не знаю, как там, где вы сейчас находитесь, но уверен, что вам там будет не скучно!»

Остаток дня он провёл с пользой для себя: собрал трав и приготовил всё для варки. Уже не «стесняясь» присутствия мертвеца, Азат разложил коренья перед ним на столе.

– Ну вот, – сказал он с гадкой ухмылкой, – сейчас я приготовлю отвар прямо на твоих глазах, если ты меня видишь! А ты зря не стал пить из той бутылки, на которую я тебе указал. Тогда бы ты, возможно, и выжил! Но-о-о… Ты предпочёл мне не поверить. А что? Всё, что ни делается, к лучшему! Выпил бы отвар и остался жив, а я бы так и влачил жалкое существование под твоей пятой. И ещё…

Азат осёкся. Ему вдруг показалось, что мертвец улыбнулся.

– Эй, ты чего? – всполошился Азат. – Ты чему-то радуешься, Мартин? Что-то забавляет тебя?

Его взгляд упал на поверхность стола, и он увидел…

Крупная дрожь пробежала по всему телу, глаза вылезли из орбит, рот открылся, и… Крик ужаса застрял в его горле. Азат вдруг узнал в том предмете, который передал ему покойник Яшка Сыткоев, корень женьшеня. Он являлся самым важным компонентом при приготовлении целебного отвара и без него…

– Аллах, за что?! – закричал он, подняв глаза в потолок. – Всевышний, за что ты покарал меня так страшно?! Разве я заслужил это, Всевышний?!

Болезнь притупила остроту разума Азата. Готовя первую порцию отвара, он специально не положил в него женьшень, чтобы «пойло» получилось убийственно ядовитым. А, готовя вторую, уже целебную порцию, он позабыл положить корень в котёл, и снова получилась ядовитая жидкость. Так что в руках у Боммера оказались обе бутылки с ядовитым отваром, а у него…

– Чёрт подери! – взвизгнул Азат истерично. – Как ты допустил такое, Аллах! Я верил тебе, а ты подло обманул меня, Всевышний! Получается, что я два раза омыл себя крайне ядовитым веществом, да ещё принял внутрь полбокала? Что теперь ждёт меня, ты не скажешь?!

«Яшка или его призрак отдал мне корень в лесу, но я не понял, что это, – лихорадочно думал Азат, обливаясь липким вонючим потом. – Он меня предупреждал или насмехался надо мной и моей забывчивостью? Он… он… Будь ты проклят, старик! Будь ты…»

Переполняемый отчаянием Азат завыл. Но не от страха, а от бессильной ярости, когда почувствовал, что его тело вдруг начало гореть, покрылось ожогами и почернело. Волосы на голове вспыхнули как сухая трава, лицо обуглилось.

Упав на пол и ползая по нему, Азат пробовал закричать, но из горла не вырвалось ни единого звука. Он задыхался. Из последних сил он пополз к выходу, но застыл у порога. Ужасные судороги вывернули его конечности, скрутили жгутом тело, и… Так он и умер с выражением дикого ужаса на превратившемся в маску лице.

* * *

Поезд остановился на перроне вокзала города Улан-Удэ рано утром. Кузьма и Дмитрий вышли из вагона. Они постояли несколько минут и медленно пошли к автобусной остановке.

– Может быть, сначала в гостиницу? – предложил Дмитрий. – Снимем номер, помоемся, позавтракаем, а уж потом и на кладбище.

– Нет, сначала на кладбище, а всё остальное потом, – не согласился с ним Кузьма. – Моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди наружу от волнения, и я готов бежать на кладбище, не дожидаясь автобуса…

Впереди, рядом с водителем, сидела кондукторша с большой кожаной сумкой на животе.

Автобус тронулся. Салон был пуст. Автобус катил всё дальше и дальше по пробуждающимся от сна городским улицам. И вот, круто повернув, он остановился.

– Эй, пассажиры, прошу всех на выход, конечная! – визгливым голосом выкрикнула кондукторша. – Дальше автобус не пойдёт, конечная!

– А до кладбища отсюда далеко? – поинтересовался Дмитрий.

– Да тут рукой подать, – махнула в сторону рукой кондукторша. – У любого спросите, и вам туда дорогу укажут.

– Хорошая шутка, – хмыкнул, выходя из автобуса, Дмитрий. – Слава богу, что мы только могилы родственников навестить туда идём, а не сами в них ложиться.

Хотя за их долгое отсутствие город значительно изменился, они безошибочно выбрали правильное направление. Кузьма был крайне взволнован. Заметив его напряжение, Дмитрий сказал:

– Папа, не забывай, что мы в России в гостях и не приставай ни к кому с расспросами.

– Документы у нас в порядке? – хмуро поинтересовался Кузьма, покосившись на сына.

– Д-да… А почему ты спросил об этом?

– Значит, нам нечего бояться!

Они остановились перед входом на кладбище, и оба, глядя на арку, трижды перекрестились.

– Давай посидим, – предложил Кузьма. – Что-то в ногах тяжесть, идти не могу…

Они сели на скамейку, стоявшую рядом, под деревом. Уже ярко светило взошедшее солнце, а дерево закрывало их густой тенью. На мгновение отец и сын посмотрели друг на друга.

– Как-то стыдно мне идти к родителям после длительного отсутствия, – виноватым голосом сказал Кузьма. – Ничего не могу с собой поделать.

– А я побыстрее войти хочу, – вздохнул Дмитрий. – Очень хочется отыскать могилу мамы и навести на ней порядок.

– Ну, тогда идём, – сказал, вставая, Кузьма.

– Идём, – вздохнул Дмитрий. – Вот только как? Я к маме, а ты к родителям, или…

– Мои родители тебе тоже родственники, – поморщился Кузьма. – Давай, наверное, сначала каждый сам по себе, а потом увидимся.

Войдя на кладбище, они в мгновение ока вернулись к действительности, оказавшись на безлюдном тихом пространстве с бесчисленными крестами, памятниками и могилами.

– Господи, аж дрожь пробирает, – признался Дмитрий. – Я привык видеть трупы в морге и работать с ними, а тут… Меня приводят в трепет кресты и могилы.

Они пошли вперёд искать на огромном кладбищенском просторе могилы близких.

– Долго блуждать придётся, – вздохнул Дмитрий. – Кладбища, как русла рек, меняются с течением времени.

– Найдём во что бы то ни стало, – сказал Кузьма решительно, останавливаясь и крутя головой. – Может быть, мы здесь в последний раз перед долгой разлукой, а может быть, я уже никогда больше не смогу увидеть могилы своих родителей.

Он говорил уже твёрдо и уверенно, как будто снова стал судебным приставом Верхнеудинска.

– На всё про всё у нас два дня, папа, – напомнил Дмитрий. – Завтра вечером уже поезд, не забывай.

– Времени действительно мало, и нам придётся поспешить, чтобы всё успеть, – вздохнул Кузьма.

Они разделились и долго бродили по кладбищу. Это была печальная прогулка: от могилы к могиле, от памятника к памятнику, от оградки к оградке, от креста к кресту.

Шагая между захоронений и не находя могил родителей, Кузьма вдруг остро ощутил, что любовь к ним всегда занимала особое место в его душе. Когда ему было плохо, он вспоминал отца и мать, мечтал о них и всегда видел их живыми в своём воображении, весёлыми и здоровыми.

Остановившись, он задумался, присел и вдруг… увидел могилы родителей, которые находились прямо перед ним.

– Папа, мама, а вот и я, – прошептал он, смахивая заструившиеся по щекам слёзы. – Вы простите меня, родители, что снова навестил вас только спустя долгие годы. И всё это время я всегда помнил о вас, мои дорогие папа и мамочка!

Словно оправдываясь за долгое отсутствие, Кузьма стал рассказывать родителям о своей жизни, а они, как ему казалось, молча и внимательно его «слушали».

Дмитрий подошёл к отцу и присел рядом.

– А вот ваш внук, папа и мама, – сказал Кузьма, вздыхая. – Вы, конечно, давно знаете о его существовании, а я… Я узнал о нём несколько лет назад, когда он уже был взрослый и самостоятельный.

Глядя на посветлевшее, счастливое лицо отца, Дмитрий невольно вспомнил об их встрече в замке. Тогда Кузьма выглядел угрюмым и злым, а сейчас…

«Я никогда не видел его столь счастливым, как сейчас!» – с нарастающим ощущением радости подумал он. А вслух сказал:

– Я нашёл могилу мамы, отец. Она выглядит так же запущенно, как могилы бабушки и дедушки.

– Ничего, главное, что ты её нашёл, – улыбнулся Кузьма. – Сейчас мы найдём инструмент и наведём везде порядок.

– Нет, сегодня ничего не получится, – вздохнул Дмитрий. – Инструмент взять негде. Разве что…

Он замолчал, задержав на чём-то взгляд. Кузьма привстал и посмотрел в ту сторону, куда смотрел сын.

– Кажется, нам повезло, – улыбнулся Дмитрий. – Я вижу за забором, где раньше хоронили самоубийц, какого-то человека, два ящика и, кажется, две вырытые могилы! Пойду попрошу у него лопаты. Если не даст, то выкуплю за любую сумму, какую он запросит.

– Я пойду с тобой, – сказал Кузьма. – Ни разу не видел, как хоронят самоубийц, и хочу взглянуть на этих несчастных.

Когда они вышли за кладбищенские ворота, увидели неприметного мужичка, сидевшего на перевёрнутом ведре возле ям.

– День добрый, уважаемый, – поприветствовал его Кузьма. – Ты чего тут скучаешь в одиночестве?

– Кто вам сказал, что в одиночестве? – усмехнулся мужик и кивнул на ящики, стоявшие в стороне. – Я в компании двух трупаков, не видите, что ли?

– Видим-видим, – сказал Дмитрий, посмотрев на ящики, облепленные тучами мух. – А почему их здесь хоронят?

– Так пусть радуются, что их вообще земле придают, – хмыкнул мужик. – Будь моя воля, так я бы их там, в тайге закопал, а не тащил бы сюда, в город!

– Вот, значит, как, – сказал Кузьма и тут же поинтересовался. – А кто они, эти несчастные? У них что, нет ни имён, ни фамилий, ни крова, ни родственников?

– А кто их знает, – отозвался мужичок, закуривая папиросу. – Бродяги они, таких много по тайге шастает.

– А где их нашли? – поинтересовался Дмитрий. – Близко или далеко от города?

Мужичок неопределённо пожал плечами:

– Какая разница где. Охотники нашли в каком-то домике. Когда их врач вскрывал, то несколько раз блевать бегал. От них за версту какой-то гадостью несло… – он сделал паузу и кивнул в сторону ящиков. – Да и сейчас они воняют так смрадно, как проклятые, особенно один, тот, который в правом ящике.

– А взглянуть на них можно? – спросил Кузьма заинтересованно. – Или…

– Да глядите ради бога! – усмехнулся мужичок. – Но если с утра позавтракали, то не советую. Откроете ящики, и всё нутро наизнанку вывернет.

– А мы, пожалуй, рискнём, – сказал Дмитрий. – Уж очень захотелось посмотреть на этих «смердящих» покойников.

Кузьма и Дмитрий, сопровождаемые насмешливым взглядом мужичка, подошли к ящикам и в нерешительности остановились.

– Знаешь, а мне что-то уже расхотелось заглядывать в гробы, – признался Кузьма, доставая из кармана платок и поднося его к носу.

– А меня, наоборот, ещё больше раздирает любопытство, – хмыкнул Дмитрий, берясь руками за крышку ящика.

У него похолодело всё внутри, когда он увидел тело покойного. Мертвец лежал в гробу в неестественной позе. Голый череп, пустые глазницы, бескровная пергаментно-жёлтая кожа, обтягивающая кости мертвеца…

– Он, наверное, неделю пролежал там, где его нашли, – сказл Дмитрий, с трудом сдерживая бурлящие внутри рвотные массы.

– А второй ещё «краше», – сказал мужичок, приближаясь. – Когда его в гроб впихивали, попотеть санитарам пришлось. Бедолагу так скрутило перед кончиной, что глядеть страшно! Руки вывернуты, ноги тоже. А тело… Его будто в жгут скрутила какая-то сила.

– Сейчас посмотрим и оценим, – сказал Дмитрий, поднимая крышку второго гроба. – Я…

Его вырвало, когда ужасный смрадный запах ударил в нос. Второй мертвец выглядел просто кошмарно – чёрная масса, растёкшаяся по гробу. Кто это, человек или животное, даже предположить было сложно.

– Фу-у-у, – выдохнул Дмитрий, спешно опуская крышку на место. – Пойдём скорее отсюда, отец, или я потеряю сознание.

– У них были при себе какие-то документы? – спросил у мужичка Кузьма, когда они отшли подальше.

– Не смеши, откуда могут быть у бродяг документы? – усмехнулся тот, со злорадством разглядывая бледные лица отца и сына. – Хотя нашли у них паспорта граждан ЮАР, представляете? В Южно-Африканской республике угнетённые апартеидом негры живут, а эти… Украли где-то паспорта иностранные, бродяги чёртовы. Не могут быть они гражданами ЮАР, никак не могут… От африканских берегов мы далеко, и они оба не негры, а светлокожие!

– Хорошо, одолжи нам на часок лопаты, поправить могилы родственников! – попросил Дмитрий. – Если хочешь, я заплачу тебе за временный прокат.

– Ну вот ещё… Платить мне не надо за эдакий пустяк, так берите, – сказал мужичок, закуривая. – Через час похоронщики приедут этих вот бродяг закапывать. Так что поспешайте, ребята.

Взяв инструмент, Кузьма и Дмитрий вернулись на кладбище.

– Ничего ужаснее я в жизни не видел, – сказал Дмитрий, втыкая лопату в землю. – Даже предположить невозможно, что с ними произошло.

– Что бы ни произошло, но они приняли очень страшную смерть, – вздохнул Кузьма, находящийся под гнетущим впечатлением. – Знаешь, а тот, который получше выглядит, мне показалось, на Боммера похож!

– Верь не верь, но и мне так показалось, – поморщился Дмитрий. – Хотя этого не может быть. Если этот упырь всё ещё жив, то очень далеко отсюда.

– Если этот Боммер, то второй должен быть Мавлюдовым, – задумчиво продолжил Кузьма. – Эти два выродка всегда вместе были. Они как бы дополняли друг друга…

– Давай гадать не будем, а возьмёмся за дело, отец, – вздохнул Дмитрий. – А то нечем будет приводить в порядок могилы.

– Да, пожалуй, ты прав, – согласился Кузьма с сыном. – Я всё ещё не могу представить, что Россия, моя любимая страна, больше не мой дом. И этот город тоже стал для меня чужим. Ничего уже здесь не принадлежит мне, кроме воспоминаний о покоящихся здесь родителях, от утраты которых моё сердце всё ещё сжимается в тоске.

– Так распорядилась судьба, – вздохнул Дмитрий. – Теперь остаётся мириться с тем, что есть, и… У тебя есть внуки, папа, так что тебе ещё осталось чему радоваться в этой жизни.

– Мне всегда казалось, что жизнь обошла меня стороной, – улыбнулся Кузьма, подходя с лопатой к родительским могилам. – Живу я, вроде бы существую… Кругом кипит жизнь, а я словно по ту её сторону. А теперь, сегодня, сейчас… А сейчас я вдруг воскрес! Выйдя из вагона, я как будто в юность свою вернулся. Мы здесь уже полдня, и я так и жду каждую минуту, что кто-то окликнет меня и скажет: «Как поживаете, Кузьма Прохорович? Доброго вам дня, господин судебный пристав!»