Текст книги "По ту сторону жизни"

Оставшись один на стене замка, Дмитрий задумался: «Надо полагаться на себя! Только на себя! Не зря же я…» Он оборвал мысль и рассердился на себя за то, что позволил чувствам возобладать над разумом. Он сжал в карманах кулаки, вскинул голову и посмотрел на горизонт.

«О чём собирался поговорить со мной Мавлюдов? – подумал он. – Может быть, найти его, извиниться и поинтересоваться?»

Думая об этом, он спустился со стены на второй этаж и, когда оказался в коридоре, увидел идущего навстречу человека.

– Не может быть?! – прошептал Дмитрий, мгновенно узнав его. – Так это тот самый лётчик, которому я вскрывал грудь и спас от смерти?!

У лётчика из носа и уголков рта тонкими струйками вытекала кровь. Глаза были стеклянными и совершенно пустыми. Казалось, что он прилагает неимоверные усилия, чтобы держаться на ногах.

– Обалдеть можно! – только и смог проговорить Дмитрий. В голове его путались самые разные мысли.

Когда расстояние между ними сократилось до трёх метров, у лётчика вдруг подкосились ноги, и он с глухим стуком повалился на пол. К этому времени в коридоре показались доктор, дежуривший в лазарете, и комендантша Герда Штерн. Они подбежали к лётчику и присели рядом.

– Он жив, только потерял сознание, – вздохнул с облегчением доктор. – Поразительно, как он смог встать с кровати и уйти от лазарета так далеко?

– Меня это тоже интересует! – возмущённо высказалась комендантша. – Но где вы были?

– Да я всего лишь отлучился на минуту в туалет, – покраснев, стал оправдываться доктор. – Все лётчики, после принятия успокоительных препаратов, спали. Я ума не приложу, как этот смог встать и уйти. Он самый тяжёлый из всех!

– Я видел его глаза, он не в себе, – высказался Дмитрий. – Он не понимает, что делает! Был бы он в здравом уме, то просто не смог бы встать с кровати!

– Вы в этом уверены? – с подозрением покосилась на него комендантша. – Вы не могли ошибиться? Вы же хирург, а не психиатр.

– Я схожу за санитарами, – сказал доктор. – Лётчик весит немало и далеко ушёл от лазарета. Нам трудно будет перенести его обратно.

– Хорошая мысль, иди, – тут же распорядилась комендантша и посмотрела на Дмитрия. – Доктор Шмелёв, как считаете, его жизнь вне опасности?

– Трудно сказать, – пожал плечами Дмитрий. – Внешне он выглядит вполне «жизнеспособно». Но меня беспокоят струйки крови, вытекающие из носа. Я подозреваю, что у него повреждён мозг.

– Вот как? Но от чего? – прошептала комендантша с перекошенным от страха лицом. – По какой причине такое могло случиться?

Дмитрий пожал неопределённо плечами.

– Ну-у-у… Если его кто-то не ударил чем-то тяжёлым по голове, то вполне возможно это отрицательный результат проведённого над ним эксперимента.

Комендантша быстро осмотрела и ощупала голову лётчика.

– Вроде бы цела, – сказала она. – Но-о-о…

– Успокойтесь, возможно, с ним всё в порядке, – сказал Дмитрий, хотя в его голосе не чувствовалось уверенности. – Когда придёт в себя, его осмотрят специалисты и, быть может, найдут объяснение его странному поведению.

– Но-о-о… если я вас правильно поняла, то и другие могли повредиться умом после экспериментов? – едва слышно произнесла комендантша, бледнея. – Из всех этот первым пришёл в себя. А теперь я сомневаюсь, что…

Она не договорила, так как вернулся доктор с двумя санитарами. Они уложили лётчика в носилки и понесли в лазарет. «А я, пожалуй, вернусь к себе, – подумал озабоченно Дмитрий, провожая их взглядом, – пороюсь в справочниках и поищу причину, по которой, возможно, разрушился мозг этого парня…»

10

Хотя в подвале было абсолютно темно, Кузьма не обращал внимания на это неудобство. Он был подавлен своим неожиданным арестом. Гремя цепью, он поднялся на ноги и попытался упорядочить мысли в голове. Когда Боммер его вызовет, тогда он и узнает, какая кара его ждёт за неудавшийся побег и убийство часового. Он больше не увидит сына, не сможет проститься с ним и умереть со спокойным сердцем. Мысли об этом приводили Кузьму в отчаяние. И вдруг…

«Всё, тебе конец! – отчётливо прозвучал в голове голос. – Здесь твоя жизнь и закончится, господин судебный пристав Малов! Добро пожаловать на тот свет, Кузьма Прохорович!»

Он смутно осознал, что с ним говорит его внутренний голос. «И сына тебе больше не видать, – вновь заговорил голос. – Теперь ты здесь, пока временно, до своей смерти… Прекрасное местечко, чтобы познать себя, ты не находишь?»

– Кажется, я начинаю сходить с ума, – прошептал Кузьма, стискивая ладонями виски. – Ничего удивительного, это вполне может случиться.

Голос засмеялся так противно, что тело пробрал мороз. «Здесь тихо, как на кладбище, – сказал он. – Никакой суеты, ни волнений, ни переживаний, ни горя… Представь, что ты не сидишь в клетке, а лежишь в гробу!»

Кузьма помассировал кончиками пальцев виски, покрутил головой, но сумасшествие не проходило.

«Смерть не страшна, только умирать страшно, – вещал голос в голове. – Ни войн, ни бедствий, ни плохих людей! Только покой и ничего больше!»

– Всё, я сошёл с ума, – констатировал Кузьма.

«Не беспокойся, ты просто разговариваешь сам с собой, – напомнил ему голос. – Такое бывает, когда человек загнан в угол и перекинуться словцом не с кем…»

– Мне… это… не нравится.

«Конечно, а кому такое понравится? Но со временем ты привыкнешь. Говори сам с собой, не открывая рта. Что может быть проще?»

– Я хочу, чтобы всё это закончилось! Я хочу…

«Наберись терпения и жди. Человек не может предугадать своего будущего, а вот дождаться его наступления вполне может».

– Я хочу увидеть сына!

«Исключено, в твоём положении это сделать невозможно!»

Кузьма встряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения, и вдруг…

– Эй, ты жив, дружище? – услышал он голос.

– Кто здесь? – спросил Кузьма дрогнувшим голосом.

– Да не волнуйся, не призрак, – ответил кто-то из темноты. – Ты что, не узнаёшь меня, господин Малов?

– Вот чёрт, ну никуда от тебя не денешься, господин Бурматов, – вздохнул Кузьма с облегчением, узнав голос Митрофана. – Ты где прячешься, выходи?

– Рад бы, да не могу, – ответил Бурматов. – Я тут рядом, за стеной, никак дверь в твою клетку отыскать не могу.

– Сам за стеной, а говоришь так, как будто рядом стоишь, – ухмыльнулся Кузьма. – А стены здесь, в замке, двухметровой толщины.

– Но в них имеются слуховые оконца, – отозвался Бурматов. – Вот через него я с тобой и говорю!

– А почему ты дверь ищешь? Считаешь, проход есть между моей клеткой и той комнатой, где ты находишься?

Бурматов рассмеялся.

– И не только знаю, я уверен в этом, – сказал он. – Помещение, куда меня упрятали, зал для пыток. Здесь такие имеются конструкции и инструменты, что дух захватывает! Я их когда первый раз увидел…

– Так почему ты думаешь, что в стене между нашими комнатами проход есть? – перебил его нетерпеливо Кузьма.

– Потому, что они дополняют друг друга, – охотно пояснил Бурматов. – Узников через проход водили в пыточную и обратно… Так заведено было.

– Я сейчас тебе помогу, – предложил Кузьма. – Ты с той стороны, а я с этой стену ощупаю.

Он, звеня цепью, шагнул сам не зная куда, вытянув перед собой руки, как слепец в незнакомом месте, и закружился, ища хоть какую-нибудь зацепку.

– Эй, господин судебный пристав, не суетись! – послышался голос Бурматова. – До тебя я в твоей клетке сидел и не только двери, даже окошечка не обнаружил.

– А ты лучше старайся, господин сыщик! – сказал Кузьма. – Тем более ты знаешь, что дверь эта есть.

Бурматов не ответил, и это встревожило Кузьму.

– Эй, ты там замолчал, Митрофан?

– Со мной всё в порядке, – ответил Бурматов взволнованно. – Я нащупал и выдернул из стены кусок провода.

– Что? – не понял Кузьма.

– Долго объяснять, – отозвался Бурматов. – Могу только сказать, что немцы нас, кажется, подслушивают.

– Выражайся яснее, а не сыпь загадками, – насторожился Кузьма, уловив в его словах тревогу.

– Всё, больше ни слова, Кузьма Прохорович! – воскликнул Бурматов. – Тебе придётся посидеть в одиночестве некоторое время, а я…

За стеной послышалось какое-то движение, и Кузьма напрягся, пытаясь осмыслить то, что же там всё-таки происходит…

* * *

Митрофан Бурматов, он же дон Диего, нашёл в стене не только слуховое оконце, но и проход. Только он был в другой стене, не за которой находилась клетка Малова. А когда он случайно обнаружил в стене микрофон, его охватила паника.

«Немцы нас подслушивали? – думал он в отчаянии. – Тогда Боммер знает всё или многое! Не исключено, что в комнатах, где нас поселили, тоже вмонтированы микрофоны! Царица Небесная, но для чего ему это понадобилось?»

Нащупав хорошо замаскированный рычаг, Митрофан надавил на него, и проход открылся. Яркий свет заставил его зажмуриться, а когда он открыл глаза…

У Митрофана вытянулось лицо и задрожали колени, когда он увидел просторную комнату, посреди которой, за столом, сидели двое мужчин в форме испанской армии. Митрофан смотрел на них не шелохнувшись. На стоявшие перед ними ящики Митрофан сначала не обратил внимания. Но затем вращающиеся диски привлекли его внимание.

«Магнитофоны, – подумал он. – Немцы не только подслушивают, но и записывают все наши разговоры…»

Митрофан топтался на месте, не решаясь вернуться и боясь войти в комнату. Пригнувшись, он все-таки направился к приоткрытой двери слева от стола. Ему повезло: увлечённые своим занятием немцы не заметили его. Благополучно выскользнув в коридор, он облегчённо вздохнул и огляделся.

Темно, хоть глаз выколи. Митрофан даже не мог понять, в какой части подвала находится. Пройдя несколько метров, он остановился и прислушался. Откуда-то сверху послышались голоса. Открылась дверь, и… Стали слышны шаги спускавшихся по каменной лестнице людей.

Яркий свет поглотил мрак.

– Где ты, дон Диего? – уверенно окликнули его. – Мне уже известно, что ты улизнул из «пыточной», и известно, что из подвала ты не выходил!

Бурматов сразу узнал голос Боммера и, метнувшись к стене, застыл, будто сросшись с ней.

– Эй, не жмись там у стены, иди сюда! – крикнул Боммер, продолжая спускаться. – А я как раз за тобой послать собирался, а мне доложили, что сбежал ты.

При этих словах Митрофана будто током ударило. Он понял – это смертный приговор. «Пойду-ка я в сторону кузницы, – подумал он. – Если успею, то солдаты не найдут меня так быстро, как рассчитывают. Что делать дальше, решу чуть позже, ну а пока… Дай бог ноги!»

– Дон Диего, ты слышишь меня? Тебе отсюда никуда не деться. Выходи давай, не искушай меня на плохие поступки!

Митрофан попятился. Боммер и солдаты спустились ещё на несколько ступеней.

– А ты умнее, чем я думал, господин Бурматов! – крикнул Мартин. – Мы в прошлый раз с тобой не договорили, так что предлагаю закончить наш разговор!

Пятясь вдоль стены, Митрофан достиг угла и свернул за него. Он чувствовал, что Боммер что-то недоговаривает и отвечать ему не спешил.

– Так-так, вижу, ты не собираешься забрать нас с собой в прекрасную и далёкую Аргентину, господин Бурматов? – крикнул Боммер. – Но почему ты сделал мне такое предложение? Блефовал? Да? Так какие же причины привели тебя в Германию, «дон Диего»? Я не поверю, что только страсть пощекотать нервы в логове врага!

Митрофан поёжился. Ему было страшно даже слышать голос этого садиста. Боммер с солдатами спустились по лестнице и не спеша двинулись в его сторону.

– Я знаю, где ты, я видел тебя! – говорил громко Боммер. – Ты за углом, а там тупик! Ты в ловушке, господин де Беррио! Но ты мне нужен, и я не собираюсь убивать тебя!

«Нет, я не в ловушке, вы ошибаетесь, – подумал Митрофан, узнавая коридор, в котором оказался. – Это вы сию минуту окажетесь в тупике, а я нет. Сегодня вам не повезёт, господа немцы, и вам не взять меня!»

Метнувшись к стене, в которой находился тайный проход в кузницу, Митрофан отыскал рычажок, приводящий механизм в движение. Как только проход за ним бесшумно закрылся, Боммер и сопровождавшие его солдаты завернули за угол.

– Где он? – изумился Боммер. – Я же видел его собственными глазами, когда он пятился вдоль стены и свернул в этот коридор.

И тут запоздалая догадка посетила его.

– Ну, конечно, – сказал он, злобно скалясь, – этот пройдоха нырнул в какой-то проход! Ну, ничего, господин «де Беррио», ты допёк меня! Из замка ты никуда не денешься, а я очень постараюсь изловить тебя!

11

Кошмар начался прямо с утра. Один из лётчиков открыл глаза и начал выкрикивать какую-то бессмыслицу насчёт «проклятых русских свиней» и «прикрой, атакую». Подбежавшие к его кровати санитары с трудом удерживали его.

– Всех в ад! Всё разбомбить! Камня на камне не оставить! – вопил с пеной у рта лётчик.

Его безумные выкрики разбудили остальных «асов люфтваффе», и лазарет превратился в сумасшедший дом. Лётчики бились в истерике и, словно договорившись, вопили:

– Всё разнесём в пух и прах! СССР и весь мир превратим в руины! Да здравствует Великая Германия! Хайль Гитлер!

– Вот это да! – моргая часто-часто глазами, стенал дежурный по лазарету доктор. – Санитары, всех привязать ремнями к кроватям! Всех до единого!

Санитары выбились из сил, делая своё дело, но справиться с молодыми крепкими лётчиками было крайне трудно: Их силы словно удвоились и даже утроились.

Летчики, которых не успели привязать к кровати, начали вскакивать и ходить по лазарету. Они передвигались с трудом и вели себя непредсказуемо.

В лазарет ворвался Мартин Боммер и замер в полной растерянности. За ним следом вошли фрау Штерн и Дмитрий Шмелёв, который в отличие от всех выглядел спокойно и уверенно.

– О майн готт! – воскликнул Боммер, во все глаза глядя на потерявших человеческий облик лётчиков. – Кто мне объяснит, что здесь происходит?

– Если хотите, я попробую, – сказал Дмитрий.

– Ты? – уставился на него Боммер. – А ты что здесь делаешь вообще, позволь спросить?

– То же, что и вы, – ответил Дмитрий. – Смотрю на животных, которые ещё недавно были людьми.

– Ну, хорошо, говори, что тебе известно? – спросил Боммер, краем глаза наблюдая, как санитары укладывают на кровать и пристёгивают ремнями очередного «аса».

– Я не совсем уверен в достоверности сведений, которые почерпнул из медицинских справочников, – начал Дмитрий, – но, судя по видимым симптомам, у всех пациентов серьёзно повреждён мозг.

– Что-о-о? – у Боммера вытянулось лицо. – Ты уверен в том, что говоришь, или…

– Я же предупредил, что не совсем уверен в достоверности сведений, которые почерпнул из медицинских справочников по психиатрии, – сказал Дмитрий, видя, что взволнованный до крайности Боммер не находит слов, чтобы закончить фразу. – По поведению пациентов вполне очевидно, что в коре их головного мозга произошли необратимые изменения.

– Что ты имеешь в виду? – задала вопрос комендантша.

– Кислородную недостаточность, – ответил Дмитрий. – При кислородной недостаточности в первую очередь страдает самая нежная часть головного мозга – верхний слой коры. Именно эти клетки отвечают за логическое мышление и разумное поведение, они делают человека человеком в самом прямом смысле этого слова. Когда же он повреждается, например, в результате кислородного голодания, то человек утрачивает свой человеческий облик и его поведение становится непредсказуемым!

– О майн готт! – воскликнула объятая ужасом фрау Штерн. – Выходит, наши бравые асы люфтваффе превратились в безмозглых животных?

– Мне кажется, что я начинаю кое-что понимать, – негромко сказал Боммер. – На мозги этих несчастных лётчиков повлияли эксперименты?

– И я в этом почти уверен, – согласился Дмитрий. – В морозильной камере испытуемым лётчикам были созданы такие условия, будто они летят на предельной высоте в боевых машинах, а затем оказываются на лютом полярном морозе! Полагаю, что все это и послужило причиной разрушения их мозга. Многие из них уже давно бы умерли, если бы… – он замолчал, будучи не уверен, стоит ли продолжать дальше.

– Чего заткнулся, – буркнул Боммер. – Давай излагай свою версию. Ты всё в справочниках прочёл или сам придумал?

– Сначала я почитал справочники, а что в них недоставало, домыслил и обосновал, – признался, вздыхая, Дмитрий. – А ещё я приплюсовал ко всему свой «горький опыт» пребывания в барокамере во время эксперимента надо мной. Если вы не забыли, доктор…

– Я ничего не забыл, не имею такой привычки! – озлобленно огрызнулся Боммер. – Однако ты выдержал все испытания при экспериментах и сидишь вот передо мной живой, здоровый… А погляди, что другие вытворяют? Будто в каждого из них за раз по десятку демонов вселилось.

– Не слепой, вижу, – снова вздохнул Дмитрий. – Они бы сейчас могли выглядеть, как и я, «живыми и невредимыми», но это не случилось из-за вас, господин доктор!

– Что-о-о? – едва не задохнулся от ярости Боммер. – Да как ты смеешь обвинять меня в чём-то, скотина?

– Я вас ни в чём и не обвиняю, я знаю своё место, – пожал плечами Дмитрий. – Почему я перенёс все эксперименты и остался жив? Ответ прост: потому что принимал оставленный вами препарат Мавлюдова перед тем, как лезть в барокамеру. Препарат укреплял мой организм, не забывая укреплять и мой мозг от сильнейших пагубных воздействий. А лётчиков вы потчевали им уже после экспериментов! Их выносили из морозильных камер уже с разрушенными мозгами. Они спаслись от смерти, но сошли с ума.

– Повреждение мозга… Вот чёрт, этот скотина Рашер даже не удосужился предупредить меня об этом! – вскричал окончательно вышедший из себя Боммер. – Вот почему он подсунул мне лётчиков для экспериментов!

Будучи не в силах совладать с противоречивыми чувствами, он нервно зашагал взад-вперёд между коек, на которых бесновались сумасшедшие пациенты.

– А в справочниках не написано, как можно вылечить такие недуги, доктор Шмелёв? – покосившись на Боммера, спросила фрау Штерн.

– Увы, все болезни мозга пока ещё считаются неизлечимыми, – ответил Дмитрий. – Правда, в голове существуют особые группы клеток, как бы защищающие мозг в целом, и поэтому не вся кора погибает даже при длительном отсутствии кислорода. Но теперь даже трудно предположить, что взбредёт в больные головы этих, прошу прощения, идиотов и чего им захочется в любую минуту!

– Вы считаете, что они могут быть опасны? – дрожа от страха, спросила фрау Штерн.

– От этих пациентов можно ожидать всё, что угодно, – вежливо ответил Дмитрий.

Перестав расхаживать по лазарету, Боммер с потемневшим лицом остановился перед Шмелёвым и комендантшей.

– Вы оба срочно ко мне в кабинет на совещание, – сказал он глухим голосом и повернулся к притихшему у стены дежурному доктору. – Никому из лазарета не выходить! Ежеминутно следить за состоянием, гм-м-м… пациентов. В случае ухудшения или улучшения немедленно докладывать мне!

* * *

Во время следования по коридорам замка комендантша, сославшись на срочные дела, отлучилась, пообещав прийти к Боммеру позже. А вот у Дмитрия выбора не было.

– Прошу, – сказал Боммер, открывая дверь и приглашая его войти.

– Я очень рад, что появилась возможность побеседовать с тобой, – заявил Боммер, как только они вошли в его кабинет. – А вопросов у меня к тебе накопилось много, так с какого начнём?

– С какого пожелаете, – пожимая плечами, ответил Дмитрий.

– А почему бы не поговорить умным людям? – Боммер печально покачал головой. – Тем более таких, как мы, не так уж и много на нашей маленькой планете.

– Плохо то, что не всегда «умные люди» творят добро, – вздохнул Дмитрий.

– Понятно, это камень в мой огород, – ухмыльнулся Боммер. – Однако служить добру или злу каждый выбирает сам. Вот потому в мире идёт с переменным успехом вечная борьба между добром и злом.

– Я думаю, что рассуждать о добре и зле в нашей ситуации неуместно. Да и вы не для того меня пригласили в свой кабинет, чтобы разглагольствовать на философские темы.

– Абсолютно верно, – тут же согласился Боммер. – У нас, в настоящий момент, напрашивается на обсуждение более глобальная тема! Как вам видится ситуация с лётчиками, которые, гм-м-м…

– Не надо подбирать слов, лучше говорить прямо, – заговорил Дмитрий. – Лётчики сошли с ума, их уже не излечить никогда.

– Это катастрофа! – воскликнул Боммер, хватаясь за голову. – Меня не поймут, и… Я даже предположить не могу, что со мной сделают!

– Вам надо завершать опыты и позаботиться о собственном спасении, – «посоветовал» Дмитрий с едкой ухмылкой. – Смерть лётчиков вам не простят однозначно. Вам доверили представителей «цвета нации» для того, чтобы вы сделали из них сверхлюдей! Вы не справились, так что пощады не ждите!

– Да, ты прав, доктор Шмелёв, – согласился Боммер. – Надо принять твой совет к сведению и хорошенько его обдумать.

– А у вас нет времени раздумывать, – скептически покачал головой Дмитрий. – Я почти уверен, что госпожа Штерн уже сообщила «куда надо» о вашем провале!

– Я в этом не сомневаюсь, – согласился с ним Боммер. – Так вот, мне остаётся рассчитывать только на тебя, Мавлюдова и на этого, как его… На этого клоуна «де Беррио»! Я предлагаю вам бежать отсюда!

– В замке полно немцев, а вы выбрали нас? – пожал плечами Дмитрий.

– Немцы предадут меня сразу, как только запахнет жареным! Неудачу в экспериментах они свалят на меня! А вы… Вы пойдёте со мной до конца. Почему? Да потому, что вам деваться некуда и нечего терять!

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому, что вы уже люди с «тяжёлым» прошлым и с мрачным будущим! – охотно пояснил Боммер. – На родину вам путь закрыт, это во-первых! Из-за провала с экспериментами часть вины свалят и на вас! Гестапо будут нужны жертвы! Даже если вас не казнят вместе со мной, то умертвят в каком-нибудь концлагере! В СССР вас ждёт расстрел или лагеря, в Германии то же самое! Так вот, мы в одинаковом положении, и…

– Когда вы собираетесь бежать? – спросил Дмитрий.

– Сразу, как только договорюсь с каждым из вас и всецело заручусь вашей поддержкой, – ответил Боммер.

– Тогда можете считать, что моей поддержкой вы уже заручились, – сказал Дмитрий. – Только с собой мы возьмем кузнеца Малова.

– Нет ничего проще, – натянуто улыбнулся Боммер. – А ты… Ты поговори о моём предложении с Мавлюдовым, найди «де Беррио» и поговори с ним. Это от меня он где-то прячется, а с тобой…

12

Скрыть чрезвычайное происшествие в замке оказалось невозможно. Весть о сумасшествии лётчиков облетела каждый уголок с быстротой ветра.

Азат Мавлюдов, узнав о положении в лазарете, потерял дар речи. В отличие от многих он сразу понял, что «змеиному гнезду» приходит конец. «Боммеру не простят такого промаха, – думал он, дрожа от страха. – Нам тоже несдобровать, если в замок нагрянет гестапо!»

Его блуждающий взгляд остановился на шкафчике, в котором он хранил чистое бельё из прачечной. «Вот что мне необходимо сейчас, – подумал он. – Бутылка спирта отвлечёт меня и поможет встряхнуться!»

«Интересно, что делает сейчас “дружище Мартин”, – думал Азат. – Наверное, как и я, пытается утопить своё горе в бутылке?»

В это время в коридоре возникла какая-то суматоха. Кто-то, громко крича, промчался мимо его двери, и это было последней каплей терпения для Мавлюдова. Больше он выдержать не мог. Он схватил бутылку и с вожделением посмотрел на прозрачную, чистую как слеза жидкость. «Нет, не сейчас, – попытался воздержаться от выпивки Азат. – А вдруг меня позовут к Боммеру?!» Но желание оказалось сильнее его.

Когда открылась дверь тайного хода, Азат был пьян в стельку. Вошедший в комнату Митрофан Бурматов, увидев его, едко усмехнулся.

– Эй, пьянчуга, чего ради ты нажрался этой гадости? – спросил он. – Что, здешний закон о неупотреблении спиртного на тебя не действует?

Мавлюдов пробормотал что-то невнятное в ответ и, вдруг проявив агрессивность, попытался ударить Митрофана.

– Э-э-э, горемыка нетрезвый, так дело не пойдёт! – ухмыльнулся Митрофан, повалил Азата на пол и насел сверху, удерживая его за руки. Через минуту-другую Мавлюдов обмяк и… заснул.

– Так-то лучше будет, – пробормотал Митрофан, вставая. – Удивительно, как я перепутал комнаты и заглянул «на огонёк» к этому пьянчуге и полудурку?

Быстро обыскав комнату, он нашёл «тайник» Мавлюдова с бутылками спирта и несколько пачек галет. Уложив всё это в наволочку из-под подушки, он снова исчез в темном проходе.

* * *

Шагая по коридору, Мартин Боммер был настроен более чем решительно. Он нисколько не сомневался в правильности того, что собирался сделать.

«Весь мир бардак, все люди твари, – думал он озлобленно. – Вот и наступило время воспользоваться препаратом из коричневого чемодана Мавлюдова. Теперь я на деле увижу, как он работает, заодно отправлю на тот свет бывших лётчиков, а ныне дураков с разрушенными мозгами. Нет, – успокаивал он себя, – я не убийца, а благодетель. Я убью этих уродов из сострадания. Видит бог, не по моей воле, а по воле доктора Рашера, эти несчастные превратились в отвратительных безмозглых существ, и лучше им умереть сейчас, чем их потом уничтожат без сожаления. Безумцы не нужны Великой Германии!»

В нескольких метрах от входа в кухню Мартин остановился и спрятался, втиснувшись в едва заметную нишу в стене, и взглянул на часы. «Так-так, – подумал он, глядя на дверь, – сейчас полдень, и повар отправится кормить шлюх в их комнату. У меня будет минут двадцать, чтобы войти в кухню, сделать дело и незаметно уйти. Затем повар вернётся, возьмёт ещё порцию и уйдёт в подвал, чтобы накормить военнопленного кузнеца. Он будет отсутствовать ещё минут двадцать. Ну а потом он будет неотлучно находиться в кухне, пока не накормит всех обедом. Надо действовать!»

Его размышления прервались сразу, как только открылась дверь кухни. Из неё вышел повар, толкая перед собой тележку с тарелками и стаканами. Мартин удовлетворённо хмыкнул, насчитав четыре порции.

С замком он справился быстро и, оказавшись на кухне, поспешил к стоявшим на плите бакам. Мартин на мгновение задумался: «Нет, “приправлять” суп ядом нельзя. Им повар накормит всех, включая сотрудников и солдат охранной службы. Каша тоже приготовлена для всех…»

Тогда он быстрым придирчивым взглядом осмотрел другие столы, и… «Вот то, что надо!» – едва не воскликнул Мартин, когда увидел стаканы с компотом.

Метнувшись к столу, он окинул подносы внимательным взглядом и удовлетворённо вздохнул. Сверху на стаканах лежали картонные таблички с надписями.

«Солдаты, – прочёл он и усмехнулся. – Пусть живут… – Переведя взгляд на шестой поднос, он увидел на стаканах табличку с надписью “Медперсонал”. – Эх, наверное, и вас травануть придётся, коллеги, – подумал он с сожалением. – Жаль, но всё складывается так, что выбора у меня не будет…»

Табличка с надписью «Лазарет» лежала на стаканах, выстроенных на седьмом подносе, стоявшем в стороне.

«Всего пятнадцать, – пересчитав их, подумал удовлетворённо Мартин. – Это как раз то, что мне нужно!»

Мысленно поблагодарив повара за «шпаргалки», Мартин достал бутылку с ядовитым препаратом и влил по нескольку капель в каждый стакан. И ещё до того, как внутри пробудились сомнения о необходимости его чудовищного поступка, он успел выйти из кухни в коридор и незамеченным вернуться в свой кабинет.

13

Покинув Боммера, Дмитрий Шмелёв отправился к Мавлюдову. Но дверь комнаты оказалась запертой изнутри. «Или спит как убитый, или чрезмерно принял на грудь, – подумал он огорчённо. – С доктором Мавлюдовым такое случается время от времени и, когда он в пьяном виде, с ним бесполезно о чём-то говорить…»

Тогда Дмитрий решил спуститься в подвал, в морг. «Надо посидеть в “могильной тишине” и обдумать предложение Боммера. А дела доктора, по всей видимости, настолько плохи, что хуже некуда, – завертелась в голове мысль. – Повальное сумасшествие лётчиков ему не простят, и он это понимает отлично. Комендантша Герда Штерн уже телеграфировала в Берлин “о состоянии дел” в “хозяйстве” Боммера, и в ближайшее время следует ожидать “комиссию” из гестапо! Итак, операция близка к завершению, и… Пришла пора действовать. А начну я с того, что уговорю Азата и Митрофана Бурматова, если он появится, что Боммеру надо помочь! А заодно…»

Дверь открылась, и в морг вошёл «посетитель». У Дмитрия от удивления вытянулось лицо. Митрофан Бурматов выглядел неважно: усталое, осунувшееся лицо, седая щетина на щеках и подбородке…

– Эй, а ты откуда? – спросил Дмитрий.

– А то не знаешь, – закрывая дверь, пробубнил Митрофан. – Отсюда я, неподалёку, из норы вылез.

– Ну что ж, я рад тебя видеть! – развёл руками Дмитрий. – А ещё больше рад, что не придётся разыскивать тебя, рыская по всему замку!

– А чего это ради ты собирался меня разыскивать? – насторожился Митрофан. – Соскучился или Мартин приказал?

– Да мне действительно тебя не хватало, – признался с грустной улыбкой Дмитрий. – Впрочем, и доктор Боммер попросил передать тебе кое-что.

– Что, жареный петух клюнул в задницу доктора? – ухмыльнулся Митрофан.

– Можно и так сказать, – кивнул Дмитрий. – Сейчас ему не позавидуешь, да и нам тоже.

– Ну нет, нам в отличие от Мартина бояться нечего, – буркнул сердито Митрофан.

– Что-о-о? – глаза у Дмитрия полезли на лоб. – Вы считаете…

– Я знаю, что говорю, – огрызнулся, не дослушав его, Бурматов. – Я знаю, как можно без хлопот выбраться из замка, и давно бы это сделал, если бы не вы.

– Мы? Кого вы имеете в виду? – удивился Дмитрий.

– Я имею в виду вас всех, за исключением Мавлюдова, Боммера и его кровожадной банды в белых халатах, – ответил Митрофан. – Они заслужили кару, и они её получат. И я не согласен идти на какие-то сделки с этим дегенератом Боммером!

– Но-о-о… Он пообещал освободить моего отца! – нахмурился Дмитрий. – Он пообещал…

– Вот что стоят все его обещания! – изобразил пальцами кукиш Митрофан. – Надо быть глупцом, чтобы поверить этому проходимцу Боммеру! Я даже знаю, чего ему от нас надо, хочешь скажу?

– И что же?

– От меня ему надо заполучить мои владения в Южной Америке. А ещё он не побрезгует обобрать меня до нитки! Ты талантливый хирург…

– А ещё я занимаюсь анализом и описанием всех проводимых здесь экспериментов! – добавил Дмитрий. – И даже сам побывал в барокамерах!

– Ты? – глаза у Бурматова округлились. – Но почему же ты всё ещё жив?

– Прежде чем забраться в барокамеру, я принимал укрепляющий организм препарат, который мне оставил, уезжая в командировку, Боммер.

– Тогда почему лётчики с ума посходили? – спросил заинтригованный Митрофан. – Мартин, я думаю, и их потчевал таким же препаратом.

– Поил однозначно, – ухмыльнулся Дмитрий. – Он был обязан сделать из них сверхлюдей, обладающих невероятными возможностями!

– А «сотворил» жалких, убогих инвалидов! – рассмеялся Митрофан. – Ты вон жив, здоров и в своём уме, а они…

– И они такими же могли быть, – вздохнул Дмитрий. – Просто их поили после эксперимента. Препарат укреплял мой организм, а им помочь не мог, так как их мозги были уже разрушены! Боммер хотел произвести сенсацию в научном мире, а вместо этого наломал дров!