Текст книги "По ту сторону жизни"

– Кстати, что это за препарат, способный творить чудеса?

– Его приготовил Азат Мавлюдов, – ответил Дмитрий. – Рецепт он узнал у какого-то старика бурята в тайге. Препарат обновляет организм и на сегодняшний день равных ему лекарств просто не существует.

– Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему этот недоумок Азат стал профессором! – рассмеялся Митрофан. – Он в Ленинграде «исцелял» «больших» людей! Им преподносил, что вылечивает их с помощью переливания крови, а сам… Ну и сволочь! Интересно, а как Боммер про это пронюхал? Теперь понятно и то, почему он выкрал Мавлюдова из Ленинграда!

– Логично, – неуверенно поддакнул Дмитрий.

– И мы оба правы, – тут же согласился Митрофан. – Вот теперь мы выяснили, почему ещё живы! Остаётся только извлечь из подвала моего друга и твоего отца Малова Кузьму, найти Урсулу и раздавить это осиное гнездо. Больше нам здесь делать нечего!

– Нет, – замотал головой Дмитрий, – я считаю, что надо согласиться на предложение Боммера и уходить отсюда вместе с ним и Мавлюдовым!

– Эй, ты чего, спятил? – не поверил своим ушам Митрофан. – Ты собираешься осложнить всем нам жизнь?

– Что я собираюсь, скажу позже, – ответил уклончиво Дмитрий. – Давай обождём ещё немного. Хотя бы до приезда комиссии из Берлина. За это время мы узнаем, чего стоят слова Боммера и что он собирается предложить нам впоследствии.

– Остаться бы живыми за это время, – мрачно пошутил Митрофан. – А поступим мы так. Ты встреться с Мавлюдовым и поговори с ним относительно предложения Боммера. Азат согласится, я знаю. Боммеру скажешь, что встречался со мной и передал его предложение. Ну-у-у… А я якобы обещал подумать и больше не говори ничего!

– Но он будет настаивать на встрече с вами!

– Пообещай, что передашь мне его «настойчивую просьбу». А ещё передай, что я найду его сам, хочет он этого или не хочет!

– А что собираетесь делать вы? – поинтересовался Дмитрий. – Вы же не собираетесь отсиживаться где-то в…

– Я не буду отлёживаться в своей «норе», обещаю! Я буду обдумывать предложение Мартина и искать Урсулу… Сейчас судьба девушки меня волнует больше всего, и я за неё очень переживаю!

14

Митрофан Бурматов всё дальше и дальше шагал по проходу с пригнутой головой, чтобы не задевать низкий потолок. Тоннель извивался, делая бесконечные петли и крутые повороты. Перед каждым следующим изгибом у Митрофана замирало сердце. «Не тоннель, а лабиринт», – думал он со страхом.

И вдруг… После очередного поворота Митрофан оказался в тупике, упершись в какую-то дверь. «Всё, плутать больше не буду, – подумал он с облегчением. – Войду в комнату и посмотрю, кто в ней живёт».

По полу разбросаны какие-то вещи, подушки, и… Митрофан подошёл к кровати и увидел Урсулу. Девушка, закутанная, как в саван, в простыню, лежала на спине, прижимая руками к груди подушку. Склонившись над ней, он коснулся кончиками пальцев ее лица, и она открыла глаза. Увидев Митрофана, Урсула вскочила.

– О Святая Мадонна, босс?! – воскликнула она дрожащим голосом. – А я думала, что кто-то снова явился, чтобы мучить меня. А я…

– А я чуть мимо не прошёл, – угрюмо буркнул Митрофан. – Я заблудился в коридорах, представляешь? У меня такое впечатление…

За дверью послышались шаги.

– Это сюда идут, – занервничал Митрофан. – Быстро уходим!

– Уходим? – усомнилась Урсула. – Да на мне совсем нет одежды.

– Ничего, в подвале хоть и прохладно, но никто на тебя пялиться не будет, – хватая её за руку, прошептал Митрофан. – А потом я найду тебе одежду.

Они вошли в проход в тот самый момент, когда дверь открылась и кто-то вошёл в комнату.

* * *

Несколько минут Митрофан стоял неподвижно и прислушивался. Наконец, убедившись, что, кроме него и Урсулы, в тоннеле никого нет, он включил фонарик. «Нет, ничего в голову не лезет, – думал он, шагая вперед. – Надо бы выспаться, поесть и… одеть девушку и устроить покомфортнее».

И вдруг… Коснувшись рукой стены коридора, он резко остановился, инстинктивно почувствовав, что здесь должен быть проход.

– Что случилось, босс? – прошептала она испуганно. – Мы уже пришли, или…

– Тише, ни звука, – прошептал едва слышно Митрофан. – Нас вряд ли кто-то может услышать, и всё же…

Слуховое оконце он нашёл довольно быстро и прижался к нему лицом, пытаясь разглядеть, что происходит за стеной. Нащупав рычаг, Митрофан осторожно потянул его на себя, и они вошли в комнату.

– Я узнаю это место, – прошептал Митрофан. – Только раньше оно выглядело иначе.

Они вошли в соседнюю комнату и замерли, осматриваясь. Все стены были завешаны большими зеркалами, а одно зеркало было прикреплено к потолку прямо над широкой кроватью.

– Это «будуар» комендантши, – прошептала Урсула. – Мне приходилось бывать здесь, когда приносила этой стерве гестаповской еду. Но сюда я не входила…

– Будем считать, что мы удачно попали, – хмыкнул Митрофан, приближаясь к шкафу, стоявшему в углу, и открывая дверки. – Тебе надо одеться, и…

Он осёкся и замолчал, с удивлением разглядывая «гардероб» фрау Штерн. Никакой «приличной» одежды он не обнаружил, кроме ночных сорочек, пошитых явно не для стыдливых домохозяек. Рубашки с изящными рюшечками и бантами из полупрозрачной, невесомой ткани, судя по всему, предназначались для любовных утех.

– Ого-го! – усмехнулся Митрофан. – Когда же милейшая фрау Штерн носит эти вещи, от одного вида которых дух захватывает?

– Находит время, – прошептала Урсула, выдвигая ящик. – Она…

Девушка замолчала, от удивления потеряв мысль.

– А ну-ка, чего ты нашла? – направил на ящик луч фонарика Митрофан. – Вот это да! Я уже начинаю чувствовать, что нахожусь в борделе, а не в комнате «приличной женщины» фрау Штерн!

Невероятных размеров резиновые имитаторы фаллосов были аккуратно уложены в ряд. В среднем ящике они увидели набор наручников и стальных цепочек с замками. Нижний, самый большой ящик, был забит бюстгальтерами и кожаными дамскими поясами на любой размер.

– О, Святая Мадонна! – воскликнула, позабыв об осторожности, Урсула, задвигая ящики. – Я подозревала, что комендантша сумасшедшая извращенка, но чтобы настолько?!

Более-менее приличную одежду им удалось найти в чемодане под кроватью.

– Давай хватай, что под руку попадётся, и уходим, – поторапливал девушку Митрофан.

«Вернувшись» за стену, они миновали ещё два поворота, и Митрофан остановился.

– Здесь, – сказал он, освещая фонариком едва заметную дыру. – Извини, дорогая, но теперь придётся немного поползать, чтобы добраться до самого безопасного места в этой «цитадели»! Советую не одеваться, одежда будет мешать тебе при передвижении.

Не вдаваясь в подробности, Митрофан взял из рук Урсулы узел с одеждой, встал на колени и вполз в дыру. Девушке ничего не оставалось, как поспешить за ним следом.

Она полезла в дыру головой вперёд, как это сделал Бурматов. Стены прохода, выложенные крупным камнем, были холодными и влажными. Вокруг кромешная тьма. Проход оказался очень узким, и Урсула едва помещалась в нём.

«О, Мадонна! – думала она с замирающим сердцем. – Если я не могу сделать лишнего движения, то как босс умудряется протискиваться здесь? Ему, наверное, приходится ползти на животе. А если он вдруг застрянет? Тогда мы оба погибнем здесь? Я же не смогу выбраться обратно!»

Урсула потеряла счёт времени и расстоянию. Ей казалось, что стены коридора всё сужаются и сужаются вокруг и скоро сдавят её как тисками. Но она мужественно заставляла себя двигаться вперёд, хотя чувствовала, как лёгкие сжимаются внутри, стесняя дыхание.

Вскоре она окончательно выбилась из сил и не могла больше двигаться вперёд. Страшная, паническая мысль привела её в отчаяние.

И вдруг она поняла, что ужасная пытка закончилась, а каменные стены больше не давят на неё. Воздух вокруг стал прозрачным и свежим.

– Босс, вы здесь? – позвала она тихо Бурматова.

– Здесь, а где же мне ещё быть, – отозвался он, зажигая свечу. – Добро пожаловать в моё временное и очень надёжное убежище, малышка!

– Ваше? – Урсула глубоко вздохнула и выдохнула. – Но почему я ничего не знаю о нём.

– Не видел необходимости упоминать о его существовании, – усмехнулся Митрофан. – Это маленькая уютная пещерка на побережье, надёжно скрытая от людских глаз, на самом краю моих владений. Если хочешь, можешь сходить к морю и искупаться.

– Я чуть со страха не умерла, когда пробиралась сюда, – призналась Урсула. – Бр-р-р… – она поморщилась и брезгливо передёрнула плечами. – Я столько натерпелась, я…

– Ничего, мне тоже несладко пришлось, когда я первый раз полз сюда, – ухмыльнулся Митрофан. – А сейчас давай отдохнем…

15

Два дня спустя неожиданно заболели сотрудники лаборатории: слабость, диарея, сонливость, рвота и чувство тяжести в голове. Это происходило весь день, а вечером… Всех охватило психическое возбуждение, сходное с состоянием опьянения. Во рту и носу заболевших стала скапливаться слюна и слизь. Их дыхание днём было шумным и частым, а к вечеру редким и поверхностным, пульс едва прощупывался.

Ночью состояние больных резко ухудшилось. Усилилась тошнота, участилась диарея, появился зуд кожи, боли в области желудка и печени.

Известие о странном заболевании сотрудников лаборатории застало Боммера уже в первый же день, утром. Ему принесла его «прямо в постель» сбитая с толку и страшно напуганная комендантша Герда Штерн.

– ЧП! – воскликнула она. – Все наши медики чем-то заболели!

– А лётчики? С ними всё в порядке? – спросил Мартин.

– Почему вы спрашиваете о них? – округлила глаза Герда. – Их состояние такое же, как и было. Они «летают, атакуют» и… Вот что случилось с сотрудниками? Как всё это объяснить?

И тут страшная догадка пронзила мозг Мартина, как удар молнии. «Не может быть? – подумал он. – Видимо, повар перепутал подносы и подал отравленный компот на столы сотрудников лаборатории?!»

– Доктор Боммер, вам плохо? – забеспокоилась, глядя на него, комендантша. – Вы только взгляните на себя в зеркало. Вы…

– Как солдаты? Они в порядке?

– С солдатами и хозобслугой ничего не случилось, – успокоила комендантша. – Вот только негритянка Урсула сбежала. Хочу организовать её поиски!

– Кого? – переспросил Мартин, думая о своём.

– Негритянки! – ответила комендантша. – Она исчезла из своей комнаты, воспользовавшись тайным ходом! Она…

– Плевать на неё, – сказал Мартин, не дослушав Герду. – Лучше пакуй чемоданы и готовься к бегству, вот тебе мой совет. Если приедет комиссия из Берлина и Дахау, то не пощадят никого. Даже тебя угрохают, свою сотрудницу, которая… Ведь ты уже успела сообщить о неудаче в экспериментах с лётчиками?

Выслушав его, комендантша сначала покраснела, а затем побледнела до неузнаваемости.

– Я обязана была сообщить, – собравшись с духом, ответила она. – Я…

– Тебе достанется сполна, – усмехнулся Мартин. – Тебя повесят или расстреляют за то, что проморгала моё бегство! А я не собираюсь сидеть и дожидаться, когда гестаповцы арестуют меня!

– И-и-и… Вы считаете, что я позволю вам бежать? – нахмурилась Герда.

– Нет-нет, я так не считаю, – ответил Мартин. – Я даже уверен, что ты собираешься арестовать меня и передать «тёпленьким» в руки своих хозяев, – продолжил он, незаметно опуская руку под стол, нащупывая тревожную кнопку и нажимая на неё. – Но ты пострадаешь посильнее меня! Тебя уничтожат те, кто сюда и назначил!

Почувствовав неладное, Герда попятилась к двери и выхватила из кобуры браунинг, и…

– Вы арестованы, доктор Боммер! – заявила она, целясь в него.

– Вот как? – натянуто рассмеялся Мартин. – Но ведь ты явилась ко мне не за этим.

– Нет, не за этим, – ответила комендантша, нервно хмыкнув. – Я собиралась это сделать завтра, перед приездом комиссии.

– А сегодня ты собиралась навесить на меня обвинение в отравлении коллег, не так ли? – перестав смеяться, уставился на неё тяжёлым, немигающим взглядом Мартин.

– Ах, значит, они не больны, а отравлены? – насторожилась Герда. – Собираясь бежать из замка, вы решили избавиться от «коллег», которые во время работы комиссии могли сказать против вас.

– Могли, но уже не скажут, – вздохнул Мартин. – Они действительно отравлены, и их уже не спасти!

– Так вы признаёте себя виновным в их убийстве?! – удивилась, не ожидая такого откровения от доктора, комендантша.

– Отравил их я, но виновным себя ни в чём не считаю! – удивил её Мартин. – В отсутствие повара я прокрался на кухню и подлил яд в компот, предназначенный для сумасшедших лётчиков. Я решил их избавить от скотского существования только из сострадания! Но, видимо, по случайности повар поменял подносы! Коллеги выпили компот с ядом, и скоро все умрут в страшных мучениях!

– Это потрясающее признание не меняет сути дела! – ухмыльнулась комендантша. – Теперь вы ответите как за допущенные ошибки, приведшие к помешательству лётчиков, так и за убийство сотрудников лаборатории с целью замести следы своего преступления! И не надейтесь на то, что я сжалюсь и отпущу вас!

– Я был бы круглым идиотом, если бы даже допустил мысль об этом, – сказал Мартин спокойно. – Я даже придумал, как выкрутиться из «пикантной» ситуации, в каковой вдруг оказался.

– Ничего у вас не получится, доктор Боммер! – сведя к переносице брови, предупредила комендантша. – Все интриги закончены, и вы готовьтесь за всё держать ответ!

– Нет, спешу разочаровать тебя, фрау Штерн, – не согласился с ней Мартин. – Интриги не закончены, они только начинаются! Всю ответственность за свои промахи я перекладываю на твои плечи!

– На меня? – опешила комендантша. – Вы выжили из ума, доктор Боммер!

– И снова я позволю себе не согласиться с тобой, – усмехнулся Мартин. – Я был и остаюсь в своём уме и без труда докажу это, если пожелаешь.

– Сиди и не шевелись! – предупредила Герда. – Я очень хорошо стреляю и не промахнусь с такого ничтожного расстояния!

– То, что ты отличница по стрельбе, мне известно, – кивнул Мартин. – Прочёл об этом в твоём личном деле. А ещё мне известно о гибели твоих родителей в автомобильной аварии!

– Может, вам известно что-то ещё, но вас это не касается! – гневно сверкнула глазами комендантша.

– А тебе известно, что гомосексуалистов, лесбиянок и прочих извращенцев фашисты карают? – Мартин поднял вверх указательный палец и очертил им круг над головой. – В лучшем случае их сажают в концлагерь, где медленно умерщвляют наравне с евреями. Ну если тебе повезёт, то тебя быстро расстреляют или повесят! Заглянув в мой сейф, члены комиссии найдут там бумагу, в которой указано, что бабушка твоей матери Эльза чистокровная еврейка! И все поймут, что ты намеренно скрыла этот «постыдный» факт своей биографии!

Его слова прозвучали для комендантши, как взрыв бомбы. Мартин с удовольствием наблюдал, как исказилось до неузнаваемости и сделалось пепельно-серым её лицо.

– Откуда у вас эта бумага? – сказала она охрипшим от волнения голосом. – Я чистокровная немка. Я прошла не одну проверку. Я…

– Может быть, спорить не стану, – пожимая плечами, сказал Мартин. – Но бумага существует! Она фальшивая, мои друзья постарались, но… Подписи и печати на ней настоящие! Если этот документ попадётся на глаза сотрудникам гестапо, они не будут проверять его на подлинность. Они просто сойдут с ума от счастья, уличая тебя!

– Открой сейф и отдай мне фальшивку! – потребовала Герда, багровея от ярости. – Не отдашь по-хорошему, я заберу её сама, прежде убив тебя!

– Вот-вот, ты занервничала, – натянуто улыбнулся Мартин. – А ещё… Ещё я собираюсь положить тот самый яд, которым отравились сотрудники, в твою комнату, в тот самый ящик с наручниками и резиновыми фаллосами, которыми ты наслаждалась во время досуга. Видишь, я и про это знаю!

– Заткнись, гад! – взревела, выходя из себя, Герда. – Бумагу на стол ж-ж-живо, или я нажму на курок, обещаю!

– А я верю! – согласился с ней Мартин. – У тебя расстроенная психика потенциальной извращенки, и ты…

Он упал под стол прежде, чем взбешённая женщина нажала на курок. И в это время в кабинет ворвались два вооружённых солдата. Они дружно набросились на комендантшу, отобрали у неё пистолет, а руки заломили за спину.

– Капрал, – обратился Мартин, – отведите эту еврейку в лабораторию и посадите в барокамеру. Она оттуда самостоятельно не выберется. Надо же, эта чёртова жидовка чуть не застрелила меня!

Когда солдаты выводили в коридор визжащую и отчаянно сопротивляющуюся комендантшу, он добавил:

– Приставить к дверям лаборатории охрану и никого в неё не пускать до… гм-м-м… До особого моего распоряжения, пожалуй.

* * *

Кузьма справился с охранником легко. Когда тот вошёл в клетку, он схватил его за одежду, подтянул к себе и свернул шею. Затем обыскал карманы в поисках ключа от своих «оков», но не нашёл его. «Да, дело дрянь, – подумал он озабоченно. – И что же теперь делать?..»

Вдруг Кузьма услышал какое-то движение в коридоре и насторожился. «Ну вот, – подумал он. – Сейчас придут, обнаружат меня в “тёплой компании” с мертвецом, и… На этот раз точно казнят, а может быть, замучают до смерти!»

Он прилёг рядом с телом охранника, положил на него руку и замер в ожидании, закрыв глаза. Человек в белом халате и с маской на лице подошёл к клетке и остановился у открытой двери.

– Отец, ты жив, или…

Он не закончил фразы, приблизился и склонился над ним.

– Сынок? Ты? – Кузьма встрепенулся и присел. – Как ты здесь? Глазам своим не верю.

– Да шёл вот мимо и заглянул, – облегчённо вздохнув, ответил Дмитрий. – Я собирался убить охранника, но вижу, что ты опередил меня.

– Пришлось, – вздохнул Кузьма. – Уж очень хотелось вырваться отсюда.

– Тогда ты свободен, пошли, – сказал Дмитрий, хватая его за руку.

– Рад бы пойти с тобой, сынок, – усмехнулся Кузьма. – Только я не совсем свободен. – Он кивнул на цепь, к которой был прикован, а затем на мёртвого охранника. – Фриц осторожным оказался, без ключа вошёл.

– Молчи, не говори ничего, – прошептал Дмитрий, вскакивая. – Я сейчас, я быстро…

Он метнулся в коридор и скоро вернулся обратно.

– Всё, сейчас я освобожу тебя, отец, – сказал он, вставляя ключ в замок цепи. – Сейчас я сниму с тебя «кандалы», и… ты свободен!

16

С утра Дмитрия вызвали в лазарет в срочном порядке. Как только он появился там, едва удержался на ногах от смрадного запаха, ударившего в нос. «Именно таким, наверное, выглядит ад, – подумал он, с ужасом обводя взглядом помещение. – То, что я вижу, не поддаётся никакому пониманию! Это…»

Сумасшедшие лётчики и больные сотрудники лаборатории переполняли лазарет. Бывшие асы визжали, выли и дёргались на кроватях, а остальные… Они лежали на полу, утопая в рвотных массах.

Кое-как «раскачавшись», Дмитрий присел возле хирурга, лежавшего прямо у двери. Немец выглядел ужасно. Дмитрий заглянул ему в рот и понял, что мужчина испытывает невыносимую боль. Отёк слизистой оболочки был настолько очевиден, что относительно диагноза можно было не сомневаться – тяжелейшее отравление в чистом виде!

«Ожог слизистой оболочки вызывает сильный её отёк, – думал Дмитрий, вставая. – Обильное отделение слюны… Должно быть, больные испытывают ужасную боль, лишающую их возможность глотать. А что же присходит у них внутри? Во время вдоха слюна вместе с воздухом затекает в дыхательные пути, затрудняя дыхание и вызывая удушье. Нет, мне уже их не спасти…»

Он подозвал белого как стена посыльного.

– Кто тебя послал за мной? – спросил он.

– Фрау Штерн, комендант замка.

– А где она сама?

– Ушла к доктору Боммеру.

– И больше никаких врачей нет, кроме меня?

– Нет, все здесь умирают.

– А солдаты? Они живы? – поинтересовался Дмитрий.

– Все до одного, – ответил «посыльный».

– Беги к командиру и веди солдат! – распорядился Дмитрий. – Передай, чтобы немедленно шли сюда и перевели лётчиков в барак, в котором содержались военнопленные.

– А кто приказал? Как доложить обер-лейтенанту? – поинтересовался солдат.

– Передай, что это приказ доктора Боммера, – сказал Дмитрий. – А больных докторов пусть на кровати уложат, а я скоро вернусь.

Из лазарета Дмитрий сразу же отправился к Азату и застал его мертвецки пьяным.

– Ты всё пьянствуешь, «товарищ Рахимов»? Уже какой день со стакана на слазишь.

– А тебе-то какое дело, – ухмыльнулся Азат. – Хочу пью, хочу не пью… Ты мне не указ!

– Да мне, собственно, всё равно, – пожал плечами Дмитрий. – Я вот бежать отсюда собираюсь, тебя хотел позвать с собой, а ты…

– Хочешь бежать, беги, – отозвался с полным равнодушием Азат. – А меня здесь отлично кормят, поят и зря не обижают. Одним словом, мне и здесь хорошо, учти! Особенно сейчас…

– Что ж, твой запой уберёг тебя от смерти, поздравляю! Пока ты тут пьянствовал в одиночестве, доктор Боммер всех коллег отравил! Они сейчас все в лазарете подыхают… Представляешь, симптомы отравления те же самые, каковые мне приходилось наблюдать ещё до войны, в тайге, в охотничьем домике!

– Чего мелешь, сопляк? – не поверил ему Азат. – Зачем Боммеру понадобилось травить своих коллег? Они и так ему в рот заглядывают и почитают как бога!

– Вот он их всех «из-за любви к ближнему» на тот свет и спровадил, – вздохнул Дмитрий.

Лицо Мавлюдова исказилось страхом, и Дмитрию показалось, что он даже немного протрезвел.

– О, Всевышний, да он что, с ума сошел? – пролепетал Азат.

– Думаю, он бежать собрался, – ответил Дмитрий, задумчиво. – И решил избавиться от свидетелей своих преступлений.

– Я жив остался потому, что в столовую не ходил, – пробормотал Азат. – А ты? Я вижу, и ты в полном здравии.

– Потому, что тоже в столовую не хожу, – сжал кулаки Дмитрий. – Так вот, совершилось чудо, и мы спаслись. Значит…

– Всё, довольно, ничего это не значит! – зажмурился Азат. – Как выбраться отсюда, не знаешь?

– Я не знаю, но знаю, кто знает, – мрачно пошутил Дмитрий. – Ты здесь тихо собирайся, а я скоро вернусь. Запрись и Боммеру не открывай, если он вздумает тебя навестить. Настал тот самый момент, когда мы с тобой Мартину стали не нужны!

– Нет, я не останусь один! – заартачился насмерть перепуганный Азат. – Я пойду с тобой. Ты же не бросишь меня, Дима?

– Я тебя не брошу, но таскать за собой пьяного, считаю, не стоит, – нахмурился Дмитрий.

– Дима, ты же ненадолго? – захныкал Азат, и на его глазах выступили слёзы.

– Запрись, никому не открывай и жди меня, – сказал, направляясь к двери, Дмитрий. – И не пей больше сегодня спиртное, или оно тебя погубит…

* * *

Войдя в морг, Дмитрий задумался. «Раз Боммер начал убивать всех, кто может хоть в чём-то его изобличить, то никому несдобровать, – подумал он, задержавшись у стола и крутя пальцами скальпель. – Теперь моя жизнь, а также жизни Бурматова, Мавлюдова и моего отца в серьёзной опасности».

Он вышел из морга и осмотрелся. В подвале кто-то включил свет, и это насторожило его. «Может быть, пришли освободить отца по приказу Боммера? – мелькнула в голове мысль. – А если, наоборот, убить?»

Со скальпелем в руке он поспешил к клетке, в которой содержался его отец. Дмитрий готов был убить любого, кто встанет у него на пути. «Никому пощады, – думал он, подгоняемый отчаянием. – Я всех порежу на мелкие кусочки!»

Завернув за угол, Дмитрий увидел, что дверь клетки открыта и на полу лежат в обнимку два тела.

– Папа, ты жив, или…

Не закончив фразы, он присел, склонился над телами, и…

– Сынок? Ты? – отец встрепенулся и сел. – Как ты здесь? Глазам своим не верю.

Отыскав в коридоре ключ, Дмитрий осовбодил его от оков.

– Что делать будем, сынок?

– Поговорим об этом, когда окажемся в безопасном месте, – прошептал Дмитрий, хватая его за руку и помогая подняться.

– А что, здесь можно найти такое место? – усмехнулся недоверчиво Кузьма.

– Не уверен, но поищем, – ответил Дмитрий, увлекая его за собой. – Замок большой, и кто его знает, может, что и отыщем…

* * *

Стук в дверь. Мартин Боммер, выдержав паузу, ледяным тоном проговорил:

– Входите!

Обер-лейтенант сделал шаг вперёд и вскинул в приветствии руку:

– Хайль Гитлер!

– Почему я так долго дожидался вас? Я вызвал вас четверть часа назад.

– Я был занят исполнением вашего приказа, господин доктор! – ответил обер-лейтенант.

– Вот даже как? – опешил Мартин. – Я что-то не припомню, чтобы отдавал вам приказ.

– Приказ перевести лётчиков из лазарета в барак для военнопленных мне передал посыльный, – ответил офицер. – А ему приказал от вашего имени хирург Шмелёв! Так что…

– Понятно, – хмуро буркнул Мартин и поднял вверх указательный палец. – А теперь я объявляю на территории замка чрезвычайное положение, и в связи с этим слушайте мой приказ!

– Ваш? – удивился обер-лейтенант. – Приказы мне может отдавать только Герда Штерн! Я понимаю, кто есть вы, господин доктор, и уважаю вашу высокую должность, но мне предписано…

– Ещё слово, и вы отправитесь на фронт в Россию! – побагровел Мартин. – Фрау Штерн подчиняется мне, вам это известно?

– Так точно! – ответил офицер, замирая.

– А где она сейчас находится, вам известно?

– Так точно, она арестована вами за попытку покушения на вас!

– А теперь идите и действуйте по плану «ЧП»! – распорядился Мартин. – Всюду расставьте посты и возьмите под особую охрану подвал замка! Узника в клетке, сидящего на цепи, расстреляйте. Расстреляйте и всех лётчиков в бараке! Теперь они обуза для Германии и принести пользу рейху не могут!

– Хайль! – вскинув руку, гаркнул обер-лейтенант и развернулся, чтобы уйти.

– Всех, кого встретите в подвале, во дворе и в коридоре, немедленно арестовать и охранять! – крикнул ему в спину Мартин. – Пусть там сидят до моего особого распоряжения!

Когда офицер вышел, Мартин запер дверь на ключ и занялся содержимым сейфа. Он извлёк из железного ящика всё, что в нём находилось, и разложил на столе.

«Итак, пора подвести итог всей моей деятельности в этом замке, – подумал он. – Всё шло хорошо, просто замечательно, но итог плачевный! Вместо победоносного шествия с венцом триумфатора мне приходится тайно бежать, бросив всё и оставив радужные надежды! Придётся довольствоваться тем, чем располагаю, и извлечь из этого максимальную для себя пользу!»

Он коснулся ладонью рукоятки пистолета и легонько, как хрупкую игрушку, погладил её. Удовлетворённо хмыкнув, Мартин вздохнул, и мысль заработала вновь: «У меня есть описание произведённых в лаборатории экспериментов! Отлично! Это почти готовый научный труд! Поздравляю! Остаётся только немного доработать записи, и… Открытие обещает быть сенсационным! Вот только я с этим едва ли справлюсь самостоятельно! Придётся взять с собой Дмитрия Шмелёва. Гениальный малый… Он из дерьма конфетку сделает. А убью я его потом, когда поставлю свою подпись под сделанным им трудом! Та-а-ак, заманчиво, продолжим…»

Боммер достал из сейфа бутылку конька и налил себе полстакана. «Так будет лучше, – подумал он одобрительно. – Коньяк будоражит кровь и положительно влияет на ход мыслей! Так-так, на чём же я остановился? Итак, решено, я беру Шмелева с собой в “вынужденное изгнание”! Теперь надо подумать, как поступить с Азатом Мавлюдовым? Пустоголовый, мерзкий тип… Но-о-о… он мне ещё очень понадобится! Я увезу их далеко-далеко отсюда. И мы когда-нибудь, возможно, посетим славный город Верхнеудинск! Там Азат мне покажет, где произрастают лекарственные растения, научит, как готовить из них целебный отвар, и…»

Боммер налил себе ещё полстакана коньяка и выпил. «А потом я стану величайшим целителем! Правда, заманчиво? Значит, Азат мне тоже пригодится, однозначно. Остаётся подумать, как мне поступить с негодяем Бурматовым! Я так и не понял, что замышлял этот пройдоха. В его байки о переезде с лабораторией и сотрудниками в Аргентину я не поверил с самого начала. И от гестапо я спас его, чтобы потом вытряхнуть из него все его планы. А что, следует признать, что он ловкий и везучий дьявол! Надо же, сумел привезти в Германию на баржах нефтяные отходы и, превратив баржи в бомбы, взорвал их в хорошо защищённом и охраняемом порту! Хорошо, что я додумался взять его с собой. И… Что теперь с ним делать? Оставить в живых и взять с собой? А зачем? Его капиталом мне не завладеть, так какая от него польза? Нет, он будет только мешать и лучше всего его ликвидировать! Беру с собой только Мавлюдова и Шмелёва, а все остальные…»

Зазвучавшие со двора выстрелы прервали ход его мыслей. «Вот и всё, – подумал Мартин с гадкой усмешкой, – разрушены последние мосты. Сумасшедшие лётчики ликвидированы, сотрудники вот-вот передохнут сами… Остаётся мне доделать грязную работёнку, и… Всё кошмарное позади! Всё плохое к чертям и… Да здравствуют благополучие и процветание! Да здравствует свобода!»

17

Митрофан и Урсула были поглощены собственными размышлениями, но вместе с тем и вполне довольны друг другом. Разговор не клеился: оба слишком устали от блужданий по тайным ходам замка. Наспех перекусив скудной пищей, состоящей из воды и сухарей, они прилегли на лежанки и стали готовиться ко сну.

Урсула лежала и думала о том, что босс спас её из весьма опасной ситуации. А Митрофан Бурматов анализировал положение, в котором оказался, пока не решил: «Всё, пора ставить точку! Прямо с утра я займусь подготовкой к побегу и уничтожением обосновавшегося в замке смертоносного предприятия…»

Он ворочался с боку на бок. Постель казалась жёсткой, подушка влажной – чего он на дух не переносил.

Рано утром он встал, и тут же вскочила со своей постели Урсула.

– Что теперь делать будем, босс? Я ночью долго думала, и…

– Думай не думай, а выход один, – хмыкнул Митрофан. – После всего, что произошло, нам оставаться здесь небезопасно.

– Да, я это понимаю, – вздохнула Урсула и осмотрела его пытливым взглядом. – А вы? Вы собираетесь вернуться в замок? Вам ещё хочется испытать судьбу, так я понимаю?

– Возвращаться я туда не хочу, но… – улыбнулся натянуто Митрофан, – но кое-какие делишки у меня ещё остались.

– А есть ли смысл рисковать? – дрогнувшим голосом поинтересовалась девушка. – Вы ещё не наигрались в свои игры, дон Диего? Везение может закончиться, и тогда…

– Нет, сейчас уже дело не в моих играх, – покачал головой Митрофан. – Мне нужно спасти дорогих мне людей.

Они проговорили около получаса. Урсула задавала один вопрос за другим, и Митрофан едва успевал на них отвечать.

– Всё, хватит! – заявил он, категорично подняв вверх руки. – Сиди здесь и жди меня. Из этой норы носа не высовывай, мало ли чего.

– А что вы сделаете, если я не послушаюсь? – всхлипнула девушка.

– Уволю, – улыбнулся Митрофан. – Покинешь без моего разрешения убежище, считай себя безработной!

Пробираясь по тайным переходам замка, он думал об Урсуле и о том горе, которое он увидел на её лице при расставании. «Ничего, пусть проплачется, зато ослушаться не посмеет, – думал он, отыскивая проход к своей комнате. – А то она девка с норовом, дай слабинку и не отстанет. Пользы много не принесёт, а вот…»

Механизм, приводящий дверь прохода в движение, оказался неисправен. «Понятно, её пытались вскрыть, но только испортили, – подумал Митрофан с сарказмом. – Но что их удержало от более решительных действий? Одной противотанковой гранаты с лихвой бы хватило. Тогда что делать? К Дмитрию в подвал я могу попасть только в тёмное время суток. Придётся красться через двор. Я знаю, что существует ход из тайных коридоров в подвал. Вот только знать бы ещё, где найти его…»